Текст книги "1792e1018cadb53c9ba14f1bda33b2ec"

Автор книги: Kuras

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Комментарий к 35. Бросок.

Я хотел уместить сцену в одну главу, но вышло на две. Я не знаю, как так вышло XD

Да, Трефалкир не знает слов “брезент” и “кирпич”, хотелось как-то отобразить что-то такое. Неизвестное, ведь это раздельные виды.

Троица действует по тактике, а благодаря здравомыслию Трефалкира все “стоят на своих местах”. Где каждый принесёт наибольшую пользу. Он вобще воспитан не совсем типично для драконов, что вы уже ранее примечали. Однако это говорит о том, как стар и опытен его названный отец.

Хм, надеюсь экшен вышел хорошо. Он не так часто мелькает на этих страницах, но над каждой сценой идёт кропотливая работа. Хотелось, чтобы всё виделось именно глазами дракона, впрочем так же можно представить, как видели нападение люди. Описывать магическую дуэль не так-то легко XD Ведь они смотрят на волшебство по-разному.

Внезапные шестеро ждущих, всем пятюни!)

========== 36. Решётки. ==========

Трефалкир продвигался по подземным туннелям вперёд, тщательно обследуя их. Проходы были то устланы точёными камнями, то пролегали прямо в толще земли. Кто-то объединил их в одну большую сеть. Причём совсем недавно – запах был разный, ещё толком не перемешавшийся. Дракону приходилось идти пригнувшись, а в несколько лазов пришлось вползать и протискиваться на брюхе. Не слишком безопасно, когда на тебя в любой момент могут исподтишка напасть маги. Причём очень умелые и сильные, простому дракону с ними несдобровать. Эти люди явно знали толк в том, чем занимались. Что бы они тут не делали. Чернокнижник пока не смог понять этого, хоть и осматривал каждый угол, опасаясь новой скрытой атаки. Большая часть ниш была огорожена металлическими прутами. Такие Трефалкир мог изучать только взглядом. Оранжевые глаза отражали и усиливали крошечные частицы света, что здесь были. Это заставляло расширенные зрачки поблескивать изнутри, будто ведьмины огни на болоте, но самое главное: так дракон мог прекрасно всё видеть в темноте. А смотреть было на что. Почти во всех аккуратных норах правильной прямоугольной формы, которую по всей видимости люди особо любили, стояли странные, любопытные вещицы. То каменные, то деревянные столы и стойки, разные стекляшки с травами, жидкостями, порошками. Какие-то выемки в каменном полу, закреплённые трубы на стенах. Иногда на полу лежали звенья цепей и металлическое оружие. Вроде бы пилы, ножи и всё такое же. Их наточенный и вычищенный вид не особо стращал дракона, пробравшегося в эти подземелья. Запах. В некоторых комнатах резко пахло кровью драконов. Сквозь этот сладко-приторный, медный аромат пробивался более резкий запах крови виверн, а так же каких-то других крупных животных. Но всё было прибрано, кто-то наводил порядок день назад или больше. Что же тут творилось? Чернокнижник смог определить кровь грифона и гидры, другие же смешались и опознать их никак не удалось. Странность заключалась в том, что со всеми ними в этом месте что-то делали. Зачем маги могли собирать таких разных зверей, живых и мёртвых? Конечно, люди порой охотятся на таких созданий, но не в таких количествах и ради трофеев, особых свойств и всего такого. Перья, шкура, чешуя, рога, ядовитые железы, клыки, клювы, когти, внутренности – словом абсолютно всё, что не является какой-то необычной ценностью для самих животных, люди порой собирали в каких-то своих интересах. Но так, чтобы проводить какие-то магические ритуалы и что-то в этом роде – Трефалкир не слышал о таком. Тёмно-зелёный самец нашёл три места, где чародеи явно пытались что-то сотворить. Это были большие залы, где он смог наконец выпрямиться полностью, и в них ему стало очень нехорошо. Голову начало туманить, кружить, а дышать представлялось затруднительным. Только тогда, когда он немного ослабил свою магию, готовую сотворить атакующее заклинание в любую секунду, эти неприятные, путающие ощущения почти прошли. Незваный гость смог осмотреть пространство лучше. Увиденное не вселило облегчения или понимания. Смутно он узнал некоторые кровавые рисунки на полу, они попадались ему раньше в разных свитках и старых развалинах. Здесь удушающе воняло чародейством, кровью, гнилью, болью, может даже безумием, людьми. Здесь творилась чёрная магия, везде были её мелкие осколки и частицы, что объясняло его реакцию. Всё же эта незримая сила въелась в его душу и сейчас, резонируя с сильным волшебством здесь, делала ему физически больно. На душе царило недоумение со слабыми волнами отчаяния. Он не сумел понять: зачем всё это. Это казалось очень важным. А задерживаться в одном месте надолго земляной дракон отнюдь не собирался.

Опасно, так как Трефалкиру уже встретилось магов шесть, наверняка их тут ещё больше. С одной стороны это было хорошо, поскольку означало, что эти люди решили заняться им, а не его спутниками. У Нивервира и Лиграйрол были бы большие неприятности в стычке и с чародеями, и с охотниками. Посему чернокнижник просто постарался на всякий случай запомнить все рисунки, включающие в себя руны, круги, схемы, и двигался дальше. С атакующими противниками земляной дракон старался расправляться быстро – перебивая их волшебство, подавляя его и их волю своей, затем поглощая жизненные потоки. Совсем не время тягаться в навыках и знаниях. И после очередной порции пьянящей энергии Трефалкир шёл дальше по туннелям в напряжённой тишине. Временами попадались факела, закреплённые на стенах, несколько раз он приметил пятна свежей крови на полу. Решил, что лучше будет идти по этому следу. Ведь это были первые метки, которые не успели прибрать. Может даже из-за спешки, вызванной внезапным нападением. Во всяком случае, в частых развилках вторгнувшийся гость придерживался запаха крови, и это было правильным решением. Так как совсем скоро до его слуха долетели отдалённые человеческие голоса суетливый топот, запах чужого беспокойства и тревоги. Поэтому дракон начал идти крадучись, держа хвост над полом и более не волоча его. Свою ауру он тщательно скрыл, чтобы в этот раз напасть первым и не спугнуть жертв. Ему нужно понять, что здесь происходит и зачем. Моргнув, Трефалкир понял, что света становится больше. Из-за очередного угла, украшенного колонной, мерцал холодный, яркий свет, долетали звуки человеческой возни. Эти маги не утруждали себя тем, чтобы спрятаться, поставить щиты. Они были напуганы – да, но они не боялись приближающейся угрозы. Вдобавок они что-то делали. Чернокнижник осторожно крался к повороту, стараясь не задевать стены, анализируя всё это и не понимая их действий. Впрочем люди всегда были какими-то чудными, а от этого непредсказуемыми. Вдобавок их там было больше двух десятков, если он правильно слышал и чуял. Стало быть: нельзя дать им разбежаться и контратаковать с разных сторон, всем разом несколькими заклинаниями. Земляной дракон поднял левую переднюю лапу и кистью прижал к морде, шепча под нос заклинания и выгибая пальцы и когти так, как если бы он держал шар. Вокруг скопища людей стала образовываться тяжёлая, удерживающая сфера. Не дожидаясь их реакции, Трефалкир выскочил из-за угла, чтобы застать врагов врасплох. Ему открылся вид на большую пещеру, где стояли люди, что-то собирая в центре. Кто-то уже пытался развеять созданный удерживающий круг, кто-то заметил тёмно-зелёного дракона стремительно вынырнувшего из теней, и уже метнувшего в толпу новое заклинание. Расчёт был на то, что сильный смерч собьёт с толку людей, кого-то убьёт, а кого-то затянет ближе к себе в одну точку. Но маги не растерялись, несколько сразу выбежало на встречу, колдуя щит. Ревущий ветер врезался в невидимую преграду, яростно раскручивая весь воздух вокруг себя. К дрожавшей защите присоединилось волшебство ещё троих противников, только эти что-то кричали своим остальным товарищам. Щит стал расти и укрепляться, дракон поднял лапу для магического пасса, в этот момент в него полетели огненные шары. Трефалкир зашипел и отпрянул, пряча морду, наотмашь ударяя хвостом. Пламя ударялось, взрывалось, заслоняя обзор, скрывая запахи и звуки. Чернокнижник направил свою ауру к нему, навалился всей силой, подчиняя себе, добавляя жара. Пока он менял своё положение так, чтобы было удобней маневрировать, огонь становился менее красным. Стихия, клокоча, становилась рыже-белой. Камни на полу, на стенах стали трескаться, а с потолка упала пара чернеющих глыб. Этот грохот потонул в рёве пламени. Чародеи, впрочем, тоже что-то делали за этой заслонкой, когда Трефалкир обрушил на них стену огня, удерживая её таким образом, чтобы она оставалась в одной точке как можно дольше.

Атака кого-то настигла – буквально на несколько секунд пахнуло жжёным мясом и костями, затем жар поглотил и это. В рвущихся языках пламени что-то заискрило синим и голубым. Дракон подобрался и всмотрелся вперёд. Оставшиеся люди отдавали все силы, что были, чтобы развеять чужое волшебство на крошечном необожжённом пяточке. И хуже всего… Трефалкир зарычал и ринулся вперёд, к ним, рассеивая огонь, в котором не было больше надобности. Люди открыли провал. Открыли, чтобы сбежать, унося что-то с собой. Камни, ящики, книги. При взгляде на всё это в драконе поднялась беспричинная ярость, появилась странная мысль, что этого никак нельзя допускать. Но было поздно: часть магов уже прошла сквозь спасительную лазейку. Провал выглядел совсем не так, какие открывал он сам. Не чёрный и пустой – сквозь тонкую плёнку пространства виделся какой-то город, а кайма оплетала всё это благородным сиянием. Чернокнижник попытался пробить щит, но это у него не получилось. Тогда он бросился на него, стараясь ударами тела и чародейства разрушить эту оболочку, подобраться заклинаниями снизу. Но всё было бесполезно – он понял это, когда увидел, что маги не только отдали почти всю силу, но и пожертвовали парой живых соратников и несколькими обгоревшими и ныне стремительно умирающими. Укрепили чародейство их жизненной энергией. Сильное волшебство, которое начало подаваться под натиском дракона лишь под самый конец. Трефалкир успел выцепить лишь последнего мага, который уже успел частично зайти в портал. Он схватил его за бок зубами, вырывая оттуда, и тут же провал захлопнулся прямо перед его носом, оставляя в пасти лишь невразумительный и удивительно ровный обрубок человека. Земляной дракон швырнул его в обгоревшую стену. Толку от останков никакого. Трусы. Они сбежали, поняв, что против них не безобидные детёныши, не просто драконы. Он убрал сферу, которой хотел их удерживать в одном месте, и выдохнул. Скорее всего сбежали все, кто был здесь. Они что-то унесли с собой. То, над чем трудились. То, для чего понадобилось убивать животных. И как же плохо, что он не знает, что это. Трефалкир с рычанием заворчал, с досадой тряхнул шкурой, чувствуя как разгорячён воздух вокруг, и направился дальше, прочь от запаха гари. Всё складывается неудачно, позади с громким грохотом обрушились с потолка и стен ещё несколько обгорелых глыб. Однако он ещё может найти яйца виверны, родственников Нивервира, хоть кого-то, кого не успели замучать эти люди. Спустя четверть часа плутаний по тёмным проходам, которые стали чаще преграждаться решётками, дракон обратил внимание на перемену в обстановке. Стало легче дышать, да и тишина уже казалась не столь напряжённой. Скорее… скорбной. Изредка сверху долетал какой-то обрывочный шум, и сейчас чернокнижник не сколько обрыскивал пространство, сколько искал выход или несущую стену, чтобы выбраться. В подземельях было пусто. Почему-то чувство того, что он единственное живое существо здесь, только росло. И совсем скоро Трефалкир понял почему. Один из нескончаемых поворотов вывел его в довольно большую пещеру, огороженную посередине железными, чёрными прутьями с магическими знаками. Запахло мертвечиной. Дракон прикрыл глаза, стараясь хоть как-то смягчить картину, что он узрел. Здесь пахло мёртвыми драконами. Здесь были мёртвые драконы.

Двое детёнышей королевских драконов лежали друг на друге, словно охраняя общий сон. Да только вот от них веяло холодом, гнилью, а позы выглядели до безумного отчаяния застывшими. Реальность медленно трескалась под осознанием того, что они мертвы, что они опоздали, что такое могло произойти в этом мире. Один драконыш вытянувшись лежал на полу, усеянном желтоватой соломой. Голова была наклонена на бок, клюв приоткрыт. Мутные глаза, некогда сияюще-золотые, были теперь серыми. Потухшими. Сверху навалился, прикрывая сестру одним поникшем раскрытым крылом, брат. Шея и морда свесились с плеча родственницы, его глаза были закрыты. Хотя наверняка когда-то они были яркого цвета. Перья превратились в серо-коричневые, стали засаленными и некрасиво торчали местами. Детёныши выглядели истощёнными, нельзя было точно назвать причину их гибели. Голод? Возможно. Их убили? Возможно. Трефалкир, чувствуя боль на сердце, печально урча, оглядел помещение. В углу стояла большая ёмкость с водой, там же рядом валялась груда мяса. Насекомые уже начали растаскивать эту тухлятину к себе на угощение. В потолке зияла дыра-трещина, видимо последствие обрушившихся от чар домов. Сквозь неё проникал свежий ветерок, и он слабо трепыхал оперение умерших. О них пытались заботиться, ран заметно не было. Вероятно, эти двое погибли из-за отказа к такой жизни: не ели, не пили, не двигались. Может, только убивали людей, которые пытались к ним подойти. Гордое племя. В пролом сверху скользнул лунный луч, немного придавая картине красок. Но для чернокнижника всё здесь навсегда осталось каким-то серым, лишённым жизни. Надо вытащить тела отсюда, но сначала надо выбраться самому и узнать, как идёт битва наверху. С великой тяжестью на душе Трефалкир заставил себя осмотреть большую комнату получше. В углу стоял большой ларь. Там было что-то живое, оно мигом привлекло голод его ауры, указывшей на этот факт. Без трудностей усмирив жажду, дракон подошёл ближе и обнюхал находку. Что-то там явно было. Он поскрёб крышку – отклика не было, затем осторожно открыл её, впиваясь когтями. Это оказалась целая груда яиц виверн, скорее всего разных, но их было не меньше десятка. Хоть что-то хорошее. Скорее всего, люди попросту не успели их забрать с собой. Может, что-то такое было среди тех вещей, которые они заталкивали в портал. Во всяком случае, обо всём это следовало подумать чуть позже. Сперва вытащить на поверхность ещё не родившихся малышей, помочь спутникам наверху. Дракон мог бы вылезти на поверхность, расширив зиявшую дыру в каменном своде, но едва ли он осмелиться так тревожить тех двоих. Он поищет другой выход. Трефалкир сгрёб сундук лапой и на полу оставил метку из своей магии, чтобы не потерять это место. Им предстоит вернуться сюда с Нивервиром и вытащить мёртвых детёнышей. Вряд ли их старший брат ещё жив. Он был достаточно взрослым, чтобы не позволить себя запереть в такой клетке. А люди с тем, с чем не могут сладить, расправляются одинаково. Но всё же, чего они могли хотеть от детёнышей? Зачем они проводили обряды с кровью, телами? Если собрать всё вместе, расшифровать часть тех волшебных узоров, то, может, он сумеет понять. Это очень важно, потому что самым страшным был тот факт, что люди могут повторить что-то похожее, будут добиваться того, чего хотят их странные умы.

Комментарий к 36. Решётки.

Флешбечим дальше XD Следующая глава, скорее всего будет переходной, но это не точно. Мы почти закончили с этим фрагментом истории.

Мне показалось интересным описать глазами дракона то, что для человека более или менее очевидно. Это два чуждых “мира” и взгляда на жизнь. Так же надеюсь, что новое магическое столкновение вышло хорошим, и что удалось передать атмосферу подземелий и всего того, что там творится.

Ох, ну сцена нахождения была для меня непростой. Но обойти этот момент было нельзя, ровно как и смягчать. Тут всё: и опоздания, и бесчинства, и боль. Так же я оставил пару интересных деталей, за которые можно зацепиться.

Трое ждущих, где потерялось ещё трое? XD Обратите внимание на арты, ссылка в шапке работы, сделанные одним из читателей, Dark Mint. Огромное ей спасибо^^

Рубрика познавательные ориджиналы:

И да, огонь при повышении температуры белеет, может чуть есть немного голубого( но это зависит от примесей горения), теряет цвет, а потом вовсе становится совсем прозрачным. Это уже тысяча пятьсот градусов и далее.

========== 37. Ценности. ==========

Когда рассвет озарил развалины старого города, стоящего посреди степи, всё было уже кончено. В живых осталось только трое нападавших. Тёплый запах крови пропитал рыхлую землю, старался забиться в каждую расщелину в камнях. Иногда ветер уносил его в сторону, сбивал, но он снова поднимался от мёртвых тел и окутывал собой всё. Правда целых трупов не осталось – все люди были растерзаны в клочья, что добавляло ноту едкого, железистого аромата. Сразу заметна работа рассерженной виверны – ошмётки были везде. На земле, на стенах, на камнях и под ними. Лиграйрол же, вцепившись зубами в кромку сундука, с шорохом оттаскивала его подальше от развалин и пламени. В пляшущих языках огня догорали детёныши королевских драконов. Единственная почесть, которую могли оказать взрослые. Умерщвлённые станут пеплом и скорее начнут новую жизнь. Оба дракона пришли к выводу, что нести их тела в Скрытую Долину оскорбительно. Да и зачем, лучше уж дать драконятам покой здесь. И вряд ли Нивервир смог себя заставить совершить перелёт с телами родственников. Потому что нехитрый подъём трупов на поверхность дался ему с трудом. Большую часть работы по итогу делал Трефалкир, старавшийся не слушать все те разрывающие чувства внутри. Скорбь, боль, топящее в себе отчаяние и слепящая ярость. Сложно было вообразить, что испытывал кровно связанный с погибшими пернатый дракон. Для его рода это непоправимый урон. Драгоценный род, унаследовавший больше всего черт и крови от огненных птиц, теперь состоял всего из троих представителей. Положение правящей семьи вмиг сделалось шатким, и ничего нельзя было исправить. Нивервир ни слова не сказал с того самого момента, когда его синие глаза выцепили во тьме подземелья силуэты. Даже не отвечал на вопросы друга. Впрочем, сказать и так было нечего. Поджигали трупы в гнетущей тишине. Огненное дыхание, олицетворяющее собой саму жизнь и всегда идущую следом смерть. Красота и чудо мгновения. Одного единственного и самого драгоценного. А затем разрушение и пепел. Части одного целого. И пока родичи провожали чад, неотрывно смотря на то, как огонь жрал оперённые тела, в стороне виверна деловито осматривала яйца, найденные Трефалкиром. Раздвигала носом наваленную груду внутри сундука, принюхивалась, постукивала зубами по разноцветной скорлупе. Тишину нарушало только гудение пламени, да редкий треск костей, не выдерживающих поддерживаемого жара. И когда от драконышей стали оставаться только остовы, тёмно-зелёный дракон тихо сказал юному принцу.

– Надо предупредить всех остальных драконов в округе, – он замолчал, но заставил себя продолжить. – Здесь опасно. Если с этой семьёй такое случилось, то может случиться с кем угодно.

Нивервир почти никак не среагировал, опустошённо глядя сквозь языки огня, словно те танцевали какой-то непонятный, гипнотизирующий танец. Но в прямых лучах утреннего солнца костёр терял яркость и, будто бы, даже горел не столь охотно. Трефалкир терпеливо ждал, когда друг скажет хоть что-нибудь. Принимать решение нужно было сейчас, не давая волю чувствам. Маги сбежали, семьи королевских драконов больше нет, а они ещё не знают, что именно происходит вокруг. Совершенно очевидно, что-то плохое и опасное.

Совсем ему не хочется видеть снова эту картину, чувствовать эту тёмную магию. Над знаками ещё стоило подумать, это был единственный след. Город, который чернокнижник сумел разглядеть в провале, ни о чём ему не поведал. Для него все человечьи города выглядели абсолютно одинаково. Делились только на маленькие деревянные и на большие каменные. Имелось у земляного дракона настойчивое желание догнать тех людей, убить и вернуть то, что было похищено ими. Это то, что должно быть сделано. Так велели инстинкты, так велел разум.

– Надо известить всех в Долине, – бесцветным голос, лишённым всякой прежней силы и гордости, наконец произнёс пернатый самец. – Надо сказать отцу.

Обычно горящие ярко синими глаза без зрачков потухли, потеряли несколько тонов цвета. Принц явно блуждал мыслями где-то совсем далеко от реальности и присутствовал здесь словно одной лишь оболочкой.

– Нивервир, мы должны предупредить драконов и созданий, что здесь живут, – повторил Трефалкир уже настойчивее.

Наконец друг с заметным усилием моргнул. Во взгляде прибавилось осознанности, а загнутые когти передних лап начали тихонько ерошить землю.

– Предупредим всех. Не только тех, кто обитает поблизости. Вообще всех, кого можно, – он отвернулся от догоравших останков, прикрыл глаза, тяжело выдыхая. – И как можно скорее. Я сейчас же полечу в Скрытую Долину, а ты останешься здесь и обойдёшь всю округу. Может, найдёшь что-нибудь ещё.

– Разделяться глупо, – возразил земляной дракон. – Ты сам видел, что делают эти люди, на что способны. Они охотятся на животных с помощью магии. Это опасно.

– Поэтому я полечу туда сам, не пользуясь провалом. Волшебство может их привлечь, – Нивервир развернулся и стремительно пошёл прочь, выискивая более расчищенную и свободную местность, чтобы взлететь. – Ты займёшься делами здесь, так как у тебя больше шансов выстоять, если вернутся маги. В этом я сомневаюсь.

Очевидно, он уже всё решил, вряд ли получится его переспорить. На своего спутника принц не смотрел, занятый размышлениями. Это не могло не тревожить. Отпускать друга одного совсем не хотелось, только не после увиденного. Трефалкир собирался было снова возразить, как пернатый дракон махнул одним крылом, привлекая внимание к себе.

– Я буду лететь так высоко, что ни один человек меня не увидит. Солнце не успеет вновь взойти, как я буду уже в Скрытой Долине, – изрёк он, расправляя все четыре, бело-коричневых крыла. – Если что-то случится – не рискуй и тоже возвращайся туда.

– Как скажешь, Нивервир, – смирился тёмно-зелёный самец, принимая чужое решение. – Лети быстрее ветра.

Королевский дракон коротко кивнул и тут же взмыл вверх, поднимая целый вихрь вокруг себя. Резкий и сильный поток воздуха взметнул объёмное облако пыли, заставил Трефалкира отшатнуться, отвернуть морду и закрыть веки. Клубы песка ещё не успели развеяться, а Нивервир уже находился очень далеко. Чернокнижник осмотрел небо, толщу облаков – словно пернатого самца и не было вовсе.

Оставшийся дракон отряхнул шкуру от крупиц земли и пошёл к сопящей виверне. Заняться тут действительно было чем. Как и сказал принц, надо было сообщить всем, кто обитает рядом, о произошедшем. А ещё чернокнижник хотел расшифровать магические символы, но первое дело было куда важнее второго. Когда он приблизился к тёмно-бурой самке, та лишь искоса подняла на него красноватые глаза.

– Здесь есть дети твоего гнезда? – спросил Трефалкир, разглядывая пёстрое содержимое ларя.

– Не все, но несколько есть, – ответила виверна, осторожно перебирая яйца когтями крыльев. – Много чужих.

Значило это лишь одно: не только семейство Лиграйрол было истреблено. Масштабы продолжали расти. И ведь действительно, все земли поблизости опустошены. Осталась только мелкая живность. Дракон вспомнил, как шёл вместе в Нивервиром по равнине. Тогда вокруг тоже было тихо, никто им не встретился. И сейчас он придал этому новое значение. Звери были либо убиты, либо некоторые благоразумно сбежали прочь. Бесспорно раньше люди никогда ничего такого не делали.

– Что будешь делать? – произнёс чернокнижник, глядя теперь на старую самку.

– Возьму их всех себе, – она принялась вытаскивать одно за другим из сундука, сделанного людьми. – Вряд ли за ними кто-то придёт. Выращу их всех.

В итоге на земле, обагрённой человеческой кровью, лежало пятнадцать яиц, щеголявших в свете солнца разным окрасом и размером. Видимо, возраст кладки был у всех отличался.

– Тебе помочь их отнести? – дракон не знал, куда Лиграйрол собирается унести неродивщихся чад, но не мог не предложить свою помощь.

– Нет, – виверна уже загребала драгоценное потомство в лапы-крылья, слегка вывернув их внутрь, – справлюсь сама. Разве тебе не чем заняться самому, дракон?

Трефалкир промолчал и взглянул на догоравший, медленно и неохотно затухавший огонь. Внутри него уже виднелась груда пепла. Где-то внутри вновь кольнула тоска, неосязаемая боль накатила новой волной. Он должен оставаться спокойным – предстоит большая работа. Тем временем Лиграйрол, шаркая от потяжелевшей походки, пошла прочь от города. Она сумела идти, опираясь на четыре конечности, но из-за груза кожаная, плотная мембрана крыльев волочилась по земле. Впрочем наверняка старая, умудрённая годами самка вернётся замести следы. Виверна чуть повернула голову, обращаясь к дракону.

– И хоть пахнешь ты не лучше, чем эти подземелья, я благодарю тебя, Трефалкир, твоего друга. Я буду благодарна вам до конца дней, как и те, кто вырастут после меня, – и, не дожидаясь ответа, она побрела дальше.

Дракон чуть наклонил голову, прощаясь с ней. Вскоре и он покинет эти развалины. Как только погаснет пламя, и ветер начнёт разносить то, что когда-то было драконышами. Братом и сестрой. Взрослый проводит их в начало новой жизни, какой бы она не была.

***

Прошло несколько месяцев, и Трефалкир всё чаще выводил сыновей на охоту, раскрывая основы и секреты этого искусства. Иногда на загон драконышей отводила Азайлас, у неё лучше получалось преследовать и гнать добычу. В лесу, конечно, не побегаешь, учитывая габариты драконов, поэтому мать выгуливала маленьких, но быстрорастущих чад к ближайшему равнинному участку, где паслись то дикие лошади, то олени, то бизоны. Крупная дичь, способная насытить одного взрослого дракона и утомить троих детёнышей. С момента первой, церемониальной охоты они значительно прибавили в мышечной массе, хвосты стали длиннее и немного тоньше, это уходили детские запасы жира, а зубы и когти начали крепчать. Через год или полтора они будут выглядеть маленькими копиями взрослых родичей. Однако сейчас они ещё оставались детьми. Беззащитными перед лицом беспристрастной природы. Для их родителей этот факт не был проблемой в отличии от другого. Из-за последствий спячки во льдах у Азайлас напрочь сбилась работа собственного организма. Самка трепетно относилась к сыновьям, но порой случалось так, что она не чуяла в них своих детёнышей, и тогда её поведение менялось не в лучшую сторону. Некое раздражение, нетерпимость, которые она пыталась хоть как-то сдерживать, умом прекрасно осознавая всю неправильность таких скачков настроения. Поначалу драконыши недоумевали таким переменам, не понимая причин, и очень волновались от всего этого. Затем стали подражать поведению матери точно так же, как учились перенимать охотничьи хитрости, правильные движения. Поэтому Трефалкиру пришлось объяснить чадам, что на самом деле случилось с ледяной драконицей, что ни одно живое существо не способно без последствий пережить долгую спячку, связанную с медленным процессом умирания. Взрослый самец не был уверен, что детёныши поняли всё до конца, но теперь, когда Азайлас резко поднималась с насиженного места и уходила одна вглубь леса, они старались не обращать внимания на волны странного пренебрежения, исходящих от неё. Дело ведь было далеко не в детёнышах. Сам чернокнижник не мог сказать, когда возлюбленная придёт в норму. Знал только, что в этом случае надо ждать и быть терпеливым. Эту же мысль он втолковывал троим сыновьям. И в одну из таких отлучек матери братья решили засыпать земляного дракона вопросами совсем про другую тему. Про минувшую войну с людьми. Видать, они наслушались чего-то такого от взрослых, пока были в Скрытой Долине. Сам же Трефалкир, как непосредственный свидетель и участник, не горел желанием делиться воспоминаниями. Слишком ярко те представали в голове, слишком детальным вышел бы рассказ, нисколько не смягчающим всю правду. А драконыши выглядели такими беспечными и наивными, что пока не хотелось, чтобы эта сторона жизни их касалась своей уродливой лапой.

– Всему своё время, – отец отбивался от расспросов и просьб рассказать.

Но детёныши лезли на него не только фигурально, но и буквально. Он лежал на поляне перед пещерой, скрестив передние лапы и положив на них голову. Солнце приятно грело всё тело, принося расслабленность. А сыновья карабкались на него, местами уже ощутимо больно надавливая коготками. Всё же, они растут, очень скоро им исполнится полных два года.

Бэйлфар уже забрался на спину и начал покорение шеи, чтобы взгромоздиться на голову отцу. Младший драконыш был немного легче своих братьев, но всё же Трефалкир предусмотрительно сжал мембраны, растущие от уголков челюсти. Затылком самец ощущал, как напрягается алое тельце, как двигаются мышцы его чада. Одно крыло дракон расправил и позволил среднему сыну исследовать его. Фангрэнэ то осторожно трогал несущие кости лапкой, то залезал под крыло только затем, чтобы кислотно-зелёным пятном выползти с другой стороны. Особенного его интересовало то, как именно расположена кость в спине. Ведь у себя он ничего такого не мог наблюдать, а узнать, как же будут у него самого расти крылья, не терпелось. Сардолас же мерил отцовский хребет, балансируя на спине от лопаток до кончика хвоста. По тому, как давили тёмно-фиолетовые лапки, взрослый понял, что старший прибавил в весе больше всех, став сильнее младших на порядок. И во время этой игры все трое ухитрялись продолжать упрашивать Трефалкира рассказать им про войну. Земляной дракон уже устал отвечать им, что обязательно поведает всё, но только потом, как в чаще замелькали белые пятна, и на поляну вышла Азайлас. Вид у неё был мирный, любящий, поэтому детёныши, завидев мать, побежали со своими вопросами к ней, оставляя самца ненадолго в покое.

– Ты же видела, как мы воевали с людьми? – вертелся у её лап Бэйлфар.

– Нет взрослого дракона, что не видел, – уклончива ответила самка, осторожно шагая вперёд, стараясь тяжёлой лапой не задеть алого детёныша.

– Расскажи, отец напрочь отказывается, – фыркнул Сардолас, заглядывая в светло-зелёные глаза матери, словно желая всё узнать по одному только взгляду.

– Хм, – легонько заурчала драконица, поглядывая на возлюбленного. – Раз так хотите, то кое-что я могу вам поведать.

Трефалкир только перелёг на бок и прикрыл глаза. Старался не думать о запахе смерти, о пепле и крови. Азайлас подошла к нему и легла рядом, успокаивая одним своим присутствием.