Текст книги "Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

поправляя волосы, а на деле изучал лицо следователя. Так или иначе, они доберутся

до места назначения и тогда в полной мере удовлетворят моё любопытство. Не то чтобы

я был до безумия заинтересован в происходящем, но единственное, что мне было

интересно, так это то, что же они откопали и как вышли на меня.

Работая, я не особо беспокоился о сокрытии улик или предосторожностях, но и не

торопился действовать наобум. Вовсе не оттого, что легавые вызывали у меня страх.

Но однажды мне довелось увидеть за работой, полагаю, одного из тех, кто прибыл из

моего родного мира. Он затесался в отряд обыкновенных полицейских легко и

непринуждённо. Так получилось, что мне пришлось пройти поблизости от того места, где я убил прошлую цель. И вот я наблюдал, как эти шавки идут за самой настоящей

ищейкой, готовой вцепиться в меня и разорвать. Но даже тогда я не особо испугался, лишь поставил себе галочку быть осторожнее.

Акира не собирался останавливать свою игру и делал всё возможное, чтобы мне не

наступали на хвост. Уже давно вошло в привычку в день окончания охоты звонить

Игнессе и называть ей место. Она являлась без возражений, дожидалась меня и

готовила площадку так, чтобы никто не путался под ногами. И, что самое забавное, убиралась там после моего ухода. Грубо говоря, Акира готов был пожертвовать ей, подставить всю компанию, если то потребуется, но сохранить мою шкурку. И теперь я

испытывал смутное любопытство: где же произошёл прокол? Где я ошибся? Или это Игни

и её помощники-шестёрки облажались? Или, быть может, кто-то решил просто упрятать

меня с глаз долой, чтобы не мозолил их? И, вполне возможно, что это сделал даже не

Гото. Я даже скорее склонялся к тому варианту, зная, что партия этого выдающегося, пусть и отвратительного мужчины ещё не доведена до логического конца. Он не

посвящал меня в свои планы, но это не означало, что я не мог любопытствовать сверх

меры. Я тщательно выискивал лазейки на протяжении почти пяти лет, силился понять

Акиру и то, что им движет, чего он пытается добиться, подсылая меня к тем или иным

жертвам. Да, он не уставал твердить, что это укрепляет его позиции, расшатывает

равновесие, склоняя чашу весов в его пользу, но надо быть идиотом, чтобы не видеть

в этом иной подтекст.

Я ждал в комнате допроса, рисуя закорючки на бумаге, которую мне предоставили для

признания, оставив почти на час в полном одиночестве. Не надо быть гением, чтобы

понимать: они стоят за зеркалом, наблюдая, выискивая подходы и уже готовясь нажать

туда, где побольнее. Что ж, не в моих правах их осуждать за то. С одной стороны, их

вовсе не касалось, кого я там грохнул в погоне за сведениями, ведь убитые не были

не то что гражданами этой страны, но и мира. Однако трупы на их территории были не

слишком хорошим знаком, хотя бы со стороны логики. А уж кем они являются на самом

деле – это потом можно выяснить. Такахаши вошёл в комнату по истечении часа при

полном параде. На вид он был лет сорока, невысокий, с короткими тёмными волосами, прорезанными сединой и тщательно зачёсанными назад. Его тёмные глаза с паутиной

морщинок на веках, собравшимися в уголках, так и лучились острым, цепким умом. Он

сел напротив меня, окинул взглядом испорченную бумагу, но никак не отреагировал.

– Меня зовут Такахаши Ямада, – представился он, протянув мне руку.

– Артемис Акио, – отозвался я, протянув скованные кисти и завершив рукопожатие.

– Знаете, почему вы здесь?

– Не откажусь от объяснений. – Я откинулся на спинку жёсткого неудобного стула.

Мужчина положил на стол увесистую папку, и я с некоторым сомнением покосился на

неё. Если это всё они наскребли про меня, то дело несколько хуже, чем я предполагал

изначально. Внутри оказались бумаги, исписанные вдоль и поперёк, фотографии, ещё

какая-то шелуха, не особо мне понятная. Дождавшись, пока я вопросительно подниму

бровь, Ямада вытащил один из листов и начал зачитывать информацию о том, кого я

убил год назад. Мужчина, примерно сорока лет (я про себя только фыркнул, но не

отреагировал внешне), убит, ему перерезали горло чем-то раскалённым и острым, предположительно ножом. Найден в своей квартире, следов взлома или борьбы

обнаружено не было, очевидцев не нашлось, равно как и знакомых мужчины. Следующее.

Женщина, предположительно двадцать пять лет, всё остальное совпадает. И ещё, и ещё, и ещё. Словом, откопали они немало, но на этом всё не заканчивалось. Несколько раз

случайные камеры наблюдения ловили меня неподалёку от жертв незадолго до их гибели, однако ни одного показания свидетелей не было получено.

– Я всё искал мотив, – пробормотал Ямада, закрывая папку и поднимая на меня

взгляд, – но ничего общего между жертвами не было – абсолютный хаос. Кроме того, что они так или иначе пересекались с вами в барах, театрах да на выставках.

Я слушал его молча, прикидывая, какой шаг будет следующим, холодея в самых

внутренностях, но не особо волнуясь. Всё ещё была возможность уйти отсюда сухим, незапачканным, однако же я медлил, выжидая. Акира наверняка уже в курсе, и уже от

него зависел бы мой следующий шаг.

– Скажете что-нибудь? – прервал мои размышления следователь.

– Не думаю, что чем-то могу вам помочь, Ямада-сан, – я пожал плечами, рассеянно

поправил рукава рубашки и обвёл взглядом комнату.

– Есть ли у вас адвокат? – поинтересовался мужчина, поднимаясь.

– Полагаю, компания обеспечит его.

– Вы можете связаться с ними, – он указал на телефон в дальнем углу комнаты, но я

небрежно повёл головой.

– Не стоит. Где тут у вас камера предварительного заключения?

– То есть вы не утверждаете, что не совершали всех этих убийств? – Такахаши не

торопился вести меня на выход, внимательно наблюдая за выражением моего лица. – И

не отрицаете этого?

– Всё, что я скажу, может быть использовано против меня в суде, Ямада-сан, – я

улыбнулся и поднялся со своего места, не моргнув и глазом, перешагнул через

наручники, оставив руки у себя за спиной под ошарашенным взглядом следователя, и

двинулся на выход. – А мне, честное слово, немного не хочется провести несколько

лет за решёткой из-за досадной ошибки. У меня найдутся занятия интереснее.

Его молчаливое неодобрение так и разливалось вокруг, но меня то не волновало.

Камера оказалась достаточно крохотной, чтобы я чувствовал себя до безумия неудобно.

Наручники с меня сняли, и я завалился на койку, ноги свешивались с неё, но и это не

могло бы меня смутить.

Процедура допроса продолжалась изо дня в день на протяжении недели, но на деле я

просто слушал, что же там в очередной раз на меня нарыли благородные служители

закона, великодушные хранители порядка, пытаясь отделить зёрна от плевел, фальшивые

улики от настоящих, и пока я терялся в догадках, сохраняя неоднозначное молчание.

Еда у них была средней паршивости, туалет – достаточно далеко от камеры, чтобы я

успел возненавидеть нудную процедуру прогулок в ту сторону. Дух время от времени

интересовался у меня, что же я собираюсь делать, но я и не знал толком, полностью

положившись на собственную интуицию. Она подсказывала мне, что всё происходящее

преподнесёт мне сюрприз. И я не ошибался.

Когда началось судебное заседание, моим адвокатом предстал сам Акира. Мужчина

выглядел непробиваемо спокойным, но со мной поздоровался лишь кивком головы.

Забавно было наблюдать за происходящим. Кажется, они всерьёз разбирали вопрос, стоило ли выносить эту проблему на суд. Ведь, по сути, жертвы не были толком

опознаны, свидетелей убийств не нашлось, никто не разыскивал их, и пострадавших как

таковых не было. Словом, меня загробастали, основываясь исключительно на домыслах и

на словах следователя. Доказательств и улик почти не было, если не считать

нескольких камер, засёкших меня рядом с убитыми в день их смерти. Что ж, весомо, ничего не скажешь. Мы с Акирой наблюдали за разворачивающейся трагедией с

прохладным любопытством и до поры молчали. С одной стороны, была целая куча трупов, убитых одинаковым способом, с которыми я якобы был связан тем, что пересекался с

ними. А с другой стороны не было свидетелей, не было хоть какого-то следа, оставленного именно мною, чтобы повесить все убийства на мои плечи. Именно поэтому

сторона обвинения опиралась исключительно на домыслы и шитое белыми нитками

следствие Такахаши. Споры набирали обороты. Ни отпечатков, ни орудия убийства, ни

хоть сколь-нибудь вещественных доказательств. Следователь помалкивал, и мне это

нравилось всё меньше и меньше, я чувствовал лёгкое раздражение из-за происходящего.

Ещё бы. Всё это время я мог бы изучать книгу, тренироваться, налаживать отношения с

семьёй или же искать способы обойти изгнание и вернуться в родной мир. А вместо

этого торчу на суде, когда против меня говорят лишь сомнительные вещи, которые и

отдалённо уликами назвать было трудно.

Как только Ямада поднялся со своего места, в зале воцарилась тишина, а он открыл

папку и, пошелестев листами, начала зачитывать то, что мне прежде не доводилось

слышать:

– За неделю до последнего убийства к нам обратилось лицо, пожелавшее остаться

анонимным. Из разговора следовало, что некоторые из убитых работали на

вышеуказанное лицо.

– Могли бы вы озвучить название фирмы или агентства? – наконец заговорил Акира, и

ровно на мгновение мне почудилось, что он даже взволнован. И это не было хорошим

знаком. – Полагаю, вы не только поговорили с осведомителем, но ещё и записали

разговор?

– Вы правы, – спокойно кивнул мужчина, а затем закопался в небольшую сумку, что

была при нём. Вскоре на стол опустился ноутбук, через который, как я и полагал, нам

позволят услышать записанный разговор. И в самом деле: не прошло и минуты, как

компьютер, коротко зашуршав, стал воспроизводить запись. Голос так называемого

осведомителя сильно исказили – вероятно, чтобы не дать мне или Акире шанс опознать

и запомнить его. Что ж, не самая глупая затея. Всё же осведомитеоь не представился, никак не обозначил род собственной деятельности или же что за фирму он возглавляет.

Знакомая схема. Мысли щёлкали в голове как шестерёнки механизма, и мною медленно

овладела ярость. Кто бы он ни был, но в данный момент я слушал одного из тех, что

принимали решение об изгнании. Только они могли бы после разбираться с нами, если, конечно, не догадывались переложить то на чужие плечи. Он знал о том, что Акира

ведёт свою игру, но не упоминал имя своенравного элементалиста. Возможно, не знал, как его назвать? Или, быть может, это тоже была часть игры? Осведомитель особенно

интересовался судьбой последнего убитого мною, и я понял, что невозможно облажался, когда не допросил его как следует: он был какой-то важной шишкой. А птицы высокого

полёта, как правило, много знают. Едва не зарычав от бессилия, я несколько раз

глубоко вдохнул, успокаивая себя тем, что это была не последняя большая дичь, что

попала в мои руки. К их глубокому сожалению. Именно он предупредил о том, что

мужчина может в скором времени стать жертвой, и если это всё случится, то полиция

должна приложить все силы, чтобы найти виновного. Тут же я и успокоился, ведь это

всего лишь приманка, и даже обрадовался, что не заглотил её. А ведь если бы не

звонок отца, если бы не его странная просьба, то попался бы я отнюдь не обычным

смертным.

Запись закончилась. Все смотрели на меня и на Акиру.

– Подсудимый, где вы…

– У моего подопечного есть алиби, – спокойно прервал их Гото, так же вооружаясь

ноутбуком, и я едва удержался от того, чтобы вопросительно поднять брови.

Алиби у меня не было, как считал я сам. Но мужчина выглядел абсолютно спокойным и

непоколебимым, как и всегда. Ноутбук подсоединили к проектору, и вскоре все

смотрели на запись с камер в офисе Акиры. Звука не было, как и полагается, и меня

то несколько напрягало. Я наблюдал за тем, как вхожу в офис, но не мог поверить

глазам. Да, мужчина один в один походил на меня, но всё же… Как это вообще

возможно? Несмотря на это, я быстро понял, что он хоть и похож на меня, как две

капли воды, но точно не был мною. Прямые брюки со стрелками, строгая рубашка и

пиджак, смотревшиеся на нём до ужаса неправильно; эти его резкие, угловатые

движения, до тошноты рассчитанные и точные; а на фоне всего этого – невероятная

раздражённость и вечный взгляд на наручные часы, обхватившие его левое запястье

плотным ремешком. Словом, призрак какой-то – чего только стоили абсолютно белые

одежды! Кадры менялись и чуть рябили: переключения с камеры на камеру давало о себе

знать. Теперь мой клон зашёл в лифт и нетерпеливо нажал на кнопку нужного этажа, тряхнул головой и уставился перед собой неподвижным взглядом. Не уверен, что кто-

либо ещё заметил это, помимо нас с Акирой, но глаза его, в отличие от моих, были

серыми, а сам он так и лучился какой-то неземной энергией, которую вовсе и не

скрывал. Будь на слушанье ещё кто-то, способный видеть ауры, этот спектакль бы

раскрылся. А мои вопросы к Гото росли в геометрической прогрессии. В следующем

кадре загадочный Артемис прошёл по коридору столь стремительно, словно опаздывал

куда-то, почти бежал, но держал себя в узде. Прямой, как клинок, жёсткий. Я таким

никогда не был и вряд ли бы стал, даже если бы меня тысячу раз пытались

дрессировать. Из записи следующей камеры мы узрели кабинет Акиры, который, кажется, здорово повздорил со мной. Точнее, якобы со мной. На этом моменте мне стало даже

жаль, что отключили звуковое сопровождение: кто смотрит боевик без звука? Наконец

Гото поднялся со своего места и принялся бить ладонью по столу так, что монитор

компьютера заходил ходуном. Моё отражение сделало резкий жест, точно отрубило

ребром ладони что-то, а после уселось в кресло для посетителей и закинуло ногу на

ногу. Я покосился на свои ноги, невольно хмыкнув – хоть в чём-то мы были на самом

деле похожи. Дальше Акира ускорил запись, так как ничего более любопытного на ней

не значилось, и я даже несколько расстроился. Следователь молча скрежетал зубами, явно пытаясь найти лазейку, но ведь был и таймер, обозначавший ровно то время, когда я проводил кровавую жатву. И для них тот мужчина, что замер на экране, уложив

ладонь на ручку двери, был равен тому, что сейчас сидел перед всеми на суде.

Из зала мы вышли вместе с Акирой молча, я и вовсе не проронил ни слова на процессе.

То ли благодаря Акире, то ли из исчерпывающих «доказательств», меня даже не стали

допрашивать. Полагаю, Ямада уже всех ознакомил с протоколами допросов, где я не

говорил ничего толкового, тщательно избегая настоящей темы разговора. Что уж там, мне не хотелось за решётку.

– Ты ничего не хочешь объяснить? – поинтересовался я, замирая возле машины Акиры, куда он уселся, глядя на меня поверх приопущенного стекла.

– Нет, – оборвал он наметившуюся дискуссию и презренно сощурился. – Ты и без того

мой должник до гроба, Акио, так что обойдёшься тем, что примешь всё как факт: ты

был вместе со мной в офисе и ругался из-за очередной командировки. Вот и всё. Тебе

ясно? – Я скупо кивнул, поджав губы и невольно прикусив от злости щёку. – Тебе

следует залечь на дно. Кое-кто решил вплотную взяться за Охотника. Когда мне

сказали, что тот чернокнижник – наживка, мне пришлось здорово попотеть. Так что

сделай мне одолжение: никакой самодеятельности в ближайшие пару месяцев.

– Охотник, – вдумчиво протянул я, смакуя слово, наслаждаясь его вкусом и примеряя к

себе как новый плащ. – Мне нравится, хороший псевдоним. Да и к тому же, когда это я

выходил на дело без твоего указа?

– Номера 903, 77, 4891 тебе ничего не говорят? – ухмыльнулся он, а затем поднял

стекло и уехал прочь от здания суда.

Я же стоял на месте, не зная, как именно это понимать: как указ действовать или

пораскинуть мозгами? Сев на такси, я начал сосредоточенно размышлять над увиденным

и услышанным, ни секунды не отрываясь от собственных мыслях до самого конца

поездки. Минуты две потоптавшись на пороге дома, я наконец потянулся к звонку

двери, но мать, словно чувствовала мой приход, тотчас открыла дверь. Немедля

затащив в прихожую, она одарила меня крепкими поцелуями и объятиями, вещая что-то о

том, будто они слышали о произошедшем суде и страшно волновались. Я лишь

отмахнулся, поднялся в свою комнату и открыл ноутбук. Страницы базы замелькали

быстрее, чем я успел понять, что же делаю и что пытаюсь найти. Обозначенные

номерами люди оказались уже мертвы к тому моменту и значились серыми метками, точно

прочитанные сообщения. Убитые тем же способом, но словно иссохшие после этого, как

мумии. И это совершенно точно было не моих рук дело: я их даже не видел никогда!

Кто-то желает подставить меня? Или указывает на что-то? Мысли не укладывались в

голове, и я поздно осознал, что выкуриваю уже третью сигарету подряд. В висках

низко гудело, глотку жгло, а помимо прочего невыносимо хотелось есть. Со стоном

откинувшись на подушку, я несколько минут просто пялился в потолок, силясь унять

поднявшуюся бурю внутри. Что, чёрт побери, происходит? Когда, дьявол, эта игра

поглотила меня бесповоротно, когда эта волна обрушилась на мою голову? И отчего я

этого не заметил?

Отчего мне было знать, что совсем скоро я обрету именно то, чего так страстно

желал, пусть и не так, как-то себе представлял? Мне казалось, будто бы я уже

никогда не переступлю заветный порог, что никогда не окажусь там. Что ж, пожалуй, это была моя лучшая и худшая ошибка разом.

❃ ❃ ❃

Я ничуть не сомневался в том, что где-то хранятся ещё видеозаписи из кабинета

Акиры, и теперь всё моё существо было занято единственной мыслью – найти их и

побольше узнать о том мужчине, что наверняка нередко заглядывал к моему начальству.

И это было более чем странное ощущение, точно я пытался прикоснуться к запретному.

Но когда меня останавливало нечто подобное? Верно, никогда. Даже наоборот, безумно

притягивало, шептало в самое ухо сладостный призыв, который я не мог игнорировать.

Гостем в офисе я был частым, хорошо знал расписание Гото и Игнессы, хотя с

последней я никогда не мог быть уверен.

Она была тем самым неотшлифованным алмазом, что становится опаснее с каждой

секундой. Подобная лотосу в грязи, она росла в семье обыкновенных, ничем не

выдающихся людей. Но способности её были куда выше моих собственных, и я бы никогда

не решился вступить с ней в прямой поединок, зная, что не выйду из него

победителем. Однако же Акира не раз и не два говорил, что его интересует потенциал, а вот его у меня было в избытке. Поэтому я размышлял над тем, что же буду делать, если всё же напорюсь на верную помощницу элементалиста. Руки Игнесса потеряла в

подростковом возрасте, когда силы её пошли в разнос и буквально оторвали ей

конечности. Родители девушки прикрывали всё аварией и прочими невразумительными

отговорками, до безумия боясь собственной дочери. А если это повторится? А если она

убьёт их? Они отправили её в итальянский научный центр, где девушка проходила

весьма долгий и опасный процесс приживления искусственных конечностей. Реабилитация

отняла пять лет жизни Игнессы, но она вовсе не унывала, в то время как Акира уже

вёл за ней внимательное наблюдение, готовый захлопнуть мышеловку в любой момент.

Собственно, так и получилось. Не то чтобы Игни протестовала – скорее уж строго

наоборот: она была в восторге!

Тронув ручку кабинета Акиры, я торопливо развеял собственную ауру, затем медленно

нажал и слегка толкнул двери. Те, как и следовало ожидать, не поддались, и я полез

за ключами. Давно ещё, когда захаживал сюда каждый день, я сделал дубликат, чтобы

затем использовать его на своё усмотрение. Как ни странно, пригодилось. Уже почти

привычным жестом зациклив камеру, я зашёл в святая святых Легиона и закрыл за собой

двери, чтобы затем повернуть ключ в скважине и оставить его там, ведь незваные

гости мне были ни к чему. Усевшись за компьютером Гото, я торопливо набрал пароль, выждал несколько мгновений, успокаивая собственный воспалённый разум. Платить за

спасение собственной шкурки от тюрьмы подобным вторжением было не слишком хорошо, но я столь же великолепно понимал: Акира со мной откровенен точно так же, как и я с

ним. То есть не до конца.

Файлов было великое множество, и по большей части они меня совершенно не

интересовали, некоторые я лишь проглядывал в пол глаза. Разумнее было бы проникнуть

в пункт наблюдения и попытаться выцепить сведения там, но вряд ли охрана готова

была поделиться своими секретами. Ещё бы и Акире позвонили, сообщив, что я явился

куда не звали. Как я и предполагал, самые ценные записи хранились у Гото на

компьютере, и мне пришлось как следует попотеть, чтобы взломать нужную папку.

Накопитель с вирусной программой воткнулся в разъём без проблем, но даже с такой

подмогой было совсем непросто обойти блокировки. Мой начальник оставался весьма

осторожным и предусмотрительным человеком, успевшим многое изучить за время своего

изгнания, пусть и был выходцем из иного мира. Чего только не было на его

компьютере! И личные беседы с некоторыми дипломатами и наблюдателями, и допросы, и

весьма любопытные гости. И одним из них оказался мой дед. С замиранием сердца я

дважды щёлкнул на заинтересовавший меня ярлык и задержал дыхание, боясь лишний раз

шелохнуться.

– Добрый день, Артемис. – Голос из динамика компьютера заставил меня вздрогнуть и

поднять взгляд на дверь. Нет, всего лишь запись, Гото нет поблизости. – Чем обязан?

– Чем обязан? – мужчина не кричал, не повышал голос, однако же звучало это страшно.

– Ты чересчур светишься, Акира. Знаешь, сколько чернокнижников погибло за последние

несколько лет в этом мире? Нет? Так я тебе уточню. Двадцать восемь. Из них

одиннадцать – высокоуровневые дипломаты, допущенные к весьма занимательным тайнам.

Ещё девять – опытнейшие рекрутеры. Остальные восемь – маги не самого последнего

разряда. Нет, конечно, погибло их несколько больше, но именно эти были убиты одним

и тем же способом.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – Акира опустил взгляд на документы и продолжил

лениво что-то чиркать, кажется, не вдохновившись речью своего посетителя.

– Я хочу сказать, что ты далеко зашёл, – резко бросил мужчина, неожиданно повысив

голос, но не переходя на крик. – Все уже понимают, что это твоих рук дело. Рано или

поздно твоего Охотника поймают и ты уже совсем не будешь рад жизни.

– «Моего» Охотника? – ласково поинтересовался Гото и, наконец, более-менее

заинтересованно поглядел на мужчину перед собой. – Ты уверен, что он мой?

Мне показалось, что гость побледнел, едва заметно отшатнулся, зрачки его сузились

до состояния тонких щёлочек, но то был не страх, а обжигающая ярость, которая

незамедлительно нашла свой выход.

– Да как у тебя наглости хватило?! – рявкнул он, резко рванувшись вперёд и

схватившись за спинку гостевого кресла. – Ты не посмеешь использовать их!

– Я уже посмел, – осклабился элементалист, – и, более того, он сам начинает

действовать. Ты и моргнуть не успеешь, как он окажется у тебя на пороге в поисках

ответов. И уже тогда «мой» Охотник сделает что-то сам. Я уже давно отпустил

поводок, но ошейник всё ещё на нём. Стоит мне только потянуть за него, как

преданная псина будет тереться у моих ног и заискивающе смотреть мне в глаза.

– У тебя ничего не получится, – мужчина рубанул рукой по воздуху, но голос его

вновь стал спокойным и тихим, едва различимым, точно лёгкий сквозняк, готовый

превратиться в резкий и неудержимый порыв.

– У меня уже всё получилось, Артемис. Твоя хватка уже не такая, как пару сотен лет

назад, пора бы уже это признать. Пока ты носился со своим воспитанником, как с

тухлым яйцом, всё вышло из-под твоего контроля. Ни ты, ни этот апатичный фигляр уже

ничего не можете противопоставить мне.

На секунду мне показалось, что лицо моего деда прояснилось, а в уголки его сухих

губ закралась нехорошая улыбка, но вновь оно обратилось маской ледяного

безразличия. Я жадно вглядывался в его черты, в движения и мимолётные жесты, и

странная тоска и злость окутывали со всех сторон. Он мог бы многому научить меня, я

мог бы видеться с ним постоянно, говорить, прикасаться, дышать вместе с ним, но по

его воле оказался заперт в ловушке. Сердце колотилось совершенно суматошно, не

хватало слов, чтобы объяснить всю ту бурю эмоций, что я испытывал, глядя на этот

отрывок записи. Для меня не было новостью, что Акира считает меня своим козырем в

игре, прикрывается мной и моей семьёй, что он задумал нечто не совсем приятное. Мне

было плевать на это, ведь и я использовал его в своих нуждах. Но безразличие родной

крови доводило до бессилия и безумия. «Неужели тебе плевать на меня? – с отчаянием

думал я, глядя на то, как он небрежно закидывает ногу на ногу и откидывается на

спинку кресла, убеждая Акиру одуматься и остановиться. – Неужели моя мать ничего не

значит для тебя? Да я… Я доберусь до тебя. Найду и выбью из тебя всё, что только

смогу».

– Идём, Артемис, – дух подал голос неожиданно, резко и несколько странно, точно был

неприятно взволнован. – Больше здесь нечего искать.

– Но…

– Идём. Акира вот-вот вернётся.

Я подорвался с места, начиная подчищать за собой историю, поправлять бумаги и

ручки, а затем выключил компьютер и, прихватив накопитель, поспешил на выход. В

груди было горячо и тесно, сигарета уже дымилась между губ, наполняя лёгкие дымом, но и этого было чересчур мало. Боль от голода скрутила хлёстко и подло, заставив

меня согнуться пополам в лифте, давясь кашлем. А ведь я не так давно позавтракал и

совершенно не жаловался на самочувствие. Под ложечкой засосало, когда я вывалился в

холл и спотыкаясь побрёл на выход из офиса, махнув охраннику рукой и серо

улыбнувшись. Это напоминало лихорадку, казалось, что я горю изнутри и не могу

справиться с собой. Ярость переполняла меня неистовой дрожью вместе с горьким

отчаянием, но не было сил подавить эту буйную комбинацию. Забравшись в машину, я

долго пытался отдышаться, унять боль между рёбер, а затем с третьей попытки вставил

ключи в зажигание и завёл мотор, вслушиваясь в умиротворяющий гул. Звон телефона

вызвал скорее досаду, чем раздражение, и я устало отозвался, сказав, что

внимательно слушаю.

– Здравствуй, Артемис. – Голос Акиры даже не удивил меня, равно как и его спокойный

тон. – Где ты сейчас?

– Еду в офис.

– Меня там нет, если ты по этому поводу. У меня есть для тебя срочное поручение.

Раз уж ты в Кавасаки, поищи ауры. Мне сказали, что номер 2951 сейчас неподалёку.

Его надо убрать немедленно.

– С чего такая срочность? – без особого интереса спросил я, но немедленно раскинул

сеть поиска, прикрыв глаза и сосредоточившись. За прошедшие годы это стало едва ли

не самым ходовым моим заклятьем. Оно походило на эхолокацию летучих мышей: каждой

клеточкой тела выпуская варьирующиеся по силе энергические потоки, маг может

чувствовать их на достаточно больших расстояниях. А те в свою очередь, столкнувшись

с чужеродной магией, вызывают слабый резонанс, предупреждая о присутствии на

территории чародея. Да, в самом деле неподалёку соблазнительно мелькало нечто

сильное, пусть и не весьма различимое. – Обычно ты давал мне больше времени.

– Сейчас не до этого. Он ведёт охоту на нашего и близок к цели. Ты должен

остановить его во что бы то ни стало.

– Надо полагать, война началась?

– Можно и так сказать, – после долгого молчания подтвердил Акира, а затем прервал

звонок.

Я же двинулся на запомнившийся «вкус», хотя сам был в совершенно невменяемом

состоянии, едва ли мог сидеть за рулём. И даже то, что за мной время от времени

приглядывали полицейские, не могло остановить меня сейчас. С одной стороны, мне

следовало всё взвесить, обдумать и уже только после этого вставать на след и

пускаться по нему. Да уж, дёрнул за ошейник, а я уже бегу куда указали.

Надо сказать, я был немного удивлён, когда зашёл в полутёмный узкий переулок, забросанный мусором и чем-то нелицеприятным, и никого там не нашёл, хотя ощущение

чужой ауры усиливалось с каждым мгновением. От голода меня штормило, резь

усиливалась, и я едва стоял на ногах, опираясь на стену и почти ничего не различая

перед глазами. В порыве я сорвал с себя очки и убрал их в нагрудный карман, потёр

веки, споткнулся о мусорный пакет, но устоял и не рухнул. Меня трясло, дыхание

давалось всё труднее, и я готов был сесть на землю и взвыть в небо, потерявшись в

незнакомых ощущениях. Именно поэтому мелькнувшая вспышка энергии застала меня

врасплох, не дав ни малейшего шанса на самозащиту, и тьма мгновенно окутала моё

сознание. Я чувствовал, что меня подхватили под руки, поднимая с асфальта, затем

потащили куда-то, кажется, я даже перебирал ногами, но не было ни единой мысли, ни

одного чувства – одна лишь тупая пустота. А следом вдруг рядом полыхнуло столь

сильно! Мне почти что обожгло кожу и лёгкие энергией, и я не мог ничего сделать, чтобы скрыться от этого могучего потока, заслониться от неё, но было абсолютно

плевать. Колени коснулись пола, на руках сомкнулся холодом металл, и все те силы, что бурлили во мне несколько мгновений назад, растаяли, исчезли, точно их и не

было. Дикая нестерпимая боль прошила всё тело, старые раны открывались, кровь

наполнила рот, потекла по подбородку и шее. Ни страха, ни отчаяния – лишь

мучительная агония окружила сознание на пару с невыразимой тоской.

– Здравствуй, Охотник, – прохладный спокойный голос резанул по сознанию, но я никак

не мог вспомнить, где я его слышал. Такой невыносимо знакомый и родной. – Я бы

хотел поговорить с тобой.

– Пригласил бы на чашечку чая тогда, – сквозь муку и кровь прохрипел я и

закашлялся, пытаясь справиться с невыносимой слабостью. Кости рушились, мышцы

разрывались, и я не мог сделать ровным счётом ничего.

После недолгой тишины раздались шаги с лёгким железным пристуком подбитых сапог, шелест одежды, и моей груди коснулась тёплая ладонь, едва ощутимо дрогнувшая. Какой

восторг я испытал в это мгновение! Ни один экстаз праведника за молитвой, ни один

оргазм, ни один прыжок с парашютом не мог охватить всё то, что я ощутил. Раны

затягивались, и я чувствовал, как мясо сходится; казалось, сквозь непроглядный мрак

мог увидеть сияющие искры, что сращивали меня, воскрешая.

– Глупый, глупый мальчишка, – прошептал мужчина, и меня коснулось холодное дыхание, будто прикосновение самой зимы, мурашки поползли по телу. – Что же, Охотник, рассказывай мне всё.

– Артемис, – выдохнул я, попытавшись потянуться вслед за отдалившейся рукой, но не

настиг её и вяло повис в цепях. – Меня зовут Артемис Акио. Что тебе нужно?

– Твой начальник, Акира. Как далеко он зашёл?

– А мне почём знать? – неожиданно ухмыльнулся я, повернув голову на звук шагов, что

раздавались то тут, то там, будто мой собеседник ходил туда-сюда мимо меня. – Он не