Текст книги "Красный Август (СИ)"
Автор книги: htv
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Долго не писал. Может, нечего было сказать, а может… Странно, что я всё ещё жив.
Я так и не успел последний раз тебя увидеть, лагерь меня не отпустил, но Нэко рассказал о последних минутах.Ночью в окно больницы прилеталачайка. Она долго билась в стекло, а когда окно открыли, влетела попрощаться.
Была полная луна. Лея сказала, что видела серебристуючайку, летящую в её лучах. Может быть, это был сон, но я знаю, как назову лагерь, если у меня получится стабилизировать пространство. Ты отправился назад, в мир лунного света, оказалось, что Земля не готова, хотя нет, причём здесь Земля? Не готовы мы. Слишком поздно. Почему мы ценим только то, что теряем? Впрочем, это не важно… Ты ничего не поймёшь из этих строк…
Всё равно твой Дух вернётся и воплотится чуть позже, и ты это прочитаешь. Лея написала на коробочке лекарства, которое так и не успела тебе передать: «Валик, возвращайся скорее, я тебя очень люблю и жду». А я? Остаюсь здесь, в очередной раз пытаясь запустить систему гравитонов. Меня терзают сомнения, что теперь этот проект не имеет смысла, но мои руки по-прежнему нажимают на клавиши, а воспалённый мозг, лишённый сна, продолжает день и ночь решать уравнения. И вот, вот, наконец, оно, решение! Не расстояние, а квадрат расстояния! Коэффициенты уравнялись, система запущена, барьер воссоздан. Но для кого? Я не успел. Я будто капитан огромного пустого корабля, несущегося в Вечность, без цели и без смысла. Лея не пошла со мной. “Бесконечного лета не бывает”, – сказала она на прощание. Но мне всё равно. Я исполнил предназначение своей жизни. А сейчас настало время спать. Я должен кому-то передать управление проектом TESLA. Мне надо отдохнуть... совсем немного... Все данные эксперимента я записал в компьютер. Пароль сообщил Нэко, потому что больше некому. Он любезно согласился быть хранителем лагеря на время моего отсутствия. Я сказал ему, что ненадолго возвращаюсь домой, и он мне поверил, хотя я знаю, что пройти через барьер и вернуться обратно невозможно. Надеюсь, кто-то однажды найдёт заброшенный лагерь “Чайка” и мою лабораторию, затерянную между мирами и временем. Для кого-то мои исследования станут точкой отсчёта в новом, более совершенном проекте.
– Файл 15314
Это существо, кажется, стоит у моей кровати. Расплывчатый тёмный силуэт в плаще. Или я ещё сплю? Он трясёт меня за плечо:
– Проснитесь, Александр, проснитесь.
Но зачем мне просыпаться?
– Уйди, Нэко – хранитель, уйди из моих снов. Оставь меня в покое. Я хочу вернуться домой, к Лее и сыну.
– Товарищ Генд, есть надежда, я знаю, как всё исправить.
Он держит в руках огромную синюю бабочку, расправившую крылья. Она живая, шевелит ими, пытаясь взлететь.
– Что это? Зачем ты принёс мне бабочку?
– Это не бабочка, это сны. Сны Валентина. Пятый элемент, который вы искали. Регенерация тел, вспомните. Вы можете снова обрести сына!
Я не понимаю, о чём он говорит. Осторожно беру в руки бабочку, она тут же взлетает и садится на плечо Нэко.
ЮЛИЯ замолкает.
– Это всё?
– Следующие записи не доступны, доступ заблокирован.
– Кем заблокирован?
– Мной! – в комнате появляется Валькот и выключает робота, – вы и так узнали достаточно, а сейчас попрошу вернуть контроллер.
Перепуганный Данька, послушно кивая, будто во сне, вытащил схему и отдал её Валькоту.
– Сейчас вы забудете всё, что произошло в этой комнате. Вам просто приснился сон, отправляйтесь в свои домики. Кроме тебя, Гиса. Ты будешь помнить. Ты хотела узнать кто я, и ты узнала. Что делать с этой информацией – решать тебе, если ты, конечно, существуешь, и если тебе кто-нибудь поверит – начальник безопасности подмигнул и будто бы растворился в воздухе, а Мадина и Данька, полусонные, отправились к выходу.
– Мадина, эй!!!
Я потрясла её за плечо, но она не отзывалась, продолжая идти к выходу. Глаза её были открыты, и двигалась она вполне сознательно, но находилась под гипнозом. Я даже испугалась. Неужели Валькот обладает волшебной силой? Данька такой же походкой зомби побрёл к своему домику. Как ни пыталась я трясти Мадину, она не реагировала, пока не дошла до домика и не плюхнулась в кровать.
В отчаянии я бросилась к Аньке.
– Ань, что с ней?
Слегка поморщившись от боли, Анька встала с постели, подошла к Мадине и осмотрела её.
– Всё хорошо, она спит, как младенец. Ты её спящую вела по лагерю что ли?
– Да! Это её Валькот вырубил! Ты можешь помочь?
– Валько-от? – протянула Аня, – тогда понятно. Есть у него такое заклинание – кошачий сон. Читала русские сказки про кота-баюна? Не сказки это никакие. Одна из боевых способностей Нэк. К счастью, абсолютно безвредная. Проспится пару часиков, только помнить ничего не будет. Что произошло-то? За что он её так? А тебя не тронул?
Анька подозрительно на меня посмотрела.
– Просил не рассказывать, – уклончиво ответила я, – а с ней точно всё в порядке будет?
– Точно, Киса, точно. Раз просил, не рассказывай, а то и меня вырубит, превратив в полудохлое мясо.
– Он что же, творит в лагере всё что захочет?
– Валькот безвредный, но может разозлиться. Он всё делает для безопасности лагеря и отчитывается лично товарищу Генде, потому лучше с ним не связывайся.
Головоломка о лагере постепенно складывалась, и мне была ясна общая картина, хотя без некоторых подробностей. Теперь я готова была поверить, что Валькот обладает определёнными знаниями и способностями, может проникать во сны, становиться невидимым, накладывать заклинания и неизвестно откуда добывать нарядные платья. Я улыбнулась, не понимая, бояться мне его или просто держать на расстоянии, но так или иначе получалось, что он единственный мой защитник и покровитель. Он решил мне открыться, а я? Впрочем, если он умеет читать сны и мысли, давно обо мне всё знает. Мне стало не по себе. Что если он знает и о том случае с Серёжей? Иногда я прокручивала его в голове, и с каждым разом мне казалось, что я чересчур перегнула палку, чуть его не придушив. В целом он вполне нормальный парень, и ничего этакого сверхъестественного не произошло. И мне хотелось... Ещё раз с ним потанцевать.
Аня прилегла рядом с Мадиной.
– Я в столовую не дойду, а она не проснётся. Принесёшь нам с Ракчевой что-нибудь вкусненькое?
Действительно, стрелка часов подбиралась ко времени ужина. Я кивнула в знак согласия и, обеспокоенная ухудшившимся состоянием Аньки, вышла из домика. Ясно было, что никто ей в этом лагере не поможет, последней надеждой оставалась чудо-мазь Ады. Оставалось сделать ещё одно дело перед ужином.
На поиски домика Полины ушло минут 15, но вскоре дорожка всё же привела к нему. Я достала скомканную бумажку – любовное письмо Даньки. В глазах плясали озорные искорки. Размахнувшись, я швырнула записку в открытое окно.
– Эй, что такое? – послышался голос Полины, но за мной уже сомкнулись кусты и высокая трава.
«Настоящая сводница», – мелькнула мысль.
У входа в столовую толпились пионеры, рассматривая красочный плакат, сообщавший, что сегодня вечером в актовом зале показ фильма. Интересно, как выглядит фильм на старой проекционной технике, а не на экране современных 3Dкинотеатров? Мне стало интересно посмотреть этот раритет. Краем глаза я заметила, как в толпе появились два знакомых огненно-рыжих хвоста. Расталкивая собравшийся у плаката народ, они быстро приблизились ко мне, и вскоре мы уже сидели за столиком. За ужином Мадина всё время пыталась выяснить, что произошло после обеда и почему она ничего не помнит?
– Мы хотели пойти после обеда на кружок робототехники, но ты заснула в домике – соврала я.
Уж не знаю, поверила ли она. Ужин прошёл как обычно, но Мадину, как и меня, тревожило ухудшение состояния Ани. То и дело она поглядывала на её место и вздыхала. После ужина к столику подошёл Данька:
– Приятного! Мадина, ты не знаешь, куда подевался контроллер от нашего Нуль-Нуля? Я обыскал весь кружок – он как сквозь землю провалился. Ты не брала?
– Нет, я сегодня даже в кружок не заходила. Было такое намерение, но что-то спать захотелось жутко, и я заснула после обеда.
– Какое совпадение! Я тоже в кружок собирался, и тоже заснул в домике! Значит и листик тетрадный ты тоже не видела?
– С формулами? Я его на полку положила.
– Да нет, не с формулами, там кое-что другое было, он где-то пропал.
– Всё у тебя пропало, Данька. Но если не формулы там были, тогда что? Чертежи? А ну, колись давай!
– Да там такое… личное…, – Данька развернулся чтобы уйти, но Мадина перегородила ему дорогу:
– Ну-ка, ну-ка, с этого места подробнее.
Вдруг сзади подошла Полина и решительно отстранила Мадину, я даже удивилась её смелости. Твёрдым голосом она сказала.
– Не приставай к парню, слышишь? Данил, ты сегодня пойдёшь со мной в кино?
У Мадины округлились глаза, а Данька стоял, проглотив язык какое-то время, а затем отчаянно закивал в знак согласия. Полина улыбнулась и подмигнув, Мадине сказала.
– Вот так-то, кисуля. Парни выбирают лучших! А сегодня не твой день! Пойдём, Дань...
Они вместе вышли из обеденного зала. Наконец, до Мадины дошло, и она начала дико смеяться, хватаясь за живот…
– Гиса, ты… ахаха… ты это видела?? Хаха… Вот это была сцена!!! Ой не могу, хахаха… Она думает, что мы встречаемся, и она только что у меня отбила Даньку…. Ой цирк… аахах .. я сейчас лопну от смеха.
Мадина подбежала к столику, и выпила стакан компота, чтобы успокоиться, но всё равно прыскала от смеха, утирая слёзы…
– Данька и Полина… Ну надо же!!! Вот не ожидала. Да она ж малая ещё! Ой… Гиса, то Ада с Максом, теперь они… Так весь лагерь переженится скоро. А ты чего ждёшь? Вон гляди, как на тебя смотрит Серёга!
Я обернулась, и правда, Серёга стоял в стороне, поглядывая на нашу сцену. Неожиданно я покраснела.
– Что за глупости, Мадина? Вот сама с ним и встречайся!
– Мне нельзя с пацанами встречаться, я – революционный патруль! – полушутя ответила Мадина.
Трудно было понять, что именно она имеет в виду. Серёжа стеснялся подойти, но кивнул мне, сделав знак, что хочет поговорить.
– Ой, кажется, у нас совпала ещё одна пара. Я исчезаю! Дела партии и революционного совета не ждут!
Мадина убежала, успев мне шепнуть в ухо, «не тупи, Гиса», но, конечно же, этих слов никто кроме меня не мог слышать. Я подошла к Серёже.
– Ну, о чём ты хочешь со мной поговорить?
Он немного замялся.
– Помнишь, ты меня просила узнать о Семёне Михайловиче в обмен на то, что простишь тот случай в раздевалке?
– Что же ты узнал?
– Я знаю, где он будет сегодня вечером.
– И что в этом такого? Это и так все знают.
– Не совсем. Сегодня он будет у старого особняка.
– Ладно, спасибо. Это всё что ты смог узнать?
– Ты просила узнать, я узнал, причём не совсем честным путём. Я подслушал их разговор с вожатой, рискуя быть пойманным. Если тебе этого мало, то я пошёл.
Серёжа развернулся, уходя прочь, но в голове вдруг что-то щёлкнуло. Сон Валькота! Он ведь сказал, что ко мне подойдёт Серёжа и скажет нечто важное.В голове уже созрел план. Я догнала его у выходаиз столовой.
– Подожди! Рассказывай! Зачем он пойдёт к старому особняку и когда?
– С какой целью – не знаю, он уйдёт в 9 вечера, как раз, когда пионеры будут смотреть фильм.
– Ты со мной?
– Что с тобой? – не понял Серёжа.
– Я хочу за ним проследить, ясно?
– Ты с ума сошла? Для чего?
– Потом узнаешь.
– Не расскажешь?
– Нет. Только после того как всё получится. Или не получится. Так как? Ты в деле?
Серёжа некоторое время колебался, потом посмотрел на меня такими глазами, будто перед ним была не я, а какая-то богиня, плюнул и сказал.
– Ладно, я всегда с тобой, в независимости от того, что ты задумала. Но нам надо соблюдать осторожность. Вначале пойдём вместе со всеми на фильм, не привлекая внимания, а затем незаметно ускользнём.
– Принимается!
Мы поднялись в актовый зал, где с минуты на минуту должно было начаться кино. Пионеры оккупировали первые ряды, толкаясь и споря в проходах. Но учитывая наш план, мы наоборот, уселись подальше от экрана и поближе к двери. В зале выключился свет.
– А что за фильм-то? – шёпотом спросила я.
– «Тимур и его команда», я его уже раз десять смотрел.
– Интересный?
– Ага, смотри пока, я за временем слежу.
Серёжа вдруг взял меня за руку. Вот это была наглость! Я хотела что-то возразить, но на нас зашикали из предыдущего ряда, и я решила не устраивать скандал из-за такого пустяка. Пусть себе держит, если ему так нравится. Я поймала себя на мысли, что тоже совсем не против.
Фильм действительно оказался интересным, и меня настолько захватило происходящее на экране, что я чуть не забыла о нашем плане.
– Пора, – шепнул мне Серёжа, и мы тихонько вышли из кинозала. На улице уже стемнело, и мы быстро добрались до библиотеки, за которой начиналась дорога к старому особняку. Окно библиотеки светилось, видимо Ада предпочитает фильму работу над своими чертежами. Стараясь не попасть в его свет, мы вышли на старую плитку. После случившихся приключений мне не очень-то хотелось туда возвращаться. По взгляду Сергея я поняла, что и ему тоже страшно.
– Надеюсь, это единственный путь, и Семён Михайлович ещё не прошёл?
– Другой дороги нет. Мы спрячемся и подождём его. Но я по-прежнему не понимаю, зачем тебе это нужно? Что ты хочешь узнать?
– Терпение, мой друг Сергей, терпение. Вы всё узрите.
На дорожке было совсем темно, и я пожалела, что не взяла фонарик. Приходилось освещать дорогу мобилкой. Сплетённые кроны деревьев зловеще нависали над серыми плитками дорожки, будто готовые разорвать путника острыми ветвями. Лёгкий ветерок казался дыханием Теней, а шевеление листьев – движением Бук. Мне больше всего хотелось прижаться к Серёже, спрятавшись за его спиной, или хотя бы взять его за руку, но я не могла себе позволить показать признаки страха.
– Трусишь? – спросила я, чтобы подбодрить скорей себя, нежели его.
– Нет, конечно.
– Если боишься, возвращайся и иди спать в домик.
– Что ты? Я с тобой. Просто спрашиваю, чтобы быть готовым защитить тебя.
– И как же?
Серёга задрал рубашку и показал нож.
– Тот самый? Который у тебя Мадина забрала?
– Нет, другой. У меня ещё есть. Погоди! А откуда ты знаешь, что она его забрала? Это ведь был сон. И я не рассказывал тебе подробностей.
– Не сон это был, Серёжка...
– То есть... значит... всё, что случилось той ночью... правда? – запинаясь, сказал он, – но как же тогда... Я не понимаю...
– И я не понимаю, Серёж. Вот потому и хочу во всём разобраться.
– Гиса, но если это правда, там, у особняка мы снова встретим этих ужасных существ? Я просто не могу поверить, что всё это было взаправду!
– Вот и не верь. Пошли.
– Но там опасно!
– Уже нет. Всё позади.
Видно было, что Серёжа сомневается. Я лишь представила, как он сражается с Букой или тем более Тенью этой зубочисткой, и мне стало смешно, но вслух я конечно не засмеялась. Похвально было само желание защищать меня. Будто рядом был настоящий рыцарь.
– Послушай, если не хочешь идти, я тебя не заставляю. Но там НИКОГО НЕТ! Это абсолютно точно.
Серёга лишь неуверенно кивнул, и вяло поплёлся за мной, оглядываясь по сторонам. От образа рыцаря не осталось и следа, но, всё же, он не отказался от затеи. Мы вышли на поляну перед особняком, когда луна взошла над лесом, и от шпиля в проваленной крыше тянулась зловещая тень почти до самого мостика. Лягушки в озере уже начали свой вечерний концерт, и пространство было заполнено их невероятными трелями. Невольно мы остановились, вспомнив увиденное той ночью. Дрожь пробежала по телу до самых кончиков пальцев, но я сделала усилие и шагнула вперёд. На скамейке, где я когда-то общалась с Адой, мы заметили чей-то силуэт.
– Прячемся! Здесь кто-то есть! Это призрак!
– Подожди истеричить. Надо подкрасться поближе. Может, это он?
– Ты уверена, что это хорошая идея? Зачем тебе Семён Михайлович?
– Хочу кое-что выяснить. Прекрати ныть!
– Да ты с ума сошла! Нас же заметят, здесь спрятаться негде!
– Трава здесь высокая, попробуем пройти по руслу ручья, прячась за камышами, до мостика, а дальше действуем по обстановке.
Серёга лишь вздохнул. Мы свернули с дороги. Журчание ручья помогало скрывать шум от наших шагов, и мы благополучно добрались до нашей цели, оставаясь незамеченными. Спрятавшись, под каменной опорой моста, я задумалась. На этом мой план заканчивался. Можно было перейти на ту сторону ручья, чтобы оказаться немного ближе к скамейке, но лезть в воду не хотелось.
– И что? – прошептал Серёжа.
– Не мешай, думаю.
Вдруг фигура на скамейке встала и зашагала в нашу сторону.
– Нас заметили!
– Ш-шш... Пригнись.
Мы вжались в тень так, что лунный свет не мог на нас попасть, но, в то же время, я хорошо разглядела идущего. В падающих серебристых лучах оказалось, что это вовсе не директор лагеря. Я опешила. К мосту шла Ярослава Сергеевна.
– Что она здесь делает? Ты же говорил придёт Семён Михайлович, – отчаянно зашептала я на ухо Серёже.
– Откуда я знаю? Тихо! Она идёт сюда!
Мы бросились под мост. Теперь оставалось только догадываться о том, что происходит сверху. Послышался стук каблучков Ярославы Сергеевны по деревянным доскам. Она остановилась посередине. Но вместе с тем, с другой стороны я услышала ещё одни шаги, более тяжёлые. Вскоре по раздавшемуся голосу я поняла, что они принадлежали директору лагеря. Каждое слово было отчётливо слышно, несмотря на лёгкое журчание ручья и хор лягушек.
– Здравствуй, моя дорогая Славя! Мы снова здесь!
– Я уж думала ты не придёшь, любимый. Заждалась.
– Ты меня 10 лет ждала в «Совёнке», разве мог я не вернуться за тобой? А сегодня всего лишь 10 минут. Валькот куда-то запропастился, и мне пришлось делать самому вечерний обход.
– Давай не будем говорить о времени, оно ведь не имеет силы, когда мы вместе.
Директор вздохнул.
– Безусловно! Наша любовь победила власть времени!
Вожатая не ответила, но я готова была поклясться, что услышала звук поцелуя. Да у них же тут свидание!
– Мы снова рядом, в полнолуние на старом мосту!
– Я тебя люблю!
– И я тебя! Больше жизни!
– Тогда идём!
Послышалось лёгкое хихиканье Ярославы, какая-то возня и снова звук поцелуя.
– Нас точно никто не увидит?
– Что ты?! Ребята сейчас все в кино, кроме Новиковой, но она, сам знаешь, постоянно сидит над книгами. Не понимаю её. Зачем она ищет выход? Здесь же так хорошо! Особенно, когда рядом любовь. Кажется, у неё с Добровым всё серьезно!
– Славя, ты пыталась с ними поговорить? Вожатая отряда должна понимать, какие могут быть последствия!
– Сёма, прекрати играть в строгого директора хотя бы сейчас. Им 17 лет, как нам с тобой тогда, вспомни, разве мы были другими? Разве ты любил меня не так же крепко, как сейчас? Иначе ты бы не вернулся.
Что-то мягкое упало на доски моста. Юбка? О боже! Через минуту вожатая, спустившись с моста, прошла в нескольких метрах от меня. На ней не было ничего! Я даже перестала дышать, прижавшись к Серёге изо всех сил, чтобы предательский лунный свет не выдал нашего месторасположения. Ярослава Сергеевна осторожно попробовала ногой воду и зашла в озеро по пояс. Развернувшись к мосту, она помахала рукой, глядя на нас. При этом луна осветила её прекрасные формы и обычно собранные в косы, но сейчас распущенные светлые волосы, которые слегка прикрывали одну грудь. Вторая же с отчётливо выделявшимся сосочком была подставлена лунному свету. Сердце ушло в пятки, я подумала, что наше убежище обнаружили. Но она махала не нам.
– Семёёё-н? Тебя долго ждать?
Вместо ответа директор с разбегу влетел в озеро и, плюхнувшись с головой в воду, окатил вожатую фонтаном брызг. Та завизжала от неожиданности, но тот её схватил и повалил в заросли камыша.
– Да ты ненормальный, Сём, как был, так и остался! – засмеялась, отплёвывая воду, Ярослава Сергеевна.
Они обнялись, глядя друг другу в глаза.
– Как в ту ночь, в «Совёнке»! Эх, если б я тогда мог прыгнуть в твои объятия! Скажи, ты меня всё же заметила?
– Нет, честно, я тебя не видела, но почему-то знала, что ты за мной пойдёшь и выберешь меня.
– Значит, ты немного подыгрывала, когда голышом в озеро полезла?
– Может быть… Я вообще-то каждый вечер в озере купалась, но без купальника решила первый раз.
– А если б я тебя не увидел и остался играть в карты в столовой?
– Тогда… тогда не было бы сегодняшней ночи, и «Чайки», и всего что происходит. Ты бы не держал меня за руку, не целовал. Я бы не стала вожатой, не привязалась так к детям и к своей работе. Не было бы ничего.
– Товарищ Генда говорит, что всё закончится совсем скоро, и он ничего не может изменить. Ты видела, какой странный был закат?
– И что с того? Я же счастлива. Счастлива в твоих объятиях, счастлива в этом лагере. Я не жалею ни об одном дне, проведённом здесь. Даже если мир вдруг решит взорваться, и эта прекрасная луна упадёт на землю, даже если солнце завтра не взойдёт, мы всё равно останемся вместе, здесь и сейчас, в этом серебристом свете, в дыхании летней ночи, в журчании ручья, дуновении ветерка, пении птиц, запахе цветов, прохладной воде озера, понимаешь? Ты ведь счастлив со мной?
Вместо ответа Семён лишь крепче прижал к себе Ярославу, и они вновь слились в поцелуе. Я будто вышла из оцепенения, забыв про то, что сама прижимаюсь к Серёже. Настало время действовать.
– Серёжа, я сейчас иду на мост. Им не до нас, но, если вдруг они пойдут обратно до того, как я закончу, ты должен отвлечь их. Выбегай, кричи, придумывай какую-нибудь историю – решать тебе. Ты меня вообще слышишь?
Серёга стоял, будто парализованный, глядя на происходящее, и не отвечал. Если бы светила не луна, а солнце, я бы заметила, что он был красный, как рак. Чтобы привести пацана хоть как-то в чувство я схватила его за уши и быстро поцеловала. Конечно, это не был поцелуй Слави и Семёна, скорее, чмок, но он возымел последствия. Серёжа открыл и без того круглые глаза, посмотрев на меня и, отвлёкшись от сцены в озере, что-то промычал.
– Вот и прекрасно!
В три прыжка, стараясь спрятаться в тени перил, я была на мостике, обойдя его с противоположной озеру стороны. Передо мной была цель – одежда Семёна Михайловича. Если Валькот и Саша говорили правду, он носит ключ от кабинета всегда с собой, сейчас самое время его стащить. Пригибаясь, я чуть ли не ползком добралась до аккуратно висящих на ограде брюк. Гиса, Гиса, ты опустилась до карманных краж! С другой стороны, это была не кража, а возможность узнать правду, которую они от меня скрывают. Даже несмотря на рассказы Валькота, Ани и Мадины я по-прежнему не доверяла этой компании, хотя признать существование Теней и Бук была всё же вынуждена. Вот в руке звякнула цепочка, а на ней – заветный ключ. Оставалось отстегнуть его, но меня подвела ловкость. Ключ вместе с цепочкой упал на мостик, громко звякнув. Я вжалась в доски, обдумывая, что сейчас буду говорить, если меня обнаружат (на помощь Серёги я особо не рассчитывала). Но в этот самый момент послышались стоны вожатой, слегка приглушённые зарослями камыша. Да, им сейчас явно не до меня. Что ж, прекрасно, это даст мне немного времени. Схватив ключ, я практически в открытую, лишь немного пригнувшись, бросилась бежать по залитой лунным светом дорожке в направлении леса. Сейчас мне было всё равно, видел ли меня кто-нибудь, но погони не было. Пробежав мимо светящихся окон библиотеки, я почувствовала, что, наконец, в безопасности. Я отдышалась, чтобы не привлекать к себе внимания, и насколько это было возможно, спокойно подошла к админкорпусу. В любом случае, сомневаюсь, что в темноте меня бы узнали, даже если заметили.
Освещённые фонарями дорожки лагеря выглядели пустынно, видимо фильм ещё не закончился, а в младших отрядах уже прогудел отбой.Свет в админкорпусе был погашен, дежурных не было. Саша и Макс смотрели кино вместе со всеми. Я подёргала дверь – закрыто. Что ж, вполне предсказуемо. Обойдя корпус, я заметила приоткрытое окно на первом этаже. То, что нужно! Пока всё идёт, как по маслу. Может быть, это очередная помощь со стороны Валькота? Или просто проморгала службы безопасности. Так или иначе, я принялась искать, что можно подставить, чтобы добраться до окна. Этим предметом, в итоге, оказался старый деревянный ящик, который мне пришлось притащить с хоздвора.
Кое-как, обдирая локти и коленки, я вскарабкалась на подоконник и спрыгнула в тёмную комнату. Комната представляла собой ни что иное как кабинет вожатой, где мне уже довелось побывать в день приезда, знакомясь с лагерем. Погружённый в полумрак, он выглядел совсем иначе, чем в жаркий солнечный день. Чёрные полки шкафов зияли зловещей пустотой, а вымпелы и флаги, развешенные на стенах, угрожающе смотрели сверху, будто осуждая мою затею. Поборов страх, я решительно шагнула к двери, ведущей в коридор. К моему счастью, замок можно было отпереть изнутри без помощи ключа.
Свет, конечно же, я не включала, и плохо ориентируясь в админкорпусе, подсвечивала путь смартфоном, то и дело опасаясь, что кто-нибудь из охраны заметит моё присутствие. Как я тогда смогу объяснить, почему здесь нахожусь? Забыла вещи? Хочу встретиться с директором? Ищу вожатую? Ни одна из этих версий не выдерживала критики.Радовало лишь то, что всё это делалось с молчаливого согласия Валькота. Если что, скажу, что он меня послал. Пусть вызывают его и разбираются. Вот, наконец, и обитая кожей дверь с табличкой “кабинет директора”. Трясущимися руками я вставляю ключ в замочную скважину. Делаю поворот, ещё один. Кажется, что замок щёлкает эхом на весь корпус, и всё моё существо сжимается от страха. Дверь распахивается, и всего несколько шагов отделяют меня от истины. На столе красным монстром, красуется телефонный аппарат. Только он может поведать правду. Надеюсь, здесь нет каких-нибудь ловушек, не ударит током, не пронзят шипы, я не провалюсь в подземелье? Но ничего этого не случилось. Меня приветствовал привычный гудок телефонной трубки. Я развернула ту самую смятую бумажку, страницу из телефонного справочника Саратова, и дрожащими пальцами начала вращать диск аппарата.
Вызов начался, и через несколько секунд трубку взяла бабушка! Так значит, это всё ложь! Все эти параллельные вселенные, слова Валькота, Мадины и Ани. Всё это просто игра. А я чуть было не поверила! Какое счастье, что вся мистика лагеря оказалась выдумкой!
– Бабушка, бабушка! – завопила я радостно в трубку, – это я, Гиса! Привет! Я тебе из лагеря звоню. Приезжай скорее!
– Какая ещё бабушка? – гневно ответил голос в трубке, – что за обращение ко мне? Девушка, кто вам нужен?
– Наталья Чайкина.
– Да, это я. Но называть меня бабушкой – это оскорбление! Может быть, я даже младше вас. Вы кто вообще?
– ГисссарикоКомуро! Твоя внучка. Я в лагере сейчас, разве ты забыла?
– Вы из рода Комуро? Вы из Японии звоните что ли? От Василисы? Я ничего не понимаю.
– Да, да. Василиса – моя мама. А ты – моя бабушка Наташа, ты ведь неделю назад отправила меня в пионерлагерь «Чайка».
В трубке на несколько секунд воцарилось молчание. Наконец, стальной голос бабушки произнёс:
– Девушка. Я не знаю, что вам нужно, и зачем вы придумали весь этот глупейший розыгрыш, но, насколько мне известно, а мне это поверьте, известно очень хорошо, у Василисы пока ещё нет детей. Если вы звоните от господина Комуро, изложите, пожалуйста, толком, что вы от меня хотите в столь поздний час. Но клянусь, если вы обычный телефонный хулиган, я заявлю в милицию, и они выследят, откуда был звонок. Шутить подобными вещами – по меньшей мере, жестоко.
Настала моя очередь замолчать.
– Бабушка… – лишь прошептала я, но на том конце провода уже были короткие гудки. Трубка выпала у меня из рук.
«Тебя не существует, Гиссарико» – слова Валькота железным молотом стучали в голове. НЕ СУЩЕСТВУЕТ!
Что произойдёт дальше, мне было всё равно. Я спустилась по лестнице и в открытую вышла через центральную дверь. Пусть ловят, арестовывают, допрашивают. Теперь это не имеет значения. Выходит, всё, что здесь происходит, правда. Мы в 1987 году, и я даже не родилась. Сбежать можно, если есть куда сбежать. Но если там, в мире за воротами, тебя просто нет? Нет друзей, близких, а те, кого я называю родителями, попросту меня не узнают. Господи, Валькот прав. Прав во всём, от начала до конца. Почему же я не произнесла последнее слово в тот момент, когда могла? А сейчас я ничего не могу изменить. И даже асфальтовая дорога приводит в никуда. Это не просто тюрьма, это хуже. Из тюрьмы можно освободиться, отсидев срок, вернувшись к тем людям, которые тебя знали, в привычный для себя мир. Что же делать мне? Той, которая НЕ СУЩЕСТВУЕТ!?
Я села на скамейку, и охватив руками голову, бездумно уставилась на луну. Слёз не было, была какая-то безнадёжная отстранённость от всего, что происходит. Может быть, поэтому они не хотели говорить мне правду в надежде, что я приму эту игру в пионеров, втянусь в неё и со временем забуду прошлое? Вот почему никто из пионеров не любит вспоминать то место, откуда прибыл. Чтобы не было так мучительно больно, как мне сейчас.
– Чёрт бы тебя побрал, Валькот! Куда же ты меня затащил? Что за ад ты мне уготовил?
Сказала я эти слова, видимо, вслух, не заметив, как ко мне подошёл Серёжа и молча сел рядом на скамейку.
– Узнала, что хотела? – наконец, тихо спросил он.
– Узнала.
Мне было всё равно кто сейчас рядом, просто, разговаривая с кем-то, я пыталась отогнать мысли. В голове не укладывалось, как я, живая и здоровая, могу сидеть здесь, общаться, чувствовать тепло, холод, боль, жажду, но при этом меня не существует?
– Я хотел отговорить тебя от этой затеи, когда понял, куда ты идёшь, но не успел. Влетит теперь нам. Тебе в особенности.
– И что же они сделают? Родителям позвонят или домой отправят? – саркастично спросила я.
– У тебя есть родители?
– Как сказать...
– Тогда не говори. Здесь не принято вспоминать о прошлом. Мои родители погибли в автокатастрофе, я один выжил.
– Прости, не хотела тебя расстраивать.
– Да ты сама сейчас расстроена.
– Ерунда. Справлюсь. Гиса – сильная. Так папа всегда говорил.
– Он умер?
– Не знаю. Нет, наверное... Это сложно объяснить. А как твои погибли?
– Яс отцом ехал на машине в пионерский лагерь поменять путёвку. Из-за болезни мамы решили перенести мой заезд на следующую смену. Мама отправилась с нами, на обратном пути мы должны были отвезти её в больницу. Последнее что я помню, огромный то ли грузовик, то ли автобус, несущийся навстречу. Даже не понятно, откуда он взялся, будто из пустоты вынырнул.
– Серебристый? С надписью TESLA?
– Скорее, на “Икарус” похож. Не знаю, не рассмотрел. И синяя бабочка вдруг на стекле. Я потянулся к ней, чтобы поймать, и тут удар. Дальше не помню ничего. Очнулся в лагере, в медпункте. Вожатая сказала, что меня спасли, а родителей – нет. С тех пор живу тут, но смена, говорят, скоро заканчивается. Куда потом отправят – не знаю. Родственников у нас нет в Саратове.
