Текст книги "Орудия смерти. Город Костей (СИ)"

Автор книги: Izi23mimi23

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Нацу подвел Люси к одной из кабинок:

– Клэнси не пускает сюда нежелательных личностей.

– Он же демон, – прошептала Люси.

В сторону девушки повернулись несколько посетителей. Среди них Люси заметила юношу с торчащими в разные стороны синими дредами. Напротив него сидела красивая длинноволосая индианка с полупрозрачными крыльями за спиной. Заметив, как мрачно юноша смотрит на нее, Люси обрадовалась, что в ресторане не очень много посетителей.

– Ничего подобного. – Нацу прошел в кабинку.

Люси хотела двинуться следом, но ее опередил Грей. В итоге ей пришлось сесть напротив Нацу с Греем. Она старалась не ударить левую руку: локоть все еще ныл. В голове ощущалась странная пустота, словно Безмолвные Братья вычистили все ее внутренности, словно она превратилась в пустую оболочку, легкую до головокружения.

– Он ифрит, – пояснил Нацу. – Это маги, лишенные колдовских способностей, полудемоны, которые не могут насылать заклятия.

– Бедолаги! – произнес Грей, раскрывая меню.

Люси последовала его примеру. Среди особых блюд упоминались цикады в меду, тарелки с сырым мясом, целиковая сырая рыба и, наконец, нечто под названием бутерброд с жареной летучей мышью. На странице, посвященной напиткам, были перечислены различные виды крови, предлагаемой в разлив, – правда, без указаний ее групп и резус-факторов. Люси с облегчением поняла, что в ресторане угощают кровью животных.

– Кто же станет есть сырую рыбу? – поинтересовалась она вслух.

– Водяные кельпи, шэлки – люди-тюлени, может, какие-нибудь русалки, – ответил Грей.

– Только не вздумай заказывать волшебную еду, – предупредил Нацу, глядя на Люси поверх меню. – От нее у людей немного крышу сносит. Стоит съесть, например, волшебную сливу, как в следующую минуту ты уже несешься с рогами на голове по Медисон-авеню в чем мать родила. – И поспешно добавил: – Со мной такого ни разу не случалось.

Грей захохотал:

– А помнишь… – Затем последовал рассказ, переполненный таинственными именами и непонятными терминами.

Потеряв нить рассказа с первых же секунд, Люси просто разглядывала Грея. Он словно ожил, в нем внезапно забурлила энергия. На фоне Нацу он даже стал как-то ярче. Если Люси стала бы их рисовать, то Нацу нужно было бы выводить мягкими, слегка размытыми линиями, а Грея наоборот – резкими, четкими штрихами.

Нацу слушал молча, опустив глаза вниз и постукивая ногтем по стакану. На его губах играла слабая улыбка. Люси показалось, что мысли Нацу были очень далеки. Неожиданно она почувствовала симпатию к Грею. С такими, как Нацу, приходится нелегко. «Меня всегда забавляли признания в любви, особенно если она безответная» – Клэри до сих пор помнила его слова.

Нацу остановил проходящую мимо официантку:

– Нам когда-нибудь принесут кофе? – Он прервал Грея на полуслове, и тот сразу сдулся.

Люси поспешно вставила:

– А зачем столько сырого мяса? – Она показывала пальцем на третью страницу меню.

– Для оборотней, – объяснил Нацу. – Я и сам иногда заказываю стейк с кровью… – Протянув руку, он перевернул меню Люси. – Человеческая еда на обороте.

Люси в полном изумлении пробежала глазами перечень привычных блюд. Чего там только не было!

– У них и коктейли есть?

– Абрикосово-сливовый с цветочным медом – просто обалденный, – заметила подошедшая к их столику Эльза. Возле нее стоял Жерар. – Подвинься! – скомандовала она. Люси вжалась плечом в холодную кирпичную стену. Вслед за Эльзой уселся Жерар, на виноватую улыбку которого Люси даже не ответила. – Обязательно попробуй.

Не разобравшись, с кем именно говорила Эльза, Люси решила промолчать. Волосы Эльзы щекотали ей лицо; от них исходил приятный ванильный аромат. Люси с трудом сдерживалась, чтобы не чихнуть: ну почему некоторые девчонки хотят пахнуть, как десерт?

– Как съездили в Город костей? – поинтересовалась Эльза, раскрывая меню. – Удалось выяснить, что там с памятью Люси?

– Теперь у нас есть имя, – ответил Нацу. – Джувия…

– Тише ты! – зашипел Грей, хлопнув его по руке закрытым меню.

– Черт! – Нацу поморщился от боли. – Ты чего?

– Здесь полно нежити! Не мне тебе объяснять. Будешь на каждом углу кричать о подробностях нашего расследования?

– Расследования? – насмешливо повторила Эльза. – Мы стали детективами? Тогда предлагаю завести всем кодовые имена.

– А что, хорошая идея, – одобрил Нацу. – Чур я барон Хотшафт фон Гугенштайн.

Грей прыснул прямо в стакан.

К столу подошла официантка, чтобы принять заказ. Вблизи она оказалась действительно хорошенькой, но глаза у нее были не очень приятные: полностью синие, без малейших признаков белка или зрачка. Она улыбнулась, и во рту сверкнули маленькие острые зубки.

– Решили, что будете есть?

Нацу ухмыльнулся:

– Мне как обычно.

Официантка улыбнулась ему в ответ.

– Мне тоже, – произнес Грей. Улыбки он не удостоился.

Эльза долго привередничала при выборе фруктового коктейля. Жерар заказал кофе, а Люси после мимолетного раздумья остановилась на большой чашке кофе и кокосовых оладьях. Поморгав синими глазами, официантка ушла выполнять заказ.

– Она тоже ифрит? – поинтересовалась Люси.

– Кайли? Нет. Скорее всего, наполовину фея, – предположил Нацу.

– У нее русалочьи глаза, – задумчиво возразила Эльза.

– То есть вы не знаете точно? – просил Жерар.

Нацу покачал головой:

– Лично я считаю, что не надо лезть другим в душу. – Он слегка толкнул локтем Грея: – Выпусти-ка меня на секунду.

Грей сердито сдвинул брови, но подвинулся.

Нацу подошел к Кайли, которая передавала повару через раздаточное окно их заказ. Повара видно не было – торчал только белый колпак. С обеих сторон из колпака выходили длинные, покрытые шерстью уши. Кайли с улыбкой обернулась к Нацу. Он обнял ее, и девушка тут же к нему прижалась. Люси задумалась: что конкретно имел в виду Нацу, когда говорил, что «не надо лезть другим в душу»?

Эльза закатила глаза:

– Зря он так фамильярничает с обслугой.

Грей поднял голову:

– Думаешь, он только делает вид, что хорошо к ней относится?

Эльза пожала плечами:

– Это ведь нежить!

– Ну и?.. – допытывалась Люси.

Эльза равнодушно посмотрела на нее:

– Что «ну и?..»

– Я не понимаю, чем вам не угодила нежить? Вы не охотитесь на нее – ведь это не совсем демоны, хотя и не люди. Вампиры, например, убивают: они кровопийцы…

– Только преступники среди вампиров пьют кровь у живых людей, – перебил Грей. – Таких нам разрешено убивать.

– Хорошо. А оборотни? Кто они такие? Щенки-переростки?

– Они убивают демонов, – объяснила Эльза. – Поэтому мы стараемся без лишней надобности друг друга не беспокоить.

«Это как сохранять жизнь паукам, потому что они едят комаров», – пришло Люси в голову.

– То есть нежить достаточно хороша, чтобы ее оставили в живых, достаточно хороша, чтобы готовить вам еду, но в остальном – раса второго сорта?

Эльза и Грей уставились на Люси так, словно она только что произнесла речь на языке урду.

– Они просто другие. Не такие, как люди, – наконец выговорил Грей.

– Лучше, чем примитивные? – поинтересовался Жерар.

– Нет, – решительно ответила Эльза. – Примитивных можно обратить в Сумеречных охотников – мы и сами произошли от них. Но ни одно существо из нежити нельзя превратить в члена Конклава: они не выдерживают, когда на них наносят руны.

– То есть они слабые? – спросила Люси.

– Я бы не стал так говорить. – Нацу вернулся на свое место рядом с Греем. Его волосы были всклокочены, на шее краснел след от помады. – Учитывая, что сейчас нас могут услышать пери, джинны, ифриты и бог знает кто еще. – Он с улыбкой посмотрел на подошедшую с подносом Кайли.

Люси стала с подозрением разглядывать кокосовые оладьи – золотисто-коричневые, пропитанные медом. Когда Кайли, покачивая бедрами, удалилась, Люси осторожно откусила кусочек. Невероятно вкусные!

– Я же говорил тебе, это самый лучший ресторан на всем Манхэттене, – напомнил ей Нацу. В руках он держал брусочек картошки фри.

Люси повернулась к Жерару: тот молча пил кофе, уткнувшись в чашку.

– М-м-м… – Грей что-то промычал с набитым ртом.

– Вот именно. – Нацу посмотрел на Люси. – В любом случае, наше отношение к нежити взаимно. Мы недолюбливаем некоторых из них, а они – некоторых из нас. Несколько сотен лет перемирия благодаря Договору не в силах стереть следы тысячелетней вражды.

– Она не знает, о каком Договоре идет речь, – сказала Эльза, символически прикрываясь от Люси ложкой.

– Знаю, – ответила Люси.

– А я нет, – заявил Жерар.

– Вообще-то никому нет дела до того, что именно ты знаешь. – Нацу внимательно посмотрел на картошку перед тем, как съесть ее. – Я с удовольствием общаюсь с отдельными представителями нежити, но далеко не всегда и далеко не везде. И тем не менее нас не приглашают на одни и те же вечеринки.

– Погодите! – Эльза резко выпрямилась. – Какое имя ты назвал? То, которое вспомнила Люси.

– Я так и не назвал. По крайней мере, не успел произнести его до конца. Джувия Локсар. – Нацу насмешливо улыбнулся Грею. – Страшна Джувия, наш герой, как огромный геморрой!

Грей пробормотал в чашку с кофе что-то вроде «щукин шин». Люси стало смешно.

– Я почти уверена… – Эльза порылась в сумке, вытащила оттуда сложенный листок голубого цвета и повертела его между пальцами. – Смотрите!

Грей взял листок, заглянул в него и, пожав плечами, передал Нацу.

– Это приглашение на вечеринку где-то в Бруклине, – заявил Грей. – Ненавижу Бруклин.

– Не изображай из себя сноба, – одернул его Нацу. И вдруг, совсем как Эльза, резко выпрямился. – Кто дал тебе приглашение, Эльза?

Она неопределенно взмахнула рукой:

– Кельпи из «Адского логова». Говорил, что планируется классная вечеринка. У него была целая пачка таких приглашений.

– Что там у тебя? – нетерпеливо спросила Люси. – Покажи!

Нацу протянул листок. На тонкой бумаге, похожей на пергамент, виднелись изящные буквы. Приглашение зазывало в скромную обитель некоего мага по имени Джувия Великолепная. Посетителям обещали потрясающие наслаждения, превосходящие самые смелые фантазии.

–Джувия… – произнес Жерар. – Уж не та ли, которая Джувия Локсар?

– Вряд ли в Нью-Йорке и его окрестностях есть другие маги по имени Джувия, – заметил Нацу.

Грей непонимающе уставился на приглашение.

– Значит, мы должны идти на вечеринку? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Мы никому ничего не должны. – Нацу внимательно вглядывался в тонкий шрифт на листке бумаги. – Судя по тому, что здесь написано, Джувия Локсар – верховный маг Бруклина. – Он посмотрел на Люси: – Любопытно, каким образом у тебя в подсознании оказалось имя верховного мага Бруклина.

***

Вечеринка начиналась после полуночи. Чтобы хоть как-то убить время, Грей с Нацу удалились в оружейную комнату, а Эльза с Жераром объявили, что идут гулять в Центральный парк – посмотреть на Ведьмины кольца. Жерар спросил, не хочет ли Люси к ним присоединиться, но та, тщательно скрывая обиду, сослалась на усталость.

В принципе Люси сказала правду: организм еще не до конца восстановился после яда Пожирателя, да и слишком раннее прерывание постельного режима не прошло бесследно. Она разулась и легла на кровать в своей новой институтской спальне. Сейчас бы заснуть, но сон никак не шел. Кофеин все еще бурлил в ее венах, будто газированная вода. Перед закрытыми глазами проносились видения: мама, Говорящие звезды, голоса Безмолвных Братьев, звучащие в голове… Для чего могущественный маг заколдовала ее память? А вдруг все, что Люси помнит, – это ложь, искусственно созданные воспоминания?

Она встала с кровати, не в силах больше выносить душевные муки: мысли завели ее слишком далеко. Люси прямо босиком поплелась по коридору в библиотеку к Ходжу – может, хоть он сумеет ей помочь?

В библиотеке никого не оказалось. Косые лучи послеполуденного солнца, проникая сквозь щели между шторами, рисовали на полу золотистые полосы. На столе лежала книга в потертом кожаном переплете. Неподалеку на жердочке дремал Хьюго, спрятав клюв под крыло.

«Мама читала эту книгу, – подумала Люси, – перелистывала ее». Ей до боли захотелось подержать в руках вещь, которая была частью маминой жизни. Быстро подойдя к столу, она положила ладони на книгу. Рукам стало тепло: кожаный переплет нагрелся от солнца. Девушка перевернула обложку.

Из книги вылетел свернутый листок. Люси нагнулась, чтобы поднять его, и машинально развернула. Внутри листка оказалась фотография, запечатлевшая молодых людей чуть старше ее самой. Снимок сделали лет двадцать назад. Она поняла это не по одежде изображенных на фотографии людей – неприметной черной форме Сумеречных охотников, – а потому что тут же узнала маму. Лейла выглядела лет на семнадцать-восемнадцать, не больше; волосы струились по спине до лопаток, лицо было чуть полнее, очертания подбородка и рта чуть мягче. «Она здесь похожа на меня».

Мама обнимала какого-то незнакомого юношу. Люси словно под дых ударили: выходит, она встречалась не только с папой! Мама ни разу не ходила на свидания, романтические отношения ее не интересовали. Она очень отличалась от одиноких матерей некоторых одноклассников Люси, старательно посещавших родительские собрания в надежде познакомиться с перспективными папашами. А мама Жерара вообще завела страничку в Интернете на еврейском сайте знакомств.

У юноши, которого обнимала мама, были очень светлые волосы и темные глаза.

– Это Джудо, – раздался голос сзади. – Ему тут семнадцать лет.

От неожиданности Люси чуть не выронила фотографию. Хьюго испуганно каркнул, его перья моментально взъерошились.

– Простите, пожалуйста. – Она торопливо положила фотографию на стол и отодвинулась подальше. – Я не хотела рыться в ваших вещах.

– Все нормально. – Ходж дотронулся до снимка загрубелой, покрытой шрамами рукой, так не вязавшейся с его безупречным костюмом. – В конце концов, эта фотография имеет к тебе некоторое отношение.

Люси медленно приблизилась к столу. Снимок притягивал ее, словно магнит. Светловолосый юноша улыбался маме. В его взгляде читалось нечто особенное: так парни смотрят на девушек, которые им действительно нравятся. «На меня так еще никто не смотрел». Лицо Джудо, исполненное холодной красоты, очень отличалось от внешности ее отца, открытую улыбку которого унаследовала Люси.

– Джудо, кажется… приятный.

– Приятным его точно не назовешь, – с кривой улыбкой возразил Ходж. – Зато обаяния, одаренности и умения убеждать – хоть отбавляй. Больше никого не узнаешь?

Люси снова взглянула на фото. Слева за Валентином стоял худенький мальчик с копной темных волос. У него была нескладная фигура подростка: большие плечи и руки при сравнительно небольшом росте.

– Это вы?

Ходж кивнул.

– А еще?

Она снова уставилась на снимок… и в конце концов догадалась по очкам и глазам цвета морской волны:

– Акно!

– Верно, Акнология. Вот это, – Ходж указал на пару красивых подростков: темноволосого и красноволосую, девушка выше парня на полголовы; черты ее узкого лица показались Люси хищными, почти жестокими, – Фулбастеры. А чуть дальше, – он дотронулся до изображения очень красивого мальчика с белыми вьющимися волосами и румяным скуластым лицом, – Вайслогия Эвклиф.

– Они с Нацу совсем не похожи.

– Нацу пошел в мать.

– Прямо как групповой снимок класса, – заметила Люси.

– Почти. Это члены Круга. Фотография сделана в год его основания. Поэтому Джудо, как руководитель, стоит впереди, а Акно, его помощник, справа.

Люси отвернулась:

– До сих пор не понимаю, как мама могла ввязаться в что-то подобное.

– Ты должна понять…

– Вы все время повторяете, что я должна понять! – вспылила Люси. – Я не обязана что-либо понимать! Просто расскажите мне правду, и я пойму ее или нет.

У Ходжа дернулся уголок рта.

– Хорошо. – Он погладил Хьюго, который с важным видом вышагивал по столу. – Идея переговоров с нежитью нравилась в Конклаве далеко не всем. Члены самых почитаемых семей не желали расставаться с мнением, что нежить следует уничтожать. Причем не из ненависти, а так, ради собственного спокойствия. Гораздо проще воспринимать врагов как единую массу, а не как конкретных личностей, оценивать которых нужно по отдельности… Более того, у каждого из нас имелись знакомые, которых убил кто-нибудь из нежити. Молодость, – добавил Ходж, – не приемлет компромиссов. Для детей существует только добро или зло, свет или тьма. Джудо так и не перерос эти взгляды; наоборот, он превратился в опасного идеалиста, фанатично ненавидящего все «нечеловеческое».

– Но маму он любил.

– Да. Любил, – согласился Ходж. – И любил Идрис…

– А что такого особенного в Идрисе? – немного ворчливо спросила Люси.

– Это была… – начал Ходж и тут же поправился: – И есть родина нефилимов. Место, где они могут жить в открытую, не скрываться и не использовать защитные заклятия. Это земля, благословленная Ангелом. Приехать в Идрис и не увидеть Аликанте с его стеклянными башнями – значит не увидеть ничего. Ты не представляешь, как там красиво! – В голосе Ходжа слышалась нескрываемая тоска.

Внезапно Люси вспомнила свой сон:

– А в Городе стекла когда-нибудь проводились… танцевальные вечера?

– Каждую неделю. Танцы меня не интересовали, а Лейла ходила. И Джудо тоже. – Ходж усмехнулся. – А я рвался к знаниям, целыми днями просиживал в библиотеке. Книги в этой комнате – лишь малая часть сокровищ, которые хранятся там. Когда-то я хотел стать одним из Безмолвных Братьев, но теперь, после того что я натворил, меня уже не допустят.

– Очень жаль, – смущенно произнесла Люси. Странный сон не шел у нее из головы. Интересно, а был ли в танцевальном зале фонтан с русалкой? И была ли на Джудо белая рубашка, сквозь которую просвечивали руны?

– Можно мне взять фотографию? – спросила Люси.

Ходж на мгновение заколебался.

– Только не показывай ее Нацу. Ему и так приходится нелегко.

– Конечно. – Люси прижала снимок к груди. – Спасибо.

– Не за что. – Ходж вопросительно посмотрел на нее: – Ты меня искала?

– Просто хотелось узнать, нет ли новостей из Конклава. Про Чашу… и маму.

– Сегодня утром я получил короткое сообщение.

Клэри с нетерпением спросила:

– Они прислали Охотников?

Ходж глядел куда-то в сторону:

– Да, прислали.

– А почему они не приехали сюда?

– Есть подозрение, что за Институтом следит Джудо. Чем меньше он знает, тем лучше. – Заметив, как вытянулось лицо Люси, Ходж вздохнул: – Прости, Люсьена, но больше ничего рассказать не могу – Конклав мне до сих пор не доверяет. Увы, я не в силах тебе помочь.

В его голосе прозвучала такая глубокая печаль, что Люси не решилась продолжать болезненную тему.

– А я как раз за помощью пришла. У меня бессонница. Все время разные мысли лезут в голову. Хотела попросить…

– Нервное перенапряжение. Сейчас принесу тебе кое-что, – ласково произнес он. – Подожди здесь.

От настойки, которую дал ей Ходж, исходил приятный запах можжевельника и листвы. По пути Люси периодически открывала флакон, чтобы вдохнуть чудесный аромат. Когда она очутилась на пороге своей спальни, флакон, к сожалению, был открыт. Люси вскрикнула от изумления: на кровати валялся Нацу и разглядывал ее блокнот для рисования. От неожиданности девушка выронила флакон. Он запрыгал по полу, бледно-зеленая жидкость растеклась по деревянным доскам.

– Оп-па! – Нацу отложил блокнот и уселся на кровати. – Надеюсь, там не было ничего ценного?

– Было! Успокоительная настойка! – сердито ответила Люси.

– Жаль, что Жерара нет – он бы тебя мигом усыпил своей занудной болтовней.

Люси уселась на кровать и взяла блокнот:

– Вообще-то я никому не разрешаю смотреть мои рисунки.

– Почему? – Нацу выглядел таким взъерошенным, словно только что проснулся. – Ты неплохо рисуешь. А некоторые рисунки вообще отличные.

– Этот блокнот – мой дневник. Хоть я и не записываю свои мысли, а зарисовываю их, все равно это очень личное.

Нацу сделал обиженное лицо:

– Дневник в рисунках, и меня там нет? А как же бурные фантазии?

– Неужели в тебя влюбляются все девчонки?

Он сразу сдулся:

– При чем тут любовь? Скорее…

– А ты не пытайся постоянно играть роль очаровашки, – посоветовала Люси. – Представляешь, насколько легче будет – всем?

Нацу рассматривал свои руки, маленькими белыми шрамами уже похожие на руки Ходжа, хотя кожа на них была пока еще более молодая и без морщин.

– Если ты устала, я могу помочь заснуть… Хочешь, расскажу сказку?

– Ты серьезно? – изумилась Люси.

– Как никогда.

Нацу выглядел почти печальным. Люси положила блокнот на тумбочку и, улегшись в кровать, свернулась клубочком:

– Ну, хорошо.

– Закрой глаза. Жил-был мальчик…

Люси тут же перебила:

– Сумеречный охотник?

– Конечно. – В голосе Нацу промелькнула горечь. – Когда мальчику исполнилось шесть лет, отец подарил ему сокола. Папа сказал ему, что соколы – хищники, они убивают других птиц. Это небесные Сумеречные охотники.

Мальчик и сокол невзлюбили друг друга. Острый клюв птицы пугал мальчика, а блестящие глаза как будто все время следили за ним. Стоило мальчику подойти поближе, как сокол тут же набрасывался на него и ранил клювом и острыми когтями. Целыми неделями руки мальчика не заживали. Сокол жил на воле больше года, и теперь его уже невозможно было приручить, но мальчик старался изо всех сил, потому что так велел папа. Он проводил с соколом все свое время, разговаривал с ним, не давая уснуть: ведь усталую птицу приручить легче.

Вскоре мальчик выучился набрасывать путы на ноги и крылья сокола, умело надевал на его голову колпачок и мог держать птицу на привязи. Зная, что во время дрессировки сокол должен находиться в колпачке, мальчик сидел с ним рядом и гладил по крыльям.

Он приучил его есть с руки. Сначала сокол не прилетал за едой, а потом начал клевать с руки с такой силой, что разбивал ладони мальчика в кровь. Но мальчик все равно очень радовался – ведь у него уже кое-что получилось. А еще он хотел добиться от сокола доверия, даже ценой собственной крови. Со временем мальчик оценил красоту сокола, его крылья, созданные для быстрых полетов, его скорость и ловкость, беспощадность и… нежность. Мальчик любовался, глядя, как сокол камнем летел к земле. Когда ему удалось научить птицу прилетать на руку, мальчик почти закричал от восторга. Потом сокол стал садиться мальчику на плечо и зарывать клюв в волосы. Сокол полюбил его.

И вот настало время, когда птица была не просто обучена, а обучена как следует. И тогда мальчик пошел к отцу: он надеялся, что папа будет гордиться им. Но папа взял в руки послушную птицу и свернул ей шею. «Я просил, чтобы ты научил сокола слушаться. – С этими словами отец швырнул мертвое тело птицы на землю. – А ты научил его любить тебя. Соколы не домашние любимцы, они неистовые и дикие, сильные и жестокие. Ты не обучил его, а сломал!»

Отец ушел, а мальчик еще долго плакал над трупом любимой птицы. Наконец папа приказал слуге унести мертвого сокола и похоронить его. С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок: любовь – это уничтожение, и если тебя полюбят – значит уничтожат.

Едва дыша, Люси открыла глаза.

– Ужасная сказка, – возмущенно заявила она.

Нацу сидел на краю кровати, подтянув колени под подбородок.

– Правда? – тихо произнес он.

– Отец мальчика – просто чудовище. Это история про жестокое обращение с детьми. Жаль, я не знала, какие сказки принято рассказывать у Охотников на ночь. Видимо, только те, после которых приснится какой-нибудь кошмар…

– Иногда от рун бывают ночные кошмары, – сказал Нацу. – Если тебе их нанесли в слишком раннем возрасте.

Он задумчиво посмотрел на Люси. Вечернее солнце, пробивавшееся сквозь занавески, превратило его лицо в контрастный набросок, выполненный в технике кьяроскуро, искусно передающей игру света и тени.

– Если вдуматься, история не так уж плоха. Отец просто хотел закалить мальчика, чтобы тот стал несгибаемым.

– Нет, в жизни надо быть гибким, – сказала Люси, зевая. Несмотря на содержание рассказа, монотонный голос Нацу навевал на нее сон. – Иначе просто сломаешься.

– Сильные не ломаются. – Нацу ласково провел ладонью по ее щеке. Глаза Люси были плотно закрыты. Ее тело словно растеклось по кровати. Девушка чувствовала, что сейчас растворится и исчезнет. Она проваливалась в сон, а в голове эхом звучали слова Нацу: «Он дарил мне все, чего бы я ни захотел: лошадей, оружие, книги, даже охотничьего сокола».

– Нацу, – попыталась позвать его Клэри, но так и не смогла: сон уже крепко держал ее в своих объятиях.

***

Люси разбудил настойчивый призыв: «Вставай!» Что-то щекотало лицо. Волосы? Она резко вскочила и сильно стукнулась головой.

– Ай! Ты меня ударила! – произнес девичий голос.

Возле кровати стояла Эльза; она зажгла свет и с негодованием смотрела на Люси. Длинная серебристая юбка, расшитая блестками кофточка, ногти – как сверкающие монеты, в алые волосы вплетены мерцающие бусинки. Эльза напоминала лунную богиню. Люси хотелось ее убить.

– А кто тебя просил лезть ко мне в лицо? Я чуть не умерла от страха. – Люси потерла ушибленное место над бровью. – Ладно. Что случилось-то?

Эльза показала рукой на темное небо за окном:

– Скоро полночь. Пора выезжать на вечеринку, а ты до сих пор не одета.

– А я и не собиралась наряжаться. Так пойду. – Люси показала на свои джинсы и майку. – А что? По-моему, нормально.

– Нормально?! – Казалось, Эльза вот-вот упадет в обморок. – Даже нежить отказалась бы надеть твое тряпье! Будешь на вечеринке как белая ворона в таком… скромном виде. – Видимо, она хотела употребить гораздо более хлесткое слово, чем «скромный».

– Я и понятия не имела, что туда надо идти в вечернем наряде, – мрачно отозвалась Люси. – У меня с собой ничего нет.

– Тебе придется взять кое-что из моих вещей.

– Ну уж нет. – Люси сразу вспомнились одолженные топ и джинсы, которые были ей велики. – В смысле, не надо. Правда.

***

– Спасибо, лучше я пойду в своей одежде, – пыталась спорить Люси, смущенно стоя перед огромным зеркалом в спальне Эльзы.

– Не говори ерунды, – ответила та. – Ты выглядишь на восемь лет и, хуже того, как примитивная.

Люси воинственно задрала подбородок:

– Твоя одежда мне не подходит!

– Посмотрим.

Эльза порылась в шкафу. В ее комнате словно взорвался зеркальный шар: на черных стенах мерцали золотые завитки; одежда валялась где только можно – на смятых черных простынях на кровати, на спинках деревянных стульев, на полу возле гардеробной комнаты и у высокого платяного шкафа. Туалетный столик под зеркалом, обрамленным розовым мехом с блестками, был уставлен всевозможными баночками с блеском, румянами и пудрой.

– А у тебя здорово! – Люси стало тоскливо: вспомнились оранжевые стены ее собственной спальни.

– Спасибо. – Эльза появилась из гардеробной с маленьким комком черной материи в руках, который она кинула Люси.

Развернув его, Люси засомневалась:

– Какое маленькое!

– Оно тянется, – объяснила Эльза. – Примерь.

Люси помчалась в крошечную ванную, выкрашенную в ярко-синий цвет, и натянула платье. Оно оказалось очень узким, с тонким рубчиком по всей длине ткани. Люси даже боялась вздохнуть, когда шла в спальню. Сидя на кровати, Эльза надевала украшенные камнями кольца на пальцы ног, обутых в босоножки.

– Радуйся, что у тебя такая плоская грудь, – произнесла Эльза. – Я не могла носить это платье без лифчика.

Люси нахмурилась:

– Оно очень короткое.

– Нормальное. – Эльза пошарила ногами под кроватью. Вскоре оттуда появилась пара сапог и черные колготки в сеточку. – Вот, держи. В них ты будешь смотреться повыше.

– Ну разумеется! Я ведь плоская как доска, да еще и лилипутка!

Платье едва прикрывало бедра. Люси редко носила юбки, тем более короткие, поэтому такая длина казалась ей непристойной.

– Как же оно смотрится на тебе? – вырвалось у Люси.

Эльза хмыкнула:

– А я его ношу как футболку.

Люси плюхнулась на кровать и натянула колготки и сапоги. Обувь была ей немного велика в икрах, но на ступнях сидела как влитая. Зашнуровав сапоги, девушка подошла к зеркалу. Пришлось признать, что в коротком платье в сочетании с сетчатыми колготками и высокими сапогами она выглядела просто обалденно. Единственное, что портило общее впечатление…

– Твои волосы! – ужаснулась Эльза. – Это просто беда. Их срочно надо уложить. Садись. – Она повелительным жестом указала в сторону туалетного столика.

Люси зажмурилась, когда Эльза, беспощадно дергая ее за волосы, расплетала косички и сооружала новую прическу с помощью шпилек. Потом новая подруга прошлась по лицу Люси пуховкой с пудрой, рассыпавшей в воздухе плотное облако блесток. Люси чихнула и обиженно уставилась на Эльзу.

Та рассмеялась:

– Не на меня смотри – на себя!

Люси взглянула в зеркало – волосы были уложены в изящный закрученный пучок, скрепленный сверкающими шпильками, – и вновь вспомнила странный сон, в котором она танцевала с Жераром… Пришлось тряхнуть головой, отгоняя наваждение.

– Пока не вставай, – предупредила Эльза. – Еще не все. – В ее руках оказался карандаш для глаз. – Раскрой пошире….

Люси старательно вытаращила глаза.

– А можно я кое-что спрошу?

– Валяй. – Эльза со знанием дела орудовала карандашом.

– Грей гей?

Рука Эльзы дернулась: от уголка глаза Люси и вплоть до уха прошла длинная черная линия.

– О, черт!

– Ничего страшного, – попыталась успокоить ее Люси.

– Очень даже «чего»! – В голосе Эльзы послышались слезы. Она порылась в куче хлама на туалетном столике и наконец выудила оттуда ватный шарик. – Вот, возьми. – Звякнув ножными браслетами, Эльза уселась на краю постели и опустила голову. – Как ты догадалась?

– Я…

– Не вздумай хоть кому-нибудь растрепать!

– А Нацу?

– Особенно Нацу!

– Ладно, – деревянным голосом произнесла Люси. – Хотя, по-моему, в этом нет ничего ужасного.

– Только не для моих родителей, – тихо заметила Эльза. – Они откажутся от Грея и вышвырнут его из Конклава.

– А что, нельзя быть Сумеречным охотником и геем одновременно?

– Официального правила на этот счет нет. С ровесниками легче, – добавила Эльза, и Люси вспомнилось, как мало своих сверстников та встречала, – но старшее поколение категорично. Если такие вещи случаются, о них не говорят.

– Ох!.. – Люси в который раз пожалела о своих неосторожных словах.

– Я люблю брата и сделаю для него что угодно. Однако тут я бессильна.

– По крайней мере, у него есть ты, – неловко попыталась утешить ее Люси. На мгновение она подумала о Нацу, который воспринимал любовь как разрушительную силу. – Полагаешь, Нацу… не поймет?

– Не знаю. Впрочем, это его личное дело. – Тон Эльзы ясно давал понять, что тема закрыта.

Люси осторожно стерла лишнюю линию, всмотрелась в свое отражение – и от удивления чуть не выронила ватный шарик. Что Эльза с ней сделала?

Скулы стали высокими и красиво очерченными, взгляд – глубоким и загадочным, а сами глаза – шоколадными.

– Теперь я похожа на маму!

Эльза вскинула брови:

– Что? Слишком возрастной макияж? Может, чуть побольше блеска…