Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Jaira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Мартин облегченно выдохнул.

– Что такое, Мартин? Чем тебя так привлекли эти Стражи?

– Ничем, ваше сиятельство. Мне просто показалось...

Убедившись, что Стражи потеряли из виду некроманта, Джайра зашипела на него:

– О чем ты только думал!

– Я только хотел...

– Молчи! Не отставай от меня. Стражи еще близко.

По одной только инерции Фарен следовал за наемницей до самого двора общины, и наконец спешка прекратилась.

Яростно сдернув с себя капюшон, Джайра напустилась на Фарена:

– Какое слово из указания не выходить на улицы Октавы тебе непонятно?

Он опешил. От налетевших угнетающих мыслей о неудаче он даже пошатнулся.

– Только что ты чуть не превратил все мои старания в потраченное зазря время! Как ты мог так беспечно появиться прямо на пути у Стражей!

В галереях понемногу собирались обеспокоенные криками аль-мусиальда люди из общины, кто-то позвал Хакима.

– Я просто следовал твоему совету.

Отчаяние, прозвучавшие в его голосе, еще больше разозлило ее, и она грубо толкнула некроманта.

– Я советовала тебе встать посреди улицы и забыть об осторожности?! Стоять у всех на виду, да еще и кричать?!

Применение силы привело мысли и чувства Фарена в порядок.

– Ты сама мне сказала, чтобы я не колебался и отбросил в сторону осторожность! Я хотел показаться отцу!

– И при этом немедленно отправиться добровольно в Казематы? Мне казалось, я говорила тебе быть предусмотрительней, а не бросаться в крайности! Или ты слушаешь меня, или я больше не ручаюсь за твою жизнь!..

Пощечина. Оглушенная, Джайра отступила на пару шагов. С полуоткрытым ртом она воззрилась на него, его же взгляд был переполнен презрением и гневом. Ксия, ставшая свидетельницей этой сцены, ахнула. Повисла тишина.

– Укроти свое лицемерие, – процедил некромант. – Ты сама толкаешь на риск, а потом накидываешься с обвинениями в безответственности. Привыкла все держать под контролем, да? А о чувствах других ты никогда не думаешь? Ты властолюбивая и самодовольная эгоистка!

Последние слова эхом разнеслись по двору. Опомнившись, Фарен огляделся и потупился, уже жалея о своем поступке.

Глухая усмешка, сорвавшаяся с уст Джайры, пробежала дрожью по спинам окружающих.

– Наконец-то кто-то это увидел. И какая ирония, что это оказался ты. Если позволите, господин виконт, – поклонилась она, – я удалюсь с ваших глаз.

Развернувшись на каблуках, она стремительным шагом направилась в свою комнату. Ее попытался остановить Хаким, но она сразу отрезала:

– Не сейчас!

Все проследили за ней вплоть до того, как хлопнула дверь, и уставились на Фарена. Взгляд каждого говорил: "Что же ты наделал!" А он был будто в оцепенении. Изнутри сжигало негодование, и он пытался понять, из-за чего он вдруг так вспылил – раньше такого не было. И снова наемница оказалась права: каким бы жалким он себя не считал, а все же остается знатной особой, чьи замашки усилены некромантским безумием.

Джайра прислонилась к стене рядом с дверью, в негодовании сжав кулаки. Она выместила злобу на плаще, кинув его скомканной грудой на стул. Щека нещадно горела и даже онемела.

"На что я только надеялась?.."

С одной стороны, Фарен был прав – она и сама это о себе знала, только остальных больше привлекали ее более полезные качества, поэтому все закрывали глаза на ее вечные недовольства на всяческие похвалы.

И вот – свершилось! Кого-то ее сложный характер довел до настоящего гнева. В центре внимания кто-то другой, а не она... Тогда почему же это так злит?

В дверь постучали.

– Джайра.

Она ответила:

– Что?! – и скрежетнула зубами от собственной вспыльчивости.

– Это Зайн. В общине гости.

"Кого еще нелегкая принесла?.."

Дождавшись, пока она откроет дверь, хецин произнес:

– Прибыли стагаты.

Глава 12

. Визитеры

Первой во двор зашла красивая молодая женщина, перебранивающаяся со следующим тут же за ней тагари, ведущим себя абсолютно спокойно. Чуть в стороне от них держался высокий широкоплечий молодой человек, скрывающий лицо повязкой. И у всех троих на одинаковой густо-алой броне было начертано белой краской всевидящее око.

Как только к ним приблизился сает, женщина и тагари забыли о споре и горячо приветствовали старого друга. Молодой человек снял повязку и капюшон. Как заметил Фарен, все люди из общины оказывали им тот же знак доверия, что и Джайре.

Наемница почти бегом спускалась по лестнице. До нее донесся обрывок завязавшегося разговора:

– Ты из знатного рода.

Фарен удивленно взглянул на стагату.

– Это так заметно?

Женщина хитро усмехнулась, кокетливо накручивая волосы на палец и поглаживая рукояти коротких парных мечей.

– Конечно, – она медленно обошла его, оценивая взглядом как коневод отличного скакуна. – Таких красавцев не встретишь среди простолюдинов. Да что там! По одним твоим рукам видно, что они привычны только к стали да поводьям. Уж не рыцарь ли?

Последний вопрос прозвучал почти враждебно. Все стагаты испытующе посмотрели на него. Смех Фарена прозвучал неуместно.

– Нет, – низкий голос третьего стагата вызывал инстинктивный страх. – Я чувствую в нем мрак. Он некромант. И как это понимать, Хаким?

– Не беспокойся, Патриц. Он под моей ответственностью, – подошла к ним Джайра. – Рада вас всех видеть.

"А по виду и не скажешь", – Фарен не решался посмотреть на Джайру в открытую. След от пощечины густо алел и естественно привлекал к себе внимание.

– Что это с тобой? – указала на ее лицо стагата. Джайра только отмахнулась.

– И тем не менее, – снова заговорил стагат, – мы тоже рады.

Улыбка Патрицу не удалась – все испортили шрамы. Правое веко и верхняя губа срослись неправильно, и асимметрия лица складывалась в безумный оскал, хотя Патриц большей частью сохранял безразличное выражение лица. В сочетании с пронзающим взглядом когда-то он мог испугать, хоть и был очень красив. Сейчас же, кроме первоочередного отвращения и дальнейшей жалости, к нему больше ничего не испытывали.

– Что бы вас не привело в Октаву, боюсь, я ничем не смогу вам посодействовать. Мои цели недостойны вашего внимания.

Тагари ухмыльнулся на ее слова:

– Или они абсолютно расходятся с нашими интересами.

Джайра покачала головой.

– А мне кажется, что ее цели как-раз-таки должны нам быть очень близки, просто она не хочет делиться с нами.

Женщина явно гордилась своей красотой, постоянно обращая на себя внимание неуловимыми телодвижениями.

– А точнее: рисковать нашими жизнями.

Джайра вздохнула:

– Что ж, вот вы меня и раскрыли. Как всегда. Но я действительно вам не помощник. У меня есть важные дела в Октаве.

– Связанные с Эврикидой?

В этот раз ей не пришлось долго подбирать слова.

Во время этого разговора Хаким просвещал Фарена в личность каждого стагата:

– Тагари зовут Волгрен, но это не имя. Он изгой, но посвящает свою жизнь достойному для его верования делу. Фрида – бывшая куртизанка. Нашумевшее убийство прежнего казначея – ее рук дело. Патриц же когда-то был Стражем Октавы... и он довольно близко знаком с Джайрой. Берегись его.

Специально для прибывших приготовили термы. Фрида и Патриц о чем-то совещались с Хакимом, поглядывая косо на Джайру, беседующую с Волгреном.

– Ты опять здесь.

Тагари посмотрел на нее своими морозными глазами.

– Почему ты не предстанешь перед Каядисом?

– Ты знаешь, почему.

С другой стороны галереи некромант что-то рассказывал Ксии.

– Опять ты за свое, – вздохнула Джайра. – Эти заморочки с твоими предками тебе не надоели?

– Я полукровка, из самерийцев со мной никто не станет говорить.

– Послушай. Происхождение не имеет значения. Да, оно открывает перед тобой пространство с тысячами дорог, но какую из них выбрать – решаешь ты. Это и будет твоя судьба. Я вижу, что ты в душе тагари, а не наемный вояка.

– И кого же ты видишь, Урук`Талл?

– Прокаядиса, а возможно, и нового Каядиса.

Волгрен сурово смотрел ей в глаза со своего огромного роста, присущего всем обитателям Самерии.

– А я вижу перед собой великого человека, способного перевернуть мир.

Джайра раздраженно передернула плечами.

– Я это уже слышала...

– Но упорно отказываешься принять это. Ты бы уже давно могла занять место Вездесущего, а может быть, и правителя Ардонии.

– А ты не задумывался, зачем мне это было бы нужно? Дай я сама отвечу: незачем. Я не хочу быть у всех на виду, тем более – сейчас. Мне хватает тех проблем, что у меня уже есть. Лишнего никогда никому не надо, как и усложнять себе жизнь. Если ты имеешь в виду то, что я могу влиять на этот мир, как, впрочем, и ты, и кто-либо другой, мне и так это удается неплохо.

– С твоими способностями не должно быть "неплохо" – должно быть "грандиозно" и "великолепно".

– Ну да, конечно! За вором и убийцей никто не пойдет, Волгрен. Помни: ведь даже я не знаю, кто я.

– Уж не зависть ли это? – из его глотки прозвучало глухое урчание, отдаленно похожее на тигриное.

– Да, скорее всего это она.

Тагари вдруг перевел взгляд на проходящего мимо Фарена.

– Как тебя зовут, Уот`Уото?

Молодой человек решил не обращать внимания на последние странные слова рогатого верзилы.

– Фарен. А тебя, как мне сказали, Волгрен? – тот одобрительно кивнул. – Странное имя.

– Это не просто имя, это моя суть. Волгрен означает "полукровка". Это ваши имена бессмысленны. Только это и делает из вас людей: вы ходите всю жизнь с одним пустым именем и не можете найти свое предназначение, свою суть.

– Не забивай себе голову, – кинула через плечо Джайра, несказанно удивив некроманта.

– Урук`Талл всегда пренебрежительно относилась к тагу, но только так и может она видеть свой истинный путь.

Джайра недовольно взглянула на Волгрена.

– Урук`Талл?

– "Пришлый воин", – ответил тагари на вопрос Фарена.

– Прекрати, чудила. Можно подумать, ты его в таг обратить собрался.

Отмахнувшись от грозного урчания, она отправилась тренировать учеников, чтобы хоть как-то отвлечься от мучительных размышлений о своей судьбе, на которые ее навел тагари. Прошло два дня с ее приезда в столицу. С исчезновением Али рухнули все планы, а рядом не было никого, кто подходил бы на место сподвижника. Правда, стагаты изменили дело. Кто бы мог подумать, что они появятся так вовремя? Именно сегодня было новолуние, именно сегодня должны были собраться чародеи Пятиконечной Звезды. Сообщество обладателей магической силы всегда холодно принимало в свои узкие круги обычных людей, о простом дружеском визите в Убежище не могло быть и речи.

Во двор спустился с крыш эйеах, тот самый, который доставил ей записку от принцессы. Джайра поймала его взгляд, ожидая ответа на свой приказ, некогда данный Баширу еще по приезде, но он отрицательно покачал головой. "Что ж, кража подождет".

Делая вид, будто тоже наблюдает за обучением верховой езде ассасинов, к ней подошел Патриц.

– Я догадываюсь, что привело тебя в Октаву.

Наемница безразлично взглянула на него.

– Не ты один.

Стагат отвел взгляд в сторону, обдумывая слова.

– Ты всегда опекала не тех.

Внутри у Джайры зашевелился гневный жар.

– Сначала ты скрывала от меня ведьму, а теперь заботишься об этом уроде. Хорошо хоть этой бестии больше нет.

Джайра прошипела:

– Спасибо за сочувствие.

Патриц вздохнул. В молчании он сделал шаг к ней, встав почти вплотную бок о бок.

Сверху за ними наблюдал Фарен.

"Что значит "близко знаком с Джайрой"? Не похоже это на сердечный разговор..."

– Хочешь знать о Патрице?

Фарен недоуменно посмотрел на подошедшего Волгрена.

– А разве я что-нибудь о нем спрашивал?

– Ты постоянно озираешься по сторонам, чтобы убедиться, что он на тебя не смотрит, когда ты наблюдаешь за Джайрой. Не красней, – засмеялся тагари. – Она умеет привлечь к себе внимание... Она угнетена одиночеством. Ее много раз подставляли, много раз ей приходилось все начинать сначала, и как бы она ни старалась оставаться благоразумной, ее девиз уже давно "жизнь на зло всем". В этом ее особенность – способность выживать вопреки всему и всем. Патриц же совершенно ей противоположен. Он тщеславен, хоть и был раньше Стражем.

– Патриц был Стражем. Как его звали?

– Эдориус.

– Тот самый Эдориус?

Фарен снова перевел взгляд на стагата рядом с наемницей.

– Что ты о нем знаешь?

– Единственный Страж, несправедливо выгнанный из Сакротума. Он хотел убить оборотня в окрестностях Октавы, от его злодеяний тогда погибло несколько служителей Сакротума. Для выслеживания он объединился с каким-то наемником, вдвоем они его убили, но он оказался покалечен зверем... Постой, так тот наемник – это Джайра?

Стагат молчал, но и не возражал. Фарен с двойным удивлением снова устремил взгляд во двор.

До них донесся обрывок их разговора:

– Вот так всегда! Стоит попросить у тебя помощи, как ты тут же берешь все в свои руки. Ты даже не понял, о чем я тебя прошу.

– А ты всегда вспыхиваешь, как огонь! Ты вечно ищешь какие-то тайные лазы, незаметные ходы, когда можно войти в парадную дверь!

– Я не об этом. Хотя тайный ход здесь будет полезнее и безопаснее...

Волгрен тяжело вздохнул.

– Такой крепкой дружбы еще никто из нас не видел, и было сразу понятно, что она станет чем-то большим. Джайра тогда была еще не такой, уныние еще ей было не знакомо. Единственное, чего она тогда жаждала, так это подчинить себе страх, перестать бояться, а для этого, как она считала, нужно было стать сильнее и быстрее опасности. У того оборотня был особый медальон, почему он и был столь опасен. Медальон был зачарован древней магией, с помощью него можно было с легкостью перемещаться с одного места на другое, куда только посмотришь. Чтобы получить его, ей требовалась посторонняя помощь, поэтому она и предложила союз Эдориусу. Поначалу он презирал ее – по тем же причинам, что и все: ведь женщине нельзя держать в руках оружие, если только она не амазонка или не стагата. Но потом... между ними много чего было, – Патриц приблизился к Джайре, по виду которой не скажешь, что она хотела продолжить разговор, и хотел обнять ее правой рукой за талию и что-то шепнуть на ухо. Она отшатнулась от него, – но после того, как Эдориус отрекся от ордена и снова принял свое старое имя, она не захотела больше иметь с ним связей. Ее можно понять: он был зол на весь мир, грубость была для него повседневна, каждого он хотел вызвать на бой и постоянно пытался доказать всем, что он остался человеком. Джайре не нравится, когда люди пытаются добиться чьего-то признания – это всегда для нее ложь. Она была единственной, кто ему верил, что он не заразился звериной болезнью – она его и выходила после ранения, но разочаровалась. Горячность Патрица не иссякает от холодности Джайры. Добиваясь своего, он обязательно навлечет на себя ее ненависть, потому что он ее предаст.

Не понимая, почему Волгрен так уверен, что бывший Страж когда-нибудь в чем-то предаст наемницу, Фарен долго раздумывал над услышанным. Зато теперь ему во многом стали понятны его выходки и странные разговоры. "Она заслуживает большего". Решение попросить прощения было неотложным, и он отправился следом за ней, ушедшей по зову Расула в кузню. Но дорогу туда ему заступил Патриц. Он долго смотрел на некроманта, ожидающего от него каких-то слов, пока не произнес:

– Я предупреждаю тебя, некромант...

– Больше похоже на угрозу, – усмехнулся Фарен.

– Если ты не хочешь... неприятностей, не приближайся ни к ней, ни вообще к кому-либо из людей.

– К ней – это к кому?

Патриц порывисто подался к нему, отчего Фарен шарахнулся.

– Не нарывайся, – процедил бывший Страж.

– Я и не пытаюсь, – пожал плечами некромант. – И, признаться честно, сам этого не хочу, так что не беспокойся на мой счет.

– Не жертве охотнику указывать, быть ему спокойным или нет.

– Охотник спокоен, так что и ты будь в спокойствии.

"Считает себя героем? Ну да, идеальное воплощение", – подумал молодой человек, обойдя собеседника и уже за спиной слыша негодующие звуки стагата.

В смежной комнате с кузней Джайра осматривала себя в зеркале. Новая броня была что надо: облегающие манжетки из черного вельвета скрывали ладони в уютную полуперчатку, удобную для бесшумного карабканья по острым выступам; о замене смазки в Шипе даже и говорить нечего – теперь клинок будет входить в плоть как в масло. С одной стороны, новый выдубленный жилет, украшенный восточными узорами, свободно болтался на теле и держал свою форму, не облегая фигуру, но с другой стороны, туго стягивался ремнями, отчего Джайра себя чувствовала будто в змеиной коже, сверхпрочной и сверхлегкой. По скрытым все в том же вельвете наплечникам было приятно водить рукой, и она за все время осмотра очень часто ловила себя на этом.

– Ты превзошел себя, – наконец выдала Джайра свою оценку. – Я уж думала, ты уже не придумаешь ничего лучше тихоступов.

Кузнец, подперев бока, добродушно улыбался в бороду.

– Рад, что тебе по душе мой подарок.

Наемница обернулась к нему.

– Подарок? В этом нет подвоха?

– Никакого, – рассмеялся Расул.

Джайра вместе с ним не засмеялась, заметив слухача.

– Движения твои бесшумны, но ты не умеешь прятать свою тень.

Фарен вышел из-за дверей. Расул начал обтачивать клинки, делая вид, что его здесь нет.

– Что ты хочешь? – без тени прежнего гнева или раздражения спросила она Фарена, отчего он почувствовал облегчение, но начал все равно неуверенно:

– Я хотел... просить прощения... у тебя. То, что я сделал, было крайне... необдуманно. И то, что я... сорвался...

– Не знаю, за что мне тебя прощать, – остановила его Джайра. Фарен встретил ее прямой серьезный взгляд. – Как говорят тагари: "джи мондор джи оува – индо ремене индо ране" – "так решено, так сделано – это было, это прошло".

Чтобы хоть как-то выразить благодарность, Фарен склонил голову перед ней и, вздохнув, направился к выходу.

– Подожди.

Он снова повернулся к ней.

– Я... хочу попросить тебя о помощи.

Выпалив слова на вздохе, Джайра перевела дыхание и проглотила ком. После пары секунд неожиданного молчания снова подняла глаза на Фарена. Тот внимательно смотрел на нее.

– Я тебя слушаю.

Слова на мгновение вылетели у нее из головы.

Фарен улыбнулся.

– Если ты ждешь насмешек, напрасно – только отпетый негодяй будет смеяться в лицо человеку, просящему помощи. Надеюсь, ты не такого мнения обо мне?

Она замотала головой.

– Дело не в этом. Сегодня ночью я пойду на очень опасное дело, и оно может не стоить того риска, которому ты можешь подвергнуться, если пойдешь со мной.

Некромант покосился на Расула, все так же занятого заточкой.

– Я обязан тебе, поэтому пойду с тобой, стоило бы это того или нет.

Джайра услышала то, что хотела услышать от Патрица. В этот раз она не ошиблась в выборе союзника.

Она понизила голос почти до шепота:

– Сегодня новолуние. Пятиконечная Звезда появится в Октаве. Мне необходимо с ними поговорить, но они могут не сразу выслушать меня.

– То есть сначала напасть? – поймал ее мысль Фарен. – А я некромант. Я тебя понял. Дай мне знать, когда настанет время.

Джайра заметила, как на пару мгновений воспоминания застелили ему глаза.

... Холодный ветер в лесу был смирнее, чем в поле, но это не мешало ему продолжать жестоко разжигать холодный огонь в легких. Решив немного перевести дух, Фарен прислонился к дереву, оглядывая окрестности и прислушиваясь к звукам вокруг. Словно сама судьба вела его на смерть – прямо в руки Искателю, или это был злой рок, жестоко посмеявшийся над ним?.. Долгое время он искал смерть, но теперь уходит от нее, спасаясь бегством – почему? Жить хочется всегда, но к чему стремиться в его теперешней жизни? Освободиться от проклятья? Как? Кто мог это знать?..

С востока нарастал лай собак, с юга, со стороны деревни, тоже. К нему прибавился крик охочих до расправы с некромантом. Лес еще мог укрыть его от преследования – ночь охотно перекрашивала местность в тот же темный цвет, что и его плащ, но днем среди яркой зелени скрываться будет сложнее, а до рассвета всего ничего. На западе дорога была отрезана ржаными полями, бежать через которые было бы верхом самонадеянности. Оставалось только на север, к крепости Лотт на берегу Русалочьего озера, но она была близко к границе, по дорогам постоянно ходят патрули... Выхода все равно не было. Главное – выбраться из этой западни, а там уже можно не торопясь рассудить, куда идти дальше. Лишь бы уйти от собак.

Цепляясь одеждой за все ветки, Фарен стал пробираться в глубь леса, жалея, что меч бесследно пропал в неразберихе боя в ту треклятую ночь, когда на его форт напали Хладнокровные. Как главнокомандующий, он должен был вести людей даже на смерть, любым способом защищая границу от вторжения. Но у этих тварей целью был не просто кровавый голодный пир, они гнались за небольшим отрядом эльфов, перешедшими границу незадолго до нападения. Они ушли через этот же форт в Черную Пустыню около месяца назад в большем составе, назвав своей целью поиски пропавшего эльфийского князя, в одиночестве странствующего по миру. Вел этих эльфов другой князь – Херон Аэленилл, принц Озерного Края. Один короткий разговор с этим эльфом дал понять Фарену, что они угрозы не представляют ни границе, ни всей Ардонии, и что старые предрассудки ардонских королей в который раз оказывались ошибочными. Херон не оставлял сомнений в своей рассудительности и какой-то странной нечеловеческой мудрости, словно он был самим опытом, а не получал его из жизни. Впервые за долгое время изгнания в эту ничтожно маленькую крепость кто-то смог успокоить его тоску и угрызения совести. Как показалось Фарену, он был Херону не менее интересен, раз он так подробно выспрашивал его об обороне границ и на каждый ответ сокрушался такой отчаянной храбрости людей, граничащей с безрассудством, если бы не единственные средства, которыми располагали люди, в отличие от эльфов, – своими собственными силами. Эльфы оказались отзывчивыми друзьями, в этом убедились все пограничники, не сомневающиеся в том, что они должны любой ценой дать возможность эльфам уйти от погони. Даже ценой своей жизни. Благодарность спасенных была известна Фарену – он сам видел, как они пришли днем позже, осторожные, готовые к защите при малейшем признаке присутствия нежити, пришли, чтобы помочь выжившим. Но в живых не осталось никого, кроме него самого, а он так и не осмелился выйти к ним, снедаемый отвращением к самому себе. Это отвращение, уже перерастающее в ненависть, и сейчас гложет его – зачем жить такому монстру? Ведь это непоправимо, вдруг проклятье не снять? Но пока есть надежда, он будет сражаться с самим собой за свою жизнь. И помочь ему в этом может только он сам.

Собаки гнали его все дальше в дебри, уже настигая. Рассвет начался, но его было не видно сквозь густую листву, он ощущался внутренне как нечто неприятное той тьме, что поселилась с проклятьем. Люди отстали, но, видно, не сомневались в способностях гончих, которые обязательно приволокут истерзанную добычу к хозяевам. В конец запутавшись в терновнике и в одежде, исцарапанный в кровь, Фарен уже был внутренне готов к участи попавшегося зверя. Но тьма не хотела попадаться, и сама восстала на свою защиту.

Гончая половчее сумела вцепиться ему в левую руку, все глубже всаживая зубы и сверля свою жертву бешенным взглядом убийцы, а не охотника. Остальные, осмелев, тоже начали подбираться ближе. Вот уже вторая укусила плечо, запрыгнув сзади. Крик боли не принадлежал Фарену, каким-то отдаленным сознанием он понимал это, но не мог остановить – вторая сущность поднималась над ним. Перед глазами пронесся вихрь черноты, клубящейся, вихрящейся, куда-то затягивающей, как бурное течение, но не дающей выбраться. Сквозь этот омут можно было только смотреть, что происходит, но не участвовать в действии. Отяжелевшие от набухших от демонической силы мышц руки разрывали плоть животных. Слух резал собачий визг, прерываемый оглушающим ревом. К отвращению и ненависти к себе добавился страх. Он не мог контролировать это вырвавшееся чудовище. Оно действовало по инстинкту самосохранения, пока не подавая признаков жажды. Но откуда-то Фарен знал: появись сейчас перед ним человек, жажда захлестнет его с головой. Насладившись раздиранием плоти и немного успокоившись, омут отпустил его, и в страхе перед возможным еще более страшным зверством Фарен вновь стал продираться сквозь лес. Но физические силы истощились, дыхание спирало, пока в конце концов не лишило его устойчивости из-за головокружения. Упав в траву, он продолжал пытаться двигаться, ползти, но со стороны заторможено почувствовалось постороннее присутствие. Едва сумев повернуть голову в нужную сторону, он увидел наконечник стрелы, смотрящий ему между глаз, за наконечником – сосредоточенный внимательный взгляд в ободе замысловатой татуировки какого-то растения.

– Пожалуйста... помогите...

Лучник опустил стрелу, поглядев в сторону на своего товарища, затем снова на некроманта.

– Помогите...

Лучник сделал пару неуверенных шагов, с другой стороны тоже послышались шаги.

– Нет! Не подходите ко мне... Убейте, прошу вас...

То ли отчаяние в голосе Фарена, то ли что-то еще так удивило лучника, но вопреки просьбе он подошел к окончательно обессилевшему некроманту, склонившись над ним и о чем-то переговариваясь с другом на непонятном, но очень красивом языке. Через какое-то время на пройденной дороге послышался треск сучьев и почти в это же время раздался голос охотника за нечистью.

– Отойди от него, веллиец!

Низкорослый лучник мгновенно нацелил стрелу в невидимого собеседника.

– Кто ты такой?

– Я Искатель. Имя не имеет значения. Этот человек монстр, он некромант. Его немедленно нужно сковать и предать казни, пока он не убил тебя или кого-либо еще из нас.

– Это за ним вы гнались? – прозвучал голос второго эльфа.

– А за кем же еще! На собак нам не следовало рассчитывать, этот живодер расправился с ними как с котятами.

– Вы опоздали, мы поймали его первыми.

Второй веллиец, невидимый Фареном до сих пор, помог ему подняться на ноги и предоставил для опоры свое плечо, шепнув в самое ухо:

– Держись, человек. Надо бороться с тьмой, пока есть силы.

Изумленный, Фарен посмотрел в лицо веллийца. Именно этих слов ему не хватало, только они должны были исходить от кого-то постороннего, как сейчас. Этот эльф дал ему не просто опору, а гораздо большее.

– Не глупи, эльф, – Искателю было наплевать, с кем он говорит и чем может закончиться такой разговор, не будь он повежливее, но крестьяне-добровольцы, стоявшие за его спиной, смотрели на веллийского эльфа как на чудо. Для Фарена это тоже показалось бы чудом, если бы не сложившаяся ситуация, в которой ему было не до восторга. – Я – служитель Сакротума, и я знаю, как уничтожить это чудовище. Передайте его мне, пока он чего не натворил.

– Говоришь, ты служитель Сакротума, – перебил его веллиец, не опуская лука, – а не чувствуешь, что в нем еще осталась человеческая сущность, которая борется за жизнь. Ты не знаешь, как ему помочь, ты уничтожитель, а не спаситель, так что для тебя здесь нет работы. Некромант останется у нас.

– Вас всего двое, а нас – вчетверо больше, – терпение Искателя было на исходе. Его можно было понять – он гонялся за Фареном с того самого момента, как тот ступил на жилые земли, и некромант уже несколько раз ускользал от него благодаря своей устремленности к жизни. – Вы одни, и ваш клан не успеет прийти к вам на помощь.

Эльф как-то странно улыбнулся – мягкое подобие усмешки.

– Ты уверен, что мы одни?

Второй веллиец, поддерживающий Фарена, крикнул два раза как ястреб, и тут же ему отозвались со всех сторон подобные кличи.

– Вы наделали много шуму, пытаясь догнать этого человека. Мы слышали вас еще с окраины леса. И это нас больше, чем вас. Уходите, если не хотите кровопролития.

Когда раздосадованные люди и эльфы разошлись, Фарен спросил у своих спасителей:

– Почему вы мне помогаете? Ведь я монстр. Охотник за нечистью был прав.

Оба эльфа посмотрели ему в глаза с такой жалостью и благосклонностью, что ему невольно стало стыдно за свой вопрос.

– Потому что ты еще человек и у тебя есть шанс вернуться к нормальной жизни. Тебе только нужна помощь, а люди бояться оказывать помощь тому, чьи действия кажутся им непредсказуемыми.

– Мы не можем дать тебе избавление от проклятья, у нас нет таких знаний. В этом тебе могут помочь лишь эльфийские правители, но бороться с тьмой внутри себя можешь только ты, и исход всей борьбы зависит только от тебя.

Это был первый случай, когда ему подсказали дорогу к очищению. Вторым случаем он обязан Херону, помогшему ему найти опоры внутри себя, чтобы не сдаться от отчаяния. И сейчас, глядя на Джайру, он понимал, что она – третий случай, когда ему дают силы извне. Ведь если тебя просят о помощи, значит, еще не все потеряно. Внезапно ему стало ясно, почему наемница так дорога Патрицу – она не была подвержена предрассудкам человеческой жестокости и видела человека таким, какой он есть, а не то, что делает его монстром в глазах окружающих.

На улице Джайру встретила Фрида, переодевшаяся в шелковый халат, раскрасневшаяся после жарких терм, и проводила взглядом удаляющегося от наемницы Фарена.

– И где ты только находишь таких красавцев? – Джайра хмуро посмотрела на нее. – Надеюсь, ты хотя бы этого не изуродуешь?

На колкость стагаты хмурость Джайры сменилась неприязнью.

– Ой, да ладно тебе! – женщина легко толкнула ее в плечо. – В одном тебе все же не везет: с ними рядом находиться как засовывать руку в мешок со змеями – никогда не знаешь, укусят они тебя или ласково задушат.

На заливистый смех Фриды Джайра ответила безнадежным вздохом.

– Скажи мне лучше вот что: что вас привело в Октаву?

Стагата прекратила смеяться, но лисья ухмылка не сошла с лица.

– Что ж, это не секрет. Мы собираем согласия лордов Ардонии на прошение о независимых державах.

– Как? Все хотят выйти из состава Ардонии?

– А ты помнишь, что называлось Ардонией? Это был союз народов, людей и эльфов, с целью помочь Протекторам в вечных сражениях с мраком. Первым королем Ардонии был...

– Протектор Эфферон. Я это знаю. Только вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время?

– Идет Год Дракона. Было много предсказаний, что именно в этот Год Дракона мир изменится и прекратится весь этот хаос.

Джайра возвела глаза к небу.

– Знаешь, что я думаю по поводу этого хаоса? То, что происходит в мире, зависит от людей, а не от символа года. Это уже потом какой-нибудь летописец поднимает палец в небо: "А ведь это был Год Дракона!" Демоны бы его побрали! Я имела в виду, что Ардонии грозит голод, а Амнис думает только о воображаемой войне. И вы хотите разорвать страну на части?

– В том-то и дело, что мы пришли сюда для визита к графу Тантелли, Гласу Южных Провинций! Только он еще не давал согласия. Не кривись так. Я знаю, что у тебя не лежит душа ко всему, что находится слишком близко к Шпилю Королей. Хотя Кровопийца, как я погляжу, изменил своим приоритетам, – Джайра снова одарила ее неприязненным взглядом.