Текст книги "Лестница в небо. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Laaren

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

  Я обернулся: да уж, что бы вокруг ни происходило, девчоночью натуру, озабоченную прежде всего внешностью, переделать невозможно. Она по полной воспользовалась наличием в котловине воды – умылась, привела себя в относительный порядок и уже не выглядела как пыльная замухрышка, превратившись в испуганную, дрожащую, но все же милую девочку. По-моему, она была даже младше Карин.

   – Что будет? Хм... – протянул я.

  Но врать не пришлось. В очередной раз ко мне явился ангел-избавитель. Был он хмурым, немного запыхавшимся и сверкал по сторонам красным глазом, на котором не наблюдалось протектора. Я вытащил из своего арсенала самую радушное выражение лица, на которое был способен:

   – Здравствуйте, Какаши-семпай!

  Ангела сопровождали небесные силы пониже рангом. Пал Палыч Деревянко, носящий в миру имя Ямато и вполне заслуживший ранг подангела, посмотрел на меня с непроницаемым видом. Два старших помощника подангела, рыжий и розовый, соскочив с берега, тут же начали метаться по округе в поисках страдальца, которому уже однажды не повезло ощутить их сокрушительную силу любви и теперь он бегал от них как мог. А трое рядовых воинов света остановились поодаль, и если двое из них демонстративно отвернулись и обиженно наморщили мохнатые носы, то третий радостно помахал мне, будто ничего и не произошло. Улыбка получилась без усилий – я тоже верю тебе, Ли!

  Хатаке метнул быстрый взгляд по сторонам, убедился, что опасности нет, и посмотрел на меня:

   – Где Данзо?

  Какаши говорил вполголоса, будто стараясь не травмировать нежные души ирьенина-ученицы Цунаде и джинчуурики воплощения ненависти. А я и вовсе не видел смысла говорить об очевилном и просто молча прикрыл глаза. Он понял.

   – А Саске?

   – Сбежал. Его унес Тоби, но у вас есть шанс кое-что о нем выяснить, – я мотнул головой на Тамаки.

  Вдруг я услышал какое-то бульканье. Киба, забыв обо всех обидах, совершенно не скрываясь таращился на Тамаки, выпучив глаза как какая-то жаба. А Акамару, с недоумением поглядев на хозяина, перевел взгляд на девчонку и презрительно чихнул. Кажется, воспитанные собаки делают так, когда чуют рядом кошку.

  И тут возбудился Наруто:

   – Айдо! Я верил!.. Я знал, что ты не можешь навредить Саске! Спасибо, что спас его!

  Он бросился ко мне. А я отвернулся к Хатаке.

  Копирующий устало прищурился, но ничего говорить не стал, сменил тему.

  – В следующий раз, когда тебе понадобится кто-то в качестве тренировочного бревна, попроси Гая, он будет только рад. А я слишком стар для этого. Чем это нас так?

   – Цепи Чакры и модифицированный Хирайшин – ничего сложного. Карин быстро все схватывает. Вот, правда, обычный перенос никак освоить не может – кажется, она боится, там ведь совсем ничего нет. Да и немудрено – пустота Хирайшина не для нормальных людей, как я теперь понимаю...

   – Ты улучшил Хирайшин? – тихо пробормотал Какаши. – Ты и правда достойный сын Минато-сен...

   – Я сделаю все возможное, чтобы мое имя никогда и ни у кого не ассоциировалось с Йондайме Хокаге, – прервал я его. – Лучше расскажите, как вы выбрались.

   – Наруто от злости выпустил три хвоста, но ничего не получилось, – как мне показалось, смущенно начал Хатаке. – Мы дождались, когда ты уйдешь подальше...

   – Приму это за комплимент, – хохотнул я.

   – ...И Ямато развеял клонов корнями, а я порвал Цепи Камуи прямо сквозь протектор. Нам ведь не нужны ручные печати, ты не мог не знать. А найти тебя было просто – то что ты устроил, было видно из-за горизонта – закончил Хатаке.

  И почему-то ни у одного человека не закрадывается даже тени мысли, что я могу быть совершенно ни при чем. Это судьба...

   – Где Карин?

  Я забеспокоился – Мангеке Шаринган это немного не та техника, которую я хотел бы испытать на себе или ком-то из моих.

   – Идет сзади, обижена на весь свет, – улыбнулся глазом Какаши.

  И правда – стоило ему только произнести эти слова, как с берега на дно котловины спрыгнула и поплелась ко мне легкая фигурка.

   – Айдо, я не справилась, я не продержалась час! – чуть ли не за десяток метров начала жаловаться алоглазая.– Я старалась, а они!..

  Как будто пленные были виноваты. Не оценили упорных трудов девушки – экие негодяи! Я непроизвольно улыбнулся и Карин надулась еще больше. Я шагнул к ней:

   – Не переживай так, у тебя все замечательно получилось! Ведь подумай – ты поймала Шестого Хокаге, – Какаши скорчил под маской недовольную рожу, – джинчуурики Девятихвостого и наследника Мокутона Хаширамы Сенджу. С учетом таких противников ты превзошла саму себя. Если ты не перестанешь стараться и работать над собой – в следующий раз получится еще лучше! И, чем биджу не шутит – однажды ты тоже станешь Каге!

   – Правда?

  Девушка, только что выглядевшая обиженной, вдруг подняла на меня взгляд и сквозь стекла очков я увидел неожиданно серьезные глаза. А ведь ей и вправду нужен мой ответ...

   – Ну конечно, я тебе обещаю! А теперь пойдем домой, Карин Узумаки!

  Я потянулся, чтобы погладить ее по голове. На этот раз девушка не отстранилась.

  ...И потом мы действительно отправились домой.

  Глава 32

   – Ну и что мне с тобой делать, Айдо?! – тяжело вздохнула после моего рассказа о произошедшем Цунаде. – Я же говорила – просто задержать Данзо! А ты что устроил? Пришел на Совет, просто взял и объявил себя Узукаге! Разнес по кирпичику Дворец Дайме, не оставил и следа от Старейшины Конохи, дрался с Учихой и Акацки, и вообще – остался наедине с Теруми Мей! Ты что о себе возомнил?!

  Последняя фраза вызвала улыбку: наконец-то разнос мне учиняет уже не Годайме Хокаге, а привычная Цунаде-оба-сан. Я опустил взгляд и старательно поковырял носком сапога землю:

   – Не знаю никакого дворца, это был не я и вообще – я был там не один!

  Цунаде осеклась и растерянно похлопала глазами, осознавая весь глубинный смысл фразы, а потом тряхнула головой, улыбнулась:

   – Паршивец!

  ...и я понял, что на этот раз гроза миновала.

  Годайме Хокаге некоторое время рассматривала меня с каким-то умильным выражением лица, из-за которого я как раз и не могу звать двадцатипятилетнюю (на вид она моложе Шизуне. У сестренки уже мешки под глазами от усталости – восстанавливает деревню, бедняжка. Парня бы ей надо...) яркую красавицу с размером груди, поражающим самое разнузданное мужское воображение до потаенных фрейдистских глубин подсознания – иначе, чем 'бабулей'. Наконец, она закончила осмотр, тряхнула головой и спросила:

   – Ну что, 'Узукаге', – она виртуозно подчеркнула голосом кавычки вокруг титула, – что планируешь делать дальше? Следующее собрание Совета, превратившегося в штаб военной операции, планируется в Деревне Облака, Эй любезно всех пригласил. Я давно говорила, надо покончить с этими Акацки! Правда, то, что их главарь назвался Мадарой, это... Но, к твоему сведению, тебя там не ждут! Как вообще можно так относиться?..

  Она ехидно ухмыльнулась как девчонка – видать, у Сакуры научилась. А я задумался:

   – Значит, этого медведя Райкаге зовут 'Эй'? Оригинально... Пожалуй, я не рискну обращаться к нему по имени! И только не говорите, что его брата зовут 'Би'! Тогда мое мнение о фантазии старшего поколения шиноби пробьет дно – я думал, что хуже уже некуда. Да и вообще это как-то с намеком. Может быть, он поэтому проиграл Саске?..

  Я перехватил пылающий взгляд Цунаде и быстро поправился:

   – Ну все-все, молчу. Хотя этот Эй, между прочим, вспоминал вас и с особой теплотой отозвался о ваших...

   – Айдо Кому!.. Тьфу, даже тут подставил! Айдо Узумаки!

   – ...несомненных талантах ирьенина! Вы что-то хотели сказать, бабуля?

  Я поднял на Цунаде невинный взгляд. Но когда женщина начала оглядываться в поисках чего-то, что можно сломать, я понял, что пора прекращать. В палатке с обстановкой было откровенно слабовато и первым кандидатом на жертвенный предмет мебели был я сам...

   – Ладно, расслабьтесь. Больше не буду... сегодня... если сами не дадите повод! Итак, – перебил я снова пыхнувшую раздражением Хокаге, – у меня по предварительным прикидкам получается следующее: все пять Деревень займутся мобилизацией. В силу специфики, нашей и противника, в объединенной армии ожидаются некоторые проблемы с продовольствием. Когда нечего жрать на войне, это понятно и где-то даже хорошо – не расслабишься, но когда война где-то там, врага в округе не видно, а в лагерь постоянно прибывают пополнения, из-за которых твоя пайка становится все меньше и меньше – это вселяет некоторую неуверенность в исходе боевых действий... На острове как раз наблюдаются довольно крупные излишки, мы просто не станем их продавать, а пожертвуем на общее благо. А уж если вы сдадите мне в аренду Ямато – на пару недель, не больше... Ваша мобилизация займет минимум пару месяцев, а за это время мы вполне сможем выгнать еще один урожай. Вы бы знали, какие результаты получаются от сотрудничества крестьян и шиноби! Да жители на моих ребят... Ну этих, у которых Вода и Земля... Биджу, никак не запомню, как их зовут... почти что молятся! Это вам не с мотыгой под палящим солнцем сутками торчать!..

  Я осекся на полуслове, перехватив веселый и ироничный взгляд Цунаде.

   – Айдо, – мягко начала она, – к твоему сведению, шиноби Конохи работают на полях на постоянной основе, с оплатой, и уровень этих контрактов никогда ниже 'С' не опускается – долго и тяжело. Как иначе, по-твоему, Страна Огня смогла бы прокормить полконтинента? В Молнии и Камне с продовольствием не очень, о Ветре не говоря. Так что с совместной работой у нас все в порядке. И просто чтобы ты знал: Ямато я вменила в обязанность три дня в неделю, если он не на миссии, помогать фермерам. Он это очень не любит – говорит, чакры не хватает. А Абураме каждый сельхозсезон обязательно открывают новый вид насекомых.

  Я молчал.

   – Если ты сейчас вспоминаешь те поля, которые обрабатывал в бытность генином... Местные жители по нашей просьбе всегда выделяют нам для этого самые каменистые поля, максимально заросшие сорняками. Ты, 'Узукаге', – кавычки опять прозвучали очень отчетливо, – знаешь, что такое 'пар'? И это все для того, чтобы генины раз и навсегда уяснили, ччем они обязаны людям, не использующим чакру. Мотыга в руках очень помогает такому пониманию, а талантов в Дотоне самых старательных учеников Академии хватит только на то, чтобы взрыхлить тот участок земли, на котором стоит он сам. Так что...

  Окончание фразы повисло в воздухе. Я все еще молчал – мне было стыдно. А Цунаде торжествовала, вкушая плоды сладкой мести... Слава Ками, бабуля мне досталась очень отходчивая, поэтому тишина не продлилась долго.

   – Хорошо, – Хокаге перешла на деловой тон. – За продовольствие спасибо. Как бы то ни было – лишним оно не будет никогда и твоя помощь пришлась очень кстати. Но я хотела спросить о другом... Как именно ты видишь свое участие в войне?

  Я немного удивился:

   – Участвовать в войне? Но разве того, что я перечислил, мало? Или... вы имеете в виду – отправлять солдат? Цунаде-сама, помилуйте, у меня на острове восемнадцать шиноби, из которых без присмотра можно куда-то отпускать только двоих! И то одна сразу же союзников неприличными словами обзывать начнет, думая, что я не узнаю... С кем воевать? А если я уйду один – так без меня вообще все развалится. Я там нужен, остров защищать некому! Так что я планировал поддержать ваши тылы... Ну и на первоклассный госпиталь по последнему слову фуиндзюцу можете рассчитывать: поставлю сразу, как определитесь с местоположением. Ну и свитков с 'Восстановлением' нарисую вашей ученице. К сожалению, 'Феникс', который вы видели, на материальный носитель перенести не получается, да и не всем он подходит – вряд ли даже Сакура согласится, чтобы девять из десяти пациентов разлетались по палате кусками. Хотя, помня о ее увлечениях – в последнем я отнюдь не уверен. Нет, лечиться у нее я точно не стану...

   – Вот как.

  Реплика Цунаде прервала прихотливые извивы моей мысли.

   – Признаться, я не ожидала такого... здравомыслия. Что же, пусть будет так. Поздравляю тебя, Айдо, ты становишься настоящим Каге, забота о других – прежде всего!

  Прямой светло-карий взгляд был одобрительным и поддерживающим. И только в самой глубине зрачков я смог увидеть спрятанное на самое дно души – грусть и разочарование.

  Несколько секунд стояла тишина, а потом я встряхнулся.

   – Ну что ж, раз все ясно – вернемся к нашим делам.

  Слова прозвучали суше, чем мне бы хотелось, я все еще никак не мог отойти от удивления: в чем это бабуля разочаровалась?! Я же сделал все правильно!..

  Но Цунаде не обратила на мой тон внимания. Ей, видимо, тоже было неловко...

   – К каким делам? – излишне бодро отозвалась она. – Ты еще что-то натворил, паршивец?!

  Я не удержал усмешку: роль заботливой мамочки удавалась Цунаде Сенджу откровенно плохо. По крайней мере, насколько я понимаю, воспитуемый должен чувствовать себя виноватым и осознавать свои ошибки, а не оценивающе следить за кулаками воспитателя и судорожно озираться в поисках противоатомного бункера! Все-таки на нее совершенно невозможно обижаться – у Цунаде действительно сложный характер...

   – Ничего особенного, – я усмехнулся, чувствуя стремительно возвращающееся хорошее настроение. Похоже, этот раунд останется за мной! – Просто за то, что я пересчитаю кости одного глазастого старичка, вы обещали помочь одной хорошей девушке! Костей у него оказалось как у обычного человека, а вот глаз столько, что Джирайя-сан бы обзавидовался: подглядывать можно не в оба глаза, а во все десять!

  Хокаге несколько мгновений хмурилась, вспоминая, а затем обреченно махнула рукой:

   – Ох, Айдо! Наверное, я чем-то прогневала богов, что они свели меня с тобой! С Наруто хотя бы просто... Ладно, давай сюда свою 'хорошую девушку'!

   – Она не моя. Ну, по крайней мере, пока, а там видно будет! Меня имя обязывает!

  И я без лишних слов прыгнул в Хирайшин, гадая по пути, не летит ли в том месте, где я стоял, тапок, брошенный с силой артиллерийского снаряда? Пожалуй, слишком торопиться назад не стоит...

  Вопреки собственному желанию, я обернулся достаточно быстро – Карин была предупреждена, и, хоть от нетерпения и не подпрыгивала, но задержаться тоже не позволила: просто ТАК посмотрела сквозь очки, что медлить стало как-то совсем не с руки.

  Когда мы вернулись обратно– палатка все еще стояла на месте, жертв и разрушений вокруг не наблюдалось. Я облегченно вздохнул и легонько подтолкнул в спину почему-то вдруг запнувшуюся Карин. Алоглазая прошагала к Цунаде и остановилась, не поднимая глаз. Хокаге оглядела девушку, чему-то усмехнулась и сказала:

   – Ну здравствуй. Как тебя зовут?

   – К-карин, Х-хокаге-сама!

   – Совсем запугал девочку, – осуждающе посмотрела на меня женщина.

   – Это она пока стесняется, – усмехнулся я. – Вот погодите – освоится, и вы от нее на палаточную стенку полезете. Она язва еще похлеще меня!

  Цунаде улыбнулась, а меня обжег брошенный исподлобья алый взгляд, не обещавший мне по возвращении его владелицы ничего хорошего. В семейной и личной жизни...

   – Пойдем.

  Хокаге взяла девушку за руку и повлекла в дальнюю комнату в палатке. Но перед тем, как они скрылись, я кое-что вспомнил:

   – Цунаде-оба-сан, подождите! К слову пришлось и я чуть не забыл! Я вам про Джирайю хотел сказать. Вы ведь знаете, он...

   – Айдо.

  Женщина перебила меня, обернулась и нахмурилась.

   – Айдо. Я тоже... Мне тоже не хватает... Джирайи, и я.. очень по нему скучаю. Но если ты вздумал воспользоваться моими чувствами, чтобы надоедать мне и пытаться вызнать мифическую технику увеличения груди – у тебя ничего не получится! Иди и не возвращайся пару дней – нам с Карин нужно поболтать. Вон отсюда!

  Последний рык получился не очень убедительным, но Цунаде, тем не менее, резко развернулась и скрылась в дальней комнате, подталкивая перед собой Карин. А я остался стоять и смотреть им вслед с выпученными глазами. А из груди сам собой рвался шепот, полный неизбывной боли и непрощаемой обиды:

   – Но... как же... Я ведь... Он же живой... И, Цунаде-сама, вы тоже извращенка! Я всего лишь хотел, чтобы вы поправили Карин глаза!

  Глава 33

  Второй мой собеседник из числе Троих Саннинов слушал меня с гораздо большим вниманием. Прежде всего потому, что левая половина его туловища была аккуратно обмотана гипсовыми бинтами.

  Наверное, если я вдруг скоропостижно скончаюсь до исхода той тысячи лет, на которую я распланировал только текущие и неотложные дела, то мой собственноручной созданный фуин-госпиталь останется единственным, благодаря чему мое имя прозвучит в веках... Еще никогда до этого самого момента я не видел регенерацию сложного органа у человека. Моя Печать Феникса – это все-таки немного не то, это военно-полевая медицина, там – все восстанавливается мгновенно, после чего приходится долго лечиться. А здесь... Признаться, даже мне было немножко жутковато смотреть на маленькую полупрозрачную ручку, не по дням а по часам прорастающую из переставшей рубцеваться раны. А уж Джирайя, резко забывший о своем возрасте, положении и жизненном опыте, таращился на нее практически с суеверным ужасом. Постоянно пытался рассмотреть, потрогать, чем-то прикоснуться к растущей конечности, чтобы убедиться в реальности происходящего. Пришлось закатать в гипс как маленького, оставив пространство для роста. Тем более, что никакого вмешательства, требующего доступа к руке, не требовалось. Медицинские фуин справлялись самостоятельно, а если бы я попробовал делать все то что делают они, самостоятельно – мои мозги, без преувеличения, давным-давно вытекли бы через уши. Да уж... До этого как-то недосуг было размышлять об отвлеченных вещах, зато теперь мне понятно, почему шиноби предпочитают для исправления физических недостатков не лечиться, а искать 'донора'. С чакрой проблема отторжения тканей для них не стоИт – энергоканалы прорастил и уже свое. И, похоже, подобным образом среди ниндзя решаются все проблемы – вплоть до косоглазия. О, черт! Я ж Карин в в лапы Цунаде отдал, а та, помнится, Белого Змея очень уважала с детства! Как бы мне вместо алоглазой не получить набор запчастей 'Собери себе идеальную девушку сам!' с очками сверху, они ведь авантюристки. Что Цунаде... что Карин.

  Помотал головой, откидывая идиотские мысли, и поднял взгляд на собеседника:

   – Ну что, Джирайя-сама, как ты себя чувствуешь? Гипс еще не надоел? Нет желания призвать, наконец-то, жабу и выйти на улицу с полноценной рукой? Я тебе давно предлагаю!

   -Ты знаешь, нет, я все же подожду. У Орочимару успешный опыт обычно был один на сотню провальных, а ты мне его почему-то сильно напоминаешь в молодости...

   – И хорошо, и замечательно! – я не обратил внимания на гнусный намек. – Даже лучше. Не все у нас Отшельники, а так я на тебе долговременную статистику наберу!

  Видимо, мои глаза как-то по-особенному сверкнули, потому что Джирайя попытался нервно отодвинуться от меня подальше. Ничего не вышло – десяток килограмм гипса не располагает к улучшению мелкой моторики.

  Я улыбнулся:

   – Что, переживаешь, что к Цунаде не попал? Ну извини – в тот момент устраивать над твоим телом консилиум ирьенинов означало тебя с гарантией добить, а теперь... Я, может, и сам рад бы посоветоваться, да вот только она не хочет разговаривать. Я не стал настаивать – если уж бабуля упомянула в разговоре о тебе женскую грудь, то настроена сменить тему любыми способами...

   – Узнаю Цу, – хмыкнул Джирайя. – Не считает возможным ни с кем делить свою боль настолько, что даже не говорит о ее причине. Не пытайся, Айдо, ничего не добьешься. Она очень упрямая и искренне считает себя сильной.

  Тон Жабьего Отшельника был обеспокоенным, но физиономия расплылась в настолько довольной улыбке, что... Ну как же – скорбит, скучает, значит, он ей нужен, он важен! Я чуть не сплюнул: вот же старый извращенец! Мало того, что за молодежью подглядывает, уже даже мимо старушек и то не прохо... Тьфу на тебя!

   – А насчет Конохи... Не беспокойся, – отмахнулся Джирайя. – У тебя тут уютно. Кормят хорошо, а уж какие девушки!.. Где ты их только находишь? А уж характер! Меня чуть не превратили в груду кристальных осколков, еле от горячих источников убежать успел. И то на пороге догнали... Кхм...

  Отшельник осекся, а я внутренне веселился, представляя, что могла сотворить объединенная команда из Гурен и Акане с любителем легкого и непринужденного стриптиза. Да уж, старикан и впрямь могучий шиноби, если даже в таком состоянии умудрился отбиться от этих двоих и не улечься отращивать еще пару органов, без которых, с точки зрения девчонок, ему было бы лучше!

  Я посмотрел на него с доброй и всепрощающей улыбкой, свойственной старому и мудрому отцу при беседе с молодым и шебутным сыном, и сочувствующие покивал:

   – Да уж, понимаю. Когда-то я и сам... Эх-х, были молодые годы! – и тут же добавил. – Но, Джирайя-сама, ты же понимаешь – за удовольствие надо платить!

  Отшельник пару секунд пялился на меня вытаращенными глазами, а затем вскинулся:

   – Да я!.. Да ничего такого!..

   – Я не о том. Я про все вот это.

  Легкий взмах руки очертил маленькую комнатку без окон, с фуин-светильником на потолке, кроватью и стулом посередине... и непрерывной вязью черных линий, из-под которых едва можно было заметить белую штукатурку стен. В данный момент особенных усилий прикладывать не требовалось – пациент, вопреки усилиям медицины, давно и успешно шел на поправку и слабые зеленые переливы узоров печатей вполне можно было не заметить.

  Отшельник радостно вскинулся:

   – Ну конечно, как же я мог забыть! Я подарю твоему острову сто экземпляров моей новой книги, ведь здесь меня посетило вдохновение! По одной, с моей авторской подписью, этим двум прелестницам, которые... э-э-э... ну, ты же не откажешься отдать им в руки, да?.. И лично тебе я прочитаю несколько лекций из цикла 'Стасорокашестипроцентный успех у женщин от Великого Жабьего Отшельника Джирайи!'

  Я продолжал улыбаться и ожидающе смотреть на него.

  Джирайя взгрустнул и взглянул на меня исподлобья:

   – Не получится, да?

  Я, не переставая улыбаться, отрицательно качнул головой и он вздохнул:

   – Мог бы и простить старого учителя... Ладно, чего ты хочешь? У меня есть информация по Орочимару, тебе может пригодиться для того, чтобы не совершать его ошибок. Он, конечно, мертв... Впрочем, с ним я уже ни в чем не уверен...Расскажу все, что знаю о тебе, твоем прошлом и Данзо – правильно ведь говорила та девочка в очках, что уже можно об этом говорить?.. Этого будет достаточно?

  Он достал откуда-то из складок плаща толстую тетрадку и кинул ее мне на колени. Я машинально ее поймал и кивнул ему. Хм, неплохо для начала... Но лишь для начала!

   – Ты за это время так и не решил, где осесть? И в Конохе тебе скучно?

   – Ну, как-то так, – подозрительно сверкнув глазами, подтвердил Жабий Отшельник. – В Конохе на меня сразу обязанности навалить пытаются, Хокаге сделать. А с вдохновением там плохо – Цунаде тоже любит горячие источники...

  Вот честное слово – не знал бы я его так хорошо, непременно бы проникся жалостью к тяжелой жизни Отшельников-извращенцев!

   – А время-то идет, ты уже отнюдь не мальчик, хочется иметь собственный угол. Да и после твоего феерического – я не сомневаюсь, ты что-нибудь придумаешь – воскрешения вам с Цунаде захочется свить тихое и спокойное гнездышко, устойчивое к землетрясениям баллов до семи...

  Джирайя, все это время недоверчиво слушавший мои рассуждения, дернулся:

   – Ты это к чему ведешь?

   – Оставайся жить в Узушио! – радостно вывалил я свое предложение. – Тихо, спокойно, в Каге никто не тянет – своих полно, работа – по желанию, если вдруг поесть захочется. А загородный дом, усиленный печатями по варианту 'Армагеддон', я обеспечу!..

   – Что?!.. Да зачем тебе это?!..

  Шокированный Отшельник чуть ли не подскочил на кровати, а я вздохнул и наконец-то убрал улыбку с лица.

   – Джирайя-сама... Так случилось, что совсем недавно я фактически стал Узукаге... – старый дикобраз неверяще уставился на меня, но я продолжил. – Сейчас я отвечаю за всех, кто находится на этом острове. Здесь собралась достаточно разнообразная публика – изгои, нукенины, беглецы, неплательщики налогов, пацифисты, эксперименты вашего сокомандника Орочимару...

  Эх, все-таки хорошо знать, куда надавить – Джирайя при упоминании имени Белого Змея на мгновение отвел глаза. И ведь крест этого знакомства Отшельнику тянуть до самой смерти. Все-таки политика – грязное занятие...

   – И если взрослых я смогу при необходимости помирить и удержать в узде – есть способы, – я кивнул на его правую неоторванную руку, на которой до сих пор красовалась самая первая поставленная мной метка Хирайшина, – то вот с детьми... Мне нужен учитель для них, Джирайя! Я сам смогу научить их только сражаться, но вот чему-то еще...

   – А при чем здесь я? Ты ведь знаешь, чему я могу научить...

  Шок у Отшельника еще не прошел.

   – И пусть! – улыбнулся я. – Пусть мальчишки научатся подсматривать за девчонками раньше, чем ходить, а девчонки научатся лупить с размаху в первое увиденное спросонья мужское лицо раньше, чем думать! Пусть стенки онсена обеих отделений будут похожи на решето, а Канцелярия Узушио будет сверху донизу исписана похабными надписями и закрыта от внимательного взгляда спинами виновников, понуро оттирающих свои художества. Главное – вы сможете научить этих мальчишек и девчонок, которым все равно предстоит стать шиноби, ради чего стоит умирать... И, что в тысячу раз важнее важнее – ради чего стоит жить! Потому что, хоть мне и сложно признавать – но у оба ваших ученика с одинаковыми желтыми волосами и голубыми глазами усвоили этот урок замечательно. И – я уверен – когда-нибудь их внуки будут ими гордиться!..

  В полном молчании я встал со стула и направился к выходу. В дверях становился и повернул голову:

   – Кстати, Джирайя-сан, я хотел вам сказать. Не стоит подглядывать за моими...

   – Нет, спасибо, – пробормотал Жабий Сеннин, все еще не отошедший от шока и разговаривающий явно на автомате. – Мне хватило Куши-чан. Когда ты висишь в воздухе, растянутый Цепями Чакры, а перед тобой та, кто не хотел даже слышать об использовании силы джинчуурики, выпускает второй Лисий хвост... Так я даже Цунаде не боялся! Все вы, Узумаки, бешеные!.. Хотя, конечно, то, что я видел, того стоило...

  Джирайя вдруг осекся, вынырнул из воспоминаний и посмотрел на меня.

   – Айдо-кун, подожди! Я хотел тебя спросить – а как у вас с Наруто?..

  Я приостановился в дверях, слегка повернул голову:

   – Не ваше дело!

  И закрыл дверь с обратной стороны.

  ***

  Выйдя из здания госпиталя, я прошел чуть дальше по улице и опустился на лавочку, которую какая-то добрая душа прикопала в жиденькой тени дерева, явно посаженного совсем недавно, но обещающего вымахать в здоровенную секвойю.

  Погода сегодня, как и всегда – радовала. Здесь, кажется, даже морской шторм начинался только ради того, чтобы после него люди наслаждались вновь выглянувшим солнышком. И вся эта благодать – моя!..

  Я улыбнулся, закрыл глаза и поднял голову к теплому, но нежаркому солнцу. В такую пору нужно лежать на теплом песке, ни о чем не думать и подремывать, получая истинное наслаждение от отсутствия в обозримой перспективе хоть каких-либо дел.

  К сожалению, как мне в последнее время кажется, времени на 'полежать на пляже' у меня не будет до тех пор, пока море не отступит, остров не превратится в гору, а на месте линии прибоя раскинутся безграничные поля, усыпанные окаменевшими скелетами динозавров. Работы предстояло просто огромное количество... а в данный конкретный момент меня ждал еще один разговор. Разговор с той, кто с самого сражения с Данзо, с подачи одной алоглазой личности уже окрещенной 'Битвой на Мосту', не сказала мне ни единого слова...

  Я сосредоточился... и открыл глаза уже в своем внутреннем мире, под светом двух солнц в черных небесах. Надо бы заняться этой мрачной жутью над головой – она на меня давит. Для этого, наверное, надо заняться психоанализом?..

  ...Йоко обнаружилась именно там, где я и ожидал. Девушка сидела на камне у озера, обняв ноги и положив подбородок на колени. Ее взгляд тонул в дымке, которая скрывала возносящиеся вверх бетонные стены, но вряд ли она что-то видела перед собой. Она просто смотрела в никуда.

   – Привет, малыш!

  Йоко чуть приподняла голову и наметила поворот ко мне, но взгляд от бесконечности не отвела.

   – Привет...

  И она снова замерла неподвижно. Я забеспокоился.

   – Что случилось? Ты в порядке? В последнее время тебя почему-то не слышно...

   – Знаешь... А ведь Саске – совсем не такой, каким мы все его представляли. Я видела...

   – И тебя, конечно же, это несказанно радует, да? – съязвил я.

  Впервые за наш разговор Йоко смутилась.

   – Хватит уже! Все не так!..

  Отвела взгляд.

   – Да ладно тебе! Ну что тут такого?! Рано или поздно девочки вырастают, и это случается! Я вот, правда, не ожидал... Не думаю, что смогу пережить толпу маленьких демонят с фамилией Учиха!

  Единственное, что меня извиняет – я думал, что она осталась той маленькой девочкой, которая собирала красивые камешки в кратере, появившемся от ее рождения, и тихо, но очень звонко напевала добрую песенку про солнышко. Единственное, что может меня оправдать – я думал, что все осталось по-старому. Единственное... Впрочем, вру. Оправдать меня не сможет ничто. Потому что Йоко повернулась и в меня уперся прищур голубых... но сейчас – с отчетливым красным цветом, глаз.

   – Я сказала – хватит! – резко бросила она.

  Я опешил, а Йоко соскочила с камня и, кажется, одним движением оказалась напротив меня.

   – Хватит уже твоих тупых шуточек! Ты, со всем своим умом и талантом, до сих пор еще ничего не понял?! Не будет никаких 'парней' и 'демонят', не будет никаких 'друзей' и 'отношений'! Нет и никогда не было 'хорошей девочки Йоко', потому что есть только это!

  Девушка дернулась и расплылась в воздухе тяжелым оранжевым облаком. Повисев секунду, оно собралось обратно. А голос, постепенно переходящий в крик, не умолкал ни на мгновение.

   – У меня нет ничего своего, ничего, что не вложил бы в меня ты! А если ты сейчас откроешь рот, чтобы сказать: 'Ты это ты', 'Не думай об этом!', то заткнись, потому что если я хоть на мгновение прекращу поддерживать свою форму, перестану каждое мгновение повторять себе: 'Я – Йоко', 'Я – неправильный демон', 'Я – такая, какой все меня видят', то я перестану существовать! Может, это было бы и неплохо, да только вместе со мной перестанет существовать и окружающее! Тебе понравится мегатонный плазменный взрыв посреди твоей любимой деревеньки?! Больше всего на свете я хотела бы стать обычной но я могу нормально жить только здесь, в твоей печати! Я не доделана, незавершена, я просто... вещь! А тебе нет дела, ты видишь только Учиху!..