Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Jaira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Jaira
Наследие

Глава 1

. Старые раны

Взгляд чародейки, устремленный к звездам, угасал. Глаза стекленели. Архимаг стоял над ней, наблюдая за ее смертью, чувствуя, как ее магия перетекает в астрал, оставляя лишь слабый "отпечаток" в ее теле. Она довольно долго сопротивлялась, но это лишь потому, что он позволял ей. Ему нужны были ответы, его терпению за столько лет уже давно пришел конец. Слишком долго ему пришлось ее выслеживать, слишком долго преследовать, но выбора не было – только эта ведьма знала то, что ему так было нужно. Но она не сдалась, не выдала секрета и предпочла умереть, ведь кто по собственному желанию полезет в драку с наимогущественнейшим чародеем мира? Им не завладело огорчение или досада. Рано или поздно он добьется своего.

Так было всегда на протяжении семи тысяч лет.

Пламя на поле, где произошло сражение, потухло. Луну скрыла туча. В темноте светились только его глаза, вместо зрачков в которых были зеленоватые омуты. Он смотрел на юг, на огни близкого поселения амазонок.

– Я найду тебя.

Отчаяние душило как вода утопающего. Еще чуть-чуть – и захлебнешься. Как тут удержаться на плаву, когда вокруг все плачет о поражении...

"Людям, вместо того, чтобы спокойно жить своей жизнью, как им хочется, приходится искать способы выживания. Только не все умеют выживать, не каждому дается эта способность. Чем больше чувство тревоги, тем больше люди не доверяют друг другу, тем больше суеты и паники. Тем больше хаоса. У людей нет чувства безопасности даже в своем доме. Им нужны защитники, герои, которые будут их идеалом. Но с каждым днем надежда гаснет – герои погибают и мало найдется смельчаков встать на их место. И сегодня мир потерял еще одного героя, только понимают ли они это?.."

Звон раздавался медленными тяжелыми ударами, уносившимися во все стороны эхом и терявшимися во всех доступных уголках. В этот раз это был не набат и не зов на молитву. Солнце еще не проснулось, но все вокруг было озарено пляшущим светом от погребального костра, отбрасывающего на предметы оранжевые отблески. В тот же цвет был окрашен богатый шелк, каким была убрана покойница. Колокольный звон вызывал в душе отнюдь не скорбь – тревогу, а пламя все больше преображало ее в страх, почти в ужас от того, что смерть смогла подобраться так близко.

Женщины всех возрастов, окружавшие деревянное ложе, стояли безмолвно и неподвижно. В хаотичном танце и неугомонном треске огня едва ли можно было заметить, как некоторые из них тихо переговариваются, изредка одними глазами поглядывая на девушку, стоявшую поодаль и крепко сжимавшую левой рукой инкрустированную драгоценными камнями рукоять меча. Как завороженная, она смотрела в пламя на уходящий в потусторонний мир ее единственный шанс узнать ответы на свои вопросы. Очень тихо слева к ней подошла Ксия, новенький плащ авангарда которой пылал алым даже в этом оранжевом зареве.

– Джайра.

Она не ответила.

– Мне очень жаль...

Наемница слегка качнула головой, но непроницаемость чувств не исчезла. Она понимала: надо было ответить.

"Почему она не свернула с Рыцарского Тракта? Почему повела его за собой сюда?.."

Из часовни, догоняя колокольный звон, поплыло заунывное пение на мертвом языке. Джайре не нравилось это пение, даже для похорон оно было слишком повелительным – на таком языке надо править, а не петь. Собственно, так и было семь тысячелетий назад, когда первый Протектор прекратил бесконечную битву. Где же они, Протекторы, демоны их разорви? Уж они бы не дали умереть наставнице Джайры, не дали бы набрать такую огромную мощь ее убийце. Все в этом деле было не так, будто разгадка всех тайн была проста и знали ее все, кроме самой Джайры.

На пару мгновений завеса огня взвилась в небо пышным всполохом, взревев подобно дракону. Амазонки, словно вспугнутая сонная стая птиц, попятились назад, расширяя круг, и только двое не шелохнулись, вдруг оказавшись в центре этого круга. Когда огонь вновь утихомирился, обнимая безжизненное тело своей повелительницы, ведьмы огня, обе воззрились друг на друга. Верховная амазонка Акадия была старшей сестрой Эврикиды, и ее скорбь была вполне объяснима, но эта женщина железной воли также сохраняла каменную непроницаемость, как и Джайра. Было у кого учиться. Огонь странным образом преображал их взгляды, и казалось, будто они пытаются сжечь друг друга.

"Куда бежит человек, когда ищет помощи? Домой. Всем, что осталось от ее дома, от ее семьи, была старшая сестра. Ждала ли она от нее защиты? Надеялась ли, что архимагу неинтересны амазонки? Этого уже никто не сможет выяснить, ведь ей никто не помог..."

Когда Акадия кивнула в сторону Джайре отойти для разговора, для нее этот жест был вполне ожидаем. Зло усмехнувшись, девушка решительным шагом направилась прочь от костра – по ее мнению, им не о чем было говорить. Нахмурившись, Акадия терпеливо вздохнула.

За спиной возникла одна из легатов, амазонка высшего звания, Амрена, всегда следовавшая тенью за своей повелительницей.

– Ей здесь не место, вы прекрасно это понимаете, госпожа.

Словно соглашаясь с высказанным недовольством, нестройным бряцаньем отозвались мечи других амазонок-легатов, подошедших к ним.

– Тебе ли это решать, Амрена? Прошло десять лет, даже больше, и невиновность Джайры давно доказана...

– Чем? – прошипела легат. – Тем, что она якобы добросовестно ушла из сената, так и не ответив за свою измену? Все поселение возмущено ее присутствием здесь.

– Она имеет на это право. Эврикида...

– Эврикида укрыла ее от нашего гнева, зная, что ты не позволишь сестру и пальцем тронуть. И Джайра воспользовалась этим.

Акадия резко обернулась к Амрене, окатив ее волной гнева.

– Да что ты можешь знать о Джайре, кроме своей ненависти и зависти к ней.

– Знаю, и достаточно для того, чтобы иметь причины изгнать ее отсюда навсегда, а может, и казнить. Ведь это из-за нее погибла Эврикида.

Лицо Акадии стало изменяться, принимая все более обеспокоенное выражение.

– Пока Джайра здесь, весь авангард и легаты находятся в постоянном бдении.

– Замолчи, – процедила Акадия сквозь зубы, но легат продолжала наступление.

– Я слышала ваш разговор с Эврикидой, как вы создали из этой бездомной совершенное оружие, только вот что-то это оружие больше не хочет, чтобы им управляли. Да и другим оно тоже оказалось нужно позарез.

Акадия молчала. Каким образом маленькая послушница подслушала разговор, давность которого переваливала за тридцать лет, уже не имело значение.

– И что же, – голос стал срываться, как ни пыталась контролировать его Акадия, – что ты собираешься делать? Пока я на троне, у тебя нет полной власти, да и Джайра тебя ненавидит не в меньшей мере, чем ты ее. Ты сама говоришь: она не хочет никому больше подчиняться, – значит, и тебя слушаться не станет...

– Как и тебя, верховная амазонка, – что-то в интонации и в самих словах, достаточно простых, но сказанных с таким огромным весом, привело Акадию в крайнее замешательство, и необъяснимый панический страх заставил искать пути спасения...

Будучи далеко от этого судьбоносного разговора, кипя от злости, Джайра шла, не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого сборища. Ноги привели ее на главную площадь перед Дворцом Справедливости, верхушка хрустального купола которого уже набирала краски рассвета. Над всей площадью возвышалась статуя Имраны Заступницы, протягивающей навстречу левую ладонь в дружественном жесте. В туманном освещении гранитное изваяние было будто живым, и Джайре всегда казалось, что она улыбается ей. Сколько надежд было в душе, когда Джайра впервые увидела ее, облаченную в искусно вытесанный скульпторами застывший плащ, словно развевающийся на ветру, в этом великолепном крылатом шлеме без забрала; сколько восторга и безудержной радости просто потому, что она даст клятву этой легендарной воительнице, пускай и всего лишь памятнику. Правая рука женщины, положенная на сердце, все еще где-то в глубине вызывала, как и в прежние времена, сильные чувства, что-то вроде мужества, верности, целеустремленности, и улыбка Имраны не оставляла сомнений в том, что они послужат только благородным целям. На гранитном постаменте даже при слабом сиянии светочей было отчетливо видно надпись: "Не человек должен служить магии, а магия – человеку. Это и великий дар, и большая ответственность. Не искушенный – не злодей, но раскаявшийся достоин прощения". Когда началась Война за Северное Побережье, Ардонию больше некому было защищать, в городах остались только женщины, немощные и дети, тогда и началась Охота на женщин, способных очаровывать своей красотой. С тех самых пор и существуют амазонки. Из года в год, изо дня в день они искали способ вернуть миру все то благое, что он потерял в ходе многочисленных воин и что удалось сохранить им. Вытесанные слова были частью клятвы, которая являлась для амазонок святой истинной во всем. Эту клятву никто не нарушал, но и Джайра не делала этого никогда. Важно то, что тогда Акадия, та самая Акадия, легат, только что получившая звание легиоры и взошедшая на трон верховной амазонки, которая выбрала в свои опционы Джайру, не поверила ей и выдвинула обвинение. Она прекрасно помнила тогда торжество Амрены и ее сторонниц, растерянность Акадии и отчаяние Ксии, еще послушницы, ее ученицы. Страшно подумать, как давно это было – больше десяти лет назад! Хотя по самой Джайре это не скажешь – ее внешность не изменилась благодаря унаследованному эльфийскому долголетию, правда, неизвестно, каким образом оказавшемуся в ее крови, – чего не скажешь о внутреннем состоянии. В один момент все чувства, притупленные временем и долгим скитанием в поисках нового пристанища, вдруг стали острыми ножами, и их ничто не могло вытеснить, уже ничто.

"Странно. И даже обидно. Я хороню свою нынешнюю семью на руинах старой. Говорят, когда человек теряет свой дом, в мире для него больше нет безопасного места. Где мне теперь искать свой дом, свой безопасный уголок?.."

– Ты помнишь день клятвы? – вопрос Ксии не был внезапным – ее шаги были слышны еще за пару метров от этого места. – В последнее время я часто ее вспоминаю.

Джайра обернулась к амазонке. По внешности ей дашь столько же, сколько и ей самой – лет двадцать, не больше. Волосы цвета опавшей осенней листвы гладко завернуты в ракушку, но, сколько помнила свою ученицу Джайра, одна прядь всегда выбивалась и ложилась ровной ленточкой на правый глаз. Родинка у внешнего уголка левого глаза все еще приковывала к ним внимание. Маленькая ученица выросла. Сколько порывов и сил было сокрыто в душе Ксии, знала только Джайра, и как жаль, что она никогда не откроет их миру.

Амазонка, различив в полумраке татуировку плюща на левой щеке наемницы, устремила взгляд, преисполненный отчаянной верности, на взиравшую на них Имрану.

– Я – амазонка, бесстрашная защитница чести. Я – воин на страже благоденствия мира. Я – странница в поисках счастья народа. Клянусь никогда не отступать от угрозы, какой бы она не была. Клянусь чтить и хранить наветы Протекторов, принимая их за законы. Клянусь вернуть в мир все то благое, что он потерял, в стремлении сделать его лучше. И магия мне в этом поможет, ибо не человек должен служить магии...

– ... а магия – человеку, – закончила Джайра вместе с ней, только получилось как-то слишком мрачно. – Это ты прислала мне синего сокола?

– Да, я. Я послала его, как только смогла – ты же знаешь, в первую очередь нужно было обеспечить безопасность всего поселения...

– Да-да, знаю...

Звон наконец-то умолк, но пение продолжалось, и удары колокола сами собой отзывались в голове. Сглаживало гул только журчание воды из фонтана неподалеку.

– Получила повышение? – Джайра кивнула на плащ Ксии.

Пребывающая в заботливом беспокойстве и нерешительности, Ксия просияла:

– Да, месяц назад. Благодаря тебе, – наемница непонимающе взглянула на амазонку. – Ну, это ведь ты научила меня всему.

Джайра отмахнулась.

– Я дала тебе только основные навыки, до авангарда ты дослужилась сама. Не преувеличивай ценность моих уроков, они стоят столько же, сколько...

– Нет, – с энтузиазмом перебила ее Ксия, – нет, вовсе нет! Ты была лучшей центуорой, все это говорят. Никто лучше тебя не мог оценить баланс меча или предугадать следующий удар противника... Помнишь, как ты меня обучала? – она надула губы и весьма образно поддразнила: – "Перестань думать о моем мече! Думай о своем! И не бойся синяков от ударов – лучше синяки, чем кровавые раны!", – Джайра заулыбалась, узнавая свои слова строгого учителя. Увидев ее реакцию, Ксия продолжала: – "Не зевать! В бою у тебя не будет на это времени!", "Что значит – "попробую"? Либо делай, либо не делай! Врагу ты также будешь отвечать на удары?"...

– Но ведь обучение было не закончено, – уже почти смеясь, прервала ее Джайра. – Ты без меня стала разведчицей, лучницей, копейщицей, стражницей, а теперь вот и авангардом.

– Дело не в этом, – неожиданно Ксия прямо посмотрела в глаза Джайре. – Ты была всем для амазонок. Ты и сейчас многое для них значишь, иначе они бы так бурно не реагировали на твое появление. Ты была единственной, кто мог в одночасье поднять всех и построить в безупречно ровные ряды, могла поднять парой слов боевой дух на столько, что от своей храбрости начинала кружиться голова. Ты и сейчас нам всем нужна. Останься.

Джайра молча покачала головой, опустив глаза. Ученица все еще возлагала на учителя слишком большие надежды.

Не отвечая, наемница медленным тихим шагом двинулась по сиреневой аллее. Амазонка в ожидании шагала рядом с ней.

– Ты же знаешь, что я не могу.

– Почему? Твоя невиновность доказана, наказание ты уже отбыла сполна: десять лет изгнания – не шутка!

– Преступление не так-то просто выкинуть из памяти...

– Но ведь ты его не совершала, так? – Ксия остановилась, зайдя вперед Джайры и преградив ей дорогу, взяв за плечи. – Ты не могла пойти на такое предательство.

С тем же каменным лицом, что она смотрела на погребальный костер, Джайра смотрела на Ксию. Пение медленно замолкло, даже эхо утихомирилось.

– Я в это никогда не верила, – почти шепотом продолжила амазонка. – Акадия была твоей наставницей долгое время, не могла же ты вот так просто пойти против нее, пойти чуть ли не на убийство. Это не в твоем характере. Ты лучше бы предала себя, чем кого-либо еще.

Вокруг стояла живая тишина, которая бывает только перед самым часом рассвета.

– Вот только почему-то у Амрены нашлись доказательства, – без интонации произнесла наемница. – Спасибо тебе за твою веру в меня, но лучше не возвращаться в прошлое. Сколько бы мы ни говорили об этих ранах, они никогда не затянутся.

С площади кто-то позвал Ксию, но та все еще стояла перед Джайрой, стараясь подобрать слова для утешения. Оставался только последний вопрос:

– И что же ты теперь будешь делать?

Джайра благосклонно улыбнулась.

– А что обычно делают одинокие скитальцы? Что-то вроде "спасают мир от зла"? Не беспокойся, для меня найдется еще немало дел. Тебя зовут, не томи ожиданием.

Глубоко вздохнув, девушка долгим движением убрала руки с плеч подруги и неохотно пошла на зов, обернувшись проследить, куда та направится.

Территория амазонок располагалась на холмистой равнине, питавшейся от трех полноводных рек: Малеи, Эюны, протекающей голубой лентой с Ледяных гор через всю Ардонию на север к Серебряному морю, принадлежащему Бесконечному океану, и ее притока – Дочери Эюны. С любого достаточно высокого холма было хорошо видно не только небольшие долины этих рек, но и всю равнину до самого подножия гор, а южнее слабо мерцала тонкая светлая полоса – заслон от южных земель. На одном из таких холмов неподалеку от площади любила когда-то проводить время в раздумьях бывшая амазонка. Высокое изваяние лучницы в темноте озарялось лиловым светочем, создающим слабую иллюзию движения, впрочем, способную постоянно внушать страх троллям с западного холмистого Удела, куда был устремлен лук амазонки. В тени никто не мог тебя заметить, а предрассветные сумерки предоставляли в твое распоряжение полное одиночество, что сейчас было и нужно Джайре. Как и прежде, устроившись в самом темном углу и обхватив руками колени, она наблюдала за медленно расцветающим небом.

С самого начала все эти интриги среди амазонок казались Джайре бредом сумасшедшего. Ну, как можно было говорить о добродетели, когда за спиной была спрятана корысть? Что так изменило высоконравственных защитниц мира? Когда это произошло? Момент упущен, с этим ничего не поделаешь.

Но что-то отравляло их разум, заставляло думать о власти. Зачем? Почему? Джайра была уверена, что они бы сами не смогли ответить на эти вопросы, задай их им. Никогда никто и не помышлял раньше о том, как бы самой занять трон, всегда выбирали лучших – тех, кто следовал своей клятве без каких-либо сомнений и ни при каких обстоятельствах не отступился бы от нее. Держать столько ненависти не то чтобы к миру, к кому-то вообще было просто ужасно с точки зрения амазонок, их главным средством достижения благополучия были мирные переговоры, реже – дебаты у барьера. Любое злодеяние вызывало отвращение... Вот почему нарушение клятвы, даже ложное, тогда так сильно повлияло на решение суда амазонок. Такая ненависть никогда не забывается, не поможет даже время. Даже если кто-то простил Джайру, например, Акадия, выказывающая столько внимания на церемонии погребения, отношение уже не станет прежним. А сколько было планов на будущее! Сколько открытых горизонтов! И восстановление разрушенного временем амфитеатра с высокой трибуной в виде дракона, чтобы вернуть ораторские выступления легатов; и приглашение дварфов для обучения амазонок кузнечному делу; и покупка самых лучших лошадей – из самой Таурии. И много раз в обсуждении участвовала и сама Эврикида, искренне желавшая помочь возрождению былого величия амазонок при Протекторах. Все обратилось в прах, когда Джайру изгнали. Спасибо Эврикиде – она взяла ее под свою опеку, несмотря на все свои проблемы. Когда синий сокол принес Джайре известие о смерти ведьмы, она была в Шерии, ожидая наставницу уже второй день, чтобы отправиться зачем-то в эльфийские княжества, будто бы их там кто-то ждал. Увидев поутру птицу на подоконнике снятой на время комнаты, она даже не подумала, что в письме может быть что-то плохое. Эврикида часто посылала синих соколов, так как ей не хватало терпения сидеть на месте в ожидании и в письмах она называла только конечное место прибытия. Открывая аккуратно свернутый маленький свиток, который уже сказал ей о том, что это не письмо наставницы, Джайра ожидала увидеть там одно короткое слово – название эльфийского княжества или города, где они должны встретиться, но странное чувство тревоги не ошиблось. Мортос. Самый могущественный темный архимаг. Но зачем ему понадобилась ведьма огня? Что ему от нее было нужно?..

– Откуда ты знаешь, что это был Мортос?

– О, мой друг, ответ настолько прост, что я даже не знаю, как тебе его преподнести.

– А, ну да. У вас чем проще, тем сложнее.

– Твой сарказм иногда сбивает меня с толку...

Чтобы сообразить не шевелиться, было всего пара мгновений, но даже их не потребовалось – у наемницы ее уровня это было в порядке вещей, даже в спокойствии она могла сохранять полную неподвижность. Но эти двое могли привлечь внимание своим шумом даже статуи, не говоря о троллях, с чьих территорий они пришли.

– Почему ты вообще меня сюда привел? Как это может мне помочь?

– Ты единственный человек, которого я знаю. Твоя предшественница этого звания сейчас превращается в пепел на том погребальном ложе, как должно любому чародею.

– Почему бы не прийти к амазонкам как подобает твоему сану? В конце концов, можно было пойти с тем пограничным стражем, а я тем временем уже давно бы слушал вести в Октаве.

– Ответ на этот вопрос ты знаешь: эльфов люди не слишком-то любят, что не заслужено. В отличие от вас мы умеем прощать и развеивать ложные подозрения, в то время как вы кормите свое недоверие беспричинными обидами...

– Вот не надо сваливать на меня тысячелетнее молчание.

– Я ничего про это не сказал...

Эльф присел у правой ноги каменной амазонки, глядя на церемонию похорон. Глаза его удивительным образом даже при лиловом свечении сияли яркой голубизной, какая бывает только у вод Озерного Края. Одеяние лучника с витым орнаментом узоров не оставляло сомнений в том, что эльф действительно из Западных Лесов, а не веллиец – у того обязательно была бы татуировка какого-нибудь растения на лице и были бы открыты руки. Светлые, почти белые волосы гладко заплетены в косу – явный признак того, что он принадлежит какой-нибудь княжеской личной гвардии; обычные лучники носили волосы полураспущенными, а пограничники и вовсе их обрезали до плеч. Темную фигуру, появившуюся рядом с эльфом, было трудно разглядеть, но, тем не менее, одно понятно сразу: наемник. Ни гербов, ни нашивок, ни насечек; не разобрать, откуда он, только если не присмотреться к внешности, к лицу. Прямой нос с заостренным кончиком, миндалевидная форма глаз, острый подбородок и волосы цвета горячего шоколада, как и плодородная земля его родины, – южанин.

– Ты уверен, что нас не заметят? – судя по голосу, звучному и даже при шепоте казавшемуся кричащим, он не совсем простой наемник; был когда-то солдатом. Но что-то было в нем еще...

– Уверен, как и то, что скоро рассветет, – голос плавно меняет мелодичность – певец. – Смотри. Они все на погребении. Вон там, у желтого светоча, должны быть разложены вещи ведьмы.

Джайра встрепенулась. "Что за наглые воры!"

Наемник издал смешок, отдающий легкой паникой.

– Что? Над чем ты смеешься?

– Ты серьезно думаешь, что нас не заметят? Точно так же ты мне это говорил, когда мы пытались пройти мимо троллей. Помнишь, чем это обернулось? – он потрепал свой плащ с огромной дырой внизу. – Думаю, здесь одними дубинами и когтями не обойдется.

– Что ж, я мог с этим делом справиться лучше, – эльф скромно пожал плечами и уже подался вперед, как наемник его остановил, зацепив рукой за капюшон.

– Поэтому в этот раз я поведу.

– Но ты же не знаешь местность.

– Для этого не обязательно знать каждый куст.

Боковым зрением Джайра увидела, как наемник осмотрелся. Мало кто знал, что боковое зрение может показать намного больше, чем прямой зрительный контакт. Эта старая хитрость известна в основном Искателям и некоторым Стражам, среди наемников мало кто понимал смысл этой уловки. И... вот оно! В волшебном свете его глаза показали тайну наемника, которая ускользнула от Джайры вначале. Всего одно мгновение и слабый красный отблеск в глазах.

"Некромант".

Так и не заметив ее, оба странных вора начали спуск с холма, издавая только тихий шорох, как если бы это рыскали охотничьи ищейки. Только вот кто же их подослал?

Озерный эльф и некромант. Не кажется ли не вполне естественным такой союз? Да наплевать, если бы они сейчас сообща не подбирались к вещам ведьмы с какими-то своими целями. Они явно знали убитую, иначе зачем им все это? Знакомство этого эльфа с Эврикидой еще можно объяснить, но вот наемнику, да еще и некроманту здесь не место. Его убили бы и в деревенском захолустье, травили бы собаками, а потом позвали бы Искателя или Стража завершить дело; амазонки не исключение. В обычной ситуации навряд ли бы кто-то стал так рисковать ради каких-то безделушек... Возможно, они даже знают разгадку тайны.

В голове отдавался гулом торопящийся стук сердца. Встав во весь рост, Джайра, почти не дыша, наблюдала за их передвижением. Всего пару метров до желтого светоча! Тоже видевшая крадущихся по холму посторонних, им наперерез бежала Ксия, выпутываясь из перевязи маленького амазоничьего рога.

– Не успеешь.

Некромант оставил эльфа в тени бука, самостоятельно перебравшись за спинами амазонок к светочу.

– Ловко.

Еще немного. Даже если бы Ксия успела протрубить тревогу, эльф мог за пару мгновений забраться на дерево, а некромант – спрятаться за светочем, пока бы амазонки соображали, что происходит. Даже если бы некроманта схватили, он бы успел взять то, что хотел.

– Ну же!

Некромант делает шаг назад, оборачивается к эльфу. Ксия мешкает, видя напряженно стоящую на холме Джайру. Но что делает эльф! Какого демона он вышел на свет! Кажется, он подает какие-то знаки некроманту, и тот устремляется призрачной тенью снова к холму, но останавливается в немой растерянности, видя на своем пути не замеченную ранее ими наемницу. Ксия исполняет свой долг – по долине разносится тревожное гудение рога. Моментальная реакция стражниц не оставила ворам даже шанса скрыться, не то чтобы сбежать. Ксия стояла на том же месте, где наконец-то смогла снять рог с пояса, и в недоумении поглядывала то на схваченных воров, то на Джайру, раздосадованную и ослепленную проснувшимся солнцем. Убирая руку от глаз, она вспомнила старую поговорку, часто слышимую ею от наставницы:

– Бесполезно ловить удачу за хвост, если капканы ставила не ты.

Чего они этим добивались? Просто лазутчика-эльфа Акадия бы еще пощадила в силу союза амазонок с эльфами, но не вора, вора драгоценного имущества ее сестры. На благополучный конец нечего и надеяться. Но что им было нужно в вещах ведьмы огня? Сколько помнила Джайра скудный, но уникальный запас Эврикиды, он был всегда неизменен, и ничего особо ценного там не было. Во всяком случае, ответ на этот вопрос уже не узнать.

С холма можно сразу спуститься к коновязи, где ожидал ее не расседланный Ворон, жеребец из Таара, верный спутник многих путешествий наемницы. Если бы не недовольное фырканье и раздраженное дрожание, в еще не отступившей темноте его было бы не разглядеть – редкая в восточных породах лошадей вороная масть имела интересную особенность не давать отблесков во мраке. Еще будучи безымянным, конь предназначался в конюшни султана, но пришелся по вкусу ассасину-"око" по прозвищу Безымянный и был украден в первую же ночь на новом месте. Надо отдать должное мастерству ассасина – пропажу обнаружили только ближе к обеду. Еще бы, ведь это была Джайра.

Подойдя к коню, наемница проверила подпругу.

– Что за ребячество...

Послушницы, любящие заплетать и украшать ленточками гривы и хвосты местных лошадей, уже успели поработать и над Вороном, из-за чего он и ворчал, не давая спать соседям. Успокаивающе похлопав любимца по мощной шее, Джайра беспощадно оборвала ленты и распустила косы. Конь благодарно встряхнулся, снова все разлохматив и вызвав кривую улыбку хозяйки. Рядом с коновязью лежала расшитая походная сумка из кожи таурийских варанов, отлично сохраняющая прохладу для еды, которая тоже тут имелась. Заботливая припасливость Ксии.

– Благодарю, но у меня есть все, что нужно, – заранее услышав шаги амазонки, Джайра похлопала по своей седельной торбе из кожи серых дахавских кобр. Ксия вздохнула, опустив руки.

– Да уж, твое снаряжение гораздо лучше, чем могут предложить амазонки.

– В этом-то и вся прелесть свободного наемника, – лукаво улыбнулась Джайра. – Твоя сумка, впрочем, может пригодиться... если бы ты согласилась поехать со мной.

Ксия изумленно уставилась на Джайру, даже не предполагая такого предложения от нее. Наемница решила не упускать шанса вытащить способную ученицу на свет.

– Подумай хорошенько, прежде чем отказываться. Ты даже не представляешь, сколько возможностей ждет тебя за воротами заставы. Понимаю, я тоже раньше наивно думала, что внешний мир не пригоден для жизни, поэтому и ненавидела Эврикиду поначалу за то, что она заделалась моим тюремщиком. Но именно она и стала моей путеводной звездой и помогла мне стать такой, какая я есть. Вот и ты не упускай свой шанс стать кем-то большим, стать лучше...

– Ты, думаешь, стала лучше? – неожиданная резкость подруги одновременно и ошарашила Джайру, и подтвердила ее предположения. Наемница, отвернувшись, ухмыльнулась. – Ты стала жестокосердной, недоверчивой, упрямой до предела – и это ты называешь улучшением? У меня другое мнение на этот счет.

– Что ж, ты вольна сама выбрать свою жизнь, – игриво ответила Джайра. – Смотри, только не ошибись... Кстати. Странно, что ты не присматриваешь за теми ворами.

Снова вздох. Это уже начинало раздражать.

– Ну, что там опять? Говори живее – я хочу сейчас же уехать.

– У тебя не получится, – наемница уже затаила дыхание, ожидая наихудшего. – Акадия отдала приказ не выпускать тебя из поселения без ее разрешения.

Вот это и было наихудшим – последние попытки верховной амазонки удержать бывшую подручную не убеждениями, так силой.

– Неужели она думает, что я так легко подчинюсь? – Ксия, в отличие от Ворона, не привыкшая к таким внезапным взрывам гнева, вздрогнула и только через пару морганий сообразила догнать Джайру, порывисто направившуюся во Дворец Справедливости.

По дороге им нужно было пройти мимо толпы стражниц и авангарда, обезоруживающих и связывающих пленников, впрочем, совсем не сопротивлявшихся, особенно некроманта, который всем своим видом показывал полное смирение с участью, будто он был отнюдь не против смертной казни. Если по внешности эльфов всегда было сложно определить их истинный возраст, то у некроманта можно было хотя бы назвать тот возраст, во время которого его настигло проклятье. Лет двадцать, может на пару лет больше. Обоих можно назвать ровесниками Джайры и Ксии. Тогда как эльф пытался в чем-то вразумить амазонок, наемник безмятежно осматривался по сторонам, по всей видимости, считая эти пейзажи последними, что видит в своей жизни. Поэтому не было странным то, что он обратил внимание на двух воительниц, почему-то не участвующих в аресте.

– Что ты собираешься делать? Разнести до руин Дворец Справедливости?

– Нет, ей это будет только на руку, если я покажу свою силу. Я поступлю так, как того от меня ждут они.

Ксия помолчала пару секунд, но ничего не смогла придумать.

– А они ожидают предательства?

– Нет, но почти.

– Но подожди! Так же нельзя!..

Проходя мимо связанных воров, Джайра глянула на некроманта, вдруг сосредоточившего все свое внимание на наемнице и слегка щурившегося, будто что-то припоминая. Может быть, и она бы что-то вспомнила, но отмахнулась от этих ненужных сейчас мыслей. На первом плане была цель успеть к Акадии до того, как к ней приведут воров, иначе та придумает еще миллион и один повод задержать Джайру. Даже если она использует суд как средство своих намерений, Джайра сумеет извлечь из этого и свою выгоду. Но все же интерес к оружию, изъятому у лазутчиков, оказался на короткий миг сильнее интереса поскорее покинуть поселение раз и навсегда.

Странно и даже немного страшно видеть оружие в руках того, против кого оно создавалось. Это как если бы медведь ставил капканы в лесу для других медведей. Как бы это абсурдно ни казалось, но именно такие сюррикены, один из которых был у некроманта, предназначались для истребления нечисти. Заколдованные некогда волхвами и благословленные триумвиратом Сакротума, большей частью они принадлежали экзорцистам. Но даже этот сюррикен был слишком большой для метания подобно дротикам или ножам. Скорее он был похож на бумеранг с шестью зазубренными лопастями. "Хорошее прикрытие". Джайра снова взглянула на некроманта. Тот, видимо, задев у кого-то из амазонок позолоту на доспехах, – один из "благородных" металлов, почитаемыми за совершенный материал для оружия против зла, – отдернулся как от ожога, привлекши этим внимание. "Не повезло". Теперь это оружие борцов со злом только ухудшит его положение.