Текст книги "Полет буревестника (СИ)"

Автор книги: Грейзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Где мои манеры? Родион Хардиус Огнев, госпожа, – он поклонился, а меня пробил пот. Р.Х.О.

– То письмо было от вас! И цветок…

Мужчина лишь улыбнулся, не спуская пристального взгляда. А я, наконец, поняла, кого же он напоминал все это время.

– Вы были на посвящение в Орден! В той часовне я встретила вас и получила метку.

– Я тоже тебя запомнил. Редко, когда Астрагор отправляет ко мне столь смелых малюток.

Я зарделась, понимая, что мне безбожно льстят. Тогда была гроза, а из моих глаз текло больше слез, чем капель падало на землю.

– Я ревела все посвящение…

– Но все равно шла. Не находишь это наибольшей смелостью?

– Я просто знала, что без метки меня отправят на съедение марам. Вот и все. А где мы?

Вокруг была простая комната, с голыми стенами и одной единственной лампадой. Тут явно никто не жил подолгу.

– Где-то… честно, я не задумывался над местом. Каюсь, но время пока не на нашей стороне.

– Нашей? Вы думаете, у нас с вами одна сторона?

– Я хотел бы верить в это. Или ты предпочтешь сторону своего учителя?

Его взгляд неуловимо заострился. Сторону учителя? Ну уж нет, я пробыла на этой стороне большую часть жизни и едва успела соскочить.

– Я предпочту оставаться вообще подальше от любых сторон.

Родион усмехнулся.

– А где же азарт? Где амбиции, так свойственные молодым?

– Оставлю это тому, кому есть, что терять. У меня этой привилегии нет.

Лампада отбрасывала причудливые тени, и стоило им упасть на стены, как вся комната наполнялась жутким, таинственным флером. Кажется, в такой обстановки плетутся интриги и заговоры, изменяющие ход истории… нет, лучше не думать о таком.

– Я не зря помог тебе вспомнить разговор родителей. Верд сказал одну не очень приятную вещь касательно твоей судьбы… и я с прискорбием вынужден подтвердить ее.

Показалось, что на его руке блеснула стрела, и я отшатнулась назад… Но то был лишь мираж.

– Я не понимаю вас… Хронимара защитит меня. И во сне нельзя навредить.

– У меня и в мыслях не было. А вот твой учитель вполне может свести счеты, когда закончит с моей любезной правнучкой. Видишь, у нас обоих оказывается есть, что терять.

– Вы думаете, – да нет же, это бред, – Астрагору будет до меня дело, когда его план осуществиться?

– Когда его план осуществиться, нам всем не поздоровиться. И от тебя зависит, сможем ли мы изменить «когда» на «если».

Я не выдержала, рассмеявшись. Смех шел из груди, царапался и оседал на губах колотым льдом. Наконец, он сменился кашлем.

– Я простая девчонка. Очнитесь.

– Ты уже изменила историю, Вельга. Изменила, когда решила спасти Геллу Драгоций на туманном озере и сама зашла в воду. Изменила, когда согласилась отследить Николь. Изменила, когда позволила Астрагору убить ее.

– И когда не позволила убить себя в лесу. Договаривайте уж все.

Он кивнул, вызвав в груди жжение. Может, я не великая часовщица, но и разменная монета в игре Духов.

– Говорите все как есть. Раз вам нужно, чтобы я рисковала собой, то сделайте милость: хотя бы не лукавьте.

– А ты и вправду дочь своего отца… с Вердом тоже было сложно. И убедить его показать твой клубок… о-о-о, да проще было убежать от стаи жахов, – момент был не подходящим, но внутри все равно шевельнулась гордость. Впервые кто-то сравнил меня с отцом. – Я был патронажем Николь, а она в свою очередь не рожденной сестрой Василисы из другой параллели. Девочка должна была помочь сделать ей выбор, когда придет время. Но вот оно пришло…

– А сама Василиса не справится?

– Выбор касается ее семьи.

– Я не хотела, чтобы так вышло, – слова будто душили. Вернись домой, последнее напутствие Николь мне. Что оно могло значить?

– Я понимаю. Иначе бы мы разговаривал в другом тоне.

– Что вы от меня хотите?

Вопрос повис в воздухе и потух в печальных глазах мужчины. Он ничего не ответил, но молчание все сделало за него. Стало трудно дышать, и в уголках глаз защипало. Не плачь. Не вздумай. Я отвернулась, но пара капель все равно просочилась, предательски обжигая кожу.

– Думаете, я соглашусь?

– Ты получишь куда больше, чем думаешь.

– Простите, но могли бы солгать лучше.

– Я не лгу хорошеньким девушкам, – у него хватило совести шутить, даже обрекая меня на смерть.

– Мне надо подумать… я не могу так сразу. Нужно время.

– Его нет, Вельга. Василиса уже в Рубиновой комнате. Решайся: либо ты исправишь то, что сотворила твоя стрела, либо увидишь, к чему это приведет.

Он взмахнул рукой, призвав нуль-зеркало. В его глади отразилась незнакомая мне комната, Василиса и ноги сами сделали шаг. Нет. Если я переступлю черту, то вновь окажусь там – откуда так долго бежала. Надо проснуться. Раскрыть глаза и забыть все, как кошмар. Но я сама же понимала – забыть не получится. Родион сказал верно: либо я исправлю собственные ошибки, либо пронесу их тяжесть до конца.

– Скажите… другого выхода нет?

– Ты же умная девушка. Ответь сама.

Я закрыла глаза и шагнула. Пускай все случится быстро и будет напоминать сон. Главное, не переставать верить, будто все происходит не со мной… будто я могу проснуться в любой миг и очутиться на своей соломенной постели.

– Вельга? Как ты…

– Все вопросы к твоему прадеду.

В руках Огневой сияло что-то маленькое и алое… я пригляделась. Рубиновый ключ. Неужели она владеет сразу двумя ключами, да и возможно ли это… неважно. Сейчас это уже не важно.

– Я… мне надо сделать выбор, – Василиса не спускала с меня прямого взгляда и точно обдумывала какую-то мысль, – выбор, чью жизнь изменить. И раз появилась ты, то…

Она не договорила, но в ее голосе отчетливо мелькнула тоска. Кажется, своя жизнь Василису тоже не шибко устраивала.

– Не думаю, что дело в этом… и меня не должно было тут быть, – тут должна была стоять Николь. Но мара ее дери, как вернуть зачарованную эррантию я не представляла. – Сколько у нас времени?

Василиса пожала плечами, крепче сжав ключ.

– Астрагор сражается с моим отцом. Он хочет, чтобы я поменяла его судьбу, но папа…

Я вскинулась. Поменяла судьбу. Неужели от меня хотели именно этого? Чтобы я добровольно завершила то, отчего уже раз смогла убежать. Наверное, стоило заплакать, но отчего-то слез не было. Только шершавые разводы на щеках, давно остывшие. Пришла забытая и такая спокойная уверенность – так надо. И почему-то я знала, мои родители гордились бы мною. Просто знала.

– Гелла! Я знаю, ты где-то рядом, выходи! Я готова.

Василиса уставилась на меня, но ничего не спросила.

– Гелла, – я не успела закончить, как из воздуха соткался силуэт. – У меня нет на тебя зла.

Девочка кивнула, по ее губам скользнула улыбка. Голова кружилась, и ноги постепенно слабели. Вот бы увидеть Рэта… напоследок. Возможно, он бы зауважал меня. Было бы легче, если Драгоций запомнит меня такой… смелой, собранной и даже немного взрослой. Готовой нести ответ за свои ошибки.

– Ты готова, Вельга Драгоций?

Василиса встрепенулась, но я кивуом показала, что все нормально. Хотя конечно, такого не было и близко. Меня начинала бить дрожь.

– Ты сможешь отдать мое тело Николь? Чтобы она закончила то, что должна?

– Смогу. Я же допплер. Я могу забрать отрезок чужой судьбы и изменить его так, как захочу. Но обратно тебе дороги не будет, Драгоций.

– Вельга. Зови меня так. И я не собиралась возвращаться.

Гелла кивнула.

– Я готова. Только, пожалуйста, – голос все же дрогнул, – сделай все быстро.

– Не смей! – Василиса выхватила стрелу, – Вель, это не твоя битва.

Я взглянула на ключницу и нашла силы на улыбку.

– Нет, не моя. Эта наша битва, Василиса. И я хочу выиграть.

Огнева замерла, и ее лицо скривилось. Всегда сложно принимать чужую жертву, порой даже сложнее, чем совершать собственную. И все-таки она стала мне другом.

– Я придумаю, как вытащить тебя. Я вытащила Диану… и тут найдется способ.

– Главное, вытащи себя.

Мы обнялись, ища в друг друге капельку сил и уверенности. Сверху послышался грохот. Он ворвался в наш хрустальный мирок, напоминая, что следует поторопиться. Время не терпит и на прощание его как всегда не достает.

Гелла замерла передо мной, сжав ладонями виски. Я закрыла глаза, чтобы думать о чем-то другом. О первом полете, о посвящении, о грозе и мокрых перьях, об осенней листве и снежных горах, о горячих губах на своем лице и волчьем мехе… о том, что Вельга Драгоций улыбается перед лицом неизвестности.

Последнее, что я разобрала, были слова:

– Здравствуй, Василиса. Давно не виделись, – сказанные моим же голосом.

========== Глава 28. Привкус ржавчины ==========

«Часто, добывая информацию, некомпетентные следователи делают одну и ту же промашку. Они считают, будто самое уязвимое место часовщика – его крылья. Ох, что только не делают с бедняжками: выкорчевывают, поджигают, сдирают лоскутами… а ведь любой профессионал скажет, как бесполезны эти действа. Крылья не что иное, как сгусток часовой энергии, отрастающий после каждого обновления цикла (обращения к числовому имени). Самое уязвимое место часовщика – его гордость. Если он лишится ее, то будет валяться у вас в ногах… поверьте, через меня прошло ни один десяток таких смельчаков… а гордость лучше всего подрывает бессилие»

«Тюремные записки господина С.», запретная секция Змиулана.

Странная легкость. Мне казалось, что стоит захотеть, как тело поднимется и зависнет в воздухе даже без крыльев. Я лежала на чем-то жестком, а в щеку упиралась острая крошка. Даже согнуть пальцы было сложно, и каждый вдох скребся о ребра.

Но я дышала. Я дышала, щурилась и чувствовала окоченевшие пальцы, а большего и не надо. Получилось ли у Василисы? Николь вернулась? Все это отошло на второй план… где-то громыхали эферы и слышались крики. Но они были так далеко. Я лежала под потолком неизвестной комнаты и улыбалась. Гелла отпустила меня, а значит… предположение было слишком смелым.

Надо встать и уйти отсюда. Просто встать и уйти. Сделать больше, чем у меня получилось, я все равно не смогу. Если и этого будет мало… что же, никто не скажет, что Вельга Драгоций осталась в стороне.

С третьей попытки получилось опереться о колени. Все плясало перед глазами, и узор на мозаике двоился. Я отдышалась.

– Надо было свернуть тебе шею раньше. А я ведь предупреждал Астрагора.

Я только и смогла, что обернуться, даже не пытаясь выхватить стрелу. На меня смотрел Шакл, белозубо скалясь. Раньше у меня бы дух вылетел из тела раньше, чем этот подонок оказался за спиной, но теперь лишь пальцы задрожали чуть сильнее. Я устала бояться.

– Кто бы мог подумать, что от такой крысы станется столько проблем.

Мужчина подошел ближе, склонившись надо мной. Вблизи стали заметны мелкие шрамы на его лице, и кислый запах ударил в нос. Я скривилась. Мозолистые, шершавые пальцы схватили подбородок, так сдавив, что кожа заскрипела.

– Редко мне выпадает такое удовольствие – прикончить Драгоция.

А он ведь знает мое часовое имя, мелькнула запоздалая мысль. Но она не пробудила ни страха, ни волнения. Я смотрела в черные глаза и ни разу не захотела отвернуться. Что-то внутри перегорело.

– Хотя сейчас от твоей смерти будет мало толка…

Его рука легла на щеку, и показалось, словно в лицо прыснули грязью. Я задышала чаще, а Шакл лишь легонька потрепал, словно погладил псину.

– Ну вот, так куда веселее.

Остановись… не надо…

– Отпусти ее.

Этот голос напугал меня куда сильнее, чем все пережитое за день. Будто мы и не прощались вчера, а прошел уже век. Я боялась и безумно желала увидеть Рэта.

– А не много ли ты хочешь, малец? – Шакл чуть отстранился, сверкнув глазами. Я заметила, как его рука коснулась стрелы.

– Эта часовщица предала нашу семью, предала род Драгоциев. И наказать ее должен один из нас, – у меня остановилось сердце.

Рэт встал с другой стороны, даже не взгляну на меня. Над его бровью красовался порез, и бордовая засохшая кровь коркой осталась на лице. Сейчас он казался куда старше своих лет. И куда жестче. Старший ученик Духа. Наверное, в его глазах я, правда, заслужила расправы. На миг стало горько, но я всегда знала, что так будет. Рэт никогда не вводил меня в иллюзии относительно своего отношения.

– И как же ты хочешь наказать ее? – Шакл явно насмехался, – стрелой или, – его взгляд скользнул по моей обнаженной шее, оставляя за собой липкий след.

Я не заметила, как вжалась спиной в ногу Рэта.

– Ах-хах, вижу, она была бы не против, – продолжал глумиться мужчина, – признаюсь, я и сам бы с удовольствием взглянул на подобное.

У Рэта и мускула на лице не дрогнуло, но я видела, как побелели костяшки. Кажется, Драгоций был в бешенстве.

– Учитель сам выберет ей…

– Нет, парень. Ты же из старшего круга? Ну так учись пользоваться привилегиями и принимать решения самостоятельно. Твой учитель слишком занят, чтобы свернуть шею этой сошке.

Тут Рэт не выдержал и поймал мой взгляд. Я не знаю, что он рассмотрел в нем, но это придало ему сил продолжить.

– Я сделаю все сам, – глухо отозвался Драгоций, – без твоего надзора. Или ты думаешь, нас не учат, как причинить человеку боль?

– Учат. Но не на практике. Я всегда говорил Астрагору важность применять эферы еще и на живых существах. Разумных. Начни с чего-нибудь полегче, чтобы девица не откинулась сразу. Так будет слишком… непрофессионально.

Шакл отошел на пару метров, освобождая Рэту место. Я до сих пор не верила, что Драгоций возьмется за стрелу… мне казалось, он блефует. Но парень медленно отработанным движением стянул с запястья браслет и направил на меня наконечник.

Я замерла, нелепо раскрыв рот. Даже, если хотела, все равно не выдавила бы ни звука. Все слова ушли куда-то вглубь, оставив только привкус желчи. Нет. Он не посмеет.

– Боль.

Из легких вышибло воздух. Я скрючилась на полу, царапая ногтями плитку. Кости словно плавились, стекая свечным воском. Кажется, я кричала, но не слышала того. Для меня все это происходило в полной тишине. И только Рэт возвышался сверху, недвижимой и застывшей глыбой. Сквозь спазмы боли пришел один четкий образ, запечатленный на старой гравюре: слепой пророк с мечом. Именно так и выглядел Драгоций…

– Вы, часовщики, слишком полагаетесь на стрелу, тогда как она лишь инструмент. Руками можно сделать куда как больше. Показать?

– Не стоит…

Голоса шли через завесу, и я едва ли разбирала их.

– Тогда докажи, что учитель мог бы тобой гордиться.

Голову тряхнуло и потянуло вниз. Из груди вырвался тихий вздох. А ведь ему нравились мои волосы… он сам говорил мне. Я зажмурилась. Было страшно раскрыть глаза и увидеть полное безразличие на лице Драгоция. Страшнее, чем чувствовать шеей холод его стрелы.

– У тебя уже была женщина? Поверь, нет ничего слаще, чем приложить силу. И власть.

Кожу опалило жаром. Я постаралась отстраниться, уйти так далеко, чтобы не видеть, не чувствовать… не думать. Но меня все равно настигали все прикосновения до единого – ни одно не прошло мимо. Рэт остановился, когда я заплакала. У меня просто намокли глаза, и рот исказило беззвучное рыдание.

– ТЛЕН!

Вот и все. Видимо, он решил сделать все быстро… хотя бы за это я была благодарно. Но боли не последовало.

– Щенок! Ты посмел…

Я открыла глаза, увидев перекошенного Шакла. Его корежило, и одна рука покрылась чем-то отвратительно склизким. Рэт рывком поднял меня, отведя за спину.

– Я знал, – прохрипел мужчина, – знал, что ты выгораживаешь эту шваль. Иначе бы не стал выбивать из-под нее камень, когда она падала… вот же. Астрагор будет недоволен. Я лично выпорю тебя, поганец, а перед этим закончу с этой девкой.

– Рэт…

– Хочешь на своей шкуре узнать все эферы старшего круга? С тобой у меня рука не дрогнет.

Вместо ответа Шакл достал кинжал с вытянутым лезвием. Необычное оружие в нашем мире… что сможет кинжал против стрелы? Но мне все равно сделалось дурно. А вот Рэт остался спокоен.

– ШТОРМ!

На Шакла обрушился сгусток молний и черного, лихого пламени. Я зажмурилась, молясь, чтобы этого оказалось достаточно… не может же обычный человек выстоять против такого… Но мужчина лишь провел кинжалом, будто разрезая преграду, и вся сила эфера сотрясла воздух.

– Не думал же ты, что будешь первым часовщиком, поднявшим на меня стрелу? Я знаю, как обращаться с вашим племенем.

Я вжалась в плечо Рэта. Сердце глухо отдавало в груди, и его стук казался самым громким звуком в мире.

– Но и ты же не думал, что нас учили полагаться лишь на стрелу?

Драгоций отстранился, и его окутал серебристый туман. Я уже разгадала в нем дымку превращения. Через секунду на месте Рэта скалился матерый, клыкастый волк.

– Ого, ты не брезгуешь звериной шкурой?

На это волк утробно зарычал и припал к земле. Его лапы напряглись, стало ясно – зверь готовится к прыжку. Я вызвала стрелу. Если Рэт подгадает время для атаки, то мне тоже стоит приготовиться. Вдруг удастся помочь…

– Ну иди сюда, волчонок.

– ШЕПОТ!

Девичий возглас оглушил нас, а потом произошло что-то страшное. Шакл схватился за голову, издав истошный, загнанный крик. Этот вопль был настолько пронзительный, будто мужчину раздирали на куски. Я зажала уши, борясь с желудком.

– Вельга, – к нам выбежала Василиса с незнакомой девочкой – видимо, эфер сорвался с ее стрелы. – Вы живы?

Рэт принял прежний вид и кивнул. Я была не в состоянии ответить и лишь смотрела на обугленный скелет.

– Что ты с ним сделала?

– Это мой дар. Я наслала голоса всех, кого он когда-либо погубил… рада, что успела.

Драгоций еще раз кивнул. Он даже не стал спорить и доказывать, что их помощь была излишней, а это был серьезный знак.

– Нам надо найти Фэша… вы справитесь?

– Идите. Спасибо, – крикнула я им в спины.

Девочки скрылись, а меня начинало трясти. И все больше и больше. Это было странно… я никак не могла успокоиться.

– Вель, – Рэт присел передо мной, несмело коснувшись плеча, – прости, что пришлось сделать больно. Я… я должен был выждать момент.

Вместо ответа я бросилась к нему на шею, а Драгоций лишь крепче прижал меня. Теперь слезы можно было не держать. И было совсем не страшно плакать перед Рэтом… напротив, казалось, этого он и ждал.

– Я поверила тебе… думала, что ты решил…

– Нет. Эфларус, нет.

Где-то слышался топот и отголоски взрывов – но они же шли на спад. Чтобы не происходило, но это двигалось к концу. Теперь я заметила: Рэта тоже трясло, хоть он и старался скрыть это. Его рука, лежащая на моей, подрагивала, и парень то и дело озирался, словно поджидал удар.

– Теперь нам точно нет дороги назад.

– После, Вель, подумаем после. Сейчас же…

Я поймала его губы, и ржавый привкус запекшейся крови мазнул рот. Где-то гремела битва и решалась судьба мира. Где-то новое Время примеряло на себя корону… где-то слишком далеко, чтобы нам было до того дело.

========== Глава 29. Дневник памяти ==========

«Феи верят, что после зачасования наступает вечное лето и тебя уносит в объятия сна; часовщики грозятся забвением и скитаниями по чужим параллелям в виде затерянного; и только Духи знают – там нас ничто не ждет. Живите здесь и сейчас»

Из книги «Что будет за крестом» Шелоны де Вей.

«Время обновилось. Василиса Огнева и Фэш Драгоций заняли судьбой положенное им место, а Эфлара с Осталой начали новую эпоху в своей истории. Эпоху сотрудничества, понимания и развития. Война, грозящая нам, отступила, и над Змиуланом впервые повеяло свободой. Без надзора Астрагора многие ученики решили вернуться в родные параллели, и мы среди них. Я уговорила Рэта навестить его семью, на что тот нехотя согласился. Рок одобрил наше путешествие, но попросил вернуться к летнему солнцестоянию для участия в готовящейся экспедиции.

Я думала, там, в стенах Расколотого Замка, моя жизнь прервется и, видит Время, была готова к тому, но что-то пошло не так. Я осталась жива. Возможно, эта одна из тех загадок, ответ на которую не смогут дать даже зодчие, а может все лежит на поверхности. Я не знаю. Я просто рада, что могу видеть каким стал этот мир, могу чувствовать его и строить планы на грядущее.

Рядом спит самый близкий мне человек. Он улыбается, и я могу видеть эту улыбку. Время обновилось. А вместе с ним мы сами…»

– Эй, что ты там пишешь?

Я увернулась от руки Рэта.

– Дневник. Представь, через пару веков потомки будут изучать эту эпоху по записям Вельги Драгоций… правда, неплохо?

– Ага, – Драгоций заглянул через плечо, – а почему так высокопарно? Ты эссе Року сдаешь или свои мысли записываешь?

– Я ратую за литературную ценность. Вот будешь писать свой дневник и можешь там хоть цитаты Феликса вставлять.

Рэт прыснул.

– Не стану отнимать твой хлеб. Я планирую прожить эти пару веков и лично все рассказать.

От него пахло мятой и сном. Я прикрыла глаза, кожей впитывая эти ощущения. После возвращения в Змиулан мы проводили вместе достаточно времени, чтобы не различать границу между комнатами. Мне понравился камин Рэта, особенно после дровяной печи Столеттов. Я готова была часами сидеть на махровом ковре, пить горячий шоколад и слышать, как трещит сосна за решеткой. Рэту же приглянулся мой подоконник. Он любил взбираться туда, дожидаться, когда на улице покажутся младшекурсники и тут же начинал их окрикивать. Это было забавно.

Сейчас же мы лежали под пледом и по очереди бросали в камин дрова. Рэт то и дело погружался в дрему, а я записывала все, что приходило в голову. Пахло воском, дымом и карамелью. Нас нигде не ждали, мы были вольны делать все, что захотим и с упоением пользовались этим.

Рэт подцепил прядь моих волос и стал играться ею, водя по ковру. Его пальцы, то путались в локонах, то разглаживали их, и все это время Драгоций хранил исключительную серьезность, словно решал трехступенчатый эфер.

– Не передумала? – он снова завел эту тему… Эфларус, мы ведь уже даже успели поссориться! Правда, помирились… но все-таки.

– Нет.

– Я не знаю, как нас встретят. И кто вообще это сделает.

Я отложила чернильницу и листки, развернулась к Драгоцию.

– Значит, мне тем более хочется быть рядом. Рэт, – он постарался увернуться, но я оказалась ловчее и обхватила его лицо, – вместе. Мы пойдем туда вместе. К тому же, я хочу познакомиться с твоей сестрой… Лиаррой. Ты говорил, что мы похожи.

Он отвел взгляд, видимо, смирившись.

– И когда ты стала такой…

– Решительной?

– Упертой.

Я улыбнулась, видя, что он тоже едва ли сердится.

– От тебя понахваталась.

– Нет, чтобы перенимать мои хорошие качества…

– Ага, назови их.

– Я смелый, умный, добр… ну ладно, это можно пропустить… в общем, тебе точно повезло. Со мной.

Я не удержалась и дала Рэту по лбу. Это послужило сигналом, и тут же вспыхнула кровавая бойня. Я завизжала, когда Драгоций подмял меня под себя, нависнув сверху. На секунду дышать стало сложно и вспомнилась, каким жестким блеском могут светиться его глаза… но стоило Рэту припасть к шее, ключицам и плечам, как меня отпустило. По коже прошелся импульс, словно по заржавелым шестеренкам провели масляной кистью. Мне становилось мало. Мало чувствовать его рядом, хотелось больше… и по взгляду Драгоция я понимала – ему тоже. И это было еще одной причиной, отчего нам грезилось сбежать из Змиулана. Свобода.

В дверь постучали. Настойчиво.

– Ты кого-то ждешь? – я выбралась из-под Рэта, поправив блузку.

– Не-а, Эртур бы отправил письмо. Кажется, он все еще дуется.

– Ты бы тоже дулся, если бы друг запустил в тебя эфером.

– Я перепутал его с Войтом… и вообще, защищал твою честь можно сказать.

Стук повторился, и стало ясно, что это точно к нам. Рэт поднялся, всем видом показывая, каких трудов ему это стоит.

За дверью оказалась Захарра.

– Так и знала, что найду Вель здесь.

Я помахала рукой.

– А в мою комнату ты даже не заглядывала?

– Нет. Зачем?

Драгоций обогнула Рэта и плюхнулась на ковер рядом со мной. Ее взгляд проскользил по спутанному пледу и примятому ворсу, но девушка ничего не сказала. Хотя явно хотела.

– Я пришла прощаться. Мою кандидатуру одобрили, и теперь Астариус лично пригласил меня обучаться на Эфлару.

Я с чувством обняла девушку. Войти в зодчий круг в столь юном возрасте – достижение достойное нашей фамилии.

– Значит, ты променяла нас на эфларцев? – с притворной суровостью спросил Рэт. – Ай-яй, удар в самое сердце, сестренка.

– Не кривляйся. Лучше поделись с Захаррой нашими планами.

– А вдруг она все разболтает новым друзьям? – нет, этот Драгоций точно доведет меня. – Ну ладно, не хмурьтесь. Я же шучу. Мы собираемся наведаться в мою параллель.

Захарра замерла, переводя взгляд с меня на Рэта. Кажется, это признание в ее глазах было равносильно, как минимум предложению… я не выдержала и рассмеялась.

– О, – выговорила она спустя минуту, – вы же познакомите меня с племянниками?

– Не-е-ет, – в один голос крикнули мы с Рэтом. После чего Драгоций добавил, – ты их испортишь.

А потом прозвенел первый звоночек. У меня резко побелело перед глазами. Я пошатнулась, и если не Рэт шмякнулась бы носом об пол.

– Ты как?

– Нормально, – я сжала виски, но боль продолжала усиливаться, будто витками сжимая голову. – Надо полежать…

Пол под ногами шатался, я вцепилась Рэта, молясь, чтобы этот кошмар закончился. Драгоций уложил меня на диван, выглядя при этом до странности растерянно.

– Эй, Вель, – Захарра потрогала лоб, – да у тебя жар… Рэт, надо обратиться к Року.

Уже через час я лежала под тремя пуховыми одеялами, потела и тряслась от холода одновременно. Целитель напротив все хмурился и водил стрелой, то и дело качая головой. Казалось, он очень недоволен.

– У вас сильное переутомление, мисс, вдобавок еще и нервное истощение. Скажите, вам доводилось пережить в последние несколько дней определенные… потрясения?

– Вся моя жизнь – сплошное потрясение.

Рядом кто-то усмехнулся. Оказывается, в изголовье сидела Захарра. Я подавила улыбку, хотя, честно, надеялась увидеть другого человека. Межу прочим, я-то рядом с ним сидела, пока его лихорадило как припадочного.

– Я пропишу вам перцовую настойку и тройку капель укрепляющей микстуры. Встанете на ноги за пару дней.

Целитель оставил на тумбочке пару флаконов, поклонился и вышел. После него остался только сильный травяной запах, тут же забившейся в самые ноздри. Я откинулась на подушку, чувствуя, словно голову погрузили в ванну со льдом.

– Ну как ты? Лекарь сказал, что это все нервы. У тебя жар и расхождение личного времени с внешним на полсекунды… это от твоего пребывания в Расколотом Замке. Пройдет несколько дней, и время синхронизируется.

Новости мне не понравились. Расхождение циклов – скверный симптом. Обычно им страдают неподготовленные путешественники и зодчие-самоучки.

– Вель, – Захарра легла рядом, неловко подогнув ноги, вдвоем было тесновато, – спасибо.

– За что?

– Ты знаешь. Спасибо.

Я уткнулась ей в шею и стало так спокойно, словно весь мир сузился до этой комнаты, пропахшей чабрецом и календулой. За окном шумела вьюга, заметая внутренний двор, луноптахи жались к друг дружке в птичнике, а Жан-Жак выпекал к ужину лепешки. Как же я скучала по дому.

Через три дня стало ясно, что микстуры не помогает. Временной разрыв увеличился до тридцати одной секунды. Я почти не вставала с кровати.

Дни слипались в один неразборчивый ком, состоящий из лиц посетителей, врачей и зодчих. Стоило только одному уйти, как его место занимал кто-то другой, и круг начинался заново. Я никогда не считала себя сколько-то значимой персоной в Змиулане, но за эти дни мнение несколько изменилось. Меня навестил даже Феликс, хоть и сделал это в своей характерной манере, пожелав «пережить и эту ночь».

Но было одно, чего я ждала больше всего, – наступления ночи. Тогда вся суматоха прекращалась, феи задвигали занавески, подкладывали полено в камин, а я отворачивалась к стене и принималась разглядывать покрывало. Обычно ждать приходилось недолго.

Зеркало отозвалось перезвоном, а я тут же вскинулась. В темноте промелькнул силуэт, и матрац подо мной просел. Я охнула, когда Рэт забрался на кровать, скинув сапоги. От него пахло лесом, видимо, снова бродил по Драголису. В последнее время всё пропадает там. Драгоций прижал меня, как всегда без слов. Помню, в первую ночь было жутко неловко лежать так, когда спиной ловится чужой пульс, а сейчас я бы не заснула иначе. С Рэтом было нестрашно даже болеть.

Но в эту ночь мне хотелось говорить. Сердце словно толкало меня, и слова сами оседали на языке.

– Как думаешь, я поправлюсь?

Драгоций завертелся рядом.

– М-м-м, а какие у тебя варианты?

– Умереть, – словно камнем упало с губ. – Я должна была умереть в тот день.

Тишина стала такой, что ее можно было черпать ложкой.

– Но ты выжила.

– Но…

– Ты выжила, – повторил Рэт, – не для того, чтобы умереть от какой-то простуды. Спи.

И он уткнулся мне в волосы, хотя обычно так не делал. Притворился, что спит. Оставалось только последовать его примеру, хотя мысли раздирали горло. В Замке не было времени думать: просто делай, что требуется, а сейчас, лежа под каменным потолком, я думала. И думала много. Мне не хотелось умирать.

– Эй, – Рэт вновь повернулся ко мне, – я люблю тебя.

Я замерла. Это был первый раз, когда он признался. Наверное, ради такого действительно можно слечь.

– Ты понимаешь, что теперь меня развязаны руки?

– Маленькая хитрюга, а как же ответное признание?

– Обойдешься. Их было слишком много…

В тишине слышался далекий ход часов – хранителей Змиулана. Я вдруг почувствовала, что должна сказать.

– Рэт…

– М-м-м?

– Буревестник. Это мое имя.

Он молчал. Сказать свое часовое имя – все равно, что стянуть кожу.

– Так доверяешь мне?

– Да.

Он скользнул губами по скуле и отвернулся. Теперь в самом деле стоило заснуть. Жар слегка отступил, и сон пришел быстро.

========== Глава 30. Сон в янтаре ==========

«Теперь наша история покоится лишь под пылью древних томов, она стала чернилами на пергаменте, по которым кто-нибудь проведет пальцем, оживляя наши голоса, взгляды и улыбки… но Змиулан хранит наши имена, чтобы вы смогли узнать о сероглазой девочке и ее волке… и про их судьбы, унесенные ветром вдаль»

Из книги «Конец и вновь начало» Вельги Драгоций

На улице шел снег. С самого утра огромные хлопья, похожие на стружку белого шоколада летели с неба. Вспомнилось, как ровно год назад я сидела в комнате, готовилась к экзаменам и тоже наблюдала за пургой. Тогда в мыслях вилось столько ненужной шелухи… как же ее не хватало сейчас. А еще я вспомнила хату Аннеты и запах ладана. Казалось, он проник из мыслей в комнату, отравляя воздух. Ненавижу ладан.

Змиулан ожил. Исчезновение Астрагора будто смыло с замка многовековую спесь, омолодило сами стены и по холодному камню потекла молодая кровь. Я хотела приобщиться к общему делу, прочувствовать этот дух свободы и полета, но вместо того все дни проводила в постели… пила настойки, от которых по языку расползалась горечь; читала; снова пила настойки и представляла, какого это оседлать Утро и пронестись над Драголисом.

В дверь постучали. Я дала разрешение войти.