Текст книги "Красный Август (СИ)"
Автор книги: htv
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
– Ха, не изобрели! Вот нам с Данькой ещё и как изобрели! – сзади послышался знакомый голос Мадины.
– Просто мы с Кисой высшая раса, в отличие от вас, революционеров-строителей коммунизма.
– Ах ты ж! Да я тебя сейчас на твоём галстуке повешу, контра!
Мадина накинулась с кулаками на Аньку, и они, сцепившись, упали в траву. Я бросилась их разнимать, но вдруг поняла, что дерутся они в шутку, как и в домике. Мадине, несмотря на проигрыш в возрасте и росте перед Анькой, всё же удалось её скрутить и затянуть на шее галстук.
– Ну, всё, всё, революция пролетариата победила! Сдаюсь!
– То-то же!
Мадина отпустила Аню, и девочки уселись на траве, поправляя одежду. Анька потирала ушибленную ногу.
– Здорово ты меня сегодня отделала, Ракчева.
– Заслужила! Между прочим, если б это кто другой сказал, пристрелила бы на месте! А тебе защиту отрабатывать надо – сколько раз учила! Никудышный из тебя партизан. В первом же рукопашном бою на штык насадят, как шашлык.
– Шашлык да на штык – прекрасная рифма. Надо будет Максу сказать. Ну что, пролетариат, раз уж ты здесь, мы вот с Кисой ужинать идём на холм. Ты с нами?
– На холм? Да ладно? Сто лет там не была! А идём! Наше с Данькой задание ещё успеем доделать.
– Что доделать? Очередное поручение Ярославы Сергеевны?
– Да, но это секрет, она строго настрого запретила рассказывать. Мы половину дня им занимались, завтра закончим. Так что сами всё увидите.
– Вы строите гигантскую мясорубку для перемалывания пионеров?
– Ха-ха, почти что. Но колёса там есть, ты почти угадала.
Так, разговаривая, мы углубились в лес и какое-то время шли по тропинке. Я удивилась тому, что нам не встретились никакие заборы. Неужели территория лагеря такая огромная, или же просто со стороны леса она не ограждена? В этих местах я ещё не была, но девочки шли уверенно, видимо хорошо знали дорогу. Солнце клонилось к горизонту, но они уверяли, что здесь совсем недалеко. Лес оказался действительно не очень большим и вскоре мы вышли на опушку, за которой раскинулся огромный луг с полевыми цветами. Теперь стало ясно, откуда ветер доносил запахи. Угасающий день золотил последними лучами шелестящие под ногами ароматные травы. Где-то внутри их таинственных сплетений стрекотали цикады, и лёгкий свежий ветерок разносил над лугом их пение, покачивая стебельки. Везде, насколько можно было кинуть взор, уверенно хозяйничал вступивший в права август. Как же здесь было хорошо! Так хотелось упасть на землю, раскинув руки, и наслаждаться объятиями бесконечного лета.
Несколько минут мы шли по лугу, и вскоре оказались на поросшем зеленью пригорке с несколькими деревцами. Холм ограждали остатки какой-то древней каменной стены. Возможно, этот курган создали искусственно.
– Старинная крепость, – подтвердила мою догадку Аня. Здесь раньше была вторая линия обороны. А первая внизу, у воды, километрах в двух отсюда. Там башни ещё сохранились. Когда-нибудь свожу тебя туда.
Я присмотрелась, и действительно, увидела, как в лучах заходящего солнца блестит водяная гладь какой-то реки или огромного озера.
– Да уж, повидала эта земля крови немало, – согласилась с ней Мадина, – я называю это место Красная Горка.
– У вас, коммунистов, всегда всё красное – и знамя, и горка, и крепость, и даже август. Нужно придумать какое-нибудь зловещее название. Например, гора семи мертвецов! Ты знаешь, что здесь происходит ночью?
– И знать не хочу, – отрезала Мадина.
– Трусиха ты!
– Я-я-я-я? Трусиха? Да я когда одна с пулемётом в каземате осталась...
– В том то и дело, что с пулемётом, а когда один на один, в тёмных туннелях, знаешь, как страшно? Но держишь себя в руках. Главное, не показать, что ты их боишься, хотя и понимаешь, что выхода нет.
Подруги с минуту смотрели вдаль, на солнечный диск, и о чём-то думали.
– В этом ты, Полякова, права. Спорить не буду. Вот был случай однажды...
Я не могла понять, о чём они общаются. Наверное, вспоминают какие-то события военных лет, которые им довелось пережить. Странные девочки. Им плюс-минус 16 лет, а говорят, будто настоящие ветераны войны. Впрочем, кто знает, какие испытания выпали на их долю. Не у всех же было такое счастливое и беззаботное детство, как у меня.
Раскаленный диск уже почти касался земли, и мы, глядя на него, уселись на пахнущую летним зноем траву. Аня развернула свёрток и раздала нам по две булочки и по одной сосиске. Ещё в пакете оказалось молоко в стеклянной бутылке, горлышко которой было запечатано фольгой. Какая интересная упаковка!
– Стаканов нет, будем пить из горла. Надеюсь, никто сифилисом не болеет? Вот и отлично. Принято на партсобрании единогласно!
Я запустила зубы в чудесно пахнущую свежей сдобой булку. Действительно, голод давал о себе знать. Что бы я сейчас ела, если бы Аня не придумала эту идею? Она хоть и странная, но всё больше мне нравилась. За два дня мы с ней стали настоящими подругами. Отзывчивая, заботливая, работящая, готовая прийти на помощь. Почему при общении со мной в ней вдруг проявляются эти качества? Может быть, ей тоже, как и мне, не хватает простого человеческого общения?
– Мадина, как думаешь, лето скоро закончится?
– Ну что ты, Ань, есть ещё время!
– Я почему-то думаю, что скоро, а так много не сделано. И мне не хочется уходить туда, где Тени.
– Ты тоже боишься?
– Все боятся. Не знаю. Может быть, совсем капельку. Просто не хочу. Одно дело, когда в открытом бою, и у тебя есть шанс на победу, а другое дело, когда вот так, как это солнце. Закатывается, и ничего нельзя изменить.
– Мы пока что живы, и с нами теперь Гиса.
Аня лишь тяжело вздохнула.
Последние лучи солнца плясали на крепостной стене. Всё же интересно, что это за место? С кем были сражения? От поросших мхом камней веяло глубоким средневековьем. Что они видели? От кого защищали? Эх, если бы залезть в гугль! Я достала телефон в надежде, что связь будет хотя бы здесь, но бесполезно – нет доступа к сети. Мадина увидела у меня в руках телефон и тут же, оторвавшись от поедания сосиски и каких-то невесёлых мыслей, подбежала его рассматривать.
– Ух ты? Что это у тебя? Он светится... Карманный фонарик что ли?
– Ну, немного больше, чем просто фонарик, хотя он здесь тоже имеется.
Мадина вертела телефон в руках так, будто первый раз его увидела.
– Хм, а зачем ты сейчас достала фонарик? Ещё ведь светло!
– Я хотела позвонить родителям, но нет связи.
– Вот это у вас в Японии штуки делают, через фонарики звонить можно. Слышала, Полякова? А куда он включается? Должен быть какой-то провод. Ты не смотри на меня так, я не из средневековья. Меня Данька научил. Мы, между прочим, робота создаём, а у тебя с собой такие вещи! Можно мы его разберём, посмотрим, что там внутри?
– Нет! -твёрдо сказала я и забрала у неё телефон.
– Так я не из любопытства же, а для исследований, вдруг какие-то новые технологии откроются? Мы с Данькой аккуратно его разберём.
– Всё равно ничего не поймёте. Там микросхема и аккумулятор. А как устроена микросхема, я понятия не имею. Он через сеть работает, без проводов.
– Что значит без проводов? Анька, тебе что, не интересно разве? Выпроси у неё этот звонильный фонарик для меня во имя победы революции!
– Успокойся, Ракчева. Нет, мне не интересно. Эта магия не из нашего мира, так что советую тебе оставить Кису в покое с её игрушками. Однажды и у нас такое изобретут.
Мадина обиделась и отсела в сторону, надувшись, как ребёнок, которому не дали конфетку. Впрочем, она не умела долго обижаться. Тем временем солнце окончательно скрылось, и лёгкая вечерняя прохлада ветерком пробежала по холму. Мы доели ужин, запив молоком, и стали собираться в лагерь, чтобы не опоздать на вечернюю линейку. Я снова не успела зайти к Глебу Валерьяновичу. Аня забрала пустую бутылку (со словами «потом сдадим»), я собрала бумагу, в которую были завернуты булочки. Неожиданно моё внимание привлекли какие-то цифры и адреса на ней. Я более тщательно рассмотрела шрифт – там были знакомые улицы, фамилии и номера телефонов. Это были страницы из старого телефонного справочника города Саратова.
– Аня, откуда ты это взяла?
– Всю ночь печатала вчера...
– Да серьезно!
– Выдали в хозчасти вместе со старой макулатурой и газетами. Я же этой бумагой окна мыла. Вот немного осталось, я в неё булочки и завернула. Да она чистая, кровью не испачканная, не переживай.
– Да я не об этом... Мне нужно срочно узнать один телефон, городской номер моей бабушки, а Ярослава Сергеевна сказала, что в справочнике его не нашла. Если бы я могла каким-то образом это проверить. Как раз на этой странице улицы нашего района. Но моей нет. Видимо, она была на предыдущих страницах.
– Думаешь, вожатая тебя обманывает? – спросила Мадина.
– Я не хочу ничего такого утверждать, но знаю, что у бабушки точно есть телефон. Конечно, его могли не внести в справочник.
– Киса, хочешь один совет? Не нужно никому звонить. У меня тоже есть основание думать, что вожатые не говорят всей правды. Но нам её знать не нужно. Поверь. Так лучше.
– Какой правды? Что вы вообще знаете об этом лагере? Что это за существа? Что за подземелья? Почему нельзя выходить за ворота? Почему нельзя звонить родным? Почему здесь нет связи, не работает телефон? Почему каждый называет свой год, и вы все живёте будто в прошлом? Какой сейчас год? 2016, 1987, 1942 или 1923? Кто вы все такие и почему меня здесь закрыли? Кто этот товарищ Генда, который живёт более ста лет? Здесь всё странно, всё неправильно! Если бы это был сон, но я своими глазами видела ужасного Буку, который меня чуть не сожрал на второй день смены! Я хочу домой, я хочу уехать отсюда...
Я не могла остановиться и начала реветь. Сказалось нервное напряжение и дневная усталость. Да и этот подростковый возраст, когда настроение может поменяться безо всякой причины за несколько секунд. Но в данной ситуации причина как раз была. Мне совершенно не хотелось сгнить в каком-то непонятном лагере или погибнуть от зубов чудовища.
Аня меня крепко прижала к себе, и я продолжала плакать у нее на плече. Она гладила меня по волосам и шептала – ну всё, всё, успокойся... Мадина взяла меня за руку и твёрдо сказала:
– Пионер должен быть сильным. Отставить истерику!
– Я не пионер вам тут никакой, – посмотрела я на неё всё ещё влажными от слёз глазами, – я хочу, чтобы было всё как раньше. Чтобы были рядом мама, папа, бабушка. Чтобы летали самолёты, работал интернет, и я ходила в школу. Мне нужен мой мир, а не ваш. Он какой-то поддельный. Ненастоящий.
Я понимала, что сболтнула в истерике лишнего перед Мадиной про Буку. Она продолжала крепко держать меня за руку. Я уже не ревела, а только всхлипывала.
– Значит так, пионер. Сейчас мы идём домой. Пьём чай. Успокаиваемся. И ты мне рассказываешь всё, что тебе кажется странным. Я тебе кое-что расскажу про борьбу пролетариата с буржуйской нечистью. А Аня тебе расскажет про борьбу с обычной нечистью.
Следующие её слова были обращены уже к Ане:
– Значит, снова Буки проснулись? Ты знала и молчала? Почему?
– Да там пустяки. Он один был, залётный, случайно забрёл. Нейтрализовала за минуту.
– Всё равно, Полякова, нужно совет отряда собирать. Ты же понимаешь, что они просто так не приходят. И знаешь, КТО придёт вслед за ними.
– Да потому что одни несознательные пионеры суют нос куда им не следует, а другие несознательные пионеры – она пнула меня локтем – слишком много треплют языком.
Мне было ужасно стыдно. Вот называется, дала пионерскую клятву о том, что никто не узнает, и на тебе, в тот же вечер всё рассказала. Ну я и трепло! Ненавижу себя! Пионер я или нет, но слово есть слово. Мы шли практически в полной темноте по лесной тропинке, и только фонарик мобильного помогал мне не споткнуться о корни деревьев. Аня и Мадина шагали ночью так же уверенно, как и при свете. В очередной раз верю Ане, что она видит в темноте. Или просто очень хорошо знает эту тропинку. Я молчала всю дорогу, переваривая происшедшее. И почему меня вдруг сорвало? Почему я думаю, что от меня что-то скрывают? А что же, должны в первый день обо всём рассказать? Я ведь никого напрямую ни о чём и не спрашивала. Да, события весьма странные, удивительные совпадения, как с флейтой. Ну а что флейта? Нашел новый хозяин квартиры, продал на аукционе, а кто-то её купил и привёз в лагерь. Да, шансов мало, но ничего сверхъестественного в этом тоже нет. Жуткий монстр, подземелья, Ада со свечкой. Нет. Всё же загадки остаются. Но сами пионеры – обычные ребята, из крови и плоти, не призраки же они. Лагерь живёт по своим законам, и не мне их менять.
Мы как раз успели войти на площадь и стать в строй, когда началась вечерняя линейка. К счастью, она прошла быстро. Ярослава Сергеевна поблагодарила всех за замечательную работу кружков. Потом все спели какую-то песню, наверное, гимн, слов которого я не знала, и пионеры разошлись по домикам.
Кое-кто отправился в душевую, но мы пошли сразу к себе. Приближался отбой, и прогулки по территории после сигнала горна были строго запрещены. Но для Ани с Мадиной, похоже, запреты не существовали. Они оставили меня на кровати наедине со своими мыслями в домике, а сами тихонько исчезли со словами «жди здесь, мы скоро». А что ещё делать оставалось? Конечно, ждать. События дня проносились перед глазами, и усталость захлёстывала волнами. Никогда не думала после своей размеренной жизни в Токио, что со мной может столько всего случиться за два дня.
Я разделась и залезла под одеяло. Но всё же вопросы и нервное напряжение не давали мне уснуть. Вокруг светильника под потолком кружил ночной мотылек. Я была как он – рядом с истиной, но кружилась вокруг неё, не в силах приблизиться к разрешению загадки. Неожиданно дверь отворилась, и на пороге появились мои соседки с термосом в руках.
– Эй, Киса, почему ты свет не выключила? После отбоя мы как мышки тут. Хорошо, что вожатая не заметила.
Аня щёлкнула выключателем, погрузив комнату во тьму.
– Ну вот, как и обещали, травяной чаёк – успокоительная настойка. Безалкогольная! 100%
В темноте я ничего разобрать не могла, но слышала звон посуды и наливаемой в стаканы жидкости, перемешанный с хихиканьем пионерок. Интересно, где им среди ночи удалось раздобыть кипяток в термосе и заварить чай. Опережая мой вопрос, Мадина сказала:
– У меня в мастерской есть нагревательные элементы. Воду кипятят в два счёта. Как мне нравится век электроники! Но секрет заварки знает лишь наша травница Анна, так что без магии всё равно не обошлось.
Я сделала глоток из поданной мне в темноте на ощупь кружки, не вставая с кровати. Вкус чая оказался действительно божественный. Шалфей, чабрец, мята, и ещё какие-то незнакомые мне запахи смешались в идиллию напитка. Аня была настоящей волшебницей.
– Ну а теперь, Гиса, в спокойной обстановке можешь спрашивать обо всём, что тебя беспокоит.
Мысли текли как-то вяло. Я отхлебнула большой глоток и спросила:
– Все, с кем я разговаривала, утверждают, что помнят события из разных времён. Полина – войну с фашистами. Ты, Аня, взрыв на атомной электростанции, а ты, Мадина, гражданскую войну. Но вам не может быть столько лет, сколько сейчас. Вы бы давно постарели. Выходит, вы переместились сюда из прошлого?
– Никто тебя не обманывает. Пионеры действительно помнят свои истории. Может быть, эта память настоящая, а может быть нет, но мы давно привыкли, что каждый из нас может быть из любого времени или страны. Появись здесь рыцарь в доспехах, или космонавт с Марса – никто не удивится, и его примут, как любого другого, в нашем лагере. Никто не знает, почему это происходит, но это так, не пытайся понять. Потому здесь мы не ведём учёт времени. Сейчас на календаре 1987 год, а завтра может быть 1917-тый или 2020-тый. Для кого-то это прошлое, для кого-то будущее. Потому, Гиса, большинству из нас связаться с теми, кто остался ТАМ попросту невозможно. Все пионеры были спасены от каких-то страшных событий, катаклизмов, бедствий, войн, словом, верной смерти и отправлены в лагерь. Правда некоторые, как ты, приехали сами. В наших мирах нам грозила неминуемая гибель, и товарищ Генда со своими соратниками собрал нас здесь строить светлое коммунистическое будущее. Мы ему благодарны. Каждый из нас оторван от своей семьи, родных, друзей, той жизни, которой мы жили, но самое важное то, что мы продолжаем жить, и это наш шанс.
Мадина села рядом со мной на кровать и вдруг обняла.
– Гиса, я так рада, что ты с нами. Мне с тобой так хорошо! И Аня тебя сразу полюбила, правда же? Ань, плесни-ка мне ещё немного своего волшебства!
Аня уселась рядом и добавила нам в кружки напитка. Мадина жадно принялась пить, да и я сделала несколько глотков восхитительного чая. Приятное тепло, смешанное с каким-то новым, незнакомым мне чувством, разливалось по венам.
– Рада, что вам понравилось. Но травы мне не просто достались!
– И теперь ты потребуешь за них кровавую жертву?
– Непременно! А вот насколько жертва будет кровавой, я решу сама. Ну, девочки, определяйтесь, кто из вас будет сейчас принесён в жертву Вечной Луне?
Я лишь улыбнулась. Внутри меня царило спокойствие и умиротворенность, и я знала, что ради меня Анька готова перебить всех монстров на свете, а Мадина перестрелять из пулемёта целую армию белогвардейцев. Почему я была в этом уверена, не могла объяснить. Просто знала и всё. Я не боялась никаких Бук, мертвецов и дыр во времени, пока они были со мной рядом. Чай, действительно, оказался успокоительным. Щекочущее чувство подступало к горлу, потом опускалось к сердцу, и блуждало где-то внутри меня звенящими серебристыми паутинками. Я хотела ещё задать множество вопросов, но язык не слушался, мысли путались, в голове плыло. Мне было так хорошо, как будто я снова шла на холм, а вокруг шелестели травы, в объятия которых мне хотелось упасть. Но я и так уже была в объятиях Мадины. Она гладила меня по волосам и шептала что-то нежное. Чем больше она говорила, тем сильнее мне хотелось спать и тем меньше оставалось вопросов.
В слабом свете, лившемся из окна, я увидела, как Аня развязала галстук, а затем расстегнула блузку, которая через миг с лёгким шуршанием упала на пол. Под блузкой не оказалось ничего, и прекрасная высокая грудь Ани блеснула в лунном свете. Аня сняла резинку и распушила свой хвост каштановых волос, от чего стала ещё красивее. Волосы заструились водопадом по телу, не столько прикрыв, сколько подчеркнув достоинства Анькиной фигуры.
– Ну что, нравится вам ведьма?
И она принялась стаскивать с себя юбку. Неужели, она собирается раздеться догола, ничуть не смущаясь? Но у меня не было никаких сил оторваться от созерцания этой завораживающей красоты. Никогда не думала, что мне может понравиться девушка, или она взаправду была ведьмой и умела колдовать? Освободившись от юбки, Анька прошлась по комнате, покачивая бёдрами, и вдруг резко обернулась. Её глаза то ли блестели в лунном свете, то ли светились, как у кошки, я ничего подобного у людей не видела.
– Итак, сегодня жертвой будет..., – Аня сделала многозначительную паузу и протянула поднятую руку с указательным пальцем в сторону нашей кровати, – Мадина!
Закатив светящиеся глаза и выставив вперёд руки, она медленно двинулась к нам, изображая зомби. Но даже в таком образе она была безумно красива!
Мадина взвизгнула и бросилась на свою кровать. Аня медленно повернулась и пошла в её сторону.
– Ай-ай-ай, отстань от меня, чудище!
– Отдай мне свою кровь, – завыла Аня утробным голосом.
Мадина приготовила простынь, и в тот момент, когда Аня поравнялась с её кроватью, накинула ей на голову. Потеряв равновесие, Анька рухнула на кровать, придавив своим весом несчастную Мадину. Что происходило дальше, я не могла понять. На кровати послышалась какая-то возня, и вдруг я услышала звук расстёгиваемого лифчика. Поскольку Аня уже была нагишом, не сложно было догадаться, чей лифчик она только что стянула.
– Итак, признавайся, моя жертва, где у тебя вкуснее кровь? Здесь... здесь... а может быть вот здесь?
На последних словах я услышала глубокий вздох Мадины.
– Так я и знала! – торжествующе произнесла Аня. – Теперь тебя не спасут никакие охранные заклинания. Сегодня ведьма выпьет всю твою кровь, а череп сварит в супе – ха-ха-ха!
– Захлебнёшься и подавишься, – заливаясь смехом, ответила Мадина, – лучше чаёк свой пей.
Вдруг она замолчала, и со стороны кровати послышались странные звуки, как будто действительно кто-то что-то пил. Она что, действительно пьёт кровь? Или это звук поцелуя? Да что они там вытворяют? Боже, неужели Анька окончательно сошла с ума? Но если бы жертвой выбрали меня, смогла бы я устоять перед её красотой? Тьфу ты, что за бред мне лезет в голову? К счастью, эта мысль была последней перед тем, как я окончательно провалилась в сон, сквозь который я услышала стон наслаждения, доносящейся с кровати Мадины.
26 АВГУСТА, ТРЕТИЙ ДЕНЬ СМЕНЫ
– Гиса, вставай, вставай! – кто-то настойчиво тряс меня за плечо. С трудом открыв глаза, я увидела над собой встревоженное лицо Мадины.
– Ч-что? Что происходит? Сколько времени-то?
– Прошу тебя, скорее, на нас напали.
– Кто напал?
– Да проснись же ты, наконец! Террористы напали! Они окружили домик, и Аньку... Аньку взяли в заложники... Её нужно спасать!
Я одним движением сбросила одеяло и вскочила с кровати, приготовившись к бою. Нужно найти какой-нибудь нож или что-нибудь тяжёлое. В домике спрятаться негде. Может быть, прыгнуть в окно? В это время дверь заскрипела.
– Это они, прячься! – закричала Мадина.
Но нет, нужно было действовать. Я сосредоточилась и приготовилась к бою. «Пока он войдёт, ничего не подозревая, у меня есть шанс сбить его с ног». Я тут же принялась воплощать свой план. Первое, что попалось под руку, был пустой термос на столе, из которого мы вчера пили чай. Я схватила его и ринулась к открывающейся двери. Конечно, я понимала, что справиться с террористом у меня нет никаких шансов, но всё же эффект неожиданности! Он не ожидает, что ему окажут сопротивление. В эту секунду я подумала, как же будет грустить мама, папа, бабушка, если меня не станет. Поэтому я выживу, ради них!!! Обязательно!!!
С криком “Мадина, беги” я, зажмурившись, бросилась на врага. Ударившись обо что-то мягкое, сбила противника с ног и повалилась вместе с ним на пол. Нанести удар термосом я не успела, меня перехватила чья-то твёрдая рука, и удар пришёлся в деревянную доску. Металлический, но до боли знакомый голос ровно произнёс:
– Киса, ты что, меня убить собираешься?
С ужасом открыв глаза, я поняла, что лежу на Аньке, и она крепко держит меня за руку, в которой зажат термос.
– Ты совсем с катушек съехала? Шарики за ролики закатились? В этот момент прозвучал громкий и противный смех Мадины. Что происходит?
– А ну слезла с меня немедленно! Что вы тут устроили?
Сомнений не было. Никаких террористов, подо мной лежала Аня с недоумевающим и злобным лицом. Хохот Мадины заполнял неловкую атмосферу.
– Впрочем, Киса, неплохой способ ты придумала меня изнасиловать.
Я вдруг поняла, что лежу на ней в одном нижнем белье, как вскочила с кровати. Боже, чем я думала? А вдруг это был бы настоящий взрослый дядька с автоматом? Я жутко покраснела, а Мадина не переставала смеяться. Свободная рука Ани одним движением проникла под мой топик, пробежав по груди, и она лизнула меня в щёку.
– Ну, если честно, Киса, я не против. Только вот термос тебе зачем? Он в меня всё равно не войдёт!
Я, как ошпаренная подскочила и отпрыгнула к столу, понимая, что меня разыграли. Аня поднялась с пола и, улыбнувшись, принялась отряхиваться, глядя в мою сторону. Мадина, ухахатываясь, валялась на кровати, а я стояла перед ними с глупейшим видом, не зная, что делать – то ли разреветься, то ли убежать.
– Киса, ты не стой как столб. Решайся уже. Или скидывай топик и иди ко мне, или надевай форму и топай на линейку.
Её слова вызвали новый приступ смеха Мадины.
– А ты, Ракчева, чего ржёшь? Твоих рук дело? Да за такое срок за решёткой дают!
– Всё же, ты приём отработала правильно. Хорошо, это термос был, а не нож, но всё равно синяк был бы внушительный, если б удар пропустила. А вот то, что позволила себя с ног сбить – это минус, Полякова.
– Тебя, Мадина, ремнём за такое выпороть!
– О, Нашу Анечку на садо-мазо потянуло? Что ж, тогда я и термос в тебя засуну, мне идея понравилась, – не переставая смеяться, ответила Мадина.
Анька выхватила у меня из рук термос и с криком “ну попробуй” кинулась на Мадину, но та оказалась проворнее и, ловко юркнув под её рукой, выбежала из домика. Анька бросилась её догонять. Я наконец-то окончательно проснулась и принялась анализировать ситуацию. Вот же хулиганка, эта Мадина! Так заставила меня волноваться. Я ведь правда им на помощь хотела прийти, но вижу это просто глупый розыгрыш, никакими террористами и не пахнет. А я уже за родных переживать начала, как они без меня будут. Ну что ж, встречу её, устрою “весёлую жизнь”.
Оставшись одна в домике, я принялась одеваться. Вчерашний чай оставил внутри меня какую-то приятную тёплую истому, которую усиливала утренняя сцена с Аней, особенно её руки на моей груди. Мне будто чего-то хотелось, но я не могла толком объяснить своё желание. Сняв топик, в котором спала, я стала натягивать лифчик, случайно прикоснувшись к своему сосочку. Мне он показался немного больше, чем обычно, а само прикосновение волной усилило это странное чувство. Уж не заболела ли я? Нужно будет всё же сходить к Глебу Валерьяновичу после завтрака. Привычным движением я застегнула лифчик и едва успела натянуть блузку, как в дверь постучали.
Это оказалась Ярослава Сергеевна.
– Доброе утро, Гиссарико! Как хорошо, что ты уже проснулась, я бы и раньше зашла, но не хотела беспокоить. Увидев, как твои соседки выбежали из домика, я была уверена, что ты не спишь.
Первой мыслью было рассказать об озорной проделке Мадины, но я сдержалась.
– Не волнуйся, Гиссарико, я ненадолго. Принесла тебе спортивную форму, которую мне удалось достать. Я ведь забыла ознакомить тебя с расписанием лагеря. Итак, у нас режим такой: в 8-00 подъем, но, конечно же, ты можешь просыпаться раньше, если привыкла. В 8-15 начинается утренняя зарядка на стадионе, в 8-30 душ и гигиенические процедуры, а в 9-00 отряд должен стоять на линейке в парадной пионерской форме. С 9-15 до 10-00 завтрак. Впрочем, что я тебе рассказываю? В админкорпусе висит расписание, с которым должен ознакомиться каждый пионер. Сейчас 8-05, так что ты вполне успеешь переодеться и прийти на стадион. Помни, что физическое здоровье пионера крайне важно! А во второй половине дня у нас будет выступление театрального кружка. После завтрака найди Максима Доброва, я бы хотела, чтобы ты помогла ему с организацией представления, он тебе всё расскажет.
“Интересно, когда я рисовать-то буду?” – хотела спросить я, но вожатая уже вышла, из чего следовал вывод, что возражения по поводу сказанного не принимаются.
Спортивная форма состояла из синей футболки и такого же цвета шорт с тремя вертикальными жёлтыми полосками. На футболке был вышит логотип лагеря – восходящее солнце внутри звезды и распростершая над ней крылья чайка. Я надела вещи на себя и подошла к зеркалу. Смотрелось неплохо, хотя футболка и шорты были довольно облегающими, обычно я привыкла носить более свободные вещи. Но форма есть форма, и я, заперев домик, отправилась на стадион.
Найти его было не так сложно, потому что пионеры в спортивных костюмах со всего лагеря спешили в одном направлении. Я просто пошла с ними. Отряды уже строились на беговой дорожке. Здесь была Полина, Саша, Ада, Серёжа, Макс и другие ребята, с которыми я уже успела познакомиться. Даша в чёрной олимпийке, надетой поверх спортивной формы, помахала мне рукой. Я поприветствовала её в ответ. Аньки и Мадины нигде не было видно. Неужели они до сих пор гоняются друг за другом по лагерю? Я встала рядом с Полиной.
– Д... доброе утро, – несмелый голос раздался позади. Я обернулась и увидела Серёжу, неловко переминающегося с ноги на ногу, – просто... это... ну хотел узнать, как ты спала?
– Спасибо, не очень, благодаря некоторым особо несознательным товарищам. А что, у меня вид заспанный?
– Нет, нет! Что ты?! Ты прекрасна!
– ... как утренний цветок средь поля шумного. Я вам доброго утречка, господа пионеры, – это был Миша, который услышал слова Серёжи.
Серёжа смутился, покраснел и тут же исчез среди ребят.
– Ах, извольте, господин Михаил, всё же нас величать “товарищи”, как написано в уставе. Мы ведь не буржуи какие-то, – сказала Саша.
– Премного извиняюсь, господа-товарищи. Виноват-с.
Вдруг громкий свисток приглушил весёлые разговоры, ребята подтянулись, выровнялись и перестали болтать. Я поглядела в сторону звука и увидела на беговой дорожке высокого усатого мужчину в спортивных штанах и майке с олимпийскими кольцами. Во рту у него был свисток, а в поднятой вверх руке – секундомер.
– Наш физрук, Токарев, – шепотом произнесла Полина.
– Внимание! Отряд, равняйсь, смирно! Вольно! На зарядку становись!
Мы растянулись на расстояние вытянутой руки, чтобы удобно было выполнять упражнения. Где-то над стадионом заиграла из колонок весёлая музыка. Физрук принялся показывать движения, и мы повторяли за ним. Некоторые старались, некоторые не очень, но я понимала, что зарядка – вещь, в общем-то, важная. И приходить на неё, пожалуй, стоит.
В самый разгар тренировки вдруг на беговую дорожку выбежала коза. Она мекала, и смешно перебирала ногами в такт играющей музыки. Пионеры дружно расхохотались, указывая на неё пальцами. Токарев вначале не понял, что происходит, так как стоял к козе спиной, подумал, что пальцами указывают на него, и засвистел в свисток, чем вызвал ещё большее веселье. Коза испугалась и побежала быстрее. Физрук резко развернулся, и со словами “Это что ещё такое?” сделал попытку её поймать. Но коза увернулась и устремилась на стадион, а Токарев под дикий хохот отряда – за ней.
– Давайте ему поможем, – закричала Полина, и пионеры гурьбой бросились наперерез козе, а часть устремилась догонять физрука. Под музыку всё это выглядело ещё комичнее, чем в фильме Чарли Чаплина. Оказалось, поймать животное не так легко. Кому-то удавалось её схватить, но она выворачивалась и, наклонив рога, бежала в противоположную сторону с диким блеяньем. Смельчак падал в пыль, поднимался и, отряхнувшись, вновь принимал участие в погоне. Наконец, коза была загнана к футбольным воротам и бросилась в них, но запуталась в сетке. Тут её схватил Токарев и ещё с десяток подбежавших пионеров.
– ГООООЛ! – завопил из кустов знакомый голос и послышался ехидный смех. Конечно же, он принадлежал Мадине! Снова её проказы? Физрук тем временем волочил за рога по футбольному полю упирающуюся козу, словно охотник трофей. Остальные ему помогали.
