Текст книги "Красный Август (СИ)"
Автор книги: htv
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Потрясённая рассказом, я зашла вслед за Анькой в домик. Что же это получается? Её рассказ почти в точности совпадал с рассказом Полины, только другое время и другое место. Но слово TESLA – то самое, о котором говорила Полина T, E и две буквы посередине. Конечно же! Только что мне всё это даёт? Я ни на шаг не приблизилась к разгадке. Ясно одно, что перед тем как сюда попасть, пионеры засыпали. Но я-то не спала, я пришла пешком, хотя и при очень странных обстоятельствах. Что-то не сходилось. Мне нужно было получить больше информации, чтобы сделать хоть какой-нибудь вывод.
Анька тем временем плюхнулась на кровать.
– Знаешь что, Киса, предлагаю отпраздновать победу над монстром, а то у меня что-то башка разболелась, будто в неё сто демонов ногами стучат. Да и тебе, смотрю, расслабиться не помешает. Загрузила я тебя, да и пережить такое в первый раз – понимаю. Нырни-ка в закрома Родины, которые находятся под кроватью у Мадины. Сдвинешь коробку, и увидишь дощечку в полу, поднимай её и доставай всё, что под ней. Не бойся, тараканов и монстров там нет.
Я полезла под кровать и сделала, как она сказала. Под дощечкой лежала бутылка с какой-то прозрачной жидкостью, две банки пива и пачка сигарет.
– Вот это да! Ну и тайник у вас! А если вожатые узнают?
– И что же? Выгонят из лагеря? Ремнём отшлёпают? Родителям напишут? Или великому Генде? Хочешь – пей, хочешь – нет, а я баночку прикончу за твоё здоровье и здоровье всех пушистиков подземелья, желаю им здравствовать и не болеть!
Аня открыла банку и залпом выпила почти половину, протянув остаток мне.
– Держи, не бойся. Запах не услышат, я секрет знаю.
Я нерешительно сделала пару глотков. Вкус колючего горьковатого напитка ударил в нос, и я сморщилась. Аня забрала у меня банку и, глотнув, сказала:
– Согласна. Пиво дерьмовое. Да ещё и тёплое. Но лучше нет, уж извини не бар. Не будешь больше?
Я отрицательно покачала головой.
– Как знаешь... Уф. Теперь мне сразу полегчало. А вот и горн трубит на обед. Мы всё успели. Мы молодцы. Мы лучшие! Давай в лагере команду охотников за привидениями организуем? – и Анька принялась насвистывать песенку из известного фильма.
Дверь распахнулась и на пороге появилась Мадина.
– А вот и я! Та-дам! Соскучились? Вы на обед не собираетесь идти? Я вам такое расскажу, такое утром было! Так, Полякова, ну-ка подойди!
Мадина заглянула под кровать и сразу всё поняла.
– Кому-то пора врезать. Я же говорила, что это про запас на чёрный день!
– Чернее не бывает!
Она обняла меня и закружила по комнате со словами:
If there’s something strange
In the neighborhood
Well who ya gonna call?
Ghostbusters…
– Тьфу на вас. Ладно, айда на обед закусывать. Догоняйте, алкошня подзаборная.
И Мадина умчалась так же быстро, как влетела.
Я почувствовала, как жутко хочу кушать после пережитых событий, высвободилась из объятий и поспешила в столовую. Анька же, напротив, сказала, что совсем не голодна, на обед идти не желает и вновь принялась за свой рисунок. Перед этим она ещё хлебнула несколько глотков той самой жидкости из бутылки – на её щеках выступил лёгкий румянец и глаза заблестели. Я даже не стала спрашивать, что это за напиток. Интересно, о чём хотела рассказать Ракчева? Но она была уже далеко, и я не стала её догонять. Ладно, если захочет, расскажет за обедом.
Столовая так и манила к себе витающим над площадью запахом борща, хотелось поскорее вбежать внутрь и влить в себя целую тарелку ароматного варева, но пионеры входили неспешно, с достоинством, будто им совершенно не хотелось есть. Я последовала их примеру и культурно заняла своё место за столиком, где Мадина уже вовсю уплетала порцию. На все мои расспросы лишь «угукала» и кивала головой по принципу «когда я ем, я глух и нем».
– Послушай, – сказала она, – если хочешь узнать, что произошло, пойдём сразу после обеда к нам, в кружок робототехники. Случилось настоящее чудо!
Эх, знала бы она, какое «чудо» чуть не сожрало меня утром! Моя история была бы во сто раз интереснее, но клятва есть клятва. Хотя, по большому счёту, после обеда делать было всё равно нечего. Отдам список вещей Ярославе Сергеевне и согласую с ней работу моего кружка, надеюсь, она не придумает новых поручений? Но Мадина, окончив трапезу, буквально за руку потащила меня к выходу со словами:
– Вожатая подождёт, а у меня там ТАКОЕ!
Ничего не оставалось, как следовать за ней, допив залпом компот. Вскоре мы были у красивого двухэтажного здания, которое пионеры называют «игротека» – нечто среднее между деревенским домом культуры и корпусом школы – с огромными окнами и стилизованной белой колоннадой у входа. Кружок робототехники располагался на первом этаже в конце коридора. Мадина открыла замок, и мы оказались в царстве проводов, ламп, приборов, датчиков и каких-то механизмов, аккуратно разложенных на стеллажах вдоль стен. Впрочем, я не имела не малейшего представления, каким образом местные пионеры используют это богатство.
– Ого, – присвистнула я, – неужели, Мадина, ты во всём разбираешься?
– Мне Данька здорово помогает! Он – во мозг! Я многому научилась. Там, где я жила, ничего подобного не было.
– А где ты жила, можно поинтересоваться?
– Да здесь, в городе. Местная я, Саратовская. Но у нас даже электричества не было. Может, у буржуев каких несколько лампочек светилось. А тут, в лагере, настоящее сокровище!
– То есть, ты из средневековья. А рыцари у вас на лошадях ездят или пешком ходят?
Мадина взглянула на меня очень серьезно, без тени улыбки.
– Гиса, я понимаю, ты человек новый, возможно тебе ещё не объяснили, но у нас тут есть одна негласная традиция – не задавать лишних вопросов о прошлом.
– Вы боитесь прошлого?
– Мы его не помним. И не хотим помнить.
– То есть, ты ничего не помнишь? Ни как попала в лагерь, ни как жила перед этим? Но про электричество-то ты мне сказала? Значит, врёшь!
Мадина поняла, что её поймали на слове, и оправдываться бесполезно.
– Врезать бы тебе за твоё кошачье любопытство, но учитывая интересы пролетариата и добрососедских отношений с Японией, так и быть, помилую.
– Но всё же, мне интересно, почему не было электричества? Из-за войны с фашистами?
– С какими ещё “фа-ши-стами”? Это кто такие? С японцами вашими дед воевал, но я родилась позже. В городе есть одна небольшая электростанция, её давно строили. От неё питается трамвай, радиостанция, фонари на улицах. На вокзале лампочки светятся. А нам оно к чему? Мы с дедом прекрасно дровами обходимся. Сейчас, пока идёт война, казармы, телеграф, почта запитаны.
– Значит, и у вас война? С немцами?
– С немцами уже закончилась. Врангель, Колчак, Деникин – всякая сволочь белая. Эх, весело! Справа пулемёт. Слева конница! А они всё прут и прут на нас. Уже и патроны закончились. А им числа нет.
– Кому?
– Ну ты и непонятливая! Да белякам же! Мы с дедом на тачанку и айда навстречу! Дед правит, а я за пулемёт, значится, стреляю...
– Ты что же стрелять из пулемёта умеешь?
– Не только из пулемёта. Из всего что стреляет. И винтовку, и маузер доводилось в руках держать. Ну вот. Прорвали мы окружение и за подкреплением к нашим. Я точно с десяток контры положила!
– Боже! Ты убила людей?
– Не людей, а врагов советской власти!
– И дальше что было? Ты вдруг заснула и оказалась, не помнишь как, в лагере?
– Какое там заснула?! Ты б заснула, если все вокруг стреляют? Очень даже помню. Когда выстрелы стихли, дед свернул на лесную дорогу – здесь меньше шансов нарваться на казачий разъезд. Опасность миновала, но я всё равно в пулемёт вцепилась, хоть и расстреляла все патроны. Мы довольно долго ехали. Места казались незнакомыми, несмотря на то, что я в разных вылазках частенько бывала. И вдруг остановились у ворот лагеря. Дед велел мне слезть. «Это первый советский пионерлагерь», – сказал он. «Здесь твои товарищи. Вместе с ними ты будешь строить новую страну, светлое будущее и будущее твоих детей». Я, конечно, снова в бой рвалась, но он так взял меня за руки и очень серьезно посмотрел в глаза: «Мадина Ракчева, это твоя боевая задача, лично от начальника штаба товарища Генды. Поверь, она не менее важна, чем моя. Я должен привести подкрепление красноармейцам. После этого я тебя заберу». И уехал.
– Значит, раз ты здесь, он больше не вернулся?
– Не вернулся. Наверное, попал в засаду. Уж я деда знаю. Если сказал – непременно выполнил бы. Но уверена, его смерть не напрасна. Он всё сделал во имя революции. И я сделаю. Здесь, в этом кружке, мы с Данькой создали нечто такое, что поможет окончательно закрепить победу советской власти. Как ты думаешь, что это?
– Какое-то оружие?
– Не просто оружие. Это механический человек. Мы назвали его «робот Нуль-Нуль». Представь такую машину, которой не нужно ни есть, ни пить, ни спать. Которая не боится ни пуль, ни сабель врага. Которая не чувствует боли. Я ведь тебя не просто так сюда привела и всё это рассказываю. Говорят, что в Японии технологии более продвинутые, чем наши, и я подумала, может быть, ты сможешь рассказать нечто такое, что поможет нам. У меня эта мысль возникла сразу, как только тебя увидела вчера. Но сегодня утром произошел необычный случай.
«Да уж точно», – подумала я. Если каждый день здесь будут случаться такие «необычные случаи», я вряд ли доживу до конца смены.
– И что же произошло?
– Дело в том, что этот механический человек начал вести себя как-то странно, не по программе.
– Что это значит?
– Я хотела у тебя спросить. Саша говорит, в Японии однажды создали электрических людей. Значит, ты могла встречать их и знаешь, что делать в такой ситуации.
«Виндовс переустановить», – чуть не вырвалось у меня, но сказала я другое:
– Мадина, я совершенно ничего не смыслю в робототехнике. К тому же ты ничего не рассказала толком. Что значит – стал вести себя «не по программе»?
– Пойдём, Гиса, я тебе покажу...
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась Ярослава Сергеевна.
– Вот вы где, девочки. Как хорошо, что я вас нашла! Мадина, у меня будет для тебя задание. А ты, Гиссарико, молодец, что с ребятами знакомишься и разными кружками интересуешься. Кстати, ты нашла кого-нибудь в свой художественный кружок?
– Да, Ярослава Сергеевна. Первый мой ученик – это Аня Полякова. Она, то есть мы готовы приступить хоть сегодня.
– Кто? Полякова? Гиссарико, я не ожидала услышать её фамилию. Неужели внутри этой пионерки проснулось нечто, что её интересует помимо больной страсти к мистике и ужасам? Если так, вы у меня просто молодцы, девочки! Не думала, что у меня будет повод похвалить Аню, но она это заслужила. Конечно же, Гиссарико, это, прежде всего, твоя заслуга в том, что смогла найти к ней подход. Буду рада, если вы приступите к занятиям сегодня. У нас как раз есть незанятая комната номер 17. В ней вполне можно открыть кружок. Берите ключи и занимайтесь, когда считаете нужным, конечно же, если для вас не будет никаких общественных поручений. Всё же коллективная жизнь лагеря важнее.
– Ярослава Сергеевна, спасибо за добрые слова. Я вам ещё хотела список передать необходимых вещей и попросить узнать городской телефон бабушки.
– Да, конечно, я помню, обещала тебе. Вещи постараюсь достать, а по поводу телефона твоей бабушки, не хочу тебя расстраивать, но даже если я узнаю номер, позвонить ты не сможешь – у нас что-то случилось с линией, и телефонисты её будут восстанавливать несколько дней. Но ты можешь написать бабушке письмо, я его обязательно отправлю. Если хочешь, можешь сделать это прямо сейчас, я подожду.
Вот это поворот, но, похоже, иного выбора у меня нет. Я взяла лист бумаги и написала небольшую записку. «Дорогие бабушка и мама! У меня всё хорошо, я в лагере. Несмотря на то, что здесь некоторые вещи кажутся странными, у меня замечательная вожатая и соседки по домику. Наш лагерь в лесу, но комаров совсем мало, мы зря переживали. Кормят прекрасно. Глеб Валерьянович за мной присматривает. Теперь моё здоровье непременно улучшится. Ещё здесь разные интересные конкурсы и кружки. К сожалению, так получилось, что я осталась без вещей, только вы не волнуйтесь, вожатые обещали их найти совсем скоро. Самое необходимое у меня есть, а список того, что нужно, я прилагаю к этому письму. Очень жду вас в гости на выходных. Скучаю по вам и папе. Передавайте ему привет. Здесь не ловит связь, но постараюсь позвонить по городскому, как только смогу. Целую и крепко обнимаю. Ваша Гиса». Я отдала записку Ярославе Сергеевне с надеждой в глазах, и та спрятала её в нагрудный карман рубашки.
В этот момент дверь открылась, и вошёл мальчик, тот самый Данька, с которым разговаривала Мадина за ужином. Вожатая будто специально его ждала.
– Даниил, прекрасно, ты здесь. Бери Мадину, и за мной шагом марш!
– Но, Ярослава Сергеевна, у нас ведь кружок! – взмолился он о пощаде.
– Кружок подождёт, а товарищи нет. За мной…
Ребята, опустив голову, последовали за вожатой, видимо знали, что уж если она даст какое-нибудь поручение, то это до самого вечера.
– Прости, Гиса, я тебе завтра всё покажу.
– Конечно-конечно, я понимаю, товарищи подождут, – повторила я слова Ярославы Сергеевны, которая грозно на меня посмотрела, но промолчала.
Дверь заперли, и мне не оставалось ничего больше, как побродить по игротеке. Может быть, поискать литературный кружок, в который приглашал Макс?
В здании становилось всё больше пионеров. Коридоры постепенно наполнялись ребятами, несущими в руках какие-то предметы, инструменты, листы бумаги, ткань, пластилин и вырезки. Хлопали двери. Из-за некоторых слышался смех и разговоры, где-то играла музыка – репетировали на гитаре. Я открыла дверь и заглянула в первую попавшуюся комнату.
Коротко подстриженная девочка в чёрной олимпийке, сидя на стуле, зажала между ног большой африканский барабан. Я сразу обратила внимание на её неестественного цвета бирюзовые волосы.
– Серега, стоп! Серега, мать твою, куда ты летишь, я ж не успеваю! Ты себя вообще слышишь? Заново всё!
Её слова были обращены к невысокого роста пионеру, расположившемуся перед ней на полу с гитарой. Он, опустив голову, кивнул. Я хотела извиниться и закрыть дверь, но была уже замечена.
– Черт, я думала это Мишка, а ты не Мишка. Ищешь кого?
– Здравствуйте, ребята. Нет, извините, я просто ошиблась дверью.
– Хе, а ты ничего так тёлочка, и голосок приятный, ну-ка подойди.
Я вошла в комнату и сделала пару нерешительных шагов. Девочка поднялась со стула, отставив барабан в сторону, и обошла меня по кругу, рассматривая с головы до ног. Мне стало неудобно.
– Та не ссы, бить не буду. Пару рублей на сиги найдётся?
Я отрицательно покачала головой.
– Чёт я тебя раньше не наблюдала тут. Давно на районе залётных пташек не водилось. Кого из наших знаешь?
– Даша, прекращай, это ж та самая японка, которая вчера приехала. Кого она тут знать может? – мальчик с гитарой приподнялся с пола.
– Японка, говоришь? Ладно, гостей не обижаю. А к нам каким ветром занесло? Перетереть тему или базар какой есть?
– Что тереть на базаре, простите? Нет, я с кружками знакомлюсь по поручению Ярославы Сергеевны.
– Видишь, Серега, какие японки культурные, не то что твои чиксы. Окей, знакомься раз по поручению старшОй. Я Дашка, а вот этот шкет – Серега. Мы тут, музицируем малёхо. Тоже старшАя напрягает, но мне по кайфу, отвязно всё, короче. Можно и пыхнуть втихаря. Только застучишь – крышка тебе, японка. Перо под ребро и за лесом могилка.
Я почти ничего не поняла из её слов и уставилась на Серёжу. Он, улыбнувшись, перевёл:
– Пугает она тебя, но ты ей понравилась. Дашка классная и талантливая, нашим музкружком руководит.
– За пахана рулю, короче, – вставила Дашка.
– Даш, не на зоне ж мы, выражайся яснее.
– Оки, постараюсь. Короче, ты это, играешь, поёшь или как?
– Нет, я рисую. И даже открыла свой кружок по рисованию. Может быть, вы знаете кого-то, кто хотел бы заниматься?
– Хех, я только стены в параше х%ями разрисовать могу, а вот сеструха мазюкала чёт там в детстве. Может, заинтересуется. Побазарь с ней.
– Даша, можно подумать, наша гостья весь лагерь знает, да ещё кто кому брат кто сестра. Спроси Александру Нулеву, помощницу вожатых.
– Спасибо, мы с ней уже успели познакомиться вчера.
– Ботанка жуткая вот в таких очищах, – кивнула Даша. – А может всё ж в нашу малину – побренчи хоть на балалайке. Я тебе покажу как.
– Ну, я немного училась в детстве играть на флейте.
– Да ты гонишь?! Вот это да! Вот это тема! А мы тут как раз флейтистку ищем. Ну всё! Не, ну правда, кайф! Зачёт! Сбацаем теперь всем оркестром «Мурку» или «Владимирский централ». Кстати, ты так и не сказала ни имени, ни погоняла.
– Гиссарико Комуро.
– М-да, короче погоняло у тебя будет – Японка. Хера с два я запомню все эти ваши шуро-муро. Серега прав. Приглянулась ты мне.
– Только я совсем не помню, как играть, разучилась.
– Это мы подправим. Не переживай. А вот и Мишка.
В дверь вошел хорошо сложенный, немного упитанный, но я бы не сказала, что толстый, пионер.
– Шалом честной компании, – поклонился он, – о, таки в наших рядах пополнение? Неужели к нам пожаловала прекрасная японская актриса? Ах, как это приятно! Я восхищён вашим вчерашним выступлением, вы показали настоящее мастерство на сцене, не то, что библиотекарша. Это я называю искусство! Изволите с нами заниматься, юная леди?
– Пока она ещё не решила, будет ли заниматься в нашем кружке, – сказал Серёжа, – но мне бы хотелось.
Я вдруг поняла, что он не хочет, чтобы я уходила.
– Ох, что вы такое говорите? Как можно не любить музыку? Неужели вы сомневаетесь? Это совсем-совсем неправильно...
– Японка птичка вольная. Решит тусить с нами – милости просим. Решит лыжи навострить – за руки хватать не будем. А ты, японка, подумай. Может тебя ждёт карьера флейтистки в моей группе и большая, мать её, сцена? Моё мнение – оставайся с нами на репетиции, раз пришла. Серёга, а ну, покопайся в шкафу. Там флейта быть должна.
– Спасибо, я лучше пока послушаю.
– Так пацаны, тогда, чтоб не обделаться перед японской делегацией, вместо репетиции играем нашу. Миха, заводи свою скрыпочку. Сча, Японка, ты услышишь джаз-бэнд, да такой, что сам Моцарт всрется.
Ребята расселись по местам и ударили какую-то зажигательную ирландскую музыку. Миша приплясывал, играя на скрипке, а Даша изо всех сил колотила в барабан. У них получалось просто чудесно, уж где мне было к ним лезть со своей флейтой. Хотя я понимала, что всё это результат многочасовых репетиций и кропотливого обучения. Мне казалось, что Серёжа смотрел на меня больше, чем на струны своей гитары, и я одобрительно кивала ему в ответ. Тогда он расцветал в улыбке и продолжал играть с ещё большим азартом. Мне и самой хотелось танцевать, но я стеснялась. Наконец, прозвучали финальные аккорды. Я зааплодировала, Миша поклонился, Серёжа всё так же продолжал на меня смотреть, а Даша сказала:
– Вот так мы играем, подруга. Серж, не впадлу, сгоняй за флейтой.
Серёжа оторвал от меня, наконец, свой взгляд и отправился в подсобку музыкального класса. Через минуту он вернулся с инструментом.
– Я не очень в них разбираюсь, там разные есть. Но я почему-то подумал, что тебе подойдёт именно эта. Она в чём-то похожа на тебя, – Серёжа отвернулся, засмущавшись.
У меня аж дух захватило – флейта была как две капли воды похожа на мою фуэ, на которой я когда-то давно училась играть. Я будто на миг попала в детство. Такая знакомая...
– Держи. Небольшой подарок от нашего музкружка. Обычно, мы инструменты не разрешаем выносить, но ради тебя сделаем исключение. Может быть, ты захочешь поиграть на ней под сенью деревьев в лесу, или создать чарующую музыку под лепестками цветущей сакуры.
Я с сомнением посмотрела на Дашу.
– Бери, бери. Эт подарок. У нас инструментов как говна в подсобке, а музыкантов всё равно нет.
– О, Дарья, как вы можете столь грубо отзываться о тончайшем музыкальном инструменте, в котором поют мелодии вечной весны?
– Миш, только не грузи меня, ок?
Я взяла флейту в руки, повернула её, поднесла к губам и сыграла несколько нот. Пальцы будто сами вспомнили правильную комбинацию, и получилась незатейливая мелодия. Даша захлопала.
– Молодец! А то “играть не умею”. Две-три репетиции, и как Кришна будешь дудеть. Или какой там у вас бог в Японии?
Я же осматривала флейту со всех сторон. Сомнений быть не могло. Вот царапина от когтя кошки, когда я с ней играла, а вот и иероглифы, которые я вырезала ножом в 10 лет, 愛, – “аи” – любовь ко всему миру, и моё имя. Это была та самая фуэ хоттику, которая пропала, когда переехали в новый дом. Я её искала везде, но потом решила, что мы её просто забыли где-то в старой квартире. Но как? Откуда она здесь? Я стояла с открытым ртом, не в силах проронить ни слова.
Серёжа воспринял это по-своему:
– Я так рад, что тебе понравилась. Можешь всегда приходить репетировать к нам или играть где захочешь... А можно тебя попросить, – он покраснел, – Гиса, прости, можно... не знаю, как тебе сказать...
– Отжигай уже, – пнула его Даша.
– Можно мне иногда приходить слушать, как ты играешь? – выпалил он, и сразу же отвёл глаза, готовый провалиться от стыда сквозь землю.
Я лишь молча кивнула головой, и вышла из комнаты, прижимая к себе флейту. Кажется, я даже забыла попрощаться. Боже, где мои манеры? Где благодарность? Поняла я это только когда зашла в домик. По моему остекленевшему взгляду Аня поняла, что со мной опять что-то случилось.
– Привет, Киса, я тут рисунок свой хотела тебе показать, но вижу ты в ином измерении. Ау-у? Ты меня слышишь? SOS, приём, человеку плохо, врача, воды! О нет! Мы теряем её!
Она подскочила к столу и хлюпнула мне на голову стакан воды...
– Аня, – взвизгнула я, – что ты делаешь?
– Внимание, внимание, пятый центру, отбой, отмена ядерного удара. Пациент пришёл в себя.
– Придурочная ты, Аня, – обиделась я, пытаясь отряхнуться.
– Высохнешь через 5 минут, лето на улице, зато теперь объяснишь мне толком что произошло. Вампир за грудь укусил или снова буки гонялись?
– Нет, Ань, никто не гонялся, просто один очень странный случай только что произошёл. Я нашла, вернее, мне подарили вещь, которую я потеряла в детстве в Японии 6 лет назад! Как она могла оказаться здесь?
– Иногда вещи приходят к людям, своим бывшим хозяевам, чтобы сказать им нечто важное.
– Думаешь, такое возможно?
– В мире всё возможно!
– Аня, мне надо вернуться снова в игротеку, отблагодарить ребят, а то очень неудобно получилось.
– Кстати, твой кружок сегодня работает? Кто-то меня обещал обучать, а уже четыре часа. Я что ж зря рисовала весь день? Ты так и не посмотрела мой рисунок.
– Ой, прости меня, Ань. Но знай – что бы ты ни нарисовала, я всё равно одобрю, потому что нельзя втаптывать в грязь чужие работы. Кто знает, может быть рядом с тобой созревает талант.
Аня достала свой рисунок. На нём была изображена полунагая девушка, раздираемая волками, или какими-то тварями, похожими на них. В её глазах застыл ужас, мне показалось, я даже слышала безмолвный крик, срывающийся с её губ. Рисунок хоть и был выполнен не в цвете, но брызги крови были переданы очень натурально. Я повертела картину в руках. С технической точки зрения она смотрелась довольно хорошо, но вот чувства у меня вызвала весьма неоднозначные. Что же творится в голове у бедной Ани, если она такое рисует, что она увидела и пережила в своей жизни? Но я только что обещала не критиковать её работы, в конце концов, я должна обучить её технике рисования, а сюжет каждый художник выбирает исходя из своих предпочтений.
– Вижу ты испугалась. Наверное, думала я котю нарисую? Моя картина называется “Муки ада”. Это то, что тебя ждёт, если примешь меня в свой кружок. Что скажешь?
– Жестоко как-то... но поздравляю, ты принята! Ад начинается. Берём всё необходимое и идём в нашу новую студию.
Я собрала альбомы, карандаши, взяла свой рисунок бабочки, и мы с Аней отправились в игротеку. Итак, первое, что нужно будет сделать – оформить красивую цветную вывеску на дверях “художественная студия”. Я стала придумывать идею для плаката. “А почему бы не развесить красивые вывески над всеми дверями?” – пришла мысль. Конечно же, сначала получит плакат музыкальный кружок. Этим я и решила заняться с Аней на первом занятии, если только она не нарисует какого-нибудь монстра, усевшегося на рояль и перекусывающего Дашу пополам. По дороге я ещё раз заглянула к музыкантам. Аня предпочла остаться за дверью. Пионеры репетировали, и я снова им помешала. Они прекратили играть и посмотрели на меня, особенно проникновенно смотрел Сережа.
– Ребята, простите, пожалуйста, что не попрощалась и не отблагодарила должным образом. Уж больно дорогой подарок моему сердцу вы сделали. Я очень, очень тронута, до глубины души. Позвольте вручить вам ответный подарок от художественного кружка, – и я протянула Даше картину с бабочкой на воротах нашего лагеря.
Та аж присвистнула:
– Красота! Клёво. Ну полный отпад! Мы её повесим на самом видном месте! Серж, а ну-ка лезь на стол, снимай эту рожу на стене, а вместо неё вставляем рисунок Японки.
– Ой, ой, что вы такое хотите сделать? Как можно портрет великого Моцарта снимать? Вы что вытворяете?
Но, несмотря на протесты Миши, через 10 минут портрет был заменен на рисунок бабочки. В новой рамке под стеклом он смотрелся великолепно.
– Прекрасно! Теперь наша группа называется “Синяя бабочка”, и её рисунок будет нашим логотипом! Большой сэнкс тебе, подруга! Как будешь готова к репетициям – присоединяйся. Так, пацаны, а мы работаем!
Мне было безумно приятно, что мой талант оценили музыканты. Пожалуй, я действительно запишусь к ним в кружок и приму участие в выступлении, если у меня, конечно, получится вспомнить ноты. А пока что нужно осмотреть свою студию. Я вышла в коридор, где меня ждала Аня, и мы поднялись на второй этаж по лестнице.
Комната была совсем небольшая, но она идеально подходила под студию для занятий пяти-шести человек. Не думаю, что смогу собрать большее количество учащихся. Помещение давно не открывали, вероятно, с самой зимы. На подоконнике, столе и стульях лежал толстый слой пыли, а сами стулья в беспорядке были раскиданы по углам. Лампочка в светильнике отсутствовала. Окно уныло глядело сквозь паутину на углах. Я поняла, что первое наше занятие сведётся к художественному вырисовыванию по пыли, а проще говоря – субботнику по уборке помещения. Но что делать? Не могу же я проводить уроки среди грязи. Аня тоже погрустнела.
– Ну что, Ань, сможешь при помощи магии привести всё в порядок? Вжух – и готово?
– Понимаешь, Киса, магическое воздействие десятого уровня требует энергии столько, что придется умертвить ни в чём не повинных пионеров на километр вокруг, чтобы я смогла зарядить их душами артефакты. Я бы могла, конечно, но знаешь, это не лучшая идея. Кто же тогда будет заниматься в кружках? Может быть, всё же сходим за веником?
– Да, уж, магия действительно всесильна, – со смехом сказала я, – только давай найдём, во что переодеться. Не буду же я убирать кабинет в пионерской форме!
Мы вернулись в домик, и Аня принялась копаться в своих вещах, поскольку мне переодеться было не во что.
– Так-с, что бы выбрать по стилю и дизайну? Есть костюм горничной, уборщицы офиса, служанки богатого господина, костюм рабыни с зажимами на сосках... Не то, всё не то. А, вот нашла. Костюм дорожного рабочего с надписью “Даёшь БАМ”! Прекрасно! Тебе пойдёт, – Аня протянула мне оранжевый комбинезон – у неё в шкафу действительно валялся костюм дорожного рабочего! Чудеса! Интересно, там правда есть все те, костюмы, которые она перечислила?
Спецовка мне действительно подошла – не хватало только каски и гаечного ключа в руки для завершения образа. Аня, нисколечко меня не стесняясь, скинула пионерскую форму и тоже принялась переодеваться. В итоге мы с ней стали похожи на братьев Марио, только без усов.
– Идём в хозчасть просить веники, – сказала Аня.
Через полчаса мы, вооружившись вёдрами, шваброй, старой макулатурой, тряпками и всем прочим, что могло понадобиться для уборки, вернулись в игротеку. Я решила сперва убрать ненужный хлам и несколько сломанных стульев, выбросив их в подвал, который, конечно же, оказался закрыт. Потому мы оставили стулья и старые доски у входа в него и занялись уборкой. Я сметала пыль (вопрос о пылесосе поверг в глубокую задумчивость работника хозчасти), Аня мыла окно тряпками и протирала старыми газетами. До вечера мы занимались наведением порядка, так и не приступив к занятиям. Перед самым ужином к нам заглянула Ярослава Сергеевна. Увидев Аню за работой, она одобрительно покачала головой:
– Гиссарико, но как ты сумела её уговорить заняться делом? Все же я рада, что не ошиблась, поселив вас вместе. Возможно, благодаря твоему влиянию, Полякова станет настоящей пионеркой. Вот тот самый пример товарищеской взаимопомощи, о которой я постоянно твержу на линейках. А по поводу телефона твоей бабушки у меня вновь не самые радостные новости. Письмо я ей отправила, но номер по указанному адресу в справочнике не нашла. Возможно, он не подключен. Так что будем ждать ответа на послание и надеяться, что она вскоре приедет тебя навестить. Что касается вещей, то завтра они будут доставлены, за это не переживай. Товарищ Генда лично взял на контроль.
– Спасибо вам, Ярослава Сергеевна.
– Всё что могла, сделала. На ужин не опаздывайте. И не забудь после ужина заглянуть на осмотр к Глебу Валерьяновичу.
Вожатая ушла по своим делам, а мы с Аней собрали мусор в огромный мешок и потащили на свалку. Ну и здорово же я устала, но зато моя студия сияла чистотой и готова была принимать первых учащихся. Вопрос стоял лишь в том – готова ли я их обучать? Нужно придумать какую-то программу. Мои картины, конечно, нравятся людям, но когда я вижу настоящее творчество художников в картинных галереях, я понимаю, насколько далека от совершенства. Впрочем, я следую одному принципу – в тот день, когда ты решишь, что твоё творчество совершенно, ты погибнешь, как творческая личность.
На ужин мы всё же опоздали. Наши комбинезоны были изрядно испачканы, и пришлось идти домой переодеваться. Не появляться же в столовой в таком виде!
– Ничего, – успокоила Аня, – после ужина всегда остаются булочки и, если повезёт, сосиски. Наберём с собой и пойдём на свежий воздух провожать закат. Я тебе такое место покажу! Жаль, пива нет больше, надо бы при случае снарядить экспедицию в Заполярье во главе с Мадиной, пополнить запасы.
Я лишь кивнула головой.
– Жди меня у входа, я мигом, – и Анька исчезла в готовящейся закрыться столовой.
Вскоре она вышла оттуда с увесистым свёртком.
– Вуаля! Духи были благосклонны, и потому ужин переносится на природу! К счастью, на сегодня наши педагоги-организаторы культмассовой просветительской работы никаких вечеров детского творчества не изобрели, за что им вечная слава!
