Текст книги "Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 71. Развязать дракона

Дверь, вернее, ее обломок, неплотно закрывала проход, и из коридора слышались встревоженные голоса. Я различила среди них голос Пефера. Но Натан, видимо, что-то объяснил разбуженным слугам, потому что шум стал удаляться от спальни.

Я подошла к кровати и уселась рядом с Северином. Он был такой неподвижный. Такой спокойный. Такой… такой беззащитный. Такой… мой.

– Я никому не позволю причинить тебе вред, – прошептала я, беря дракона за руку.

Рука у него была теплой, не горячей, как обычно, но и не холодной, как тогда, в тени. Надежда есть. Мутный камень в перстне Северина снова постепенно начал возвращать себе прозрачность. Это значило, что яда дракон не успел получить.

– Ты выздоровеешь, – сказала я Северину и погладила его по щеке, уже успевшей зарасти щетиной.

Но даже такой заросший он мне нравился. Как же он мне нравился! И еще больше мне бы понравилось, если бы герцог сейчас открыл глаза, сел в постели и обнял меня. Я испытала соблазн лечь рядом на кровать и обнять моего дракона, но я побоялась – неровен час кто-нибудь войдет в спальню.

– Скорее поправляйся, – прошептала я, убирая прядку с лица Северина. Ох уж эти непослушные рыжие прядки. Так и норовят закрыть от меня дорогое мне лицо. Я невольно вспомнила, когда в прошлый раз так же убирала волосы с его лица. – Только не умирай, пожалуйста! Не поступай так со мной. Это чертовски жестоко, Север, ты слышишь?

Но он, конечно, не слышал. Дракон летал сейчас в каких-то неведомых мне чужих небесах между солнцем и землей. Только вернись оттуда! Ты мне так нужен. Я подняла его бессильную руку, прижалась к ней щекой. Потерлась об нее, закрыв глаза, представляя, что это он гладит и ласкает меня. Он же умеет быть таким нежным.

Не знаю, сколько я сидела так, кутаясь в свою любовь. Вздрогнула, когда услышала шум – это убирали створку двери с прохода. Я не стала вскакивать, даже не отпустила руку Северина. И так многие уже знают о наших отношениях. И стыдиться мне нечего – я не делала ничего плохого.

Натан, войдя в комнату, вернул створку на место. Я приподняла бровь в удивлении.

– Утром слуги все починят, – пояснил мужчина. – А пока так.

– Нет, я удивлена, что вы один, – тряхнула я головой. – А где же Жерар?

– В подземелье.

– Сторожит Камиллу?

– Нет, в соседней камере, под замком, – усмехнулся Натан. – Кажется, пора вернуть упраздненную должность тюремщика. Я за ними обоими ухаживать не собираюсь.

– И за Камиллой?

Натан посерьезнел.

– Это ведьма выпила у меня столько крови, что я вряд ли смогу ее простить. Но ты права – судьбу Камиллы должен решать правитель. А я им стану, только если… – Натан замолчал, кинул взгляд на брата и нахмурился. – Как он?

– Яда он не успел получить, так что надежда есть, – запинаясь, сказала я. – Но почему вы заперли мага? И кто же тогда будет лечить Северина?

– Разве ты сама не считаешь Жерара преступником?

– Считаю, – уверенно сказала я. – Но жизнь Северина мне важнее мести. И даже важнее справедливости.

– Понимаю.

Натан уселся с другой стороны кровати. Я наконец отпустила руку Северина, осторожно положила ее ему на живот.

– Так что с лекарством?

– Не беспокойся, Тина. При прочих равных, Жерар предан своему господину. Он рассказал мне подробно и о кристаллах, и о том, как давать лекарство. Да и Пефер ему помогал, он тоже знает, что делать. Так что остается лишь довериться им и положиться на волю богов.

– Богов? – фыркнула я. – Ну уж нет! Если я и вынесла какой урок из случившегося, так это тот, что в вашем мире все зависит от обычных людей, ведьм, магов и драконов. Боги не только умыли руки, но и воду из тазика выплеснули!

– Не понимаю, Тина.

– Извините, это такое выражение есть в моем мире. Я имею в виду, что мы сами, мы, смертные, принимаем решения и несем за них ответственность. Мы с Северином спасли этот мир. А у богов, как выяснилось, лапки!

– Лапки? Ты так смешно иногда говоришь, Тина, – улыбнулся Натан. – Ты вообще забавная. Ну, помимо красоты и ума. Я понимаю, что мой брат в тебе нашел…

Тут он нахмурился, словно подумал о чем-то нехорошем.

– Лекарство не пора давать? – забеспокоилась я. – Может, там надо по часам поить или… Если надо, я могу быть сиделкой… – я замолчала, потому что Натан не отвечал и все больше хмурился. – Что такое?

– Тина, давай передадим лечение в руки более опытных людей, чем мы, – мягко сказал он, и понимание вдруг настигло меня.

– Вы не хотите, чтобы я была рядом с Северином! – воскликнула я. – Простите, рядом с его светлостью…

– Не в этом дело…

– В этом. Давайте поговорим откровенно, Натан. Уж откровенность-то я заслуживаю?

– Ты заслуживаешь гораздо-гораздо большего, – уклончиво сказал Натан. – И ты получишь награду. Деньги, титул, поместье. Да что хочешь.

– Стоп-стоп-стоп! Вы меня что, покупаете?

Мне резко захотелось предложить Натану засунуть и деньги, и поместье себе в одно место. А что, у драконов оно большое, должно влезть! Но я вспомнила о том, что разговариваю с врио. правителя Нура. Вежливость тут не помешает.

– Ты что! Никого я не покупаю. Ты заслужила награду.

И снова увиливает.

– Заслужила награду, но не в виде герцога Нура, так? – с горечью сказала я. – Ну скажите прямо, Натан!

– Тина!

Натан встал и уселся в кресло, где раньше возлежал одурманенный маг. Я смотрела в строгое лицо дракона, и в душе у меня все переворачивалось. Да, где-то я понимала Камиллу. Вот удивительно – с тех пор как я узнала правду про нее, она стала мне гораздо симпатичней. С ней поступили несправедливо. Если бы Северин предал меня так, как его предок, нашла бы я в себе силы простить? Не знаю. Но и судить ее тогда я не вправе. Только вот никакая месть не может оправдать убийство целого мира.

– Говорите, говорите, Натан! – стараясь не выдать свою обиду, сказала я. – Вы подарили мне сегодня комплимент, сказав, что я умна. А умные люди способны без обиды принять правду. Какой бы горькой она ни была.

– Хорошо, – наконец решившись, заговорил Натан. Отвернулся, словно стыдясь смотреть мне в лицо. – Я виноват перед семьей и герцогством. Виноват поневоле. Так что не буду слишком казнить себя. Но я взвалил на плечи брата тяжелую ношу и нисколько не помогал ее нести. Однако сейчас все изменилось. Север болен. Я должен побеспокоиться о нем и о Нуре. Я теперь в ответе и за брата, и за покой жителей герцогства.

– К чему вы клоните?

– Я не знаю, какие у вас отношения, Тина. Прости! Когда брат придет в себя, он сам решит, что делать дальше. Скажу честно, я немного удивлен, даже обескуражен тем, как быстро все у вас закрутилось. И как далеко все зашло. Я действительно был поражен, когда Север сказал, что хочет жениться на тебе…

– Ну конечно, – попыталась я улыбнуться, но улыбка наверняка вышла кривой. – Я же ему не подхожу. Я не пара герцогу.

– Не надо так, – мягко сказал Натан. – Помни, что еще есть запрет, который пока официально не отменили: дракон не может жениться на ведьме. Но я не об этом. Меня удивили ваши отношения, потому что я ни разу не видел, чтобы Северин так загорался хоть одной женщиной. Он мне всегда казался таким холодным, таким уравновешенным. Я даже думал, что любовь обойдет его стороной. Он склонялся к тому, что ему придется заключить брак по расчету. Чтобы был наследник. Но все тянул…

– Стойте! – догадалась я и возмущенно воскликнула: – Уж не намекаете ли вы на то, что я околдовала Севера? Ну ладно маг! Жерар про ведьм только плохое думает. Но вы, Натан, вы! Не думаете же вы про меня так же!

Натан покачал головой.

– Нет, Тина. Я не думаю, что ты специально обморочила моего брата. Но вы провели ритуал связи. И вот не подействовала ли эта магическая связь таким образом, что…

– Понятно.

Я посмотрела на спящего герцога. А вдруг Натан прав? Вдруг Северина просто привязало ко мне магией?

– Я готова оборвать связь, ваше сиятельство! – решительно заявила я. – Давайте проведем обратный ритуал! Тем более, что и нужды в связи уже никакой нет.

– Ты не возражаешь? – живо откликнулся Натан, и мне стало понятно, что семена подозрения пустили в его душе корни. Или же Жерар хорошо ему так напел в уши.

Но я не осуждала дракона. Все герцогское семейство слишком пострадало от ведьм, чтобы безоговорочно верить нам.

– Я даже настаиваю! Не хочу быть под подозрением, – гордо сказала я. – Давайте прямо сейчас! Я теперь знаю, что делать. Я прочитала в гримуаре подробное объяснение этого ритуала.

– Прекрасно.

Натан встал, подходя поближе, собираясь контролировать процесс. Пусть! Мне нечего скрывать. Главное, чтобы все получилось.

Я снова взяла руку Северина. При Натане мне неловко было проявлять нежность к герцогу, поэтому я просто держала тяжелую длань дракона в своих ладонях. Закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Теория теорией, но какова будет практика?

– Как осенью дерево расстается с листвой, – начала я тихим голосом. – Как снег тает по весне…

Образы сами приходили мне в голову. Душу, подобно колдовской дымке, стала окутывать грусть. Может, и вправду, все это было действие магии? Я сама приворожила к себе Северина? Я ведь тогда вплела в тесемку амарантовую нить – символ моей любви, которую я предчувствовала, как предчувствует петух рассвет. И вдруг эта ниточка связала наши сердца?

– Как хлынувший поток разделяет два берега. Как две дороги разбегаются с развилки в разные стороны…

Да, наши дороги могут теперь разойтись. Но если все это были чары, если все это был навеянный морок, то зачем мне такая любовь? Зачем мне насильно привязанный мужчина? Нет, я не Нинель, чтобы поить любимого отравой лжи. Пусть будет свободен! Слышишь, Север, я отпускаю тебя на юг, запад и восток! Благословляю на все четыре стороны!

– Как роса сохнет с приходом солнца. Как упавшее зеркало разбивается на осколки…

Я сама не заметила, когда начала плакать. Слезы просто лились и лились по щекам. Я открыла глаза, но все перед глазами было смазанным. Я увидела, как из моих рук вылетают зеленые искры и осыпаю наши с Северином руки.

– Как огонь пожирает клочок бумаги. Как безвозвратно уходит время, стирая прошлое…

Да, наше прошлое с Северином ушло безвозвратно. Что ж, это закон мира: все когда-то заканчивается, и хорошее, и плохое.

– Как перелетные птицы покидают осенью родной край. Как камень падает в пропасть. Так пусть разорвется связь между ведьмой Тиной и драконом Северином. А то, что разорвано, уже никогда не соединить.

Наши руки озарились разноцветными искрами, которые начали собираться в нити, а нити переплелись в одну сияющую разными оттенками тесемку. Но вот последние всполохи потухли, и с наших запястий соскользнула ленточка. Упала на одеяло.

Шафрановый, мандариновый, бирюзовый, королевский синий, фиалковый, жасмин… И амарантовый. Я сама плела эту тесемку бог знает сколько времени назад. Теперь казалось – вечность назад. Я подняла ленточку, задумчиво покрутила в руках. Потом осторожно обмотала вокруг запястья дракона. Не завязывая.

– Пусть останется у него. На память. Если вы не возражаете, – тихо сказала я, отворачиваясь от Натана.

Встала с кровати.

– Разумеется, – спокойно сказал брат герцога. – В ней же нет магии?

– Можете убедиться сами. Магия ушла.

– Я провожу тебя до кареты, Тина, – сказал Натан, подавая мне плащ, который я сбросила на пуф около кровати.

– Благодарю.

Хочет поскорее от меня избавиться? Что ж, он прав. Я бросила последний взгляд на спящего Северина. «Прощай!» – прошептала беззвучно.

– Берегите брата, Натан, – сказала я, когда мужчина подсаживал меня в карету.

– Я послал за другим магом. Пока я буду подпитывать Северина своей магией вместо Жерара. Но мне одному не справиться.

– Очень правильное решение.

– Когда Север очнется, он решит, как лучше отблагодарить тебя за все, что ты сделала, – серьезно сказал дракон. – Но я уже сейчас хотел бы одарить тебя. Что я могу для тебя сделать, Тина?

Я колебалась недолго.

– Только одно, Натан. Вы могли бы писать мне, как идут дела у его светлости? О его здоровье. Просто пару строк.

Мой голос дрогнул.

– Обещаю, что буду регулярно писать, – поклонился Натан.

Он захлопнул дверцу кареты. Она тронулась в предрассветной дымке. А когда мы доехали до Зальдена, над лесом выкатилось сияющим колесом солнце. И тут же, как по команде, запели птицы. Весь мир радовался жизни. Праздновал победу. И лишь у меня на душе была не радость от победы, а пустота и чувство потери. Я уткнулась лицом в руки и заплакала.

ГЛАВА 72. Все очень грустно. И крайне хлопотно

Мир возвращался на свое место. Порой матрица Нура давала сбой: я вдруг не находила на привычном месте какую-то мелочь, типа фонаря или клумбы цветов. Однажды, проснувшись утром, я увидела рядом со входом в дом огромный муравейник. Но через час он исчез, словно его и не было никогда. Мойры старательно трудились, не покладая рук, зашивали все прорехи и убирали все нестыковки.

Лето ворвалось в Зальден стремительно и было таким же ранним, как весна. Флюгера на крышах блестели так ярко, что было больно на них смотреть, и плавились на солнце. Я распахивала ночью окно настежь, иначе под нагревающейся за день крышей дома можно было бы задохнуться.

В лавке тоже было жарко. Через большие окна ее заливало солнце. И я перебралась в садик, цветы которого сейчас соперничали друг с другом в яркости цветения. Сиреневые ирисы, ярко-красные маки, густо-розовые и белые пионы – цветы раскрасили мой зеленый садик в разные оттенки.

Тут в тени под яблоней я и принимала гостей. Чтобы можно было пройти прямо с улицы в садик, рабочие проделали в каменной стене дыру, и столяр Виллум – чей дом я когда-то избавила от злыдней – сделал мне красивую резную калитку. Причем отказался брать за работу деньги. Хорошо все-таки быть ведьмой! Доброй, но… В случае чего я за ответом в карман лезть не буду. Да, я действительно изменилась, как правильно заметила Нинель.

Натан присылал мне регулярные письма. Хоть и не каждый день. Герцог пока не пришел в себя. Жизнь в его теле поддерживали два мага, которые приехали в замок Алой зари.

«Маги утверждают, что брат непременно поправится, – писал Натан. – Но пока он без сознания. Вернется ли он прежним, или яд Стехны нанес ему сильные повреждения, и Северин потеряет здоровье – кто знает? Надо надеяться на лучшее, Тина, но быть готовым к худшему».

«Сегодня Северин шевельнул рукой. Это хороший знак. Кажется, он начинает приходить в себя».

Короткие эти послания регулярно появлялись передо мной, перенесенные из замка в лавку магически, но у меня каждый раз начинало биться сердце, когда я ломала сургучную печать с расправившим крылья золотым драконом.

Через послания Натана я узнавала и другие новости об обитателях замка.

«Сегодня я спустился в подземелье к Камилле, которую избегал полтора месяца. Она выглядела осунувшейся и грустной. Не просила прощения за то, что сделала моей семье. Но вдруг заговорила о тебе, Тина. С теплотой. Просила передать, что она всегда относилась к тебе с симпатией. Что будь у нее дочь, она хотела бы, чтобы та была похожа на тебя. Пожелала тебе счастья. Прости, Тина, может, тебе неприятно это слышать, но я обещал передать слова Камиллы».

«Я пишу тебе это, потому что не знаю, как поступить. И хочу тебя предупредить. Сегодня тюремщик позвал меня в подземелье. Камера Камиллы оказалась пуста, а цепи нетронуты. Видимо, магия ведьмы, которую не высасывал левляр, вернулась к ней, и Камилла как-то сумела сбежать из тюрьмы, Тина! Остерегайся ее! Она может прийти к тебе!»

Но я покачала головой. Камилла сбежала в тень. Но что она сможет там сделать? Даже если ей будет помогать Обман, она не дойдет до башни Чемби-толл, а значит, не сможет навредить миру. Да и долго ли смертная продержится в тени без еды и воды? И как бы далеко она не ушла в изнанке, вернуться ей придется все в ту же опостылевшую тюрьму.

«Прошла неделя. О Камилле ни слуху ни духу. Маги уверяют меня, что она не могла убежать из магически защищенной камеры и из оков. Но она не вернулась в подземелье».

Бедная Камилла! Она предпочла умереть не в цепях, а свободной. И ее тело осталось в тени. Прочитав это, я долго сидела с письмом в руке в саду и смотрела на остывающее золото неба. В душу бились волны грусти. Да, Камилла не была моей подругой, но и врагом я ее не назвала бы. Бедная преданная своим возлюбленным ведьма! Она не нашла настоящей любви, она не смогла отомстить. Но умерла с гордо поднятой головой, решив избежать наказания драконов, которых ненавидела и презирала в душе.

– Может, это для всех и лучше, детка, – сказала тетушка Аниль. – И хватит хлюпать носом. Ее бы, пожалуй, отдали левряру. Или еще хуже того – казнили бы, и ее душа оказалась навсегда в заключении в тени. Стала бы камнем в Мосту Проклятых Душ…

О нет! Хуже этого ничего нет. Тогда пусть лучше Камилла отправится на луну или родится заново. Пусть в новой жизни она обретет счастье, которого не нашла в этой. Я верю в то, что она сможет прожить иную жизнь. И перед сном в своих наивно-детских молитвах к имени Северина я добавила еще одно имя.

В конце июня, когда ночи стали совсем прозрачными, как крылья стрекоз, а небо, полыхая теплыми углями звезд, заворачивало Зальден в бархатную обертку и шуршало таинственно в полночи, у меня начались странные видения.

Мне мерещился то чемодан. То остановка автобуса, неведомым образом занесенная в этот мир с Земли. То сложенные стопкой вещи на диване. То один раз даже привиделась похожая на авиабилет бумажка. Стоило моргнуть глазом, и видение тут же растворялось в воздухе.

В эти дни вечерами было так душно в доме, что мы с тетушкой ужинали в саду. Пока мотыльки бились в стекло лампы, тщетно пытаясь проникнуть внутрь к своей огненной смерти, мы пили чай и задушевно общались. Разумеется, чай пила я одна, а тетушка мне что-то рассказывала. Она вспоминала интересные магические случаи, свою недолгую супружескую жизнь, детство в другом мире и то, как однажды она, такая же попаданка, как я, осталась в Нуре. Делилась сплетнями обо всех соседях в округе, которых знала практически с рождения.

Вокруг грохотали сверчки, ночь тепло дышала мне в затылок. От цветущих роз лился аромат. Тетушка замолчала, задумчиво глядя на узкую лимонную корку луны.

– Это ведь вы посылали всю последнюю неделю мне видения? – спросила я, когда молчание затянулось.

И чем дольше оно тянулось, тем больше у меня натягивались струны души. Тронь неправильную, и все безвозвратно порвется, захлестнув лопнувшими струнами сердце и поранив его.

– Ты такая умница, детка, – ласково сказала старушка, улыбаясь чему-то своему. – Я и не предполагала, что боги пошлют мне такую преемницу. Ты величайшая ведьма в мире, Тина.

– Ну скажете тоже, тетушка! – зарделась я.

– Величие не в гордости и величавости, детка, а в том, чтобы прийти вовремя и сделать то, что не в состоянии сделать никто другой. А потом уйти, скромно и не попросив благодарности. А ты смогла. Ты ведь тоже не попросила взамен награду?

– Я просила, – сказала я. – У мойры. Но она не дала мне того, что мне было нужно. Но все, кажется, получилось не так уж плохо. Вернее, могло бы и получше, но могло бы похуже.

– Никогда не бывает слишком хорошо, Тина. А в погоне за идеальным, за лучшим мы можем потерять то хорошее, что у нас есть.

– Понимаю.

Я замолчала. Тишина звенела голосами сверчков. Слезы сами покатились по моим щекам. Я ведь знала, что сейчас произойдет. Пусть я не Часовщик, но ведьмы тоже умеют если не видеть, то чувствовать будущее.

– Значит, говоришь, теперь смертные вольны идти туда, куда зовет их сердце? – снова улыбнулась тетушка.

– Да.

Слова давались мне с трудом, а горло саднило от горечи. Но разве я не знала, что так будет однажды? Единственное, чего мне не хватало – это прикоснуться к руке тетушки, почувствовать живое тепло. Но ведь слишком хорошо не бывает? И надо ценить то, что есть и что было?

– Все будет хорошо, детка.

– Я знаю…

Я глотала слезы и дышала часто, стараясь не выдать свое горе. Как можно печалиться! Надо радоваться! Но я слишком привязалась к призраку, чтобы расстаться с ним.

– Так рано, – прошептала я. – Так рано, тетушка. Я не готова. Пока не готова…

– Ты готова, детка, – ласково сказала старушка, обращая на меня веселый взгляд. – И знаешь, что пришла пора.

– Я очень люблю вас, тетушка Аниль, – прошептала я.

Призрак улыбнулся и начал таять. Пока полностью не растворился в сумерках. Я посидела еще в одиночестве, задрав голову к небесам и пытаясь увидеть звезды сквозь слезы. Затем встала и начала собирать посуду со стола. Но у меня так дрожали руки, что я побоялась разбить чашку и чайник. Все же это дорогой герцогский сервиз. Жаль будет его лишиться. Я махнула рукой и решила оставить все на столе до утра.

Темный дом показался мне неуютным и чужим.

– Вот мы с тобой и осиротели, – прошептала я, входя в лавку. – Тетушка ушла навсегда. Как и обещала. Только разве я думала, что это произойдет так скоро? Хотя, когда бы она ни ушла, я бы так же не хотела ее отпускать.

Теперь мне стало труднее вести хозяйство. К счастью, нашелся человек, который с радостью поступил ко мне на службу. Линда. Блондинка с щеками, похожими на румяные яблоки. Вместо того чтобы поступить на службу к графине, где работала ее сестра Берта, девушка согласилась работать в моем доме.

– Ой да что хорошего у графини! – сказала она, хозяйским взглядом окидывая мое жилище. – То ли дело у настоящей ведьмы работать.

– Ну ты же не думаешь, что научишься колдовать? – усмехнулась я.

– Нет, конечно! Зато меня так же все бояться будут.

– А меня боятся?

– Уважают. И любят.

Мне польстили слова Берты. А работницей она оказалась просто превосходной. Работа так и кипела в ее руках. Пожалуй, в этом отношении она была и получше тетушки. Хоть и пользовалась своими двумя руками, а не магией. Через неделю после того, как Линда заступила на работу, дом начал блестеть, так она его отдраила.

– Угомонись! – смеялась я, когда девушка пыталась отрывать плинтуса, чтобы убрать мусор и за ними.

– Ничего, – пыхтела та. – Я плотника приведу. Он вам полы поменяет. Чтобы к зиме все обновить. Ну а побелить потолки я и сама смогу.

Я лишь закатила глаза от такого рвения. Но стоит ли стоять на пути у высоких хозяйственных чувств? Так что я предоставила Линде управляться в моем доме так, как она считала нужным. Просто золото, а не работница!

А у меня и другой работы хватало. Количество клиентов только росло, и старые не забывали протоптанную дорожку. Благородные невесты Зальдена после свадьбы дочери виконтессы Малтеи завалили меня заказами, даже пришлось установить очередь. Так что вечерами мне не приходилось грустить – на манекене постоянно болталось очередное роскошное свадебное платье.

Еще одна забота – исправление пакостей Нинель – тоже отнимало прилично времени. К сожалению, моя землячка успела натворить бед. Ох, зря я тогда решила, что она не оставила никакой подклад, когда ворвалась в мою лавку с обвинениями. В лавке – да, не оставила. Жаль, что я не догадалась посмотреть за дверью.

А потом началось. Ко мне пришла госпожа Марита. Она и раньше порывалась зайти ко мне, но все откладывала свой визит.

– Понимаешь, Тиночка, – неуверенно сказала она. – Я странно себя чувствую в последнее время. Злюсь на всех. Все меня раздражает. Муж не туда тарелку поставит – а я уже киплю от злости. Внук воду пролил – так бы и отшлепала хулигана. Уже все домашние от меня шарахаются. И вот я засомневалась – а нет ли на мне порчи или чего другого?

И бедная женщина подняла на меня умоляющий взгляд.

Но я же слышала что-то подобное от тетушки! Она совершенно точно мне описывала такие симптомы.

– Приходите завтра, госпожа Марита! – твердо сказала я. – Надеюсь, я буду знать завтра причину.

Коричневый гримуар оказался настоящим кладезем информации. Темной информации. И справочником, где было собрано огромное количество магических гадостей.

– Так и знала! – возмущенно прошептала я, найдя нужную мне страницу. – «Обижуха» – вот как это называется! Ну Нинель. Ну стерва!

Мне немедленно захотелось придушить гадину. Но как? Я же сама отпустила ее домой, на Землю. И даже барахло разрешила забрать. Ох как я была не права!

« Когда хотят посеять смуту в каком-нибудь поселении, то создают семя обижухи. Для этого надо в полночь пойти на перекресток, захватив с собой толченое крыло летучей мыши, воду, которой обмывали топор палача…»

Дальше шло подробное перечисление тошнотворных ингредиентов. Господи, неужели у Нинель все это было? Фу какая мерзость! Спалить бы лавку Маврины со всем содержимым. Пока на нее навесили замок, а я еще из предосторожности и заклятие на окна и двери наложила.

Я читала описание дальнейшего колдовства и все больше тревожилась. Судя по симптомам «болезни» госпожи Мариты, где-то она подцепила обижуху. Но где? Куда бы Нинель бросила семя? Я напряженно думала, потом выскочила из лавки.

На улице уже была ночь, и редкие фонари освещали камни мостовой и мотыльков, которые летали роем в конусах света. Но мне не нужно было освещение. Напротив, я зажмурила глаза и стала теневым зрением внимательно оглядывать крыльцо лавки. Ну конечно! Она была там!

Пышное призрачное растение выросло в укромном углу за перилами. Его ветви колебались на ветру, как зеленый дым. Его не было видно невооруженным глазом никому из обычных людей. Да и я не замечала подкидыша последние месяцы. Ну точно – клуша ты, Тина! Под твоим носом оно росло и выросло в целый куст! Ветви обижухи были усеяны серебристыми шариками с шипами, похожими на колючки репейника.

«Обижуха цепляется за одежду человека, который проходит мимо, и тот уносит колючие шарики на себе. Постепенно действуя на свою жертву, обижуха заставляет человека испытывать беспричинную злость, раздражительность, обиду на окружающих, ревность. И эти чувства будут нарастать, могут даже свести с ума.

Обижуху нередко подбрасывали в какое-нибудь поселение, стремясь вызвать среди жителей раздор. По легенде, Бубличная Смута в Марбуке, которая перешла в кровавую резню, была вызвана именно обижухой, семена которой ведьмы специально разбросали в разных местах города. Это привело к тому, что приграничный город легко взяли враги, когда началась так называемая Двухлетняя война между герцогствами Скамь и Турул…»

Этого еще не хватало! Ну Нинель! Подставить меня хотела? Или дура злобная не думала о последствиях? И я дура, что ее отпустила. Надо было посадить мерзавку в тюрьму за все ее проделки! Ну Нинель, не приведи тебя господь попасться мне на глаза! В любом из миров!

Обижуху я уничтожила за час, но вот разнесенные по всему городу шарики, вызывающие вражду, надо было искать. А также лечить людей, в которых обижуха уже вызвала такие чувства. Я постаралась вспомнить, сколько клиентов заходило ко мне в лавку, и застонала. А ведь еще надо было сплести тесемки-артефакты!

Следующую неделю лавка была закрыта, мастерская, где я покупала катушки, получила срочный дополнительный заказ, а я только и делала что плела тесемки из ниток успокаивающих оттенков. Защитный синий, васильковый, лазурный, глициния…

Эти и другие цвета я быстро сплетала в тесемки, которые предстояло носить всем пострадавшим клиентам до тех пор, пока действие обижухи не прекратится. Я даже сходила в магистрат и попросила повесить на столбе объявление, чтобы все, кто когда-либо заходил в ниточную лавку, непременно пришли ко мне и получили защитный амулет.

– Пошлите стражников по всем районам, – вещала я начальнику стражи, – чтобы известить всех горожан о нашей проблеме.

– Это весь город надо обойти? – ужаснулся пузан.

Я строго свела брови, уперлась руками о стол и наклонилась, так что начальник стражи испуганно откинулся назад.

– Хотите повторения Бубличной смуты? – зловещим тихим голосом сказала я. – Или вам нужен личный приказ от герцога, подтверждающий мои полномочия?

– Ничего не надо, госпожа Тина! Все будет сделано.

Пузан вскочил со стола, якобы из вежливости, но скорее всего, ему хотелось увеличить расстояние между собой и страшной сердитой ведьмой.

– Чтобы сегодня же начали обходить все дома! – чеканила я. – По каждой улице чтобы отчет был! Ни одного дома нельзя пропустить! Всех, кто когда-либо не только заходил ко мне в лавку, но даже просто проходил мимо нее по Кривому переулку, ко мне посылать. Проверять буду, есть ли на них обижуха.

– Слушаюсь!

– Все отчеты ко мне! И стражников ко мне пришлите, чтобы не допустить беспорядка! Пары будет достаточно.

Уже на следующее утро перед лавкой была толпа, которую с трудом сдерживали мои новые охранники.

Проверить каждого посетителя на предмет наличия обижухи. Отметить его в списке. Повязать пострадавшему амулет. И втолковать, что снимать его нельзя. Пока я не скажу. Мыться с ним можно. Не манту, чай. Нет, побочных эффектов не будет. Нет, и грудное молоко не испортится. Следующий!

Линда приняла активное участие и помогала мне организовывать работу. Без нее я бы давно уже лишилась голоса. И последних нерв и сил.

После обижухи был другой случай с подброшенной заколкой, которую нашли на улице ребятишки. На нее кто-то повесил свою порчу, с тем чтобы избавиться от черной магии. И теперь вся эта пакость должна была перейти на того, кто подберет находку. К счастью, сильная горячка, которая одновременно началась у нескольких детей, вызвала подозрения у приглашенного лекаря, и он решил на всякий случай посоветоваться и со мной.

Потом… Одним словом, скучать мне было совершенно некогда. Одна забота сменяла другую, поток клиентов и дел не прекращался, и к ночи я валилась с ног. Хорошо хоть мне не нужно было заниматься домашним хозяйством. И готовить еду. Линда, которая переехала ко мне во время борьбы с последствиями обижухи да так и осталась, взяла на себя и эту заботу. Не знаю, что бы я делала без нее.

Но несмотря на свою крайнюю загруженность, я ни на секунду не забывала Северина. Чем бы я ни занималась: вышивала, плела или просто сидела в саду, отдыхая после работы, – он всегда незримо был со мной. Я видела его между строками заговоров в гримуаре, между стежками на ткани, он чудился мне в зарослях лилий и среди гроздей поспевающей смородины. Я мысленно делилась с ним новостями, жаловалась ему, спрашивала совета. Порой тоска по нему так сильно сжимала грудь, что даже было трудно дышать.

А с конца июля ко всему прочему прибавилась еще одна неприятность.

Лето так и не думало остывать. Жара сменялась грозами, от которых испуганно тряслись крыши Зальдена. Потом над городом повисала радуга.

– Никогда не видела такого количества радуг, Тина! – радостно пищала Линда, выглядывая в окно. – Радуга, говорят, счастливая примета?

– Возможно, – осторожно отвечала я.