Текст книги "Красный Август (СИ)"
Автор книги: htv
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Серёжа обрадовался, что у него появилась, наконец, возможность перекинуться со мной словечком.
– Итак, ты говоришь, что переживаешь за меня, и не хочешь, чтобы со мной случилось что-нибудь плохое?
– Конечно, Гиса, я... Мне бы хотелось тебя оберегать, но сегодня ночью я сам очень струсил. Я даже не знаю, был ли это сон или какое-то странное видение, но сперва я сражался с Мишей, а потом пришла ты и Мадина, вы меня связали и повели на какое-то жуткое поле, полное чудовищ. Мне было так страшно, но больше всего я боялся за тебя, потому что не мог тебя защищать со связанными руками.
– Странный сон, Серёжа. А зачем мы тебя связали? Ты на кого-то из нас нападал?
– В том то и дело, что нет! Я отбивался от Миши, а потом убежал от него и спрятался. Дальше не очень помню, что было. Пришли вы с Мадиной, и меня увели на поле с жуткими тварями, потом я проснулся в домике. Миша ещё спал, и я понял, что всё это мне приснилось. Но было настолько реально, особенно тот момент, когда я тебя обнимал, чтоб защитить от удара когтистой лапы, понимая, что это конец.
– Что делал? Обнимал? Надо же! Не знала, что у тебя такие фантазии. Может быть, ты не всё мне рассказываешь, и тебе снилось, что мы с тобой ещё кое-чем занимались?
– Н... нет... то есть... это был внезапный порыв. И тебе грозила опасность.
– Ты поступил по-рыцарски. Это достойно уважения.
Серёжа повеселел:
– Ты правда так считаешь? И не сердишься?
– Как же я могу сердиться на твои сны. Они же твои. Может быть, ты обо мне думаешь?
– Нет... то есть... ну да... иногда, когда тебя нет в столовой или на линейке.
– Ты следишь за мной в столовой?
– Нет, что ты! Просто переживаю, вдруг ты заболела?
– Спасибо, что переживаешь, но не за мной следить надо, а помнишь за кем я просила?
– Я ни за кем следить не хочу.
– Серёжа, а ты не подсматриваешь часом в окна, когда я переодеваюсь или в душ иду?
– Нет, конечно! У меня и в мыслях не было...
– Впрочем, да, ты ж уже и так почти всё видел.
– Но это ж случайно получилось!
– За случайно бьют отчайно – так у вас говорят?
Сама не знаю, что на меня нашло, почему я так вела себя с этим парнем. Даже во сне (не стану его разубеждать в обратном) он хотел меня защитить! И как настоящий рыцарь достоин хотя бы поцелуя прекрасной дамы вместо такого неблагодарного отношения. Но целовать мне его не хотелось. Или хотелось? Честно говоря, я никогда не целовалась, и даже не представляла, как это делается. То есть видела в кино, конечно же, но никогда не пробовала. А может быть, мне было хорошо, просто от того, что Серёга шёл рядом? Впервые меня от неведомой опасности защищал парень, как настоящую девушку. Впрочем, не только он, но и Валькот. Он мне и платье подарил. А я ведь даже не знаю, как его отблагодарить и где он живёт.
Ярослава Сергеевна остановилась впереди, дожидаясь, пока наш отряд немного подтянется.
– Саша, никто не отстал?
Та отрицательно покачала головой.
– Тогда сворачиваем на тропу. Ракчева, подойди на минуту.
Они о чём-то тихо переговаривались. Мадина указывала рукой в сторону леса, а вожатая удовлетворённо кивала. Я подошла ближе.
– ... восемнадцатый и двадцать третий в порядке, проверила лично, там безопасно, – донёсся до меня обрывок фразы Мадины, но с моим приближением они тут же замолчали.
Вожатая приветливо улыбнулась мне и объявила громко:
– Пионеры! Объявляю план нашего похода. Сейчас мы пройдём через лес, выйдем на луг возле реки. Там сделаем привал у старой крепости. Можно будет позагорать, поиграть в бадминтон, отдохнуть. Затем ужинаем. Пока идём через лес – никто с тропы не сходит, по кустам не гоняем, не разбредаемся. Ракчева ответственная.
Ребята восторженно загудели.
– А на речку искупаться можно будет сгонять? – перебил громко Серёжа.
Ярослава Сергеевна вопросительно посмотрела на Мадину. Та пожала плечами.
– Река далеко, если по времени успеем, но не обещаю.
– Ура-а-а! – завопили пионеры наперебой.
– Тихо, тихо. Я же сказала, не обещаю.
– Ну по-о-оожаа-а-алллста...
– Серёжа, как ты себя ведёшь? Ну-ка прекрати немедленно и стань в строй!
– Так точно! – отчеканил Серёжа и, прищёлкнув по-солдатски каблуками, развернулся на 90 градусов.
Тень деревьев смягчала жар от раскалённого летнего дня. Весёлой гурьбой мы шли по пересечённой солнечными лучами тропинке, которая была мне знакома. Но всё же, я старалась как можно лучше запоминать дорогу на тот случай, если мой побег не удастся, и мне придётся возвращаться в лагерь. Серёжа немного обогнал меня и бежал впереди. Саша начала жаловаться, что у неё может разболеться голова, а в походе нет врача, но была жёстко остановлена Ярославой Сергеевной, пригрозившей отправить её на сутки в домик, после чего девушка приуныла, но продолжала шагать, замыкая строй. Мадина казалось, успевала одновременно находиться и в начале, и в середине, и в конце нашей группы. Её вспыхивающие огнём на солнце рыжие волосы, мелькали то тут, то там. Полина, как обычно, старалась всем помочь – то рюкзак застегнуть, то пакет поднести, то подать карту вожатой. Впрочем, та и так знала дорогу прекрасно. Карта и компас были скорее атрибутом похода, нежели необходимостью. Даша, несмотря на летнюю жару, шагала в олимпийке. На вопрос Ярославы Сергеевны не жарко ли ей она ответила: “Мало ли какое дерьмо в кустах укусит”, и прежде чем её успели в очередной раз отчитать за “литературную” речь, она исчезла за спинами впереди идущих. Миша с многозначительным видом нёс футляр со скрипкой: “А что как господа офицеры на привале музычку изволят послушать?” Саша, махнув рукой, лишь промолчала. Макс шёл немного поодаль рядом с Адой (интересно, какими уговорами ему удалось вытащить её из библиотеки?), что-то ей нашёптывал, а та записывала в блокнот и улыбалась. Наверное, очередные стихи? “Ничего, рука заживёт, и снова писать смогу”, – кивнул он мне. Ада же сделала вид, что меня не существует. Всю дорогу не оставляло чувство, что за нами внимательно наблюдают из-за кустов. На этот раз я знала, что где-то там, среди ветвей, незримой тенью нас охраняет Валькот и чувствовала себя в безопасности.
Я уже успела привыкнуть к этим ребятам. Каждый из них был яркой, запоминающейся личностью. Мне будет их не хватать. Но по-прежнему оставалось загадкой, кто они такие и что делают в этом лагере. Мысли возвращались к Аньке. Что значит её фокус с полупрозрачностью? Украдкой я вглядывалась в тени и силуэты ребят, но ничего подобного не замечала. Может быть, это происходит только с ней, потому что она выходила за барьер?
Вскоре ветви начали редеть, и мы вышли на опушку, а затем на залитый летним солнцем луг. Вдалеке, почти у самого горизонта, блеснула река. Тропинка вела к небольшому холму с каменными развалинами, как я уже знала, Красной Горке. Минут через 15 мы были на месте и с радостью упали в долгожданную тень, отбрасываемую каменными стенами крепости. Ярослава Сергеевна скомандовала привал, и ребята принялись расстилать на траве покрывала и полотенца. Только сейчас я поняла, что крепость не такая маленькая, видимо, я её недостаточно хорошо рассмотрела в первый раз, потому что мы зашли с противоположной стороны. Была здесь и расколовшаяся башня, и остатки рва и даже арка старых ворот. Толщина обвалившейся стены с чудом сохранившимися кое-где бойницами составляла не менее двух метров. Кто же мог построить такую громадину?
– Гиса и Полина, подойдите ко мне, – позвала вожатая, – у меня к вам будет небольшое задание.
Мы с интересом уселись рядом с Ярославой Сергеевной на траву. Она достала из своего рюкзака игрушечную лисичку и протянула её мне.
– Итак, Гиса, мы сейчас будем играть в игру “Рыжая лисичка”. Твоя задача её спрятать в пределах крепости так, чтоб другие ребята не видели. Ты, Полина, должна будешь отметить это место на карте, но не явно, а при помощи подсказок, которые пионеры должны находить в других местах. Для этого вам придётся устанавливать указатели-подсказки. Например, из веточек или рисуя стрелочки на стенах, – уж как вы это сделаете – дело ваше. Чем интереснее и запутаннее они будут, тем интереснее получится игра. Справитесь? Это не просто игра, а ответственное поручение для всего отряда. Навыки спортивного ориентирования помогают пионеру в сложных ситуациях...
– Конечно, конечно, – перебила Полина, – мы всё знаем...
– Вот и отлично. У вас есть 30 минут. Давайте договоримся, что прятать лисичку можно не далее 100 метров от крепости, и постарайтесь, чтобы вас никто не заметил, иначе будет не интересно играть.
Мы кивнули и принялись искать место, где можно спрятать игрушку.
– Полина, а ты бывала здесь раньше? Хорошо знаешь крепость?
– Нет, Гис, я не была. Совершенно не представляю, куда нам идти. Вот Мадина точно знает все входы и выходы. Она так спрячет, что никто не найдёт!
– А ты откуда знаешь об этом?
Полина испугалась.
– Ой, прости, я сболтнула лишнее. Только Ярославе Сергеевне не говори, не выдавай меня.
– Мадина тебе рассказывала о крепости?
– Нет, я однажды за ней следила, и видела, как она идёт по этой дороге, а затем исчезает среди развалин.
– Следила за Мадиной? Но зачем?
– Я не могу сказать...
– Нет уж, раз сказала А, говори и Б – правильно я сказала вашу русскую пословицу?
– Всё равно не могу.
– Тогда я сама спрошу Мадину или Ярославу Сергеевну. Разве такое поведение достойно пионера?
Полина схватила меня за руку.
– Нет, нет, пожалуйста. Только не говори. Мне так стыдно признаваться... ну... вообще-то... я думала, что она с Данькой в этой крепости..... ну... это... понимаешь...
Девушка покраснела.
– Встречаются что ли?
– Да. Они столько времени проводят вместе в этом кружке. Ведь это не просто так, согласись?
– Полина, если люди вместе работают, совсем не значит, что они пара.
– Ты так думаешь?
– Конечно. И вообще, Мадина любит...
Я прикусила язык. Точно. Пора его отрезать и заспиртовать. Полина в ожидании смотрела на меня.
–... ммм... другого человека.
– Правда? Ты меня не обманываешь?
Она повеселела.
– Я с ней живу в одном домике, точно знаю! А тебе что, Данька нравится?
Полина улыбнулась.
– Ладно, у нас есть задание, идём лисичку прятать, – уклонилась она от ответа.
На этот раз я решила не выспрашивать. Мы обошли каменную башню, взобрались на стену с обратной стороны. Я никак не могла придумать нужного места. Всё казалось слишком просто.
– А здесь у нас что?
Я остановилась рядом с каким-то провалом в стене, увидев остатки ступеней каменной лестницы, уходящей вниз.
– Ты хочешь туда спуститься? – испуганно спросила Полина, – там темно, и наверняка пауки или змеи.
– Никаких змей там нет, если ты трусиха и не хочешь спускаться, жди меня здесь.
Полина вздохнула:
– И вовсе я не трусиха! Пионер не должен бояться опасности.
– Правильно говоришь, товарищ пионер. За мной!
Лестница оказалась совсем маленькая, и мы оказались в просторном подземном каземате. Здесь царил полумрак, но не темнота, солнечные лучи пробивались сквозь узкие решётчатые окна, выдолбленные прямо в скале. Видимо, они служили бойницами, а сам каземат представлял надёжное укрытие для гарнизона крепости, делая защитников неуязвимыми ни для пуль, ни для снарядов, уж не говоря о стрелах. Глаза вскоре привыкли к освещению, и я смогла рассмотреть надписи на стенах. Они были похожи на те, которые оставляют сражающиеся солдаты, наподобие “ни шагу назад”, “враг не пройдёт”, “умираем, но не сдаёмся” и т.д. Надписи были на русском языке, и я подумала, что здесь держала оборону советская армия, но вместо звёзд были какие-то странные знаки. Треугольники, квадраты, стрелочки. Эх, сюда бы Аньку, она бы смогла растолковать их значение. Может быть, это какие-то древние заклинания или руны?
Я осторожно ступала по раскрошившимся камням пола, стараясь не споткнуться и не угодить в какую-нибудь ловушку. Полина молча вцепилась в мою руку, но обратно не повернула, хотя и страшно боялась. Каземат сужался, переходя в узкий тёмный туннель, лезть в который без света я бы не решилась. Но вскоре мы обнаружили, что он замурован, и дальше дороги нет. Полина облегчённо вздохнула.
– Как по мне, самое то место, чтобы спрятать лисичку? Как считаешь?
Испуганная блондинка что-то пискнула в ответ.
– Прекрасно! Я с тобой полностью согласна, – ответила я и положила лисичку на каменную плиту. Развернувшись, я инстинктивно отпрянула назад – на меня смотрело дуло огромного пулемёта. На несколько секунд я испугалась, но потом поняла, что этот пулемёт старый, за ним никого нет, и легонько подтолкнула сзади потерявшую дар речи Полину.
– Немцы! Немцы!!! – вдруг завопила она... – Мама, назад, прячься!!!
– Тихо, тихо! Успокойся. Здесь нет немцев.
– Это немецкий пулемёт, я знаю, я видела в окопах. Они нападают! Пригнись!
Сама не знаю, как, но я вдруг оказалась поваленной на пол нечеловеческой силой, не пойми откуда взявшейся в этой четырнадцатилетней девочке. Она прижала меня к земле и стала кричать:
– Гранату! Скорее кидай гранату! Я прикрою.
Эхо её голоса громом разнеслось под сводами каземата. Сделав усилие, я перевернула её, освободившись от хватки. Глядя в обезумевшие, ставшие круглыми глаза, я, стараясь как можно чётче выговаривать каждое слово, спокойно, но твёрдо произнесла:
– ПОЛИНА! ЭТО ГИСА. ЗДЕСЬ НЕТ НИКОГО! МЫ В БЕЗОПАСНОСТИ!
Она не реагировала, пытаясь вырваться. Тогда я ей решила подыграть.
– Полина, успокойся. Всё позади! Немцы отступают. Мы победили! УРААА!!!
– УРААА! – вдруг подхватила Полина, – так вам, гады, сволочи! Проваливайте вон с нашей земли! Москва – не сдаётся!
Она подхватила камень и запустила вслед “убегающим немцам”. Камень глухо отскочил от стены каземата. Полина радостно вскочила и обняла меня.
– Пойдём, пойдём скорее к пулемёту, нужно захватить трофеи. Там могут быть патроны, тушёнка... И... похоронить наших погибших бойцов надо. Они – герои. Ценой жизни захватили ДОТ.
Я не на шутку разволновалась. Вначале я подумала, что Полина меня разыгрывает, но видя её остекленевшие глаза, по-настоящему испугалась. Похоже, у неё галлюцинации, и она правда всё это видит – бой, наступающих советских бойцов, бегущих в панике фашистов, слышит звуки выстрелов, разрывы гранат и пулемётные очереди. Она не понимает, где сейчас находится. Господи, что же делать? Я вспомнила, что Полина мне рассказывала, как попала в лагерь из прифронтовой Москвы. Может быть, вид пулемёта оживил её воспоминания? А девушка уже радостно сидела возле пулемёта, открывая ящики, стоявшие рядом. В одном из них действительно оказались консервы.
– Я же тебе говорила! Тушёнка! Немецкая! Жаль, всего три банки, ну ничего, ребятам хватит на ужин. Держи, – она бросила мне увесистую банку, которую я машинально поймала. Я перестала понимать происходящее.
– Полина, пойдём отсюда... пойдём... всё кончено... бой окончен... нам нужно... нужно... подняться наверх..., – я старалась подбирать слова, чтобы как-то вывести Полину из каземата.
– Да-да, конечно, а пулемёт? Он такой тяжёлый, мне его не поднять. Помоги мне. Надо трофей забрать.
Я осмотрела пулемёт. Немного ржавый, но вполне боеспособный, если его почистить. Вокруг раскиданы сотни расстрелянных гильз. Видимо, здесь был тяжёлый бой. Рядом с пулемётом лежало что-то до боли знакомое. Я осторожно подняла и рассмотрела находку. Сомнений не было. Это заколка Мадины. Значит, она была здесь. А если?.. Я вдруг вспомнила её рассказ в тот вечер на Красной Горке. Она ведь говорила, что стреляла из пулемёта. Господи... Что если это действительно была она? Но в кого? Ствол направлен на замурованный вход в туннель. Значит... Не может быть! Мне захотелось как можно быстрее покинуть это жуткое место.
– Полина, пулемёт заберёт наш командир.
– Он так сказал?
– Да, сейчас пришлёт двух бойцов на помощь. Они и патроны заберут, и ящики с припасами.
– Да, конечно... Тогда идём в лагерь. Немцы могут вернуться в любой момент. Надо предупредить наших.
– Обязательно.
Я взяла Полину за руку и повела к выходу, поглядывая под ноги. Уж если здесь есть настоящий пулемёт, то могут быть и мины и мало ли что ещё. Мы благополучно добрались до лестницы, и вскоре в глаза ударило яркое солнце. Мы упали в зелёную траву, наслаждаясь пением птиц и бездонным небом над головами. Как же всё это было прекрасно после могильного подземного каземата! Но нужно было скорее отвести Полину к вожатой, рассказать, что произошло. Может быть, она знает, как привести её в чувство.
– Гис, я не хочу спускаться вниз. Там что-то... Что-то есть... зловещее, опасное. Я чувствую. Наверное, змеи или пауки.
– Полинка!
Я обернулась на её слова. На меня смотрела пара счастливых синих глаз, в которых отражалось небо.
– С тобой всё в порядке?
– А что со мной не так? Боюсь немного вниз идти, но пионер не должен бояться своих страхов, так что, если ты хочешь, я готова спуститься.
Полина бодро вскочила на ноги и решительно шагнула на каменную лестницу, ведущую вниз.
– Стой!
Я схватила её за руку.
– Ты тоже боишься? Но...
– Никаких “но”. Есть смелость, а есть безрассудство. Если кого-то укусит змея, нас придётся отправить в больницу, мы испортим поход своим товарищам, репутацию Ярославы Сергеевны и Семёна Михайловича. Разве ты этого хочешь?
– Мне нравятся твои доводы. Я боюсь спускаться в подвалы. Как вижу, так трясусь вся. Вспоминаю жизнь до лагеря. Бомбоубежища. Везде стреляют, рвутся бомбы, а ты сидишь как крыса, и не знаешь, увидишь ли снова солнце. Но только ты этот секрет знаешь. Чур, не рассказывать никому. Не хочу, чтобы меня трусихой считали. Кстати, что за консервы на траве? И где наша лисичка?
– Ты ничего не помнишь?
– Что я должна помнить?
– Эм... Лисичку я уронила вниз. Давай просто отметим это место на карте, а ребята спустятся и найдут.
– А змеи?
– У Ярославы Сергеевны есть фонарь, скажем им, чтобы были осторожными. Возьмут с собой палки. Мальчишки ведь будущие солдаты, верно?
– Верно, – Полина улыбнулась, – а тушёнку ты где нашла?
– Здесь, в траве лежала, наверное, кто-то из туристов оставил. Отнесём трофей в лагерь и съедим. Смотри, срок годности не просрочен.
Полина достала карту и сделала на ней отметку. Я попросила посмотреть, но меня ждало разочарование. Карта представляла собой лишь план лагеря с крепостью и луг до реки, дальше ничего не было – ни населённых пунктов, ни даже названия самой реки. От такой карты мало толку в моей затее.
– Теперь нам нужны подсказки.
Я вырвала листик из блокнота Полины и написала на нём:
“Не боишься темноты? Вниз по лестнице иди!” Нарисовала карандашом стрелку и нацепила листик на куст.
– Готово, идём дальше. Следующую отметку сделаем на стене.
“Пусть тебя не держит страх. Лестница в двухстах шагах”.
Обойдя башню, я сделала ещё одну подсказку:
“Башню слева обойди, стрелку белую найди”.
А немного дальше прикрепила записку:
“Ты не думай отдохнуть – к башне проложи свой путь”.
Полина всё время делала отметки на карте. Получилось неплохо. Думаю, должны справиться. Вот и полянка с отдыхающими пионерами. А они неплохо тут расположились, пока нас не было. Ярослава Сергеевна, раздевшись до купальника, загорала. Саша с Данькой играли в бадминтон. Серёжа уже установил треногу с котелком и складывал костёр. Мадина просто сидела на крепостной стене и смотрела вдаль на реку. Завидев нас, она радостно спрыгнула и побежала к нам навстречу, а вожатая повернула голову.
– Ну и долго же вы прятали! Мы заждались вас. Отряд, строимся, сейчас я расскажу правила. Полина, карта готова?
– Конечно, вот она.
– Прекрасно! Ребята, скорее, собираемся вокруг меня. Итак, все здесь? Слушайте внимательно... А вы, девочки, пока мы будем искать лисичку, остаётесь дежурными по лагерю. Серёжа, огонь потом разведёшь. Участвуют все. Саша, Данька, ну что это в самом деле такое? Ну-ка быстро ко мне.
– Так нечестно, я отыграться хочу, – заныл Данька.
– После соревнования у вас ещё будет много свободного времени, пока приготовится каша. Итак, делимся на две команды. Капитан первой команды – я. Капитан второй команды – Нулева старшая. Кто первый найдёт, получает приз. Так, ребята, внимание, время пошло!
Я с Полиной отошла в сторону. По понятным причинам, участвовать в игре мы не могли. Даже не знаю, что лучше. С одной стороны, можно посидеть, расслабившись, в тенёчке, охраняя вещи. С другой – хотелось побегать с пионерами по крепости. Но приключений с меня уже хватало. Нужно было обдумать, как незаметно отойти от группы. Луг просматривался до самой реки, и конечно же в открытую идти было нельзя – меня бы тут же обнаружили. Но пока весь отряд занят поисками лисички, никто на это не обратит внимание. Я скажу Полине, что... что возвращаюсь в лагерь? Но она увидит, что я пошла в противоположную сторону. Или... Что бы мне такое сказать! О! Придумала! Голоса ребят, наперебой перекрикивающих друг друга, постепенно отдалялись, и, наконец, стихли за поворотом стены. Время было самое подходящее.
– Полина, мне Ярослава Сергеевна велела за водой сходить к реке.
– К реке? Но ведь это очень далеко. Разве мы взяли с собой недостаточно воды?
– Не знаю, но так сказала вожатая. На чай хватит, а вот на кашу – нет. Мне нужно успеть как можно быстрее, пока ребята не вернулись. Иначе нам нечем будет ужинать.
Для уверенности я продемонстрировала несколько пустых бутылей, в которые я “собиралась набрать воду”.
– Странно, что не послали кого-то из парней.
– Они все участвуют в игре, а мы с тобой дежурные по лагерю, сама слышала. Если не я, то кто принесёт воду?
– Тогда я пойду с тобой. Тебе же одной тяжело.
– А вещи и припасы кто охранять будет? Спасибо, но я справлюсь. Я в рюкзаке понесу, не устану.
Полине ничего не оставалось, как кивнуть.
– Гис, пожалуйста, будь осторожна. Я буду за тебя переживать.
– Надеюсь, здесь нет никаких опасностей, о которых ты мне не говоришь? – я вопросительно посмотрела на неё.
– В траве могут быть змеи, пауки разные...
Я рассмеялась:
– Ну да, и входы в зловещие подземелья. Всё будет отлично, скоро вернусь!
Выждав момент, я незаметно вытянула коробок со спичками из Серёжкиной сумки и решила пополнить свои запасы провизии так удачно найденной в каземате тушёнкой. Расстегнув рюкзак, я блеснула банкой на солнце, пытаясь разобрать полустёртую надпись на ней. Вдруг рядом появилась Мадина. Чёрт! Мой план побега был на гране провала.
– Мадина? А ты почему не со всеми?
– У меня срочные дела на стоянке.
– За мной шпионить?
– Нет, не шпионить. Допустим, я скажу “обеспечивать безопасность” – так тебя больше устроит?
– Меня никак не устроит. Я не маленький ребёнок, за которым нужен присмотр. Я могу за себя постоять. Ясно тебе?
– Ясно, ясно... А что это у тебя в руках?
– Предположим, тушёнка.
– Тушёнка, значит... Ну-ка, дай её сюда...
– Зачем? Проголодалась?
– Давай, давай... Меньше слов, больше дела.
Я кинула ей в траву банку и отвернулась. Откуда ж эта чертовка взялась? Ей-то я уже точно не сочиню историю про воду.
– Ещё есть банки?
– Есть, у Полины две штуки.
– Да, правильно, всего три штуки было.
– Я даже не спрашиваю, откуда ты знаешь. И так поняла по твоей заколке. Ты была там? В кого стреляла?
Ракчева вздохнула и грустно опустила голову, погрузившись в воспоминания.
– Была. В НИХ и стреляла. Только давно. Потом ход замуровали, пока вы с Полиной туда не сунулись.
– Мы случайно каземат нашли.
– Молодцы, что нашли, только зачем банки надо было оттуда забирать?
– Идея Полины. Она.. С ней было... Она проголодалась.
– Вы что же, собирались съесть содержимое этих банок? – Мадина расхохоталась.
– Я срок годности проверяла...
Мадина расхохоталась ещё больше.
– То есть, ты думаешь, что внутри мясо?
– А что там? Бомба?
– Нет, – сквозь смех ответила Мадина, – это топливо для гравитона. Вот забавно было бы, если б ты его сожрала. В туалете денька три провела бы.
– Очень смешно... Раз уж там так опасно, надо было замуровать каземат целиком, а не только вход в туннель. А теперь наши туда пойдут лисичку искать.
– Что-о-о? Ты оставила там лисичку?
– Да, она там, прямо у замурованного туннеля.
– Твою ж мать! Гиса, а тебя не учили в детстве не трогать незнакомые предметы, особенно в подземельях? Знаешь, что вы сделали? Вы гравитон разрядили, который рядом с входом в подземелье установлен и этот туннель закрывает! Думаешь, ИМ не хватит сил проломить стену? Гравитон без топлива минут десять протянет... Эх, Анька, Анька, как же мне тебя сейчас не хватает! Ты, Гиса, просто классовый враг какой-то, вредитель и разрушитель социалистической собственности! Жди здесь, я бегу в каземат, пока не поздно... Если... Если уже не поздно...
Мадину как ветром сдуло. Вот и прекрасно. Пока она разбирается со своими устройствами, у меня есть отличный шанс улизнуть. К счастью, Полина не слышала нашего разговора. Я быстро нацепила рюкзак и зашагала вниз по высокой траве в сторону реки, то и дело спотыкаясь о кочки. Даже не шла, а почти бежала, рассчитывая оторваться от возможной погони, выиграть время, пока меня не хватились, и добраться хотя бы до реки, за которой я видела дорогу. Переплыть реку, а дальше пусть ищут. Хоть с собаками, хоть с автоматчиками. Бежать, бежать прочь из этого лагеря со всеми его загадками.
Я обливалась потом, рубашка вся промокла, ноги ныли, оцарапанные колючками, силы покидали меня, но погони не было. Расстояние до реки сократилось почти вдвое, но всё же ещё слишком далеко. Обессиленный организм требовал сделать привал, отдохнуть, перекусить и выпить воды. Мне всё время казалось, что сзади гонятся или Буки или Мадина с пулемётом. Или из густой травы вот-вот вынырнет Валькот, свяжет и потащит в лагерь. Но ничего такого не происходило. Я выпила полбутылки воды, достала сухпаёк в виде бутербродов, жадно откусив огромный кусок колбасы. Никто за мной не гнался. Может быть, поверили моей истории, что я пошла за водой? Интересно, отряд уже вернулся? Знает ли Ярослава Сергеевна о моём побеге? Что ей рассказала Полина?
Немного успокоившись, я продолжила обед. Луг жил собственной жизнью по своим незримым законам, стараясь не сближаться с человеком. Солнце палило выгоревшую за лето траву, стрекотали кузнечики, высоко в небе парил орёл или какой-то сокол, высматривая полевых мышей. Огромный, бескрайний мир принимал меня в свои объятия. Кто я? Где я? В какое время и часть Вселенной забросила меня судьба? Я вдохнула аромат полевых цветов... Что-то далёкое, из детства... Когда-то, ещё до своей болезни, я была счастливой, как все дети, и могла беззаботно играть в саду за домом. Болезнь! Я ни разу про неё не вспомнила за последние дни. Может быть, прав Глеб Валерьянович, и я действительно иду на поправку? А может быть я и сейчас счастлива, несмотря на всё то, что происходит вокруг? Если, Гиса, ты научишься воспринимать всё происходящее как игру, то перестанешь быть её участником, а начнёшь наслаждаться всеми теми приключениями, которые она тебе подкидывает. Я понимаю, почему не хочет возвращаться в своё детство Полина, Мадина, Аня... У них не было вот так в траве, среди цветов... Наверное, Генда прав. Прав в том, что хочет сохранить для нас детство. Вот только хотим ли мы в нём оставаться навсегда? Если повернуть назад, в лагерь, сделать вид, что ничего не происходит, и наслаждаться летом? Завести роман с Серёжкой. Выучить магию и рукопашный бой. Выступать в театральном кружке. Научиться делать роботов. Писать стихи, играть на фуэ. Да мало ли... Лето заканчивается... а потом... хотя, какая разница, что будет потом? Веки тяжелели, глаза сами по себе закрывались. Надо мной порхали цветы. Или бабочки? Не синие. Я мысленно улыбнулась Валькоту. “Спасибо, что позвал меня сюда, но теперь мне пора уходить. Отпусти, пожалуйста”.
Я проснулась, почувствовав, как что что-то холодное прикоснулось к моей щеке, затем ещё и ещё. Это были капли дождя. Не понимая, что происходит, я открыла глаза. Было темно. То ли зашло солнце, то ли его закрыла огромная грозовая туча, висевшая в небе, которая уже начинала разрываться потоками ливня. Только этого мне не хватало! Как же я умудрилась заснуть посреди поля? Дождь всё настойчивей барабанил каплями по травинкам, отскакивая маленькими водяными шариками от листьев. Я едва успела достать куртку и натянуть капюшон, как молния, сопровождаемая раскатом грома, разрезала пополам небо, и мир превратился в бушующий поток воды. Спасения в открытом поле искать было негде, и мне ничего не оставалось, как принять свою судьбу. Больше всего я переживала за смартфон – последнее напоминание о том мире, в котором когда-то жила. Он лежал в рюкзаке вместе с документами, надёжно замотанный в полиэтиленовый пакет. Ведь я собиралась форсировать реку, держа рюкзак над головой, но никак не думала о том, что могу попасть в такой сильный ливень.
Молния сверкнула ещё и ещё раз, выхватывая контуры реки, к которой я продолжала упорно двигаться, несмотря на то, что вымокла уже до нитки. Фонарик я доставать не стала, боясь, что он тоже намокнет. Интересно, сколько сейчас времени? Ребята наверняка обнаружили мою пропажу и меня ищут. Даже хорошо, что пошёл дождь – это их остановит, и мои следы не так просто будет отыскать. Гроза была летней, потому ливень был не холодный, но всё же я изрядно продрогла. Согревало лишь то, что я двигалась к своей цели, и мысль о скором окончании этого нелепого приключения. Кеды окончательно размокли, перепачканные грязью руки и ноги представляли из себя жалкое зрелище. Платье было таким же. Брезентовая ветровка с горем пополам кое-как защищала до пояса, но и она, в конечном счёте, промокла. К счастью, летние ливни не бывают затяжными, и дождь, сделав своё дело, улетел вместе с остатками порванной тучи куда-то в сторону леса, на прощание несколько раз сверкнув молниями и громыхнув отдалёнными раскатами грозы. Солнце практически зашло, наступали сумерки. Но я твёрдо решила не делать больше никаких привалов, пока не дойду до реки. Почему-то водная полоска казалась мне тем спасительным барьером, преодолев который, словно бегун финишную ленточку, я раз и навсегда избавлюсь от этого странного сна.
Я вышла на некое подобие размытой грунтовки и сняла кеды. Всё равно, размокшие, они скорее мешали. Идти босиком по тёплой грязи было скользко и неприятно, но иначе я сотру ногу. Пришлось стянуть с себя и мокрое платье, чтобы окончательно не продрогнуть. Не хотелось даже думать о том, как я выгляжу со стороны. Только бы никого не встретить, но чувство холода оказалось сильнее чувства стыда. С невероятным упорством я продолжала идти вперёд, будто бегущий из плена каторжник, и, наконец, вышла к заветному берегу, когда уже окончательно стемнело. Оставалось преодолеть последнее препятствие. Река была небольшой, но после дождя в ней явно прибавилось воды. Течение стало сильнее, а по поверхности проплывали подхваченные ветки и щепки, встреча с которыми, да ещё и в темноте, была бы крайне нежелательна. В мои планы не входило ночное форсирование реки, я рассчитывала выйти к ней значительно раньше, до захода солнца, и в очередной раз выругала себя за то, что так беспечно уснула.
