Текст книги "Игра с химерами (СИ)"

Автор книги: KaliWoo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Ой, не, – кругом столько сахара, что у меня есть подозрения о возможности заработать для моего носителя полноценную инсулиновую кому.

Я сооружаю сносный садок, и, оставив птенца обживаться, иду за Эш ко второму выходу.

Мой заказ упакован в приятную хрустящую бумагу и перевязан верёвкой, чтобы как раз перекинуть через плечо.

– Идеально, – я отодвигаю один краешек, оценив качество исполнения, – Уверена, это вкусно.

– Другого не делаем, – с некоторой гордостью приосанивается Эш, – Так что, решила, что хочешь за обитель для ассиды?

– Да. Ваш фирменный фруктовый пирог. Который долго хранится.

– По рукам, – самка суккуба открывает замаскированную дверцу и выдвигает противни, – Большой?

– На двоих.

– Ага… Вот, этот подойдёт, – Она вручает мне коробку, перевязанную розовой ленточкой, – Спасибо, что порадовала моих умственно отсталых.

– Ты знаешь, где меня найти, если понадобится что-то ещё для их бесценного благополучия, – сверкаю улыбкой я, – Жаль, что теперь на тебе птенец.

– Ой, – отмахивается она, – С этими двумя я уже давно имею высочайшую квалификацию мамаши редкостной функциональности, – она подправляет тёмно-русую чёлку и орёт в сторону прохода, – Где «спасибо», эй, вы там?

В ответ тут же доносятся два нестройных «спасибо».

– У меня ещё много работы в их воспитании, – она смеётся, прикрывая губы кончиком крыла, и тут же напускает на себя деловой тон, – Что-то ещё?

– Нет, мадемуазель. Позвольте мне свалить восвояси.

– Да-да, валите, – она вдруг наклоняется поближе, переходя на шёпот, – Пожалуйста, будь осторожна. Я слышала от старших сородичей, куда ты вляпалась. Не вздумай помереть. Без тебя в вирте станет скучно.

– У меня есть план, надеюсь, он сработает, – я тепло обнимаю её на прощание, и Эш в знак дружбы практикует энергетический трофоллаксис: забирает часть моей энергии и взамен отдаёт равноценную порцию своей. Это приятно, я чувствую покалывание рядом с солнечным сплетением. Пора идти. Скоро наступит глубокий сон.

Казнь Голем пока откладывается.

– Что, довольна? – спрашиваю я, вернувшись в Шпиль, – Ты почуяла в яйце жизнь, да?

Реплика тут же поворачивает в мою сторону уши.

– Благодаря твоим усилиям вылупился птенчик.

Если бы Голем могла – она бы расцвела фейерверком от радости. Я знаю, что она счастлива, ибо её хвост вертится из стороны в сторону как ненормальный.

– Сукина ты до-очь, – напоследок протяжно журю её я, ероша сестринские пшеничные пряди.

========== Из «Энциклопедии абсолютного и относительного знания». Энергетический вампиризм ==========

Является одной из самых распространённых форм демонического питания, к которой время от времени прибегают даже Мигрирующие Охотники и ряд других животных. У обычных жителей вирта выражен слабо. Особенно поднаторели в поглощении энергии фурры: их мягкий мех на самом деле является аккумулятором внешних энергетических потоков и настроен на поимку любого сильного всплеска. Когда фурра танцует, она не только соблазняет своего клиента, но и закручивает выделившуюся энергию для лучшего поглощения телом (сами фурры называют эту часть танца «веретёнцем»). Суккубы мехом не покрыты, и способны питаться, просто прикасаясь к выбранной жертве. Особенно активными зонами поглощения являются голова, руки и бёдра.

У жителей Селефаиса, в свою очередь, принято кусать своего донора и всасывать его энергию через желобки в клыках. Эта пугающая, но, правда, не столь болезненная процедура у самих селефаисцев возведена в ранг сакрального обряда и является частью их исторического наследия. Ими же придуман энергетический трофоллаксис, при котором реципиент забирает часть энергии донора и обменивает её на равноценную долю своей; не несёт никакого вреда или пользы, а потому считается дружеским жестом вроде человеческого рукопожатия или поцелуя в щёку.

========== Конфигурация сорок третья ==========

– Чего ты тут творишь?! Я шишку из-за тебя набил! – орёт на меня Тварь Углов, только что слетев с насиженного места. Ну, собственно, никто не заставлял его забираться на одну из моих хламовых куч. Чем выше залезешь, тем больнее будет падать. Это не моя вина, а чистая физика.

– Готовлюсь, – отвечаю я. Мы с Голем держимся за руки, и, сидя друг напротив друга в позе лотоса, сосредоточенно суммируем свои энергии, поднимая город над землёй. Так высоко, как можно. И аккуратно, хотя, конечно, Шпиль и его окрестности несогласно трясутся, словно в лихорадке.

Тварь Углов остаётся рядом и для надёжности распластывается по полу. Где-то с глухим треском падают книги, катаются карандаши. Ничего, это терпимо, бывало и хуже.

Мы нагребаем под город целую земляную гору. Вокруг него, уровнем ниже, медленно, но верно формируется кольцо, постепенно зарастающее смешанным леском.

Когда мы заканчиваем, Тварь Углов осторожно поднимается с тощего пуза и с остервенением отряхивает лапу от сбежавших из перьевой ручки чернил.

Я отращиваю крылья и стремительно взмываю в своё небо:

– Солнце!

Купол пучится и подчиняется. Рыжий диск поднимается из-за горизонта.

– Летний полдень!

В городе становится заметно теплее; про свет и говорить нечего.

Получилось. Всё так, как надо. Я вижу на окраине белую точку: Тварь Углов нюхает обрыв, глядя на растущую пышную зелень кольца. Едва ли он догадается, что это такое.

В глазах моего гостя сквозит немой вопрос, когда я, словно пёрышко, приземляюсь на центральную площадь. Сейчас в вирте нет никого довольнее меня.

– Ну так я буду посвящён в великую тайну? – неохотно открывает пасть Тварь Углов.

– Это система защиты.

– Лес? Правда, что ли? В таком случае там нужно хотя бы расставить капканы, а так… Ты же вроде не идиотка, ваше племя делало… Ну… Рвы, сигнализации…

– В точку. Это – сигнализация.

– Лес?!

– Не лес. Сигнализацию я скоро добуду.

– Ладно, сигнализация, чем… чем бы она ни была, но зачем ты нагребла под ним такую уйму земли?

– Мы эвакуируем город.

– Брось, это невозможно.

– Мы не отстоим его. Но я не дам разрушить своё святилище. На это имею право только я – и ни одна рука не коснётся всего, созданного таким тяжким трудом!

– Тебе не сдвинуть эту махину с места.

– Поверь мне, сдвину.

– Ты либо безрассудно смелая, либо хронически чокнутая.

– Иногда это синонимы, – сверкаю улыбкой я, – Меня может не быть пару ночей.

– Договорились, но мой желудок в приоритете.

– Задавай тему, жалкий шантажист.

– То, что создала, – говорит Тварь Углов после некоторых раздумий, – На что ты готова, чтобы сохранить? – он облизывает губы и решительно садится, – Вот тебе тема. Обыгрывай как знаешь. И чтобы меня пробрало.

Правда, он меня приятно порадовал!

– Принято.

Комментарий к Конфигурация сорок третья

Рассказ:

https://ficbook.net/readfic/11413857

========== Конфигурация сорок четвёртая ==========

Какое же это наслаждение: сначала написать недурственную вещь, а на десерт смахаться по делам и остаться в полном одиночестве.

Даже если дело очень важное и накладывает на тебя огромный груз ответственности.

Я стою на берегу Верхнего Стикса и смотрю на луну, выпуская в прозрачный воздух глясаровые колечки дыма. Здесь нужно набраться терпения. Несмотря на то, что сейчас самое время появиться кораблю, я точно знаю, что заветное судно обозначится только после того, как моя сетчатка пересохнет до хруста, а луна на ней отпечатается, словно переводная татуировка.

Я переминаюсь с ноги на ногу; жилистая голубоватая трава щекочет меня под коленками. Неподалёку на открытое пространство выкатываются кайпе – мелкие хищники, похожие на коренастых котят. Их выстилки ушей светятся, привлекая насекомых. Поссорившиеся из-за нарушения территории самцы встают носом друг к другу и агрессивно пушатся, а их осветительные приборы меняют цвет с холодно-голубого на угрожающе-оранжевый.

Пока я с любопытством созерцаю их конкурс на определение самых крутых фаберже, в небе появляется точка. На всякий случай я моргаю и потираю глаза, однако пятнышко, похожее на дрозофилу, ползущую по головке молодого сыра, увеличивается. Взмахов крыльями нет, зато видна рябь с краёв, будто неведомый объект снабжён амёбными ресничками. Однако я знаю, что это вёсла, а само пятно на фоне луны – корабль мирмов.

Человечество любит делить себя на белых, чёрных и жёлтых, веками играя в ложное видообразование. Вирт же полон рас, абсолютно не похожих на человеческие: от рогатых коротышей с плато Ленг до разумных драконов. Мирмы в этом списке особенные, ведь они – насекомые.

Пора.

Я превращаюсь в скопу и спустя какое-то время приземляюсь на палубу:

– Верион.

– О, Над! Какими судьбами? – капитан склоняется надо мной со своего двух с половиной метрового роста и водит усиками вокруг моего лица.

– Не подбросите по старой дружбе до Мшистых Далей?

– Идём в гребной отсек, здесь прохладно, – Верион указывает мне путь двумя верхними передними лапами, и я захожу внутрь, особо не противясь.

В гребном отсеке тепло, как в хлеву, ведь он греется жаром тел огромных белёсых слизней с коричневыми полосами вдоль хребта. Они же гребцы, и они же – личинки мирмов. Их рост и развитие нарочно замедлены. Личинки только едят и гребут, но, если возникает необходимость, их начинают кормить гормональной слизью и вскоре они благополучно окукливаются, превращаясь в полноценных взрослых особей. На корабле гребцам нет цены, ведь они не только двигают судно вперёд, но и создают комфортную температуру для своих старших собратьев, которые могут впадать в спячку от внезапных похолоданий.

Я чувствую толчок; корабль сел на воду и отдался на милость Верхнего Стикса.

– Так и что у тебя там за дела? – интересуется Верион, топая в свою каюту.

– Это для моего города. Особый заказ для некоего У Кха. Знаешь его?

– У Кха… А! Конечно же. Охотник за бестиями, нелегальный торговец, – Верион шевелит мандибулами, что у его вида означает приблизительно кивок головой. Он похож на муравья с изящными, отогнутыми назад задними лапами и коричневым хитиновым панцирем, покрытым ямками и шипиками.

– Правда, у меня проблема, – признаюсь я, – Мы с ним не знакомы. Я лишь узнала место, где он сейчас охотится. По совпадению, нужный мне зверь водится там.

– Выходит, ты тут не только из-за увлекательной экскурсии по Верхнему Стиксу, – скрежещет капитан корабля.

– Выходит, что так, – честно киваю я, – Меня интересуют твои пахучие визитки.

– Думаешь, у меня есть запах У Кха?

– У тебя просто не может его не быть, – усмехаюсь я.

До того, как стать капитаном, Верион провёл изрядное количество времени, путешествуя то тут, то там и налаживая полезные торговые связи. На своих потенциальных клиентов он регулярно заводил пахучие визитки. Я более чем уверена, что у старого проходимца есть запах У Кха и он в курсе, как того найти.

– Хм… – Верион задумчиво поводит усиками, и, чуть поломавшись, лезет в нижний ящик своего шкафа. Пахучие визитки выглядят как икра с масляной капелькой внутри, и Верион хранит их в завидном порядке.

– Кажется, нашёл, – он выкладывает требуемое на слегка мерцающую потайным блеском лабрадорита столешницу.

– Вот мой план, – начинаю излагать я, – Путь займёт время. Думаю, ты сможешь одолжить мне одного из своих роймов и отправить его к У Кха с пояснительной запиской. Я ни разу не была во Мшистых Далях, и меркабе попросту неизвестны необходимые координаты. Так что…

– Постой-постой, – он оживлённо машет лапкой, – Ты ведь знаешь, что роймы – товар дорогой и штучный? Ройм воспринимает запах – и это конец. Больше он не вернётся. А ты знаешь, как долго растут и развиваются лунные роймы, Над? Как тяжело их разводить?

– Я знаю, – со вздохом признаю его правоту я, – Но пойми меня. Мой город в опасности. Если план по его спасению провалится – я стану бездомной. Как и Голем. Покой нашего носителя будет разрушен.

Верион в знак солидарности скрежещет своими сочленениями, на редкость удачно копируя по-людски скрещенные на груди руки. Я знаю, что это сложный выбор, поэтому не решаюсь прервать его измышления.

– Это будет дорого стоить, – наконец изрекает он.

– У меня есть нечто такое, что стоит твоего лучшего ройма.

По рядам гребцов проходит содрогание. Может, они почти и не говорят, но могут понять самое важное.

– Неужели? – Верион, похоже, сомневается в моей адекватности, – И что же это за вещь?

– Ты слышал о мире Тысячи Ходов?

– О нём гласят легенды, написанные на камнях, чьи бока искрошились в пыль… Погоди. Ты же не хочешь сказать, что… Как ты…

– Видишь это? – я показываю ему свой шрам, – Мигрирующий постарался. Это был мой пропуск. То ещё местечко, скажу я тебе. Но то, что я хочу тебе предложить, является запахом. Запах твари настолько немыслимой, что если ты не будешь осторожен, он затмит и обратит в пепел твой разум. Что скажешь, это стоит ройма?

– Покажи.

Я извлекаю из груди маленькую колбу. В ней притаились остатки молока Мотылька.

– Открой.

– Лучше сядь, – прошу я. Самая я ничего не учую, но вот мирмы очень чувствительны к химическим веществам. Верион медлит, но в итоге располагается на столе:

– Давай, я готов.

Мне достаточно всего лишь приоткрыть колбу – и весь корабль замирает, словно замороженный. Сейчас каждый из них подобен сеттеру, которого бросили в цистерну, наполненную мочой норки. По истошному дрожанию усиков я понимаю, что сделка состоялась.

– Трах небесный! – я в первый раз слышу, чтобы неподдельный восторг и радость слились в столь изящной форме, – Что это, во имя лунного света, такое?

– Молоко Мотылька.

– Мотылька!.. Как тебе удалось… Нет! Ни слова больше! Это один из самых восхитительных запахов, что я обонял! Я бы всё отдал, чтобы лично узреть это существо!

– Лучше не надо, а то это может стать последним, что ты увидишь, – предупреждаю я, – Ну как, по рукам?

– По рукам!

Колба кочует в его коллекцию, и мы с Верионом идём в самый тёмный угол трюма.

– Вот этот очень хорош, – капитан корабля с видом знатока дотрагивается до крупного, размером с детский мячик, яйца, покрытого золотисто-белым шёлком.

– Думаю, он мне подходит, – с умным видом киваю я, не желая расписываться в своей полной некомпетентности относительно роймоведения.

– Хорошо, – Верион отсоединяет сферу от остальной грозди и возвращается к столу. Достаёт складную клеточку, кладёт туда яйцо, потом берёт в лапы шарик с запахом У Кха и прокусывает визитку. Наружу выскакивают скрытые до той поры хелицеры, теперь покрытые жёлтой эссенцией. После этого Верион протыкает яйцо, вводя внутрь химическое вещество и закрывает дверцу:

– Готово. Теперь весь смысл жизни этого ройма – У Кха. Надо подождать, птенчик скоро вылупится.

Не хочу показаться любопытной, но я тут же впериваюсь глазами в шелковистый шарик, и, кажется, перестаю моргать, как только лапка с тремя коготками начинает рвать своё младенческое пристанище.

Ройм вылезает, отряхивается от амнеотической жидкости и становится похож на пышный ватный шарик с торчащими по углам маленькими треугольными крылышками. Его голова декоративного кролика увенчана нежно-фиолетовым чубчиком. Над самыми глазами начинают разворачиваться ветвистые усики. Глаза ройма вспыхивают, он принимается возбуждённо притоптывать на месте и старательно хлопает ещё не обсохшими конечностями для полёта. Он похож на очень серьёзного плюшевого ослика, которому не терпится выбежать из игрушечного стойла на поиски приключений.

– У тебя есть время, пока не окрепнут крылья, – предупреждает меня Верион, протягивая листок и ручку, – Пиши свой заказ.

Для столь некрупного существа роймы очень сильные и на редкость целеустремлённые. Если он не разломает клетку – то расшибётся насмерть, пытаясь из неё выбраться. Поэтому я тут же принимаюсь строчить.

Когда всё готово, Верион раздавливает капсулу с клеем и пристраивает свёрнутую трубочкой записку прямо посередине крыльев перевозбуждённого животного.

– Отличный экземпляр… – вздыхает капитан корабля напоследок, когда войлочный шарик молнией вылетает на свободу, – Но обмен того стоил, так что нечего горевать. Надеюсь, он понравится У Кха.

Для того, чтобы использовать роймов как гонцов, мирмы играют с их инстинктом размножения. Самки роймов вылупляются раньше самцов, и, ползая по кладке, выбирают себе супругов, впрыскивая «паспорта» своих запахов в выбранные яйца. Это прививка верности и билет в один конец. Самец ищет свою «единственную и неповторимую», спаривается с ней – а потом позволяет сожрать себя заживо во имя будущих потомков. Впрочем, самка тоже вскоре погибает от истощения, снеся всего около шести яиц в общее гнездовье. Как ни крути, а родительские обязанности роймов это путь к верной погибели. Так что выбранный мною счастливчик, быть может, никогда не станет отцом, но зато не умрёт молодым. Он быстро поймёт, что У Кха никак не его самка, поэтому станет на редкость преданным домашним любимцем. Пару раз мне случалось видеть дримеров с роймами на плече; их модные пуховые чёлки были окрашены в фирменные цвета владельцев.

– Мы прибудем во Мшистые Дали не раньше завтрашнего дня, – говорит Верион, предупреждая мой вопрос, – Но ройм доберётся до У Кха гораздо раньше. Советую тебе ждать у берега, когда ты сойдёшь в пункте своего назначения. До этого времени ты – мой почётный гость. Ищи себе тёплый уголок и возвращайся к своему носителю. Я гарантирую твою полную безопасность.

– Огромное спасибо, я очень тебе признательна, – я жму протянутую жилистую лапу.

– А пока ты не спишь, могу я услышать о твоём путешествии в мир Тысячи Ходов?

Я радостно ему киваю. Верион отличный друг и терпеливый слушатель. С ним уютно, и я даже не замечаю перехода в глубокий сон некоторое время спустя.

Побольше бы мне таких безмятежных переходов.

========== Из «Бестиария». Кайпе ==========

Длина: 35-40 см

Вес: 2-3 кг

Кайпе являются одними из самых красивых ноктюрнальных хищников вирта. Из биолюминисцентные уши вызывают явление, называемое блуждающими степными огнями. Животное шустрое и юркое, питается насекомыми, ящерицами, мелкими млекопитающими. Во время охоты зверёк прижимает уши к бокам головы и снижает уровень освещения; при возбуждении цвет выстилки становится красновато-оранжевым. Самцы чуть крупнее самок. Окрас от соломенного до оливкового; сложный светопоглащающий чёрный узор на морде является индивидуальным для каждой особи. Живут парами на время воспитания потомства; в помёте от трёх до пяти котят.

========== Конфигурация сорок пятая ==========

– Мшистые Дали.

Очнувшись, я некоторое время не могу понять, где нахожусь, поскольку лежу посреди жёстких, покрытых хитином тел, свернувшихся вокруг меня в шипастые полукружья. Мирмы учуяли моё тепло и встали вокруг меня лагерем. Просыпаются они долго, а будучи в окоченении, по жёсткости сравнимы разве что с мотками проволоки или листами вольфрама, поэтому у меня нет иного выбора, кроме как при помощи рук и ног вывернуться из этого сонного царства, по завершении спецоперации отправившись прямиком к Вериону.

Это его голос я услышала сквозь дрёму. Капитан уже стоит на мостике, кутаясь в согревающий плащ из эластичной, выделяющей тепло грибницы. Даже несмотря на то, что это тепло основано на разложении, я всё равно восхищаюсь биотехнологической мирмовской культурой.

Над водой клубится лёгкий туман, во Мшистых Далях начинается новое утро. Гребцы сушат вёсла, и весь корабль чутко замирает у неприметного деревянного причала.

– Мы на месте. Твоя остановка, – говорит мне Верион, когда я встаю рядом с ним, – И знаешь что? Я чую У Кха. Он в километре или даже ближе. Скоро вы увидитесь.

– Я очень благодарна тебе за помощь… Куда теперь вы держите свой путь?

– Ничего нового не планировали, – Верион задумчиво шевелит жвалами, – Разве что появится новый путь через мир Потоков и Фонтанов.

Я прекрасно понимаю, почему они разворачиваются у этой величайшей водной развилки. Это место обитания анамнетических лососей, каждый из которых достигает благородных размеров рейсового автобуса. Эти всепожирающие машины не склонны прислушиваться к доводам разума и страсть как любят опрокидывать суда в надежде поживиться экипажем.

– Что ж. До встречи, – я вытягиваю лицо, ощущая бережные прикосновения усиков. После его ритуала мы с Верионом по-человечески жмём друг другу руки, и я схожу на берег. Никто не в обиде, весь церемониал поровну.

Мшистые Дали непокорны и бурьянисты. Причал покрыт неровными угловатыми камушками, среди которых мелькают скальные шершни. На многие мили вокруг, насколько мне известно, нет ни одного населённого пункта. Этот мир неприручаем, но не жесток и вовсе не агрессивен. Сюда заглядывают бродяги и охотники, и каждый из них ищет что-нибудь интересненькое.

Пока я жду У Кха, не помешает забить это место в память моей меркабы.

Я достаю свой мерцающий портальный проездной, вращая его по заданной траектории.

– Запиши: Мшистые Дали, – говорю я. В ответ на одной из граней вспыхивает ряд точек. Отлично, вот и новая локация. Теперь мне не надо будет путешествовать сюда автостопом, а если У Кха идёт сюда с моей добычей, я вскоре окажусь дома, просто пройдя через портал.

Только мне надо определить, чем платить.

Весь вирт пользуется соулами и крипами, но обычно местные предпочитвют натуральный обмен. Благодаря этому самому обмену я ловко расплатилась за ройма с Верионом, и теперь, если честно, мне совсем нечего предложить.

Эту проблему мне предстоит решить в самое что ни на есть ближайшее время, ибо через заросли ко мне идёт существо с роймом на плече.

– Одиннадцать, как я понимаю, – У Кха снимает свою потрёпанную шляпу-стетсон, прижимая головной убор к груди.

– Видимо, Вы У Кха, – отзываюсь я, кивая на приветствие.

– Да. Я получил письмо и небольшой бонус, – задубевшие от солнца коренастые пальцы принимаются почёсывать спинку ройма, словно намертво приклеившегося ко всепогодному плащу, – Вам очень повезло, барышня, – он оборачивается, и я вижу мерно шевелящуюся корзину за его спиной.

– Это то, что я думаю? – с сомнением приподнимаю одну бровь я.

– Да. Это и есть Зверь рыкающий.

– Мне казалось, он должен быть больше.

У Кха расплывается в улыбке. По прищуру глаз я понимаю, что кто-то из его родителей был родом из Селефаиса:

– За большим тяжело угнаться. Это подросток. Да и приручить его легче, он смирный и дружелюбный. Я нашёл дупло, сложил его в корзинку – он и не пикнул. Если вам нужен охранник – возраста лучше этого для натаскивания не придумаешь.

– Отлично, большое спасибо. Что я Вам должна?

– Позавтракаем?

Это не «поужинаем», так что я пожимаю плечами. Кроме того, нужно обладать недюжинной смелостью, чтобы предпринять попытку изнасиловать любого путешественника по вирту. Если есть земной носитель, значит, можно в любое время туда вернуться, схватив противника за шиворот. За гранью мира сновидений нападающего ждёт немедленная смерть. В общем, опасности для меня никакой.

У Кха находит сносную проплешину, покрытую редкой травкой, и мы располагаемся со всеми удобствами.

– У вас очень отчётливые руки, – замечает ловец бестий, – Возможно, Вы сможете сварганить для меня пищу? Если ещё сделаете милость и пополните мои припасы – будем считать, что мы в расчёте. Я зашёл далеко в глушь, и, в отличие от других путешественников, не могу превратиться в нечто иное, нежели я сам.

Я улавливаю некоторую печаль в его голосе. Обычно жители вирта относятся к способностям пришлых как к ребячеству. Оказывается, есть и мечтатели…

– Чего хотите? – старательно бодрым голосом спрашиваю я, делая пассы для сотворения пищи, пока У Кха разводит огонь.

– Я планировал приготовить суп. Его можно налить в термос и пить по чуть-чуть в течение дня.

Суп так суп. В моих руках появляются три ароматных крупных шампиньона, луковица, картофель, морковь и пучок зелени.

– Чикчак, – У Кха обращается к ройму и протягивает ему котелок, – Нальёшь нам воды?

К моему изумлению, зверёк сразу понимает, чего от него хотят, забирает посудину и исчезает в направлении реки.

– Какое счастье для лентяя иметь такую умную животинку, – усмехается ловец бестий, доставая видавший виды нож, сточенный почти до половины, и забирая у меня продукты, – Честно говоря, барышня, я очень признателен Вам за этот неожиданный подарок. Вы, видно, порядочно заплатили за такого крупного и быстрого ройма.

– Мои запасы порядком поиссякли, – не вижу смысла таить я, – Но я рада, что он вам понравился. Как вижу, Вы отлично начали его дрессировать.

Как раз после этой фразы появляется ройм, Чикчаком наречённый, с котелком наперевес. Из-за груза он сильно хлопает своими относительно короткими крыльями и от этого гудит, как огромный шмель.

– Вот умница, вот спасибо, – У Кха забирает посудину и, бережно поглаживая уставшего питомца, берёт в руку нарезанную морковь и сильно сжимает ломтики. Чикчак принимается лизать просочившиеся сквозь пальцы капли.

– Я не знала, что самцы роймов едят, – удивляюсь я, ставя котелок на огонь и принимаясь за сотворение консервов.

– Желудочный проток имеется, но очень маленький. Сразу хорошо есть он не сможет, но мы поработает над этим… Хватит, приятель, – У Кха убирает руку с лакомством и снова принимается за суп, – Кроме того, роймы очень умные, если не пьяны от любви… Скажите, Верион очень переживал из-за потери такого шикарного производителя?

Я с улыбкой киваю.

– Мирмам не интересен ум этих тварей. Им не нужны верные друзья. Это товар и секс-машина для производства себе подобных. Роймы – мясо, им положено умирать, потакая своей природе и производя детей, а не жить десятки лет, осваивая всё новые и новые навыки… Хотя кто я такой, чтобы лезть в чужую культуру?

Я думаю о том, как некоторые страны при общем планетарном населении почти в 9 миллиардов человек призывают своих граждан рожать сверх меры, и лишь вздыхаю в ответ.

– А что, – У Кха снимает пробу с супа, – Вы не хотите взглянуть на свой заказ?

– А можно? – на автомате задаю тупой вопрос я, и, заметив деликатную улыбку ловца бестий, топаю к корзине.

– Он сейчас спит, не открывайте крышку. Наверху есть дырочка, загляните в неё.

Некоторое время я ничего не вижу, потом различаю существо, свернувшееся внутри в уютный клубочек. Зверь рыкающий мерно дышит, я вижу, как степенно поднимаются и опускаются его бока. Обратно я иду практически на цыпочках:

– Он такой хорошенький.

– Да, до тех пор, пока тихий, – У Кха сверкает зубами, – Если зашумит – спасайте уши. Его нужно хорошо кормить.

– Да, я уже готова к его содержанию, – киваю я, создавая напоследок банку с консервированными ананасами. Ловец бестий прихлёбывает ароматный суп:

– Ох уж эта земная кухня… Большое спасибо. Вы имажинёр?

– Разве что любитель. Официально никогда не числилась.

– Орден Фаэтона редко признаёт, что существует много людей смешанного типа… Ну да ладно. Думаю, мы в расчёте, а Вам понадобятся силы на обратный путь. Осторожно, корзинка тяжёлая.

По ощущениям, там не животное, а комплект отборных пушечных ядер.

Открыв портал, я машу рукой У Кха на прощание. Ройм приподнимается на его плече, разглядывая светящийся круг, пока хозяин методично сливает суп в термос. Думаю, впереди у Чикчака долгая, насыщенная событиями жизнь.

========== Из «Энциклопедии абсолютного и относительного сновидения». Многообразие рас вирта ==========

Расы вирта отличаются от понятия, вкладываемого в это слово необразованными землянами, поскольку в самом деле являются разными друг для друга видами. Полномасштабного генетического исследования не проводилось, однако, учитывая возможность рождения детей от смешанных браков, можно предположить, что как и в случае с людьми, внешние различия не являются критическими для свободного скрещивания. Также стоит заметить, что благодаря масштабам территории каждой группы на настоящий момент не было зафиксировано ни одной серьёзной стычки, и тем более войны между расами. Напротив, сходясь в крупных городах, жители вирта легко находят общий язык: налаживают торговлю, обмениваются опытом, занимаются совместным творчеством. Ультхар и Селефаис были построены благодаря тесному сотрудничеству рас, что отражено в архитектуре городов и имеющемся на настоящий момент народонаселении.

Заключение смешанных браков если и не приветствуется, то воспринимается вполне доброжелательно; потомство чаще похоже на одного из родителей, но способно освоить специфические умения другого. Полукровки иногда отличаются уникальными способностями, становясь героями песен и легенд. Однако вирт суров с теми детьми от смешанных браков, кто решается завести потомство с представителем иной расы, не расы одного из родителей: их дети-трёхкровки сильны, отличаются крепким здоровьем и долго живут, но совершенно стерильны.

========== Конфигурация сорок шестая ==========

Со стороны может показаться, что мы с Голем ждём некую важную делегацию.

На самом деле наши взгляды прикованы к корзине. Крышка открыта, и оттуда только-что высунулась змеиная голова.

Зверь рыкающий и правда оказался подростком, и притом подростком крайне нерешительным. Он то высовывается, то обратно прячется, и всё никак…

Он выпрыгивает так стремительно, что я даже не успеваю опомниться. Узкая голова на длинной шее оживлённо оглядывается. Мы не шевелимся, но Голем терпит предательство от хвоста и невольно начинает им вилять. Зверь рыкающий в крайне бережном предупредительном варианте принимается потрясывать мышцами боков, издавая звонкое стаккато. Именно это мне и надо. Главное, чтобы он издавал свой фирменный «рык» не в наш адрес.

Голем виляет как заведённая, и он успокаивается, подходит ближе и обнюхивается с моей репликой. Отлично. Значит, заслужил то, что мы ему приготовили.

Я создаю небольшой локальный портал и достаю оттуда изрядных размеров бисквитную косточку. От изумления у Зверя рыкающего вываливается язык, и вот он уже вприпрыжку гарцует вокруг меня, пока я пристраиваю лакомство в развилке древесных корней.

– Угощайся… Место. Вот так. Хороший мальчик, – я осторожно поглаживаю чешуйчатую голову, – Ешь и расти большой… Голем, кинь что-нибудь в купол.

Она выполняет мою просьбу – и мы обе чуть не становимся пожизненно глухими. Зверь рыкающий поднимает грохот, сравнимый только с въездом скоростного поезда в лавку с чугунными изделиями.

– Ай да умница! Ай да молодец! – с громкостью контуженного неосознанно ору я, почёсывая пятнистый загривок, – устраивайся тут со всеми удобствами и следи за территорией. Если появится чужой… Ну, ты уже знаешь. Голем, идём.

Только зайдя в Шпиль, я позволяю себе облегчённо выдохнуть. Теперь у меня есть система охраны.

– Это был Зверь рыкающий? – спрашивает меня Тварь Углов, появившийся из-под пледа. Ткань свисает с его спины словно мантия. Странно. Особо оголодавшим он не выглядит.

– Точно. Это животное и есть моя сигнализация, но впереди ещё очень много работы, – не смотря ни на что, победоносно улыбаюсь я, – У меня есть немного свободного времени, и, думаю, я смогу написать что-то для тебя.