Текст книги "Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 33. Ловцы времени

– Ну почему же невозможно? Все возможно, – задумчиво сказала тетушка Аниль, с любопытством рассматривая шкатулку.

– Кому придет в голову ловить время? – удивилась я.

Как ни странно, Северин оказался не таким уж неприятным соседом, как я ожидала. Я опасалась, что он будет относиться ко мне как к прислуге, но этого не произошло. Герцог был предупредителен, за обедом, и за ужином он ухаживал за мной, подливал вина, отодвигал стул, чтобы я уселась. Сначала я чувствовала себя неловко, но потом решила: какого черта? Это мой дом, это я, я делаю герцогу услугу, и не маленькую, согласившись на непонятный мне ритуал связи. Не говоря уже о большем.

Вечером мы уселись в гостиной, и я снова принялась за шитье. Спасение мира спасением, а свадьба свадьбой. Иначе для кого и для чего этот самый мир спасать? Я уже расшила подол платья незатейливой вышивкой, а сегодня внезапно решила украсить пышные рукава узором из роз. Пусть госпожа Тельма и не требовала от меня сложной работы, но почему бы и нет? В образцах, которые она мне дала, была и схема вышивки этого цветка.

«Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет…» Какой цветок может лучше подойти для символа любви? Пылкой, страстной, той, что, даже умирая, дарит миру утонченный аромат. Я выбрала нитки телесного и амарантового цветов, решив оттенить их киноварью и гранатовым. Пылкость. Страсть. Восхищение. Экстаз. Умиление… Эти и другие чувства я собрала, как букет, и сейчас покрывала ткань ловкими стежками при свете лампы. Пусть взаимная любовь новобрачных цветет вечно, как мои розы!

Обычно вечерами тетушка рассказывала мне разное о заклинаниях, о прошлой жизни. Вот и сегодня она не изменила своей привычке. Несмотря на то что герцог не ушел к себе в комнату, а развалился в гостиной на диване, явно собираясь принять участие в наших посиделках. Но не гнать же в шею его светлость?

– Да, есть ведьмино заклинание, чтобы красть время, – покосившись на незваного слушателя, сказала старушка. – Были в древности такие злодейки, что крали чужие минуты жизни, чтобы удлинить свою. Хотя ведьмы и так могут жить дольше других людей.

– А как же вы, тетушка? – спросила я ведьму.

– А что я? – вздохнула она. – Долгая жизнь хороша, детка, если есть ради кого или чего жить. Вот я нашла свою преемницу, теперь скоро покину этот мир навсегда. Ждут меня там.

Мы замолчали с тетушкой. Я быстрыми стежками создавала оттопыренный лепесток пышной розы, стараясь скрыть, что меня опечалили слова старушки. В своей земной жизни я бы и в страшном сне не смогла представить, что так сильно привяжусь к призраку, но вот надо же…

– А суть этого заклинания вы помните? – прервал затянувшееся молчание герцог.

– А то! – покосилась на него тетушка и язвительно добавила: – Чай, пока в маразм не впала. Несмотря на возраст.

Северин лишь закатил глаза. Нет, наблюдать этих двоих – одно удовольствие.

Я не помнила, чтобы в гримуаре было заклинание времени. Значит, тоже тайнописью прописано. Да нет, это и понятно: мало ли кому книга в руки попадется. Вот той же Нинель, например. Есть знания, которые опасно давать в руки разным проходимцам. Надеюсь все же, что тетушка мне однажды все покажет.

– Много лет назад, – начала рассказывать тетушка, – ниточной лавкой владела ведьма по имени Лавара. Был у нее муж и дети. А вот дар магический только у праправнучки проявился. Лавара уже стара была, когда подросла девчонка. Смерть давно за старухой ходила. А тогда закон в Зальдене строгий был: призраков всех вылавливали и из этого мира выпроваживали…

Тетушка покосилась на герцога, но тот лишь приподнял брови – то ли в знак подтверждения, то ли неодобрения.

– И что Лавара? – спросила я и принялась вдевать в иголку нить гранатового цвета.

– А что Лавара? Чтобы жизнь свою продлить и дождаться, пока праправнучка подрастет, она время и воровала. Помногу ни у кого не брала. У одного лодыря пять минуточек возьмет, у другого ротозея минутку вырвет. Так пару лет и смогла у смерти выторговать. Все знания, что могла, передала своей преемнице, да и преставилась.

– Но это же неправильно, – заметила я. – Грех это – жизнь у других воровать.

– И-и, детка, – махнула рукой старушка. – Неправильно-то неправильно, только вот сколько людей жизнь свою зазря проматывает. Пьют, в карты играют, бездельничают. Это уж не говоря о преступниках разных. Думаешь, от них убудет, если от их никчемной жизни крошечку отломить?

– Не знаю, – засомневалась я.

В моем понимании никто не имел права на чужую жизнь, какой бы та ни была. Но, с другой стороны, на Земле людей сажали в тюрьму, даже казнили. И отнимали не пару минут, а всю жизнь целиком.

– От Лавары, – закончила свой рассказ тетушка. – Сачок остался. Для ловли минут. Она же по крохам собирала. И себе сразу добавляла. А вы будете в шкатулку ловить. Заклинанию я тебя, Тина, научу.

– Вот, значит, сразу с раннего утра и отправимся на охоту, – заключил Северин и вскочил на ноги. – Доброй вам ночи, хозяйки! – уже выходя из гостиной, он строго бросил через плечо: – Ты бы, Тина, пораньше спать ложилась. Завтра день тяжелый.

Мое возмущение было таким сильным, что я даже не нашлась, что ответить. Тетушка Аниль, тоже собравшаяся было что-то съязвить, передумала и промолчала.

– Ушел! – сказала она, прислушиваясь к скрипящей лестнице. – Сейчас, детка, я тебя заклинанию научу.

Я послушно отложила иголку.

Выучила я все быстро, но спать не легла. Назло герцогу я шила до упора, пока глаза не начали слипаться. Поднялась на второй этаж и покосилась на дверь соседней комнаты. Там было темно и тихо. Северин, видимо, уже видел десятый сон. Тогда и я рухнула в постель, засыпая на лету. «А до герцога всего несколько шагов», – успела подумать я, но затем забытье поглотило меня без остатка.

Утром наш гость ждал меня с раннего утра, но я встала невыспавшаяся и оттого раздраженная. Северин покосился на меня, хмыкнул, но торопить не стал. Молча наблюдал, как я завтракаю и собираюсь.

– Шкатулку забыла, Тина, – сказал он, когда мы вышли из лавки на крыльцо.

– Раньше не могли сказать! – буркнула я с досадой.

– Не мог! Скажи я хоть слово, и ты меня бы прибила. А на улице свидетели есть. Побоишься! – вдруг заржал герцог, и мне взаправду захотелось его пристукнуть.

Так мы и шли по городу. Вел меня герцог, а я даже на дорогу не смотрела. Северин то и дело бросал на меня смеющийся взгляд. А я в душе кипела.

– У кого будем красть жизнь? – трагично вопросила я: от мысли, что я буду заниматься таким нехорошим делом у меня с души воротило.

– А вот у них, – показал герцог на дом, над входом в который висела вывеска «Трактир».

Он первым вошел внутрь, а я последовала за ним.

Внутри было темно, несмотря на залитую солнцем улицу. Амбре из винных паров, грязных тел и дешевой еды было таким густым, хоть топор вешай. Я покосилась на таракана, перебегающего липкую дорожку на столе, и скривилась от отвращения.

– Думаешь, Тина, у них нельзя пару минут забрать? – прошептал мне Северин, показывая на мертвецки пьяного мужчину, который храпел, навалившись грудью на стол. Голова забулдыги покоилась между тарелкой с полуобглоданной селедкой и пустой кружкой.

Я осуждающе покачала головой, но спорить не стала. Оглянулась, но в зале не было трактирщика, лишь пять полумертвых тел валялись там и сям в тех позах, в которых из застигло опьянение. Я повела рукой над шкатулкой, и изображение песочных часов на крышке слабо засияло. Приоткрыла крышку шкатулки, нацелив ее на ближайшего пьяньчужку. Медленно начала делать движения другой рукой, словно вытягивала леску удочки. Или веревку с грузом. При этом про себя повторяя слова, которым меня научила тетушка:

– Много капель в реке, много минут в вечности. Из быстрой реки невод тяну. В неводе серебряны рыбки бьются. Одну словлю, другую словлю, третью словлю… Были твои, стали мои.

Краем глаза я увидела, что песок в песочных часах начал сыпаться. Блестящие искры проливались через узкое горлышко и оседали в нижней колбочке. Но как только я перестала говорить заклинание, то и часы застыли.

– У других тоже возьми, Тина, – строго приказал мне Северин.

Я вздохнула и перешла к следующему. Проделала с ним то же самое. Каждую минуту я ожидала, что кто-нибудь войдет и застукает меня за воровством. И пусть сам правитель всего герцогства стоял у меня за спиной, но как же мерзко мне было воровать минуты чужой жизни!

– Все? – сухо поинтересовалась я у Северина.

– Я так полагаю, – ответил он, взглянув на изображение вновь застывших часов на крышке, – что, когда мы наберем достаточно, весь песок сверху пересыплется вниз. Смотри, он уменьшился.

Я нехотя признала правоту герцога.

– Идем! – сказал тот.

И снова повел меня в другой трактир. Там нам не так повезло, потому что внизу оказался хозяин.

– Принеси мне самого лучшего вина! Сам нацеди! – приказал ему герцог, откидывая плащ.

Трактирщик на миг остолбенел, потом отмер, низко поклонился и бросился выполнять приказ.

– Действуй, Тина! – велел мне герцог, и я, кивнув, начала собирать чужие минуты.

А едва хозяин питейного заведения вернулся, прервала свое черное дело. Северин отпил принесенного вина и собирался расплатиться, когда шум наверху привлек наше внимание. Трактирщик скорбно возвел глаза на галерею, опоясывающую общий зал. Вдоль нее шли двери номеров, и из-за одной из них раздавался громкий женский смех и визг, сопровождаемый низким мужским порыкиванием. Затем дверь распахнулась, и оттуда выскочила полуодетая растрепанная женщина. Не смущаясь свидетелей, она, хихикнув, запахнула на груди блузку, побежала куда-то по галерее и вскоре скрылась в одной из угловых комнат. Но веселье за закрытой дверью номера явно продолжилось, потому что оттуда раздался новый взрыв женского смеха и вторящий ему мужской.

– Трактирщик! – процедил сквозь зубы Северин. На его скулах заходили желваки. – Кто там у тебя?

Трактирщик побледнел, его глаза забегали.

– Так это, ваша светлость… Не могу знать…

– Не знаешь, кому номер сдал? – сощурил глаза Северин.

– Так жена, может, сдала…

– Врешь! – отрезал герцог, вставая. Бросил мне отрывисто: – Подожди меня на улице около входа, Тина!

– Конечно, – покладисто сказала я, заворачивая шкатулку в ткань и убирая в корзинку.

– Ваша светлость! Ваша светлость, умоляю, не губите! Ну ваша светлость!..

Оглянувшись назад, я увидела, что Северин решительно направляется к лестнице, ведущей на галерею, а трактирщик пытается заступить ему путь и, непрестанно кланяясь, о чем-то умоляет. Но разве можно остановить или хотя бы замедлить рассвирепевшего дракона? Я бы, например, даже не стала пытаться.

Несмотря на снедавшее меня любопытство, я с радостью покинула проспиртованную атмосферу трактира и вдохнула полной грудью свежий уличный воздух, в котором витали ароматы цветущей вишни и яблонь. Но мое хорошее настроение закончилось быстрее, чем вернулся Северин. И даже купленный мной у проходящего мимо уличного торговца горячий бублик с солью и маком не смог его вернуть.

Герцог тоже был мрачен. Не знаю, что там произошло в трактире – я не спрашивала. Но лицо Северина было чернее грозовой тучи. И его мысли явно были не светлее.

А я шла и предавалась уничижительным размышлениям. Понятно, что для герцога, который жил уже сто пятьдесят лет, отнять у человека минут пять жизни кажется мелочью. Что мы для него? Бабочки однодневки? Ну и пусть то были пьяньчуги! А вдруг я отняла у этих людей ценные минуты из их жизни? Вдруг именно этого времени им не хватит, чтобы осознать самое важное? Или сказать сокровенные слова дорогому человеку? Но, с другой стороны, сколько раз я сама тратила время на всякую ерунду. Листала бездумно новости, смотрела дурацкие сериалы, да просто валялась на диване, маясь бездельем. Так неужели же я не пожалела бы отдать это время для спасения мира?

– О чем задумалась, Тина? – поинтересовался у меня герцог, который наконец соизволил обратить на меня внимание.

– О смысле жизни, – буркнула я и поправилась: – Думала, ваша светлость, каких ниток не хватает в лавке и сколько надо докупить в прядильной мастерской.

Северин кивнул, видимо, успокоенный моими словами, и мы продолжили идти в молчании. На душе у меня, несмотря на солнечное весеннее утро, было пасмурно и грустно.

ГЛАВА 34. Клубок

Эти три дня давались мне нелегко. Дело было совсем не в том, что спать приходилось в маленькой каморке, где потолок практически падал на голову. Не в отсутствии слуг, большой ванны и других бытовых удобств. Дело в том, что всего в нескольких шагах спала Тина. Две тонкие дощатые перегородки – вряд ли это можно назвать стенами – отделяли меня от нее. Я лежал и притворялся, что сплю, а сам слушал, как ночью ступеньки под ногами девушки начинают скрипеть. Одна, другая, третья… У каждой был свой голос, каждая скрипела по-своему. Затем осторожные шаги по маленькому коридорчику, разделяющего две мансардные комнаты. Стукнула дверь, задвинулся засов… Наивные предосторожности. И явно не от мертвой ведьмы, которая могла проникать через стены. От меня? Смешно. Я за секунду мог бы расплавить любой железный засов. А уж хилая дверка рухнула бы от одного удара моего кулака. Я напрягал слух, пытаясь догадаться, что делает Тина в своей комнате. Шорох одежды – ведьма раздевается. Скрип кровати – ложится в постель. От этих воображаемых картин по телу пробегал жар.

Глупо скрывать от себя – девушка мне страшно нравилась. Взгляд ее прозрачных, как море, глаз преследовал меня и наяву, и во сне. Так хотелось прикоснуться к пламенеющим волосам, вытащить шпильки, или чем там женщины держат прическу, распустить шелковые пряди, чтобы они побежали по плечам жидким огнем. Вчера я нарочно подкараулил ведьму в узком коридорчике, где с трудом можно было разминуться. Тина замерла, в ее глазах вспыхнула тревога. Я встал боком, пропуская ведьму, и она, отмерев, постаралась прошмыгнуть, но я поднял руку, загораживая путь, и мышка-малышка попалась в ловушку.

– Пропустите, ваша светлость, – подрагивающим шепотом попросила девушка, не поднимая глаз.

– Ты так боишься меня?

Мне стало обидно. Разве я давал ей повод? Хотя нет, давал. Тот шантаж был все же некрасив. Хотя разве у меня был другой способ вначале? Но все же моя привычка идти напролом, не считаясь с чувствами других людей, могла ее напугать.

– Боюсь, – прошептала ведьма и подняла на меня широко распахнутые глаза.

Я протянул руку и взял девушку за подбородок. Тина дернулась, бледнея, но я заставил ее смотреть на меня, удерживая силой.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, ведьма, – прошептал я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не поцеловать испуганно приоткрытые губы.

Кажется, она почувствовала это, потому что побледнела еще больше, и только глаза на лице умоляли о чем-то.

– Не знаю, – еле слышно прошептала она.

Это меня рассердило, и я отпустил ее.

– Разве я хоть раз дал тебе повод так думать?

– Вам безразлична чужая жизнь, – с грустью произнесла Тина.

– Вот как?

– Мы уже собрали часть минут, лишив их людей, – с горечью произнесла она. – Хотя что вам их жизнь? Это же отребья, по вашему мнению, наверняка недостойные жить.

– Разве я так говорил?

– Но вы заставили меня действовать!

– А та ведьма, Лавара, которая воровала чужое время, чтобы продлить свою жизнь, она была права?

– Лавара тоже была не права! – с жаром сказала Тина. – Никто не имеет права на чужое!

– Разве? У нее было оправдание, что она готовит преемницу в ниточную лавку. В лавке должна быть хозяйка! Ведьма нужна! Это веское оправдание ее действий, ты не находишь? Но почему тогда я не прав, предлагая людям поделиться минутами жизни… Не часами, не годами, Тина! Минутами! Чтобы спасти целый мир!

– Вы оба не правы. Почему вы решаете за других, жить им или нет?

– А кто решает, Тина?

– Не знаю. Бог? Это в моем мире. А в этом кто? Боги?

– Боги не могут заниматься решением каждой мелкой проблемы. Для этого и существуют правители. Я правитель Нура! Если начнется война, я пошлю на смерть армию. Или мне не надо ничего делать, по-твоему?

– Я так не говорила.

– Я должен, Тина, – мягко сказал я ей, пытаясь не смотреть на соблазнительные губки, которые ведьма с досадой кусала. – Это мой долг. Ты думаешь, правителям легко решать, кем жертвовать? Думаешь, это не отравляет мои ночи и дни?

Она снова отважилась поднять на меня глаза, и я увидел в них вспыхнувшую жалость. Но потом она снова сникла.

– Но я так не могу, – прошептала, и слеза покатилась у девушки по щеке. – Я второй день этим мучаюсь. А мы не набрали и половины. Сколько еще минут надо отнять у этих несчастных, чтобы наполнить шкатулку?

– Пойдем! – твердо сказал я, обнимая ведьму за плечи.

– Куда?

Но она безропотно пошла за мной в гостиную.

– Открывай шкатулку! – сурово приказал я ей. – И бери минуты!

– У кого?

– У меня!

Тина ахнула.

– Нет!

– Почему нет? Нам нужно заполнить артефакт полностью. Понятия не имею, для чего, но раз это необходимо, то я готов на все.

Ведьма колебалась. Глядела на меня во все глаза, и в них метались боль, несогласие и упрямство. Я положил руки на плечи девушки.

– Тина! – жестко сказал я. – Я приказываю тебе! Ты слышишь? Это мой приказ, ведьма!

– Не давите на меня! – огрызнулась злючка, но я увидел, что она уже сдалась.

Со вздохом открыла шкатулку.

– Ну же!

– Сами напросились!

Она шептала заклинание, вытягивая минуты моей жизни. Я ничего не чувствовал, разве что легкое, подобное ветерку, движение магии в воздухе. А сам смотрел на крышку шкатулки. Вот последняя искра упала на дно часов, по линиям узоров пробежали огненные змейки, шкатулка ярко вспыхнула и погасла.

– Все? – не веря, спросила ведьма. И грустно добавила: – Целый час. Почти целый час времени.

– Разве это так важно?

– Важно.

Она схватила шкатулку и буквально выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Я уселся на продавленный диванчик и потер лоб. Что ж, завтра утром придет конец трехдневного срока, и связь между мной и ведьмой окрепнет. И тогда…

– А ты, возможно, лучше, чем я о тебе думала, – раздался насмешливый голос сзади.

– Не знаю, чем я вам не угодил, госпожа Аниль, – устало заметил я.

Призрак уселся в кресло передо мной.

– Помню тебя молодым, – сказала старушка, неодобрительно посверкивая глазами. – Всегда такой гордый, неприступный. Чего не женился, ваша светлость? Не нашел себе ровню?

Я усмехнулся неожиданному переходу с «вы» на «ты». Но смысл ругаться с покойницей?

– Не нашел по сердцу, – коротко сказал я. – А вы вот лучше помогите мне.

– Супругу найти? – сузила глаза ведьма.

– В этом вопросе и без вас обойдусь. Нет, в другом.

Я достал из кармана огненный шар. Провел над ним левой рукой, и огненная оболочка ловушки исчезла, а на ладони остался маленький клубок оранжевой пряжи, намотанный на косточки. Госпожа Аниль нахмурилась. Протянула руку, и клубок из моей ладони перелетел в ее, призрачную. Вдруг ведьма ахнула и выронила клубок. Я едва его успел подхватить.

– Срочно спрячь! – чуть не завопила старушка.

Я мгновенно заключил клубок в огненную магическую оболочку. Вопросительно уставился на ведьму, ожидая объяснения.

– Это подклад, – нехотя сказала мертвая ведьма.

– Не из вашей ли лавки нитки?

– Да кто же его разберет, – пробормотала старуха. – Где нашел, ваша светлость?

– У себя в комнате, – не стал скрывать я. – Некоторое время назад.

– На Тину думаешь?

– Не хочу на нее думать, – коротко отрезал я. – Но нашел я этот, как вы говорите, подклад, действительно через пару дней после визита Тины в замок. У себя в кабинете. Что он делает?

– Петушиные кости, рута. Вокруг нити намотаны. Да не простые нити. Ох-хо-хо!

– Что делает этот артефакт? – становясь суровым, повторил вопрос я.

– Да вроде, и неплох он. Но смотря для кого. Этот клубочек, ваша светлость, из дома призраков изгоняет. Говорите, он у вас в замке был?

– Да.

Хм. Но я ведь почувствовал неладное. Удивлялся еще тогда, почему Мадлен так исчезла быстро, не успев договорить, рассказать мне самое важное. А оно вон как! Кто-то специально подложил эту вещицу, чтобы отгонять от меня призраков. Смертью Эмельты я был так расстроен, что уехал из замка на две недели. Если призрак и пытался ко мне пробиться, то не смог. Артефакт изгнал его. Вторая ведьма… Маврина могла и не захотеть ничего рассказать. Была она корыстной и злобной бабой. Согласилась пойти в тень только из-за денег, которые я посулил. Кто же подложил этот подклад? Это должен быть человек с магией. В замке магией обладали мы с братом. Камилла была без дара. Сам ее проверял. Слуг проверял мой придворный маг: не дело это – иметь рядом с собой магически одаренного человека и не знать об этом. Жерар? Зачем бы ему? А зачем вообще кому-то это делать? Подклад делают ведьмы, но не слишком ли все просто? Его мог сделать и маг, пытаясь навести подозрение на ведьму. Как же все запутанно.

Я размышлял над этой загадкой, пока Тина шила. Вернулась она в гостиную как ни в чем не бывало и сразу уселась за стол. Свечи окружили голову девушки золотым абрисом. Глаза были опущены на ткань и снующую иголку, которая вспыхивала серебром при каждом движении ловких рук ведьмы. Я любовался изящно склоненной шейкой девушки. Вот Тина случайно поймала мой взгляд, смутилась и нахмурилась. Радость снова забилась в моей душе теплой птицей, заставляя невольно губы растянуться в улыбке. Как же мне повезло, что наша связь с Тиной заставила меня находиться рядом с ней. И как жаль, что нельзя продлить это время.