Текст книги "Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

мыслей. Ярость немного поутихла, но изредка дрожь, рождающаяся в груди, всё же

пробегалась по телу.

– Прости, я прослушал, – с трудом выдавил я, поднимая взгляд на мужчину. – Что ты

сказал?

– Я сказал, что Гото ждёт тебя в понедельник в девять утра у себя. – Голос у Сато

был ледяным, меня словно в чан с колотым льдом окунули. – И это не обсуждается.

– И с чего только в понедельник? Я и завтра могу подъехать, – я медленно приподнял

бровь, пытаясь понять, отчего же Сато в таком бешенстве.

– Мы с ним говорили. И он решил, что ты достаточно пробыл рядом со мной и готов к

одиночной работе. А к понедельнику он как раз подберёт для тебя поручение.

Несколько минут у меня ушло на то, чтобы понять, о чём он говорил, сформулировать

ответ, но к тому моменту он уже ушёл, кажется, даже не думая от меня что-то

услышать. Акира решил меня выпустить почти в два раза быстрее, чем планировал

изначально. И мне всё никак не приходило в голову, отчего он вдруг так резко

переменил собственное решение. К тому моменту, как я очнулся, чай остыл совершенно,

а за окном стемнело. Тэтсуо сидел за столом, уткнувшись в экран ноутбука, что-то

сосредоточенно печатая. Полагаю, что отчёт по проделанной работе. Не сомневаюсь, что Акира уже всё от него услышал, но с бумажной волокитой всегда было особенно

тяжело. Поглядев пару мгновений на напряжённую спину, я не стал ничего говорить, разделся и забрался под одеяло, но уснул ещё не скоро. Вслушивался в его

размеренное дыхание, в стрёкот клавиш и тихое гудение кулера ноутбука. Через

некоторое время мужчина перестал печатать, с глухим стуком выключил компьютер, зашуршал одеждой. В ванной зашумела вода.

Я не видел Тэтсуо Сато более двухсот лет.

      Вздохи

вились словно плети

      В

  прахе пепла и снов,

      Только

дверь слетела с петель,

      На

пол грохнул засов.

      Я

  не знаю, будь что будет,

      Наливайте,

Барон!

      Тот,

кого боятся люди,

      Пьёт

со мной горький ром.

      Ночь,

дождь, дым от сигареты,

      Вдаль

уводят следы.

      Ухожу

гулять со смертью

      Я,

но лишь бы не ты.

========== Глава 5: Интерлюдия ==========

                      They

say

                      That

I must learn to kill before I can feel safe

                      But

I

                      I

  rather kill myself than turn into their slave.

                      Sometimes

                      I

  feel that I should go and play with the thunder.

                      Somehow

                      I

  just don't wanna stay and wait for a wonder…

❃ ❃ ❃

Утром, на следующий день после встречи с ночным чтецом, я проснулся в гордом

одиночестве и долго пытался вспомнить, как уснул, дождался ли возвращения Сато из

ванной и сказал ли ему что-то вообще. Голова была чугунной, от ярости не осталось и

следа, только мерзкое опустошение. Некоторое время я отчаянно ворочался в постели, закрывал глаза в попытке уснуть и не возвращаться в реальность, но ничего не

получалось. Скинув с себя одеяло, я выглянул в окно: начинало рассветать, а это

означало, что я заспался. Этот дом не был моим, но как-никак домом, поэтому я, собравшись с мыслями, тут же взбодрился и поспешил к старому обряду: принял душ, повозился с волосами и приготовил завтрак. Бывает такое состояние, когда ты

понимаешь, что вокруг мало хорошего, всё валится из рук, но вопреки всему и вся лик

твой скрашен невольной бессовестной улыбкой, ослепляющей потусторонний глаз

совести. Что это со мной и откуда исходит эта сладостная нега? Что бы то ни было, я

сел за скромный поднос с завтраком и, смакуя терпкий ягодный вкус чая, невзначай

заменившего мне привычный излюбленный кофе, стал размышлять о последних событиях

жизни. Забавно, всего-то день назад здесь же, напротив меня, сидел другой человек, с которым мы о чём-то говорили, а теперь… это не то чтобы не ощущалось. Я будто и

не знал никого по имени Тэтсуо, и не было этих долгих месяцев, проведённых вместе, невыносимых поездок, одарённых людей и жёсткого секса. С одной стороны, мне ужасно

хотелось узнать, что же именно для меня подготовил Акира, а с другой, в голове зрел

план. Не будь у меня тем утром такого радужного настроения, не смог бы я сейчас и

представить, как бы развернулась эта история. Понятия и не имея, что меня

натолкнуло на подобное – то ли совесть, то ли тоска, я тотчас встал, собрался и

окинул квартиру взглядом, силясь понять, чего же такое забыл. За несколько минут я

обшарил рюкзак, карманы, глядел в зеркало, но всё было в порядке. На улице

оказалось тепло и приятно, если не считать того, что вовсю распускались цветы. Но

даже это не могло испортить мне настроение. Я жадно вдыхал свежий воздух, внутренне

едва не подпрыгивая от нетерпения.

Пожалуй, я должен объясниться. Да, мы с Тэтсуо постоянно были вынуждены выбираться, порой, за пределы Токио, оказывались в весьма интересных местах. Но когда ты

вынужден ожидать каждое мгновение как огненный шар с небес, молнию или болото под

собственными ногами, то уже особо не получается наслаждаться видами, людьми или чем

бы то ни было ещё. В иное же время я был либо мертвецки пьян, либо занят

любовницами и любовниками. А они в свою очередь требуют не меньшего внимания, чем

ренегаты или же несмышлёные птенцы, случайно пробудившие свои силы. И теперь, предоставленный самому себе, я оглянулся вокруг. И был не в силах понять: как мог

упускать это зрелище? Этот занятный антураж земной жизни: каменные джунгли

мегаполиса, пыхтящие машины, людской гул и смех. Ну разве это не прекрасно? Эта

жизнь, это дыхание движения, этот беспрерывный поток эмоций на лицах случайных

прохожих? Эти задумчивые и хмурые бизнесмены и бизнесвумен, улыбчивые и счастливые

подростки, прелестные томные девушки и нахальные юноши, степенные и бойкие пожилые

люди – в каждом из них цвела искра жизни, которая ослепляла моё нутро. Акира был не

прав, когда говорил, будто бы здесь нет ни капли магии. Должно быть, тот мир

глубоко несчастен, раз не может углядеть чудесное в такой простоте.

Пропитанный такими чудесными мыслями, вдохновлённый картиной этого мира, сперва я

проехался на метро, жадно улавливая всё, что возможно только углядеть. Пожалуй, видок у меня был весьма безумный, но я о том мало беспокоился. Дьявол, у меня было

такое восхитительное настроение, оно овладевало мной изнутри подобно тому, как

нектар наполняет кубок. Пару раз в голове мелькала мысль: «Что, чёрт побери, добавили в эту сигарету?» – но она торопливо ретировалась под другой, огромной и

невозмутимой: «Какая разница? Это потрясно – дайте две!». И на противоположной чаше

весов, тужась изо всех сил, прыгало отвращение от того, что я собираюсь провернуть.

Но отличный настрой, как оказалось, был тяжелее и увереннее.

В помещении было шумно, работало множество инструментов, пахло металлом, бензином и

потом. Что-то пилили, сверлили, отчищали, отмывали. Работяги в обшарпанных комбезах

с пятнами машинного масла весело и громко перешучивались, споро работая над

машиной. Уж не знаю, что они пытались сделать, но вид у неё был более чем

плачевный, даже я понимал, что с ней не всё в порядке: с левой стороны корпус был

смят и стёсан одновременно, лобовое стекло отсутствовало, если не считать рваных

осколков по краям. Чувствовал себя я здесь как не в своей тарелке, но улыбка по-

прежнему не сползала с лица. Взгляды, которые на меня кидали, вовсе не были

новостью или неожиданностью: вряд ли я вписывался в местную атмосферу. Впрочем, как

и в любую другую. Разглядев знакомую рыжую макушку, появившуюся со стороны склада, я мигом двинулся в ту сторону. Ричард выглядел сосредоточенным, что для меня было

совершенно в диковинку, ведь я привык видеть его солнечным радостным человеком.

– Молодой человек, вы мне не подскажете? – как можно более по-идиотски протянул я, касаясь плеча Лакруа ладонью.

Он едва не подпрыгнул, обернулся и уставился на меня так, как будто у него птица

из-под ног вылетела. Несколько долгих мгновений он молчал, то открывая, то закрывая

рот, я же титаническими усилиями заставлял себя не смеяться, сохраняя серьёзный

вид. Но быстро понял, что не такой уж я и титан, так что расхохотался и крепко

обнял растерянного друга. Он замер в моих объятиях, как мышь под веником, ведь я

прежде никогда не позволял себе подобных открытых проявлений чувств. Затем

неуверенно похлопал меня по спине и, придерживая за плечи, отстранился на локоть, окинул безумным взглядом, а после уже сам со смехом крепко обхватил натруженными

руками.

– Акио, ты, что ли? – Это была самая гениальная фраза, которую я когда-либо слышал.

Он отпрянул, посмотрел на меня ещё, точно не верил собственным глазам, затем

стукнул по плечу и потащил в сторону от любопытных взглядов. – Ты конченый

придурок, Артемис! Меня чуть кондратий не обнял. Идёшь на новые рекорды по

внезапным и бесследным исчезновениям? Какого чёрта?!

– Не ори, дорогой. Давай, снимай свой костюм сексуального механика, и идём что-

нибудь выпьем – я всё расскажу. Угощаю.

Он даже не стал говорить пресловутое «Я быстро» и просто сорвал с себя перчатки, выпрыгнул из комбинезона, бросил их на один из столов и потащил меня прочь.

Естественно, рассказ свой я начал издалека, ведь не мог же поведать ему о том, что

было на самом деле. Мне было стыдно за враньё другу, но если вдруг кто-нибудь

когда-нибудь будет его расспрашивать про меня, то пусть тоже услышит ложь. Пока мы

добрались до бара, я поведал, как Акира по знакомству приютил меня в своей

компании, всячески поощряя мою работу. Я сетовал на бумажную волокиту и ворчал на

старых пердунов и нудных старушенций в деловых костюмах, успешно пародируя важные

заседания и ведение протоколов, на что Ричард охотно смеялся. После я рассказал, как меня отправили на обучение и «повышение квалификации», как это теперь принято

называть, и тут-то пошло-поехало. Украли в поезде сумку, а с ней всё самое важное.

Как я бился над восстановлением собственного номера, но так ничего и не смог

сделать. Ричард святая простота, верил каждому моему слову, и оттого мне было ещё

совестней. В небольшом кафе он взял пиво, я же побаловал себя кофе по-ирландски и

остался весьма доволен выбором.

Ричард же в свою очередь рассказал, какие массовые и тщательные поисковые работы

велись в мою честь. Они чуть ли не с собаками явились к моим родителям, где Мик

подрался с Рафаэлем. Ну, как подрался – замахнулся, схлопотал в нос и больше не

совался туда. А если быть точнее, то его просто туда не пускали, держа на коротком

поводке, ведь темпераментный Дей не любил проигрывать. Естественно, никто из моих

родственников ничего не знал. Амели попыталась подключить своего мифического дядю, но и тот оказался бессилен. И я даже не был уверен, это я так хорошо спрятался или

же Гото приложил свою руку. Дошло до того, что предприимчивая Риса подала заявление

в полицию. Но на следующий же день оно словно испарилось отовсюду, где успело

засветиться. Ричард с Элизабет успешно начали работать в салоне, но сейчас отцу

Лакруа потребовалась помощь, и он теперь тут как тут.

– Мик знает, что ты вернулся? – как бы невзначай поинтересовался рыжий, поднимая на

меня укоризненный взгляд.

– Нет. Я хочу сделать ему сюрприз, – растянул я губы в улыбке. – Поможешь?

– Без проблем, конечно, но, знаешь, я бы на твоём месте особо не затягивал. Он

абсолютно никакой.

– Поэтому хочу сделать всё как можно лучше. – Сердце моё дрогнуло, но я не показал

того. – Я тот ещё цветок, знаю, но хочу извиниться перед ним.

– Не пойми меня неправильно… – ещё более вкрадчиво произнёс он, отпивая из высокого

бокала светлое пиво и слизывая пенку с губ. Затем откинулся на спинку стула, растерянно озираясь на людей и обстановку вокруг, будто бы пытаясь зацепиться за

что-то и найти подсказку. – Но ты без слов пропал почти на год. Долбаный год, Арти.

Мы после прошлой твоей выходки ещё не отошли, а ты снова будто сквозь землю

провалился. У меня нервы крепкие, но даже я волновался. Про истерики Амели узнаёшь

у неё лично. И сними на камеру. А Мик…

Ричард замолк. Мы попросили повторить заказ. А пока официант суетился, он продолжил

замявшись:

– Это не моего ума дело, знаю, не должен совать в ваши отношения нос. Но мне

кажется, что ты перед ним крупно проштрафился. Не думаю, что он тебе это сам

скажет, но его это подкосило. Понятия не имею, что тебе нужно сделать, чтобы

загладить вину.

– Спасибо, Риччи-Рич, – улыбнулся я ему широко и так тепло, как только мог при том, что внутри у меня всё похолодело. Мудак. Для меня это слишком мягкая

характеристика. Убрав руки со стола, чтобы можно было поставить бокал и высокую

чашку, я поёрзал, а затем вновь заговорил: – Сам не знаю. Ладно, я попробую.

Ещё час мы неторопливо распивали каждый своё, обмениваясь разными незначительными

новостями – словом, вели непринуждённый разговор. Как могли держались и делали вид, что неловкая тема не была нами затронута. И, когда Ричард уже был в лёгком

подпитии, я всё же решился задать мучавший меня вопрос.

– Слушай, мне тут по работе надо будет мотаться туда-сюда. Думал, может, ты машину

поможешь выбрать. Не то общественный транспорт загонит меня в могилу и заставит

поседеть ещё сильнее.

– И что же ты хочешь от своей детки? – Ричард мигом приобрёл вид деловой, суровый и

такой внимательный, что я с трудом сдержал смешок. Вот как выглядят люди, которые

разбираются в своём деле, но не имеют особой возможности похвастаться этим.

– Нужно будет максимально быстро и безопасно добираться из одного места в другое. И

особо не светиться при этом, – не задумываясь ни на мгновение, выдал я.

– Необязательно что-то новое. Главное, чтобы быстро бегала.

– Ну и запросики, – расхохотался он. – Лучше бы попросил что-нибудь «красивенькое», это бы тебе больше подошло.

– Очень смешно, – закатил я глаза, допил остатки своего кофе и подозвал официанта, чтобы принёс счёт. – Не такой уж я и стиляга. Так что, есть что-нибудь на примете?

Или, быть может, помотаешься со мной? Знаешь же, что я в машинах не смыслю.

– А ещё электроника у тебя в руках горит, ага, – фыркнул Ричард. Я расплатился, и

мы вышли из кафе. Он задумчиво подёргал себя за аккуратную бородку. – У нас ничего

такого не стоит пока что, но я поспрашиваю у знакомых. Побегаем, найдём тебе

«быстрое и незаметное».

В последние слова он влил столько ехидства, что я невольно покраснел. Да, должно

быть к нему нередко приходили клиенты, а точнее, клиентки с такими расплывчатыми

запросами. Прямо пока мы шли по людной улице, он звонил кому-то и весьма деловито

расспрашивал собеседников про машины. Когда мы добрались до нужного дома, Ричард

всё ещё был занят разговором, а потому особого внимания не обратил на то, где мы

находимся, а я лихорадочно шевелил мозгами. В лифте связь прервалась, и он

недовольно уставился на телефон в своих руках, точно это он был виноват в подобном.

А тем временем дурная улыбка всё ещё не спадала с моего лица. Встреча с близкими

после всего казалась мне панацеей, бальзамом на душу. Подспудно я понимал, какой на

самом деле я говнюк и что вся эта дурь с «безопасностью и защитой» – блажь. И

отнюдь не невинная. Мог ведь явиться ещё полгода назад, побиться лбом в пол и

объясниться. Теперь же мой идиотизм и свинство дошли до абсурдных размеров.

– По городу будешь ездить? – спохватившись, поинтересовался Лакруа, отрешённо глядя

на то, как я нажимаю на дверной звонок.

– Нет, не только. Но по нему тоже.

А пока я договаривал и пытался развить мысль, мне прилетела смачная оплеуха. Чего-

то такого я и ждал, но всё равно вздрогнул и уставился на девушку в дверном проёме.

Встрёпанная миниатюрная леди смотрела на меня даже не яростно. И это было даже не

бешенство. Такой явный пик невыносимого желания удавить меня я ещё никогда не

видел. Полупрозрачная чёрная кофточка нескромно приоткрывала её грудь, даже не

обнятую бюстгальтером, короткие шорты едва ли показывались из-под нижней границы

пикантного пеньюара. Она взвизгнула и ударила меня по другой щеке, затем крепко

обняла и разрыдалась. Сказать, что я удивился, – недостаточно ярко описать весь тот

спектр эмоций, что я испытал за то время, пока пытался успокоить Амели.

– Ты чёртов кусок говна, Артемис! – всхлипывала она, впиваясь пальцами с острыми

ноготками в мою спину, стискивая рубашку. – Я так волновалась за тебя. Мы всех

обзванивали, спрашивали, в полицию обращались! Думали, что ты уже умер. Ты… да как

ты можешь вот так вот просто после всего заявляться ко мне на порог с этой дурацкой

улыбочкой? Я тебя ненавижу, идиот!

Она рыдала очень долго, и за это время общими усилиями её удалось транспортировать

внутрь квартиры, хотя от меня она так и не отклеилась: должно быть, не так уж и

сильно меня ненавидела, раз так разорялась и кричала. Компания по успокоению Амели

заняла почти полчаса, и столько гадостей я о себе ещё никогда не слышал. Но от них

было тепло на душе.

– Матерь божья, как ты оброс, – утирая слёзы уголком платочка, пробормотала она, осторожно касаясь моих волос, – и синяки такие под глазами. Тебя что, в тюрьме

держали? Фу, и алкоголем разит. Ты дурак, что ли, с утра пораньше пить?

– На утро попозже у меня были другие планы, – заговорил я, наконец высвобождаясь из

её объятий, хотя не сказал бы, что ощущение тёплого хрупкого мягкого тела столь

тесно рядом с моим было неприятно, – да и на вечер тоже. Надо будет добраться до

Мика и получить ещё кучу тумаков. Но это после Рисы и Лиз.

– Ты что, в таком виде к нему пойдёшь? – с лёгким недоверием и почти что

отвращением поинтересовалась она. – Лучше бы ты не ко мне зашёл, а в

парикмахерскую, идиот. Причешись хотя бы.

Тут она была права, но я пошёл дальше, даже собрал волосы в хвост, чтобы не

мешались. Идея отрезать их уже не казалась мне такой дурацкой, и я поставил себе

галочку – заглянуть к парикмахеру. Пока она носилась по огромной двухэтажной

квартире, одеваясь и собираясь, мы с Лакруа нескромно расселись на диване, наблюдая

за ней, как за теннисным мячиком. По крайней мере, бегала она так же быстро, а

грудь её весьма ответственно подпрыгивала при каждом упругом шаге. Девушка выходила

к нам несколько раз, показываясь в разных нарядах, красуясь и интересуясь, стоит ли

так одеваться сегодня или же нет. Мы ехидно переглядывались и с лыбой качали

головами. Думаю, Ричарду тоже было любопытно, как быстро она поймёт, что мы просто-

напросто подтруниваем над ней. Тем более полюбоваться на её пропорциональное и

весьма симпатичное тело, со вкусом облачённое в качественную и дорогую одежду, оказалось приятно.

На самом деле находиться в такой обстановке было несколько странно. Казалось, Амели

даже не подозревала, что там, за дверьми, есть какой-то мир, что там что-то

происходит, потому что здесь было абсолютно всё, что может быть нужно человеку. И

даже сверх этого! Огромная плазма занимала большую часть стены гостиной напротив

столь же необъятной софы, на которой в длину могли бы вытянуться почти трое

сумоистов. И потому мы с Ричардом сидели рядом, ощущая себя совсем неуютно в таком

огромном помещении. Всё здесь было такое светлое, сливочное и лёгкое, что

пространство казалось абсолютно бесконечным и воздушным. Дорогущий ворсистый ковёр

обнимал ноги, и мне было интересно, как долго в нём можно искать, предположим, упавшее кольцо или серьгу. А их Амели носила столько, что в аэропорту её ждали бы

абсолютно точно час. На кофейном столике красовалось огромное количество крохотных

статуэток, подставок для палочек благовоний, аромаламп, лежали просто стопки

журналов о моде, хоть мне было и непонятно, для чего они могут быть нужны такой

девушке, как Серро: эта дама сама могла одеть кого угодно лучше всякого модельера.

Да будь я фотографом, то уже бы выпустил с ней пару-тройку журналов и даже не был

бы уверен, приличного ли были бы они содержания или же нет.

– Вы на машине? – деловитым образом поинтересовалась она, спускаясь к нам после

полуторачасовых сборов. При нарастающим цокании её каблучков по деревянной лестнице

внутри нас нарастало волнение, и наконец мы разом обернулись. Девушка явилась в

новом задорном наряде: полупрозрачная маечка, отчасти скрытая лёгким светлым шарфом

и пиджаком; джинсы-облипки, обхватившие её ноги столь крепко, что я даже начал

сомневаться в том, что это удобный вид одежды; и наконец дополняющие весь образ

туфли на высокой шпильке – иначе говоря, непревзойдённое средство для пыток.

– Мы же собираемся в бар. Конечно же нет. И тебе не советуем, – просто пожал

плечами Лакруа, разведя руки в стороны. – Ты закончила возиться? Давай, идём.

Амели брезгливо наморщила носик. Конечно же, это же придётся пользоваться

общественным транспортом! А там гадкие люди! Фыркнув себе под нос, я поднялся с

дивана и направился на выход:

– Идём, брюзга. Я вызову тебе потом такси.

– А почему нельзя такси вызвать сейчас? – капризно поинтересовалась Серро. Она даже

губы надула, но, поскольку в этот момент закрывала бесконечные замки на дверях, я

сделал вид, что не заметил этого.

– Потому что нам надо подхватить Лиззи и Рису. А таким составом мы точно не влезем

ни в одно стандартное такси, которое мне известно, – пояснил я, когда мы уже

двигались в сторону ближайшей станции метро. – Кстати, как они? Мы их не разбудим?

– А меня ты, значит, не боялся разбудить? – возмутилась девушка, больно ущипнув

меня за филейную часть, но я и бровью не повёл.

– Заметь, сначала он зашёл ко мне. К самому известному жаворонку из всех, —

ухмыльнулся Лакруа, наблюдая за нами с лёгкой хитринкой.

Серро не раз намекала мне, что отношения с девушкой – не так уж и страшно и она

вообще-то не против попробовать встречаться. Мне же было забавно, ведь я привык в

ней видеть скорее младшую сестру, нежели чем подругу или женщину как таковую. В

метро она не переставала кривиться, а затем и вовсе прижалась ко мне столь тесно, что это даже трудно было назвать неприличным подкатом. Впрочем, хлынувшая в вагон

толпа была отличной причиной и отмазкой для подобного. Я поднял на Ричарда

мученический взгляд, а тот только ухмыльнулся из другого конца вагона, куда его

отнёс людской поток. А пока мы двигались от метро в сторону наших общих прелестных

знакомых, я начал рассказывать, что же всё-таки произошло. И особенно мне подсобило

то, что Ричард живо подключился к байке, эмоционально жестикулируя. Получалось куда

как ярче, чем у меня самого, и мне даже было интересно, что же именно из всего

этого выйдет в итоге. Амели, казалось, не совсем верила и удивлённо приподнимала

брови, но ничего не сказала. Думаю, зайди я к ней один – она бы не поверила ни

разу, раскатала бы меня и снова отвесила бы парочку пощёчин. Таким составом мы

добрались до Лиззи и Рисы. Они, казалось бы, даже не знали, что я куда-то

запропастился, но приветствовали весьма тепло. Словом, когда мы двигались в сторону

Микаэлиса, история моя обросла подробностями и дополнениями, на которые я бы и не

подумал обратить внимание, но ведь Дей знал больше других. Знал, что я пытался

раскопать правду, нелицеприятную и уродливую, что я вмешался в нечто, что больше

меня самого. А потому я даже несколько нервничал. Я чуть отстал, сказав, что мне

нужно позвонить, и они пошли вперёд, весело перешучиваясь. Пообещали даже, что не

будут раскрывать сюрприз. На деле же я присел у входа в бар, закурил и закрыл

глаза. Все эти подготовки, заморочки, виделись теперь такими глупыми, никчёмными и

даже жалкими. Но попытаться стоило. Я не знал, что нужно сделать, чтобы заслужить

прощение Микаэлиса. И оттого на душе было тяжко. Водой в ухо спящего стал голос

моего спутника, до того молчавшего весьма и весьма долго.

– Достаточно было просто прийти и извиниться. Ты только усугубляешь ситуацию, – он

говорил спокойно и даже мягко. И на мгновение мне почудилось, будто я слышу в его

голосе улыбку.

– Успокоил, – вздохнул я, запуская пятерню в волосы и судорожно затягиваясь

сигаретой.

– Самое забавное, что он-то тебя простит, пусть и со временем. А ты себя – никогда.

Слова эти точно крапивой по лицу прошлись, и я поднялся, понимая, что накуролесил и

теперь пытаюсь выкрутиться, как несмышлёный мальчишка, случайно разбивший вазу.

Сигарета истлела, и больше причин оставаться на улице не было. В баре было шумно и

весело. Завсегдатаи играли что-то на небольшой сцене, наша дружная компания

устроилась за стойкой, перешучиваясь и уже распивая бутылку самбуки. Ричард

обернулся ко мне и кивнул на ведущие в кухню двери, тем самым показывая, где можно

найти Дея. Туда я заходил как на расстрел, не зная, что и говорить. Язык прилип к

нёбу. Микаэлис что-то искал в огромном холодильнике с весьма сосредоточенным видом.

– Привет, – даже не поднимая взгляда, произнёс он, – не поможешь? Тут кто-то

чесночники заказал, не успеваем сделать.

– Да, конечно, – рассеянно произнёс я, затем открыл было рот, но мужчина глянул на

меня с усталой улыбкой.

– Потом, хорошо?

И вышел в бар, хлопнув меня по плечу. Не знаю, расстроился я или обрадовался такой

встрече. По сути, я понимал, что я свинья и даже такой толики тепла не заслуживаю.

А с другой стороны Мик будто и не желал ничего слышать. Возможно, понимал, сколько

лжи я вылью ему на голову. Растерянный, не совсем понимающий, что происходит, я

отнёс свой рюкзак наверх, затем помыл руки и приступил к приготовлению заказа, пристроившись чуть в стороне от двух сотрудников, корпевших над другими блюдами.

Несколько раз Дей заглядывал к нам, забирал одно, просил приготовить другое, и я

постепенно расслаблялся. Хотя и не сказал бы, что чувствовал себя великолепно.

Наконец Мик объявил, что больше ничего не нужно, позвал выпить вместе. К тому

моменту я накрутил себя так, что готов был прямо в тот же миг броситься извиняться, но он уже вернулся в бар. Едва не раздавленный собственными мыслями, я вышел к ним.

Ричард уже был совершенно навеселе, и девушкам приходилось его время от времени

одёргивать, чтобы не лез чудить. Амели тоже подрумянилась, а Риса с Элизабет, похоже, ограничились соком, хотя лёгкое веселье читалось и в их глазах. Устраиваясь

на одном из барных стульев, я глядел, как Мик наливает мне мятный ликёр, и

подспудно желал, чтобы там был яд. Так, по крайней мере, его действия были бы

оправданы. Но нет. Дорогой крепкий, как водка, и сладкий алкоголь был кристально

чистым, и я не был уверен, что всё это не сон.

– Ну вот, теперь можно и послушать, – Дей расслабленно облокотился на стойку, улыбаясь и смотря исключительно на меня. Под таким взглядом тяжело врать.

Невозможно. И ликёр встал в горле комом.

Но как упёртый баран я продолжил гнуть своё. С самого начала рассказал выдуманную

историю. Подначиваемый друзьями, повторял эту сказочку, чувствуя, как внутри

обрываются жилы. Микаэлис молчал, улыбаясь и ничем не выдавая друзьям, что, в

отличие от них, понимает, что ему врут. Я же видел, как он едва заметно щурится, как слегка поджимаются его губы, а руки, до того расслабленно лежавшие на стойке, напряжённо сжимаются в кулаки. И оттого меня так страшил тот самый момент, когда

друзья уйдут и мы останемся наедине. Хотелось бы, чтобы он прогнал меня взашей, но

знал, что он мягок для такого. Пожалуй, даже чересчур. И всё же этот момент настал.

Ричард напился до чертей, и Лиззи с Рисой вызвались отвезти его домой. Лакруа

напоследок крикнул, что завтра позвонит мне по поводу машины. Амели ещё несколько

мгновений медлила, глядя на нас, затем бросила, что ей ещё надо доделать дела, одарила наши щёки поцелуями и лёгким запахом духов, а затем удалилась. Мик же

отвлёкся на персонал, раздавая указания: закрыть входные двери, собрать грязные

стаканы, бокалы, посуду и отмыть их на кухне. А когда двое барменов и поваров

принялись за закрытие заведения, вернулся ко мне и стал вдумчиво протирать чистые

стаканы, как в каком-то старомодном фильме. Он мог бы вытащить ноутбук и заняться

финансовыми документами, подсчётом выручки, но не стал этого делать, делегировав

это нудное занятие старшему бармену. Стоило несчастному усесться в углу с денежными

ящиками и отчётами, как я понял, что сейчас начнётся самое худшее за этот день.

– Что ж, теперь рассказывай, – спокойно, непрошибаемо спокойно произнёс Дей, не

отрываясь от своего дела.

– Что? – я изо всех сил играл в дурака, тянул время.

– Правду, Артемис.

– Это и есть правда.

– Думаешь, я тебе верю? За кого ты меня держишь? – он стукнул по стойке с такой

силой, что стоявшие по краям бутылки опасно зазвенели. Он поднял на меня яростный

взгляд, не реагируя на полные удивления и любопытства лица сотрудников. – Мне

надоела твоя бесконечная ложь. Самому-то не противно? Артемис, ты мой лучший друг, единственный любимый человек. Пощади.

– Я не вру, – стиснул я зубы, чувствуя, что начинаю злиться.

Как мне было объяснить ему всё? Сказать, что я не человек и меня приволокли из

другого мира? Поведать тайны магии, заговоры, плетущиеся вокруг всего? Он бы первым

вызвал психушку и более не желал меня видеть. Счёл бы это пьяным бредом или очень

дурацким розыгрышем, на которые я совершенно не был способен в то время. И я

чувствовал собственное бессилие. Мне хотелось рассказать ему всё от корки до корки, но я представил, как он брезгливо морщится или с ужасом отшатывается, а после

отворачивается от меня. Микаэлис был единственным человеком, который принимал меня

таким, каким я был. Он терпел всё, но я понимал, что рано или поздно его терпение

кончится. Весы качнулись, я закрыл глаза и покачал головой, так ничего и не сказав, допив остатки ликёра в собственном стакане. Дей шумно втянул воздух сквозь зубы, бросил полотенце на стойку и молча ушёл в сторону комнаты. Я же остался в баре, один со своей благой ложью, стараясь не обращать внимание на шустро шныряющих

вокруг работников бара. И как никогда в эти мгновения мне хотелось вернуться в

прошлое на год назад и никогда не садиться в проклятую машину, никогда не

приближаться к чёртовому Акире Гото. Не было сил даже на то, чтобы закричать или

разрыдаться от безысходности. Остро в этой пустоте кричала мысль: «Мне здесь нет

места!». Не только рядом с этим человеком, не только в этом уютном тёплом и светлом

доме. Я проклинал собственную мать за побег, хоть и понимал, что сейчас вся вина

лежит только на мне. Налив себе ещё мятной водки и сделав несколько больших жгучих

глотков, я уставился перед собой на пробковую доску. Там прибавилось улыбчивых и

счастливых лиц. Я завидовал им. Проклятые боги, как никогда я ненавидел собственные

белые волосы, силы, таящиеся в крови, ненавидел за то, что глотнул горькую пилюлю

истины.

– Ты поступил правильно, – негромко произнёс дух, и я ощутил холод на собственном