Текст книги "Угроза эволюции (СИ)"

Автор книги: Коркханн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Марио помолчал, давая хорошенько представить ситуацию.

– А теперь ещё круче, – продолжил он. – Скажем, атакуют они не город, а воинскую часть, арсенал, чтобы завладеть техникой или, например, оружием массового поражения. И таких сильных тварей не остановят те защитные излучатели, которые понатыканы на подобных объектах. Вот тут, коллеги, и понадобится наша чёткая координация с армией. Мы уверены, что их генералитет со своим гонором не пошлёт куда подальше даже нашего Главу, когда потребуем доступа на их территорию и оперативного подчинения нам войск по примеру жандармерии? Вдумались? А вот Триумвира они не пошлют.

Арегонус хмыкнул и продолжил приводить убедительные аргументы:

– Другой расклад: если на противной стороне окажется второй Триумвир. Не буду деликатничать, скажу уж прямо: если войскам или одной из спецслужб отдаст приказ выступить против нас Апиус. До кучи к силам Братства. Что тогда? Не думаете, что только противовес в виде Бьянки Луциллиус сможет здесь помочь избежать трагических последствий?

Я невольно заслушался. Марио проявил себя как блестящий оратор, уверенно держащий внимание аудитории. На лицах начальников появились глубокие раздумья, тени понимания и согласия. Я и сам вынужден был признать, что доводы Арегонуса разумны.

Вартимус воспрянул и снова удачно поймал момент.

– Давайте решать, коллеги. Я обещаю, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы такого рода координация не превратилась в прямой диктат Луциллиус. Используем это на благо Конгрегации и нашего призвания. Под эту тему я выбью из неё и Сената ещё больше ресурсов на новые разработки. Вскоре ликторам во всех провинциях массово поступят lorica retribution, а потом – и следующие модификации брони и оружия, которые уже на выходе.

Глава перевёл взгляд на Массиму Пирис. Та кивнула.

– Подтверждаю, Научная служба всё согласовала оружейникам, прототипы уже воплощены, идут активные испытания. Вскоре мы вас удивим. Я сама, признаюсь, в восторге от характеристик новой брони и пистолетов "Исповедник", которые придут на смену "Очистителям".

Так вот зачем она здесь. Хитёр Глава! Я даже усмехнулся, оценив его тонкий ход. Увидел, как загорелись глаза у всех без исключения начальников. Да кто же откажется от таких новинок для своих ликторов?

– Ну, если даёте гарантии, что сумеете обуздать аппетиты Бьянки… – задумчиво проговорила Альбина. – Как уже сказала, мы вам верим.

– Даю такие гарантии, – кивнул Вартимус. – Уверен, потом вы оцените этот важный для Конгрегации шаг.

– Я – за, – сказал Арегонус.

После этого послышались другие голоса "за" – все, один за одним, вплоть до последнего, которым стал, естественно, голос Таль Гиллуса.

Я откинулся на спинку кресла, поглядывая то на Вартимуса, то на Арегонуса. Исторический день для Конгрегации и, несомненно, для каждого из этих двоих. Если я прав в своих подозрениях, Вартимус только что сделал важный шаг на пути дальнейшего восхождения к вершинам власти. Ну а Марио серьёзно поднял свой "вес" в конторе. Он становится влиятельной фигурой, неофициальным "лидером мнений", к которому все прислушиваются. Узнаваемая стилистика Карры. Но подыграл он Главе. Чего же ты на самом деле хочешь, Марио?

Глава 5.5

Пятое октавуса в Иггарде в этом году выдалось на удивление тёплым, порадовав именинника, неожиданно для себя оказавшегося в столице.

Собственно, отметить день рождения я собирался в Нова Аркадии, проведя рабочий день с Марио и коллегами, а замечательный вечер и ночь – с Кассией. После блестящего расчёта в Дирмике Вартимус по моей просьбе перевёл её из Фармины к нам на позицию начальника аналитического сектора. Кирм Ванс долго меня костерил за то, что "умыкнул лучшую", но потом подмигнул и пожелал нам "профессионального счастья".

Утро началось по плану, на небольшом совещании в кабинете Марио мы хлопнули по рюмочке… ну, то есть, обсудили срочные документы. Но потом замигал огонёк вызова из Иггарды. Арегонус слегка напрягся, затем, вслушавшись, криво усмехнулся, после чего передал мне срочный приказ Главы Конгрегации. Начала я немного не расслышал, но прозвучало:

– …дуй в столицу немедленно, будут награждать на межведомственном совещании в присутствии Её Превосходительства!

Глотнув… то есть, рассмотрев ещё один документ для храбрости, я помчался в аэропорт, послав Кассии псиэм-обещание позже отметить с ней сразу два торжественных события.

Уже в Иггарде сообразил, что напрочь забыл захватить с собой положенную в таких случаях парадную форму ликтора. Вэрм, давясь безудержным хохотом, одолжил мне свою, благо, комплекции у нас были почти одинаковыми. В жёстком цейтноте совершили с ним набег на службу обеспечения, и, пообещав бутылку отличного виски, получили в обход ведомости учёта парадные знаки различия заместителя начальника территориального отдела. Серебряный герб Нова Аркадии перевесил с той формы, в которой прилетел, и на этом решил, что готов к торжественной части. Зеркало со мной не согласилось, но я наспех собрал волосы в более-менее приличный хвост и наплевал на его мнение.

Сама пафосная церемония запомнилась плохо. Единственное, что бережно сохранила память, это нацеленный на меня изучающий взгляд Её Превосходительства. Бьянка Луциллиус, статная, высокая, со сложной причёской, в которой роскошные каштановые волосы сплелись в три замысловатых потока, глядела на меня так, будто я ей должен кучу денег. Потом, правда, уловил иные смыслы. Так, пожалуй, строгая чопорная мать смотрит на дитё, подававшее большие надежды, но не оправдавшее ожиданий. Или же художник может одарить подобным взглядом некую деталь, не гармонирующую с иными элементами на творимом им полотне. Но тогда мне, понятное дело, было плевать и на её мнение.

По окончании официальных мероприятий не могло последовать ничего другого, кроме пьянки… то есть, обсуждения достигнутых результатов в особняке Конгрегации. На этот раз буфет на втором этаже не мог вместить желающих – ведь участвовали все награждённые и поощрённые. Таковых было немало. А именно, все, кто в составе столичной вексилляции летал в Вирею и сражался в Дирмике, включая выписанных из клиник раненых. Присоединились и сочувствующие им, то есть чуть ли не весь штат. В общем, в ход пошёл не буфет, а огромный обеденный зал – просторный, с хорошей акустикой, что почувствовалось, когда дело дошло до громкой музыки.

Совершенно неожиданно обнаружилось, что кто-то слил личному составу часть "строго секретной" информации с состоявшегося пару недель назад совета начальников. А именно – что это я ходатайствовал о поощрении всех участников операции. Не то чтобы я был очень уж скромным (совсем нет), но даже меня проняла искренняя благодарность кучи народа. Ликторы, бойцы, ищейки, аналитики подходили, говорили спасибо, кто настороженно – вдруг зазнался, став руководителем и узнаваемой фигурой в Конгрегации, кто по-простому, по старой памяти, как давнего соседа с четырнадцатого этажа – жали руку, обнимали, хлопали по плечу, девушки целовали в щёки. Я обалдел от всего этого больше, чем от выпитого. Казалось, всё время мысленно повторял: "Только не задирай нос". Хотя знал, что мне это не грозит – в таких вопросах строг к себе. Помогал Арах, который будто ухахатывался и спрашивал: "Не раздулся от величия?".

Много раз заставили, как повелось ещё с Земли, макнуть приколотую на левой стороне груди серебряную со вставками чёрных и зелёных камней медаль "Honos et Virtus" – древнеримскую персонификацию чести и доблести – в рюмку с добрым крепким напитком. После чего полагалось выпить до дна.

Когда отзвучали тосты за наши награды, вспомнили, что моя, собственно, совпала с днём рождения.

– Наконец-то добрался до отметки тридцать один. Салага ещё совсем! – громко провозгласил Вэрм, который был старше ровно на полгода. – За моего давнего соседа-раздолбая, которого, на самом деле, я всему и научил!

Под взрыв смеха все подняли рюмки и бокалы. Но Квинтис вдруг резко изменившимся тоном продолжил, хотя язык уже немного заплетался:

– Это всё шутки, друзья, а теперь скажу серьёзно. Сиор – сильный и грамотный ликтор, у которого многим есть чему поучиться. Мы все видим портреты его отца, деда и прадеда в Зале славы Конгрегации. А туда не так-то легко попасть. Но он – не избалованный отпрыск знаменитой династии, а человек, сам заслуживший уважение. Прошедший разные ступени и ставший толковым руководителем. Скажу честно, я был рад, когда узнал, что в Вирее нами будет командовать он, а не какой-нибудь кабинетный мудила. Он там рисковал жизнью, чтобы спасти как можно больше наших ребят и гражданских. И у него получилось. Да, есть погибшие, память им и слава. Но, мужики, кто был в Дирмике, мы сейчас видим тут друг друга живыми. А погнал бы нас другой командир на непродуманный штурм, хрен его знает, как обернулось, – Вэрм подошёл и свободной рукой приобнял меня за плечи. – Так что и награда заслужена, и день рождения твой нам в радость. И много десятилетий ещё бы собираться в этот день. А самое главное – ты отличный верный друг. За тебя, дружище!

Моё неподдельное смущение потонуло в звоне бокалов и одобрительных возгласах. Впервые в жизни меня поздравляли с днём рождения столько людей, и я, признаться, не знал как реагировать. Бормотал: "Спасибо, спасибо". Даже Арах, кажется, охренел, перестал подкалывать и притих на руке, хотя и выдавал стабильные псиэм-волны гордости за хозяина (по-прежнему мысленно так себя называл, никак не желая верить, что симбионт может воспринимать меня по-другому).

Веселье шло своим чередом, и я знал, что ко мне подкрадывается уже известная опасность. У неё были светлые волосы и пухлые губы. Арита всё время была рядом, периодически касаясь меня рукой или ещё какой-нибудь частью тела, будто предъявляя свои права. Не сомневалась, что ночь проведём вместе.

А я сомневался. Вернее, точно знал, что не проведём. В Нова Аркадии ждала Кас, которую я любил, и даже думать о сексе с интересной, страстной, но нелюбимой Аритой уже не хотелось. Наверное, что-то могло в такой день отвлечь меня от мыслей о Кассии, но только не эта ветреная блондинка.

Что-то. Кое-что… Кое-кто!

Рюмка внезапно выпала из разжавшихся пальцев. Хорошо, что пустая.

Фиолетово-красный след мигом уловил даже Арах, сжавший предплечье и выдавший чёткий сигнал: "Что-то своё". Вихрь эмоций, гамма красок, мощная вибрация многослойных тончайших смыслов, запахи миндаля, жасмина, чистой кожи и страстного секса, ощущение глубокой, но подавленной чувственности и послевкусие способности к яркой любви. Ментальный запах крови – родной и неродной одновременно. Много всего ещё. Так близко – протяни руку и коснёшься.

Не ожидал этого. Уже, признаться, немного подзабыл.

"Вива!" – я невольно завертел головой, будто она и впрямь могла оказаться здесь, в особняке Конгрегации.

"Хочу поздравить. Очень сильно хочу! Если сможешь выделить время", – лёгкий псиэм-шёпот, близкий и далёкий.

"Где ты? Хотя… сам найду", – я постарался незаметно выскользнуть из зала, где всё громче звучали музыка и смех.

"Не сомневаюсь. Где угодно найдёшь", – тихо, с образом милой улыбки.

Псиэм-след вёл наверх. Но не в нашем здании. Почувствовав знакомый азарт охоты, я вышел на улицу. Открыл себя бурному псиэм-морю Иггарды, которое так любил. Тысячи отблесков чьих-то чувств, стремлений, желаний – мазками невесомой кисти на незримом полотне. Настроившись на нужный след, пересёк площадь Трансгуманизма и вошёл в красивую тёмно-синюю башню, на которую часто смотрел из окна своего бывшего кабинета. Охрана делового центра даже не думала останавливать ликтора в парадной форме, целеустремлённо шагающего к лифтам. Мало ли за какой надобностью его понесло на последний этаж, а потом, по служебной лестнице, на крышу.

Она была там. Лёгкий ветерок играл с длинными локонами. Красный костюм плотно облегал стройную фигуру, шею обвивал тонкий фиолетовый шарфик. За несколько шагов я ощутил её потрясающий аромат, мгновенно пробудивший самые приятные воспоминания. Большие глаза буквально пожирали меня. Губы приоткрылись в предвкушении поцелуя.

Я не стал обманывать ожидания. Привычно сжав тонкие запястья, завёл руки ей за спину и крепко прижал девушку к себе, чтобы почувствовать всё тело. Начал целовать легко и нежно, потом всё сильнее, настойчивее. Она жадно отвечала.

Отстранившись, заглянул в глаза.

– В прошлый раз расстались неоднозначно. И долго не виделись. А сегодня ты сама нежность и покорность. Что случилось?

Вива прищурилась, снова меня нежно поцеловала и ответила:

– День такой, особенный. Сегодня всё должно быть так, как хочется имениннику.

– Смелое заявление. Хорошо подумала? Имениннику многого хочется. Например, оказаться в более уединённом месте.

– Уж это-то предсказуемо, – моя альсеида вывернулась из объятий и, взяв за руку, повела к краю крыши. – Исполняю твоё желание.

Уловив её псиэм-призыв, понял, что задумала. С вечернего неба к нам слетела большая вуаль, способная выдержать двоих. Подождав, пока сеть опустится у самого края, мы аккуратно перешли на неё. Я не вмешивался, вверив управление Виве, чей псиэм выдавал радостно-таинственные смыслы. Стало любопытно, куда направимся.

Обняв свою альсеиду сзади и прижавшись щекой к густым мягким волосам, я с удовольствием ощутил набегающий ветер. Чувство плавного полёта над городом, разделённое с близким человеком, принесло особое удовольствие.

Вскоре понял, куда летим. Улыбнулся воспоминаниям и выплеснул: "Отличный выбор". Уловил ответное: "Знала, что тебе понравится".

Оказавшись на крыше отеля "Oblivio", я вспомнил, как в прошлый раз сшиб замок технической двери выстрелом. Сейчас, конечно, безобразничать не стал. Потратил немного времени на точечное псиэм-воздействие и приглашающе открыл вход перед Вивой. Лестница, короткий коридор, лифтовый холл – всё как и тогда.

– Теперь вниз? – спросил я с лёгкой усмешкой.

– Обязательно вниз, – ответила альсеида, выразительно посмотрев чуть ниже моего ремня.

– Дай угадаю, двадцать первый этаж?

– Угадал, – она хитро подмигнула. – Сняла тот же номер. Ты в нём тогда так меня хотел.

– А ты разве нет? – я хитро прищурился.

– И я. На самом деле, всегда тебя хотела. С первой встречи, – огромные глаза Вивы не отрывались от моих. – Такая уж сегодня ночь, буду говорить всё как есть.

– Это было всегда заметно, – я прижал и поцеловал её прежде, чем двери лифта открылись на двадцать первом.

В номере осмотрелся, освежая воспоминания. Да, на этой самой кровати она сидела и рассказывала про проект "Буддхи", а мне было больно видеть её слёзы. Тогда не настало время для более приятных дел. Но сейчас…

На маленьком столике в блестящем ведёрке со льдом ожидала своей участи бутылка игристого. Рядом – два бокала, а за ними – загадочная плоская прямоугольная коробка.

– Твой подарок, – прокомментировала Вива.

– Я думал, ты – мой подарок.

– Само собой, я – основной. Но это тоже символично.

Присев на кресло, с интересом открыл коробку. И тут же послал Виве псиэм-волну с искренней благодарностью.

Это была репродукция знаменитой картины "La notte del ragno"[48]48
  [48]. La notte del ragno (итал.) – ночь паука.


[Закрыть], написанной два века назад Сильвио Перетти, первым Главой только что основанной Конгрегации очищения. Один из первых решившихся на симбиоз с пауком, он в свободное от службы время посвящал себя творчеству, писал полотна, многие из которых стали знаковыми для нас, ликторов. Подаренная Вивой репродукция была заключена в сияющую серебром активную псиэм-раму, передававшую тонкие смыслы и настроения, с которыми первый Глава творил композицию – своего рода послание от него будущим поколениям. На полотне огромный неотарантул застыл в атакующей стойке где-то между густыми зарослями исконных трав Нова Ромы и видневшимися вдали строгими зданиями человеческого города. Естественная среда эндемиков гармонично сочеталась с искусственной, принесённой колонистами, символизируя построение людьми своего будущего в союзе с пауками. С ночного неба светили две луны Нова Ромы, их расположение свидетельствовало, что изображённый миг относится к Часу богомола. То же сообщала псиэм-рама.

– Да, в этот час мы с тобой встретились той ночью, – поднял я глаза на стоящую рядом Виву.

– Знала, что ты вспомнишь и оценишь, – улыбнулась девушка. – И я не перестаю о тебе думать с первой встречи.

– Я тоже, – бережно положив картину, встал и крепко прижал к себе альсеиду. – Спасибо! Подарок великолепный.

– Я старалась. Очень-очень хочу, чтобы у тебя было великолепное настроение.

Выдернув пробку – специально с хлопком, я налил нам игристого.

– С днём рождения! – Вива слегка коснулась моего бокала своим и одновременно погладила мои пальцы мизинцем.

Прохладное вино не добавило мне опьянения, я и так был пьян от всего происходящего в этот бурный необычный день. Обратив внимание на большое зеркало, обнял Виву и кивнул на наше отражение.

– Гармонично смотримся.

– Как будто так было всегда, – прошептала девушка и начала меня жадно целовать.

Слова стали не нужны. Я погрузился в яркие ощущения. Позволил жаркой волне возбуждения подняться по позвоночнику и накрыть с головой. Начав медленно снимать с Вивы одежду, постепенно ускорялся. Шарфик соскользнул с нежной шеи очень плавно. Костюм оказался на полу чуть быстрее. Тонкая сиреневая блузка стремительно улетела в угол. Ажурное бельё было просто сорвано.

Вива не отставала, освобождая меня от всего лишнего. Тонкие пальцы девушки скользили по телу, влажный язык повторял их путь.

Меня охватило бешеное желание. Прежде всего, хотелось доставить удовольствие ей, почувствовать её наслаждение, услышать громкие стоны – самый лучший саундтрек для полной близости. Видел, что Виве хочется того же. Язык девушки прочертил влажную дорожку по моему животу. Она встала на колени, и я залюбовался широко раскрытыми глазами, глядящими на меня снизу. Почувствовал её нежные губы, горячую псиэм-волну наслаждения, которое испытала сама, лаская меня.

Подхватил Виву на руки и бережно опустил на широкую кровать. Медленно, наслаждаясь каждым мгновением, прошёлся по самым чувствительным зонам её тела, которое так давно хотел увидеть и почувствовать. Мои настойчивые действия отозвались дрожью и сладкими стонами девушки. Глядя в умоляющие глаза, я вошёл в неё, почувствовав невероятную близость. Будто соединилась со мной неотъемлемая часть, всегда стремившаяся к этому.

Очень долгое ожидание было не напрасным. В нас что-то словно взрывалось с каждым движением. Темп возрастал. Возгласы девушки стали напоминать сдавленные рыдания, выражающие невероятные глубины удовольствия. Я чувствовал, как она достигает одного пика за другим. Ощущения передавались мне, хотелось, чтобы ей было всё лучше и лучше.

Правой рукой мягко сжал её горло, зная, что ей этого хочется. Вива закатила глаза и застонала ещё громче. Потом горячо зашептала, судорожно цепляясь за меня:

– Хочу, чтобы так было всегда. Пожалуйста, пусть это будет всегда…

В псиэм-сфере царило безумие. Наши желание и удовольствие сплетались прихотливым узором, усиливали друг друга, вычёркивали из реальности всё окружающее, сужая мир до двух сливающихся тел.

Мы продолжали и продолжали – тепло, нежно, яростно и самозабвенно, будто рассказывая прекрасную историю без слов, делясь сокровенным и реализуя желания, которые горели в нас все эти месяцы.

Чуть-чуть отдохнуть, перевести дыхание, глотнуть вина и повторить – волшебная ночь Иггарды долго не выпускала нас из этого водоворота.

Под утро, совсем выбившись из сил, мы заснули, крепко прижавшись друг к другу и не размыкая объятий. Будто боялись, что запутанная нить наших сложных отношений вскоре может вновь начать петлять непредсказуемым узором.

* * *

Проснулся я резко, обрубив странный сон, как порой бывает.

Пробуждение принесло воспоминание о страстной ночи и зыбкое ощущение чего-то по-настоящему прекрасного, но хрупкого как тончайший хрусталь. Того, что можно потерять навсегда, безвозвратно.

И, скорее всего, так и будет.

Поняв, что Вивы рядом нет, осмотрелся и прислушался. За стенкой шумела вода, значит, альсеида убежала недалеко – всего лишь в душ.

На подушке лежала большая бумажная салфетка, на которой округлым почерком было написано: "Хочу, чтобы ты всегда был очень-очень счастливым!". Надпись окружало множество отпечатков красивых губ Вивы, сделанных ароматной красной помадой.

Я улыбнулся, чувствуя, как в груди разливаются приятное тепло и нежность к моей замечательной альсеиде. Наконец-то, совсем моей. Долгожданный секс с ней был потрясающим! Конечно, поскольку и полмесяца толком не прошло после того, как словил три пули, я пока был не в самой лучшей форме для слишком уж сложных «акробатических номеров» в постели. Но всё с лихвой компенсировалось накопившейся нежностью и яркой страстью. Это был своего рода шедевр чувственности, о котором мы оба будем помнить всегда.

Потянулся, наслаждаясь прикосновениями мягкого постельного белья. В голове лениво ворочались разные мысли, мозг никак не хотел включаться в рабочий режим, возвращаться к реальности после волшебной ночи.

Вспомнил особо нежный, почти детский голос, которым она говорила мне ласковые слова в перерывах между взрывами страсти. Казалась ластящимся котёнком. Вспомнил, как утром проснулся ненадолго и любовался лежащей рядом девушкой. Она улыбалась и что-то тихо бормотала во сне. Повторяла моё имя.

А потом я опять засыпал. Перед окончательным пробуждением видел совсем уж странный сон. Попытался восстановить его в памяти. Когда удалось, удивился. Оказывается, приснились вместе Вива и Вартимус. Они стояли рядом, и девушка прижималась к его плечу. Что ещё за фортели выкидывает подсознание? Я непроизвольно напрягся. К чему это? Конечно, бывает, всякая белиберда снится, но тут как-то уж совсем… Потому ли, что думал об этих двоих в контексте их скрытности, постоянных тайн?

Вчера вечером я сознательно отбросил все сомнения в Виве, раздумья о её подозрительной информированности, о таинственных спонсорах проектов и тому подобном. Не хотелось портить прекрасную встречу. Но все эти темы никуда не делись, и теперь снова настойчиво требовали внимания.

Мозг, наконец, перешёл на привычный режим. Что-то щёлкнуло, и я тупо уставился в стенку, а в голове стали возникать цепочки догадок, основанные на сопоставлении и соединении разрозненных фактов и ощущений.

In nomine Veritatis, пора проверить свои "слепые зоны". Слой за слоем, кадр за кадром, звено за звеном.

Странность первой встречи. Почему тот урод пытался подсадить на мальчика шершня хрен знает где, в совершенно неподходящих условиях? Как я позже воочию убедился, для инсекцикла нужны оборудованные помещения, где люди долго лежат под чьим-нибудь присмотром. Что толку делать это с пацаном в какой-то пристройке к небоскрёбу в центре города? Почему всё происходило так удачно близко ко мне в ту ночь? Как Вива смогла выследить гада именно в нужный момент? Если вдуматься, возникал вопрос – не подстроено ли это?

Щёлк! Странность приказов и каких-то нелепых обмолвок Главы при постановке задач. Как там? "Ты её хочешь, и мы это используем", "смотри, не влюбись" и всё в таком духе. Что это за мутное сводничество с оговорками?

Щёлк! Приказ Вартимуса о переводе именно в Нова Аркадию, туда, где оказалась Вива. Совпадение? Или очередное звено цепи, приковавшей меня к ней?

Щёлк! Мой доклад об участии Вивы в схватке с отцом-куратором и странная реакция Главы. Выжила – вот и хорошо! И никакой команды казнить беспомощную альсеиду. Что, на секундочку, противоречит ранее отданным приказам, за неисполнение которых он сам меня и долбал.

Щёлк! Немного в сторону, но о том же. По возвращении из Виреи в Нова Аркадию я, по совету Карры, запросил в архиве сведения о матери Вивьен Септимус. Их не оказалось в наличии. Не сохранилось. Понимай так: были удалены. Кто мог это сделать? Ясно, что кто-то, обладающий серьёзными полномочиями и допусками.

Щёлк! Образ Вивы с женщиной, которую она считала матерью. Тот, что показала мне в Нова Аркадии. Достал его из глубин памяти: высокая и стройная брюнетка с зелёными глазами, рядом – юная Вива в сиреневом платье, а на шее – кулон в виде буквы "W".

Говорила, что подарок матери. Что-то важное означает. Он на ней и сегодня. В старом псиэм-образе виделся нечётко. А вот этой ночью я кулон разглядел очень хорошо – ведь кроме него на Виве ничего и не оставалось. То, что на первый взгляд казалось буквой "W", на самом деле было сдвоенными "V" и "V". Мелькнула догадка. Совсем близко!

Щёлк! Предыдущая пьянка в буфете, все ржут над старым образом Кастора Вартимуса, он – молодой, черноволосый с маленькой дочкой. Будущей альсеидой, которую потом, вроде как, казнил. Но казнил ли? Красивая девочка с выразительными зелёными глазками. А если представить, что с возрастом эти глазки приобрели более жёлтый оттенок?.. А о матери той девочки также полное отсутствие информации…

Последний щёлк! Мои глаза округлились, перед ними вновь возник образ того кулона, что и сейчас на шее Вивы.

"V" и "V"!

Мои губы сами прошептали:

– Vivian Vartimus.

Красиво звучит. Фоном – слова Карры: "Дочь выдающегося отца". Куда уж более?..

Мозг зафиксировал точку бифуркации, выдал альтернативы: вариант "а" – она знала и лгала мне всё это время, вариант "б" – она не в курсе, и её используют втёмную.

Арах. Умница Арах, услышав, что я прошептал, моментально напомнил эпизод из подземелья "Sanguis vitam", памятный нам обоим, – набираю в пробирку кровь моей загадочной альсеиды. Действительно, пришлось действовать так, поскольку она упорно не хотела давать образец. Почему не хотела? Не потому ли, что понимала, о родстве с кем именно я могу узнать?

Башка не на шутку разболелась – следствие форсажа мозга.

Тем временем шум воды стих. Выйдя из душа в легком халатике, Вива подбежала ко мне и расцеловала.

– Сиор, то, что произошло, это потрясающе! Я была где-то не здесь… за пределами реальности.

– Да, и мне невероятно хорошо, – ответил я с улыбкой.

Но девушка, уловив нечто во взгляде, тоне, псиэме, моментально насторожилась.

– Что-то не так?

Отрицать было бессмысленно.

– Вива, теперь мы ближе, чем когда-либо, и я рассчитываю на твою полную откровенность. Скажи честно, кто твои родители?

Пару секунд она смотрела на меня удивлёнными глазами.

– К чему этот вопрос? Я всё рассказала давно. Маму показывала. Кто отец – не знаю.

– Так ли это? Ты от меня много скрывала. Например, про своих информаторов в Конгрегации тоже не рассказала. А если знаю, кто это? – я отчаянно блефовал, рассчитывая на то, что она поддастся и выдаст тайну.

Но альсеида нахмурилась и сложила руки на груди.

– Вряд ли. В любом случае, я обещала не разглашать…

– А если так? – перебил я, доставая из памяти и пересылая ей псиэм-образ Вартимуса с маленькой дочкой. – Узнаёшь? Вы похожи, если присмотреться.

– О чём ты? Кто это? – глаза девушки округлились.

Искренне ли это удивление?

– Это – Глава Конгрегации очищения Кастор Вартимус. В молодости. А с ним ты – его дочь. Он и есть твой "источник" в конторе. Не удивительно, что знала обо мне всё – с таким-то "источником", – я горько усмехнулся.

Виву била крупная дрожь.

– Сиор, я… не знаю, что тебе сказать. Эти невероятные подозрения…

– Подскажу, что надо мне сообщить. Кто те неведомые спонсоры, продвигающие твой проект? И откуда столько точной информации о Братстве жнеца, которую ты мне дозированно сливаешь время от времени?

Из глаз альсеиды потекли слёзы.

– Пойми, я пока не могу… Хорошо, признаюсь, кое в чём я у них на крючке. Тебе пока сложно будет это… Но когда-нибудь всё расскажу… Нужно время.

– Почти год это слышу, – я удручённо покачал головой. – Сколько можно? Когда настанет час полного доверия? Думал, после этой ночи…

– Прости! – рыдая, Вива стала быстро натягивать одежду. – Прости, пожалуйста! Мне стыдно. Я в ловушке. Меня используют… Не представляешь, насколько это серьёзный уровень. Ты меня пока не понимаешь. Должна разобраться и справиться сама. Прости.

Наблюдая за её метаниями, я ощутил пустоту и невероятную горечь.

– Бесконечные недомолвки. Это всё, что между нами?

– Между нами самое прекрасное. Я люблю тебя! Больше всего на свете. Есть ты, а есть весь остальной мир. И ты – важнее. Всегда помни. Это чувство живёт во мне независимо ни от чего, и будет жить всегда!

С этими словами Вива выскочила из номера, на бегу застёгивая костюм. Конечно, я не удерживал её. Она в ловушке. Так ли? Или это я в ловушке её лжи? Истина опять ускользала от меня.

Из любой западни может быть найден выход. И мы должны, in nomine Veritatis, увидеть путь, который позволит разрешить все недомолвки и противоречия. Даже если решение будет совсем трудным и нестандартным.