Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Jaira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Эльф вздохнул, что-то вспоминая.

– Это последствие очень жестокого проклятья.

– Она проклята? – кажется, он слишком громко это произнес, поэтому наемница на долю секунды остановилась, но ловко уклонилась от выпадов амазонки.

– Не она – кто-то из ее родителей. Это проклятье метаморфозы, заставляющее человека, если он не способен сопротивляться магии, видоизмениться до полного исчезновения. Заклинание обладает настолько мощной силой проникновения, что доходит до ребенка и хоть немного касается его, пускай он даже не в утробе матери. Ей повезло: непостоянный цвет волос – сущий пустяк по сравнению с тем, что могло с ней произойти. Это говорит о некоторой ее устойчивости к магии. Возможно даже, в ней самой что-то есть, но потенциал не раскрыт. Очень загадочный человек...

– Мало того, что она наемница-девушка, – слабо засмеялся некромант, – да еще и с загадочными особенностями. Может, это что-то тебе да скажет, а, Херон?

Эльф хмуро воззрился на него.

– Все еще смеешься над целью наших поисков? Зачем же ты тогда согласился идти со мной?

– А у меня есть выбор? Ты дал мне подпорки не сломаться от внутренней тьмы, но они не будут стоять вечно. А если сидеть на месте, дело само собой не решится.

– Мудрые слова, – эльф по-дружески хлопнул друга по плечу.

В одно мгновение Джайра отбросила от себя Ксию и метнулась к беседующим. Фарен оттолкнул Херона под навес и сам едва ли не подставился под клинок, звеневший в напряженном зависании прямо у горла. Ворон что-то проворчал и продолжил щипать траву, остальные лошади встрепенулись от резкого угрожающего движения.

– Вот ты и выдал себя, храмовник, – прошипела Джайра. Сбитый с толку, Херон растерянно хлопал глазами, небесно-голубыми, очень редкими даже среди эльфов. – Признаю, ты мастерски играл свою роль наивного глупца, чтобы тебе поверили амазонки, но до конца игру не довел. Кто ты? Отвечай! Что вам обоим было нужно от Эврикиды?

Ошарашенная, Ксия стояла не шелохнувшись, позабыв о том, что ее амазоничий меч отлетел куда-то в терновник. Один некромант сохранил на лице бесстрастие. Медленно, как будто заигравшемуся в опасные игры ребенку, он проговорил:

– Убери оружие, и тогда мы поговорим. Спокойно и без угроз... Пожалуйста.

"Да что ты за человек такой? Откуда столько самообладания?" Почему-то именно самообладание некроманта и раздражало Джайру больше всего. Уровень терпения, которого ей никогда не достичь. Глядя так глаза в глаза друг другу еще несколько минут, оба, не сговариваясь, встали на ноги. Джайра убрала меч в ножны и сложила руки на груди.

– Я жду ответа.

Эльф неуклюже поднялся с земли, нервно отряхнувшись и не зная, куда деть руки. Фарен ели сумел удержать косую улыбку. "Каков актер..."

– Я сказал тебе правду, Буревестник. Я из Западных Лесов. По повелению Кворума эльфов, я искал Эврикиду Антиварра, чтобы узнать у нее очень важную тайну. Ничего более.

Если бы могла, наемница заморозила бы взглядом не только эльфа, но и его спутника, и всю поляну заодно.

– Думаешь, я не догадываюсь, что ты что-то недоговариваешь? Что ж, полправды все же лучше, чем вообще ничего. Ну, а ты, раб?

Фарен возвел глаза к небу.

– Я лучше последую твоему совету нахлебничать, пока это возможно.

Джайра фыркнула. Такая наглость, способная соперничать с ее язвительностью, попадалась ей впервые.

– Так тому и быть, – вытащив из терновника меч амазонки, Джайра сунула его Ксии со словами: – Как обычно, у тебя слабая правая нога, поэтому ты не можешь удерживать равновесие. И еще левая рука медлит. Когда ты успела получить перелом?

– Это тролль. Четыре года назад. Я была на разведке.

Джайра покачала головой:

– Сколько раз я говорила, что обучение амазонок не совершенно... И что это еще за игрушки на рукояти? – Джайра указала на маленькую фигурку грифона вместо навершия.

– Это символ года, когда я стала амазонкой. Все так делают! Разве ты не заметила на мече Амрены скорпиона?..

– Что за фетишизм? Оружие – не наряды, здесь нет места украшениям.

– Зато твой меч сверкает как ночное небо Сиерикона...

– Потому что он особенный, да и достался мне таким... Ложитесь спать. Я разбужу вас на рассвете.

После еще одной неудавшейся угрозы она чувствовала себя униженной и не хотела даже смотреть в глаза кому-либо из присутствующих, просто молча рванулась к деревьям и ловко в два прыжка взобралась по веткам вверх, скрывшись в листве. Неприятный осадок на душе остался у всех, но только Фарен испытывал необъяснимую вину непонятно в чем. Уже когда все устраивались вокруг костра, он спросил:

– Чем я ее обидел?

Слушатели ответили через несколько секунд колебаний.

– Не знаю...

– Тем, что меня защитил.

На этом разговор окончился, даже не начавшись.

Примерно через полчаса Ксия и Херон перестали крутиться, выбирая удобную позу, и заснули. Фарен же еще долгое время неподвижно смотрел на луну, прощупывая внутри себя эти подпорки, о которых напомнил другу. На дальнем конце поля спрыгнула с дерева Джайра, тихо и грациозно, как кошка, и прокралась к поклаже в тени навеса. Почувствовав ее приближение, некромант закрыл глаза и постарался сделать дыхание ровным и глубоким.

Что может сказать оружие о воине? Очень многое. Дубовый лук эльфа представлял собой образец эльфийского мастерства изготовления стрелкового оружия. Это были две гладко обтесанные и сплетенные в изящную спираль ветки, не тронутые ни гнилью, ни кровью, ни насекомыми. Рукоять из мягчайшей кожи, удобная и приятная на ощупь. Тетива изготовлена из волоса единорога – это понятно по пробегающей по нити искре, когда поворачиваешь лук при свете луны. Стрелы амазонки эльфу не вернули – видно, кто-то их прикарманил себе, значит, они были не менее искусно сделаны. Отложив лук, она глянула на спящих, проверяя их сон, и перешла к оружию некроманта. Сюррикены Джайра видела только у "ищеек Сакротума", Искателей, охотящихся на нечисть, и те были обычными, выкованными в деревенских кузницах. Такой вид оружия был удобен тем, что как бумеранг возвращался обратно, если не попадал в цель с первого раза, а еще с помощью цепочки точно рассчитанных ударов о жесткую поверхность мог преодолеть достаточно большое расстояние. Но этот был каким-то жутким на вид, будто сам по себе, без хозяина, представлял серьезную опасность. Как только она прикоснулась к сюррикену, рубин в его сердцевине засиял ослепительным светом, отчего девушка выпустила оружие из рук, и сияние тут же померкло. Похоже, камень представлял собой что-то вроде индикатора и реагировал на прикосновение любого человека – в ее руках он осветился, в руках некроманта он таинственно мерцал красным, пульсируя будто удары сердца – но вот что он обнаруживал, было неясно. Никто не проснулся, она продолжила осмотр. Еще поражали габариты сюррикена: центр по радиусу был намного больше метательного диска, какой используют рыцари на силовых тренировках, а загнутые лезвия, складывающиеся и вновь появляющиеся при малейшем нажатии на рубин, были сравнимы с чудовищными когтями того же грифона, что выбрала себе в побрякушки Ксия. Вот только грифоны и подобные им существа, вроде мантикоры, феникса и даже дракона, уже давно не появлялись, а лезвия действительно смахивали на когти. Металл она не смогла распознать, но не это главное. Такое оружие служило против любых сил зла, несмотря на их человеческое происхождение, а не им, чем являлся этот некромант. Если даже предположить, что сюррикен дал ему храмовник, то каким образом этот странный человек не получал от него никакого вреда? Да и вообще удивительно, как он еще не превратился в урода, подобно сородичам, и не растерзал храмовника, и уж тем более – амазонок и сейчас Ксию и ее саму. С некромантом всегда было сложно справиться, помогал только меч, как, впрочем, и от любого недоброжелателя, перешедшего на насилие, почему Джайра и берегла клинок как единственного всемогущего защитника, но как некромант все еще держал себя в руках – было просто на грани логики. Единственная причина, по ее мнению, – это эльф, ничего больше и в голову не приходило. Оставив в покое сюррикен, она снова взяла в руки лук. Ничего необычного – такие луки были у всех эльфов, встречающихся во всем мире под разными предлогами, но что-то в самом храмовнике было не так. О чем они разговаривали? Почему так пристально разглядывали ее? Что им было нужно от ведьмы? Угрозы не помогают, хотя это средство всегда действовало на подобных личностей весьма эффективно, обманными маневрами их тоже навряд ли проведешь – уж очень хорошо они цепляются за свои искусно выдуманные маски, но при всем при этом позволяют себе небольшие отступления, как этот серьезный разговор. Очевидно, не боятся разоблачения, и даже если бы до этого дошло – ничего в этом страшного для них нет. "А почему?.. Потому что здесь нет того, зачем они пришли? Но что это? И тот, и другой говорили про записи, манускрипты – одним словом, вести, но какого рода? Что еще за "открытие"? А этот – "темная лошадка" – вообще ничего не желает говорить! Что же такого знала Эврикида?" Джайра усмехнулась про себя. По ходу дела, ее наставница держала бесценные секреты от всего мира, но ничего ей не рассказывала. В чем же подвох?..

Увлекшись рассуждениями, Джайра потеряла контроль над слухом на короткий момент и только спустя пару секунд обратила внимание на осторожный шорох со стороны дороги. Совершив какое-то короткое действие, наемница исчезла из виду, словно растворилась в темноте и подрагивающих тенях. Отмахнувшись от целой стайки светлячков, Фарен приподнялся на локте, высматривая ее среди деревьев. Ничего там не различив, он встал и направился в другую сторону от костра, туда, где блестел лысиной камень, на котором Джайра точила меч. Здесь терновник был не такой жестокий и безропотно пропустил некроманта под тень листвы.

На другой стороне поляны Джайра подобно хищнику следила с крепкой яблоневой ветки за нежданным ночным гостем. Черно-зеленый костюм, едва различимый в отсветах огня, расписанный под листья. Разведчица. Цепляясь одеждой за приставучий кустарник, амазонка создавала много шума для шпионки, но старалась как можно тише подойти к источнику света, едва заметного с дороги. Дождавшись, пока гостья выйдет на более-менее открытое от колючек пространство, Джайра спрыгнула на нее, повалив к земле. От неожиданности девушка слабо вскрикнула, но Джайра зажала ей рот и подставила Шип к лицу.

– Миссия провалена, разведчица. По кодексу амазонок ты опозорилась. Покончишь с жизнью сама, или тебе помочь?

Наемница дала ей ответить:

– Ты-то мне и нужна, Джайра.

– Силия? Каким демоном тебя сюда понесло?

Она поднялась на ноги, позволив встать и амазонке.

– Кто тебя послал? Или ты принесла какое-то известие?

– Ни то и ни другое, – голос девушки дрожал. Хоть Джайра и не могла толком различить в темноте ее лицо, но по этому дрожанию могла точно сказать, что та вот-вот заплачет. – Боюсь, сенат амазонок скоро падет, и все из-за бессмысленной вражды, длящейся столько лет. Никто не в силах остановить эти раздоры... Помоги нам, пожалуйста! Амрена и все остальные... они бросили вызов Акадии! Я едва нашла вас!..

– Тише, – зашипела на нее наемница, на пару секунд обернувшись к костру. – И говори внятней. Я поняла только то, что Акадия уже не верховная амазонка...

– Да, так и есть! Пожалуйста, вернись в поселение и помоги ей разобраться с бунтом! Нас мало, а доводы Акадии уже не действуют на новый авангард. Нужно что-то делать, иначе они ее убьют...

– Я сказала: тише! – кроме всхлипов, она все равно ничего больше не слышала. – С какой стати я должна лезть в ваши дела? Они меня не касаются.

– Но ведь ты тоже была амазонкой! Ты одна из нас...

– Была! Самое большее, что я могу сейчас сделать, это разбудить Ксию и отослать ее с тобой. И то не вижу в этом смысла.

– Они не послушают Ксию, нужна ты! Ты всегда их ставила на место, помнишь?..

Резко кинувшись на амазонку, еще совсем девчонку, Джайра сверкнула на нее глазами, заставив умолкнуть и содрогнуться.

– Это было много лет назад и сейчас не имеет силы. Что ты можешь сама помнить? Тебе было всего ничего, маленькая новобранка. Даже тогда меня считали отступницей и уловили момент посмеяться в след! Что может измениться в этот раз? Когда дворец амазонок был символом непокорного духа и независимости морали, вас чтили и считали героинями, теперь же эта независимость отреклась от своих собственных принципов и не понимает, что сама же себя и погубила. Полная безответственность. Так чего же ты от меня хочешь? Чтобы я убила всех несогласных? Это не выход. Да и немаленькие уже, сами разбирайтесь... И не ной. Слезами меня не разжалобить. Вы сами прогнали меня, сами оскорбили, и Акадия – больше всех, поэтому не ждите от меня отзыва – я лживая наемница с сохранившейся несмотря ни на что гордостью, и останусь ею. Если хотите сохранить мир в поселении, пора бы уже отказаться от старых порядков и посмотреть в глаза правде.

Оставив рыдающую амазонку, упавшую на колени и еле сохранявшую самообладание, Джайра тихо проскользнула к костру. Увидев пустующую лежанку некроманта, она настороженно огляделась, сжимая рукоять меча. Обычно каким-то внутренним чутьем, существующим почти на уровне инстинкта, она чувствовала любую опасность, умела ее предугадывать и вовремя отражать или убегать, если победа не под силу. Но сейчас, хоть разум и кричал множеством догадок, очень убедительных и основательных, это чутье молчало. Если опасность угрожала не ей, то этому глупцу, вышедшему погулять в ее отсутствие. Хоть бы оставил какой-нибудь знак... да зачем ему это делать? Она ему никто. "Как и для всех..." Да и для нее единственный значимый в этом мире человек погиб ради известной только одному Создателю цели. У кого же спросить, почему Мортос убил Эврикиду? И что за тайны она скрывала?..

Услышав стрекотание сверчка, искусно изображенное Джайрой, Ксия немедля открыла глаза, будто и не спала глубоким сном. Указав ей молчать, наемница кивнула идти за ней в лес. Кинув взгляд на спящего Херона, Ксия прокралась в тень, еще издали заслышав всхлипы.

– Силия! Что ты здесь... Зачем ты сюда пришла? Что случилось? Да успокойся же ты и объясни мне все...

Поймав Золотку, Джайра на ходу затянула лошади подпругу и накинула уздечку, сквозь ветки проведя животное к хозяйке.

– Садись в седло. Наговоритесь на обратной дороге.

– В чем дело, Джайра? К чему такая спешка? Что случилось?

Джайра сурово наблюдала слезы разведчицы. Даже если бы она имела желание что-то сказать, то все равно бы промолчала – отчасти потому что не хотела снова выслушивать увещевания, отчасти – потому что в стороне послышался треск сучьев под осторожной ногой. Никто не должен стать свидетелем падения символа независимости чуть ли не всего мира, даже этот благовидный некромант.

– Иди.

Одно короткое слово, ни прощания, ни напутствий. Ксия не нашлась с ответом. Помогая взобраться на лошадь разведчице, она неотрывно смотрела на Джайру глаза в глаза и только сейчас поняла, что истинной амазонкой была как-раз-таки Джайра, а не они все. Когда лошадь резко тронулась с места и понеслась наперегонки с ветром по дороге, Фарен вышел из укрытия, встретив тот же суровый взгляд наемницы.

– Что случилось?

– Я отвечу тебе на вопрос в зависимости от того, как много ты слышал.

Фарен развел руками:

– Ну, если не считать подобных вопросов от Ксии и плача этой несчастной девочки, я ничего не слышал.

– Поэтому я и не отвечу, – ухмыльнулась она. – Мне не нужно тебе что-то разъяснять из услышанного, как и не нужно что-то рассказывать из происходящего. Это дело касается только амазонок, никого больше.

– Именно поэтому ты отказалась им помочь? – уже направившаяся обратно на поляну, она остановилась, обернувшись к нему. – Я ничего не слышал, повторяю. Но я прекрасно все понимаю.

Говорил он весьма серьезно для шутки, и на упрек это было не похоже, но как он узнал об обстановке в поселении?

– Как?..

– Как я узнал, ты хочешь сказать? Помни: я был раньше нормальным человеком и не раз наблюдал похожие случаи. Это просто смена власти. Если они сохранят здравый ум в борьбе за верховенство, то дело обойдется мирно. Если нет, мне их жаль.

Лицемерно пожав плечами, Джайра двинулась вдоль кромки подлеска.

– Неужели тебя действительно не волнует, чем все закончится у них?

– Нет.

Некромант неотступно следовал за ней.

– Почему же?

– Какая тебе разница?

– Ты тоже была амазонкой, это твой дом, твои друзья, и неужели тебе все равно, что они перебьют друг друга?

– Все равно, потому что это ни одно из того, что ты назвал. Отстань от меня. Не лезь вообще в мою жизнь и дела, которые тебя не касаются, – это тебе не по зубам.

– Ну, да – ты-то у нас крепкий орешек, – усмехнулся Фарен.

Джайра резко обернулась, да так, что едва ли оба успели предупредить удар друг о друга. Светло-карие глаза Фарена, когда не отражали печальную суть его участи или же горделивую наглость в ответ на язвительность наемницы, представляли собой зеркало души иного рода, редкого и даже уникального. Мужество, стойкость, пылкость, твердость духа, явно воспитанные с годами многих испытаний и многочисленных побед. Этот человек, кем бы он ни был в прошлом, никогда не сдастся, с чем бы ни свела его судьба. И это проклятье было первым проигрышем в его жизни, с которым он тоже не хотел мириться до конца. Смелости и терпения ему не занимать, он даже взгляда не отводит от ее горящих негодованием глаз, а гневаться она была в своем законном праве.

– Да кто ты такой? Что ты копаешь под меня яму? Кто тебя подослал? Отвечай!

Вздохнув и обдав ее странным запахом шоколада, не понятно, откуда взявшимся, он покачал головой, не разрывая установившегося между ними разряда – глаза метали молнии у обоих:

– Каким же опасным человеком надо быть, чтобы считать всех, окружающих тебя, врагами. Меня никто не посылал, тем более – за тобой. Не скрою, твое лицо мне кажется знакомым, но говорю и завожу знакомство я с тобой впервые, хоть и наслышан о Буревестнике.

"Ага, вот ты и попался! Логика и рациональные действия – вот что для него характерно". Джайра сменила тактику.

Вдруг резко и неожиданно она рассмеялась ему в лицо, отчего Фарен опешил и только растерянно смотрел на нее, как от смеха она хватается за живот. "Либо она притворяется, либо..."

– Что смешного я сказал?

Джайра продолжала заливаться. Этот подход, наконец, подействовал на некроманта. Ему не нравятся насмешки, тем более – тогда, когда он говорит очевидную правду. Что ж, возможно, это его сломает и откроет замок на его тайнах.

– "Опасный человек", да, да, – не утихала Джайра. – И это мне говорит без пяти минут монстр! Тебя выдает твоя беспечность, некромант. Знаешь ты об этом?

"Надо вогнать его в сомнения, и тогда он раскроется, как книга на нужной странице. Надо только чуть-чуть подтолкнуть его к откровению, и это не займет много времени – раненые души всегда ищут пристанище для отдыха".

Фарен посуровел. Отчасти ему была понятна игра этой наемницы, но со своими чувствами он не мог совладать до конца. Еще никто не мог так сразу вывести его из равновесия.

– Если ты сама говоришь мне о том, кто я такой, то должна понять, почему я так беспечен.

– Конечно, понимаю, – покривлялась Джайра, наслаждаясь тем, как это раздражает собеседника. – Ближе к ночи снова крови хочешь?

– Нет, как-раз-таки наоборот. Даже такие серьезные вещи ты умудряешься превратить в сарказм, – на глазах сомнения взяли над ним верх. Ехидство Джайры сменилось осторожностью. "Не спугнуть бы..."

– Нет предела совершенству, – пожала она плечами. – И что же, тебя это беспокоит?

Они продолжили идти медленным шагом друг за другом вдоль деревьев.

– Да. Это значит, что что-то не так.

Хорошо, что Джайра шла впереди. Она не смогла скрыть удивление, на пару секунд прорвавшее маску надменности. Другой бы радовался этому на его месте, но это было бы ошибкой. Похоже, этот человек больше понимает тьму, чем все остальные такие же "счастливцы", и поэтому имеет очень хорошее оружие против нее, но не подкрепленное знаниями. Надежда есть, только кто даст ей окрепнуть?

– Что-то изменилось, и важно понять – что, чтобы я мог использовать это...

Почти точь-в-точь ее мысли.

– А ты не думал, что если копаться в чем-то хорошем, то можно отпугнуть его своими беспочвенными опасениями? Наслаждайся спокойствием, пока жизнь позволяет. Мятежная душа может и потом нагнать упущенное.

Похоже, она что-то пробудила в нем. Внезапно он остановился, глядя на пустующий горизонт, словно увидев там восход солнца. Что ж, пока все идет по плану. Странно, что оказалось так легко натолкнуть его на откровенность, но Джайре требовалось узнать, кому он служит. Каким бы ни был этот вопрос жестким, а нужно как можно сильнее замаскировать его и тянуть ниточку с ключом постепенно.

Меланхолично осматривая тот же горизонт, что и Фарен, сложив руки на груди, она как будто между делом спросила:

– Если ты некромант, то где твое клеймо?

Фарен мгновенно переключил внимание на Джайру.

– У меня нет клейма. Я не раб, чтобы быть клейменным.

Искреннее отвращение. Теперь можно немного надавить.

– Тогда кто же тебя контролирует? Неужто храмовник? – ее изумление со стороны выглядело тоже весьма искренне, но Фарена больше заинтересовал вопрос о клейме, чем ее попытки что-то у него узнать.

– Херон? Нет. Я сам себя контролирую. И вообще не понимаю о чем ты.

– Замечательно! – она всплеснула руками.

– Что?

"Неужели эльф ничего ему не рассказал? Даже самое малое, что должен знать зараженный тьмой? Немыслимо!" Он сам не знает, кто он такой, и не знает, что происходит внутри него. Если он не узнает этого сейчас, его убежденность в своих силах очень быстро растворится в сомнениях. "Конечно, всегда есть возможность того, что кто-то им управляет и без клейма – архимагу это под силу, но чтобы быть таким невеждой..."

– Ты знаешь, что такое проклятье некроманта?

– Еще бы я не знал! Уж получше тебя об этом знаю...

"Вот только не хватало, чтобы он сейчас строил из себя лихого парня..."

– Значит, не знаешь, – вздохнула Джайра, направляясь снова к костру. – Я говорю о знаниях, а не об ощущениях. Это своего рода болезнь, заражение тьмой. Чтобы она не распространилась по всей душе: совести, мечтам, стремлении, морали, чувствам, – для ее контроля нужна сила, способная противостоять и направлять в нужное русло. Вопрос: что это за сила, которая может быть намного сильнее тьмы?

– Жизнь. Верно?

"Ладно, хоть понятливый".

– Угум. Самое прямое поступление жизни в твое тело, изнуренное физически и уставшее сражаться с этой болезнью в одиночку, – при этих словах она обернулась к нему, обводя его глазами, как доказательство. От этого Фарен поежился, – это кровь и плоть, живые, естественно. Но этого недостаточно. Если твоя душа не сильна во всех тех составляющих, что я уже называла, и еще во многих других, то эта подпитка идет на усиление мрака. Вот почему некроманты такие чудовища, и вот почему обращенных стараются убить сейчас же, пока они не набрали мощь. Некроманты были в прошлом непросто людьми – это либо сопливые трусы, у которых нет воли, либо пораженные воины, сломленные под натиском мрака. Мой тебе совет: пока не нашел свое освобождение, следи за состоянием своей души, особенно если тебя некому контролировать.

Она остановилась. Оба стояли у того камня, где Джайра сложила свои вещи, поодаль ото всех. Пристально рассматривая некроманта, она спросила:

– Как давно ты не спишь?

Вопрос смутил его настолько, что тот не нашелся, что ответить.

Джайра вздохнула:

– Твой контроль отчасти зависит о того, в какой ты физической форме. Твой сон – это единственное, что я могу тебе сейчас предложить, – видя, как меняется его лицо, Джайра поспешно объяснила: – Это ради моей же безопасности. Не обольщайся на хорошее отношение рабовладельца.

Фарен усмехнулся, вспомнив, почему он здесь находится. И тут же сообразил, как ловко вывела она его на открытый разговор. И чего, опять же, она этим добивалась?

– Раз ты спрашиваешь, наверно, по мне это заметно.

Порывшись в своей сумке, она достала сверток величиной с ладонь и осторожно открыла его, протянув какой-то непонятный предмет Фарену.

– Что это? На вид мерзкое.

– Это Кровавый плод, и по-другому, как мерзкий, его больше и не назовешь. Ешь.

Он отшатнулся от протянутой руки.

– Ешь, – он все так же недоверчиво смотрел на нее. – Он поможет восстановить силы. Еще потом благодарить будешь.

Фарен осторожно прикоснулся к пульсирующему плоду, почти черному от переполнявшего его сока.

– А где гарантии, что я не сорвусь?

– В нем нет той магии, которая питает мрак. Он только восстанавливает жизнь.

Вдохнув поглубже, он принял плод из ее рук. На вид он казался слизким, и даже блестел соответствующе, поэтому был похож на сердце, настоящее сердце, но первое впечатление оказалось ошибочным – он был гладкий и крепкий, хоть и мягкий на ощупь. Поколебавшись еще с полминуты, Фарен откусил от него. Сок не брызнул во все стороны, как ожидалось, просто потек из мякоти как густое вино. И тут же внутри почувствовалось облегчение, напряжение ушло.

Расслабленно вздохнув, некромант взглянул на Джайру. Она не обращала на него внимания, погрузившись в мысли, судя по едва заметной складке между бровей – слишком серьезные.

Джайра была разочарована в разговоре. Проникнуть к нему в душу у нее получилось, даже самой себе не усложняя жизнь его переживаниями, но ничего не узнав. Его никто не клеймил, а Мортос и вообще кто-либо другой из темных никогда так не поступил бы – это же законы магии, законы мироздания. Конечно, это был исключительный случай, что этот человек так стойко держится на своей праведной позиции, но ей не это сейчас интересно. Эльфы никогда не будут прислуживать тьме, на то они и эльфы, но даже под самой большой угрозой они ни за что не выдадут тайну, а по дружбе – так вообще лучше уберегут своих союзников от таких опасных секретов. Но некроманту храмовник все же что-то рассказал, ведь не стал бы тогда некромант идти первым на кражу.

– Где ты взяла это? – отвлек ее Фарен, указав на остатки Кровавого плода, который он уже почти доел.

– В Болотистой пустоши. Хотела продать, но тебе он нужнее.

– Опять же из соображений твоей безопасности, – усмехнулся он.

Она рассеяно кивнула, присев на камень и глядя в потухающие угли костра.

Ничего не выходит. Тупик. Даже если эльф и некромант не говорят полностью всю правду, все сходится к Эврикиде. Замкнутый круг. Эврикида слишком много знала, но это не мешало ей жить. Пока ее не нашел Мортос. Очевидно, что ему нужна была та же тайна, за которой пришли и эти двое, но навряд ли хоть кому-то теперь что-то удастся выяснить. Можно обратиться к знакомым ведьмы, самые сведущие в мировых тайнах – чародеи из Октавского Убежища, Пятиконечная Звезда. Сейчас у них тоже не лучшее положение – ведьма огня была одной из сильнейших среди сильнейших, трудно найти ей замену. Хотя в Ардонии есть еще много чародеев огня, способных дойти до такого же могущества, как и ее погибшая наставница. Чтобы выбрать нового хранителя Убежища, в Октаву соберутся четверо других хранителей. Не со всеми у Джайры были хорошие отношения, как, впрочем, и у Эврикиды, но попытаться стоит. Хотя наверняка ничего из этого не выйдет – сами чародеи тоже не захотят выдавать такие ценные знания, пускай даже и не кому попало. Остается только идти следом за Мортосом и искать возможности хотя бы отомстить. Джайра хмыкнула. Другие, кто преследовал с той же местью своих обидчиков, казались всегда ей мелочными, жалкими, потому что месть – это слишком затратное дело для своих сил и остроумия, которое в итоге может срикошетить. Но сейчас она чувствовала себя беспомощной, и другого способа как-то действовать дальше, найти следующую цель для себя, найти ответы на свои вопросы она больше не видела. Это отчаяние? Нет, это просто растерянность...

Фарен пристально смотрел на Джайру, пытаясь прочитать в глазах, о чем она думает. Эта наемница обладала удивительными способностями, и он был уверен, что это далеко не все, что она умеет. У такого человека должны быть очень масштабные планы. Собственно, из-за этих-то планов она сейчас и чего-то допытывалась у него. Но разговор сошел на такую нейтральную тему и даже на благожелательный конец, что он не мог понять до конца, что пошло не так. Самых сильных всплеска эмоций было два: когда он посмеялся над ней и когда ответил, что у него нет клейма. Первый можно обусловить ее защитной реакцией, но по второму ничего не понятно... Или она пыталась выяснить, стоит ли ей от него избавиться, или пыталась узнать, откуда он, или же хотела услышать имя его повелителя... Почему-то ему казалось, что последнее – наиболее вероятно. Видимо, она зашла в тупик в своих размышлениях, и Фарену хотелось ей ответить той же дружелюбностью, с которой она отдала ему очень редкий фрукт, сравнимый по ценности с королевскими доспехами, а уж среди чародеев – и того больше. Пускай даже эта дружелюбность и была прикрыта условиями, но она того стоила. "Я же не хочу все-таки таскаться за ней по всей Ардонии, как пес! К тому же, если кто-то из нас не пойдет на уступки, это все может очень скверно кончиться".

Прочистив горло, тем самым обратив ее внимание на себя, Фарен как можно более осторожно произнес:

– Если ты хочешь что-то узнать от нас, ты могла бы напрямую задать свои вопросы, а не тянуть из нас правду уловками. Рассказать то, что скрывают эльфы, я все равно не могу – я тоже дал обещание – но ответить на другие вопросы я не против.

Джайра безнадежно покачала головой, возведя глаза к небу. "Думал, возьмет меня своей благосклонностью. Нет уж! У меня тоже свои тайны".

– Отдыхай, иначе не выспишься, – бросила она через плечо, снова уходя в темноту деревьев.

Разведя руками, Фарен усмехнулся.

"Вот и пойми ее... Сама же отказывается. Гордая..."

Действительно почувствовав сладкую тягу сна, он снова прилег под навесом. Херон мирно спал, видимо, устав – не привык к таким приключениям. Еще бы, его знатность не позволяет ему путешествовать самому, и все эти россказни о поручении Кворума – ложь. Он сам пошел на поиски пропавшей ведьмы, а возможно, и ответа, как уберечь мир от зла, где искать спасителя. Этот же спаситель помог бы и самому Фарену, только, похоже, единственный шанс что-то узнать упущен, и они в таком же тупике, как и наемница. Теперь Херон наверняка вернется снова на свою родину, а Фарену ничего не остается, как отправится в столицу и искать хоть что-нибудь там...