Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Jaira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Глава 15

. Капканы на Лиса

Когда Джайра, уставшая, потрясенная и разбитая, спустилась с крыш общинного двора, нигде уже не было и следа пребывания здесь одержимого. Фарен о чем-то с радостной улыбкой разговаривал с ассасинами за гостевым столиком на втором этаже. Улыбка была несколько смущенной, об этом же говорил и опущенный взгляд. Обрадованный чем-то Мааруф стрелой спустился вниз. Подошедшая Джайра грохнулась в свободное кресло.

– С тобой все в порядке? – осторожно поинтересовалась Ксия.

Джайра кивнула. Она ссутулилась в кресле, опершись локтями о колени и разглаживая ладонями лоб.

– Я же сказал, что залечил ее рану...

Обратив внимание на ее потрясение, Фарен осекся.

– Что-то не так?

Она вздохнула, выпрямившись и откинувшись на спинку кресла.

– Не могу взять себя в руки. Все это слишком неожиданно...

Она не договорила, уставившись в одну точку, переживая снова и снова события прошедших дней в Октаве.

– Выдохни, – произнес Фарен. – Посмотри на небо, – он указал рукой на полощущиеся от ветра ткани, сквозь которое пылал небосвод. – Сегодня прекрасный закат, не правда ли? Ему все равно на чьи-то козни, он всегда будет светел.

Она слабо улыбнулась.

– Ты должна поблагодарить Фарена, – настойчиво ввязалась в разговор Ксия. – Если бы не он и не его странное оружие, мы бы не лечили, а оплакивали бы тебя.

Джайра помрачнела.

– Вот уж никогда бы не подумал, – усмехнулся молодой человек, – что мне придется воспользоваться этим сюррикеном. Херон как в воду глядел, что подарил мне его.

Наемница бросила на него быстрый взгляд и снова уставилась в одну точку, услышав напоминание об эльфах. Собеседник воспринял это как надменность.

– Скорее это моя благодарность и оплата долга, – неуверенно добавил Фарен, замолчав почти на полуслове в неловкости.

Из темноты внутренних комнат, открытых гостевому столику, донесся голос Хакима:

– Ты получаешь слишком много увечий.

Джайра перевела взгляд на него и тоже ответила на хецинском:

– Будто ты в свое время был неуязвим.

– И посмотри на меня теперь – я постоянно прибегаю к целительной силе трав, чтобы мои ноги в одно прекрасное утро не отнялись.

Она вздохнула.

– Ты преувеличиваешь это по отношению ко мне.

– Когда-нибудь из-за твоего равнодушия к своему здоровью твои раны станут твоими уязвимостями.

Чувствовавшие себя не в своей тарелке, став свидетелями этого иноязычного для них разговора, Фарен и Ксия поняли только одно: Джайре он настроения не прибавил. Ассасины же с сочувствием смотрели на своих учителей.

После долгого молчания Джайра произнесла на всеобщем:

– Ему нужен Амулет Душ.

Все слушатели сразу поняли, о чем идет речь.

– У колдовства такого рода все свойства и способности мало изучены, – Хакима можно было различить только по выплывающим белым облачкам изо рта. – От ардонской библиотеки ты ничего не сможешь найти, у нас, в Аль-Пассале, такого сторонятся. Может, что-то есть в Облачном Городе, но пока туда доберешься – опоздаешь к самому главному торжеству, – Джайра раздраженно возвела глаза к небу. – Но вот в Оркулуме должны сохраниться кое-какие древние знания...

– Не забывай об эльфах, – вставила она. – Им тоже многое известно.

– Не спорю, но тебе у них засиживаться некогда, да и появится множество эльфийских вопросов.

Шутку старика не поняла только Ксия.

– Вы сказали "Облачный Город"? – переспросил Фарен. – Облачного Города не существует. Это все сказки.

Джайра сверкнула глазами. В подкравшейся ночи они казались зачарованными изумрудами. Слуги начинали зажигать светильники.

– Откуда ты знаешь? Ты, что, бывал там?

– Доводилось. Виноделы Южных Провинций искали обходной путь через Желтые Степи и Ягуаровые Саванны в Аль-Пассал, я участвовал в этом деле и не преминул заглянуть в этот город... Его просто нет. Даже его предполагаемое место – пустота. Это просто выдумка.

"Какой самоуверенный..."

– Ну, раз ты был в его предполагаемом местонахождении, то ты встречался с ракшасами?

– Нет, их там тоже не было.

Она усмехнулась.

– А ты уверен вообще, что ты был именно в том месте?

– Абсолютно.

– Значит, Город не захотел тебе открыться. Твое время еще не пришло.

– Ты его сама-то видела?

Джайра посмотрела на Фарена, но не смогла понять, что это: насмешка или недоверие.

– Да. Один раз, когда меня посвятили в ассасины. И, поверь мне, этот город – сокровище всего мира, поэтому он просто обязан быть скрытым от жаждущих искателей.

– А ты не жаждала его увидеть?

– Нет. Я даже не знала, куда меня ведут. Пока не встретила ракшасов. Они стражи города, сами Протекторы назначили их оберегать это сокровище, и они как никто другой знают, кто достоин его увидеть, кто готов к этому, а кто – нет.

Прибежавший с лютней Мааруф несколько ослабил напряжение. Джайра с нескрываемым любопытством наблюдала его уговоры:

– Именно на руэлльский лад, и именно Песнь Ветра.

Виконт снова смутился:

– Я уже так давно не держал в руках лютни... даже не знаю, вспомню ли...

– Пожалуйста, – взмолилась Тамира.

– Ну... хорошо.

Кинув беглый взгляд на наемницу, молча сидевшей перед ним, он перетянул две крайние струны ближе к остальным, несколько раз проведя по ним пальцами, подтянул остальные струны, чтобы они не "мычали", как на хецинский лад, а гудели, и сыграл первые аккорды песни. После протяжного вздоха свободы началась песня...

Пение никто не смел нарушить, и даже слуги тише обычного зажигали светильники. Единственным звуком извне были только хлопки полощущихся под яростным ветром тканей. На это время Джайра забыла обо всем – о том, что предстоит проникнуть во дворец, о том, что столько времени за ней наблюдали прямо в логове ассасинов, о том, что она в полной растерянности и не знает, как дальше идти по избранному пути. Единственной ее мыслью сейчас было то, что в исполнении Фарена Песнь Ветра на всеобщем звучит лучше всех. Видно было, что он тоже истосковался по ней – как будто сам переживал все то, о чем пелось, и вкладывал в нее чуть больше души, чем обычно позволяют это себе менестрели. В какой-то момент он поймал на себе, словно зачарованной, взгляд Джайры, и внезапно песня стала принадлежать только ей.

Когда он закончил, она даже не сразу поняла, что вопрос задан ей:

– Может быть, ты что-нибудь сыграешь? Уверен, ты прекрасно поешь.

– О, нет-нет! После Песни Ветра обычно уже ничего не хочется слушать...

– Она знает эльфийский язык, – донеслось из комнат. – Попросите ее спеть на эльфийском.

Все ученики, даже Зайн, обычно не принимавший в таком участия, завопили:

– Спойте! Спойте!

– Я знаю только три песни на эльфийском, – запинаясь, ответила наемница. – Одну из них уже спели.

– Какие это песни?

– "Слезы Луны" и "Слава герою".

– Спой "Слезы Луны", – произнесла Ксия. – Пожалуйста.

– Но я не смогу переложить ее на всеобщий.

– Спой на эльфийском, – Фарен передал ей лютню.

– Ну...

Теперь понимая смущение Фарена, она не могла вынести всех этих настойчивых восхищенных взглядов.

– Если вы так хотите...

По новой прикрепив струны на эльфийское звучание, Джайра проверила, чтобы они звенели капелью, и прочистила горло.

"Слезы Луны", в отличие от других песен, всегда начиналась с нарастающего пения и только после вступала плачущая лютня. На середине песни, оглядев всех слушателей, Джайра пожалела, что позволила им выбрать эту песню. Тоска будет неизбежной. Ей она именно этим и нравилась – печальный покой после долгой дороги. Когда струны затихли, Джайра с сожалением отложила лютню. Теперь Фарен смотрел на нее так, будто она пела сама о себе. Единственным, кто не выказал ни капли чувств, был скрытый темнотой Хаким.

– Уже поздно, – встала с кресла наемница, – у меня много дел завтра, – проходя мимо виконта, она приостановилась и обратила на себя внимание словами: – А закат был действительно прекрасным.

И еще очень долго с губ обоих не сходила улыбка – до самого того момента, как сознание погрузилось в сон.

– И сотворил Создатель расы и народы, населившие мир...

По количеству людей у переборок и не скажешь, что жители столицы верят во что-то, кроме как в богатство – почти все были нищими, даже счастливые семьи, воспитывающие своих детей в лучших традициях. Переборка, за которой молилась принцесса, была пуста. У одного ее конца, прислонившись к стене и пристально наблюдая за прихожанами, стоял в тени один из гвардейцев. Второй, переодетый в монаха, молился у переборки в проходе. Принцесса выбрала удобное место – свет свечей едва доставал до ее серого плаща, оставляя только красноватое свечение на складках. Подкрасться не сложно, главное – уговорить принцессу выслушать.

Октавский Храм Сакротума – воплощение величия ардонской веры. В благоговейный трепет приводили одни только высоченные статуи Стражей, у которых были завязаны глаза – символ беспристрастия. Большей частью он бывает наводнен несчастными страдальцами, ищущими приют в целебрарии Храма, и служителями Сакротума, выполняющих в нынешнее время больше эмиссарской работы, чем деяний проповедников и благодетелей. И все же только здесь можно было обрести спокойствие за то, что всегда будет кто-то, поддерживающий порядок и готовый помочь каждому. Единственное место, где все было так, как должно.

Обходя людей, Джайра держалась туманных теней, как можно дальше от свечей. Как она и ожидала, "монах" просто не различил ее в темноте из-за близкого света, гвардеец же, по всей видимости, не опускает глаза ниже своего носа, раз не обратил внимание на то, как кто-то прошел почти у самых его ног.

– ...При сотворении мира Создателю, чей лик сокрыт от нас, как и его воля, пытался помешать мрак из Бездны Времен, когда существовала только пустота. Мраку прислуживали духи, не способные жить самостоятельно и жадные до чужих жизней. Их было двое. Один обладал способностью искушать, другому была дана способность управлять смертью. Их имена прокляты и скрыты под другими личинами. И поныне они, побежденные Создателем, скрываются в тени. Мрак не смог поглотить созданный мир, откинутый в Бездну Времен Благодатным Светом Создателя. Но его власть все равно проникла на его территорию...

Принцесса горячо молилась. Она повернула голову к Джайре только тогда, когда та слегка задела ее плащ. Мариин вздрогнула и отшатнулась.

– Простите, ваше высочество. Это я, Кровопийца.

Не-монах слишком поторопился и сам себе наступил на одеяние, выдав себя. Гвардеец не сразу схватился за меч, но даже из-за этого переполоха большая часть молящихся и сам проповедник уставились на них. Замолчав лишь на секунду, он продолжил:

– За тысячи лет до Переломной Битвы мир был другим. Существовало четыре великих государства, а магия была повсюду. Чародеи были правителями и говорили на том языке, что ныне зовут мертвым, люди же, говорившие на общем, решали, кому из них присягнуть на верность. Магия была в избытке, мощь каждого из правителей достигала невероятной силы, поэтому у стоящих ниже не было и мысли о предательстве и низвержении...

Принцесса подала знак охране, чтобы те не беспокоились.

– Что вы здесь делаете?

– Сакротум никому не запрещает находиться под покровом его Храмов.

– Я имела в виду: зачем вы пришли ко мне сюда? Разве вам, как рыцарю, не лучше ли попросить у меня аудиенции в Шпиле Королей?

Джайра огляделась с проверкой на слухачей.

– Тогда бы я не смог избежать внимания соглядатаев.

Кто-то из детей показал на нее пальцем, из восторга перед Героем Ардонии или из испуга перед подозрительным человеком – не определить. Одернув чадо, родители снова велели ему слушать проповедника.

– ... Четыре государства – четыре сферы магического искусства: Меотида – земля магии природы, целительной силы воды, Церра – территория силы каменной стихии, магия созидания, Элья – страна воздуха, магия метаморфозы, Дорш – область вечного огня, магия разрушения. Но была еще пятая страна, скрытая от общего внимания – Нурманд, простершийся в подземельях и катакомбах всего мира. Магия Нурманда – потусторонняя, питающаяся смертью и вселяющаяся в пустые тела. Каждой из других магических сфер эта магия была неприятна, поэтому последователи Нурманда претерпевали всевозможные гонения, но и сами были не менее могущественны и жестоки. За половину срока до Переломной Битвы соглядатаи Нурманда смогли посеять раздоры между государствами. С тех самых пор каждая из держав стремилась блюсти чистоту правителей своего рода. Так появились эльфы, демиурги, дварфы, титаны, пироманты. И только люди оставались между ними самими собой, приветствуемые всеми странами...

– И вы решили украсть у меня мое личное время?

Джайра стушевалась. Такой реакции она не предполагала.

– Прошу простить меня за то, что прерываю вашу молитву, ваше высочество, но ваше время не будет зря потрачено, уверяю вас.

Охрана, вопреки своему предназначению, гневно наблюдала за наемницей вместо того, чтобы высматривать настоящую угрозу.

– ... Среди людей магия также нашла себе место, появились первые чародеи-люди. Именно они могли владеть магией всех сфер, и в их руках она могла набрать всю свою силу, превратившись в смертоносное оружие. Многие из людей постигли эту силу, но не только государства наблюдали за их возвышением, но и Нурманд. Для того, чтобы хоть как-то вернуть равновесие в мире, одна из династий правителей Меотиды решила постичь все сферы магии. Два сына из эльфийского рода странствовали по свету много лет, набираясь знаний и опыта. Но правителей Нурманда не устраивала такая ситуация, в их планах было умертвить весь мир, чтобы очистить его от вражды и создать новый путем магического вмешательства. У них получилось поселить зависть, а позже – и ненависть к своему брату одного из странствующих меотидцев. И тот присягнул Нурманду...

Сам проповедник тоже большей частью не спускал глаз с визитера принцессы.

– Не тяните, говорите, что вы хотите мне сообщить.

– Мне нужна ваша помощь.

Принцесса в изумлении повернулась к Джайре, встретившись с ее сверкающими глазами.

– Помощь?.. Не понимаю, как вообще я способна вам помочь?

– Способны. Отдав всего один приказ, вы облегчите мне очень сложное дело.

– О чем вы? Какое это дело?

Наемница снова огляделась. Их шепот все больше привлекал к себе посторонних.

– ... Предав своего брата, он покорял своей мощью государство за государством, заражая их мраком и превращая в неживых существ, покорных своему господину. Старший брат остался на стороне мира и созвал огромную армию из всех стран, чтобы низвергнуть брата. Обладая магией всех сфер и постигнув всю ее суть, он получил дар, который и поныне называют Светом Всепрощения. С помощью этого дара он смог разбить большую часть темного полчища, но и сам был сражен стрелой. Его звали Драгонус, младшего же брата – Мортос. И по сей день младший брат остается самым большим злом мира, ибо так и не избавился от ненависти. Он уничтожил все древние предания времен до Переломной Битвы, так что почти никто не помнит, как был сотворен тот мир, какой он есть сейчас...

Проповедь заканчивалась. К передним переборкам подтягивался народ за благословением.

– До меня дошли известия о том, что кто-то из Клана Хладнокровных искал вора Лиса для кражи в Шпиле Королей. Лис отказался от предложенной игры... но решил помешать этой краже, – принцесса, затаив дыхание, слушала ее. – Ему необходимо перехватить эту вещь, но есть очень много преград, одна из них – гвардейцы Шпиля Королей. Если бы вы приказали страже покинуть на одну эту ночь западное крыло, у него появилось бы больше шансов к успеху.

Проповедник, закончив благословение, направился к принцессе с явной целью обезопасить ее от настойчивого просителя. Джайра торопливо зашептала:

– Ваше высочество, только вы мне сможете помочь. Этим самым вы поможете и сами себе.

– Господин, – навис храмовник над ними, – в Храме следует снимать головные уборы и повязки.

Джайра безразлично взглянула на него.

– А что, Создателю важно, как мы выглядим или он не знает наших лиц?

Ответ настолько обескуражил храмовника, что тот растерялся и только открывал рот как рыба.

– Я даю вам добро, – принцесса степенно поднялась на ноги. – Можете идти.

Отметив про себя смекалку принцессы не выдавать важности разговора, наемница поклонилась ей и под общими восторженными взглядами вышла из Храма, нареченная народом тайным соглядатаем принцессы.

На Дворцовой площади было не протиснуться. Вокруг фонтана нетерпеливо переминались с ноги на ногу лошади, представляя собой многоногое и многоголовое существо. Рядом с лошадьми стояли оруженосцы. Все ждали рыцарей и короля. Джайра притулилась к стражнической береговой будке, хорошо скрытая ее тенью. В новой броне и переодетом на белую сторону плаще Кровопийца был неузнаваем, а от прикрепленного на новые ножны двуручного меча, торчащего на уровне головы внушительной рукоятью, многие шарахались, как от огня. Наемницу это не волновало – так было удобней на подобных вылазках.

Главной целью Джайры было, зачем она здесь торчала, – посмотреть, как лучше подобраться к тайному ходу, которым пользовались рыцари, когда хотели подсмотреть, что происходит на Королевском Совете. Не всех туда приглашали. Не все знали об этом ходе, хоть и, по словам Фарена, существует он очень давно. На этот счет она даже позволила себе пошутить словами принца воров: "Хочешь узнать планы врагов – посади их всех за один стол". Если бы виконт не сообщил ей об этом так вовремя, пришлось бы пробираться во дворец вслепую, а так – если принцесса избавит от лишних забот, все будет гораздо проще сделать.

Пока Джайра осматривала дворцовые стены, как бы лучше забраться на них, появился Амнис в сопровождении рыцарей. Несмотря на то, что это было торжество – проводы участников турнира до пристани, где их ждали норфейские корабли – лица рыцарей были далеки от выражения хоть какой-то радости. В то время, как все садились на лошадей, Амнис задержался с приземистым стариком в бархатной бардовой мантии до пят и с огромным медальоном на груди в виде змей, держащих драгоценный камень. Джайра злобно сощурилась, узнавая в этом человеке старого врага. Филиппе Мичлессо, именуемый теперь дворянами господином казначеем, скрывал свое лицо капюшоном даже при разговоре с королем. Он что-то почти с жаром говорил правителю Ардонии, на что тот все больше и больше сводил брови в негодующую кривую линию. Потеряв терпение, Амнис закричал на казначея, да так, что услышали все, кто был на площади:

– Нет! Экономика Ардонии не касается Аль-Пассала!

Абсолютно не придавая значения тому, что свидетелем его вспыльчивости стала вся Октава, он, бряцая шпорами, мечом и всем чем угодно в доспехах, спустился с лестницы и выхватил повод из рук оруженосца, одним махом вспрыгнув на гнедого коня, бешено грызущего удила.

– Но, ваше величество, – снова обратился к нему казначей, потеряв всякую надежду образумить государя, – мы понесем немыслимые затраты на дорогу, пусть султан оплатит хотя бы половину предложенного.

– Я сказал нет! – конь под королем-рыцарем, чувствуя гнев всадника, плясал на месте и порывался вскинутся на дыбы. – И больше не смейте приносить мне подобные вести!

Народ молча наблюдал за этой неосторожной выходкой Амниса.

– Как прикажете, ваше величество...

Обдавая пугающим холодом каждого, кто попадался ему на глаза, король-рыцарь погнал коня к Восточному Арсеналу вдоль набережной. Рыцари, тревожно переглядываясь, последовали за ним. Джайра дала себя увидеть Бенраду, на его глазах поправив рукоять меча за спиной. Вайенец кивнул Герою Ардонии, Джайра ответила тем же, и Бен улыбнулся, забыв про обиду, причиненную ему Кровопийцей. Уверенность, которую показала Джайра в этом одном коротком движении, дала ему понять, что его друг прибудет на турнир во что бы то ни стало.

По пустым улицам гулял одинокий ветер, бился в наглухо закрытые окна и запертые двери, то ли зовя на помощь, то ли угрожая жестокой расправой своим жертвам. Если бы Джайра надела плащ, он пытался бы сорвать его и кидал бы наемницу из стороны в сторону. Капюшон и повязка плотно покрывали голову, поэтому Джайре досаждал только его звериный вой. Ночь была слишком темной, даже для Предзимнего месяца, но холод был ему под стать. Забираясь по каменной стене набережной с торца королевского дворца, она потратила больше времени, чем ожидала – немея от прикосновения к заледеневшему булыжнику, пальцы соскальзывали и отказывались слушаться. А ведь еще предстояло лезть по решеткам ограды и на второй этаж Шпиля Королей... Единственное, что все облегчало, – гвардейцев действительно нигде не было. Принцесса выполнила уговор.

По воде, вдобавок ко всему разносимое ветром, гремело эхом надрывное пение двух пьяных моряков, плывущих на опасно качающейся лодке посреди Эюны.

– ... Сталь поет на ветру -

Зовет пронзить

Чье-то бренное тело...

Пережидая в тени, Джайра покачала головой на старую моряцкую балладу – Сказание о "Призраке". Несмотря на всю красоту и глубокий смысл этой песни, она была настолько своевременна, что вызывала неприязнь. В ней пелось не только о мужестве, но и о самоуверенности. Когда Джайра прокралась до стен дворца, ветер принес с собой три удара часового колокола. Осмотревшись, наемница взобралась по статуе титана, подпирающего своей головой лоджию, на второй этаж. В высоких окнах был виден свет свечей коридорных канделябров. Заметив в их мерцании лица, Джайра припала к простенку, но всмотревшись, облегченно вздохнула и усмехнулась сама над собой – вдоль всего коридора были развешаны портреты. Она осторожно толкнула раму одного из окон, как и говорил Фарен, и оно подалось внутрь, заскрипев несмазанными петлями. Даже через закрытые окна были слышны оры под Мостом Единства:

– ... Грожу смерти

Кулаком я смело,

Судьбу держу за горло

Что морского змея.

Ведь знаю я -

Фаракана убережет меня!..

Дверь под лестницей в конце коридора – все, как было сказано. Из скрытой галереи прямо над залом совета тянуло чуть ли не могильным холодом, вокруг ни души. После потайной двери – снова пустой коридор, тот, который нужен.

"Дверь с золотыми змеями... дверь с золотыми змеями..."

Изогнутые ручки с разверстыми пастями сверкали как сокровища древности, захочешь – не пропустишь. На той стороне коридора из-за высоких белых дверей слышались женские голоса, из широкой щели, раздвинутой сквозняком, падала яркая полоска света, затмевающего приглушенный свет коридорных свечей. Пригнувшись под свисающими из высоких ваз белыми цветами, Джайра подкралась к золотым змеям. Из-за дверей донеслось:

– ... прихоти принцессы ее апартаменты перенесли в это крыло. Гвардейцы по ее же приказу здесь этим вечером под ногами не мешаются, иначе я бы тебя сюда не провел.

– А чего бы не сейчас десяточку унять? Мне меньше возни, и тебе...

– Слушай меня, москит недобитый! Удача твоя, что я целую ночь не спать буду – все тревожиться, что холера эта к себе кого позовет. А вместе с этим в одной комнате – лучше уж сразу в могилу. А уж что в Осином будет... Завтра. Утром. Как я сказал. Понял?

– Как бы не Шершень, стал бы я под хомутом этим надрываться...

Шаги приближались к дверям. Думать было некогда, и Джайра шмыгнула в щель высоких дверей.

Мариин сидела перед зеркалом и под аккуратное расчесывание служанки почти не слушала ее болтовню. С самого утра, после той проповеди в Храме, где-то внутри нарастал трепет того, что сегодня ночью что-то должно произойти. Именно здесь, в этом крыле Шпиля Королей. Из-за этого она не могла уснуть и приказала приготовить для нее эту комнату. Кроме этого невыносимого волнения принцесса мучилась противоречивыми мыслями о данном ей разрешении Кровопийце. "Кто она – Герой Ардонии или воровка и убийца?.. Может, я зря это сделала?.." Джайра объяснила ей все крайне ясно: из дворца украдут что-то очень зловещее, что очень нужно темнейшему – Клан Хладнокровных может подчиняться еще разве что только личам. Что именно – принцесса даже знать не хотела – это бы лишило ее всякого чувства безопасности в своем доме. Но правильным ли было решение довериться этой наемнице?..

Вдруг мысли остановились, Мариин даже вздрогнула от неожиданности – в зеркале она увидела тень у полога кровати, обладающую глазами Кровопийцы. Джайра приложила указательный палец к повязке.

– Что-то не так, ваше высочество?

– Нет-нет, просто что-то здесь плохо натопили.

– Передать ваш приказ, ваше высочество?

– Нет, просто кажется, я наконец-то засну.

Тень чуть склонилась в поклоне и куда-то пропала. Немного отодвинувшись, скрипнули двери.

– О, в этом коридоре всегда сквозняки, – служанка закрыла двери и снова вернулась к зеркалу.

Присев за вазой с цветами, Джайра прислушивалась к удаляющимся шагам заговорщиков, водя отмычкой в замке между золотых змей. С шестой попытки замок поддался. Защелкнув за собой двери, она осмотрелась. По всей видимости, это был личный кабинет казначея, совмещенный с его опочивальней. Отражавшаяся в огромном зеркале за спинкой кресла, на столе одиноко горела свеча. Над грудой бумаг, свитков и чернильниц с разноцветными перьями возвышалась шкатулка из Камня Ведьм с высеченными магическими знаками. От нее, запечатанной заклинаниями, веяло странным притяжением. Чудился какой-то шепот, зовущий, что-то предлагающий, соблазняющий... Джайра поймала себя на том, что ее рука почти дотронулась до шкатулки. В шоке она прижала руку к себе другой рукой.

– ... Теплой ночи, ваше высочество!.. О, господин казначей...

– Ее высочество спит?

– Да, ваша светлость.

– Очень хорошо...

Ключ повернулся в замке. Ловко придерживая рукой бархатную мантию бордового цвета, казначей вошел в кабинет. Медленными шагами, явно с большим усилием заставляя свой разум сопротивляться зловещему шепоту, он подошел к столу и взял шкатулку в руки, нервно облизнув губы. Некоторое время завороженно разглядывая символы на гладкой крышке, он к чему-то прислушивался, затем резко вышел из комнаты, спрятав шкатулку в складках мантии и не заперев двери.

Все это время стоявшая к столу спиной и наблюдавшая за старым вором через зеркало, Джайра вышла из недосягаемого для света угла и поспешила за Мичлессо.

Довольно долго Жук петлял по коридорам и галереям, с каждым поворотом ускоряя шаг, пока не достиг подсобной рядом с кухней. Страх перед тем, что лежит в шкатулке, был настолько велик, что он даже после не вспомнил о предосторожности, не замечая ничего вокруг себя. Вконец потеряв счет поворотам и лестницам, Джайра притаилась за углом, выжидая, когда казначей уйдет. Либо он подготовил тайник заранее, либо был так сильно напуган – но ушел он очень быстро, почти бегом. Найти шкатулку будет легко... если ты уже слышал шепот Амулета Душ. Джайра могла поклясться, что начинает разбирать слова в этом шепоте. Что-то похожее на "Открой меня... Выпусти меня...", и чем ближе она подходила к тому месту, откуда шел шепот, тем разборчивей становился зов.

"Я дам тебе невероятную силу, только открой меня..."

Чем ближе становился опасный артефакт, тем четче был его голос. Взяв шкатулку в руки, Джайра услышала его так, будто он был у самого уха.

Вернув на место вынутые половицы в углу подсобной, она сунула шкатулку за пазуху и осмотрелась.

"Правильно. Забери меня... Я награжу тебя..."

Похоже, во дворце в такой час самым безлюдным местом была кухня. И еще надолго она останется такой – нескоро возобновятся балы и званые обеды. Поднявшись из цоколя на первый этаж, откуда расходились коридоры во все стороны, Джайра заглядывала в каждый, чтобы удостовериться в полном одиночестве и найти выход. Только ей очень сильно в этом мешали.

"Видишь второй правый коридор? В конце него – та самая комната для аудиенций, где все случилось... О да, я все еще чувствую их ужас, чувствую их панику... их смерть... Они во мне..."

По спине пробежали мурашки, даже волосы на голове зашевелились. Узнав один из коридоров, по которому проводили гостей в бальную залу, Джайра повернула в него, готовая к появлению гвардейцев в любой момент.

"Со мной тебе никто не страшен. Ты только выпусти меня, дай мне свободу... Открой меня... Освободи меня..."

– Замолчи! – процедила она сквозь зубы вслух. После этого прислушивалась минуту – шепот пропал.

На ее шепот неожиданно откуда-то из ниши раздался громкий храп. На стуле, перегораживая собой половину узкого прохода, спал привратник, уронив подбородок на грудь. За ним Джайра разглядела дверь наружу с широким окном. Осторожно пробравшись у самой стенки мимо спящего, она притаилась у окна, оглядывая площадь. Хоть каморка привратника и была вне видимости с парадной лестницы и находилась немного в стороне, по всему периметру площади стояли гвардейцы. Обойти их можно было только по стенам Шпиля Королей, но с такой объемной ношей в руках это было невозможно. Каким-то образом отвлечь их внимание, не переполошив при этом весь дворец – дело еще более невыполнимое, чем прокрасться за их спинами. К глубокой досаде Джайры, Фарен не рассказал ей полного плана дворца, поскольку и сам его знал не до конца. По его словам, Шпиль Королей строился не просто так Эффероном Драгонусом, первым королем Ардонии, – он должен был стать темницей из бесконечных лабиринтов для тех, кто проникал сюда без приглашения. С течением веков оказалось так, что даже королевская династия позабыла о многих тайных ходах. Многие из них стали почти легендой среди рыцарей, знати и дворцовых слуг. Даже если сейчас Джайре посчастливится найти хоть один из этих ходов, она все равно не воспользуется им – откуда знать, куда он ведет.

Со стороны западного крыла послышался чей-то крик. Гвардейцы немедленно устремились туда. Поразившись, насколько ей сегодня везет, Джайра осторожно вышла наружу.

– ... Во дворце вор! Ищите его!..

А из-под моста все еще гремело:

– ... Придет к тебе

Тот самый Жнец

С печальною улыбкой...

Издалека часовой колокол прогудел четыре удара.

"Была ни была..."

Удерживая шкатулку двумя руками под мышкой, она устремилась к фонтану, но не успела пробежать и половины, как из-за туч показался месяц, полностью осветив Дворцовую площадь.

– Смотрите! Вон он!

Теперь она бежала во весь дух. Выбежавшие из будки стражники попытались остановить ее алебардами, но наемница круто ушла в сторону и скатилась по наклонной стене к лодочному причалу. Когда подоспели арбалетчики, она ловко перепрыгивала с одного волнолома на другой и уже добралась до противоположного берега Эюны. Там ее скрыла тень от монумента рыцарству, и она пропала из виду.

В логово ассасинов она вошла через шелковую лавку хецинов в районе Фактории, через которую в свое время вошли стагаты. К этому времени по всей Октаве скакали гвардейцы, поднимая город на ноги своей суматохой. В логове же было тихо. Прислонившись к стене спиной, Джайра глубоко вздохнула, сбрасывая напряжение. Рядом с ней, держась все же подальше от опасной ноши наемницы, возник Хаким.