Текст книги "Игра с химерами (СИ)"

Автор книги: KaliWoo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

И плевать, что по возвращении я порядком настораживаю Тварь Углов, поскольку не могу отдышаться от хохота. Пусть недоумевает – этого того стоило!

– Так… Ну ты… Женщина, успокойся! – почти что рявкает мой гость, устав от того, что я никак не прихожу в себя, – Твоя четвероногая, слепая и немая разобрала покупки и пошла их ныкать, сверившись с инструкцией.

– Восхитительно, – киваю я, а потом шёпотом спрашиваю, – Как по-твоему, она всё ещё дуется?

– Вообще, когда я видел её в последний раз, она с энтузиазмом укрепляла силовое поле, вкапывая эти твои новомодные штучки… Что, стыдно?

– Обе виноваты, – уклончиво отвечаю я, – Я должна была уделять ей больше внимания.

– Тогда не откладывай, – предлагает Тварь Углов, – Действуй прямо сейчас.

Я приблизительно знаю, где она. Так и есть. Она на пустыре, пристраивает один из усилителей рядом с деревом.

– Хорошая мысль, это надо закрепить, – хвалю я. Голем тут же вскакивает, загораживая растение.

– Я не трону. Обещала ведь… Знаешь, оно красивое. Немного напоминает магнолию… Как считаешь?

Нет ответа. Что ж…

Я чувствую возмущение в пространстве и иду проверить, в чём дело.

Это оружие. Нет. Это самое необычное оружие из всех, что я видела.

Оно похоже на японскую нагинату, только лезвие сделано из половины верхней челюсти Мигрирующего. Оно щетинится, словно гарпун, и, стоит сделать взмах, пространство вокруг начинает испуганно свистеть. Как и всякому оружию, такой красоте нужно имя. И я быстро нахожу его.

– Нарекаю тебя Поющая Погибель, служи мне верой и правдой, – торжественно провозглашаю я, целуя древко. По дороге нахожу скрытую резьбой кнопку, при нажатии на которую на другом конце нагинаты выскакивают зубки нижней челюсти Мигрирующего. Просто потрясающе!

Может, и так, а из его упаковки торчит белый листочек. Взглянув на это, я немедленно разворачиваюсь и иду к Голем.

– Я сегодня была у Селины и Денизо, – бодрым голосом сообщаю сестре я. Реплика молчит, и лишь усердно рыхлит почву возле своего саженца.

– Ладно. Это от Селины. Я оставлю здесь. Прочти, если хочешь. Я буду в Шпиле, на своём ярусе.

Спустя какое-то время я слышу шлепки босых ног по ступенькам. А потом попадаю в объятья.

– Классное стихотворение, а? – ерошу её волосы я, пытаясь скрыть наплыв чувств, – Это Перси Биши Шелли, если я не ошибаюсь… Да, определённо он, с этим «Сливаются все друг с другом, – / Почему же ты не со мною?» – моя рука ласково гладит русую голову. Голем поднимает ко мне свой лицевой диск.

– Прости, что вела себя как последняя тупица. Мне тоже горько и больно. Я не хотела убивать лучшее во мне… в тебе… в нас. Я больше не буду. Пусть растёт. Однажды оно станет большим и красивым деревом, а?

Сестра согласно виляет хвостом и замирает, обратив внимание на нагинату и на открытый шкаф.

Там переливами ртути мерцает ещё одно гениальное творение Селины – доспехи из метеоритного стекла. Кажется, что они затаились, словно неведомый хищник, который только и ждёт, пока его выпустят на волю. В место, где царит боль и смерть. Поле боя.

Голем прижимается щекой к моему бедру.

– Я тоже этого не хочу. Но мы вынуждены. Если сюда прорвутся религионеры – от нашего дома не останется ничего. Они уничтожат всё, что связано с нами. Ибо мы неправильные. За рамками их узкого понимания. А потому нам надо сражаться. Что есть сил. Не бойся, я защищу тебя. Всё будет хорошо. Найдём новое место и начнём сначала.

«Там будет красиво?» – наконец, решается отозваться Голем.

– О, да. Мы отыщем самый лучший уголок вирта.

«И там зацветёт дерево»

Признаться, это мне в голову не приходило.

– Да, наверняка зацветёт, если ему будет комфортно.

«Это магнолия. Я думаю, что ты права и это правда магнолия» – признаётся Голем.

– Магнолии крепкие деревья. Они пережили динозавров. И мы переживём. Ради нас. Ради носителя. Ради города и ради дерева.

«И ради него?»

– Да… – в моём голосе сквозит сомнение, но всё же я отвечаю, – Да, и ради него. Пусть будет так.

Мы обе протяжно вздыхаем и потом молча пялимся в полумраке шкафа.

Мы прошли испытание любовью и выжили. А теперь из шкафа и с кончиков зубов нагинаты на нас с интересом и аппетитом смотрит война.

Вот только нас не так-то просто съесть…

========== Из «Энциклопедии абсолютного и относительного сновидения». Способы перемещения по вирту ==========

Несмотря на активность людей, в вирте так и не произошла техническая революция, а это значит, что в нём нет ни автомобилей, ни самолётов. Местные, правда, изготавливают суда и кое-какие повозки; в иных случаях для перемещения по суше используются ездовые животные или самое проверенное средство – собственные ноги.

Однако в силу масштабности и удалённости пространств были изобретены порталы. Изначально порталы между мирами продирали Мигрирующие, поэтому и по сей день все основные техники открытия проходов связаны с этими вечно голодными тварями. Умельцы с Чёрного рынка изготавливают для всех желающих проездные – карточки из прессованных измельчённых чешуек Мигрирующих, оставшихся после линьки. Способ с писком и треском, однако всё же позволяет открывать порталы; наряду с ним используются редкие на сегодняшний день меркабы, иногда выдаваемые отличившимся дримерским группам Вольного поиска, и ещё более редкие и очень ценимые в качестве трофея межпространственные ножницы, по слухам изготавливаемые из металла с примесью слюны Мигрирующих.

========== Из «Бестиария». Келенкен ==========

Длина тела: 2,3 м

Рост: 3 м

Вес: 220-270 кг

Гигантская нелеющая хищная птица из сем. Фороракосовых. Несмотря на устрашающий (свыше 70 см) клюв, является птицей-падальщиком. Келенкены повышенно агрессивны только в брачный период и при охране территории; в остальных случаях предпочитают демонстрировать свои исключительные размеры, а не силу. Из-за массы тела не силён в беге на длинные дистанции, но хорош для длительных переходов, способен переносить объёмистые грузы и часто используется как элитное ездовое животное. Ведёт одиночный образ жизни. Окрас коричневый, реже – песчано-серый; у самцов на шее встречаются «серёжки» из складок голой кожи, наливающейся кровью при ухаживании. Келенкены – отличные родители, заботящиеся о потомстве вплоть до половой зрелости последних. В кладке два яйца, но чаще выживает один, более сильный и крупный птенец.

========== Из «Бестиария». Древесный шакал ==========

Длина: 60-110 см

Вес: 6-12 кг

Хищник вирта, чьи охотничьи угодья простираются в кронах деревьев. С шакалом не имеет ничего общего: тело гибкое, лапы мускулистые и хватательные, хвост удлинён и служит в качестве балансира. На землю спускается редко, так как выбирает зоны обитания, где деревья переплетаются друг с другом, обеспечивая идеальный переход с кроны на крону. Питаются всем, что могут найти; часто грабят гнёзда и подкарауивают сонных птиц.

Интересной деталью являются две пары ушей, что позволяет предположить, что первые древесные шакалы были чьими-то персональными криттерами сознания, позднее сбежавшими в дикую природу. На это же указывают и серебристые полосы на боках, благодаря которым особей можно различить в полумраке дерева.

Живут стаями. В помёте два, реже три детёныша; пока малыши слепы, они крепко держутся за спину матери, которая занимается поисками пищи; позже, окрепнув, следуют за ней, ловко перескакивая с ветки на ветку.

========== Конфигурация тридцать девятая ==========

Такое чувство, что после Твари Углов ко мне в Шпиль повадилась всякая нечисть. Жили себе тихо-мирно, никого не трогали, и вот тебе: то здоровенный Мигрирующий, то…

Это нечто я почувствовала внезапно: так ощущается лёгкое покалывание в носу. Что-то совсем маленькое, и оно о себе доложило. У меня нет привычки прихлопывать безобидных существ, я даже готова потратить часа полтора на то, чтобы в реале выгнать обратно в окно залетевшую в комнату муху, но… здесь ко мне зашли намеренно.

– Голем, – обращаюсь я к вскочившей и навострившей уши реплике, – Это твой друг, но, кажется, он успел заблудиться. Найдёшь его? Я пока приготовлю угощение.

Проводив глазами мелькнувший у двери пшеничный хвост, я беру десертный ножичек и начинаю нарезать сочное жёлтое манго.

– Чё там у тебя? – сонно интересуется из свалки мольбертов Тварь Углов. Он куда-то отбегал, его не было пару ночей, и теперь он лелеял мечту хорошенько отоспаться.

– Это ко мне. Ничего интересного. Спи, – отзываюсь я, отряхивая пальцы от сладкого сока, – Нет, ну ты бы ещё этого лентяя на атласной подушке принесла.

Голем подходит ко мне на своих двоих, держа в тонких ладонях существо, похожее на летучую мышь, с длинными, как у куличка, задними лапами. Свою способность летать он обнаруживает сразу после того, как улавливает аромат фрукта. Я в этом ни секунды не сомневалась.

– Мном-ном-ном… – он чавкает с довольством свиньи, нашедшей трюфель, а я пока разглядываю метку его принадлежности. На спине, чуть ниже крыльев, искрится всеми цветами радуги изображение фруктового сорбета.

– Фари, с какими ты ко мне новостями?

– Ещё! – капризно заявляет от, вылизывая миску. Мордочка и грудь испачканы мякотью, живот вздулся барабаном, но этот обжора считает, что еды было мало.

Никак с ним по-хорошему…

– Ответь на мой вопрос, Фари, хохлик, принадлежащий Таки и Даку и их персональному миру сладостей.

– Ладно, – бурчит он, принимаясь умываться и вытряхивая фруктовые брызги из здоровенных ушей, – Хозяева согласны выполнить твой заказ. Вместо оплаты крипами они просят об ответной услуге.

Куда-то сходить и что-то сделать. Кто бы сомневался.

– И?

– Они отдадут заказ в обмен на яйцо ассиды.

– Занятно, – почёсываю подбородок я. Чтобы получить яйцо от этой, мягко говоря, специфической птицы, нужен ловец поистине ангельского терпения. С другой стороны, ассиды практически безобидны и тупы, словно пробки. А лучше Таки и Дака мой заказ никому не выполнить, да и отношения незачем портить.

– Что мне передать моим хозяевам?

– Я согласна на их условия. Отправляюсь немедленно, – я вынимаю из шкафа припрятанную дольку, – Благодарю тебя, Фари.

– Еда!!

Можно подумать, в прошлый раз это был не манго, а вакуум.

– Пока-пока, – он трётся носиком о лицевой диск Голем, кивает мне, и, тоненько рыгая, тяжело взлетает, чтобы передать ответ.

– Что ж. Я пошла.

– Ага, разбежалась, – навстречу топает Тварь Углов, сонно потягивая задние лапы, – Самое время накормить меня.

– Ты понимаешь, что хождение за ассидой требует уйму времени? – спрашиваю я, хотя и подозреваю, что он ответит.

– Я же демон. Каждый твой тяжёлый вздох – моё сокровище, – сладко улыбается он.

– Это будет сочинено быстро и безо всяких красивостей, – выдвигаю свои условия я.

– Пойдёт. Люблю лёгкие закуски… Но про летучую мышь.

– Ты крайне оригинален, – язвлю я.

– Не болтай понапрасну, ассида может снестись в любой момент.

Конечно! Тварь Углов и без шантажа – да это ведь фантастика!

– То, что я проявлю себя сейчас как сволочь, понял уже каждый, кто прямо сейчас читает твою многостраничную муру.

– Ты мне тут четвёртую стену не рушь, а то я пожизненно буду тушить об тебя окурки, – предупреждаю я.

– Не теряй время, – он вскакивает на стол, водя носом в поисках блокнота.

– Тогда будет как-то так, – я сгребаю мятый лист из ближайшей кучи.

– О! Прекрасное название! «Как-то так».

– Я запомню, но это что-то не то.

– И это название отличное. Или то – или другое.

Издевается как может. Лучше я промолчу, дабы не накликать ещё чего-нибудь на свою разнесчастную голову…

Комментарий к Конфигурация тридцать девятая

Рассказ:

https://ficbook.net/readfic/11862746

========== Конфигурация сороковая ==========

Если желаете достигнуть понимания термина «ничто» – загляните в глаза ассиды.

Я смотрю на эту нелепую тяжеловесную птицу. В её взгляде плывут целые галактики пустоты.

Она и не настроена убегать. И не была бы, даже если бы я подошла к ней с ножом, с самыми что ни на есть понятными намерениями. Ассиду интересуют только её яйца, точней, сам процесс кладки. До тех пор ей по барабану абсолютно на всё.

Я не хочу быть предосудительной, но слово «тупая» уже не только всплывает в моём сознании, но и отпечатывается в мозгу, светясь, как расплавленная железная болванка.

Ничего не могу с собой поделать. Заставить эту идиотку снестись я тоже не в состоянии. Вот она, сидит на безымянном пограничье, среди слоновьей травы и крошащихся камешков, и практически не шевелится.

Птица пепельная, жёлтая и коричневая, чуть массивнее страуса. У неё тяжёлый, немного загнутый на кончике клюв и пышный, словно меренга, кокетливый хвост. Про глаза я уже упомянула, а вот про ноги – нет. Мифология наградила ассиду верблюжьими ногами. Не то, чтобы существо от этого страдало. Просто странно выглядит.

Время от времени она почёсывает шею копытцем, лениво встряхивается и ёрзает, чтобы устроиться поудобнее.

Я какое-то время стою над ней, но потом со вздохом плюхаюсь напротив. Если бы знала – взяла бы заранее стул.

Вокруг заливаются цикады. По равнодушному небу плывут клочковатые облака.

– Эй, – окликаю я.

Лимонно-жёлтый глаз нехотя фокусируется на мне.

– Не хочу тебя торопить, но, быть может, уже пора снестись? Что тебе стоит, ты ведь никогда их не высиживаешь. А мне очень, очень надо, – принимаюсь за уговоры я.

Ответа нет, но, судя по всему, слушателя я нашла благодарного.

– В обмен на твоё яйцо я получу кое-что, необходимое мне для защиты собственного города. Его хотят уничтожить. Понимаешь?.. Хотя что ты понимаешь, ты и сама после разглядывания обычно разбиваешь свои яйца… Вот что ты за нелепица такая? Тоже мне, символ творческого существа! – меня охватывает внезапное раздражение. Я бы могла столько всего сделать! Прямо сейчас! Когда времени осталось так мало и всё может рухнуть по мановению пальца. А что делаю я? Сижу, как древняя старуха, над переросшим все приемлемые размеры бройлером! Чёрт!

Надо закурить, немедленно. А то я так с ума сойду.

Спустя целую вечность и три полноценных окурка нас проведывает хищник, что-то длинное, с короткими лапами и тёмно-шоколадным мехом, усеянным соломенного цвета крапинами. Он выскальзывает из зарослей, топая прямо к моему инкубатору. С минуту смотрит сначала на меня, потом на ассиду. Зверь похож на громадную норку с массивной головой и скошенным, словно у бультерьера, лбом.

Вот эта ситуация уже зажигает тревожные огни. Ассида готова к употреблению не хуже чем начинённый вырезкой багет. И мозгов у неё столько же, сколько у этого хлебобулочного изделия – ноль. Однако происходит чудо: «третий лишний» принюхивается, едва ли не втягивая перья на птичьей шее в свои широкие ноздри, и столь же равнодушно разворачивается, уходя прочь.

У меня от этого зрелища едва не выпадает изо рта глясара. Ассиды что, ядовитые? Или от их поедания можно заразиться схожей формой безумия? Во всяком случае, неожиданно. Должна была быть веская причина для отказа от такого подарка судьбы.

Ну да ладно.

– Да-ва-а-а-а-а-а-ай, – уже начинаю ныть я, раскачиваясь вперёд-назад.

Под конец я просто ложусь на спину, головой к ассиде, и смотрю на неё снизу вверх.

На периферии зрения мерно покачиваются стебли сухих трав. Кое-где видны колоски и метёлочки. В переплетении корней шныряют туда-сюда ящерицы и мыши. Высоко-высоко в небе виден силуэт Мигрирующего. По тяжёлым взмахам крыльев я понимаю, что у него был плотный обед.

Вокруг – тишина. Можно подумать, всё зверьё вокруг надело для сохранения атмосферы флисовые тапочки. Слышна лишь песня ветра среди стеблей и пучков сухостоя, да от редкого порыва иногда катится от своих соседей камешек. Или ассида почешется – скрёб-скрёб-скрёб – да бережно уберёт под себя звериную ногу.

Я закладываю руки за голову и слегка потягиваюсь. Незачем так убиваться и напрягаться. Эта перьевая подушка не может снестись раньше положенного. Нельзя написать рассказ раньше, чем он будет придуман. Или сорвать плод раньше, чем из цветов появятся завязи…

Я расслабляюсь. Скоро мне предстоит изо всех сил рвать жилы, чтобы спасти свой мир. А сейчас по моему обнажённому животу мягко гуляет тёплый ветер. Земля под лопатками немного мокрая и горько пахнет несбыточными мечтами пограничья. Этот перекрёсток служит только для прохода. Это пустырь, а не самостоятельный мир. Ни здесь – ни там.

Не самостоятельный?..

Между многими территориями расположено ужасающее в своей звенящей пустоте Ничто, такое же непостижимое, как глаза ассиды. Но здесь есть клочок земли, небольшой поток информации, не желающий вливаться в соседние реки. Сам по себе. Не похожий ни на то, ни на другое. Нелепица, сгусток хаоса в море гармонии. Как ассида… Или даже как я.

Я скашиваю глаза на птицу и впервые делаю усилие воли, чтобы её понять. Она несётся только в известное ей время, а до этого равнодушна всему происходящему. А разве многие из нас не поступают точно таким же образом, экономя силы на то, что действительно важно – и у каждого это «важно» своё? Ассида является символом влияния вдохновения на любое существо, склонное мыслить, и не её вина, что она создана подобным образом, как и каждый живущий не выбирает, какой опыт он получит и что за личность выйдет в итоге.

И в тот момент, когда я начисто избавляюсь от мысли выжимания яйца из упрямой твари, ассида встаёт и с любопытством принимается разглядывать сферу, словно сделанную из нежно-голубого фарфора.

Я вскакиваю следом и беру ещё тёплое яйцо. Ассида не возражает. Теперь, снёсшись, она теряет интерес к этой чудесной деятельности и бредёт прочь от меня, с непривычки покачиваясь на онемевших ногах. А мне пора домой.

Как ни странно, к моей добыче проявляет повышенный интерес Голем. Так и вострит уши в сторону полки.

– Да, – говорю я. Лицевой диск тут же поворачивается ко мне, хвост замирает в готовности вилять. Словно переспрашивает.

– Бери, не стесняйся. Только не разбей. Я должна буду его отдать, так что сейчас я иду к носителю, а ты завтра вернёшь мне трофей. Уговор?

Она тут же хватает яйцо и бережно прижимает к груди, топая к одной из хламовых куч. Перед уходом я замечаю, что Голем поигрывает с ним, лёжа на спине и расположив яйцо на поверхности поднятых вверх стоп. Всё, перевозбудилась. Видимо, материнский инстинкт. Кажется, я сглупила и завтра буду участвовать в мучительной процедуре изъятия.

Но что тут сказать? Денёк расслабились – и хватит…

========== Из «Энциклопедии абсолютного и относительного сновидения». Стыки миров ==========

Редкие миры вирта не разделены никакими границами; даже в случае разрыва плёнка между ними быстро восстанавливается. Различают несколько видов стыков: типа клеточной мембраны, он же самый распространённый, типа жёлоба (такой образуется между мирами, слишком различающимися по своим климатическим условиям) и типа отдельного потока информации – своеобразного «пустыря», однозначно не относящегося ни к одному, ни к другому пространству. «Пустырь» может стать приютом для растений и мелких животных и в целом стабилен; в отличие от него, любой жёлоб славится экстремальными условиями обитания и годен только для Точек Невозврата – микроскопических чёрных дыр, в которых живут опасные для живых существ мысли-отказники. Этот вид тварей многочислен и отличается скромными размерами, но в своём стремлении стать хоть чем-нибудь жители жёлоба доводят свою жертву до нервного истощения, растрёпывая её энергию в случае, если она отказывается их обдумывать. Таким образом, путешествие через жёлоб в случае попадания в одну из Точек Невозврата может стать билетом в один конец, и только опытные дримеры решаются на подобный риск.

========== Конфигурация сорок первая ==========

– Голем? Голем… Голем! Нет, не делай вид, что ты меня не слышишь!

Конечно, я пришла за яйцом. И, конечно, уговор провалился. Голем скомковалась вокруг своего сокровища и усердно пыхтит, словно протестующий паровоз.

– Мы же с тобой вчера договаривались, – со вздохом напоминаю я, понимая, что, по сути, пытаюсь вернуть назад данный сладкоежке леденец.

– Ты самый наихреновейший лидер из всех, что я видел, – замечает Тварь Углов. Я чувствовала, что он тут же рванул за мной, едва я пошла возвращать обещанное Таки и Даку.

– А тебе что, шоу недостаточно? Или поп-корн ещё дать?

– Превосходная мысль!.. Ну же, давай, я за тебя болею.

– Голем, ты должна его отдать. Это яйцо нам не принадлежит, оно обещано другим людям.

Интонация пыхтения не меняется. Я переключаюсь в режим подкупа:

– Голем, если ты отдашь яйцо, я тут же найду тебе другую игрушку, обещаю.

Кажется, моя компонента поджала ноги ещё сильнее. Мы в подвале. Она сбежала сюда, поскольку любит прохладу стен из крупного булыжника и норки между громадными бочками. В них нет вина, но если расковырять лаз и натаскать чего-нибудь на подстилку, выйдет приличная кровать или тайник…

Или индивидуальная крепость, как сейчас.

Голем загородилась от меня хвостом, который торчит у «входа» словно оружейный пыж. Можно подумать, я всю жизнь что-то у неё отнимаю. Ежедневно.

– Голем, солнышко, мы же не чужие, и святилище – наш общий дом. Если ты не отдашь яйцо, возможно, скоро нам будет негде жить, кроме как в твоей бочке.

Фыр.

Видно, кто-то из нас двоих по-любому будет сворачиваться в калач снаружи.

– Я даю тебе время подумать, – капитулирую я, – Ты знаешь Таки и Дака, так что от тебя зависит, испортим мы с ними отношения или нет. Я посижу наверху.

Вернувшись на базовый ярус, я приземляюсь в кресло-мешок, потирая брови и переносицу. Вечно я нахожу себе приключения. Если не за пределами Шпиля – то уж наверняка у себя дома.

Вот чего она заупрямилась? Конечно, винить некого – я такая же упёртая. Но чтобы так…

– Нужно было быть более искренней, – оповещает меня Тварь Углов, поднимаясь следом. Он на редкость доволен.

– То есть я должна была сказать «Голем, дорогая, если ты не отдашь яйцо – я откушу тебе голову»?

Он хохочет. Конечно, очень смешно.

– Правда – это обоюдоострый меч. Интересно, что люди постоянно пропагандируют друг друга говорить её, а сами зачастую лгут гораздо больше… Правда и ложь. Что скажешь? Из этого может получиться неплохой рассказ.

– Серьёзно? Ты что, не видишь, что я на грани нервного срыва из-за этой лопоухой дуры? – я картинно взмахиваю рукой в сторону подвальной двери.

– Вижу, но тебя надо чем-то занять.

– Скажи лучше, что ты просто хочешь жрать и тебе плевать на моё состояние.

– Я бы не был столь категоричен в суждениях, но по большей части да, я хочу жрать, – он двигает носом подушку и находит под ней блокнот, – Смотри, вот тебе и полотнище. Всё равно нечем заняться, пока Голем думает

Вот уж с чем не поспоришь. Зная, что она может вылезти из своего угла с августейшим решением относительно нашей судьбинушки в любой момент, мне бы ничего не осталось, кроме как ходить из угла в угол с нетерпением попавшей в клетку дикой пантеры… или провести время с пользой.

– Думаю, у меня есть идея, – согласно киваю я, забирая блокнот, – Ты там же, часом, не видел ручку?..

Комментарий к Конфигурация сорок первая

Рассказ:

https://ficbook.net/readfic/11862823

========== Конфигурация сорок вторая ==========

Даже явление инопланетной формы жизни сейчас не обрадовало бы меня больше, чем вылезшая из своего бункера Голем. Стоило мне перестать кипеть, отвлёкшись на творчество – и вот она, великая искусительница моего терпения.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать, – я изо всех сил гоню от себя мысль о её самоволке относительно дерева, забирая протянутое мне яйцо, – Вот это нагрела. Смотри, чтобы не оказалось варёным! Я к Таки и Даку, тебе что-нибудь принести?

Она оживлённо мотает головой, и, опустившись на четвереньки, вылетает из Шпиля. Побежала на своё растение любоваться. Ей много для счастья не надо: разве что иногда заклинит забрать у меня предмет для обмена, бесстыжие её лисьи уши.

– Вернёшь на место? – спрашиваю я Тварь Углов, указывая на рукопись.

– О, это несложно, – он берёт листы в зубы, и, чуть покопав одну из хламовых куч, устраивает результаты моих трудов со всеми удобствами. Я смеюсь, ничуть не обидевшись на этот маленький спектакль. Единственное различие в том, что я бы сложила новый рассказ наверх, а потом что-то ещё, ещё и ещё, пока бы всё это великолепие не обрушилось. Может, это и чертовски неаккуратно, но я крайне редко теряю что-то подобным образом.

Пора. Меня дожидается заказ.

… Когда попадаешь в личный мир Таки и Дака, главное – не застревать на деталях. Если засмотришься, считай, пропал.

Двое сладкоежек обитают в большом гроте, оформленном с таким расчётом, чтобы заставить плакать от своей никчёмности даже радугу. По сравнению с этим гротом радуга выглядит не привлекательнее прилипшей к ботинку старой жвачки. Кроме того, этот хаос, напоминающий вкопанный под углом полый цилиндр, полностью съедобен. Его складывают карамельки, тянучки, суфле, батончики, трюфели, мармеладки, вафли, козинаки, леденцы и ещё куча всего, так или иначе связанного с кондитерским делом.

А теперь я погружу ноги в газировку. Не по своей воле. Это следствие вытекающего из грота родника, в котором хозяева периодически тестируют сиропы. Судя по всему, сегодня крем-сода.

Сладкие ароматы кружат голову. Ощущение нереальности происходящего усиливает неровный свет обожравшихся эйчеров, вьющих гнёзда в карамели. Я подозреваю, что эти звери поедают столько сладкого за свою жизнь, что после смерти мумифицируются, и даже спустя годы выглядят свежими и аппетитными, как мохнатые сдобные булочки. При моём приближении они делают пару шажков – и на этом их сопровождение заканчивается. Можно даже не подзывать, их лимит движений исчерпан.

В глубине как всегда идёт дегустация.

– А вы всё едите, – подмигиваю я, подходя ближе.

– А-а-а, Кали! – Дак, льняногривый скандинав с глазами цвета арктических небес приветственно поднимает вверх клубничный коктейль с шапкой шоколадных взбитых сливок, – Таки! Вылезай из своих специй, гляди, кто пришёл!

Контраст друзей поражает. Таки чёрен, как безлунная ночь. Его яркую улыбку обрамляют цветные ленты в дредах. Оба на зависть худые, несмотря на еженощное обжорство.

– Эш! Э-э-эш! У нас гости! – хором зовут они третьего обитателя грота. Точней, обитательницу.

Со скрытой под потолком ниши пикирует вниз молодая самка суккуба, похлопывая широкими красными крыльями.

– А, привет, дорогуша, – она подходит ближе, лизнув мою щёку и с этим жестом впитав некоторое количество моей энергии.

– Новый лифчик? – оцениваю я. Несмотря на природное демоническое высокомерие, Эш внезапно слегка краснеет от удовольствия:

– Мальчики изобрели вафли с эффектом ткани. Круто, да?

– Заботятся, – уважительно киваю я в сторону её содержателей, – А старый где?

– Я его сожгла! Он ужасно натирал – и получил по заслугам!

– Был классный костерок, мы даже сэндвичей с зефирками нажарили, – усмехается Дак, венчая свой коктейль вишенкой.

– Я тут кое-что принесла, – я вынимаю из-за спины яйцо. Коктейль и специи тут же отходят на второй план. Пользуясь тем, что Таки и Дак покинули насиженные места, Эш, соблазнительно покачивая бёдрами, потирается о бока парней точно домашняя кошка.

Все суккубы ведут паразитический образ жизни, и, чтобы отрастить крылья, должны найти себе содержателя. Разница в том, что ребята быстро вычислили Эш и отнеслись к ней и её природе с пониманием. Оценив доброжелательное отношение, Эш не выпила их без остатка, а брала каждый день по чуть-чуть. Прорезывание её крыльев заняло почти три года – зато таких шикарных мышц и сухожилий ещё поискать. По достижении взрослого возраста самка суккуба не покинула своих друзей, связав свою в принципе бродячую жизнь с «вот этими придурками», в которых она всё же души не чает.

– Это оно и есть?! – Таки моментально создаёт колонну из жевательного зефира, чтобы устроить яйцо со всеми удобствами. Дак тут же дополняет скульптуру лучшего друга стильным золотистым парапетом из жжёного сахара. От их движений я мельком замечаю скрытые пятнами красителей наплечники со знаками имажинёров – попугаями-ара. Таки и Дак уже давным-давно на вольных хлебах, но их отметки заставляют меня невольно задуматься. Интересно, а где мой значок?..

– Такое большое… – Дак почёсывает подбородок, оценивая габариты моей части договора, – Это будет партия печенья, которая войдёт в историю.

– Печенья? Я думал, это будут пирожные.

– Таки, у тебя кокосовая стружка вместо мозгов? Печенье проще продавать и оно хорошо хранится.

– Зачем делиться? Сделаем торт – и съедим сами!

– Когда в тебе уже проснётся коммерческая жилка? Ты представляешь, сколько будет стоить такое печенье?

– Ребята… – негромко окликает их Эш.

– Вечно ты со своими крипами, мы же не бедствуем!

– Ребята?

– Лишних денег не бывает, брат!

– Ребята!!

Тут уж и я обращаю внимание на Эш:

– В чём дело?

– Оно шевелится!

Мы замираем, будто на этапе игры «Море волнуется раз», как раз для того, чтобы увидеть, как по яйцу ползёт трещина. Звонкое «крак!» выпускает в мир достаточно головастого птенца, который встряхивается, вытягивает шею и с любопытством глядит на ещё более изумлённых хозяев грота.

– Ой ну надо же какая прелесть, – первая приходит в себя Эш, – Ну что, мальчики, торт или печенье? Как по мне, тут только на пирог.

– Рурайк! – звонко вскрикивает молодая ассида, неловко вскакивая на верблюжьи ноги и хлопая крохотными крылышками. Чувствую, этот возглас будет звучать в моей голове, когда я примусь за уничтожение Голем после её успешной выходки.

– Наверное, оно голодное… – стоически выживает из себя Дак, – Кто в курсе, что едят ассиды?

Таки навскидку наколдовывает чашечку с голубикой. Птенец тут же ныряет клювом в самую гущу и измазывается цветастым соком с ног до головы за рекордные четыре секунды.

Так. А вот эту сцену я зарисую позади памятной гранитной плиты, под которой закопаю свою непослушную реплику.

И, когда я уже думаю, что это точно и бесповоротно конец, парни начинают смеяться.

– Эш, а Эш, будь другом, принеси полотенце, – Таки осторожно берёт птенца на руки, разглядывая его, – Дак, плакали твои печенья, а?

– Как и твой торт.

– Как и мой заказ, – устало потираю лоб я.

– С чего бы это?

– Я не выполнила свою часть договора.

– Формально, ты его выполнила, – Эш забирает молодую ассиду, начиная полировать её лысую шею полотенцем, – Ведь эти двое попросили яйцо. А уж что там должно было быть, не уточнялось. Так что всё в порядке.

– В конце концов, всё не так плохо, – усмехается Дак, – Однажды она вырастет и начнёт нестись. Тогда у нас будет столько яиц, сколько пожелаем!

– А если мы дадим и им вылупиться – у нас потом будет стадо ассид!

– Ого, Таки, а ты соображаешь…

– Это надолго, – шевелит крыльями Эш, ловко перехватывая птенца и складывая его под мышку, словно чихуахуа, – Ты знаешь их не меньше меня, если у них бла-бла – то до утра. Если сделаешь для ассиды садок, я приложу к твоему заказу подарок… Кстати, хочешь коктейль?