Текст книги "Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 10. Я обживаюсь

– Здесь, детка, крупы. А в этом ларе я муку хранила. Но проклятая мышь дырку прогрызла. А осенью я уже болеть стала, за домом плохо следила. Вот эта нахалка и пробралась. И явно чувствует себя здесь хозяйкой. Ну теперь уж ты ей спуска не дашь, все в доме как надо будет работать.

Я вполуха слушала словоохотливую тетушку Аниль. Такое чувство, что привидение соскучилось за зиму по общению с живыми, и теперь слова лились из старушки, как из лейки. Не то чтобы я была неблагодарной и не хотела ее слушать, просто информации оказалось слишком много, больше, чем я могла впитать. И в какой-то момент я просто отключилась. Мои руки продолжали резать овощи, снимать пену с мясного бульона, протирать полочки и баночки, заново переставляя их по своему вкусу.

– Правильно, Тина, правильно, – сказала тетушка Аниль со вздохом.

И я вдруг испытала чувство стыда: слишком вольно обращаюсь с чужим домом. Это как начинать делить наследство над еще не остывшим телом покойного. Но ведь так и есть, прежняя хозяйка, хоть и остыла (фу, черный юмор), но дух ее еще витал в мире живых.

– Простите…

– Ну что ты смутилась, детка? Это теперь твой дом. На год, как минимум. Распоряжайся всем на здоровье. Одежду надо только тебе новую справить. Не дело хорошенькой девушке одеваться, как старушке. Пойдем, я тебе покажу, где денежки припрятаны.

Призрак снова превратился в летучий огонек и повел меня наверх. Я догадалась, что передвигаться таким способом тетушке было легче. Спальня покойной располагалась напротив моей. Там был платяной шкаф, комод, узкая кровать. А на стене картина – чудесный домик со стенами голубого цвета и с розовой крышей, утопающий в зарослях кустов с ярко-малиновыми цветами.

– Это картина из моего родного мира, – с тихой улыбкой сказала снова принявшая человеческий облик старушка. – Крыши у нас розовым мшаником порастали. Он весной вот так цветет, как волна розовая дом накрывает. А в саду кропель зацветает. Ох и вкусная ягода! Жаль, что ее в Нуре нет. Я, когда решила в этом мире остаться, то с собой на память картину эту прихватила.

– Тетушка, а почему вы остаться решили?

– Да, понимаешь, Тина. Работа эта мне интересной показалась. Польза от меня большая. Ну и любовь свою я здесь встретила. Только жили мы с Тирисом недолго вместе. У него сердце больное было. Сколько я мужу заговоренных трав ни заваривала, лишь продлить жизнь смогла. Ну и то десять лет у костлявой выторговала. Однажды мы с ним в саду работали. Как сейчас помню, апрель месяц, первоцветы уже появились. Мы сухие листья гребли. Он вдруг грабли к дереву приставил, на лавочку присел, руку мою взял и с улыбкой мне говорит: «Я все, Нилечка!». Глаза закрыл и умер. Так и продолжая улыбаться.

Я отвернулась, потому что глаза у меня сразу намокли. Я сделала вид, что рассматриваю картину. Шмыгнув пару раз, поинтересовалась:

– А детей у вас не было, тетушка Аниль?

– Ну вот этого бог не дал. А я после Тириса моего ни за кого замуж не захотела идти. Хоть и звали. Я, как лавку пристрою, так тоже к нему уйду. Знаю – ждет он меня. Ну хватит хлюпать носом, детка. У меня жизнь счастливая была. И любовь в ней была, и работа любимая. Я хорошую жизнь прожила.

– Так где деньги, тетушка?

– А в тайнике. За картиной, Тина.

Я сняла картину с гвоздика и нашла дверцу прямо в стене.

– Закрыто.

– Ладонь приложи. Тайник теперь тебя слушаться будет.

Действительно. Стоило мне приложить руку, как дверца щелкнула, приоткрываясь. Я с любопытством заглянула в нишу. Там лежала толстая книга в черном переплете, шкатулка. Я достала шкатулку. В ней лежали женские украшения и монеты.

– Здесь тебе на первое время хватит, – сказала тетушка Аниль. – Храни все ценное здесь. Тайник магически защищен. Абы кто его не откроет. А потом ты и сама начнешь зарабатывать.

– Вот об этом я и хотела с вами поговорить, – возвращая шкатулку на место, решительно заявила я. – Я так и не поняла, зачем для роли обычной продавщицы катушек нужно было искать человека из другого мира. Да еще и магически одаренного. Хотя в последнем я не уверена.

– Пойдем, Тина, – позвала меня старушка. – Сейчас я тебе все покажу.

Я спустилась вслед за огоньком в лавку, ту комнату, порог которой я вчера переступила. Сегодня, освещенная солнцем, лавка не казалась мне угрюмой и похожей на ловушку.

Стены, покрашенные в зеленый цвет, хорошо гармонировали со стеллажами светлого дерева. А шкафы занимали полностью две стены.

Разделены они были на маленькие квадратные ячейки, не больше тридцати сантиметров высотой и шириной, и в каждой ячейке стояла картонная коробка. Я с любопытством сняла одну из них, рукой стерла тонкий слой пыли с крышки.

Внутри лежали катушки нежно-салатового цвета. Цвета мяты, если быть точной. «Мятно-зеленый» – прочитала я надпись сбоку коробки. Надо же, угадала!

– Твоя первая задача, – сказала тетушка Аниль, – изучить ассортимент магазина. В ящичках лежат нитки. А вот тебе книга…

Один из ящиков широкого прилавка, застеленного тканью, открылся, и оттуда вылетела толстая книга в потрескавшемся от времени кожаном переплете. Я наугад открыла ее в середине.

« Цвет одуванчика , – было написано в книге. – Тепло. Уют. Дружба… »

Я недоуменно перелистнула страницы.

« Цвет подснежника. Нежность. Надежда. Стойкость. Начало… »

– Твоя первая задача, Тина, – сказала старушка, – посмотреть все коробки. Достань каждую, переложи катушки так, как тебе удобно. Протри полки. Книгу эту прочитай, про каждый цвет запомни, что он значит. Я в доме буду убираться. Но вот в лавке я больше ничего делать не могу. Нет здесь теперь моей власти. Но все, что надо, детка, я тебе подскажу. И расскажу. Работай, Тина. Ты теперь полная хозяйка ниточной лавки. Твое это дело.

Я оглядела коробки. М-да, полная инвентаризация и изучение ассортимента. Что ж, к этому нам не привыкать. Я решительно потопала за водой с тряпками. Хозяйка так хозяйка.

ГЛАВА 11. Нитки

Все началось и закрутилось только через неделю моего попадания в Нур. А первые несколько дней были спокойными. Уборкой по дому действительно занимался призрак. По мановению руки тетушки Аниль занавески сами плескались в корыте, а утюг весело катался по чистым простыням и пододеяльникам. Веник и совок летали по дому, словно танцуя, а горячая вода текла из крана, наполняя большую чисто вымытую ванну. Кроме приготовления еды, у меня не было никаких занятий по хозяйству. Но в лавку призрачная старушка не заходила, предоставляя мне все устраивать по своему вкусу. Я потихоньку убиралась там, а также занималась ниточной наукой.

Цветные нити «заговорили» со мной на второй день.

Притомившись, я села тогда у окна и стала задумчиво наматывать нить одной из катушек на палец. Усталость сказалась на настроении, поэтому мне все стало видеться в мрачном свете.

Вот черт меня дернул зайти в то агентство! Сейчас бы лежала себе дома, смотрела продолжение интересного сериала. А здесь, у тетушки Аниль, даже книг особо нет. Одна книга – это та, что в лавке. Которую я сейчас штудировала. А вторая – та, что лежит в тайнике. В черном переплете. Сильно сомневаюсь, что там любовный роман. А других книг в доме вообще нет. Ну не любила тетушка читать, и все тут! В отличие от меня. Вот я и маюсь. Скука по вечерам смертная! Кроме разговоров с покойной ведьмой, и заняться нечем.

Погода тоже не способствовала поднятию настроения. Небо затянуло мерзкими, мышиного цвета тучами, пошел затяжной дождь. Он морщил поверхность луж, и они страдальчески отражали грустно нахохлившиеся дома.

– Дождик с земли последнюю грязь зимнюю смоет, и свежая травка пойдет, – сказала тетушка Аниль, и я с ней согласилась.

Но мерзкая погода наложила на меня свой отпечаток. Я начала впадать в уныние и раздражительность. А чего хорошего в моей работе? Много ли людей будет приходить в лавку за катушками и тесьмой? Много ли я заработаю? И что будет с моей ипотекой в другом мире? Вдруг я потеряю квартиру?

– Не волнуйся, детка, – успокоила меня тетушка, когда я задала ей этот вопрос, – агентство обо всем позаботится. И о твоей… как ее там… потеке тоже.

В представлении доброй старушки «потека» была чем-то вроде домашнего питомца, которому было достаточно бросить косточку и налить миску воды. Ну нет, мой «питомец» нуждался в ежемесячной доброй порции «мяса» с несколькими нулями, причем переводить деньги надо было с моей карты. Но карта «пришла» со мной сюда, в Нур, валялась в сумке вместе со ставшим бесполезным хламом телефоном и другими предметами более развитой цивилизации.

Эти мысли скакали в моей голове бодрыми козликами и бодались острыми рожками, вызывая желание на что-нибудь (или на кого-нибудь) выплеснуть свое дурное настроение. И вдруг совершенно неожиданно я увидела себя плывущей по реке. Река текла ни быстро, ни медленно, а в идеальном для меня темпе. Волны шептали мне успокаивающе, предлагали расслабиться, покориться их мерному течению, отбросить заботы и раздражение, и я не могла не последовать их совету. Погрузилась в воду, полностью отдалась затопившим меня новым ощущениям покоя и умиротворенности. И вынырнула из этой «реки» совсем другим человеком.

Потом посмотрела на свои руки и ахнула.

Намотанная на палец нитка слабо сияла цветом свежераспустившегося ириса. От нее по жилам текло то удивительное чувство покоя, внезапно охватившее меня. Защитно-синий. Так назывался этот цвет в земной терминологии. Именно его я называла и читала на катушках, когда искала нитки в магазинах. Может, на Земле он недаром так назывался?

– Они заговорили с тобой, детка? – раздался рядом голос тетушки, и я вздрогнула, выпадая из своих мыслей.

– Но как? Почему?

– Ты ведьма, Тина, – почти строго сказала старушка. – Ты можешь придавать цветным нитям магическую силу. Но важно не перепутать цвета, детка. Каждый цвет обладает своими чарами. Твоя задача научиться правильно использовать их и найти ту нить, которая нужна клиенту. Или сочетание цветов и нитей. Понимаешь?

– Не очень, – честно призналась я. – То есть идея мне ясна, но вот практики пока не было.

– Ты научишься, детка. Пока изучи до конца все цвета катушек.

И я старательно учила названия цветов по книге и их свойства. Зубрила, зубрила и зубрила.

Сегодня утром я снова сидела в саду на скамейке. Весна в Нуре в этом году оказалась ранняя. Еще был март, но в маленьком садике, что расположился на задах лавки, уже вовсю цвели крокусы. Белые с фиолетовыми прожилками, ярко-желтые, густо-сиреневые – они вылезли веселыми стайками у корней деревьев и радовали глаз. С веток вербы свисали пушистые сережки, но яблони еще стояли голые, и солнечный свет легко проникал сквозь них и ложился на широкий стол и лавку под деревом. На столе я расставила принесенные из лавки коробки с катушками. Закутавшись в пальто и плед, я изучала по книге оттенки сиреневого цвета.

Аметистовый. Цвет орхидеи. Фиалковый. Лавандовый. Индиго… Всего более тридцати оттенков. И каждый оттенок имел свое название. И не только. В книге против каждого названия было пояснение.

« Цвет фуксии. Капризы. Головная боль. Раздражительность. Необоснованные надежды… »

Я поежилась в зимнем пальто и принялась шепотом штудировать пояснение к цвету, пытаясь запомнить все нюансы. Потом закрыла глаза, подставляя лицо теплым лучам солнца. Стала представлять цвет фуксии в воображении. Перед глазами почему-то появились маленькие вертлявые девчонки в пышных юбчонках кричащего цвета. Личики у малюток были раздраженные и капризные, а губки презрительно оттопырены. В руках девчонки держали маленькие молнии и сразу же принялись в меня ими пулять.

Я дернула головой, пытаясь избавиться от навязчивой картины и нахлынувшего раздражения. Но главное, что цвет фуксии хорошо утвердился в моей памяти.

– Фуксия… Бесячки с молниями. Капризы. Головная боль…

Я решила, что на сегодня запомнила достаточно. Завтра повторю урок. Закрою описания цветов в книге и буду их называть по памяти. А потом, уже без книги, глядя на катушки, буду снова это повторять, но добавив еще и название цвета.

– Фуксия, – еще раз повторила я и открыла глаза. И тут же ойкнула.

Прямо передо мной лежало письмо. Лист бумаги был скреплен сургучом, а на сургуче стояла печать – расправивший крылья дракон и вязь букв по кругу. Я с недоумением оглянулась по сторонам. Но вокруг не было решительно ни одного человека: сад был окружен каменным забором, перелезть через который и тут же скрыться назад за те несколько секунд, пока я сидела с закрытыми глазами, было невозможно. Я с недоумением взяла в руки письмо, и тут же дракон на печати вспыхнул золотом, а буквы по кругу загорелись огнем. Я с испугом выронила письмо.

– Тина!

Я вздрогнула и увидела стоящую рядом с собой старушку. Лицо тетушки Аниль горело тревогой и испугом, которые тут же передались мне.

– Что такое?

– Не трогай письмо!

– Ой! А я уже.

– Ах ты неприятность какая! – покачал головой призрак, едва видный в солнечном свете. – Не вскрывай его! Может, еще обойдется?

Я со страхом посмотрела на письмо.

– Оно что, ядовитое?

– Да если бы! Уж с ядом бы мы разобрались. От герцога оно, вот в чем беда.

У меня округлились глаза.

– А как?.. Я тут сидела, а оно вдруг само. На стол. С неба, что ли, плюхнулось?

– Да не с неба оно. Магическое письмо прямо к адресату попадает. Немногие так делать умеют, но у герцога свой придворный маг имеется.

– А зачем он мне написал?

– Ты не слушала, о чем я говорила тебе? Герцог ведьм ищет! Вот и нашел тебя.

Тетушка Аниль снова горестно закачала головой.

– А как он меня?.. – продолжила пугаться и затравленно оглядываться по сторонам я.

– Вот этого не скажу! – развела руками старушка. – Ты письмо не открывай! Спрячь его куда-нибудь подальше.

Я схватила письмо за уголок и, держа как дохлую мышь, понесла в дом. Огляделась, подумала, и убрала письмо в ларь с горохом. Надеюсь, что это соседство не повредит ни гороху, ни письму.

– Ох не к добру это, – продолжала причитать тетушка Аниль, пока я носила коробки из сада назад в лавку и расставляла по полкам.

Полок было огромное множество, цвета красиво переходили из одного в другой, так что градиент начинался с черного, а заканчивался белым, проходя через разные оттенки синего, красного, желтого и зеленого цветов. Я уже запомнила большую часть полок, хотя иногда и путалась между схожими оттенками.

– Я, пожалуй, пообедаю, – сообщила я тетушке Аниль, собираясь погреть на плите суп, как вдруг замерла с поварешкой в руке.

Со стороны лавки раздался стук в дверь – громкий и настойчивый.

– И кого это там черти принесли? – удивилась старушка. – Еще лавка-то не открыта. Там и вывеска есть, что закрыто.

– Не ходить? – заколебалась я. – Это не из-за письма?

– Кто его знает, – цокнула языком тетушка Аниль. – Пойди, детка, все же прими незваного гостя. Мало ли там что?

– Одна? – испугалась я.

– Я рядом буду, за занавеской. Ничего, Тина, рано или поздно начинать надо.

Я тяжело вздохнула и пошла смотреть, кто там ломится к нам в лавку.

ГЛАВА 12. Беда

За дверью стояла нарядно одетая девушка. Черноглазая и черноволосая. Бирюзового цвета пальто и вязаный чепец с оборочками разного цвета – желтого, зеленого и голубого. Прямо светофор какой-то.

– Добрый день! – широко и как-то неприятно улыбаясь, сказала девушка. Она без излишних церемоний шагнула вперед, и мне невольно пришлось посторониться.

Незнакомка вошла в лавку и тут же принялась без всякого стеснения крутить головой и разглядывать полки.

– Ничего не изменилось, – констатировала она жизнерадостно и протянула мне руку: – Нинель.

– Тина, – машинально пожала я протянутую мне узкую кисть в яркой перчатке.

– Будем дружить! – потрясла мою руку новая знакомая и снова широко улыбнулась.

И вновь улыбка мне не понравилась – показалась крайне приторной. А глаза Нинель контрастировали с ее словами: была в них какая-то затаенная мысль и ехидство.

– Вы что-то хотели?

– Мне нужны нитки. По две катушки. Цвета следующие. Винный. Гранатовый. Оникс. Вороново крыло…

Я схватилась за лесенку, собираясь лезть за оттенками красного к самым верхним полкам, как занавески, отделяющие лавку от основной части дома, затрепыхались. А тарелочка для монет, стоящая на прилавке, запрыгала и загромыхала. Я замерла, как вкопанная.

– Те-е-етушка! – пропела Нинель, озаряясь очередной улыбкой, на этот раз донельзя ехидной. – Так и знала, что не упокоились. Ну что же вы прячетесь? Выходите! Хватит подслушивать.

И она весело рассмеялась.

Из-за занавески выплыла старушка.

– Как ты посмела сюда явиться, Нинель?!

Я впервые услышала, как моя тетушка кричит.

– А что такого? – пожала плечами черноглазая. – Это ниточная лавка. А мне нужны нитки.

– Никаких ниток ты не получишь, мерзавка!

Призрак даже подрос от злости, ну, или мне так показалось.

– Ну как же так, тетушка Аниль? Прошла любовь, завяли помидоры? – поцокала языком Нинель и обратилась ко мне: – Вот смотри, Тина, что может с тобой стать. А я ведь была любимой ученицей у тетушки!

– Не была! – выкрикнула старушка. – Да как ты смела вообще появиться здесь?!

– Как – ученицей? – навострила я ушки. – Ты…

– Ну да, Тина, – подмигнула мне Нинель. – Я, как и ты, попала в Нур, подписав магический контракт. Я с Земли. А ты?

– И я, – растерянно сказала я. Неужели нашла землячку?

– Вон! – заорала тетушка Аниль. – Вон отсюда, паршивка!

– Ведите себя прилично, госпожа Аниль! – впервые сменив тон с ласкового на злобный, сказала Нинель. И тут же снова расплылась в улыбке, поворачиваясь ко мне: – Очень рада с тобой познакомиться! Честно-честно! Найди меня в городе. Лавку Маврины все знают!

– Еще бы не знать! – продолжила разоряться покойная хозяйка. – Тьфу на тебя, Нинель!

– До встречи, Тина! – подмигнула мне новая знакомая.

Бирюзовое пальто мелькнуло, скрываясь за дверью. Колокольчик прощально звякнул.

– Кто это? – с удивлением спросила я тетушку. – Чем вам насолила Нинель? Она правда работала в этой лавке до меня?

– Работала эта бесстыдница! Только потом по кривой дорожке пошла…

Тетушка хотела продолжить. Но тут колокольчик снова звякнул, и призрак стремительно унесся в дом. Я повернулась в новой гостье. Кажется, день сегодня обещал быть хлопотливым.

******

Вошедшая, нет, скорее ворвавшаяся в лавку девушка разительно отличалась от Нинель. Аккуратное, но скучного цвета пальто и серый же чепец, из-под которого выбивались светлые волосы. Лицо раскраснелось, словно девушка бежала. Что она и подтвердила своими словами.

– Здрасьте! Ох и бежала я! Я каждый день все посматривала, не открылась ли лавка. Но вывеска «закрыто» до сих пор висит. А тут смотрю – из нее кто-то выходит. Ну я и чесанула! Боялась, что прибегу – а лавка снова закрыта. Но успела! Ух и запыхалась я!

И незнакомка плюхнулась на табуретку, которая стояла у прилавка, сорвала чепец и принялась им утирать лицо с круглыми, как яблоки, и не менее румяными щеками. Наивно блестящие голубые глаза обегали с любопытством лавку.

– Я планировала открыться завтра, – любезно сказала я, – но раз вы пришли…

– Да! Я ждать больше не могла. Беда у нас! – наклонившись вперед, горестным шепотом поведала мне посетительница.

Я постаралась не подать и вида, что удивлена. Какая связь может быть между неприятностями этой розовощекой девицы и моими нитками?

– Что у вас случилось?

– У сестрицы моей беда, – закачала головой девушка. – Она у графини Санре служит. Камеристкой. И угораздило ее поссориться с главной горничной самой графини.

– Как же?

– А так! Пропала у ее сиятельства брошь. Брошка не самая дорогая. Камея. Графиня ее и не носила давно. А тут вдруг вспомнила. Стала искать, а той и нет вовсе в шкатулке! А кто взял? Кто в личные покои доступ имел? Только слуги. А моя сестра и сказала, что видела однажды, как главная горничная в покои входила, а как вышла, что-то в кармане прятала. Комнату обыскали и нашли камею. И кое-какие другие якобы «потерянные вещи». Все по мелочам, такие, что не сразу схватятся. Стражникам служанку не сдали, скандала не захотели, но выгнали, разумеется. Без выходного пособия. А главная горничная, когда ее увольняли, моей сестре пригрозила. Ты, дескать, крыса, поплатишься за свой донос.

Девушка рассказывала очень эмоционально, размахивая руками. Я никак не могла понять, при чем тут я, но прерывать свою первую клиентку не хотела. Так-то она не первая, конечно, а вторая. Первый блин – Нинель – получился комом. И мне очень хотелось узнать причину вражды моей предшественницы и тетушки Аниль.

– Во-о-от, – продолжила тараторить блондинка. – Уволили ту змеюку, а через месяц у моей сестры начались провалы в памяти. Пойдет она в гардеробную и забудет по дороге, зачем шла. Или приготовить наряд графине забудет. Она у хозяйки своей на хорошем счету, только та уже грозиться начала, что уволит. Сестра моя рыдает, работы лишаться не хочет. И хозяйка добрая, и жалованье большое, и работа приятная.

Я задумалась. Собственно, история не абы какая удивительная. Странно, конечно, что у молодой девушки – вряд ли сестра блондинки намного ее старше – так рано деменция началась. Но и невероятного в этом ничего нет.

– А от меня ты чего хочешь? – спросила я прямо.

– Как чего? – удивилась посетительница. – Помогите сестре! Вы же ведьма! Я так понимаю, что заместо госпожи Аниль работать будете.

Я в недоумении посмотрела на девушку. Чудеса чудесные! Я вообще-то нитками торговать собиралась. Но вот продать нитки мне сегодня не позволили. А вместо этого зовут лечить склероз у какой-то незнакомой девицы.

Тарелочка для монет подпрыгнула на месте, со звоном ударившись о стол.

– Ой! – подскочила на табуретке и девушка.

– Я сейчас! – строго сказала я ей и пошла за занавеску.

Там, как я и предполагала, меня ожидал призрак. Старушка прижала палец к губам и жестом потребовала идти за ней.

– Что мне делать? – шепотом спросила я тетушку. – Вы мне так ничего и не объяснили.

– А это и есть твоя работа, Тина! – ответно зашептала тетушка Аниль. – Подозреваю я, что какая-то злыдня у той девушки несчастной память отрезала. Но не до конца, иначе бы она и имя свое не смогла вспомнить. Надрезали, видно, чуть-чуть, но прореха ширится. Того и гляди, совсем память оторвется. Надо, детка, память назад пришить. Вон на это нитки и твое мастерство и сгодятся.

Я нервно хихикнула. Верилось в такую чушь с трудом, но кто знает, что еще диковинного есть в этом мире.

– И как я память пришивать буду?

– Подумай и выбери нужные цвета.

– А вы мне не подскажете?

– Подсказать-то я могу, но на глаза людям не могу являться. Вот где закавыка. Но я тут такую штуку придумала, Тина. Сходи-ка возьми из тайника шкатулочку.

Я не заставила себя долго упрашивать и быстро сбегала за шкатулкой наверх. Достала ее из тайника.

– Я, Тина, внутрь сережки спрячусь, – сказала мне тетушка Аниль, когда я по ее просьбе достала из шкатулки две сережки с подвесками – янтарными шариками на длинных серебряных цепочках. – И тебе смогу на ухо тайком шептать. Другие слышать не будут.

Старушка превратилась в огонек и быстро влетела внутрь шара. Янтарь вспыхнул и погас. И теперь только что-то вроде маленькой искорки лукаво тлело в центре шара.

Я моментально вдела сережки в уши и вернулась в лавку. Застала посетительницу сморкающейся в платок.

– Ап-пхи! – сказала девушка и виновато посмотрела на меня.

– Простите, – смутилась я. – Я, видимо, не до конца всю пыль убрала.

– Ничего, – гундосо сказала блондинка. – Апч-хи!

– Я сейчас быстро подберу нужные нитки, – заторопилась я.

«Ищи, Тина, лавандовый, – начала руководить мной старушка. – Индиго. Изумруд и цвет «бабушкины яблоки». Так. Ну и, чтобы покрепче связать, еще дымчато-серый возьми».

Под аккомпанемент чихания гостьи я быстро нашла указанные призраком катушки. Сложила в корзинку, добавила туда игольницу, наперсток и ножнички.

– Ап-хи! Вы со мной пойдете? – радостно вскочила блондинка и надела назад чепец.

– Показывайте! – велела ей я, и мы торопливо вышли из ниточной лавки.