Текст книги "Угроза эволюции (СИ)"

Автор книги: Коркханн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 6.2

Ветер швырял в лицо последние жёлтые листья новоаркадских купрессов. Новембус дышал близким снегом, что как нельзя лучше соответствовало моим мрачным раздумьям. Я шёл вдоль набережной, где тёплым летом стояли открытые кафе, в одном из которых мы встречались с Вивой. Мысли о ней снова отзывались тревогой и пустотой в сердце. Столь же пуста была сейчас и прибрежная зона. Холодные тёмные волны лениво накатывались на полоску серого песка за гранитными парапетами.

Увяданье и неизбежность зимнего сна. Или смерти. Вот о чём напоминало хмурое утро в этой тоскливой поздней осени.

Девятое новембуса – сам не знаю почему, именно в этот день ко мне пришло предощущение того, что наша с Вивой история закончится нехорошо. Всячески гнал эти мысли, но они не хотели уходить, жгли разум брызгами вулканической лавы.

Став совсем близкими с моей удивительной альсеидой, мы вновь невероятно отдалились. Даже не пытался её искать. Бессмысленно. Понадоблюсь – знает, где меня найти, как позвать. Настаивает на том, чтобы разобраться со своей таинственной "ловушкой" самостоятельно? Что же, пожалуйста. Тревога за неё никуда не делась, но я понимал, что навязывать помощь сейчас бесполезно. Чувствовал, что придёт за ней сама. Только бы не было уже поздно.

Почему-то не шёл из головы короткий разговор – неожиданный и странный – в Иггарде перед моим возвращением в Нова Аркадию. В коридоре неподалёку от приёмной Главы встретил Ноктуса. Парень хмуро поздоровался и собирался пройти мимо, а я зачем-то спросил:

– Чего нос повесил? Как дела?

Он остановился вполоборота и отрывисто проговорил:

– Хреново. Сам долбает. Куда бежать не знаю.

– Да ладно, – попытался подбодрить я. – Может, это он для профилактики. По-отечески, так сказать.

Последнее добавил случайно, думая о Виве. Глаза Теода при этих словах отчего-то приобрели злое выражение.

– Мало приятного в том, как дети порой находят и осмысливают отцов.

Ушёл быстро, не дав возможности что-то ответить. Я остался стоять в удивлении. К чему он это сказал?

Теперь думал об этой странной фразе. Не в курсе ли Теод происхождения Вивы? Или это намёк на что-то другое? А может, у меня уже развивается паранойя от всех хитросплетений последнего года, начавшихся с нашей встречи с тайной дочерью Вартимуса? Впору тут головой поехать, когда почти у каждого, кто рядом, есть какие-то тайны, нередко затрагивающие меня.

В мыслях вдруг вспыхнула ярким метеором некая догадка, смутная ассоциация, навеянная словами Теода об отцах. Сразу же пропала, оставив головную боль. Ухватил лишь, что это связано с какими-то словами Тиберия Карры. Мудрый ликтор почти ничего не говорил зря, и многие его фразы уже проявили своё реальное значение в моей жизни. Но что на этот раз?

Ладно, плевать. Вива, Теод, кто-то ещё не должны отвлекать меня от приоритетов, которые расставил для себя в свете новых знаний. Сейчас необходимо спрятать все чувства, эмоции, сомнения куда подальше и максимально сконцентрироваться на предстоящей встрече.

Совет ложи "Silentio" готов был меня принять. Так, как я просил, а Карра поддержал – без клятвы вступить в тайное общество, а в статусе кандидата. Шёл путём Публия, если верить рассказам старого ликтора и Рениусов.

Теперь я вновь остро ощутил утрату: как было бы хорошо всё обсудить с отцом, узнать и понять его видение ситуации. Наверное, мне повезло больше, чем Теоду, хотя я понятия не имел, да и знать не хотел, кто его отец. Публий Диль Варрус был для меня образцом безупречного ликтора и, хоть мы не всегда ладили – оба строптивые и жёсткие, я был уверен в правильности его пути. Но погибшего не вернуть, и остаётся лишь предполагать, что он чувствовал и о чём думал, узнав секреты ложи.

Повернуть назад я уже не мог. Не простил бы себе этого. Ощущал новый этап жизни как тугой узел стальных канатов, который отчаянно пытаюсь развязать. Или разрубить по примеру древнего земного полководца.

Один канат – история Братства и Апиуса, угроза Конгрегации и обществу от сильных инсектантов. Второй – правда о коллективных разумах и тайный контакт с ложей, что я вынужден скрывать от всех. Третий – хитрая игра Вартимуса, в которой участвую в качестве ловко передвигаемой им фигуры. Четвёртый – рвущая сердце любовь к Виве, прячущей от меня истину и страдающей от ситуации, в которую сама себя загнала. Если хорошо поискать, можно было найти и пятый, и шестой… Всё одновременно. Чувствовал, что это испытание потребует всех моих сил.

По прошествии месяца после дня рождения, принесшего столько радости и счастья, сам себя не узнавал. Груз ответственности и непрестанные размышления обо всём происходящем изменили меня. Из зеркала смотрел похудевший и предельно сосредоточенный ликтор, в длинных чёрных волосах появились нити седины. Нос заострился, глаза стали всматриваться во всё с постоянным прищуром. Круглосуточная настороженность. Казалось самому, что радость испытываю только рядом с Кас.

С Вивой же после памятной ночи любви и утра прозрения мы не виделись. Но чувствовал, что без моей помощи альсеида не справится с тем, что творится в её жизни. Ждал и был готов действовать. Ну а пока…

Остановился в условленном месте – в сквере у памятника Амадео Манчини, капитану астроковчега "Orizzonte"[51]51
  [51]. Orizzonte (итал.) – горизонт.


[Закрыть], одного из трёх, доставивших двести двенадцать лет назад миллионы первых колонистов. Символично – он вступал тогда в неизведанное, как и я сейчас.

Вскоре увидел, как неподалёку притормозила знакомая тонированная "Эрис-Корда-25". Быстро подошёл и сел в машину. Улыбнулся Дэрии, чьи золотистые волосы были собраны в роскошный хвост, а ясные голубые глаза смотрели приветливо и мило.

Эх, вот такую бы сестрёнку, которой у меня никогда не было!

– Всё-таки встретились снова, – сказал я, закрывая дверь и откидываясь на удобную спинку.

– Я и тогда не сомневалась, – улыбнулась в ответ девушка. – Аурелия редко ошибается в людях. Она сразу говорила, что вы будете с нами.

– Пока ещё не с вами, сколь бы симпатичны вы мне ни были. Я сам с собой.

– И вам нелегко, как вижу, – покосилась на меня Дэрия, на миг отвлекшись от дороги. – Вы изменились.

Я удивился такой проницательности юной девушки. Впрочем, Рениусы все непросты. А если в ней ещё и кровь Карры…

– Да уж, значит, совсем плохо выгляжу, – усмехнулся я, качая головой.

– Не в этом дело, – поспешно возразила смутившаяся Дэрия. – Я не хотела, чтобы так прозвучало. Имею в виду, что вы стали более… сосредоточенным, ощущающим груз ответственности. Это объяснимо, с учётом того, куда мы едем.

Я посмотрел на девушку.

– Вы, надо полагать, в курсе всей той информации… – замолчал, давая ей домыслить, о чём речь.

– Не всей, конечно, – ответила она. – Но о главном знаю. И работаю над некоторыми интересными вопросами.

– Работаете, – задумчиво повторил я. – Но не учитесь? По возрасту вам впору быть на третьем-четвёртом курсе нашей Академии.

– Учусь, – почему-то широко улыбнулась Дэрия. – Но не в Академии, конечно. Мне не стоит связывать жизнь с Конгрегацией.

– Но вы признались в прошлый раз, что ваш отец ликтор, – сказав это, я понял, что девушка не выдаст всей правды.

Очередная тайна?

– Простите, пока не готова говорить на эту тему. Есть нечто… Возможно, вы когда-нибудь узнаете, – Дэрия помолчала, потом кивнула на дорогу. – Подъезжаем.

Целью нашего маршрута оказалось невысокое серо-голубое здание, словно зажатое двумя многоэтажками. На фасаде виднелась надпись: "Детская школа псиэм-шахмат № 2". Я усмехнулся, оценив конспирацию. В качестве штаб-квартиры ложи ожидал чего-то более претенциозного.

На удивление, Дэрия не распрощалась со мной в машине, как в прошлый раз. Припарковавшись у входа, открыла свою дверь.

– Я провожу. Вас уже ждут.

На улице смог воочию убедиться, что Дэрия высокая и стройная, невольно залюбовался её фигурой. Но тут же выбросил из головы мысли о прекрасном и впустил на их место размышления о предстоящем сложном разговоре.

Девушка провела меня на третий этаж и оставила у глухой двери, разукрашенной, как и стены, изображениями шахматных фигур. Сама скрылась за ней и вскоре вышла обратно в сопровождении двух крепких мужиков в чёрном. Я бегло проверил их псиэмы – модули отсутствовали, парни обладали некоторой личной силой, но ликторами не были. Интересно. Но это подождёт.

– Они проводят вас в зал, где собрался Совет. Можно попросить отдать на время оружие? Это формальность, но…

– Конечно, – я оценил расчёт: если бы потребовал один из этих амбалов, я бы ещё подумал, но на просьбу скромной златовласки ответить отказом не мог.

К тому же, полностью обезоружить ликтора невозможно – личная сила псиэма всегда со мной.

Протянув Дэрии "Исповедник" рукоятью вперёд, сказал парням:

– Ведите.

И через несколько секунд вошёл в большой зал, где были расставлены шахматные столики, а вдоль стен – кресла для зрителей. Вот на них-то и сидели члены Совета ложи "Silentio" – запросто, без какого-либо президиума, строгого порядка и тому подобного формализма. Некоторые курили сигары, дамы пили кофе. Помимо Аурелии увидел ещё шестерых женщин разного возраста, но, естественно, не рискнул проверять, есть ли среди них альсеиды. Всего присутствовали человек двадцать пять. Бегло осмотревшись, заметил людей явно разного происхождения – потомков итальянских, русских, французских, китайских колонистов. Интересно, что их всех объединяло? Как был сформирован Совет ложи?

– Приветствуем, Сиор Диль Варрус, – произнёс крупный чернобородый мужчина с сигарой в руке. – Я – Карло Тэнио, в настоящее время – председательствующий в Совете. По поручительству троих из нас, пользующихся большим уважением, тебе позволено быть здесь без клятвы члена ложи. Но всё равно ты должен дать слово, что не передашь ни единому человеку никакой информации без нашего разрешения.

– Конечно, – отозвался я. – Разумное условие. Даю слово.

Посмотрел на сидящих рядом друг с другом брата и сестру Рениусов. Оба кивнули мне. От них исходили уже знакомые тихие звуки и вибрации, из-за которых Арах вновь погрузился в блаженный здоровый сон.

– Наше стремление тебе известно – сделать так, чтобы человечество Нова Ромы шло по "Пути чистоты", – продолжил Карло Тэнио, не сводя с меня оценивающего взгляда. – И для достижения цели нужно расширять влияние, вовлекая неравнодушных умных людей. Говорят, ты именно такой. Поэтому позволяем задать вопросы, которые удовлетворят любопытство и помогут решить, будешь ли верен делу ложи. Потом, если захочешь, тебя отвезут туда, где сможешь на практике, как просил, удостовериться в существовании нейровэба. После этого все сомнения в достоверности "Апокрифа" точно отпадут.

– Спасибо, – кивнул я. – Первый вопрос, исходя из сказанного вами: что такое "Путь чистоты"? О, я понимаю в общем смысле, но здесь вижу, простите, не только "чистых" людей.

После этого выразительно указал глазами сначала на собственную татуировку, затем на Аурелию. Старая альсеида, в свою очередь, посмотрела на Тэнио и улыбнулась:

– Я предупреждала, он умён.

Это прозвучало с оттенком гордости, которую могла испытывать бабушка за толкового внука. Мне стало приятно и смешно одновременно.

Бородач кивнул и поглядел на меня с довольной усмешкой:

– Ты уловил суть. Наш покойный патрон – Его Превосходительство Фабио Меццо, публично рассуждая о "Пути чистоты", открыто обращался к той части общества, которая представлена обычными людьми. Это резонно – таковых подавляющее большинство, и они определяют основную повестку. Но здесь, с нами, он говорил, что в перспективе человечество нашей планеты не может остаться таким же, как на Земле. Очень уж велико влияние псиэма, слишком сильны и необычны наши враги, слишком соблазнительны новые возможности, которые даёт эволюция. Чистые альсеиды, – кивок в сторону Аурелии, – то есть женщины, обладающие огромной силой без всякой радикализации. Ликторы, избавившиеся от контроля нейровэба, но не утратившие личной силы, – жест руки с сигарой в сторону Арка. – Это тоже часть названного пути. И их потомство, представляющее собой уже нечто совсем удивительное.

Я невольно вновь подумал о Дэрии. Вспомнил её глаза, внутреннее сияние, которому пока не мог найти названия. Вот оно что! Действительно, следующие поколения подобных людей смогут нас удивить.

– Итак, "Путь чистоты" – это новая эволюция людей, свободных от влияния хайвнетов и нейровэбов, но вобравших природные свойства, которые дарует эта планета, – подал голос Арк Таль Рениус. – Она будет стремительной и управляемой нашей наукой. Но только в случае, если сумеем защититься от коллективных разумов эндемиков, которые хотят нас поработить и использовать.

– Тогда следующий и самый логичный вопрос, – я выпрямился, фиксируя внимание на главном, что не давало покоя. – К чему вся эта игра в тайны, эта ложа? Почему не распространить знание как можно шире, не заручиться поддержкой всего общества, чтобы выйти из-под контроля эндемиков? Да, знаю, "Апокриф" был отвергнут. Но это ведь только в рамках ведомственных обсуждений. А если открыть правду всем? Имея медийные возможности и дипломатические каналы целого Триумвира, пока он был жив, почему этого не сделали?

Наступила пауза. Члены ложи переглядывались, некоторые многозначительно качали головами или обменивались репликами из серии "я же говорил" и "мы это столько раз обсуждали". Стало ясно, что на эту тему велись когда-то неоднократные дискуссии. Наконец, Тэнио, выдохнув густой сигарный дым, сказал:

– Ответ прост: огромный риск. Если бы правду о хайвнетах и нейровэбах удалось открыть предкам двести лет назад, можно было бы сразу противостоять им силой. Но всё выяснилось относительно недавно, – снова кивок на Рениусов, – и к тому времени уже значительная часть общества, включая высокопоставленных лиц и представителей силовых структур, оказалась под плотным контролем коллективных разумов. В числе подконтрольных и вы, ликторы в симбиозе с пауками. Начни мы сейчас открытую борьбу, рассказав обо всём людям, противостоять нам будут тысячи опытных воинов. И люди, имеющие доступ ко всем средствам массового поражения.

Бородач вновь затянулся и продолжил:

– Как апофеоз просчитанных сценариев – ядерная война. В ней легче поразить нас, проживающих в крупных городах, чем коллективные разумы, рассредоточенные по природным просторам. Они скорее уничтожат большинство из нас и подчинят выживших, чем дадут в открытом противостоянии разрушить все их планы. Как видишь, этот сценарий не в нашу пользу. Потому – ложа, конспирация и осторожное продвижение вперёд. Общество уже слишком сильно увязло в этой метафорической многослойной паутине. Понимаешь?

Я кивнул. Было очевидно, что резкие силовые варианты решения застарелой проблемы не подходят – слишком большую кровавую цену пришлось бы заплатить, если начать резать по живому.

– И что тогда делать?

– Постепенно ослаблять влияние коллективных разумов, расширять собственный защитный круг, опираясь на здоровые силы социума. И в перспективе не уничтожить хайвнеты и нейровэбы – это, пожалуй, невозможно, а установить с ними принципы невмешательства. Говоря о стратегии. Конкретные тактические шаги обсудим с твоим участием позже, если полноценно включишься в нашу деятельность.

– Но это может занять годы.

– Если не десятилетия, – кивнул Тэнио. – А ты думал, здесь кружок по интересам? Здесь линия фронта в долгой позиционной войне, о которой никто не подозревает.

Осознание новой ответственности накрыло меня тяжелой волной. Что же, всё время хотел чего-то большего, необычного? Получай по полной!

– Но Конгрегация… – услышал свой голос будто со стороны.

– О да, Конгрегация, – с неожиданно презрительным оттенком псиэм-волн включилась в разговор высокая тощая женщина средних лет, сидевшая рядом с Тэнио. – Сомнительной репутации гнездо пауков, слепой проводник воли нейровэбов. Одна сплошная проблема.

Я удивлённо взглянул на неё, потом перевёл взгляд на Арка Таль Рениуса. Но по лицу старого квестора, как всегда невозмутимому, нельзя было прочитать его отношение к резким высказываниям дамы.

– Это ваше мнение, и я с ним не согласен, – проговорил я в том же тоне, сдерживая растущее возмущение. – Каково было бы обществу без Конгрегации? Без нашей защиты от альсеид и инсектантов?

Женщина криво усмехнулась, глядя на меня с явной неприязнью.

– А каково это – постоянно убивать людей?

– Не знаю, ни разу не убивал человека, – я выделил голосом последнее слово.

– Хороший ответ, – собеседница покачала головой. – Но, тем не менее, вы присвоили монополию на лишение жизни, лицемерно именуя это казнью. Тем самым легализуя свою жестокость. Не приходило в голову, что вся твоя Конгрегация – сплошное надувательство? Пойми, это не избранные люди стоят на страже остального человечества – это одни извращенцы гоняются за другими. Пауки велят вам уничтожать насекомых и их людей-носителей. А заодно и альсеид, которые могут развиться во что-то, неподконтрольное коллективным разумам. Всех без разбору. Да, отчасти вы делаете благое дело. Но одновременно и тормозите возможную эволюцию людей. Такова, если отбросить частности, правда о твоей Конгрегации. Всего лишь удобный инструмент в борьбе арахнов с инсектами за влияние на планете – с использованием приматов-носителей. Раз пришёл сюда, будь готов принять эту неприятную правду.

Я промолчал, стараясь глядеть на женщину бесстрастно, наглухо закрыв защиту псиэма.

– Галина говорит намеренно резко, чтобы воздействовать на тебя, Сиор, – прозвучал ровный голос Рениуса. – Но в её словах есть зерно истины. Я тоже всё ещё часть Конгрегации, и помню о нашем призвании. Но, будучи внутри системы, можно ясно видеть её недостатки. Из-за этого предпочёл иной путь и Тиберий Карра, как ты знаешь. И немало других ликторов. Сейчас Конгрегация всё дальше уходит по дороге, проложенной нейровэбами. Ты радуешься новым полномочиям и усилению технического обеспечения конторы. Только что принято решение ещё раньше вводить курсантов в симбиоз с пауками – сразу после психотестов и поступления в Академию. Как думаешь, кому это выгодно?

Я молчал, глядя на него. Ответ был очевиден.

– В глазах Сената и народа Кастор Вартимус – решительный и эффективный лидер Конгрегации, усиливающий её перед лицом новых угроз, – продолжил квестор. – На деле же, следуя своим амбициям, он подспудно исполняет волю нейровэбов. Только где же то звено в условной цепи передачи сигналов, которое транслирует ему их веления? Вот один из главных вопросов, на который должен найти ответ именно ты. Я знаю Кастора несколько десятилетий, и готов поклясться, что он не продался напрямую арахнам. Он не таков, никогда бы на это не пошёл. По-своему – фанатично предан призванию. Но это и стало ловушкой, в которую его поймали. Думая, что делает благо, развивая контору, Вартимус постепенно отдаёт её под контроль нейровэбов. Именно поэтому мы с Аурелией говорили, что ты нужен как противовес ему. Не бунтовать, а попытаться прозреть опасность, возможно, открыть ему глаза на неё. А не получится, тогда сделать всё, чтобы увести Конгрегацию с этой опасной траектории.

– Всё? – переспросил я, выразительно глядя на Рениусов.

Оба молчали, как и все остальные, давая мне осмыслить прозвучавшее.

– Сиор, у нас есть масштабный план по выявлению и нейтрализации ключевых фигур, подконтрольных коллективным разумам, – снова заговорил Тэнио. – Не всех мы знаем, но точно представляем, как постепенно определить их и оттеснить, не вызывая чрезмерных подозрений. У ложи есть верные последователи не только в Конгрегации, но и в армии, других силовых структурах, в органах власти. Если ты примешь правильное решение, присоединишься к нам и выполнишь первостепенную миссию, о которой сказал Арк Таль Рениус, будешь полностью посвящён во все планы. Со временем примешь участие в их реализации и развитии. Не повтори ошибку отца. Он раздумывал слишком долго. Помогал ложе, но так и не стал её членом, а потом – погиб. В схватке с альсеидой сорвался в трещину вулкана Vesu. Ради чего? Почему? Наш Совет до сих пор скорбит – это стало большой утратой. Возможно, если б не это, сейчас всё было бы по-другому. Он, а не Кастор Вартимус, стоял бы во главе Конгрегации, и влияние нейровэбов уменьшилось. Думай, Сиор. Решай.

– Подумаю, – кивнул я, чувствуя усиливающуюся головную боль. – В любом случае, спасибо за высокое доверие. Как и обещал Аурелии и Арку Таль Рениусам, я готов сотрудничать. Посмотрю, что смогу выяснить. Ну а потом уже придёт время решить вопрос о моём членстве.

– Пусть будет так, – Тэнио вновь выдохнул сигарный дым. – Время встречи ограничено, у всех есть чем заняться. Мы просим Аурелию обучить тебя самостоятельно усыплять симбионта. Помни, как важно не допустить утечки информации. И не забывай, что ваши пауки специально внедряют сильную привязанность к себе, впрыскивают соответствующие гормоны и нейротрансмиттеры, чтобы было особо болезненно разрывать с ними связь. Учитывай это, когда придёт время решать судьбу симбионта.

Я вздохнул и потёр пальцами виски. Эта тема была особо болезненной. Есть ли способ сохранить Араха? Стоит ли спасать того, кто много раз спасал мне жизнь? Есть ли между нами нечто большее, чем использование пауком носителя-человека? Время покажет.

– Остался ли у тебя какой-либо вопрос? Просьба? – спросил Тэнио.

Спохватившись, я кивнул, думая о том, что было особенно важным.

– Прошу разрешения Совета посвятить в тайну "Апокрифа" одну умную женщину – ликтора Кассию Литис. Она – невероятно талантливый псиэм-аналитик, и её способности помогут просчитывать намерения хайвнетов и нейровэбов, противодействовать им.

Карло Тэнио и остальные при этих словах почему-то посмотрели на одного из членов Совета – сидящего поодаль высокого сухощавого мужчину лет шестидесяти с короткой рыжей бородой. Тот удивлённо смотрел на меня.

Пауза затянулась. Я глядел в ответ, отмечая нюансы внешности. Вьющиеся волосы до плеч – рыжие с сединой, серо-зелёные глаза. Или у меня разыгралось воображение, или…

– Не возражаю, – сказал он, наконец.

– Нет другого мнения? – тут же спросил председательствующий. – Значит, так тому и быть. Сиор, мы даём согласие. Но ответственность, конечно, на тебе.

– Естественно. Я в этой женщине уверен. Спасибо, – ответил я, с любопытством поглядывая на рыжебородого, чей голос оказался решающим.

– На этом сегодня завершим. Сиор, ждём от тебя информацию.

Я кивнул и, увидев, что члены Совета встают со своих мест, решил подойти к Рениусам. Но Аурелия отрицательно покачала головой и кивнула в другую сторону. Там, отдельно от всех, стоял рыжебородый и смотрел на меня. Поняв, что предстоит ещё один разговор, я выждал, пока все покинут зал. Вскоре мы остались наедине, и мужчина подошёл ко мне.

– Значит, ты и Кас? – спросил, буравя острым взглядом.

– Что, так заметно?

– Для меня – да. По тому, как произносил её имя и хвалил.

– Вы проницательны. Но и я тоже. Как-то она обмолвилась, что у неё есть тайна…

– Но не такая, как она думает, – вздохнул собеседник. – Позволь представиться, Глан Литис, числящийся в архиве Конгрегации давно погибшим.

Я пожал протянутую руку, заметив притаившиеся под рукавом жёлто-чёрные линии – его симбионт был на месте, но спал, как и мой Арах.

– А какая? Она не знает, что вы живы?

– Знает. Но считает меня отшельником.

Я покачал головой. Отшельниками или ещё жёстче – отступниками в Конгрегации называли ликторов, добровольно покинувших наши ряды, отринувших призвание и скрывающихся без контактов с другими ликторами. Негласно их считали фактически предателями, и, хотя указания искать и казнить таковых не было, случались и расправы над ушедшими в отшельничество. В любом случае, быть членом семьи такового считалось зазорным, и, пусть дети за отцов не отвечают, могла лечь тень.

– Но зачем? – вырвалось у меня.

– Чтобы мне не пришлось взваливать на неё ту ответственность, которую теперь хочешь взвалить ты. Я инсценировал смерть и посвятил себя ложе уже давно. Погибший на службе отец не помешает, а то и поспособствует карьере дочери, – старший Литис немного помолчал. – Но совсем расстаться с Кас оказалось выше моих сил. Она невероятно горевала. Думаю, уже знаешь, какая она чувствительная и ранимая. Пришлось пойти на ложь во благо.

– Но так ведь ей ещё труднее – оставаться верной призванию Конгрегации, думая, что вы его предали.

– Есть вещи гораздо важнее. Близкий человек жив – и это самое главное. Кассия рассуждает и чувствует именно так, – Глан тепло улыбнулся, думая о дочери. – Ты, возможно, ещё не понимаешь, какое сокровище тебе досталось. Таких, как моя Кас, единицы. Если она тебя по-настоящему любит, будет верной и преданной всегда, невзирая ни на что. Береги её.

– Вот в этом можете быть уверены, – искренне сказал я, вновь пожимая его руку.

* * *

– И пообещал тебя беречь. Теперь не отвертишься, – с улыбкой закончил я рассказ, любуясь обалдевшими глазами Кассии.

– Невероятно! – девушка обняла меня и расцеловала, прижавшись грудью, рельефно проступающей под тонким прозрачным халатиком. – Отец – не отшельник, он занят таким важным делом. А я боялась тебе говорить про него. Думала, раскрою тайну, что он отрёкся от Конгрегации, и ты меня… ну… раз…

Она запнулась и смущённо замолчала.

– Что "раз"? – переспросил я, хотя всё прекрасно понял. Хотелось это услышать.

Кассия спрятала лицо у меня на груди и тихо проговорила:

– Разлюбишь. А я этого не вынесу. Ведь я так… так тебя люблю!

– Нет, – улыбнувшись, погладил пушистый рыжий хвост, схваченный легкомысленной зелёной резинкой. – Не разлюблю.

Мы долго целовались, крепко прижимаясь друг к другу.

Потом, немного отстранившись, Кас глубоко задумалась. Привычки псиэм-аналитика взяли своё. Я уловил, как девушка перебирает, сопоставляет, отбрасывает разные факты, предположения, смыслы. Слишком уж много информации пришлось на неё вывалить, хотя и постарался сделать это аккуратно и последовательно.

Мы были у меня дома. Спальню давно оборудовал псиэм-защитой от "прослушки" по уровню своего грифа допуска, который был уже предоставлен и Кас. Наши пауки крепко спали. Впервые я усыпил их сам, пользуясь совокупностью звуков и псиэм-вибраций, которой обучила Аурелия. Периодически нежно касался тонких линий тату на плоском животике Кас, считывал псиэм-волны её Агелены, чтобы убедиться в глубине сна.

Моя умничка приняла информацию из "Апокрифа эволюции" довольно спокойно, профессионально. Сразу же начала её "наложение" на текущую ситуацию. А вот весть об отце вызвала гораздо больший эмоциональный отклик. Всё-таки, как я теперь понял, ей было тяжело все эти годы разрываться между верностью делу Конгрегации и любовью к отцу, который, как она думала, предал это дело. Сегодня с её сердца свалился тяжкий груз. Но тут же на плечи легло бремя нового знания.

Справится ли? Был почти уверен, что да.

– Он молодец, пользуется авторитетом в Совете ложи, – сказал я, чтобы подбодрить. – И видно, что сильно тебя любит. Мне явно по башке намерен дать, если что.

Мы рассмеялись, Кас снова меня поцеловала.

– Уверена, не придётся. К тому же, я сама тебя покусаю, если на новых альсеид заглядываться начнёшь.

Я чуть было не ответил: "Да и на прежнюю-то, может, уже не придётся", но вовремя прикусил язык. Касаться темы Вивы сейчас не хотелось, да и ни к чему. Кассия, естественно, уловила мои колебания и развивать тему не стала. Вновь посерьёзнела и задумалась обо всём происходящем.

– Ты представляешь, какими трагедиями грозит эта правда? Тысячи ликторов, которые должны будут решать, как быть с крепкой симбиотической связью. Раскол в Конгрегации, гражданская война в обществе. Атаки инсектантов. Разные позиции властей всех стран…

– Хорошо представляю, – вздохнул я. – Именно поэтому и принял объяснение ложи, почему нельзя резко открывать правду. Придётся играть вдолгую, тихо, накапливая силы и улучшая позиции. Ох, не зря они тусуются в шахматной школе.

Кас усмехнулась:

– Да, партия предстоит чемпионского уровня. Но с чего начать?

– С наших первоочередных задач, – твёрдо сказал я. – Мы – ликторы, и негоже метаться туда-сюда только потому, что кучка умных интриганов смотрит на Конгрегацию как на дерьмо. Со всем разберёмся постепенно. Но сейчас на повестке угроза масштабной операции Братства. У нас три объекта на выбор, нужно определить обманки и реальную цель. Только ты теперь посвящена во всё – что эту инфу нам слил хайвнет богомолов через свой специально оставленный на виду ганглий. Помогай, я уже мозги вывихнул. Твоей глубины анализа мне не достичь.

Поцеловав Кас, я взял её за руку и с кровати потянул к креслам у круглого столика. Она мгновенно поняла, что так настраиваю на сугубо рабочий лад. Села, расслабилась, положив руки на подлокотники, глубоко вдохнула, выдохнула и сосредоточилась на псиэм-обработке информации.

– Итак, – я невольно повторил любимое словечко Рениусов, – три объекта – Сенат, ракетные шахты и Лондиния. Твои прогнозы с учётом новых данных: планировал всё коллективный разум богомолов?

Кас помолчала несколько минут. Я не торопил.

– Сыграем в игру, Враг и его пришлые должны будут угадать, – проговорила она, наконец, и я понял: цитирует то, что "услышал", прикоснувшись к хайвнету, и рассказал ей.

– Точно так и прозвучало, – подтвердил я, глядя в глаза девушки, которые буквально светились "отблесками" активного псиэм-анализа.

– Именно угадать. Не выбрать, – задумчиво продолжила Кассия. – Игра! Что если…

Она выдохнула и наклонилась ко мне.

– Мы с тобой уже перебирали эти варианты. Шахты – бесперспективно, ядерные атаки никому не нужны. Лондиния, большой город, опасно – можно растянуть все силы и раздолбать их о нашу оборону. Сенат – отличный политический приз, но прорываться в центр Иггарды – самоубийственная миссия. К тому же столь явный захват власти приведёт к изоляции Апиуса на международной арене. И ничто не помешает народу сформировать другой Сенат, если будет жива Бьянка – легитимная власть, вокруг которой сплотятся все. Не клеится. Все три варианта имеют изъян.

– Согласен. И?

– Что, если правильный путь другой? Сиор, я предполагаю, что образ мышления коллективных разумов насквозь прагматичен и основан на первичных инстинктах арахнов и инсектов. Самосохранение, выживание, размножение, подавление конкуренции, расширение ареала обитания. Ни один из объектов, названных нам, не приближает к безоговорочной победе инсектов и конкретно – богомолов. Так, возможно, действовали бы террористы-люди. И даже инсектанты, будь они сами по себе. Ради денег, власти… ну, ты понял. Но не хайвнеты.

Кас в задумчивости постучала пальцами по подлокотникам и продолжила: