Текст книги "Орудия смерти. Город Костей (СИ)"

Автор книги: Izi23mimi23

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Он подтолкнул Люси вперед:

– Заходи.

В последний момент она глянула назад: на крыльце стоял Аларик со сверкающими волчьими глазами, а за ним простиралась лужайка, усеянная телами погибших; трава пропиталась красной и черной кровью. Наконец дверь приюта захлопнулась, скрывая от Клэри это жуткое зрелище.

Они с Акно стояли в полумраке: каменный вестибюль был освещен единственным факелом. После шума сражения тишина в здании казалась оглушающей. Попав сюда с поля боя, с его влажным воздухом, густо сдобренным привкусом крови, Люси, тем не менее, начала задыхаться.

Акно схватил ее за плечо:

– Ты чего?

Она вытерла мокрые щеки:

– Ну зачем ты так про Гретель? Нежить не второсортная раса.

– Очень рад слышать. – Акно повернулся, чтобы взять факел со стены. – А я уж думал, что Фулбастеры тебя здорово обработали.

– Как видишь, нет.

Акно нахмурился: он никак не мог вынуть факел из железного держателя. Тогда Люси покопалась в кармане и высоко подняла гладкий камешек, подаренный ей Нацу. Из камня, лежащего на ладони, хлынули лучи света, прогоняя темноту.

– Ведьмин огонь? – Акно выпустил факел.

– Подарок Нацу.

Камень слегка пульсировал на ее ладони, как сердечко птицы. Люси задумалась: где сейчас Нацу, в какой из комнат этой серой громады, страшно ли ему, надеется ли он увидеть ее вновь?..

– Давненько я не сражался при свете этого камня. – Акно шагал по скрипучей лестнице. – Не отставай.

Ведомые ведьминым огнем, фигуры Акно и Люси отбрасывали длинные причудливые тени на гранитные стены. Они остановились на каменной площадке, украшенной арочным сводом. На ступени, ведущие дальше, сверху падал свет.

– Так и выглядел приют сто лет назад? – прошептала Люси.

– Почерк Ренвика виден до сих пор, – ответил Акно, – но Джудо, Блэквелл и компания немного переделали здание по своему вкусу. Вот смотри! – Он поскреб по полу носком ботинка, и в гранитной плите появилось изображение круга с девизом на латыни в центре: «In Hoc Signo Vinces».

– А что это означает? – спросила Люси.

– С этим знаком мы победим. Таков был девиз Круга.

Люси взглянула наверх, в сторону освещенного пространства:

– Они там.

– Да, – мрачно подтвердил Акно. – Пошли.

Они продолжили подъем по винтовой лестнице и в конце концов очутились у входа в длинный узкий коридор, на стенах которого горели факелы. Люси сомкнула пальцы над ведьминым огнем: камень замигал и потух. Вдоль коридора на равном расстоянии друг от друга виднелись плотно закрытые двери; наверное, раньше там размещались палаты. Пол коридора крест-накрест исчертили следы ботинок с кусками грязи и травы. Недавно здесь кто-то прошел.

Первая дверь открылась легко; в лунном свете пустая комната с натертым до блеска дощатым полом и стенами каменной кладки выглядела зловеще. С улицы доносился приглушенный шум сражения, накатывающий с ритмичностью океанского прибоя.

Вторая комната оказалась забита оружием. Взору Люси предстали бесчисленные ряды мечей, булав и топоров, на которых играли серебристые блики лунного света.

Акно присвистнул:

– Целый склад!

– Неужели это личное оружие Джудо?

– Вряд ли. Скорее всего, для его армии.

В третьей комнате стояла кровать с синим балдахином. Мебель почему-то была белого цвета, как в детской. Все предметы покрывал тонкий слой пыли, слегка мерцавшей в лунном свете.

В кровати спала… Лейла. Она лежала на спине, в белой ночной рубашке, положив руку на грудь, дыша ровно и тихо. В лунном свете, падавшем на лицо, было заметно легкое трепетание век: ей снился сон.

Люси вскрикнула и кинулась к матери, но Акно остановил ее, выбросив в сторону руку, будто шлагбаум:

– Погоди. – В его голосе сквозило напряжение. – Не торопись.

Люси раздраженно повернулась к Люку, но он смотрел куда-то мимо с выражением ярости и страдания на лице. Люси проследила за взглядом Акно, и ее взору предстало то, на что она сначала не пожелала обратить внимание: на ногах и руках Лейлы оказались серебряные кандалы, цепи от которых уходили в каменные плиты с обеих сторон кровати. На столике возле изголовья стояли странные трубочки и пузырьки, стеклянные банки и длинные необычные инструменты, поблескивающие хирургической сталью. В одной из банок торчала резиновая трубка, другим своим концом подсоединенная к вене на руке Лейлы.

Увернувшись от Акно, Люси бросилась к кровати и обняла маму. Однако та по-прежнему лежала без движения, одеревеневшее тело сохраняло ту же позу, она была словно кукла с негнущимися руками и ногами. Спокойное дыхание Лейлы ни на миг не сбилось.

Неделю назад Люси разрыдалась бы; сейчас из ее глаз не выкатилось ни одной слезинки. Она выпустила тело матери и поднялась на ноги. Люси не испытывала ни панического страха, ни жалости к себе – лишь горькую ярость и желание найти человека, ответственного за все произошедшее.

– Джудо, – произнесла она вслух.

– Естественно.

Подошедший Акно ощупал лицо Лейлы, потом поднял ей веки. Глаза у Лейлы оказались белыми, как мрамор.

– Это не от лекарств. Скорее всего, заклятие.

Из груди Люси вырвалось приглушенное рыдание.

– Как же мы ее заберем отсюда?

– Я не в силах трогать кандалы, – признался Акно. – Они серебряные. У тебя есть…

– Я видела в оружейной топоры! – воодушевилась Люси. – Мы можем разрубить цепи…

– Эти цепи разорвать невозможно, – раздался с порога знакомый ворчливый бас.

Люси и Акно резко обернулись, в дверях стоял ухмыляющийся Блэквелл, все в той же кроваво-красной мантии, из-под которой виднелись покрытые грязью ботинки.

– Марвел! Вот так сюрприз! – произнес он.

– Только идиот стал бы удивляться, – ответил Акно. – Мое прибытие нельзя назвать тихим и незаметным.

Щеки Блэквелла побагровели еще сильнее.

– Снова вожак стаи? Никак не избавишься от привычки ввязывать нежить в свои грязные делишки? Солдаты Джудо уже весь газон усеяли волчьими трупами, а ты тут отсиживаешься со своими подружками! – Он насмешливо посмотрел на Люси. – По-моему, девчонка для тебя маловата, Акнология.

Покрасневшая Люси кинула на Блэквелла злобный взгляд, ее ладони сжались в кулаки.

И тут раздался спокойный голос Акно:

– Называй вещи своими именами. Это не солдаты, а Отреченные, замученные существа, которые раньше были живыми людьми. Если память мне не изменяет, пытки и применение черной магии запрещены Конклавом. За то, что тут творится, по головке вас не погладят.

– К черту Конклав! – взревел Блэквелл. – Мы по горло сыты его заискиванием перед всякими полукровками! И вообще, Отреченных скоро не станет! С помощью Чаши Джудо превратит их в Сумеречных охотников, таких же, как мы. Новые Охотники будут лучше, чем обожающие нежить сопляки, которых Конклав считает воинами!

– Если все так просто, почему Джудо до сих пор не использовал Чашу? Чего он дожидается?

Блэквелл вскинул брови:

– Неужели ты не знаешь? У Джудо…

Мягкий смех прервал его. Рядом с Блэквеллом возник Пэнгборн, весь в черном, с кожаным ремнем, перекинутым через плечо.

– Достаточно, Блэквелл. Ты, как обычно, слишком болтлив. – Во рту у Пэнгборна сверкнули острые зубы. – Интересный ход, Марвел. Вот уж не думал, что у тебя хватит духу пожертвовать собственной стаей.

У Акно дернулся желвак на щеке.

– Что он сделал с Лейлой?

Пэнгборн мелодично рассмеялся:

– А разве тебе не все равно?

– Я не понимаю – чего Джудо от нее добивается? – произнес Акно, не обращая внимания на ехидство Пэнгборна. – Раз он получил Чашу, Лейла ему больше не нужна. Джудо никогда не убивал просто так. У каждого убийства должна быть причина.

Пэнгборн равнодушно пожал плечами:

– Нам неинтересно, что он собрался с ней делать. Лейла была его женой. Может, он ее ненавидит. Вот тебе и причина.

– Давай договоримся, – предложил Акно. – Мы заберем Лейлу и отзовем оборотней. Считайте, что я ваш должник.

– НЕТ! – Яростный выкрик Люси заставил Пэнгборна и Блэквелла взглянуть на нее с легким удивлением, словно они увидели говорящего таракана. Люси повернулась к Акно: – Мы должны найти Нацу. Он где-то здесь.

Блэквелл рассмеялся:

– Нацу? Первый раз слышу. Я, конечно, мог бы попросить Пэнгборна отпустить Лейлу, но, пожалуй, не стану. Эта стерва никогда меня не любила. Считала себя круче всех… Как же! Мы такие красивые, у нас такой старинный род!.. Породистая сучка, больше ничего! И замуж за него вышла, только чтобы нас всех к ногтю…

– Завидуешь, потому что сам на ней не женился, Блэквелл? – В голосе Акно послышалась холодная ярость.

Блэквелл с фиолетовым лицом шагнул в комнату. Акно молниеносно схватил со столика скальпель и метнул его. Скальпель два раза крутанулся в воздухе и вошел Блэквеллу в горло. Тот стал давиться, упал на колени, глаза его закатились, рот открылся, словно он хотел что-то сказать, и оттуда вытекла тонкая струйка крови. Его руки безвольно повисли вдоль туловища, и Блэквелл рухнул как подкошенный.

– Ох, какая неприятность! – Пэнгборн брезгливо смотрел на тело товарища. Кровь, хлещущая из горла Блэквелла, образовала на полу густую красную лужу.

Тронув Люси за плечо, Акно что-то шепнул ей на ухо. Она даже не вслушивалась: в голове стояло тихое жужжание. Люси вспомнились стихи, которые они проходили на уроке английского: самое сильное впечатление на человека производит лишь первая смерть, произошедшая на его глазах. Поэт и близко не представлял, о чем пишет.

Акно выпустил ее плечо.

– Ключи, Пэнгборн! – потребовал он.

Тот ткнул носком ботинка труп Блэквелла и раздраженно повернулся к Ак:

– Иначе что? Кинешь в меня шприц? Скальпелей на столе больше нет. – Пэнгборн завел руку за спину и извлек оттуда длинный меч. – Тебе нужны ключи? Тогда подойди и возьми. Лейла Сердоболия тут ни при чем – я уже давно мечтаю… убить тебя.

Последние слова он произнес с особым смаком. В лунном свете блеснуло необычное лезвие. Акно махнул Люси странно удлинившейся рукой, утыканной вместо ногтей пока еще крошечными когтями. Она внезапно осознала две вещи: во-первых, Акно вот-вот начнет обращаться, а во-вторых, он прошептал ей единственное слово: «Беги!»

И Люси побежала. Она пронеслась мимо Пэнгборна, едва ли обратившего на нее внимание, обогнула тело Блэквелла и очутилась в коридоре еще до того, как превращение Акно было завершено. Из комнаты донеслись протяжный волчий вой, лязг металла и оглушительный грохот, будто разбилось стекло или опрокинулся столик возле кровати.

Влетев в оружейную, Люси кинулась к топору с рукояткой из закаленной стали, однако, как ни тянула, так и не смогла взять его. Тогда она подергала меч, потом трость с вкладной шпагой, хотя бы маленький кинжал – тщетно: оружие словно приросло к стенам! Наконец, обломав ногти и разодрав пальцы в кровь, она сдалась. На оружие было наложено заклятие, причем не руническое, а какое-то дикое и зловещее.

Люси помчалась по коридору и притормозила у лестничной площадки. Вверх или вниз? Спускаться в темноту, даже с ведьминым огнем, она не решалась. Зато наверху все было залито светом, и вскоре Люси заметила какое-то движение. Она стала подниматься по ступеням. Ноги болели, ступни болели, все болело. Порезы, хоть и обработанные, начали ощутимо саднить. Лицо жгли раны от когтей и клюва Хьюго, а во рту появился горький металлический привкус.

Наконец Люси достигла верхней лестничной площадки, оформленной в виде носа корабля. Тут стояла такая же гробовая тишина, как и на первом этаже: с улицы не доносилось ни звука. Она увидела перед собой еще один коридор. Однако на этом этаже двери многих комнат оказались открыты; оттуда в коридор пробивался свет. Люси пошла вперед, и какое-то неведомое чутье велело ей подойти к последней двери слева. Она осторожно заглянула в комнату.

Сначала у Люси возникло ощущение, что она стоит в очередном зале старинных интерьеров «Метрополитен-музея». Словно попала в прошлое – деревянные панели на стенах блестели так, будто их недавно отполировали, сверкал бесконечно длинный обеденный стол, уставленный посудой из тонкого фарфора, на дальней стене между двумя портретами, выполненными маслом, висело зеркало в витой золоченой раме. Все сияло в пламени факела: и тарелки, ломящиеся от еды, и фужеры, и ослепительно белая скатерть. В другом конце комнаты были два широких окна с тяжелыми бархатными портьерами. У одного из них застыл Нацу. Люси на мгновение даже показалось, что это статуя, и лишь потом она заметила отблески пламени на его волосах. Левой рукой Нацу отвел портьеру в сторону: в окне отражались десятки свечей, горевших в стеклянных сосудах, словно пойманные светлячки.

– Нацу! – В ее голосе прозвучало и удивление, и благодарность, и острая тоска.

Он обернулся.

Люси бросилась к нему.

Он поймал ее и крепко обнял:

– Люси! – Голос Нацу изменился почти до неузнаваемости. – Люси, что ты здесь делаешь?

Она глухо проговорила, уткнувшись ему в рубашку:

– Я пришла за тобой.

– Не надо было! – Нацу слегка отстранил ее от себя. – Что за идиотский поступок! – В его голосе слышалась злость, но его взгляд, не отрывающийся от ее лица, и пальцы, зарывшиеся в ее волосы, были полны нежности. Люси почувствовала его уязвимость; казалось, ее поступок не только тронул Нацу, но даже ранил. – Пожалуйста, хотя бы иногда думай, что делаешь! – прошептал он.

– Я думала. Я думала о тебе.

Нацу прикрыл глаза:

– Если бы с тобой хоть что-нибудь случилось… – Он ласково гладил ее руки. – Как ты меня нашла?

– Я пришла с Акно.

Нацу хмуро посмотрел в окно:

– Ты пришла с волками? – В его голосе послышалась странные нотки.

– Это стая Акно, – откликнулась Люси. – Он оборотень, и…

– Конечно же! – не дослушал Нацу. – Как я сразу не догадался!.. А где сам Акно?

– Внизу. Он убил Блэквелла, а я побежала искать тебя…

– Ему придется отозвать стаю.

Люси непонимающе уставилась на него:

– Почему?

– Стаю надо отозвать. Произошла ошибка.

– Какая ошибка? Хочешь сказать, что ты сам себя похитил? – Язвительный тон не удался Люси. Фраза прозвучала жалко. – Нацу, ты чего?

Люси тщетно пыталась высвободить запястье, Нацу крепко держал ее, пристально глядя в глаза.

И тут Люси словно током ударило. Она так обрадовалась, увидев его, что не заметила одной важной детали. Во время похищения Нацу был весь в порезах и кровоподтеках, на одежде темнели пятна грязи и крови, волосы слиплись от гноя и пыли. А теперь на нем красовались белая рубашка навыпуск и темные брюки; волосы снова превратились в пышную розовую копну. Когда Нацу отбросил несколько прядей со лба, Люси заметила на его пальце массивное серебряное кольцо.

– Откуда эта одежда? Твои раны перебинтованы… – Голос Люси сорвался. – Я смотрю, Джудо о тебе хорошо заботится.

– Если бы я сказал правду, ты бы все равно не поверила, – устало произнес Нацу.

Сердце Люси забилось, как пойманная птица.

– А ты попробуй.

– Одежду мне дал отец.

Сердце в ее груди заухало, словно молот.

– Нацу, – вкрадчиво сказала Люси, – твой отец погиб.

– Нет. – Казалось, его распирает от какого-то сильного чувства: то ли от страха, то ли от восхищения. – Я тоже так думал, но на самом деле произошла ошибка.

Люси пришли на ум слова Ходжа о способности Джудо красиво и убедительно лгать.

– Это Джудо тебе сказал? Нацу, он лжец! Вспомни, что говорил Ходж. Если он утверждает, что твой отец жив, – не верь! Джудо хочет втереться к тебе в доверие.

– Я видел своего отца. Я говорил с ним. И он дал мне одежду. – Нацу потянул за подол новой рубашки, словно она служила неоспоримым доказательством. – Мой отец не погиб, джу не убивал его. Ходж лгал. Я все время думал, что он погиб, но это не так.

Люси обвела диким взглядом освещенную факелами комнату с сияющим фарфором и сверкающими зеркалами:

– Где же твой отец? Джудо его тоже похитил?

Глаза Нацу светились. Сквозь распахнутый ворот рубашки на золотистой коже белели тонкие шрамы, похожие на трещинки.

– Мой отец…

Дверь, которую Люси тщательно прикрыла за собой, со скрипом распахнулась, и в комнату вошел мужчина. Его короткие серебристые волосы блестели, как отполированный стальной шлем, губы были сурово сжаты. На толстом ремне, обхватывающем талию, висел большой меч.

– Ты сложил вещи? Наши Отреченные смогут отбивать атаки оборотней лишь…

Увидев Люси, Джудо замолк на полуслове. Он был не из тех, кого можно поймать врасплох, и все же в его глазах промелькнуло удивление.

– В чем дело? – обратился он к Нацу.

Однако Люси уже вытащила из-за пояса кинжал. Сейчас она убьет этого человека! Сейчас!

Нацу поймал ее руку:

– Остановись!

Люси не поверила своим ушам:

– Нацу!

– Люси, – твердо произнес он, – это мой отец.

========== Джудо ==========

– Вижу, я не вовремя, – сухо заметил Джудо. – Не сочти за труд, сынок, скажи – кто это? Дочь Фулбастеров?

– Нет, – отозвался Нацу. Несмотря на усталость и печаль в голосе, он не выпустил запястье Люси. – Это Люси. Люсьена Харт, моя подруга. Она…

Черные глаза Джудо изучающе оглядели ее, начиная с растрепанных волос и заканчивая ободранными кроссовками. Его взгляд впился в кинжал, который она по-прежнему сжимала в руке.

На его лице отразилась смесь изумления и раздражения.

– Откуда у вас этот кинжал, юная леди?

Люси холодно ответила:

– Его мне дал Нацу.

– Еще бы! – мягко произнес Джудо. – Можно посмотреть?

– Нет! – Люси шагнула назад, словно опасаясь, что он бросится на нее. В следующий миг кинжал выскользнул из пальцев Люси. Нацу с виноватым выражением лица забрал оружие. – Нацу! – зашипела она, вложив всю обиду за его предательский поступок.

– Ты не понимаешь, – бросил он Люси и с глубоким почтением, от которого Люси замутило, вручил Джудо кинжал. – Пожалуйста, отец.

Тот изучающе повертел оружие в больших ладонях:

– Это черкесский кинжал, и у него есть пара. Смотри, на рукоятке высечена звезда Сердоболиев. – Он показал клеймо Нацу. – Странно, что Фулбастеры ничего не заметили.

– А я им и не показывал свое оружие, – признался Нацу. – Они не лезли в мои личные вещи.

– Конечно, не лезли, – кивнул Джудо. – Фулбастеры были в полной уверенности, что ты сын Вайслогии Эвклифа.

Нацу убрал кинжал за пояс:

– Я тоже.

Люси поняла: он не прикидывается и говорит совершенно серьезно. Нацу свято уверовал, что Джудо – его вновь обретенный отец.

Ее захлестнула ледяная волна отчаяния. Люси уже привыкла, что Нацу бывает злым, агрессивным, подчас жестоким, но его новое состояние – уязвимость и тихая радость от свершившегося чуда – здорово напугало ее.

Джудо изучающе смотрел на Люси:

– Тебе лучше присесть.

Она упрямо скрестила руки на груди:

– Нет!

– Как угодно. – Джудо уселся во главе стола. Вслед за ним возле недопитой бутылки вина сел и Нацу. – Когда ты услышишь мой рассказ, то очень пожалеешь, что не села.

– Не волнуйтесь, я сообщу, если что, – отрезала Люси.

– Хорошо! – Джудо откинулся на спинку стула и сцепил руки за головой.

Воротник рубашки распахнулся, и Люси заметила шрамы на его груди: такие же, как у Нацу, такие же, как у всех нефилимов. «Жизнь Сумеречного охотника – это шрамы и убийства», – вспомнились ей слова Ходжа.

– Люси… – произнес Джудо, словно пробовал имя на вкус. – Это уменьшительное от Люсьены? Я бы не выбрал такое имя. – Его губы скорбно опустились вниз.

«Он знает, что я его дочь, – пронеслось у Люси в голове, – но не подает виду. Интересно – почему?.. Все ясно: из-за Нацу».

Она бросила умоляющий взгляд на Нацу, но тот неотрывно смотрел на бокал с красным вином. Грудь его быстро вздымалась и опадала.

– Честно говоря, меня не волнует, что бы выбрали вы.

– Не сомневаюсь. – Джудо подался вперед.

– Вы Нацу не отец! – выпалила она. – Не надо врать! Его отец Вайслогия Эвклиф, и Фулбастерам это известно. И кстати, не только им.

– Фулбастеров ввели в заблуждение. Они до сих пор искренне верят, что Нацу – сын их друга, Вайслогии Эвклифа. Конклав уверен в том же самом. Даже Безмолвные Братья не догадываются, кто настоящий отец Нацу. Впрочем, скоро это станет всем известно.

– А как же кольцо Эвклифов?..

– Ах да! – Джудо взглянул на кольцо Нацу, сверкающее, как змеиная чешуя. – Кольцо! Конечно, если бы вы присмотрелись к кольцу повнимательнее, то обязательно пришли бы к выводу, что у рода Эвклифов довольно странный символ – падающая звезда. На самом деле изображение звезды имеет непосредственное отношение к роду Сердоболиев.

Люси непонимающе уставилась на Джудо:

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Я все время забываю, что примитивным дают очень поверхностное образование, – посетовал он. – Сердоболий означает «утренняя звезда». Так в Библии говорится о Люцифере: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы».

Люси передернуло.

– То есть Сатана?

– Или любой, кто пожертвовал огромной властью, отказавшись служить. Я, например, отказался служить коррумпированному правительству и за это поплатился семьей, собственностью, почти своей жизнью…

– Не надо было организовывать Восстание! В тот день погибли люди! Такие же Охотники, как вы!

Нацу чуть не опрокинул бокал с вином:

– Не перебивай, пожалуйста! Ты все неправильно поняла. Ходж говорил неправду.

– Конечно, неправду! – откликнулась Люси. – Он сдал нас Джудо, потому что был его шестеркой!

– Нет! – настаивал Нацу. – До Чаши смерти мечтал добраться именно Ходж! Он и послал Пожирателей к твоей маме. Когда мой отец, в смысле Джудо, узнал об этом, то попытался остановить Ходжа. Джудо забрал Лейлу, чтобы излечить ее, а не пытать.

– И ты купился на эту ерунду?! – возмутилась Люси. – Джудо лжет! Ходж работал на него. Они оба хотели заполучить Чашу. Ходж подставил нас, но он лишь пешка.

– За Чашей смерти охотился Ходж! – возразил Нацу. – С ее помощью он мечтал избавиться от проклятия и сбежать до того, как отец расскажет Конклаву о его преступлениях.

– Ложь! – вскричала Люси. – Я стояла в комнате, когда вы пришли за Чашей. Так получилось, что меня не было видно, но я все видела и слышала! Ходж отдал Чашу, а вы взамен сняли с него проклятие. Он сказал, что не в силах сделать это сам.

– Я действительно снял с него проклятие, – медленно произнес Джудо. – Из жалости.

– Из жалости?! Вы не можете чувствовать жалость!

– Ну хватит, Люси! – вмешался Нацу. Он раскраснелся, видимо, от выпитого вина. – Ты не имеешь права так разговаривать с моим отцом.

– Он тебе не отец!

Нацу посмотрел на Люси так, словно она ударила его:

– Почему ты не веришь нам?

– Да потому, что она в тебя влюблена, – произнес Джудо.

Мертвенно побледнев, Люси со страхом ждала, что еще он скажет. Она словно приближалась к пропасти, к чудовищному падению в никуда и в ничто. Перед глазами все поплыло.

– Что? – В голосе Нацу слышалось изумление.

Джудо с любопытством рассматривал Люси, будто пришпиленную к доске бабочку.

– Ей не нравится, что ты стал мне доверять и теперь смотришь на все моими глазами. Это конечно же не так. Если бы ты могла заглянуть в свои воспоминания, – обратился он к Люси, – то поняла бы, что я прав.

Разрываемый противоречивыми чувствами, Нацу поднялся из-за стола. Люси поняла, как ему сейчас нелегко.

– Люси, я…

– Сядь! – приказал Джудо. – Пусть сама додумается, Нацу.

Нацу немедленно подчинился.

Борясь с головокружением, Люси лихорадочно соображала. Раздался невозмутимый голос Джудо:

– Нацу, я просто не смог рассказать тебе все до конца. Твоя мама не умерла при родах, она бросила собственного сына до того, как ему исполнился год.

Нацу с силой сжал ножку бокала. Люси на миг показалось, что стекло сейчас треснет.

– Моя мать жива?

– Жива, – подтвердил Джудо, – и более того, спит в одной из спален этажом ниже. Да, Нацу, – произнес он, предупреждая следующий вопрос, – Лейла – твоя мама, а Люси – сестра.

Рука Нацу дернулась, из опрокинутого бокала на белоснежную скатерть потекло темно-красное вино.

– Неправда! – Его лицо приобрело землистый оттенок. – Это какая-то ошибка… Не может быть…

Джудо невозмутимо смотрел на сына.

– Еще вчера ты был сиротой, Нацу, – тихо произнес он, – а теперь обрел отца, мать и сестру, о которой даже не подозревал.

– Люси не может быть мне сестрой. Иначе…

– Иначе что?

Нацу не ответил, но его жуткий вид говорил сам за себя. Обойдя на ватных ногах вокруг стола, Люси протянула руки к Нацу.

Он резко отпрянул от нее:

– Не надо!

Ненависть к Джудо разгорелась в Люси с новой силой, горло судорожно сжалось от подавленного рыдания. Джудо специально не признался, что она его дочь. Он разыграл все как по нотам, позволив Нацу думать, что Люси знала все с самого начала. А теперь вывалил правду и хладнокровно наслаждался эффектом. Ну почему Нацу не замечает, сколько в Джудо ненависти?!

– Скажи, что это ложь. – Нацу буравил взглядом скатерть.

Люси с трудом сглотнула:

– Не могу.

Джудо улыбнулся:

– То есть ты признаешь, что я говорил правду?

– Нет! – отрезала Люси, не глядя на Джудо. – Вы лжете, но свое вранье разбавляете частицей правды.

– Это становится утомительным, – вздохнул Джудо. – Если хочешь услышать правду, Люсьена, вот тебе правда. Судя по тому, что рассказывают о Восстании, ты считаешь меня изувером, так?

Люси промолчала, с тревогой глядя на перекосившееся лицо Нацу. Тем временем Джудо безжалостно продолжал:

– Все очень просто. Этим историям нельзя верить, они, выражаясь твоими словами, «вранье, разбавленное частицей правды». На самом деле Вайслогия Эвклиф – не отец Нацу. Эвклифа убили во время Восстания. Под его именем я скрылся из Города стекла со своим собственным сыном. Проблем с заменой имени не возникло, так как родни у Вайслогии Эвклифа не было, а его близких друзей, Фулбастеров, выслали из страны. Вайслогия Эвклиф также сыграл довольно неприглядную роль в Восстании, и мне пришлось принять его позор на себя. Я уединился с Нацу в усадьбе Эвклифов: читал книги, занимался воспитанием сына и ждал… – Джудо задумчиво постучал по ободку бокала. Люси бросилось в глаза, что он левша, как и Нацу. – А через десять лет я получил письмо. Автор послания заявлял, что знает мое настоящее имя и, если я не соглашусь на определенные условия, он раскроет правду. Я даже не догадывался, кто написал письмо. Впрочем, это не имело значения. Главное, что я не собирался поддаваться на шантаж, а кроме того, раз мое убежище перестало быть тайным, автор письма не успокоится, пока не поверит в мою смерть. Тогда с помощью Блэквелла и Пэнгборна мне пришлось вторично инсценировать гибель, а Нацу в целях безопасности был отправлен в семью Фулбастеров.

– И вы позволили сыну все эти годы думать, что его отец погиб? Какая подлость!

– Не надо! – Нацу закрыл руками лицо. – Люси, не надо!

– Да, Нацу думал, что я погиб, что он сын Вайслогии Эвклифа, иначе Фулбастеры не защитили бы его. У них имелся должок перед Вайслогией, а не передо мной. И любили они Нацу как сына Вайслогии Эвклифа, а не Джудо Сердоболия.

– Может, они любили Нацу просто так, а не за то, что он чей-то там сын?

– Трогательная версия, однако неверная. Я слишком хорошо знал Фулбастеров. – Казалось, Джудо не замечал, что добивает Нацу. – В конце концов, это уже неважно. От Фулбастеров требовалось лишь защитить моего сына, а не становиться для него приемной семьей. У Нацу есть семья: у него есть отец.

Из груди Нацу вырвался непонятный звук. Он оторвал руки от лица:

– Моя мама…

– Сбежала сразу же после Восстания, – безжалостно продолжал Джудо. – Я был в опале. Не инсценируй я собственную смерть, Конклав обязательно выследил бы меня. Решив порвать все прежние связи, Лейла скрылась. – Боль в его голосе была ощутима, но Люси не верила ни единому слову. Джудо всегда ловко манипулировал людьми. – Я и не догадывался о ее беременности. Лейла носила тебя, Люси. – Он улыбнулся, медленно проведя пальцами по бокалу. – Однако нет ничего сильнее зова крови. Волей судьбы наша семья в сборе. Стоит лишь воспользоваться порталом – и мы снова в Идрисе, в усадьбе.

Нацу слегка передернуло, но он молча кивнул, не отрывая взгляда от своих рук.

– Мы наконец-то воссоединимся там, и все встанет на свои места.

«Если не считать, что твоя жена в коме, сын чуть не сошел с ума от последних новостей, а дочь смертельно ненавидит собственного отца. Замечательное воссоединение!» – подумала Люси. Однако вслух произнесла лишь:

– Я никуда с вами не поеду. И мама тоже.

– Люси, он прав! – выпалил Нацу. – В Идрисе мы сможем во всем разобраться.

В этот момент снизу донесся страшный грохот, словно обрушилась одна из стен здания.

Несмотря на сильнейшее душевное потрясение, Нацу мгновенно вскочил на ноги. Его рука потянулась к оружию.

– Отец, они…

– Идут сюда, – закончил фразу Джудо, поднимаясь со стула.

В коридоре послышались шаги, и в следующую секунду дверь распахнулась: на пороге стоял Акно.

Люси вскрикнула: джинсы и рубашка Акно были в темных пятнах, на лице кровь казалась жуткой бородой, с алых до запястий рук стекали на пол красные капли. Люси бросилась к Акно с единственным желанием: повиснуть на нем, как в детстве, когда ей было восемь лет.

Большая ладонь Акно легла на затылок Люси, он ласково прижал девушку к себе:

– Не переживай, кровь не моя.

– А чья? – раздался голос Джудо.

Акно обнял Люси за плечи, давая понять, что она под его защитой. Джудо прищурился, явно что-то прикидывая. Рядом с ним в выжидательной позе стоял Нацу. Раньше Люси никогда не видела, чтобы он колебался.

– Пэнгборна, – ответил Акно.

– Вырвал бедняге глотку зубами?

– Вообще-то не зубами, а вот чем. – Акно показал длинный кинжал. На рукоятке сверкнули синие камни. – Узнаешь?

Джудо помрачнел:

– Да.

Люси задумалась, помнит ли Джудо свои недавние слова: «Это черкесский кинжал, и у него есть пара».

– Семнадцать лет назад ты вручил его мне, предложив совершить самоубийство, – проговорил Акнл. Его оружие было длиннее, чем кинжал с красным камнем у Нацу за поясом. Кинжал Акно с острым, как игла, кончиком приближался по размерам к небольшому мечу. – И я действительно чуть не свел счеты с жизнью.

– А я не отказываюсь от своих слов, – печально заметил Джудо. – Я хотел спасти тебя от самого себя, Акнология, но в итоге совершил огромную ошибку. Если бы не моя тогдашняя слабость, ты бы умер как человек.

– Как человек, подобный тебе? – В голосе Акно послышались знакомые нотки: таким тоном он частенько разговаривал с Люси, уличая ее во лжи и притворстве. Однако, судя по горечи в голосе Акно, его любовь к Джудо переросла в лютую ненависть. – Человек, который приковал к кровати свою жену, чтобы выпытать у нее важные сведения? Это, по-твоему, достойно звания человека?

Нацу перевел взгляд на Джудо, лицо которого на мгновение исказила гримаса злобы.

– Никто ее не пытает. Я хочу оградить Лейлу от опасности.

– От опасности? – Акно шагнул в комнату. – Единственный источник опасности – это ты! Лейла всю жизнь убегала от тебя!

– Я любил ее, – возразил Джудо, – и никогда бы не причинил вреда. А настроил ее против меня ты.