Текст книги "Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Мне следовало сразу остановить тебя, – сокрушался хранитель. И я ощущал, как

сходится ожог, исчезая с моей кожи. – Глупый мальчишка!

– Заткнись. И без того гадко, – шепнул я, медленно поднимаясь с пола и кидая взгляд

на лампу, что мягко мерцала, разгоняя мрак. Как велико было желание утащить её! Но

я сдержался и двинулся прочь, собираясь исследовать дом заново. – Я его кишки себе

на кулак намотаю.

Бросив это мрачное обещание, я ещё раз прошёлся по всей библиотеке, но так ничего и

не нашёл, а только лишь сильнее разочаровался, вернулся в спальню и принялся

шерстить рабочий стол: заметки о выставках, газетные вырезки – ничего интересного.

Хоть бы дневник какой был или, на худой конец, компьютер, чтобы проверить историю

браузера. Да хоть какой-нибудь мизер! Один из листочков поднялся над столом и

звучно хлопнулся мне о лицо. Видимо, разозлившись, дух решил всё же дать мне

подсказку, и я лишь недовольно фыркнул, но принялся рассматривать обведённую

маркером заметку об аукционе, что должен был проходить через несколько дней в

Киото. Мать моя, в шести часах езды отсюда!

– Шутишь, что ли? – буркнул я, вглядываясь в листок. – Что мне там делать?

– То же, что ты делал и здесь, – беспечно отозвался призрак, а я только почесал

голову.

Вернув бумагу на место, где она лежала, я поспешил прочь от дома, не забыв

напоследок поправить камеры – возвратил потраченную энергию, и красные огоньки

вновь загорелись, но я уже перемахнул через забор и отправлялся к оставленной в

нескольких километрах от дома Рильята машине. Бросил я её на платной парковке, а

потому не особенно переживал о сохранности собственного автомобиля, ведь больше

меня волновало иное. Набрав номер Акиры и дождавшись ответа, я без расшаркиваний

приступил к делу.

– Мне нужен допуск на аукцион, который будет проходить через два дня в Киото. И

пара десятков миллионов, – бодро возвестил я.

– Прошу прощения? – Я буквально представил, как брови мужчины приподнялись от

недоумения. – Артемис, ты чем, чёрт побери, занят? Я уже неделю жду от тебя отчёт!

– Я в процессе. Именно для этого мне нужно то, что я перечислил. Охотиться на твоих

соперников весьма проблематично за собственный счёт. – Закурив, я слегка ускорил

шаг, натягивая капюшон толстовки пониже на лицо и пиная мелкие камешки, что

попадались под ногами. – Нет, ты, конечно, можешь ничего не предпринимать, но тогда

всё затянется на ещё более долгий срок, так что выбор за тобой.

– Шантажист, – жёстко припечатал меня начальник, но я расслышал, как застрекотала

клавиатура под его пальцами. Через минуту он хмыкнул. – Деньги отправил, доступ

будет ближе к вечеру. Признаюсь, Арти, мне даже интересно, что ты удумал.

– Поверь, дорогой, ты не разочаруешься, – осклабился я, а затем, коротко

попрощавшись, сбросил звонок и сунул телефон в карман.

❃ ❃ ❃

На следующий день я уже обустраивался в Киото поближе к месту, где должен был

проходить аукцион, но большую часть времени просто шлялся по ясному городу и

наслаждался духом искусства, что пропитывал здесь абсолютно каждый сантиметр.

Культурный центр, что тут поделаешь. Я был как никогда доволен собственной жизнью и

как мог грел под палящим солнцем голову, дабы расплавить вбившийся в неё кусок

горькой расхоложенности, окутывавшей меня после посещения дома Рильята. Мне не

хотелось вспоминать, как отринул меня портал, но во сне видел именно это: мерцающую

поверхность зеркала, чужой желанный мир, боль обжигала ладонь, и я просыпался в

ледяном поту. Так происходило ещё несколько лет, но мне ещё предстояло

прочувствовать всё отчаяние, что готовилось свалиться на мою голову.

В назначенное время, одевшись приличным и деловитым образом, я вошёл в холл здания

музея, который арендовали на время аукциона. Насколько я понял, распродавались вещи

почившего коллекционера, и мне было даже любопытно, что же ищет здесь элементалист.

Здесь уже было людно и приятно оживлённо, между гостями мелькали официантки с

подносами, разнося шампанское. Я невольно посмеялся про себя, однако же таки

схватил один, входя во вкус. Было во всём этом фарсе что-то заманчивое, и я

чувствовал себя весьма и весьма уместно. Казалось, все были знакомы между собой, на

меня поглядывали странно, и я отвечал самыми очаровательными своими улыбками, на

которые только был способен. Даже взял номер у одной молодой дамы, одиноко стоявшей

в отдалении. Дух с тихим смехом обругал меня, назвав юбочником, на что я лишь

отмахнулся, улыбнувшись в бокал. Что плохого в том, чтобы окрутить симпатичную и

явно состоятельную мадам? Наконец, все стали стекаться в зал, где проходил сам

аукцион, расселись по уютным креслам, и я не преминул занять одно с края, а сам всё

скользил взглядом по толпе, выглядывая Белнисса. Он явился одним из последних, прошёл решительной походкой хозяина, ему улыбались, почти скалились, он же

игнорировал. Меня он, похоже, не заметил, но я бы поглядел на его лицо в это

мгновение.

Распродавались картины, статуи и прочая малозначимая для меня белиберда. Да что уж

там, я и вовсе не был заинтересован в торгах, но желал слегка прищемить Рильяту

нос. Пожалуй, меня не столько интересовало само дело, сколько желание показать, что

меня не стоит злить. Конечно, без Акиры я бы ничего и не провернул, но хочешь

жить – умей вертеться. Почти час ничего особо интересного не происходило, я же

время от времени ловил пробегающих мимо девушек с подносами, отдавая пустые бокалы

в обмен на новые. Приятная лёгкость кружила голову, но я был предельно собран, готовый поймать момент. И вот, лицитатор после продажи очередного лота, повернулся

к залу:

– Итак, один из последних лотов. Книга, принадлежавшая покойному, приобретённая им

двадцать три года назад. Примерное время написания относится ко второму веку до

нашей эры, хотя автор неизвестен, и текст не удалось расшифровать до сих пор. Вес

данного экземпляра составляет четыре килограмма за счёт переплёта и обложки, сделанных из, внимание, базальта… – На этом брови мои медленно поползли вверх, я

едва не поперхнулся шампанским, но удержал столь бурную реакцию, однако заметил, что Белнисс, до того лениво раскинувшийся в кресле, весь подобрался, а глаза его

жадно засверкали. На витрине ввезли саму книгу, и я слегка передёрнул плечами, но

быстро понял, что она столь же необычайна, сколь и зеркало в спальне моей жертвы.

От неё буквально веяло потусторонним. И, самое главное, знаниями. На каменной

обложке тонким резцом были выщерблены довольно неясные для меня символы, но, что

странно, знакомые – я почти тут же вспомнил, где уже видел подобные: нечто вроде

писал мой отец в своём ежедневнике. Сомнения мои улетучились, как дым из трубы.

Она. Она мне нужна любой ценой! —…Страницы выполнены из чёрного пергамента, сами

слова – белые, как вы можете видеть. – Его помощник в перчатках медленно раскрыл

книгу и аккуратно пролистнул страницы. Да, она была полностью черна с белоснежными

закорючками, и я желал вглядеться в каждую, но, естественно, то никто не позволил, и ларец знаний закрыли. – Начальная цена – два миллиона иен.

Я тихо присвистнул себе под нос. Столько стоила поддержанная, но не старая машина.

Не успел я всё обмозговать, как в установившейся тишине (никого не заинтересовала

бесполезная книга, которую невозможно прочитать) раздался голос Белнисса:

– Четыре миллиона.

– Четыре миллиона, господин Токье, – провозгласил лицитатор, стукнув молотком.

– Пять миллионов, – отозвался я через пару мгновений и, поймав на себе бешеный

взгляд элементалиста, отсалютовал ему бокалом, приг бив шампанское.

уо

– Пять миллионов, господин?..

– Акио, – кивнул я, улыбаясь блаженно и почти нежно.

– Пять миллионов предлагает господин Акио.

– Семь, – зло рыкнул Рильят, и взгляды метнулись к нему, а после вновь ко мне, ожидая, что я отвечу на этот вызов.

– Семь миллионов – раз, – провозгласил лицитатор, поднимая молоток. Я молчал, смакуя мгновения. – Семь миллионов – два!

– Десять, – под напряжённый вздох всё же отозвался я, и все вновь посмотрели на

Белнисса.

Некоторое время мужчина щурился, не сводя с меня взгляда, и ровно на секунду я

позволил проступить собственной ауре, но тут же развеял её вновь, не давая толком

сосредоточиться.

– Четырнадцать, – жёстко и несколько прохладно возвестил мужчина, оборвав счёт

аукциониста.

– Восемнадцать, – сразу ответил я, пытаясь выиграть себе время и судорожно

соображая.

Акира перевёл мне тридцать пять миллионов, и я не знал, как быстро этой суммы

окажется слишком мало, чтобы покрыть все козыри элементалиста. Я подозревал, что

суммы, которыми он может оперировать, куда как превышают те, что имеются у меня, и

он куда богаче, чем пытается казаться на первый взгляд. Я мог бы приплести к тем

суммам ещё и те, что успел заработать, пока пахал на Гото, но тогда остался бы

совершенно без средств к существованию, а это мне вовсе не улыбалось. Это бы всё

означало, что пришлось бы как можно скорее разобраться с Белниссом с целью получить

плату, однако я ещё не был готов к подобному риску. И в эти мгновения, когда

ведущий продолжал счёт, я разрывался между тем, чтобы не упустить элементалиста из

собственных рук и при этом заполучить книгу. Но всё же внял голосу разума и шёпотом

чертыхнулся. Даже если не получится перекупить книгу, я смогу получить её после, когда разберусь с мужчиной, и тем самым одним усилием заполучу два успеха.

– Двадцать два миллиона – два! – вырвал меня из размышлений голос лицитатора.

– Двадцать семь, – не унимался я, а затем осушил бокал и обречённо цокнул языком.

Рильят не выглядел так, будто упустит что-то, да и весьма расслабленно откинулся на

спинку кресла, явно ощутив себя хозяином положения, но я желал бороться до конца.

– Тридцать два, – не дав кому-либо и слово вставить, отозвался элементалист и

испытующе посмотрел на меня.

– Тридцать семь, – наконец выдохнул я и невольно поджал губы. Всё, моя дистанция

была окончена.

– Сорок, – почти ласково отозвался мужчина, и я прикрыл глаза.

– Сорок миллионов – раз. Сорок миллионов – два. Сорок миллионов – три. И-и-и пр-р-

одано Максимилиану Токье!

Зал загремел овациями. Я невольно съёжился, взбешённый и раздосадованный так, что

бокал в моих руках едва не лопнул, но я унял эмоции и лишь незаметно качнул

головой. Ну и чёрт бы с ней, с этой книгой, мне и без неё хорошо. Заодно и деньги

сохранил, да вот только в грязь лицом ударил. Что продавали дальше, меня уже не

заботило и, как только объявили об окончании аукциона, я поднялся и направился

прочь, изо всех сил стараясь не сутулиться и не показывать, как меня подкосило это

странное поражение. Вот только в голове уже представлял, как жизнь Рильята

прервётся благодаря мне, как сердце его перестанет биться по моей воле. Не успел я

покинуть музей, как моего плеча коснулись, и уже знакомый голос едва не покоробил

моё равновесие, только начавшее восстановление.

– Господин Акио? – Это мне улыбнулся элементалист, которому я ответил взаимным, но

кисловатым жестом. – О, прошу вас, не злитесь на меня, – и он рассмеялся легко и

раскованно, но в этом смехе не прозвучала ни единая нотка злорадства. Наоборот, мне

даже стало как-то легче. Не стыдно проиграть тому, у кого за плечами несколько

сотен лет жизни куда более яркой и насыщенной, чем моя собственная. – Позвольте

угостить вас кофе?

– Не соглашайся, – буркнул дух, и я всем телом ощутил исходящий от него холод —

кажется, даже Белнисс поёжился, глянув по сторонам.

– Конечно, господин Токье, – я чинно поклонился ему под возмущённый возглас

хранителя.

Раз уж он так разохотился, что позволил себе столь явно проявиться, пытаясь

отгородить меня от этого мужчины, значит, игра стоит свеч. Да ещё как! Мы дошли до

небольшого кафе неподалёку, а я всё пытался понять, где же книга, но решил не

расспрашивать его: сам скажет, если вдруг окажется глупее, чем я полагал. Мы

разместились внутри на мягких диванах подле окна, и Рильят, подозвав официантку, получил два меню.

– Какой кофе вы предпочитаете? – поинтересовался он, улыбаясь тепло и почти

обезоруживающе.

– Ирландский, – без обиняков признался я, закуривая и с блаженством вдыхая густой

яблочно-сладковатый дым.

– Чудесно! – по-детски радостно воскликнул он, одарил меня взглядом и утыкнулся в

меню. – Хм, что бы такого?..

– Возьмите митараши-данго, не пожалеете, – кивнул я, а затем поднял взгляд на

официантку, терпеливо дожидающуюся нашего решения. – Будьте любезны кофе по-

ирландски и митараши-данго.

– Мне то же самое, – вставил слово элементалист, и девушка, записав, удалилась, возвестив, что заказ будет готов через пятнадцать минут. А мы оказались наедине, и

это было странное ощущение. Сидеть с человеком, которого собираешься убить, в кафе

и пить с ним кофе как-то уж слишком безумно даже для меня. – Знаете, вы меня весьма

заинтересовали, – начал он издалека, тоже раскуривая дорогую сигариллу и выпуская

густой терпкий дым в воздух. – Мы виделись прежде на выставках, не так ли? Я всё

думал, что же такому молодому юноше может понравиться в искусстве.

– Я студент-искусствовед, – ухмыльнулся я, не моргнув и глазом, – меня уже давно

привлекают разные вещи. Наверное, это семейное.

Глаза его жадно блеснули, и я понял, что, видимо, даже у этой фракции фамилия Акио

на слуху. Должно быть, он уже прикидывал, как переманить меня, и, буду честен, я

даже не особо хотел сопротивляться.

– Откуда же у студента такие суммы? – с некоторым подозрением поинтересовался

мужчина.

– А кто сказал, что они у меня есть? – я рассмеялся и качнул головой. – Прошу меня

простить, что вогнал вас в заблуждение. Просто я тот ещё шулер и негодяй. Так что

всё, что вы видели на аукционе, элементарный блеф. Было интересно, как далеко вы

зайдёте.

– И что бы вы делали, если бы я вдруг сдал на попятную?

– Не переживайте, я знаю, когда следует остановиться, – словно потеряв интерес к

разговору, пожал плечами я. – Думал наложить руку на ваш кошелёк, но после покупки

такого дорогущего экспоната это было бы уже совершенно неприлично. Разве похож я на

того, кто будет отнимать последнее?

Рильят вдруг захохотал так, что на нас стали оглядываться немногочисленные

посетители кафе, а столик аж задрожал, и я мог лишь ошарашенно глядеть на него, хлопая глазами, как сова.

– Ну и врун же вы, господин Акио, – выдохнул наконец мужчина, и я против воли

покраснел. – Не верю ни единому вашему слову, уж простите.

– Хорошо, предположим, что у меня есть деньги, но они не мои, – буркнул я и убрал

руки со стола, позволяя официантке поставить наш заказ, а сам едва не облизнулся

при виде обожаемого мною кофе.

Мы проболтали не больше получаса, ни разу не обмолвившись о приобретении

элементалиста, а затем, распрощавшись, отправились каждый в свою сторону. Конечно

же, это была не последняя наша встреча.

Мне было даже жаль его. Он оказался весьма приятным в общении, хотя я и замечал

порой его взгляды, направленные на особых людей, перехватывал их и, беря его под

руку, уводил в противоположную сторону. Не позволял его вниманию переключиться с

меня, захватывал его полностью, жадно и нетерпеливо, но всё же аккуратно. В чём-то

он, по правде говоря, был очаровательным, но неуклюжим, и я улавливал его интерес, его попытки подобраться ко мне поближе. Время от времени я позволял собственной

ауре проступить, чтобы привлечь его сильнее, и порой в его глазах вспыхивал жадный

огонь, что было особым комплиментом.

– Какие у тебя планы на сегодня, Артемис? – как бы невзначай поинтересовался он, когда мы простояли несколько минут в молчаливом недоумении перед скульптурой-

свалкой, полностью сделанной из консервных банок. Странное зрелище.

– Свободен как птица, – пожал плечами я, а после улыбнулся ему. – Весь в твоём

распоряжении, если только пожелаешь.

И, что самое забавное, это была абсолютная правда, если не учитывать маленького

нюанса. Я и так, и так принадлежал ему в последнее время всецело, даже когда он об

этом не знал. Даже когда не подозревал, что юноша, увлекающийся искусством, внимательно наблюдает за каждым его движением, выучил все мелочи в его загородном

доме и даже пару раз гулял по нему в отсутствие хозяина, старательно не попадаясь в

кругозор камер. Со временем я научился обходить их без применения магии, а после

часами мог сидеть в кресле-качалке в его библиотеке, любуясь светом лампы и тихим

перезвоном зеркала в его спальне. Да, мне было не попасть через него в желанный

мир, но я хотел хотя бы чувствовать его, даже если и так отдалённо. О, он многого

не знал о студенте-искусствоведе, коим я представился. Не знал он и то, что это

недалёкое с виду существо уже готовится запустить когти в его грудь и прислушаться

к его последнему вздоху, поймать его губами и впитать, как особый нектар, опьяняющий почище вина. Рильят не имел ни малейшего понятия о том, что каждый его

шаг уже давно известен мне наперёд, что я контролирую каждый удар его сердца. Это

было великолепное ощущение, а потому я улыбнулся лишь шире и, взяв мужчину под

локоть, повёл к следующему элементу выставки, бесстыже прижавшись к нему за гранью

всяких приличий:

– Ты хочешь мне что-то предложить, Макс?

– Думал пригласить тебя к себе после выставки. И после ужина. – Поняв, что я не

сопротивляюсь, он высвободил свою руку и переложил мне на талию.

Не знаю даже, что именно в тот момент я испытал, наверное, нечто среднее между

отвращением и разочарованием. Воспоминание о прикосновении темноволосого незнакомца

было ещё слишком свежо, чтобы я так легко отнёсся к столь откровенным объятиям. Но

роль свою играл по нотам, не думая отступаться только оттого, что какой-то там

мужик вскружил мне голову, а потому потупился, пожал плечом, не зная, принять

приглашение или отказаться.

– Какую кухню ты предпочитаешь? – словно не заметив заминки, поинтересовался

элементалист, останавливаясь подле весьма странной и любопытной картины, столь

яркой, что даже я смог различить цвета. Забавно, что ауры людей я отличал на раз-

два, а вот обычные физические цвета для меня стали меркнуть, теряясь между собой.

– Помимо японской? – неловко пошутил я, внимательно приглядываясь к полотну и

слегка щурясь. Привыкать к линзам после очков оказалось непросто, и я всё время

норовил поправить нечто несуществующее на носу, прикасаясь к уху в поисках дужки.

– Итальянскую, я полагаю. У них остро и красиво.

– Значит, заглянем в итальянский ресторан неподалёку, а потом ко мне, – довольно

кивнул мужчина, и мы продолжили бесцельно бродить по залам, время от времени

обмениваясь глупыми и несуразными шутками по поводу экспонатов. Оба мы понимали, что делать нам здесь, собственно, больше нечего, но для приличия выдерживали время

и рассматривали абсолютно всё.

Ближе к вечеру мы добрались и до ресторана, где Белнисс сыпал на меня забавными

историями со своей работы, избегая конкретизировать, а я же с не меньшим тщанием

переспрашивал его и уточнял. В этом был особый смысл: я желал узнать, что же таится

в другом мире, что же мужчина может рассказать, о чём может проболтаться. А потому

сверху к заказу я добавил пару бутылок вина, успокоив мужчину тем, что заплачу за

них сам. Он покосился на меня с недоверием «Откуда бы у студента взялись такие

деньги?», однако эту тему мы уже поднимали, а потому он не стал ничего говорить, лишь слегка качнув головой. Я кокетливо поправил волосы, но не ответил, вновь

позволил проступить собственной ауре.

– Через неделю я возвращаюсь во Францию по работе, – посреди ужина внезапно заявил

он, и я невольно чуть сощурился.

– Вот как, – немного печально вздохнул я, опустив взгляд в тарелку, и вяло

поковырялся в салате. – Значит, пришёл конец приятным беседам? Это весьма грустно.

Но хотя бы сохраню приятную память.

– Хочешь, заберу тебя с собой? – неожиданно ухмыльнулся он, подался вперёд и

заключил мою руку в свои, и я, не удержавшись, скривился, ещё ниже склонил голову, пытаясь побороть дикое желание прикончить его здесь и сейчас. – Мне несложно. А

тебе понравится, гарантирую!

С одной стороны я прекрасно понимал, что мне нужно сделать, а с другой… этот

странный и неловкий в общении мужчина мог стать моим билетом туда, куда я мечтал

попасть. Путёвкой в желанный мир. И ровно на пару секунд я загорелся надеждой, едва

не дал собственное согласие, но на другой чаше весов был долг. Мне не хотелось

подставлять брата, пусть мы с ним и не общались уже больше года, не хотелось, чтобы

на него легла тяжёлая рука Акиры. Я обещал Мику, что вернусь к нему, и лишний раз

расстраивать его не хотелось. И, кроме того, у меня уже были большие планы на

Белнисса. Теперь ничто не могло заставить меня свернуть с тропы охоты и оставить

свою жертву, плюнуть на него и сделать вид, что не было этого месяца тренировок и

долгих поисков. Улыбнувшись, я поднял взгляд на Рильята. Ему не скрыться от меня ни

в одном из миров, не найти покоя, если посмеет сбежать, хоть на мгновение сердце и

начало обливаться кровью от отказа.

– Прости, Максимилиан, я не могу оставить семью и сбежать вот так вот. Да и учёба, работа, дела простых смертных, – с этими словами я попытался забрать руку из его

хватки, но мужчина и не думал отпускать, улавливая мой взгляд. – Прошу, отпустите, вы делаете мне больно.

– Подумай, Артемис. – Глаза его так и полыхали, и на мгновение мне стало неуютно и

слегка страшно, что не смогу справиться с таким сильным противником, но быстро себя

успокоил. Честного поединка не будет. – Для тебя там найдётся прекрасное место, вот

увидишь, ты ни разу не пожалеешь, если согласишься.

– Я подумаю, – с неохотой кивнул я, и только после этого он соизволил отпустить мою

покрасневшую от хватки кисть. Принесли вино, официантка умело разлила его по

фужерам и без слов удалилась. – Как там, во Франции?

– Красиво, – охотно поделился элементалист, и какая-то мягкая, мечтательная дымка

заволокла его взгляд. – Мой загородный дом находится возле самых гор, совсем рядом

течёт река, её можно услышать отовсюду. Какие там пейзажи, а какие воздух и вода! Я

бы только и делал, что наслаждался этим великолепием.

– Скажи, Макс, зачем такому богачу и занятому человеку, как ты, такая головная

боль, как я? – забросил удочку я, хотя прекрасно знал ответ на вопрос. – Ты же

можешь позволить себе что угодно. И кого угодно.

– Мне не хватало общества такого одарённого человека, – не моргнув и глазом, соврал

он, неторопливо отпивая вино и прожигая меня взглядом.

– «Одарённого»… – ухмыльнулся я, но более никак не прокомментировал эту ложь.

Остаток ужина утонул в бессмысленной и ничего не стоящей болтовне, под конец мы

были даже самую малость пьяны и довольны. Особенно я. Ведь мне предстояло вкусить

самый лучший из десертов, почувствовать, как обрывается жизнь этого мужчины, как он

затихает под моими руками и замирает, недвижимый и прекрасный в последней агонии.

Собственное пьяное состояние его, казалось бы, совершенно не волновало, и он твёрдо

вознамерился сесть за руль. Не мне было останавливать его и предостерегать.

Усевшись на место рядом с водителем, я пристегнулся, уложил руку подле окна, второй

то и дело рассеянно разглаживал ткань джинс. Рильят разглагольствовал о том, как же

хорошо у него дома, что мне обязательно понравится, что я ещё не захочу

возвращаться, что мы найдём общий язык. О, в этом всём я не сомневался ни на

секунду. Машина мелко дрожала во время езды, двигатель её мерно тарахтел, пальцы

мои на двери едва ощутимо то прикасались к пластику, то приподнимались в такт

частой обыкновенной дрожи автомобиля. В пробке мы постояли знатно, и я даже начал

раздражаться. Близость добычи сводила с ума, но провернуть задуманное я не мог в

подобной толчее. Нет, конечно же мог, но это бы привело к лишним жертвам, которые

мне были совершенно не нужны.

– Что ты задумал? – поинтересовался дух, и я ощутил прикосновение к своему плечу.

Сам же расплылся в ухмылке, но не ответил ему: пусть немного помучается догадками.

– Артемис, одумайся: это ни к чему хорошему не приведёт. Соглашайся на его

предложение, уходи от Акиры, тебе незачем окунаться в кровь.

«Что-то ты больно разговорчив, друг мой, – раздражённо в мыслях отозвался я, чуть

сильнее ударяя пальцами по дверце. – Тебе не стоит так переживать обо мне. Я всё

взвесил и решил».

– Именно это страшит меня более всего, – тихо выдохнул он.

Я же не сомневался в этом ни на мгновение, однако полагал, что хранитель знает меня

достаточно, чтобы понять: подобное никогда не переубедит меня, этого мало. Когда мы

почти добрались до одной из развязок, я слегка подсобрался:

– Возьми правее. На обычной дороге ремонтные работы, застрянем на несколько часов.

– Да? Утром всё нормально было.

– А у меня навигатор, – передразнил его я, покачав ему перед носом телефоном.

Он послушно вырулил правее и въехал на эстакаду. Здесь машин почти не было, и я

задал волновавший меня вопрос:

– Скажи мне, Белнисс, почему всё так несправедливо?

– Прости? – он аж притормозил, переведя на меня изумлённый взгляд.

Я чуть улыбнулся ему. Рука мелко дрожала от сил, что я выпускал, заклинивая

механизмы, вслушиваясь в происходящее и пытаясь не рассмеяться или же разрыдаться в

голос.

– Почему одни могут жить там, а я вынужден торчать здесь? – поинтересовался я, не

сводя с него взгляда. Уголок губ слегка подёргивался, от затрат энергии тело

холодело.

– Подожди, ты же не…

Он начал нажимать на тормоз, но автомобиль не отозвался, он стал судорожно

оглядываться, попытался отцепиться, но ремень заклинило. Я с прохладным

любопытством наблюдал за его метаниями, судорожными потугами настроить барьер, готовясь к боли и удару. Магия его так и звенела, пела, вызывая у меня лишь большую

зависть и злость. «Ничего личного, дорогой, ты прекрасный и отличный человек», —

подумал я, прикрывая глаза и выдавая финальную вспышку. Он что-то закричал, но я

уже не слышал за диким визгом шин и скрежетом металла. Мотнуло из стороны в

сторону, в лицо жёстко ударила подушка безопасности. Нас перевернуло: автомобиль

пробил отбойник и полетел вниз, в голове всё перемешалось, и я лишь вцепился в

дверь. Мощь столкновения была столь сильна, что дух совершенно выбило из груди, кости захрустели, я чувствовал привкус крови, но как безумец желал довершить

начатое. Слышал хриплое сбитое дыхание элементалиста поблизости сквозь гудение

клаксона, крики, что доносились издалека. Протянув непослушную руку, я коснулся его

головы, пригладил встрёпанные липкие от крови волосы, впился в него пальцами, делая

то, чего прежде не делал. Вцепился в угасающее сознание, силясь урвать последние

клочки ускользающей памяти, но всё, что уловил – лишь разрозненные, неясные образы.

– Чёрт, – только и выдохнул я перед тем, как мужчина расстался с жизнью. – Чёрт бы

тебя побрал!

Собственный голос был сиплым от запаха дыма и жжёной резины, крови. Её было так

много. Кажется, машина встала на крышу, и теперь я висел на одном только ремне и

беззвучно проклинал их всех. Кровь заливала лицо, боль была невыносимая, и я едва

не рыдал от бессилия. Мне так хотелось узнать хоть что-то! Но, видимо, следовало

сделать что-то более для достижения моей сумасшедшей цели.

– Исцелить? – холодно поинтересовался дух.

– Самое опасное, – ответил я и вновь ругнулся, пытаясь справиться с бешенством и

подкатывающим отчаянием.

Мне думалось, что одним только Рильятом я и насыщу собственное любопытство, но не

тут-то было. Мало того что он умер почти мгновенно, так ещё и память себе успел

подтереть. Интересно, они все так делают? Это было бы слишком жестоко с их стороны, но, с другой стороны, вполне логично и достойно любого, кто умеет хранить тайны.

Нельзя доверять свои тайны даже женщине, которая родила тебе семь детей. Этими

мыслями я отвлекал себя от зверской боли, которой сопровождалось сращивание костей

и восстановление органов. Кто-то распахнул дверь, и я покосился на появившиеся

руки. Как меня вытаскивали из груды металла, в которую превратилась потрясающая

дорогая машина, я помнил смутно, да и не старался запомнить. Вскоре раздалась

сирена скорой помощи, а я всё силился отдышаться и просто смотрел на то, как из

автомобиля достают элементалиста и пытаются его откачать. Забавно: аура его, до

того имевшая глубокий синий цвет, совсем посерела, а ещё через пару мгновений

просто растворилась. Он угас, как светлячок, как прогоревшая до основания свеча.

На вопросы я отвечал невпопад, кутаясь в предоставленный мне плед и пытаясь решить, как же мне поступить дальше. Скорее всего, об этом происшествии будет известно уже

к вечеру, но мне отчего-то хотелось предоставить Акире «доказательство», что работа

выполнена, а потому шестерёнки в голове нервно щёлкали, пока я забирался в машину

скорой помощи рядом с чёрным мешком, смутно напоминающим человека по очертаниям.

Лёгкое недовольство поднялось в моей груди. У меня не хватило смелости и сил убить

его собственными руками, а потому никакого удовольствия, на которое я рассчитывал, я не испытал и был даже слегка зол. В голову взбрела идея попросить Тори воскресить

его, но я тотчас отмёл её в сторону. Стану я ещё для такого сутки в машине трястись

со жмуриком на заднем сидении. Тело моё отказывалось повиноваться. Ушибов и трещин

в костях была масса, голова гудела, дышать было трудно, и я то и дело отхаркивал

кровь, но не жаловался и даже был благодарен духу за то, что он правильно понял

меня и не стал залечивать все травмы. Было бы самую малость странно, если бы из

такой аварии я выбрался без намёка на царапину. Ещё на подъезде к больнице телефон

мой стал разрываться от звонков, а вместе с тем – голова. Поглядев на незнакомый

номер, я хрипло отозвался:

– Артемис Акио, слушаю.

– Братишка, я видел новости. Ты цел? – голос казался словно бы чужим: я даже не

сразу распознал его сквозь пелену боли и подкатывающего обморока.

– Сэто? Ты? – тупо переспросил я, а затем тяжко закашлялся и зажмурился, откидываясь назад и придерживая ноющие рёбра. – Быстро, конечно, в сеть всё

вылезло. Я жив, но не совсем цел. Сейчас меня, кажись, везут в больницу.

– Чёрт, мы так испугались, – выдохнул он, вроде бы успокоившись только оттого, что

я ответил на звонок. – Что произошло?

– Знакомый хлебнул лишнего за ужином, вот и не справился с управлением. Слушай, я

рад тебя слышать, всё такое, но я сейчас немного не в состоянии. Я загляну к вам…

попозже…

Последнее я договаривал уже сквозь туман, охвативший меня со всех сторон и

погасивший сознание. Страха не было, боль отступила прочь, и лишь на границе разума

скользило сожаление о том, что не хватило терпения добраться вместе с ним до дома и

там со вкусом довершить начатое. Возможно, именно это позволило мне походить