Текст книги "Красный Август (СИ)"
Автор книги: htv
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
– Хранитель снов, есть надежда? Ты видел её?
– Видел.
– Какая она сейчас?
– Волосы цвета созревшей пшеницы, заплетенные в две огромных косы, огромные, синие глаза, будто два озера, в которых можно утонуть. Одета, как обычно, в аккуратно выглаженную пионерскую форму, встречает всех новичков, кто приезжает в лагерь, на автобусной остановке...
Эту историю можно было рассказывать в десятый, сотый, тысячный раз, и Семён Михайлович каждый раз кивал головой, погружаясь в далёкие воспоминания своей юности.
– Да, да, всё так и было, и меня она тогда так же встретила – с удовлетворённой улыбкой говорил он в конце рассказа, – а скажи мне, Нэко, в какой чёртовой реальности это находится? Гамма, пси, омега? Растолкуй, наконец, нашему профессору, как туда попасть?
– Я не оперирую понятиями физики и математики, и не делю пространство на каналы. Я вообще ничего не делю, просто оказываюсь там, где нужно.
– Здорово это у тебя выходит! Я бы тоже так хотел, но у меня нет кошачьих ушек и хвоста, и заклинаний никаких не знаю. Ты бы мог перенестись сейчас в “Совёнок”?
– Я не понимаю, здесь что-то есть. Какая-то аномалия, которая меня держит. Отсюда я не могу выйти за барьер.
– А если выехать на грузовике?
– Нашей передвижной лаборатории?
– Да, она ведь оборудована мобильным гравитоном.
– Вы что же, предлагаете проехаться по радиоактивным развалинам? Но зачем?
– Поискать. Может быть, кто-то выжил. Или топливо. Или...
Глаза Семёна Михайловича горели, будто у пятнадцатилетнего мальчишки, предлагающего залезть за забор яблочного сада и убежать затем от преследующего сторожа.
– Вы сейчас о побеге говорите, что ли?
– Не побег, а всего лишь небольшая экскурсия на ту сторону реки.
– Посмотреть на развалины?
– Да может быть, там нет никаких развалин? Ты вообще уверен, что мы в альфа канале, а не в гамма? Что приборы показывают правильно? Может быть, и Теней никаких нет? Пока не выйдем не узнаем. Грузовик же под защитой!
– Предположим, Теней нет. Предположим там даже цветущий город. Мы появимся из ниоткуда посреди улицы на грузовике с надписью TESLAи скажем “привет обитателям реальности гамма”? После чего нас вежливо проводят в психушку.
– Мы защитное поле отключать не станем. И будем выглядеть со стороны как, скажем, автобус.
– Тогда это то же самое, что смотреть отсюда, с башни. Картинка не поменяется.
– Скучный ты, Нэко. Скучный и противный. А как же жажда открытий? Мы ведь в новой реальности. Впервые! Будто на Луну прилетели, неужели тебе не хочется сделать первый шаг по неизведанному пространству, а всю жизнь просидеть в лаборатории?
– Семён Михайлович, не забывайте, что я Хранитель снов, могу быть в абсолютно любой реальности, не пользуясь гравитонами, грузовиками и прочими научными изобретениями. Сейчас они оберегают вас, но существенно ограничивают мои возможности. Не будь барьера, я бы мог отправиться в любую точку этого пространства самостоятельно.
– А я тебе о чём толкую? Вот ты и сам признал, что нам нужно выехать на прогулку за барьер. Иначе я еду один.
Семён Михайлович решительно поднялся и направился к лагерю. Ясное дело, что отговорить его от задуманной идеи будет невозможно. Через некоторое время он выкатывал из гаража нашу передвижную лабораторию – огромный грузовик-красавец с серебристым корпусом. На шум мотора прибежал Александр, замахав руками.
– Что это вы тут за испытания надумали?
– На прогулку едем по реальности альфа. Вы с нами?
– Какую ещё прогулку? Там радиация и монстры.
– Это нам и предстоит выяснить.
– Не глупите, Семён Михайлович. Это опасно! Сначала по приборам нужно точно определить, где мы оказались.
– Как вы сказали? Ждать на автобусной остановке?
– Да поймите же вы, что, выехав за барьер, вы поставите под угрозу весь наш проект! Всё, к чему мы шли эти годы, может быть уничтожено отключением всего лишь одного гравитона.
– Александр, не переживайте, с гравитонами работать я умею. В случае малейшей опасности я немедленно вернусь назад. Держим связь!
Семён нажал кнопку пульта, и дверь вездехода втянулась вовнутрь, открывая доступ в кабину.
– Стойте, я не позволю!
– Грузовик и оборудование в нём – моё, так что решать мне.
– Вы правда думаете, что окажетесь у ворот «Совёнка», и она вас там встретит?
Профессор в отчаянии опустил руки.
– Проверим! Кот, ты едешь? – позвал Семён, исчезая в кабине вездехода.
Я посмотрел на Александра. Растрёпанный и растерянный, он стоял посреди двора. Я просто не мог оставить его в таком состоянии. К тому же, в лаборатории постоянно требовалась моя помощь. Что-то родное вдруг потянуло к нему, может быть сущность его сына. Одним прыжком я оказался рядом с ним и обнял его.
– Отец, я с тобой, – совершенно отчётливо прошептали мои губы, – пойдём в лабораторию, пусть уезжает.
Дверь грузовика зажужжала, становясь на место. Затем его окутало лёгкое сияние, он начал дрожать и растворяться в воздухе – Семён включил гравитон. Из-за серебристых стёкол машины мы не могли разглядеть его лица, но мне почему-то показалось, что он улыбается и машет нам рукой.
– С Богом! – прошептал учёный, и перекрестил уплывающее в сторону луга облачко, похожее на “Икарус”, – надеюсь, ты встретишь ту, которую всю жизнь ищешь.
Мы вернулись в лабораторию и принялись ждать.
–Какой же он дурак! – то и дело восклицал Александр.
– Вы же понимаете, что не смогли бы его остановить. Он бы всё равно уехал. И так 10 лет ждал. А мы здесь на неопределённый срок. Может быть, Семён прав, «Совёнок» не в дельте, а в альфе, и он его найдёт?
– Никто не знает, где он. Это всего лишь мои расчёты, основанные на датах возвращения автобуса и внешнем описании пионерлагеря. Давай лучше следить за мониторами и ждать от него вестей.
Экран рябил и потрескивал, но передачи не было.
– Как думаете, он преодолел барьер?
– Вездеход сообщает о движении и состоянии своих систем только в пределах нашего лагеря. Всё, что находится за барьером, мы не можем контролировать. Там другой мир, Валькот. Другие законы. Судя по тому, что экран погас, он выехал. Но это может оказаться билет в один конец. Если не вернётся до вечера, не вернётся уже никогда. Машина заряжена часа на три, и всё, что нам остаётся, только ждать. Мне надо работать, а ты оставайся, следить за монитором, возможно, мы получим какой-нибудь сигнал.
Александр ушёл в свой кабинет, а я остался поглядывать на погасший монитор. Да, Семён рисковал, но мне очень хорошо было известно, что такое мечта и любовь, особенно у человеческих существ. Иногда получалось так, что ради неё только они и живут, совершают подвиги, отправляются в безумные путешествия. В очередной раз я просматривал воспоминания Валентина, пытаясь вспомнить имя той девушки, которую он любил, воссоздать её образ. Размывчато, тускло. Кто же она? Сколько ей лет? Где жила? Обрывки голоса, обрывки встреч. Почему все эти воспоминания, словно улетающий сон? Но такой яркий и такой красивый. Из него получилась целая половинка крыла бабочки, расшитая серебристыми сердечками. Как же мне раньше в голову не пришло создавать из снов бабочек? Каждая уникальна, каждая – неповторима, со своим узором и переливами оттенков. Но самое главное, она – живая.
Солнце клонилось к закату. Профессор несколько раз спускался, чтобы узнать новости, но их не было. Он посматривал на часы, укоризненно мотая головой, и вновь уходил к себе. Заходящий огненный шар уже плясал в верхушках деревьев, с крыльца веяло вечерней прохладой и запахом луга.
Вдруг страшный грохот, треск веток и чего-то падающего заставил меня вскочить. Инстинкты сработали быстрее, чем сознание, и в три прыжка, я оказался позади админкорпуса. Ломая деревья и забор, прямо на меня нёсся наш грузовик. Его защитный барьер уже не работал, и он оставлял глубокий след в летней траве позади себя, включив экстренное торможение, чтобы не влететь в стену админкорпуса. С крыши, по которой плясали лёгкие электрические молнии, шёл дым, видимо, вездеход получил повреждения, а на крыше сидели… я никогда не видел подобных существ, но они были отвратительны. Бесформенное, свисающее кусками мясо, горящие безумной злобой глаза. Они пытались пробить огромными когтями крышу вездехода, ещё не понимая, где оказались. Но внезапно их нечеловеческий, леденящий душу взгляд упал на меня. Издав жуткий вопль, они спрыгнули на землю и ринулись ко мне. Прежде чем я успел сообразить, что происходит, сзади грянули выстрелы. Существа медленно начали оседать в траву, всё ещё пытаясь ползти ко мне, вытягивая страшные когтистые лапы, пока не затихли окончательно. Я обернулся. Позади стоял Александр с дымящейся винтовкой.
– Познакомься, Валь, с обитателями альфа реальности! Не очень-то похожи на юных красивых пионерок, верно? Пойдём отсюда, нам нужно принять меры по защите от радиации. Судя по всему, грузовику тоже досталось. Надеюсь, с Семёном Михайловичем всё в порядке, он не получил смертельную дозу облучения?
Будто ответ на его слова, дверь кабины отъехала, и на пороге показался Семён в костюме химзащиты. Он замахал руками, делая нам знаки, чтобы мы уходили прочь от грузовика. Радиация. Но для меня она не опасна, и я наоборот, подошёл ближе, в то время как Александр отправился в лабораторию за защитным комплектом. Поняв это, Семён сделал мне знак, и я вошёл внутрь вездехода. Пройдя через камеру обеззараживания, он скинул шлем и возбуждённо заговорил.
– Там такое! Такое творится… Впрочем, потом всё расскажу. Мне нужна помощь.
Он схватил меня за руку и потащил в медотсек. Там я впервые увидел её.
Каштановые волосы разметались, губа была закушена от боли, свежая кровь оставляла зловещие пятна на подстилке. Глаза были закрыты, и я не мог понять, какого они цвета. Девушка была жива, но её сотрясали судороги, дрожь пробегала время от времени по её телу.
– Ты можешь понять, что с ней? Можешь спасти?
Я положил руку на лоб. Страшная боль, рвущееся на куски сознание, готовое вот-вот угаснуть. Жить ей оставалось несколько минут.
– Успокойся, – промурлыкал я, – ты в безопасности. Сейчас тебе приснится самый прекрасный сон в твоей жизни.
Она бессознательно взяла меня за руку.
– Идём со мной!
– Куда? – чуть слышно прошептала она.
– По дороге в бесконечное лето.
– Ты ангел или демон?
– Я Нэко, хранитель снов, не бойся меня, наш путь только начинается.
Дыхание девушки стало слабее, судороги исчезли. Она умирала. Мы шли с ней через поле по асфальтовой дороге, убегающей к горизонту, а над нами пел тысячами звёздночной небосвод. То, что я делал много раз с человеческими существами в разных мирах. Они рассказывали мне свои сны, свои желания, свои планы и надежды, которым не суждено было сбыться, а я всё это записывал. Записи полагалось относить в Библиотеку Вечных Снов, которая находилась за Пределом. Лишь мы, нэки-хранители, знали туда путь.
– Значит, я умерла… вот оно как…
– Смотря что ты под этим подразумеваешь. Не люблю это слово. Ты всего лишь перестала находиться в реальности альфа, – сказал я заумными словами профессора.
– А ты учёный кот? – она заинтересованно принялась меня рассматривать.
– До недавнего времени был обычным Нэко, а теперь можно и так сказать, работаю в научной лаборатории TESLA.
– Так это ваш грузовик был?
– Наш.
– Тогда где мои сёстры? Наташа и Дина? Мы ехали все вместе в лагерь.
– Не знаю, нужно спросить у Семёна Михайловича.
– Так спроси! Немедленно! У этого своего Михалыча.
– Обязательно спрошу, только дойдём сначала до края поля, туда, где огоньки.
У поля не было края, но мы его так называли.
– Никуда я с тобой не пойду. Мне нужно обратно.
– Это невозможно. Тебя уже нет там, где ты была.
– Забыла кошку спросить! Поворачивай назад, говорю.
Как же это было знакомо! Все они так себя вели, но я привык. Кто-то устраивал истерики, кто-то плакал, умалял вернуться, другие угрожали, предлагали деньги. Глупые люди, они не понимают, что вернуться уже нельзя. Я сделал то же, что и всегда в таких ситуациях – отпустил её руку и присел на обочине дороги.
– Иди, – спокойно сказал я. – Не имеет значения со мной или без меня, влево или вправо, вперёд или назад, но постарайся дойти до огоньков. Ты свободна. Я подожду здесь. Если вдруг понадоблюсь, зови. Моё имя – Валькот.
Я закрыл глаза и принялся читать сны своей новой знакомой, краем глаза продолжая следить за ней. Она остановилась в нерешительности, и принялась о чём-то сосредоточенно думать. Обычно люди или бегут по дороге, наслаждаясь свободой, или бросаются меня избивать. Иногда впадают в истерику и часами ревут. Осмотревшись по сторонам, девушка села рядом со мной, скрестив ноги, закрыла глаза и принялась что-то повторять. Молитвы читает что ли? Внезапно она вскочила и вытянулась вверх, подняв руки к небу. Луна освещала её изящную фигурку и прекрасное лицо, мне даже жаль стало, что она погибла в таком юном возрасте. Анна. Красивое имя. Кто-то напишет его на могильной плите и сядет горевать у свежего холмика земли. Но таковы законы мироздания! Дальше вдруг случилось нечто странное. Её силуэт наполнился светом, будто изнутри, и она устремилась в небо, к лунному диску. Но как? Откуда? Что происходит?
– Ты же сказал к огонькам, и я выбрала самый яркий! – эхом разнёсся её звонкий голос над ночной дорогой, – прощай, Нэко, я не принадлежу твоему миру.
Аня глубоко вздохнула и открыла глаза так, будто в неё вернулась жизнь. Огляделась по сторонам, пытаясь понять, где находится. Я по-прежнему, держал её за руку, а Семён Михайлович нервно теребил листок бумаги, глядя на нас. Рядом с ним стояла белокурая девушка в пионерской форме, обнимая его за плечи. Её волосы были заплетены в две тугих косы, спадающих на грудь, а в небесной синеве глаз можно было утонуть, словно в озере. Но сейчас они были встревожены и направлены на Аню. Сомнений быть не могло. Она – та, о которой я рассказывал Семёну сотни раз. Девушка из его снов. Что же это получалось? Впрочем, вопросы я решил отложить на потом, вновь обратив внимание на Аню.
Та, осмотрев свои окровавленные руки, нехорошо поморщилась и сделала попытку встать, но смогла лишь сесть, чуть не свалившись на пол. Её взгляд упал на меня, и она улыбнулась.
– Итак, кот-Валькот, хранитель снов, вот ты мне и понадобился. Призываю тебя помочь мне встать и дойти до двери. Что ты на меня так глядишь? Рано мне ещё туда, где огоньки. Отведи меня к сёстрам.
Я вопросительно посмотрел на Семёна Михайловича. Тот пожал плечами, испуганно отшатнувшись.
– Рассказывайте, где они? – грозно сказала девушка.
– Там, там настоящий ад… Развалины, монстры…
– Это я и сама знаю, год как среди всего этого живём. Вы сказали, что мы едем в лагерь. Мы доехали?
– Доехали, добро пожаловать в пионерский лагерь «Чайка», – послышался голос на пороге медблока, и в дверях появился Александр. Перед тобой наша небольшая команда– основатель лагеря, товарищ Генда, директор Семён Михайлович и начальник службы безопасности Нэко Валькот. Ты – наша первая пионерка. Поздравляю с открытием смены, товарищи.
– Здравствуйте, – смущённо произнесла белокурая пионерка, немного отступив за спину Семёна. Глаза Александра полезли на лоб.
– Значит, ты её нашёл... Но как?
– Потом расскажу, – прошептал счастливый Семён.
– То есть, мы там, где нет Теней, Бук, развалин, голода, радиации и светит настоящее солнце? Я не верю! А вы – наша пионервожатая? – последние слова Ани были обращены к девушке в пионерской форме.
– Д.. да, наверное, – смущённо пробормотала она в нерешительности, но Семён Михайлович взял её за руку и вывел в центр кабины.
– Знакомьтесь, это Славя. Ярослава Сергеевна. Наша новая вожатая. Вы можете выйти из машины и во всём убедиться самостоятельно.
– Значит, нам выдадут пионерскую форму, и будут кормить в столовой, а по утрам устраивать пионерскую линейку? Дина, Наташа, вы слышите? Мы в безопасности. Мы доехали!
Девушка попыталась вскочить, но тут же упала, и я её поддержал, доведя до выхода из грузовика. Она на секунду остановилась у двери, радостно вдыхая запах свежего ветра, а затем упала на траву, раскинув руки. Я бросился ей помочь, но она остановила меня.
– Не надо. Я хочу вспомнить это ощущение. Снова, как было когда-то давно. Дина, Ну, где же вы? Наташ, беги скорее ко мне. А это наши домики, да? Мы будем в них жить? Можно нам вот этот, который рядом с лесом? Мы будем ходить за грибами, слушать шум дождя по вечерам и смотреть на восходящее солнце! Это же всё настоящее! Что же вы не выходите? Семён Михайлович, Ярослава Сергеевна, позовите скорей моих сестёр!
Семён вытер холодный пот со лба, и тихо сел рядом на траву.
– Прошу прощения, но их нет.
– Что значит “нет”? Мы все вместе зашли в ваш грузовик и ехали вместе. Потом мне стало плохо, я вырубилась ненадолго и уснула. Они же не могли выйти по дороге или потеряться.
– Послушайте. Нет – это значит “нет”! Совсем. Нигде! Можете обыскать грузовик, но там пусто. Они исчезли. Растворились в воздухе. На вездеход напали эти твари, я вынужден был следить за дорогой и за защитным полем. Я не могу объяснить, как это произошло.
– Тени добрались до моих сестёр?
– Нет. Если бы они проникли в грузовик, мы бы сейчас не разговаривали. Они попросту исчезли.
– Я могу посмотреть внутри?
– Конечно, грузовик в полном вашем распоряжении.
Девушка вскочила, и насколько это было возможно, подбежала к двери. Я удивился, как она в таком состоянии может ходить, а ещё больше удивился её способностям. В моей практике это первый случай возвращения кого-то с асфальтовой дороги.
– Семён Михайлович, нам надо поговорить очень серьёзно, – толкнул его Александр. Прошу прощения, Ярослава Сергеевна, можем мы поговорить 5 минут наедине?
Славя вздохнула, а Семён лишь кивнул ей в знак поддержки и отошёл за админкорпус с Александром, присев на траву. Я стал немного в отдалении, но всё же отчётливо слышал разговор.
– Кто это такая? – полушёпотом спросил профессор, – расскажите немедленно всё что произошло, и что вы видели там. Но самое главное, откуда взялась Славя? Ты был в “Совёнке”?
– Хорошо, хорошо, – задыхаясь начал свой рассказ Семён, – только не перебивайте. Я вам не поверил, но, когда проехал сквозь барьер, убедился, что вы действительно были правы. В реальности альфа радиация и сплошные руины, в которых прячутся весьма злобные существа. Они меня не могли обнаружить, потому что я ехал с включённой защитой, лишь иногда принюхивались и поворачивали морды, точнее, лица, нет я не знаю, как описать то что у них вместо головы, в мою сторону, догадываясь о моём существовании. Там произошла ядерная война?
– В Чернобыле взорвалась атомная электростанция. Миллион погибших.
– Это просто ужасно! Несчастные!
– Не отчаивайтесь, это только в альфа случилось, в гамма всё в порядке, и на этом месте прекрасный современный мегаполис.
– Не совсем понимаю, как такое возможно, но продолжу. Я хотел было вернуться назад, и уже развернул грузовик, как вдруг увидел огонь и поехал к нему. Каково же было моё удивление, что рядом с костром, горевшим в руинах, я заметил человеческие фигуры, троих девушек, скорее, даже детей. Удивительно было, что их не трогали монстры. А ещё более удивительно то, что они видели грузовик, все трое, и спустились вниз на него посмотреть, хотя барьер должен был его скрывать от посторонних глаз. Тогда я остановился, надел защитный костюм, и вышел с ними поговорить. Они были безо всяких скафандров, будто радиация на них не действовала.
– Не может быть.
– Может. Для меня она тоже не опасна. Возможно, в роду у них был кто-то из Нэк. Теперь я понимаю, откуда у неё такие способности.
– Так вот, старшая спросила человек ли я и откуда? Скоро ли вернётся к жизни город, где ближайшее поселение и так далее. Я не знал, что отвечать на всё это, и предложил отвезти в лагерь. Она стала расспрашивать про него и, похоже, не верила, что есть такое место. Её, кстати, Аней зовут.
– Семён, ты не представляешь, насколько это опасно. Ты не знал даже, что это за существа. А если бы ими оказались Тени, принявшие человеческий облик?– Александр перезарядил винтовку и с опаской уставился на дверь грузовика, где скрылась девушка.
– Нет, они были самыми настоящими людьми. Из плоти и крови (как вы убедились). Я в этом абсолютно уверен. Но стоять и разговаривать было некогда, нас вот-вот могли обнаружить твари, и я предложил им зайти внутрь. Они сразу согласились. Вещей у них было совсем мало, что меня очень удивило – всё умещалось в небольшие рюкзаки. Ни еды, ни припасов, ни оружия, ничего не взяли.
– И что дальше?
– Я отправил их в душ на обеззараживание, а вещи сложил тем временем в специальный контейнер, накормил. В шкафу нашлись комбинезоны под их размер, и девочки переоделись в чистое. Они ели очень жадно, будто не видели еды давным-давно. Не бросать же мне их на улице? Ведь вы сами говорили, что TESLAсоздана, чтобы спасать и оберегать. Они сели отдыхать, все трое, а я развернул грузовик и отправился в лагерь. Заряда гравитона оставалось процентов 20, но вдруг грузовик провалился.
– Что значит “провалился”? Под землю?
– Нет, я выехал из города и заехал на какой-то старый деревянный мост. Перед этим ещё подумал – выдержит ли он вес вездехода. Тут какая-то белая вспышка.
– И что?
– И я у ворот “Совёнка”, понимаете?
– Бред какой-то! Откуда здесь может взяться “Совёнок”? И вообще. Семён, ты говоришь какую-то чушь. Что за вспышка?
– Но Славя – не бред и не чушь! Понимаешь? Я могу к ней прикасаться, обнимать, целовать, любить! Ты не верил, что “Совёнок” в альфа! А он здесь! Здесь!
– Хорошо, хорошо, только успокойся.
– Я вышел из грузовика, и как ты думаешь, кто стоял у ворот? Она! Я подошёл и сказал: “ты пойдёшь со мной?”. Александр, она меня узнала. Через 10 лет! Бросилась на шею, обнимала, плакала. И я плакал. Это было так... так...
– Семён, продолжай. Почему грузовик оказался повреждён?
– Я понимал, что времени совсем мало, мы даже не зашли в ворота лагеря. Я схватил Славю на руки и буквально внёс в грузовик. “Я знала, что ты за мной вернёшься”, – только и твердила она.
– А грузовик?
– Так вот, я на полной скорости помчался по асфальтовой дороге, ведущей от ворот лагеря. Там не было никаких развалин и радиации, цветущее поле, как и у нас. Мои пассажирки, девочки, которых я подобрал, уснули, я не стал их будить. Впереди был снова деревянный мост над каким-то ручьём, и мы влетели на него. Грузовик подбросило, опять белая вспышка, я потерял управление, снова оказавшись посреди развалин заброшенного города. Сработала защита, гравитон отключился. Тут же монстры с жуткими звуками набросились на вездеход. Я на полной скорости мчался к барьеру, а они лезли отовсюду, из каждого подвала, из каждого окна, и с воем десятками прыгали на крышу, на кабину. К счастью, броня защищала. Я хотел спасти не только себя, но в первую очередь Славю. Когда я влетел в лагерь, с трудом затормозив перед стеной админкорпуса, и убедился в том, что проход в барьере за мной закрыт, я оглянулся назад и увидел, что Аня в таком ужасном состоянии, вся в крови, а её сестёр просто нет… Они испарились. Исчезли, или спрятались где-то в машине, но где? От них не осталось ни следов, ни крови, ни одежды, ни тел. Ничего вообще! Я уверен на сто процентов, что монстры не смогли пробиться внутрь. По приборам проверьте – разгерметизации вездехода не было! А если ничего не проникло извне, следовательно, ничего не могло выйти изнутри! Понимаете? Но самое главное, что со Славей всё в порядке. Она так и обнимала меня всю дорогу, плача от радости. “Даже если это наши последние минуты, я так счастлива, что могу провести их с тобой”, – говорила она.
Александр всё это время морщил лоб.
– Семён Михайлович, я очень рад за вас, за то, что вы нашли свою любовь, и эксперимент принёс тот результат, ради которого был начат. Но вы сделали две огромных ошибки. Первая в том, что подвергли опасности наш лагерь, привезя сюда незваных гостей, чьи останки мы сейчас наблюдаем там, за грузовиком. Представьте себе, что однажды мы возродим здесь настоящий детский центр. По этим дорожкам будут гулять беззаботные пионеры, и вдруг нечто ужасное ворвётся из реальности альфа. Вы представляете, какое побоище они здесь устроят? Поэтому всем обитателям лагеря – и нам в том числе, и тем, кто сюда попадёт, строжайше запрещено выходить за барьер. Вторая ошибка в том, что я вам говорил – мне неизвестно каким образом человек может перемещаться между мирами, и что при этом с ним произойдёт. Старшая девочка чудом выжила, а что случилось с младшими и где они – я не могу вам ответить. Для этого нужно продолжать исследования. Одно вам скажу – вы, сами того не осознавая, пытались спасти, но на самом деле убили двоих детей. Выживет ли третья – ещё не известно. Поэтому раз и навсегда, пока мы не решим вопрос последствий перемещения человеческого тела через барьер, любые переходы живых существ категорически запрещены!
– Как вы можете называть меня убийцей, если тел нет?
– Как раз лучше бы они были. Так спокойнее для нас всех. И, между нами, давайте договоримся, что они не существовали. Никогда. Никаких сестёр. В лагере их нет! Вы меня понимаете? Славе передайте, чтоб говорила то же самое.
Профессор тяжело взглянул на нас из-под очков, и, сгорбившись, удалился в сторону лаборатории, так, будто за несколько минут постарел лет на десять.
– Дина! Наташа! Где вы? – из дверей грузовика донёсся отчаянный крик, и заплаканная Аня бросилась к нам, но, не добежав, рухнула на траву без сознания.
К ней уже бежала Ярослава Сергеевна. Я поднял девушку на руки и понёс в медпункт.
*
Я открыла глаза. На стуле сидел, ссутулившись, Валькот. Заплаканная Аня рыдала в подушку, повторяя:
– Сволочи, сволочи вы и ваша TESLA!
Я поняла, что мы с ней только что видели воспоминания Валькота – сон, или видение, которое он решил пробудить в своей памяти.
– Аня, теперь ты знаешь, как всё было на самом деле. Я не могу уйти в Вечность, не получив твоего прощения. Но, как ты теперь понимаешь, ни я, ни товарищ Генда, ни Семён Михайлович не виноваты в исчезновении твоих сестёр, мы по сей день не знаем, что с ними случилось.
– Выходит, я уже один раз умирала?
–... шла по асфальтовой дороге...
– И в моих жилах течёт кровь нэк?
– Этого я не знаю, но как иначе объяснить твои магические способности? На тебя не действует радиация, ты видишь в темноте, твои раны заживают в десятки раз быстрее, чем у обычного человека. Ты ведь хотела отомстить директору?
Аня молчала.
– Теперь это уже не имеет смысла. Эксперимент окончен. Как ты говорила, он хотя бы попытался в отличие от вас всех. Он нашёл “Совёнок” и свою любовь. И ты свою нашла.
– Я... я боялась тебе признаться тогда. А разве ты знал?
– Всегда знал. Потому и твоя бабочка всегда была со мной. Но, может быть, мы поступили правильно. Если бы я понимал, как вернуть тебя в твой мир, давно бы это сделал.
– Что со мной будет? Мне страшно. Завтра меня совсем не станет? Исчезнет всё вокруг? Ты, лагерь, Мадина? Все, кого я знаю?
Валькот сел рядом с Аней и обнял её.
– Не плачь, я буду рядом, мы пойдём вместе.
– Если Гиса не спасёт нас всех, – он взглянул на меня.
– Она – не спасёт, она сбежала, ей всё равно.
Я опустила глаза. Аня прижалась к Валькоту, как ребёнок прижимается к огромному плюшевому медведю, когда ему страшно, больно или одиноко.
– Значит, огоньки на краю поля?
– Огоньки.
– А ты покажешь мне дорогу в Библиотеку Вечных Снов? Уж раз я немного Нэка?
– Кто знает, возможно, когда-нибудь мы станем её хранителями.
– Вот здорово! Я всегда буду знать, кто о чём думает. Кто замышляет съесть, например, мою котлету в столовой!
– Значит, ты меня прощаешь?
– Да, Валькот. Прости, что всё так получилось. Мне теперь будет легче уходить.
– И мне. Прощай. До встречи на асфальтовой дороге завтра!
– До завтра.
Начальник безопасности накинул капюшон и растаял в воздухе, а Аня так и продолжала сидеть, уставившись в окно пустым взглядом и обнимая подушку. Ей было всё равно, нахожусь ли я в комнате или нет. Она погрузилась в какой-то одной ей понятный мир. После всего, что я увидела и узнала, мне было просто нечего ей сказать. Это была вторая трагедия, разыгравшаяся у меня на глазах сегодня. Я не стала продолжать рассказ о случившемся в особняке, встала и тихонько вышла на крыльцо, с ужасом думая о том, что чувствует человек, зная, что эта ночь для него последняя. Но ведь получается, что она последняя и для меня. Внутри похолодело. Наверное, впервые за свою недолгую жизнь я по– настоящему ощутила, что такое цепкие щупальца страха смерти. Но мои размышления прервал огромный огненный столб, взметнувшийся в ночное небо за лесом со стороны Красной Горки. Через несколько секунд послышался ужасный грохот, будто взорвалось с десяток снарядов. В домиках зазвенели и кое-где выпали стёкла. Оглушённая, я закрыла уши руками. Подпрыгнула даже земля. Перепуганные пионеры, начавшие засыпать, повысыпали на улицу, растерянно оглядываясь и не понимая, что произошло. Среди них, отчаянно пытаясь всех успокоить, носилась Ярослава Сергеевна. Кто-то видел вспышку, кто-то говорил, что в трансформатор ударила молния, но грозы-то не было, другие утверждали, что взорвалась старая фугасная бомба времён войны. У меня за спиной выросла хохочущая Мадина, шепнув:
– Вот это я называю фейерверк в день рождения!
И тут же скрылась в домике, так как твёрдой походкой к нам шёл Семён Михайлович. Кивнув мне, он строгим голосом спросил:
– Где Ракчева?
Мадина, успевшая каким-то чудом переодеться в ночную пижаму, театрально изображая из себя заспанную пионерку, вышла на крыльцо.
– Что-то случилось, Семён Михайлович? Кажется, что-то взорвалось. Сейчас разберусь! Момент, я оденусь, и мы отразим все нападки контрреволюционной сволочи. Дайте мне мой наган, живо, и пару гранат!
– Ракчева, что ты несёшь? Это же твоих рук дело!
– Что вы, Семён Михайлович? Я же спала, как и все, в домике. Или вы думаете, что я умею силой мысли что-то взрывать на расстоянии? Но обещаю, разобраться в кратчайшие сроки. Момент, товарищ начальник! Аварийно-спасательная бригада будет готова к выезду через 40 секунд!
Мадина скрылась в домике, а директор лишь чертыхнулся. Рядом с ним выросла вожатая.
– Славя, я пойду посмотреть, нет ли там пожара. Валькота ко мне немедленно! Чем эта кошка занимается? Уволю к чертям собачим! А ты звони товарищу Генде, докладывай. Ума не приложу, что могло так рвануть? Похоже, на крепости что-то. Честно говоря, думал Ракчева резвится, но даже для неё это чересчур. Ещё и Аня, как на зло, болеет!
Тем временем Мадина уже стояла на крыльце в пионерской форме.
– Слушаюсь, товарищ главнокомандующий!
