Текст книги "Кольцо Олимпа (СИ)"
Автор книги: Lela Taka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
====== Глава 1 ======
«Лин, сегодня не смогу сопроводить тебя до дома. Нужно отъехать по делам. Буду поздно. Доберешься сама?»
Так не вовремя пиликнувшее сообщение заставило Мадлин поспешно извиниться и, почти вслепую набрав «Конечно!», запихнуть телефон поглубже в карман джинсов. Кажется, мистер Фишер был раздосадован больше обычного, и сердить его еще сильнее не стоило.
– Ну-с, леди, и как это понимать на сей раз? – его поджатые губы и подрагивающие брови над круглыми нелепыми очками явно говорили о том, что дела плохи. – Если мне не изменяет память, это уже восемнадцатая беседа подобного, весьма неприятного характера. И все они по вашу душу, мисс Ривера. Попрошу заметить, за четыре месяца вашей работы в моем заведении это слишком много. Не находите?
Мадлин терпеливо рассматривала хорошо знакомые трещинки на сером кафеле кабинета управляющего кафе «Клэр» и прекрасно понимала, что это лишь начало длинной отповеди. В прошлый раз мистеру Фишеру не понравилось, когда вместо обычного сахара она начала добавлять в банановые панкейки финиковый сироп, снизив их калорийность и значительно увеличив расходы на продукты. На той неделе он рассердился из-за того, что в шоколад для брауни она подмешала имбирь и кардамон, чем навела суету среди посетителей и одновременно ажиотаж, и шоколада не хватило на всегда разлетающиеся маффины. А в начале месяца он лишил ее части оклада за то, что в традиционный чизкейк она решила положить вместо сыра филадельфия нежирный творог напополам с манной крупой. Итог: три отказа, девять порций с собой. Но каждый раз такие эксперименты вносили дисбаланс в годами устоявшиеся традиции данного заведения.
Мадлин не ошиблась: речь мистера Фишера была не окончена.
– Я понимаю, в ваши молодые годы хочется показать себя, доказать свою значимость и оригинальность. Но в чем, простите, вы отличились сегодня? Я уже ждал от вас какую-нибудь вопиющую нелепицу вроде песочного торта с цуккини, но уж никак не оплошность. Объясните мне, наконец, с какой стати вы заменили в утренних омлетах и запеканках соль на сельдерей???
И он спустил очки на кончик носа, оглядывая разгневанным взглядом Мадлин и стоящую рядом Никки, которую он стал вызывать каждый раз на подобные разборы полетов.
– Мистер Фишер, – спокойно ответила, наконец, Мадлин, поднимая от пола свои темно-серые глаза, – мое решение с сельдереем было вызвано сегодня всего лишь небольшой проблемой с наличием продуктов. Дело в том, что у нас полностью закончились запасы соли. Но вы же знаете, именно сельдерей хоть как-то компенсирует ее отсутствие в блюдах.
– Как такое вообще возможно? – взвился управляющий. – Мы живем в каменном веке? Или речь идет не о поваренной соли, а о голубых мидиях?
– Босс, Мадлин права, – вступилась в очередной раз за нее Никки, поправляя на себе белую рубашку, небрежно заправленную в свободные джинсы. – У нас действительно закончилась соль, и ни один поставщик не ответил мне ничего внятного. Я обзвонила всех еще вчера, но везде мне сказали, что склады пусты.
– Мисс Эванс, я вижу абсолютно несерьезный подход к вашей работе! – отчеканил мистер Фишер и достал из ящика стола пухлую папку с документами, давая понять, что оправданий для него на сегодня достаточно. – Соль – это базовый продукт, он не может взять и закончиться во всем Иллинойсе! Причем исключительно для моего кафе. Что-то от своих коллег я не слышал о подобном дефиците. Или начните уже нормально сотрудничать с поставщиками, или я найду вам замену. Обеим. В конце концов, закупите пару пачек в ближайшем супермаркете, пока не решите эту пустяковую проблему! Позор вам, леди!
И он указал взглядом на дверь.
Девушки с облегчением покинули его кабинет и скрылись в помещении для персонала, которое одновременно служило им раздевалкой и комнатой отдыха. В этот вечерний час здесь никого уже не было, смена закончилась, и лишь уборщики за стеной все еще приводили зал в порядок, спеша поскорее разделаться с работой. Мадлин устало открыла шкафчик для личных вещей и достала оттуда свой рюкзак.
– Ладно, не расстраивайся, – сочувственно протянула Никки, с удовольствием распуская свои черные тяжелые локоны из небрежного пучка и разминая затекшую шею. – Косяк мой, а не твой, ничего тебе наш Фишер не сделает.
– Да он в принципе мной недоволен, – посетовала Мадлин и натянула на футболку теплую флиску. – Он любит классику и традиции, а я порой не могу сдержаться и ворочу всякие непонятные ему рецепты. Так что боюсь, работать мне тут осталось недолго.
Никки вдруг хитро хмыкнула, чуть прищуривая карие глаза, и приподняла бровь.
– А своему парню ты тоже нестандартные блюда готовишь?
И она указала многозначительным взглядом на руку Мадлин. Та в недоумении вскинула кисть и только потом поняла, на что намекала ее подруга по кафе: на ее среднем пальце красовалось витиеватое бронзовое колечко, оплетающее его вязью диковинных растений, соединяющихся под нежным цветком. Девушка рассмеялась и покачала головой.
– Это кольцо досталось мне от прабабушки, и мой парень здесь ни при чем!
Но Никки лишь фыркнула.
– Ну конечно! Все работники «Клэр» четыре месяца наблюдают, как за тобой неустанно заезжает таинственный байкер на черном «харлее»! И заезжать он продолжил даже тогда, когда ты пересела на свой беленький «кавасаки»! Наверное, боится, что тебя украдут, – и она задорно усмехнулась.
– Ну ладно тебе, – отмахнулась Мадлин, надевая уже ставшую привычной бело-черную кожаную мотокуртку и доставая из шкафчика свой белый шлем с алой звездой на макушке, чей пылающий шлейф спускался на затылок. – Я же не отрицаю его наличия. И к моей готовке он относится вполне с аппетитом!
– Эх, Мадлин, ты настоящий партизан! – воскликнула Никки с доброй улыбкой. – Он хоть красавчик?
– Весьма себе! – загадочно кивнула девушка и увлекла подругу к выходу.
Рабочий день был закончен, и снаружи их встретил бурлящий и рокочущий вечерними пробками шумный Чикаго. Середина осени давала о себе знать: все чаще с Мичигана подползали непроглядные облака, и сырой ветер заставлял кутаться в куртку и спешить в тепло дома. Наверное, еще пара-тройка недель, и о поездках на мотоцикле можно забыть до весны.
На парковке Никки покрутила головой и, прежде чем юркнуть в свой маленький джип, недоуменно спросила:
– А где твое сопровождение?
– У рыцарей выходной, – парировала Мадлин, застегивая поплотнее молнию на куртке. – Давай завтра как-нибудь решим вопрос с этой несчастной солью, может быть, действительно заедем в супермаркет. А то, боюсь, второй раз сельдерей не прокатит.
– Расслабься, я все сделаю, – махнула ей рукой Никки. – Я же сказала – мой косяк. Лети к своему рыцарю!
И ее джип привычно резко сорвался с парковки, вливаясь в плотный чикагский поток.
Мадлин проводила ее взглядом и развернулась к блеснувшему белым пластиком мотоциклу, который ждал ее на обычном месте у фонарного столба. Никки была права: ее парень заезжал за ней после работы каждый вечер, хоть она постоянно его отговаривала. А вот сегодня ей предстоит добираться до дома самой.
Мотор довольно заурчал, прогревая стылые внутренности мотоцикла, и Мадлин поскорее надела кожаные перчатки, надеясь не растерять свое тепло. В шлеме было уютно, и никакой ветер ее уже не страшил. Легкий адреналин пробежал по ее телу, пока она аккуратно выкатывалась с парковки, но вот уже улица увлекла ее вперед по знакомому маршруту, который она давно запомнила наизусть, вплоть до количества светофоров, трещинок на асфальте и редких свободных участков, где можно разогнаться хотя бы на пару минут.
Управлять мотоциклом самой было все еще непривычно и волнительно. И хотя ее небольшой и покладистый белый нейкид был куда более легким и отзывчивым, нежели мощный и грозный «харлей», на котором она начинала учиться, ощущение неуверенности все еще не покидало девушку. Может быть, потому что те, с кем ей приходилось кататься, являлись настоящими неземными асами, на фоне которых она чувствовала себя трехлетним ребенком на самокате? Или потому что пары месяцев езды по вечно загруженному Чикаго после получения новеньких прав было не так уж и много?
Она все еще до конца не привыкла к городу ветров после своего переезда из родного Бостона. Иногда казалось, что только вчера она жила в своей небольшой квартирке на Оллстон стрит и даже не помышляла ни о Чикаго, ни о тех невероятных событиях, которые случились с ней в самом начале лета. Да и если бы кто-то рассказал ей о таком невообразимом будущем, она бы отмахнулась и сочла это достойной триллера выдумкой. Но она была здесь, и все, что с ней происходило, оказалось более чем нежданным.
Она оставила свой дом, сменила штат, ездила на мотоцикле и встречалась с марсианским мужчиной. Или, вернее сказать, уже жила с ним под одной крышей, которую, правда, делила с его названными братьями. В такое никто бы не поверил! Никки никогда не задавала лишних вопросов и не удивлялась, почему заезжающий за Мадлин байкер не снимает шлем и перчатки, не поднимает темный визор и лишь коротко отвечает кивком головы или тихим «Добрый вечер!» на ее вежливое приветствие, если они пересекались на парковке. И Мадлин никогда не сможет рассказать ей, что под этим таинственным экипом скрывается не человек. Тот, которого она впустила в свое сердце именно таким: необычным и неземным. Но даже в их маленьком мире, в который были посвящены лишь самые близкие, ей никогда не бывало тесно. Ведь именно с ним она чувствовала себя свободной и парящей как никогда.
Белый «кавасаки» спокойно довез ее до района Северного парка, и Мадлин остановилась на тихой парковке возле трехэтажного дома. Свет в их квартире не горел. Все правильно, он же сказал, что будет поздно. И девушка поспешила домой, прикидывая в уме, есть ли у нее время приготовить ужин к его возвращению.
Не успела она переступить порог, одной рукой управляясь с ключами, а другой держа свой шлем, как из рюкзака послышалась веселая трель. Звонившей оказалась Чарли.
– Привет, подруга! – воскликнула она своим всегда бодрым и задорным голосом. – Не отвлекаю?
– Нет, я как раз зашла домой, – ответила Мадлин, на ходу стаскивая с себя экип и определяя его на почти пустующую сейчас вешалку у входа, где болтался объемный свитер большого размера и домашняя рубашка с закатанными рукавами. – Если что, наши герои еще не вернулись.
– Да, я в курсе, – словно отмахнулась Чарли. – Хотя именно сегодня присутствие Винни не помешало бы в моей мастерской. Ну да ладно, не горит.
– А что там у тебя? – Мадлин, кое-как придерживая телефон плечом, собрала свои золотисто-охровые волосы в хвост и скинула мотоботинки. – Аврал из клиентов или куча неубранных деталей?
Чарли фыркнула в трубку и как-то пространно ответила:
– Скорее, последнее. Уже места на рабочем столе не хватает, и как назло четыре движка от минивенов на перебор.
– Я надеюсь, ты их не тягаешь там сама? А то с тебя станет, – забеспокоилась Мадлин и устремилась к холодильнику.
– Иногда приходится, лебедка в помощь. Хотя порой я уже задумываюсь о том, чтобы открыть с тобой на пару кондитерскую: ты будешь создавать всякие замысловатые пироженки, а я упаковывать их в огромные картонные коробки и продавать заядлым сладкоежкам!
Мадлин даже рассмеялась, остановившись посреди кухни.
– Чарли! Ты и пироженки? Нам вроде до пенсии еще далеко! С чего это ты вдруг заговорила о подобном? Ты же жить не можешь без своей автомастерской! И ты лучший автомеханик во всем Чикаго!
Чарли помолчала пару мгновений, а потом беспечно воскликнула:
– Ладно, это я так. Забудь. Скажи мне лучше, когда поедем за подарком на день рождения нашего здоровяка? Не хочу все оставлять на последний момент: осталось две недели!
Мадлин хотела было ответить, но открыла холодильник в поисках продуктов для ужина и увидела большой лист бумаги на средней полке, на котором синей ручкой было написано: «На нас не готовь, поедим в дороге». Девушка невольно улыбнулась. Как всегда, не хотел ее утруждать. Ну как не готовь. А вдруг в ночи возвратятся голодные?
– Лин, ты зависла? – вернул ее к реальности голос Чарли.
– Прости! – спохватилась девушка и достала себе бутылку йогурта. – Думаю, можно послезавтра, потому что завтра у меня опять вечерняя смена в кафе. А потом я целых три дня выходная. Можно будет спокойно все обговорить и поискать.
– Отлично. Тогда до послезавтра!
– Не заедешь к нам? – Мадлин поняла, что в последние дни слишком редко видела свою подругу, которая с головой пропадала в мастерской, и очень по ней соскучилась.
– Вот послезавтра и заеду! – как-то устало ответила Чарли. – Привет ребятам.
И она отключилась.
Мадлин вздохнула и направилась к плите, чтобы сообразить что-то на скорую руку на троих вечно голодных мужчин, параллельно попивая йогурт и поглядывая на часы в телефоне. Девушка любила оставаться одна в тишине и уюте квартиры, наедине со своими делами и мыслями. Да и привыкла она к этому после стольких лет жизни с самой собой в Бостоне. То нужно было спокойно прибраться, когда никто не мельтешил, то залезть в кресло с ногами и почитать книгу каким-нибудь особенно темным и унылым вечером, то поболтать с оставшимися в Бостоне друзьями, параллельно расхаживая по комнатам в одних трусиках и майке, то заказать что-нибудь для души в интернете, облазив предварительно кучу сайтов.
Но в этом доме тихо бывало не так уж и часто. И она почти привыкла к тому, что он всегда наполнен мужскими голосами, шуточками и смехом, тяжелыми шагами двухметровых марсианских мужчин, которые всегда шастали по квартире босиком, звуками радио, откуда лилась музыка вперемешку с задорным трепом ведущих, и ощущением того, что рядом всегда находились те, на кого можно было положиться.
Она не сразу переехала сюда. Сперва жила у Чарли, приходила, навещала, задерживалась, оставалась на ночь, пока, наконец, это все не потеряло смысл. И однажды он заехал за ней, собрал ее вещи в так и не убранный рюкзак, с которым она прилетела в Чикаго, и увез к себе. Чтобы не встречаться, а жить. Ибо именно это и было единственно правильным и логичным исходом всей той невероятной истории, что связала их судьбы. И Мадлин совершенно не возражала.
Стрелка часов подобралась к полуночи. Ужин для марсиан был приготовлен и убран в холодильник, свет погашен везде, кроме небольшого торшера в гостиной, где Мадлин свернулась калачиком на диване и читала новостную ленту в ожидании братьев. Она почти задремала, когда замок входной двери повернулся, и тихий топот ног заполнил прихожую.
– Блин, я готов пить прямо из-под крана!
– Да не шуми ты так, разбудишь же девушку!
– Ладно-ладно! Надо уже смазать эти дурацкие петли! Как не иду в ванную, так скрип на пол-Чикаго.
– Ну так и смазал бы, оболтус! Кто ж неволит!
Мадлин тепло улыбнулась и выпорхнула с дивана, чтобы встретить пришедших.
В прихожей стояла темнота, лампу никто не зажег, и лишь из приоткрытой двери в ванную вилась небольшая полоска света да звуки льющейся воды: мыть руки по приходу марсиане были приучены не хуже землян. И пока глаза девушки привыкали к темноте, стараясь различить сгрудившиеся на крючках мотокуртки и шлемы пришедших, сзади послышались тихие шаги, и чьи-то руки притянули ее со спины в свои пропитанные холодом улицы объятия.
– Тротл! – шепнула она, наслаждаясь этим мгновением и обхватывая ладонями его руки, скрытые в рукавах дорожной кофты.
– Чего не спишь, Лин? – тихим бархатистым голосом отозвался он, зарываясь носом в ее шею и щекоча кожу дыханием и короткими волосками редких усов.
– Вы сегодня поздно. Я ждала тебя, – все так же не оборачиваясь, ответила она и откинула голову ему на плечо, утопая в его такой привычной ауре.
– Куда ж я денусь, – почти неслышно пробормотал рыжий и развернул ее к себе, обхватывая лицо мохнатыми руками.
Тротл был уставшим и взъерошенным, лохматая палевая челка сбилась небрежными прядями к уху, а едва заметно подрагивающие антенны на макушке казались бледными и вялыми. Но на тонких кофейных губах играла легкая улыбка, заставившая Мадлин улыбнуться в ответ и вопросительно приподнять бровь. Но Тротл лишь прижался своим лбом к ее лбу и, шевельнув кончиком темного кожаного носа, шумно вдохнул ее аромат.
– Умоюсь и приду, – загадочно бросил он и отстранился, чтобы удалиться в ванную, откуда уже выходили его друзья.
Мадлин тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями, которые каждый раз разбегались, словно пьяные муравьи, стоило Тротлу прижать ее к себе особенно трепетно. И хотя его братья почти не обращали на них внимания, девушка до сих пор чувствовала себя немного неловко. Поэтому она поспешила в гостиную, откуда уже доносились голоса Модо и Винни.
Здоровяк, все еще одетый в кожаные мотоштаны и футболку, прошествовал к холодильнику и, почесав короткую шерсть на затылке под черной повязкой, выудил из сковородки кусок мяса.
– Ребята, ужин вас ждет, может, покушаете нормально? – спросила Мадлин, видя, как Модо жадно жует, запивая стаканом воды.
– Спасибо, крошка Лин, но лично я пас, – отозвался Винни, с усилием стаскивая с себя мотоботы и стягивая через голову майку. – Я, кажется, никуда больше сегодня не доползу. Ничего, если я посплю здесь?
И он, почти не реагируя на окружающих, рухнул на диван и сгреб в охапку одну из подушек. Видимо, его не сильно волновали не снятые мотоджинсы и полумаска, слабо блестевшая отражением желтого торшера. Белый длинный хвост безвольно свесился до пола.
– С вами все в порядке? – обеспокоенно спросила Мадлин, переводя взгляд на не менее уставшего Модо, который уже разделался с мясом и вытирал усы.
– Не переживай, Мадлин, – заверил ее серый, подойдя и по-дружески погладив ее по плечу. – Просто помотались сегодня. Последний рывок, и мы вроде нашли зону энергетического разлома. А это уже ключик к тому, чтобы добраться до ненавистного сморчка. А пока будем отсыпаться. И спасибо за ужин. Думаю, он у нас и на утро неплохо пойдет!
И, подмигнув единственным красным глазом, он тяжело удалился в свою комнату и прикрыл дверь. Мадлин показалось, что не прошло и пары минут, как оттуда послышался тихий храп.
– Черт, я не перезвонил Шарлин, – зашипел вдруг Винни с дивана и стал шарить рукой вокруг себя в поисках телефона, который даже не достал из своей байкерской куртки, оставленной в прихожей.
– Я говорила сегодня с Чарли, – подошла к нему Мадлин и с сочувствием посмотрела на него. – Не переживай, она знает, что вы были заняты.
– Да? – он поднял на нее красные глаза. – Ну тогда ладно. Поеду к ней завтра. Сегодня от меня все равно мало толку. Кому нужен неадекватный марсианин? Отосплюсь и поеду…
И он с головой зарылся в подушку, надрывно выдыхая и натягивая на себя лежащий в ногах плед.
Похоже, у ребят был трудный день. Мадлин покачала головой и, погасив торшер, отправилась в их с Тротлом спаленку. Кажется, предлагать ему покушать тоже окажется провальной идеей. Ну что ж, значит спать.
В этой небольшой комнате стояла лишь кровать, скромный шкаф, где спокойно умещались все их вещи, и письменный стол, за которым обычно Тротл работал с фриланс заказами по программированию или продолжал изучать нескончаемые учебники и методички по трансфизике. Слабый свет от фонарей проникал сквозь неплотно задернутые шторы, и Мадлин не стала зажигать ночник. Тротл прекрасно ориентировался в темноте, если был в своих очках. Мадлин наскоро переоделась в пижаму и юркнула под одеяло, с наслаждением вдыхая родной пряный аромат с подушки.
Через пару мгновений легкие шаги нарушили ночную тишину, и Тротл зашел в спальню, закрывая за собой дверь и кидая свою одежду на спинку стула. В глаза сразу бросилась его статная стройная фигура, покрытая палевой шерстью, сейчас отливающей в тусклом рассеянном свете посеребренной медью. Он был полностью обнаженным, двигаясь бесшумно и плавно, пока не добрался до кровати и замер перед ней на несколько секунд. Мадлин выжидательно смотрела на него и в который раз любовалась его необычным телом: поджарым, сильным, мохнатым, с этим подвижным хвостом и длинными пальцами рук, которые сейчас решительно сняли очки и отложили их на стол. Она едва различила в ночи его темные, почти графитовые радужки с белесыми прожилками, что глядели на нее сейчас уставшим, но таким манящим взглядом.
Тротл оперся коленом о кровать и склонился к Мадлин, проникая ладонью под ее затылок.
– Во сколько тебе завтра вставать? – прошептал он, почти касаясь носом ее лица.
– Я могу проспать до полудня, – улыбнулась она, поднимаясь руками по его плечам, пока не обхватила его за шею и зарылась в густой загривок. – Но ты вроде уставший.
– Смертельно, – пробормотал Тротл, избавляясь от одеяла между ними и прижимаясь к ней всем своим обнаженным телом, от чего Мадлин волнительно выдохнула. – Тем крепче усну после. Потому что сейчас… Ты здесь…
И его последние слова потонули в долгом поцелуе, что соединил их ждущие губы. Мадлин за одно мгновение провалилась в жаркий плен возбуждения, которое накатило на нее тягучей волной и заставило притянуть его к себе еще ближе, чтобы сплестись, смешаться, поделиться, раствориться. Он давно знал, что делать, и знал, чего хотел сам. Его тело давно пробудилось и следовало желаниям плоти. Оно откликалось на все ее прикосновения, вдохи, стоны и движения. И он прекрасно знал каждую частичку ее столь манящего тела. Но он все еще не мог отказать себе в удовольствии чувствовать и слышать ее, и Мадлин уже не удивлялась, если его начинающие пылать антенны прижимались к затылку, чтобы не опалить, а по телу прокатывалась соединяющая их сознания энергия.
Но этой ночью Тротл был почти земным. Он наслаждался их близостью и ее удовольствием так просто и понятно, и в то же время так неистово и исступленно, что Мадлин раз за разом, почти обессиленная, загоралась вновь. И когда в последнем, особенно долгом и почти растворившем их друг в друге поцелуе он слегка прикусил ее губу, пока по телу его проходила долгая дрожь освобождения, на глаза навернулись тихие слезы. Настолько было трепетно, нежно и отчаянно. Словно…
Но Тротл, уже лежа рядом с ней, сгреб ее в разгоряченные объятия все еще подрагивающих рук и, уткнувшись носом в ее растрепанную макушку, пробормотал:
– Куда ж я денусь, земная моя Мадлин… Спи и не тревожься.
И пока он не провалился, уже абсолютно истощенный, в глубокий сон, Мадлин свернулась клубочком в его руках и прошептала:
– Ты тоже здесь, в моем сердце.
Короткая ночь укрыла их тишиной. А наутро Мадлин разлепила глаза от того, что по квартире перекатывался торопливый топот ног. Рассвет едва забрезжил, сонное тело не желало шевелиться и отчаянно звало обратно в мир грез. Но подушка рядом пустовала. Девушка присела на кровати, озираясь и пытаясь понять, что не так. Ведь что-то не так.
Дверь внезапно открылась, и на пороге появился полностью одетый в байкерский костюм Тротл: собранный, серьезный, тревожный. По тому, как напряженно были подняты его уши и сдвинуты жесткие брови, Мадлин поняла, что что-то случилось, и невольно встала и шагнула к марсианину.
Тот сжал ее за плечи, долго глядя в глаза, и, наконец, хрипло произнес:
– Будь умницей, Лин. Я надеялся, что этого не произойдет. Но нас призвал командир Стокер. Мы вынуждены ехать. На Марсе начинается война…
====== Глава 2 ======
– Мадлин, соберись, детка! Очень тебя прошу! Это все, что я смогла достать! – под назойливое шипение масла во фритюрнице для пончиков Никки, обеспокоено сдвинув брови, наблюдала за девушкой, которая спешно заливала взбитыми яйцами грибной киш.
– Я собрана, – ответила Мадлин, не отрываясь от своего занятия и сосредоточенно посыпая будущее блюдо щепотками соли из полуизрасходованной пластиковой упаковки. – Я все готовлю по списку. Я экономлю твою соль. Я знаю все рецепты. Не переживай за меня.
Никки сочувственно промолчала, закусив губу, и с тревогой еще раз оглядела подругу. Та выглядела бледной, словно посеревшее привидение, и почти не поднимала глаз от разделочной доски. Руки механически порхали над продуктами, словно только это отвлекало ее от каких-то явно нехороших мыслей. Она устало заправила выбившуюся из-под поварской шапочки тяжелую охровую прядь и вновь принялась за готовку. Заказы сыпались один за другим, и Мадлин, лишь упрямо сцепив зубы, продолжала метаться от плиты к холодильникам. То, что с ней что-то было не так, подтверждал отсутствующий взгляд воспаленных серых глаз и надетый наизнанку передник. Никки не стала докучать ей и удалилась в свой крошечный кабинет ругаться с поставщиками дальше.
Лишь ближе к вечеру, когда были поданы последние заказы, Мадлин, не говоря ни слова, сложила свою перепачканную одежду в корзину для прачечной и молча удалилась в раздевалку. Там она хотела было поскорее одеться и уйти, но потерянно присела на лавочку и опустила голову. Все тело гудело от усталости, а сердце до сдавливающей боли колотилось о ребра в тревожном ритме. Его удары отдавались в пересохшем горле, и Мадлин пообещала себе, что заедет в аптеку за каким-нибудь успокоительным. Или сразу за снотворным.
– Тебе чем-нибудь помочь? – тихо спросила Никки, присев рядом и не решаясь задавать личные вопросы.
Мадлин медленно подняла на нее глаза и отрицательно покачала головой.
– Спасибо, что выручила с солью. Пусть и ненадолго.
– Надеюсь, этот бардак на складах закончится быстро. Ты не поверишь, но в супермаркетах все смели! Я смогла урвать последнюю пачку в четвертом магазине, причем в пригороде. Не пойму, у нас что, война началась?
Мадлин с горечью прикрыла глаза, чувствуя, как тугой комок перекрывает ей дыхание. Война действительно началась. Только не здесь и не для них. Они останутся без какой-то чертовой соли, а там, куда она не доедет и не долетит, все может закончиться тем, что неустанно сопровождает любую войну – смертью. И кому она выпадет – легкая или мучительная, – не предугадать. И даже не узнать.
Девушка поспешно встала, ощущая, как на нее накатывает удушающая паника, и торопливо стала одеваться. Бежать, куда угодно, только бы отпустило легкие, только бы не давило так сильно. Весь воздух помещения казался ей вязким и тяжелым. Она в пару движений натянула мотокуртку и шлем и, уже почти выходя, сжала руку Никки, которая напряженно за ней наблюдала.
– Все будет хорошо, – сказала Мадлин ей на прощание.
Идиотскую фразу из глупых сериалов, которую сама ненавидела и никогда не произносила. Но именно сейчас ей хотелось влить эти слова масляным эфиром себе в уши, чтобы хоть как-то обмануть свое сознание и дать себе передышку. «Кавасаки» недовольно рыкнул, когда она слишком резво выехала с парковки, торопясь в поток, в скорость, в движение. Она направилась к ближайшему шоссе и бездумно помчала вперед, слушая гулкий шум шлема.
Прошло уже почти двенадцать часов с тех пор, как марсиане покинули Чикаго. Оделись в самый свой надежный и прочный экип, покидали в рюкзаки сменные вещи и оружие и сорвались прочь. Последней, кто их видела, была Чарли, к которой они заехали, чтобы Винни попрощался и все объяснил. Перед тем, как покинуть квартиру, Тротл перевернул ее мобильный телефон и указал на едва заметную выпуклость черного цвета, которой раньше Мадлин не видела.
– Я успел установить тебе селективный передатчик, ориентированный на наши внутригалактические спутники. Мы пользуемся такими, чтобы иметь связь с нашей планетой. Теперь ты сможешь писать мне и получать мои сообщения. Рядом с моим контактом у тебя теперь появилась особая опция выбора связи. Нажимаешь на строку с цифровой кодировкой, которую я уже вбил, и отправка текста пойдет по внеземным каналам. Не уверен, что буду в доступе, но я постараюсь давать о себе знать. Обещаю.
Прощание было коротким и спешным. Даже сейчас Мадлин все еще не осознавала, что ее шерстяного мужчины больше нет на этой планете. Что он там, откуда может больше никогда не вернуться. Все казалось, ребята снова умчали на ставшие такими привычными поиски энергетически аномальных зон в окрестностях Иллинойса, с помощью которых Тротл надеялся прощупать полярные хвосты от того секретного измерения, где скрылся из лаборатории Лимбургера доктор Карбункул. Им всем не давало покоя то, что этот психопат продолжал оставаться на свободе в никому неизвестном временном и физическом пространстве и мог наворотить много бед. Только вот теперь некому было завершить начатое. Где бы Карбункул ни был, его там никто не отыщет.
Несмотря на то, что до секретного портала в Кабетогаме, откуда вел прямой ход на красную планету, ребята домчали часов за шесть-семь, Тротл так и не написал: ни с Земли, ни с Марса. И Мадлин оставалось лишь гадать, добрались ли они до родины, и что их там встретило. Полная, тотальная неизвестность, которая пугала еще сильнее. Голова полнилась бессмысленными словами «а вдруг», «а если», «а может». И бороться с ними становилось все сложнее.
Мадлин не знала, сколько времени она каталась по шоссе туда-сюда, пытаясь хоть как-то совладать с тоской, но датчик топлива недовольно замигал красным. Пора было возвращаться и заправляться.
Домой совершенно не хотелось заходить. На пороге ее встретила давящая тишина и пустота. Она бездумно прошла на кухню и зацепилась взглядом за торопливо помытые кофейные чашки, сложенные марсианами возле мойки. Что с ними сделать? Оставить, как напоминание о том, что они живы и пили этот кофе вот в этой самой квартире? Или убрать на полку и больше не доставать за ненадобностью? Куда девать недочитанный журнал о мототехнике, который Винни листал на диване вечерами, что проводил не с Чарли? Так и оставить его на краю журнального столика рядом с надорванной пачкой орешков?
А домашний свитер Модо, который так и продолжал висеть в прихожей, снятый впопыхах перед какой-то поездкой за город пару недель назад? Оставить на вешалке, чтобы он создавал иллюзию присутствия, или постирать и убрать в шкаф в надежде, что его хозяин вернется и снова наденет его каким-нибудь особенно холодным зимним днем?
Но больший ужас Мадлин охватил, когда она зашла в свою спальню. В их спальню. Она была пропитала живым теплом Тротла, его ни с чем не сравнимым запахом, его привычками и даже нет-нет, да оброненными палевыми шерстинками. Куда деться от удушающей тоски в этих застывших декорациях к ее так резко закончившемуся счастью? Как теперь жить дальше, не зная, жив ли тот, кто стал ее частью, ее светом, ее домом? Как переждать возможные годы войны, когда каждая минута была невыносимой? Как вообще дожидались люди своих близких, ушедших на фронт? В любой земной войне они хотя бы как-то узнавали о происходящем. У нее же не было никакой связи с Марсом. Телефон упорно молчал, а это означало одно: Тротлу не до сообщений.
