Текст книги "Лестница в небо. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Laaren

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

  Пыль отлетела в сторону, сметенная вдруг поднявшимся ветром, и Саске увидел... По каменной поверхности, отсекая от его команды ровно треть, пролегла глубокая борозда. Она должна была зацепить Карин, но она, видимо, почувствовав, отшагнула в сторону от остальных и нечто, легко пропоровшее камень, не дотянулось буквально сантиметра до обрезанных носов сандалий на каблуках, продолжающихся чулками до середины бедра...

  Суйгецу, отплевываясь от пыли, держал Обезглавливатель на вытянутой руке, а чуть дальше, так, чтобы нельзя было достать одним ударом, не сдвинувшись с места, его обступили по кругу полтора десятка копий одного и того же человека, напряженно следящих за каждым движением – а особенно колебанием поверхности – шиноби, который был водой...

  В десятке метров от самого Саске, вытянув раскрытые ладони в его сторону, стояла тесная группка еще из трех клонов. Учиха топнул ногой, но, не почувствовав под ней земли, вновь замер неподвижно. Тесно сгрудившиеся клоны представляли собой идеальную мишень... Вот только в этот раз из-под земли не вынырнут никакие змеи.

  А чуть поодаль по камням, дробя их в пыль, катался клубок сплетенных тел. Изредка в туче мелькала серая конечность, черно-желтый глаз, шипастая оранжевая шерсть на голове, какие-то отростки, которыми в процессе изменений обожал обзаводиться Джуго. Но гораздо больше в этом хаосе было красных волос... и черных линий фуиндзюцу. Рев монстра не умолкал, окружающее с завидной регулярностью окутывалось облаками развеянных копий, но с рук новых клонов, выскакивающих откуда-то сбоку, практически без перерыва срывались все новые и новые печати и трепыхания спутника Саске становились все слабее и слабее. Наконец, очередной луч печати влез прямо в распяленную клыкастую пасть, вопль чудовища, захлебнувшись, затих и Джуго скрылся под грудой тел...

   – Прежде чем мы продолжим... – все взгляды еще могущих шевелиться, разом повернулись в говорившему. Парень с красными волосами, оригинал всех копий, которые заполонили небольшую каменную площадку, стоял неподалеку, скрестив руки на груди и переводя взгляд с одного члена команды Учихи на другого. Всего лишь на мгновение Саске встретился взглядом с красноволосым, но этого хватило, чтобы его все же пробила короткая нервная дрожь – глаза глубокого красного цвета смотрели на мир абсолютно круглым черным зрачком, который сверху вниз рассекала тонкая нить еще одного зрачка, только уже вертикального. Учиха вдруг застыл на месте, осененный одной простой догадкой. Так вот почему все это стало возможным!..

  Тем временем глаза со странной конструкцией из зрачков добрались до Карин и их выражение ощутимо потеплело.

   – Прежде чем мы продолжим... Суйгецу, – красная голова не шевельнулась, но едва заметное покачивание острия меча тут же прекратилось. – Джуго обездвижен, а ты... Смотри!

  Из-за его спины вынырнул остававшийся до сих пор незамеченным еще один клон. Он стремительно рванул к ближайшей скале, торчавшей в небо подобно пальцу. Взобравшись по вертикальной стене на не такую уж и большую высоту, он обернулся к оставшимся внизу, прижал руки к груди и, не задерживаясь, прыгнул вниз. Окрестности огласил вибрирующий вопль 'Джеронимо!', от которого у Саске заскрипели зубы, и вслед за этим на поверхности земли распустился огненный цветок. Грохнул взрыв и всем, кроме Учихи, трепануло волосы горячим ветром.

   – Клоны вокруг тебя такие же. Не советую делать глупости, – меч ткнулся в песок, а копии вокруг водяного, переглянувшись между собой, расслабились и вдруг, взявшись за руки, пошли по кругу, затянув какую-то дурацкую песенку на непонятном языке...

  Непрошенный гость помедлил, а затем продолжил:

   – Карин, привет. Ты помнишь меня? Я...

   – Айдо, – спокойно перебила девушка. – Так это твою чакру я чувствовала последние дни? Она изменилась, от нее горячо... Зачем ты здесь?

   – Да, я все это время был рядом! – гордо выпрямился красноволосый. – Знаешь... Для встречи с тобой я заготовил довольно неплохую речь. Там была и апелляция к логике, и упор на чувства, и радужные перспективы. Но, как показывают последние события, домашние заготовки у меня не очень получаются, поэтому... Пойдем со мной, Карин-тян, у меня есть вкусные печеньки!

  Воцарилось недолгое молчание. Девушка внимательно рассматривала протянутую руку, а фоном для принятия решения служил нестройный хор, по-прежнему мелодично тянущий: 'Каравай-каравай, смерть от жажды выбирай!', да периодические хлопки разряжаемых в тушу Джуго печатей. Но вот Карин подняла алый взгляд на парня... и усмехнулась:

   – А ты не поменялся за четыре года, все также предпочитаешь появляться в последний момент... Вот только я больше не та девочка в лесу, Айдо, все очень сильно изменилось. Поэтому мне придется отка...

  Внезапно ее перебил напряженный, как вот-вот готовая лопнуть струна, голос:

   – Узумаки Айдо! – Карин изумленно посмотрела на оскаленного Саске, рефлекторно попятилась от него на пару шагов и повернулась к красноволосому, чтобы задать вопрос... вот только не успела. – С нашей последней встречи прошло много времени. Я тоже изменился и сегодня наконец, ты перестанешь переходить мне дорогу! Посмотри мне в глаза!

  В голосе наследника клана вдруг зазвучало то, что Айдо Узумаки, тогда еще Комура, слышал четыре года назад, бросаясь на помощь этому самому черноволосому парню. Тогда он был немного менее смазливым, гораздо приличнее одевался... но уже тогда было очевидно, что Учиха Итачи – действительно его старший брат. А, как известно, новое поколение всегда превосходит предыдущее...

  Красный цвет радужки протянулся навстречу своему собрату, а вертикально перечеркнутый круг утонул в причудливой черно-красной фигуре, напоминавшей шестиугольную звезду с толстыми лучами, в другой ситуации обязательно бы вызвавшей поток красноречия от Айдо Узумаки, не привыкшего сдерживать свой болтливый язык... Несколько секунд они смотрели друг на друга... а затем красный туман их глаз вдруг захлестнул весь остальной мир, утягивая их на самое дно. И кроме него – больше ничего не осталось.

  Глава 8.

  Я стоял, не двигаясь. За моей спиной разливалось золотистое сияние Печати Отшельника, куполом вздувающейся над миром, и, казалось, пытающейся выбраться даже в реальность. Два солнца в черном небе яростно сияли, пытаясь уплотнить свой свет, сделать его осязаемым и твердым. Где-то вдали содрогалась поверхность, служившая здесь землей, обеспокоенно и недовольно качались деревья, шурша листьями, ветвями и всем, что их заменяло. Вода в озере бурлила, все ускоряя вращение вокруг глаза водоворота – моего очага чакры, а два вихря, огненный и туманный, изгибались, будто пытаясь дотянуться ко мне и прикрыть собой.

  Я видел все это, даже не оборачиваясь, ведь я находился в своем внутреннем мире. Вернее, этот мир был когда-то моим... Я стоял у пропасти, рассекшей все видимое пространство напополам насколько хватало глаз, почти касаясь края носками сапог. Прямо над головой сияющая чернота, будто отрезанная исполинским ножом, сменялась мутно-оранжевой мутью, обрамляющей багровую луну, а я не мог отвести взгляд от фигуры, застывшей точно напротив меня на другом краю не такой уж и широкой пропасти. В в черно-белом, будто с негатива, абрисе цветными были только два пятна – ярко-красные глаза с мельтешащими вокруг основного зрачка точками. Они смотрели на меня в упор и мне ничего не оставалось, кроме как следить за причудливыми траекториями томое, думать, что светящаяся в глазах Звезда Давида – это намек за гранью добра и зла, и продолжать вслушиваться в происходящее за спиной. Ибо отвернуться или хотя бы сделать шаг назад я тоже не мог...

  Фигура шевельнулась и через темный провал полетели слова:

   – Вот как... А ты можешь не только устраивать идиотские представления! Суметь настолько хорошо защитить свой разум, что он смог сопротивляться мне – это достойно. За это каждый год в этот самый день я буду устраивать день воспоминаний о твоей последней попытке разрушить мои планы!

   – Высперенно и неинформативно. Саске-кун, будь проще, у меня от тебя голова болит... – меланхолично перебил его я. Несмотря на обстоятельства, страха не было. Сложно бояться человека, о котором знаешь правду. Возможно, это не очень умно, но 'последний Учиха' не вызывал во мне никаких сильных эмоций, кроме брезгливости, приправленной легким градусом ненависти... и немного беспокойством. Не за себя. 'Лишь бы не вздумала вылезти. Биджу уязвимы перед его глазами...' – Насколько я понял – это какая-то техника?

   – Это высшая техника Мангеке Шарингана – Цукиеми! Ты абсолютно бессилен перед ней!

   – Замечательно! – на последних словах я оживился. Мне стало действительно интересно. – С учетом того, что мои барьеры не пропускают чакру – а в реальности ведь ничего не изменилось, да? – не подскажешь напоследок, как она работает? Просто не могу сдержать в себе страсть к познанию! Эта техника действует не на твоей энергии? Может быть, она заставляет взаимодействовать мозг жертвы и чакру мира? Дзюцу работает на основе обычного света? Или ты первым из Учих прекратил заниматься глупостями, решил освоить нормальный лечебный гипноз и озолотиться в мире истеричных шиноби с нестабильной психикой? Помедленнее, пожалуйста, я записываю!

  Едва я договорил, как в руках, без малейших дополнительных усилий материализовались блокнот и карандаш. Я выставил белый листок на вытянутой руке так, чтобы он попал в поле моего зрения, сунул карандаш в рот, прикусил деревянную оправу – вкус детства! – и улыбнулся. Раз вторженец еще не захватил контроль и я по-прежнему что-то значу в своих собственных мозгах – мы еще поборемся! Надеюсь, улыбка с карандашом в зубах вышла стильной...

   – Я... не знаю... Никогда не задумывался, как это работает, я просто помню Цукиеми Итачи... – замялся Саске, вдруг на мгновение став удивительно похожим на того пацана, который, даже после не самых человеколюбивых экспериментов Орочимару смог встать, чтобы защитить своих друзей. Но мгновение минуло, фигура Учихи вдруг налилась цветом и объемом, а равнодушно лицо скривилось от злобы. – Заткнись! Это техника Учиха – величайшего клана в Стране Огня! Ею я покараю предателя... Но сперва – ты сдохнешь! А не захотел бы отнять у меня инструмент – прожил бы дольше!

   – Саске-Саске! – вздохнул я. – Ну зачем тебе девушки? Одну ты заставил таскать себя на спине, вторую полюбил бить по шее, а с Карин что планировал сделать? Пару раз проткнуть мечом в интересах дела? Может оставишь глупые попытки и переключишься на более доступные объекты? Джуго вон, когда человек – очень даже ничего, мужественный! Да и монстр получился... хм... с изюминкой. И мне не придется больше подтирать за тобой!

  Учиха вдруг успокоился и криво усмехнулся:

   – Ты еще с Конохи любил много болтать. За это тебя все любили... а меня только жалели... У нас обоих не было ничего, но у тебя были друзья, а за мной бегали только тупицы и слюнявые идиотки! Но сегодня я положу этому конец и докажу, что настоящую силу не добыть языком!

  Из противоположной стенки обрыва вдруг высунулся каменный уступ. Он быстро рос, вытягиваясь в мою сторону, пока не слился с берегом, превратившись в узкий мост над пропастью. Оранжевая муть в небесах дрогнула и поползла за спину, а на меня вдруг окончательно снизошло спокойствие. Как оказалось, сам великий Учиха мне завидует, а раз так – я просто не могу проиграть!

   – Саске-кун, твой старший товарищ, тот самый, с которым ты немного переборщил в обоюдных забавах, не согласился бы с тобой насчет языка! Иди сюда, посмотрим, кто чего стоит!

  Саске, вновь превратившийся в монументальный памятник самому себе, за исключением по-прежнему перекошенного в гримасе лица, шагнул вперед и не торопясь двинулся по мосту, а я собрался с мыслями и воплотил в руке полуторный фламберг с двуручной рукоятью. Конечно, мне по моей комплекции больше подошла бы катана, да и доспехов тут вроде ни у кого нет... но, кажется, я уже говорил, что не люблю колюще-режущие железки? Так вот – это относится только к местным, шинобским вариантам. В предстоящем действе оружие не будет значить совсем ничего, а вид метрового волнистого клинка меня успокаивает. 'Спасибо, что рассказала о поединке Воли, Йоко, и прости, что тебе пришлось пройти через это первой. Сначала – всегда должны сражаться отцы!' Мысль проскочила и исчезла, а мне показалось, что с просторов позади долетел ехидный каркающий смешок.

  Дойдя до середины моста, Саске приостановился.

   – Узумаки Айдо, к твоему сведению, я победил Орочимару в его личном измерении, созданном специально для поглощения! Но даже Саннин ничто перед Шаринганом! Так что прекращай бессмысленное сопротивление и умри, как мужчина!

   – Учиха Саске, к твоему сведению, – я хохотнул. Чем дальше, тем больше происходящее напоминало плохой спектакль. И вот этого боится вся Коноха? Вот эту закомплексованную, с перекачанным чувством собственного величия, дрожащую от ненависти тушку старается вернуть в деревню Наруто, не останавливаясь ни перед чем? Пожалуй, стоит оказать миру благодеяние... – Ментальное измерение отличается от внутреннего мира как небо от земли. Ты хоть бы поинтересовался, хоть в Конохе, хоть у своего излишне гибкого партнера... хоть просто зайдя в библиотеку, почему твою блондинистую бывшую подружку Ино все здравомыслящие люди так боятся? Яманака весьма сильны... вот только все их способности зиждутся на обмане. Если бы хоть одна жертва Отдела Дознаний понимала, что именно происходит – вскипевшие мозги Иноичи уже давно бы вытекли через его глаза. Твоя воля к жизни оказалась сильнее Белого Змея, но вот только можно прыгнуть со скалы в полной уверенности, что твое желание сможет заставить тебя полететь, а можно знать, что такое земное притяжение и спокойно спуститься вниз пешком. Иногда лучше всего просто знать, Саске... А еще – я не могу умереть. Домой мне тогда, знаешь ли, лучше не возвращаться! Поэтому – не задерживайся, я давно прикидывал, пригодится ли мне в хозяйстве Шаринган? Способности у него, конечно, тьфу – так себе, но вот четыре зрачка совершенно точно должны дополнить мой образ и принести успех у женщин!

   – Ненавижу... ненавижу тебя, проклятый урод! Ты такой же, как Итачи! – раздался со стороны Учихи уже совершенно нечеловеческий зубовный скрежет, и одновременно с этим звуком наследник великого клана, пригнувшись, рванул вперед по мосту со всей скоростью, на которую был способен.

  Саске понесся быстрее, чем можно было уследить... и в то же время продвигался вперед по мосту со скоростью неторопливого шага. Что-то держало его. Внезапно он замер и уставился куда-то поверх моей головы. Томое в его глазах закрутили неистовый танец, из-за моей спины вдруг пробилось сияние, а оранжевую муть над головой прорезали робкие язычки огня, обещающие вскорости превратиться в настоящий шторм.

   – Откуда... это? Никто не знал, что у Листа два джинчуурики... – прошептал Саске, а потом вдруг улыбнулся. – А так даже лучше! Я думал, что просто потрачу на тебя время... а, оказывается, я кое-что получу!

  Звезда Давида вдруг как-то по особому, сыто вспыхнула в его расширившихся глазах... А вслед за этим на нас обрушился рев-клекот, который я заставил себя узнать с изрядным трудом:

   – НЕ ДОЖДЕШЬСЯ, С**НЫЙ УБЛЮДОК!

   – Йоко, приличные девочки так не выражаются. Больше не буду просить тетю Ю за тобой присмотреть, она учит тебя плохому... – прошептал я почти себе под нос. Но меня услышали.

   – ИЗВИНИ... – смущенное бормотание в исполнении рева, почти опрокидывающего меня в пропасть – потрясало неокрепший разум. И, как будто в ответ на мои мысли, тон снизили. – Учиха Саске! Ни в одной даже самой сладкой твоей фантазии, тебе меня не получить! Твой Шаринган не подействует – мне есть кого слушаться и кому верить! Кто бы что ни думал – этот мир МОЙ!

  Поднимающиеся из-за спины струи пламени вытеснили мутный оранжевый туман с небосклона и откинули его за пропасть, концентрируясь в пылающий прямо над нашими головами циклон. Сияние сзади становилось все ярче и ярче, а Саске застыл, уставившись в полыхающие небеса, и в его глазах отражалось то, что было сердцем огня.

   – Но... как же так... Я ведь... – Учиха вытянул вперед руку, как будто пытаясь схватить то, что выдавливало его обратно, но тут голос моей дочки – очень сердитой дочки – зазвучал вновь:

   – А чтобы ты лучше запомнил... Слушай внимательно, Учиха Саске! YOU! SHALL! NOT! PASS!!!*

  ________________________________________________________________________

  * Ты не пройдешь! (англ.) К/Ф Властелин колец: Братство Кольца. прим. авт.

  ________________________________________________________________________

  Глаз урагана над нами вспух гигантским нарывом. Из середины небесного вихря вниз протянулся гигантский поток огня, который рухнул прямо на голову последнего Учихи. Саске попытался было отмахнуться от него выхваченным из-за спины мечом, но пламенный столб ударил прямо в тонкую каменную перемычку над бездной. Мост обломился и рухнул вниз, а вместе с каменными глыбами в пропасти канул и Саске, оборванный гулом взметнувшейся из провала до самых небес огненной стены.

  Вопль падающего уже давно захлебнулся, пожар унесся вдаль, гоня перед собой оранжевый туман и выжигая с неба багровую луну, а я, получив наконец-то свободу, сидел на краю доверху заполненного постепенно остывающей лавой провала... и не мог сдержаться:

   – Нет, ну это же надо, а?!. Во всем остальном мире маги изгоняют демонов, но в Узушио все не так... В Узушио добрые и симпатичные демоны повергают срамно одетых злых волшебников в огненную бездну! Йоко, если ты отрастишь бороду – я от тебя откажусь, так и знай! И дуэль на посохах с Кьюби я тоже не одобряю!

  Над просторами внутреннего мира, клубящегося пеплом выжженной до каменной корки земли, но уже быстро зарастающего зеленой травкой неслось нервное хихиканье в сопровождении негодующего фырканья постепенно переросшего в здоровый, хоть и несколько курлыкающий, смех...

  Отсмеявшись, я легко поднялся на ноги:

   – Да уж, ну и приключение! Но закончилось неплохо! Йоко, кстати, а на что именно Саске так таращ?..

  Я уже почти повернулся, как меня остановил возглас:

   – Стой! Не оборачивайся!

   – Что случилось? – я немного удивился.

   – Подожди, пока я улечу отсюда. Не хочу, чтобы ты это видел! – буркнули сзади.

   – Да в чем дело-то? И что это за 'улечу'? Йоко, я ведь могу и захотеть увидеть... – удивление сменилось беспокойством.

   – Ладно, смотри... – недовольно ответили мне, я стремительно повернулся и... мне пришлось зажмуриться от неожиданности. В десятке метров перед глазами висело нечто неопределенное, источающее ярчайший солнечный свет. Он не обжигал и не слепил, но в переливах сияния рассмотреть хоть что-то было совершенно невозможно.

   – Йоко, это ты? – риторически спросил я. – Малыш, рано или поздно я узнаю, что такого ты от меня скрываешь, несмотря на все меры. Поэтому просто прекрати прятаться, мне ты можешь рассказать и показать все, что угодно – обещаю, что приму это как должное. Все равно, что бы ни случилось – ты мое чудо...

   – Ладно... – недовольно перебил меня свет и сияние исчезло.

   – ...в перьях, – механически окончил я фразу, обозревая открывшуюся картину.

  Огромная, с размахом крыльев метров восемь и телом в два человеческих роста, птица, наперекор этим скучным законам банальной физики зависла в воздухе напротив меня, выставив вперед подобранные лапы. По золотистому оперению пробегали искры разноцветного пламени, окрашивая, птицу в радужные цвета, а из здоровенного хвоста спускалось до самой земли одно перо, гораздо длиннее прочих и состоящее будто бы из самого настоящего алого солнечного света...

   – Обещал же принять как должное и не издеваться! – голос моей дочки совершенно точно долетал со стороны птицы, но вот... я подозрительно уставился на клюв существа – приоткроется ли он при следующем слове или нет?

   – Йоко, что это? – похоже, пятиминутка риторических вопросов окончена не была. Но на этот вопрос мне ответили...

   – А ты не узнал? – птица (а отвечала мне совершенно точно именно она! У нее шевелился клюв!) повертела головой, посмотрев на меня совершенно не птичьими, красными, с вертикальным зрачком и посаженными слишком близко один к другому глазами. Выбрала неподалеку подходящий камень и шевельнула крыльями, будто перетекая к нужному месту, схватилась лапами за уступчатую поверхность и повернула ко мне голову. – Уж от тебя я такого не ожидала! Знакомься! Символ Смерти-и-Возрождения, Сердце Огня и Крылья Ветра, Летящий Сквозь Миры – Феникс! Курица порхающая! – вдруг каркнула она. – И виноват в этом ты!

   – А-а-а... Э-э-э... – мои потуги выдавить из себя хоть одно членораздельное слово оказались проигнорированы. На камне набирала обороты истерика...

   – Да, ты! Зачем ты ел тех гарпий?! Очень они тебе нужны были! А печать 'Возрождением Феникса' кто назвал? Я ведь весь ассоциативный ряд от тебя взяла! Почему я должна страдать из-за твоей бедной фантазии?! Это не говоря уже о том, что ты мечтал летать на истребителе даже тогда, когда у тебя в классе все хотели стать бандитами или проститутками! У нормальных людей во внутреннем мире хомячки живут! Они хотя бы – пушистые!

   – Неправда! Девочки тогда мечтали только о высокой и чистой любви! Вот только гуляли с отморозками на пяток лет старше... но это не их вина!

  Я усмехнулся и пошел вперед. Мелодичное свиристение, вырывающееся из птичьего клюва, никак не вязалось со смыслом произносимых слов, а попытки заламывания вместо рук – восьмиметровых крыльев выглядели, мягко говоря, забавно...

  Когда до птицы осталась пара шагов, она замолчала и уставилась на меня, нахохлившись. И в этот момент стала так похожа на обиженную красноволосую девочку с голубыми глазами, что я не удержался и, дотянувшись, погладил ее по крылу. Перья на ощупь оказались жесткими, будто металлическими, и в то же время мягко пружинили, скрывая под собой мягкий пух. Искры, пляшущие по перьям, перетекли мне на руку и весело по ней запрыгали, окрашивая кожу во все оттенки оранжевого...

   – Малыш, не переживай так сильно. Между прочим, Феникс – очень достойное существо, он даже в христианскую мифологию вошел. Неужели тебе хотелось бы вместо сильной и гордой птицы быть какой-то лисой легкого поведения, сумасшедшим енотом или черепашкой с удаленными лобными долями мозга? В конце концов, у тебя есть крылья, ты большая – и поэтому сможешь меня прокатить...

  По мере моего перечисления, а особенно озвучивания эпитетов, на которые я не скупился, птичья голова поднималась все выше и выше, глаза весело засверкали, а на последней фразе из клюва вообще вылетел хмык, в текущем виде больше похожий на чириканье.

   – Так вот для чего все это было затеяно – влезть на шею собственной дочери! Интриган! – дружелюбный толчок головой чуть было не заставил меня пропахать в земле брозду на пару-тройку метров, если бы меня тут же не придержали крылом. – Извини, я еще не очень освоилась... Спасибо, пап, мне правда стало немного легче, да и... на самом деле я уже привыкла!

   – Хитрюга, выжимаешь жалость из родного отца! А вообще, – я с любопытством подергал широкое и толстое маховое перо в расправленном крыле, размерами и формой больше похожее на фентезийный трехручный меч, какой-нибудь 'Дробитель Черепов'. Перо сидело крепко, а крыло недовольно дернулось в сопровождении ворчания: 'Началось! Я тебе не павлин ободранный, чтобы перья на плюмаж таскать!', – ты ведь выглядишь так не из-за первого хвоста? Так почему бы тебе не?..

   – Я такая уже давно. Ты обратил внимание, что я во внутреннем мире тебе на глаза не показывалась? До этого здесь я была бесформенной массой, а потом, когда заработали твои ассоциации... До первого хвоста я была размером со страуса! – хмыкнула-чирикнула Йоко. – А все потому, что в этом пространстве врать нельзя никому, кроме тебя, да и то – твоя ложь тут немедленно становится правдой. Вот и приходится... Нет, я, как выгляжу в реальности, тоже настоящая... ты вот только душе своей это объясни, ладно?

   – Хорошо, – я принял торжественную позу и воздел вверх руку. – Сим Мы, Айдо Первый И Единственный, – на этих словах внутри что-то царапнуло, но я не стал обращать слишком много внимания на глупости, – дозволяем подданной Нашей выглядеть как человек!

   – Вот спасибо-то... Хозяин! – птица вспорхнула с камня, единым взмахом крыльев отлетела чуть в сторону и вдруг превратилась в огромный клубок огня. Он упал на землю, дернулся, зашипев, и вдруг из него вышла девушка...

  Красные волосы, собранные в хитрую прическу с одной косичкой сзади и двумя длинными прядками, спускающимися по бокам абсолютно незнакомого лица, были прикрыты золотой диадемой. Плечо обхватывал браслет того же цвета, оттягивая внимание от высокой груди... и больше на девушке не было никакой одежды, кроме языков пламени, в которые, впрочем, она была укутана весьма качественно...

  Некоторое время под светом двух солнц царило молчание, а потом прекрасная девушка в одежде из огня сварливо пробурчала:

   – Может, хватит уже пялиться?

  Я усмехнулся и подмигнул ей:

   – Да ладно тебе! Я исключительно из эстетических чувств! Стою и радуюсь, как это у меня могла получиться такая красота!

   – Да-а? А ты в курсе, что вот это все, – Пламенная Принцесса обмахнула себя жестом, от которого у более морально нестойких вполне могло приключиться кровоизлияние в мозг, – исключительно твои фантазии?!

  Ехидно уставилась на меня, но закаленного ветерана встреч с Намой и Митараши было невозможно победить таким простым приемом, что я немедленно и доказал:

   – Так это ж мне только в плюс! Какой заботливый отец не хочет, чтобы его дочь выросла красавицей, а?

   – Ладно, хватит препираться, – отведя глаза в строну, признала поражение она. – Давай уже я стану обычной. И без пафоса – просто пожелай!

  Я кивнул, пламя на миг взметнулось выше человеческого роста... и вот уже передо мной стоит Йоко, такая, к которой я, признаться, привык за это время, да и вообще – что бы я без нее делал?..

  Девочка подошла вплотную... и вдруг, наклонив голову, ткнулась носом мне в плечо.

   – Пап... спасибо, что не смеялся... и принял... Я ведь... Шаринган меня почти взял под контроль. Я очень сильно испугалась... но вспомнила о тебе... и оттолкнула его... Я переживала, как ты отреагируешь на феникса... а ты шутил и поддерживал меня... и...

   – Глупая, – я погладил ее по голове, – ты можешь быть какой угодно – косой, кривой, одноногой... – мне в висок уперся косой, но очень опасный взгляд и я торопливо продолжил, – но лучше, конечно, как сейчас и всегда – просто потрясающей... все равно я с тобой!

   – Вовремя исправился... Изворотливый... Спасибо... А теперь, – девочка отодвинулась от меня и встряхнулась, – пойдем обратно. У тебя коэффициент замедления времени во внутреннем мире меньше, чем у шарингана, там уже, наверное, секунда прошла!

  Йоко взяла меня за руку, подпрыгнула... и мне в лицо бросились красные камни скал, по которым горячий ветер гнал потоки поднятой взрывами и корчами Джуго в массовой печати 'Неподвижность' пыли... Добро пожаловать в реальный мир, Айдо!

  Интерлюдия

  Глаза красноволосого парня медленно поднялись от земли, которую он внимательно рассматривал до этого момента, и пробежались по окружающему пейзажу. По-прежнему кружился хоровод вокруг Суйгецу – копиям еще не успело надоесть. Джуго все так же дергался и пытался вырваться из черной сети фуин, что у него неплохо получалось – то одна, то другая печать периодически разлеталась черными клочьями от воистину чудовищных судорог, но наблюдатели были начеку, тут же всаживая в него кривую, распадающуюся, но быструю и имеющуюся в нужном количестве 'Сейши'. Неподалеку застыла в нерешительности Карин, будто сомневаясь, к кому именно бежать на помощь. А прямо напротив, запертый в шести прозрачных стенках, медленно поднимался с пола Саске. На его коже будто бы изнутри проступали красные пятна ожогов, без всяких видимых причин вдруг вздувающихся пузырями, а из глаз с застывшими в неподвижности четырьмя зрачками текла кровь, прочерчивая по лицу тонкие струйки и часто капая с подбородка...

  Красные глаза встретились с зелеными и Учиха внезапно резко встал. Медленно провел рукой по лицу, стирая кровавые следы и посмотрел на свою ладонь

   – Тварь! Урод! Предатель! Ненавижу!.. Проклятый Узумаки, однажды ты сдохнешь! – шипение запертого в клетке разлетелось далеко окрест. Стихло все, даже рычание Джуго – монстр прислушивался.

  Лицо зеленоглазого вдруг рассекла улыбка. Недобрая улыбка.

   – Саске. Минуту назад вы все тут говорили, как вы изменились за прошедшее время... А знаешь – я ведь тоже изменился!.. Нет-нет, не переживай, – успокаивающе кивнул он Учихе, никак не отреагировавшему на его слова, – я все еще не научился двигать барьеры!

  На этих словах пленник все же едва заметно вздрогнул, видимо, что-то вспомнив. А парень, удовлетворенно тряхнув красными волосами, продолжил:

   – Зато я научился многому другому. Например... – он медленно повернул руки ладонями наружу. – Совсем недавно я понял... Только вслушайся в это, Саске!.. Что шиноби делает по-настоящему сильным не резерв чакры, не количество техник... Да даже не Кеккей-Генкай! А только лишь то, как он относится к самому себе. Можно гнаться за могуществом, выучить такой список дзюцу, который из-за его размеров не запомнит даже Нара и все равно остаться бледной тенью своего врага, ибо Учиха Итачи – гений Учиха, окончивший Академию в семь лет, получивший Шаринган в восемь и уничтоживший свой клан по так никем и не понятой причине – останется Учихой Итачи, а ты – в лучшем случае станешь тем, кто его убил... а в худшем – еще одной безымянной могилой на просторах мира!

   – Заткнись!.. Да что ты знаешь!.. Заткнись-заткнись-заткнись! – казалось, Саске сейчас в исступлении начнет грызть прозрачную стенку, отделяющую его от ненавистного врага.

   – А можно, проливая реки пота и истирая ладони до дыр, заработать одну-единственную технику, с которой он, невзирая ни на что, будет пытаться вернуть 'того, кто мне больше, чем брат', не боясь сражаться с самыми жуткими врагами, только ради этой цели!

  Теперь на лицо красноволосого выползла гримаса, на мгновение сделавшая его и Саске практически неотличимыми друг от друга.

   – Поэтому совсем недавно я кое-что решил... Не нужно надрываться, стараясь двигать одномерные барьеры. Ведь можно взять то, что делает меня – мной...