Текст книги "Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 43. Не задавайте вопрос, ответ на который знаете

– Здесь вам удобно будет, госпожа Тина!

– Спасибо, господин Пефер! Я и сама могу постель разобрать.

– Ну что вы! Это мое дело – гостей обхаживать. А его светлость просил вас обустроить с максимальным комфортом. И не спорьте даже!

Пожилой слуга хлопотал, показывая мне все в комнатах. Был Пефер сухощавым, высоким. Выцветшие голубые глаза на покрытом морщинами лице смотрели ласково. В седых волосах уже не осталось ни одного темного волоса.

Он проводил меня в комнату, что была за три двери от спальни герцога. Зажег камин. Сам расстелил постель. Принес поднос, полный еды. Горячая вода уже плескалась в ванне.

– Рекомендую вот эту ароматическую соль. Очень приятный цветочный аромат. Полотенчики вот тут положу, на банкеточку. Вы сперва кушать будете или ванну принимать? Жаль, что слуги спят уже. Его светлость приказал не будить никого, чтобы плиту разжечь. Так что только холодные закуски. Уж не обессудьте…

Добрый старик еще что-то бормотал, неважное и извинительное, но я его уже не слушала. С трудом выставила из комнаты, поблагодарив несколько раз. С жадностью набросилась на еду. Хоть холодная, но какая же вкусная! И буженина, и запеченные овощи, и салат из огурцов и помидоров с местным острым сыром, и пирожки с грибами. Кажется, я не ела целую вечность. Надо же – сколько мы пробродили с Северином в тени! Совсем потеряли счет времени. А он еще хотел там остаться. Ну не идиот? На чем мы двигались бы дальше? Северин хоть и силен, но даже ему уже ни лошадиных сил, ни драконьих не хватало. Я фыркнула и, довольно отдуваясь, откинулась на спинку дивана в гостевой комнате. Подошла к окну и дернула створку: в комнате от спешно натопленного очага стало душновато.

Небо пряно дохнуло мне в лицо прямо из глубины черной влажной глотки. Кусты еще не расцветшей черемухи под окном были усыпаны серебристым соловьиным пением. Как же прекрасен этот мир! Вот чего совсем не было в тени – запахов, тепла и холода, настоящего, живого света. Не говоря уже о еде и воде. А там все было словно закупорено на века и жило без всяких изменений. Но раз богам нравился такой неизменный мир, то и спорить не о чем – дело вкуса.

То ли дело мы, люди. Каждый миг нашей жизни мы хотим обонять, осязать и чувствовать. Без этого хлеб бытия кажется пресным и унылым. Кстати, о миге жизни!

Я покопалась в кармане платья и достала хрустальный орешек, что дал мне Часовщик. Взяла тяжелый подсвечник и с силой ударила медным основанием артефакт. Стекло жалко хрупнуло, выпуская из своих недр золотые искры. Они закружились над осколками, потом медленно, словно влекомые ветром, потекли в сторону открытого окна. Я наблюдала, как, разделившись, искры полетели куда-то в ночь и скоро замешались среди звезд. Уверена, что украденные минуты жизни скоро вернутся к их владельцам.

Я завернула осколки в тряпицу, закрыла окно, прошла в ванную, разделась и со вздохом облегчения погрузилась в горячую ванну. Я ее честно заслужила. Какая большая и роскошная, сделанная из белого мрамора. Да, все хорошо в доме тетушки Аниль. Кроме того, что мыться надо в маленьком тазике, окатывая себя из ковшика. И воду греть надо на плите для мытья. Про туалет я промолчу.

А в замке полная цивилизация. Интересно, как тут умудрились устроить настоящий водопровод и канализацию? Хотя нет, неинтересно. А просто хорошо, что они есть и ими можно пользоваться.

Помывшись, я завернулась в полотенце и предалась размышлению: надевать ли мне нательную рубашку – грязную и потную от многочасовых физических упражнений в тени, или ложиться спать без всего? Постельное белье соблазняло свежестью и так и ластилось к телу. Решившись, я нырнула в его прохладные недра голышом. Растянулась на скользких простынях под невесомой периной и вздохнула полной грудью. Какое блаженство! Прикрыла глаза, готовясь плыть по волнам соловьиного пения в сон. Интересно, богиня ночи уже отправила в полет моего персонального белого мотылька?..

– Тина…

Я вздрогнула от еле слышного стука в дверь. Подскочила в постели с бьющимся сердцем. Вот идиотка – не закрыла дверь изнутри!

– Кто там?

– Можно на минутку войти?

– Входи! – выдавила я вмиг севшим голосом.

Дверь скрипнула, пропуская внутрь Северина. Я села в постели попрямей, укутавшись по горлышко. М-да, момент для светского визита не совсем подходящий. И уж герцог мог бы об этом догадаться.

– Извини, что побеспокоил тебя, – напряженным тоном сказал Северин. – Тебя хорошо устроили?

– Не жалуюсь, – ледяным тоном сказала я.

– Еще злишься?

– Из-за чего конкретно?

– Ну-у-у… – герцог поерошил волосы и уселся на диван. Его лицо, освещенное луной, слабо серебрилось в темноте. Глаза с тревогой поблескивали. – У тебя есть причина быть недовольной…

– Какая наблюдательность, – язвительно пробормотала я.

Северин слегка пошевелил пальцами, и свеча на столике рядом с кроватью зажглась. Теперь я оказалась на виду, почувствовала себя неуютно в свете свечей и еще больше укуталась в одеяло.

– И все же, может, ты перечислишь свои обиды?

– Ты обманул меня, – дрогнувшим голосом начала я. – Завел в камеру, приковал цепью…

Северин поморщился.

– Ты сможешь меня простить?

– За это?

– И за все остальное. Если оно есть.

– Есть, есть. Но тебе разве не все равно?

– Не все равно, раз спрашиваю, – угрюмо сказал мужчина.

– Как-то не верится…

Северин раздраженно хлопнул ладонью по дивану и вскочил на ноги. Я испуганно примолкла.

– Тина!

– Что?

– Я тебе не враг.

– Знаю. Вернее, надеюсь на это.

– Я не могу… Мне тяжело жить, если ты считаешь меня своим палачом.

Я удивленно раскрыла глаза. С каких это пор? Раньше, кажется, особо не волновало.

– Не веришь? – с горечью спросил Северин.

– Ну-у… Ты говорил, что для тебя цель важнее всего. Что она оправдывает средства. Знаешь, в моем мире такое осуждают. Считается, что нельзя идти по трупам к цели.

– Но как же тогда быть правителям, чей долг думать о выживании всего государства? И кому порой приходится для этого жертвовать своими подданными? Или я не должен ничего делать? Пусть, мол, враг прилетает и выжигает всех и вся? А я зато останусь чистеньким. Так и буду сидеть с младенчески невинной душой и ждать, пока придут убивать. Так, по-твоему?

– Этого я не говорила. Но честнее сказать все человеку. Даже на смерть солдат посылают, предупредив, что их ждет. Они идут воевать не с закрытыми глазами.

– Ну может, ты и права. Я говорю, возможно. Но не всегда целесообразно предупреждать. Не всегда это разумно. Иногда приходится действовать скрытно. Если того требует ситуация. Все, Тина, порой сложнее, чем тебе сейчас кажется.

– Ты говоришь о политике? О войне?

– Да, о них.

– Политика всегда грязная вещь. Тут действуют другие законы.

– Вот как? Но мне ты отказываешь в этом праве? Быть правителем и решать за других? Или даже посылать людей на смерть без предупреждения?

Ну что тут сказать? Если логика в конфликте с совестью и сердцем. Я только скорбно куталась в пуховое одеяло и молча смотрела на Северина. Он взволнованно ходил по комнате. Не дождавшись моего ответа, вздохнул.

– Значит, не можешь простить, так?

– А тебе это важно?

– Важно!

– Тогда прощаю. Уже простила, наверное…

Мужчина замер. Потом подошел ко мне и уселся рядом на кровать. Я настороженно наблюдала за ним. Глаза Северина горели в ночи мягким сапфировым светом, и я смущенно отвела глаза. Вздрогнула, когда тяжелые руки легли мне на плечи.

– Посмотри на меня. Повтори еще раз – простила или нет?

Я смело встретила его взгляд. Почувствовала, как по спине побежали мурашки. Несмотря на то что руки мужчины обжигали меня даже сквозь одеяло.

– Простила, – прошептала я еле слышно, чувствую, что снова становлюсь воском в его руках.

– Тина…

В этот раз я не смогла отстраниться, не нашла в себе сил сделать это, когда Северин властно привлек меня к себе, и наши губы сомкнулись.

Он начал медленно, словно боясь спугнуть меня, но, поскольку я сразу же обмякла в его руках, продолжил действовать смелее и напористей. Захватывая мои губы в плен своих – твердых и горячих. Его поцелуй жег, огонь быстро стал поглощать меня, растекаясь по груди, по бессильно упавшим рукам, по животу, который ответил мне приглушенной болью.

– Тина, девочка моя… Ведьма моя…

Шепот заставил меня похолодеть, а затем вновь обдал жаром. Нет, это невозможно, чтобы… Зачем он так целуется? Я же не в состоянии ему сопротивляться. Даже пальцем не могу пошевелить.

Рука Северина ласково скользнула по моей шее сзади, по голой спине, погладила ее, а затем он прошептал:

– Ты без одежды?

Отчаянно покраснев, я спохватилась и наконец попыталась дать хоть слабый, но отпор.

– Ты с ума сошел? – уперлась руками в грудь Северина.

– Меня ждала? Вот такая голенькая и соблазнительная…

– Нет!

– Ни за что не поверю.

– Пусти!

В пылу нашей борьбы одеяло соскочило ниже, обнажив мне грудь. Я пискнула и натянула его на себя, пытаясь одновременно отбиться от мужских рук, которые продолжали нежно гладить мои плечи, спину, уверенно, даже нахально.

– Иди ко мне! – приказал он.

– Никуда я не пойду! – шепотом возмущалась я, красная как рак. – Ввалился! Ворвался! Вломился! Без спроса!

– Это все синонимы, ведьма. Такие же, как нагая, голенькая, обнаженная. И без одежды.

Каждое слово сопровождалось довольной улыбкой и смакующей интонацией.

– Пусти!

– Ну признайся, что я тебе тоже нравлюсь.

Тоже? Он сказал «тоже»?

– Я отказываюсь вести подобные разговоры!

– Почему это? Ты знаешь, когда я недавно нес на руках одну ведьму, я воображал, что несу ее прямо в свою спальню.

Кажется, сегодня мое лицо успеет отпылать всеми оттенками алого и пунцового.

– Ты!..

– Что я?

Я видела, что Северин снова смеется. Смеются его глаза, раздвигаются в усмешке красивые губы, даже изящно очерченные брови и те насмешливо выгибаются.

– Ты нахал! Как можно такое говорить девушке?!

– Красивой девушке, Тина! Которая явно меня околдовала.

– Не околдовывала я тебя! Еще чего! Своего мага спроси!

– А я околдован, – вдруг сказал Северин, и его переливчато-синие глаза стали серьезными. – Так околдован, что не смог сегодня уснуть, думая, что ты ненавидишь меня. Скажи правду, Тина, что ты ко мне чувствуешь?

Так тебе и сказала, что и кем. Кем я себя чувствую? Кроликом перед удавом? Который готов сам запрыгнуть тебе в пасть? Боже, дай мне сил не сделать этого и не опозориться окончательно!

– Я не ненавижу тебя, – с трудом заставив себя говорить, выдавила я полуправду.

– Докажи это, – прошептал Северин, снова наклоняясь ко мне.

– Как? – едва успела выдохнуть я, но тут он снова привлек меня к себе и властно поцеловал.

На этот раз Северин не медлил, не сомневался. Его поцелуй был жадным и полностью отдающим меня в его власть. Мужские руки надавили мне на плечи, вжимая в подушки, а потом мягко стащили одеяло, обнажая все до живота. Рука мужчины прошлась по моей щеке, скользнула по шее, легла на грудь, мягко обхватывая одно полушарие и сжимая его.

– Нет, Северин!

Я едва заставила себя вынырнуть из поглощающего меня забвения, схватилась за одеяло, попыталась натянуть его на себя.

– Тиночка, девочка моя… – шептал он, мягко борясь со мной.

– Не надо, ну пожалуйста!

– Я с ума сходил все три дня, что спал рядом с тобой в одном доме. Если бы ты знала, как я хотел тебя. И как хочу сейчас.

– Нет! Ну пожалуйста, Северин!

– Ты же не серьезно, правда? Ты же тоже пылаешь, я вижу это! Ты лжешь или мне, или себе!

Мы жарко перешептывались, продолжая бороться. Руки мужчины то проникали под одеяло, нежно обжигая мою обнаженную кожу, то отводили мои руки, то тянули одеяло, ненадежную преграду на пути огненного желания, которое я читала в его глазах.

– Скажи мне! – взмолилась я.

– Что, Тина?

– Скажи мне, только честно, Северин!

– Что ты хочешь знать?

– Скажи мне! А если бы надо было спасти мир, но для этого мне пришлось бы умереть, ты пошел бы на это? Пожертвовал бы мной?

Северин застыл. Его лицо окаменело. Жар и страсть в голубых глазах стали потухать, а вместо этого зажглась боль.

Я читала в его глазах, как в ведьмином гримуаре, и сейчас тайнопись его души не нуждалась в расшифровке. Я знала ответ, и в моем сердце, как черная дыра, стала разрастаться обида. Вот как, значит!

– Уходи! – глухо сказала я, ожесточенно вырывая одеяло из мужских рук и снова закутываясь в него. – Уходи!

Он сразу же послушался. Одним щелчком затушил свечу. От порога бросил на меня последний тоскующий взгляд и осторожно прикрыл за собой дверь. Я с бьющимся сердцем прислушивалась к мягким удаляющимся шагам. Вскочила, закутанная в одеяло, и подбежала, чтобы закрыть дверь на засов. Привалилась к ней лбом.

Потом бросилась с разбега в постель, уткнулась в подушки и начала рыдать, беззвучно, отчаянно и горестно.

ГЛАВА 44. Все летит в тартарары

Город менялся. Не знаю – может, наш с Северином поход в тень ускорил распад мира, а может, мелкие костяшки домино, рухнув, начали опрокидывать крупные, но катастрофа как никогда казалась близкой.

Я ехала и замечала мелкие и крупные изменения. Вместо богатого трехэтажного особняка пустырь, заросший бурьяном. Вот здесь была мастерская бочара, где летом должна была зацвести плетистая роза в старой кадке. Там я пряталась в первую ночь, поэтому питала к этому месту особо теплое чувство. А теперь бочарня пропала. Взамен нее появился ветхий домишко с заколоченными окнами. Исчезла скульптура дракона, что стояла на Ракушечной площади и фонтан с площади Фонарщиков… Меня окружали другие дома, деревья. Многие мелочи казались чужеродными, хотя я не могла вспомнить сейчас, что они заменили. Наверняка вместе с кусками окружающего пространства были стерты с лица этого мира целые семьи. Город выцветал, становился проще, беднее, терял украшения, краски, терял лицо. Мне показалась, что он даже уменьшился в размерах. Он терял и терялся в небытие. И это Зальден, столица Нура. Не удивлюсь, если иные города в герцогстве и вовсе исчезли полностью. И никто, никто этого не помнил. Деменция мира. Страшно, очень страшно. Я поежилась в легком плаще – утром было свежо. Солнце, проглядывая сквозь облачное марево, грело пока слабо.

Бежала я из замка ранним утром, еще до завтрака. Просто нашла Пефера и в ультимативном порядке потребовала экипаж. Сказав, что если его не будет через пятнадцать… ну двадцать минут, то я отправляюсь в путь пешком.

Не знаю, донес ли старый слуга эту информацию до своего господина, а тот отдал приказ, или действовал по собственному почину, но уже через четверть часа ко мне, нервно разгуливающей перед крыльцом, подъехала карета.

Северин не вышел, чтобы попрощаться со мной. Меня это ранило, но, с другой стороны, я испытала облегчение. Как с ним строить отношения дальше, я не представляла. А то, что нам придется в скором времени снова заняться общим делом, мне было ясно.

И моя уверенность в том, что нам надо срочно идти в тень, только крепла по мере того, как я из окна кареты разглядывала город. А не пропадет ли завтра половина Зальдена? И пусть ниточная лавка останется, но что в ней будет толку, если исчезнет то, ради чего она и существует – люди?

Я горестно об этом размышляла, накручивая на палец желтую нитку, которая пристала к сиденью кареты. Интересно, кто это в такой яркой одежде разъезжает? Не иначе как Камилла.

– Детка! – радостно бросилось мне навстречу привидение.

Будь тетушка Аниль живой, она бы, возможно, задушила меня в объятьях. А так я только почувствовала бурление магии вокруг себя.

– Ну как, Тина? Что там было? Рассказывай! – торопила она меня.

Но, в отличие от призрака, я была живой, а живым требуется пища. Так что я согласилась поведать о своих приключениях только после плотного завтрака. Я устроилась на диване, а призрак в своем любимом кресле. Тетушка Аниль слушала внимательно, не перебивая. Для образа доброй бабушки ей не хватало только спиц с вязанием.

– Может, мне пойти в тень одной? – неуверенно предположила я.

В душе всколыхнулось легкое злорадство. Вот уйду одна и все сделаю без него! Очень мне разные хвостатые нужны!

– Даже не думай, Тина! – испугалась тетушка Аниль. – Без Северина бы ты до Часовщика не дошла. И в зыбучих песках дракон тебя спас. И вот не хочется этого говорить, но пользы от дракона было много. Обещай мне не делать такую глупость!

– Не буду, – нехотя пообещала я.

Про ночное происшествие я тетушке, естественно, рассказывать не стала. Побоялась скандала, который ведьма могла бы устроить герцогу. Но вот как мне с ним наедине теперь оставаться? Да я же сгорю от неловкости и стыда.

– Ну вот и умница! – обрадовалась старушка. – Вместе начали путь, вместе вам его и заканчивать.

– Нам теперь придется опять проходить все сначала, – грустно пожаловалась я.

– Отнюдь, детка!

– В смысле?

– Возьми гримуар, Тина, – предложила старушка.

Я заинтригованно потянулась за книгой. Посмотрела на тетушку вопросительно.

– Пришла пора, детка, – вздохнула та, – познакомиться тебе с нашим гримуаром поближе. Капни кровью на чистую страницу.

Я без колебания взяла иголку из игольницы и уколола себе палец. Выдавила капельку и прикоснулась к старинной бумаге. Миг ничего не происходило, а затем прямо у меня на глазах кровь впиталась в бумагу. Ух ты!

– Теперь ты связана кровно с гримуаром, – сказала старушка. – При других обстоятельствах я бы не стала этого так быстро делать. Подождала бы еще пару месяцев…

Я понятливо кивнула. Естественно! Ведь была Нинель, которая легко перешла на вражескую сторону. Правильно тетушка перестраховывалась.

– И что я теперь могу?

– Во-первых, ты можешь читать тайнопись. Там, на последних страницах есть много полезной информации. Но не только это… – призрак сделал многозначительную паузу. – Самое ценное – ты можешь задавать вопросы гримуару. За многие сотни лет он впитал мудрость твоих предшественниц. И пусть буквами не все записано на этих страницах, но знаний у книги много. Наш гримуар и сам стал почти одушевленным.

– Ничего себе!

Я уважительно погладила шершавую страницу, и мне показалось, что книге понравилась моя ласка. Ничего, милый, теперь ты мой питомец. Я буду о тебе заботиться, беречь, защищать от злых ведьм. Никому не дам тебя в обиду…

На чистой странице вдруг возникло нарисованное розовым цветом сердечко. Оно было полупрозрачным и почти тут же пропало, но я успела его увидеть и восхититься. Мамочки мои! Да это же почти смартфон! Со смайликами! С чатом! С искусственным интеллектом! И пусть он подключен лишь к локальной сети мертвых ведьм, точнее говоря, к остаткам их памяти, но все равно это круто!

– Я тебе не говорила, потому что до похода в тень пользы тебе бы все равно не было. Только побывав в тени, ведьма может расспрашивать о тени и получать ответы.

– Почему так?

– Не знаю, детка. Не мной устроено. Я лишь тебе говорю то, что мне в свою очередь сказали. Но теперь в этом вопросе ты опытней меня стала, Тина. Так что передаю гримуар в твое полное владение.

– А как задать вопрос, тетушка Аниль? Вслух произнести? Шепнуть?

– Нет, Тина. Тут опять нужна кровь.

– Это мне кровью писать? – жалобно возмутилась я. – Это сколько же ее пойдет? А вдруг вопросов много?

– Каплю, детка, каплю. Капни в чернильницу.

Ну это другое дело. С каплей мне не жалко расстаться.

– Теперь повторяй за мной! – велела старушка, глядя, как я приготовила все для ритуала. – «Гримуар, мой гримуар, пусть снаружи ты нуар. Но внутри белее дня. Так порадуй ты меня…»

Я послушно повторила все заклинание до конца:

– «…без приказов, без угроз ты ответь на мой вопрос!»

– Теперь пиши, Тина! Только по одному вопросу задавай.

Я поколебалась секунду, выбирая первую интересующую меня загадку. Потом обмакнула перо в чернила.

«Кто такая Мобна?»

Чернила с моей кровью тут же начали всасываться в бумагу. Первое и второе слово впиталось сразу, а третье нет. Буквы «м», «о» «б» «н» «а» задвигались по листу и – как в центрифуге – закружились так быстро, что у меня даже закружилась голова, глядя на них. Вот крутящийся барабан остановился, и из него вывались те же буквы и снова составили слово. Только теперь оно стало другим – « обман ».

– Как обман? Какой обман? – ахнула я.

И впилась глазами в строчки, которые побежали по бумаге.

« Обман – одно из имен бога хаоса и разрушений. Может принять любую личину, появляется под разными именами. Но всегда есть подсказка, как его разоблачить».

– Хорошенькое дельце! – возмутилась я. – Да он нас чуть не погубил!

«А зачем ему было нас губить?» – задала я закономерный вопрос.

Чернила быстро побледнели и пропали. На их месте появилось потешное изображение человечка с недоумевающим лицом и с длинными руками-палочками, пожимающего плечами. Я улыбнулась. Есть у меня подозрение, что смайлики в моем мире брали из какого-нибудь ведьминого гримуара.

– Значит, мотивация его поступков – загадка, – резюмировала я. Снова взялась за перо.

«Какой вред бог хаоса и разрушений может причинить мне и дракону в тени?»

Ответ пришел почти молниеносно:

«Никакой, если вы разгадаете его обман».

И тут же:

«Вплоть до смерти, если попадете в его ловушку».

– Спасибо! – с чувством сказала я книге.

Эх, жаль не было у меня этого гаджета в тени!

«Как сокращать путь в тени?» – было следующим интересующим меня пунктом.

И снова чернила испарились, и на их месте побежали ровные строки. Нахмурившись, я погрузилась в общение с местной «Алисой» инфернального разлива.

– Ты лавку-то, Тина, открывать будешь? – поинтересовалась через некоторое время тетушка Аниль. – Госпожа Марита уже два раза мимо проходила. Делает вид, что по своим делам идет, а сама на окна смотрит. Чувствую я, что дело у нее к тебе имеется. Но не срочное, а то бы она на крыльце ждала.

Я со вздохом прикрыла гримуар. Я только начала его пытать о разных свойствах изнанки и получила всего пару ответов на важные вопросы. Увы, но и гримуар знал не все: полагаю, что немногие ведьмы отваживались ходить в тень, а тем более углубляться в нее, как мы с Северином.

Стоило мне открыть лавку, как в нее хлынули посетители. Многие явно заходили, только чтобы убедиться, что я на месте и ничего не изменилось. Покупали по катушке, улыбались и уходили из лавки с добрым напутствием.

Ничего не согревает так, как тепло других сердец. Я буду не я, если не сделаю все для спасения этого мира. А ведь все эти добрые люди даже не знают о грозящей им опасности. Вот пусть и не узнают никогда. Пусть и дальше будут жить в своем уютном мире, без тревог и волнений. Без разных монстров и… Вот вспомнишь черта, он и явится!

Нинель вошла в лавку злая, как тот самый некстати вспомянутый рогатый.

– Держи, Тиночка! – сказала Кайла. Та самая, которую я недавно снимала с груши.

Покупательница заплатила монету за катушку ниток абрикосового цвета – ох Кайла, и кто же тот парень, что тронул твое сердечко? Не Леор ли это, ученик столяра? – потом испуганно покосилась на Нинель, промямлила:

– Добрый день! – и выскочила из лавки.

– Здравствуй! – спокойно сказала я незваной гостье, готовясь к неприятному разговору. А то, что он будет именно таким, было написано на лице Нинель.

– Ты что же делаешь, землячка? – зашипела та, едва дверь за Кайлой захлопнулась. – Я к тебе со всем расположением, а ты мне нож в спину вонзить готова?

– Я?

– А кто же еще? Это же ты стражникам накляузничала?

– Я никому ничего не говорила, – с достоинством ответила я, чувствуя, как кровь отливает от щек.

– Ну конечно!

– Не говорила, – с нажимом произнесла я. – Хотя много могла бы им поведать. И как ты подклад мне в лавку подбросила. И как память отрезала у бедной Берты. И как злыдней вывела и продала клиентке. Это все ты, ты! Не спорь! Больше некому! И для господина Нуммана тоже ведь ты расстаралась? А если бы собака кого-нибудь загрызла? А, Нинель?

– А ты у нас такая вся правильная? – глаза Нинель вспыхнули злобой.

– Ну уж специально вреда людям не причиняю, – отрезала я.

– То есть хочешь сказать, что ты лучше меня?

– Я не лучше. Только зачем ты, Нинель, пытаешься стать хуже других?

– Подумаешь! Затусовалась с аристократами и сразу беленькой стала! Думаешь, они чистенькие? Ох я бы столько всего порассказать могла!

– А ты расскажи!

Нинель злобно ухмыльнулась.

– Перебьешься!

– Послушай! – постаралась я образумить свою соперницу-антагонистку. – Неужели ты не понимаешь, к чему все идет? Мир на куски разваливается! Люди пропадают! А тебе безразлично?

– А мне-то что? – грубо возразила Нинель. – Это не мой мир. Мне бы только золотишка подкопить да убраться отсюда вовремя. Со мной и моей лавкой ничего не произойдет.

– Ах вот как? А что с Нуром будет, тебе безразлично?

– Ну и дура же ты, Тина! – презрительно сказала Нинель. – Делать тебе, что ли, нечего? Да пропади все герцогство пропадом, тебе-то что за забота?

– Короче, Нинель! – сурово сказала я. – Я больше тебя покрывать не буду. И терпеть не буду гадости, которые ты людям делаешь. Еще раз увижу, что ты вред наносишь, и больше молчать не стану!

– Смелая какая! – фыркнула Нинель. – Покровителя себе нашла знатного, признаю. Что, хорош драконий папик, да? За тобой каждый день экипаж посылает. А на личную карету что ж, еще не насосала?

– Ах ты дрянь!

Это произошло одновременно. Я уже выскакивала из-за прилавка, чтобы вышвырнуть из лавки мерзавку, когда из подставки вылетело сразу два зонтика. И они принялись охаживать Нинель по спине и по филейным частям.

– А-а-а!

– А ну пошла вон! – заорала тетушка Аниль, которая вмиг материализовалась у меня за спиной. – А не то несдобровать тебе, негодница!

– Ничего! – орала Нинель, отбиваясь от зонтиков и пытаясь одновременно отцепить край плаща, который зацепился за табуретку. – У меня тоже покровители найдутся! Сама дрянь! А вы, тетушка, уж поскорей бы упокоились! Давно сгнила, небось, в гробу, карга старая, а все туда же – учить других!

– Во-о-он!

Люстра под потолком закачалась и зазвенела, так заорала старушка. Я зажала руками уши, оглохнув на миг. С полок посыпались коробки с нитками. Одна едва не задела меня по плечу. Фиолетовые катушки рассыпались по полу. Нинель дернула плащ, который жалобно затрещал, и выскочила за дверь, как ошпаренная.

– Ищи подклад, Тина! – яростно пыхтя, приказала мне тетушка, превратилась в огонек и унеслась в глубь дома, сея по дороге хаос.

Ясное дело, что искать буду. Мало ли что эта гадюка подложить успела! А на шип ее даже внимания не буду обращать. Хотя кое-что меня царапнуло. Да, есть пища для размышлений. Не слишком богатая, да и с душком неприятным, но есть. Я присела на корточки, подбирая в фартук фиолетовые катушки. Со вздохом оглядела фронт работ. Ну и где справедливость? Разгромила все тетушка, а убирать мне. Я снова вздохнула, попыталась взять себя в руки, закрыла глаза и стала искать в темноте источники магической опасности.