Текст книги "Полет буревестника (СИ)"
Автор книги: Грейзе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
Спину окатила волна брызг, видимо, Рэт нырнул в озеро, кишащее русалками, чтобы найти там тело утопленника. В то, что Гелла раскроет глаза, я не верила.
========== Глава 4. Под твоими шагами мои следы ==========
И я стану тебе крылом, стану острием или щитом в твоих руках. Только держи меня крепко да не позволь усомниться.
Из сборника «Полвека Эфларской поэзии».
Прийти в себя я смогла только на берегу. Ноги дрожали, с волос и одежды капала холодная вода, дышать все еще удавалось через раз. Мое тело безвольно упало на песок, а глаза до сих пор видели ускользающую руку. Она была так близко… Надо было только держать покрепче. Захотелось выть на весь лес.
Сил даже на простое согревающее заклятье не было, я лежала на берегу, ожидая, чем завершится подводная схватка. Маров туман все еще витал над водой, и из-за него не было видно ни зги. Все мои чувства обострились до предела, и я стала одной сплошной головешкой, выпавшей из костра и стремительно превращающейся в угольки.
– Он сильный, его выбрал сам Астрагор, – мои слова растворились в шелесте деревьев. Даже самые сильные совершают ошибки, считая, что нет никого сильнее…
Я нажала на метку, пытаясь докричаться до Рока. Драгоций ответил сразу же и молча выслушал мои путаные объяснения – скоро он будет рядом. Только бы с Рэтом ничего не случилось… Это же не его вина. Время, кто знал, что Геллу понесет в озеро. Это все она, она одна сгубила себя.
Прошло еще немного времени, и туман задрожал. Я вскочила с песка, вглядываясь в выступающий силуэт. Во мне проснулась надежда, что Рэт спас девочку, вырвал из когтей русалок и сейчас опустит передо мной ее трепещущее тельце с открытыми ясными глазами.
Мне хватило силы сотворить небольшой огонь и поджечь сухую корягу на берегу. Пламя наполнило округу живым, успокаивающим треском.
Из озера шатающейся походкой вышел Рэт, неся на руках Геллу. Девочка куклой повисла у него в объятьях. С них текла вода, и лицо Рэта кривилось – его рукав сильно почернел и висел ошметками. Я бросилась к ним, чувствуя, как глаза начинает щипать. Только бы все обошлось, мара, только бы это все закончилось.
Рэт аккуратно опустил Геллу и провел над ней часовой стрелой. Я заставила себя взглянуть в бледное лицо девочки, а потом опустить взгляд ниже и снова подняла на лицо. В желудке скользким узлом свернулись остатки ужина, и привкус желчи обжег рот. Никакое высшее часодейство тут не поможет. Я не видела лица Рэта, но знала: он тоже это понимает.
– Ты ранен, твой рукав весь в крови.
Драгоций кинул рассеянный взгляд на свое плечо, словно только сейчас заметил рану, но продолжил молчать, выводя перед застывшим лицом девочки непонятные мне знаки. Я опустилась рядом с ним, как никогда, чувствуя чужую слабость и беспомощность. Время, почему у меня не хватило сил все исправить… Почему он летел так долго. Но сейчас надо найти в себе кого-то другого, сильного и способного поступить правильно.
Мои руки опустились на лицо Геллы, мокрое и твердое, как мрамор. Я закрыла ей глаза, даря частичку своего тепла – больше нам нечего ей дать. Рэт поднял на меня голову, и наши взгляды пересеклись. Мы так ничего и не сказали друг другу, но сейчас это молчание роднило нас куда сильнее десятка пустых фраз. Пролитая кровь, разделенная пополам, невидимыми пятнами горела на руках. Вина, бессилие и смирение с неизбежностью – первый суровый урок, который преподал Змиулан.
Рэт дернул больным плечом и резко вскочил. Пошатываясь, он направился к озеру, выпуская искры мощного эфера. Я растерянно следила за ним, все еще сидя рядом с Геллой. Драгоций направил стрелу прямо на середину проклятого озера, скрытую плотным туманом, и поток черного пламени накрыл всю водную поверхность. Я никогда не видела ничего подобного: огонь бушевал, диким зверем разрывая ткань времени. Все вокруг тонуло в его отблесках, и фигура Рэта, объятая пламенем, плыла перед глазами. Он не хотел оставлять в озере ничего живого, и я тоже.
В метре от меня опустилась крылатая тень. Это был Рок, рядом с ним приземлился Войт и еще пара учеников. Я смотрела на них, как на пришельцев из другого мира. Что они могли сделать или понять? Это не они держали ее за руку, не они вынесли на берег и закрыли глаза. Рок склонился над Геллой и стал еще мрачнее, чем обычно.
– Девчонка мертва, – сухо сказал Войт, – и все знают, кто виноват в этом.
Он неотрывно смотрел на горящее озеро, и в его радужке плясали блики этого страшного пожара. Я знала, что Рэта он не жалует, впрочем, это было взаимно. Сейчас же никто не упустит возможности свести счеты. Смерть одного из учеников, пусть и младшего, пусть и девочки не прощается так легко: за нее придется платить ценой, назначенной самим Астрагором.
Рэт неторопливо подошел к нам. В его взгляде скрылись все эмоции, как будто они выгорели вместе с часодейным костром. Он казался уверенным и невозмутимым, словно ничего страшнее потерянного часолиста не произошло.
– Оставь право судить нашему учителю, – отрывисто бросил Драгоций, волком смотря на Войта.
Я подняла взгляд на старших, собираясь силами. Надо вмешаться и заставить свой голос говорить. Перед вылетом я спросила у себя: хватит ли мне сил изменить чужую судьбу. Настало время ответить.
– Я тоже виновата, – вот и все, это сказано. В лопатки врезался жалящий взгляд, но сил обернуться не было.
– И чем же? – устало спросил Рок.
– Я заговорила с затерянными во времени, и они окружили меня. Рэту пришлось вмешаться, и он не смог сразу среагировать на пропажу Геллы, – это была ложь. Ложь, произнесенная в глаза сыну Астрагора. Второму человеку в замке.
– Это так? – Рок перевел взгляд на Рэта. Либо он присоединиться ко мне, либо меня выпорют на глазах у всех.
– Мы действительно видели затерянных, – туманно ответил Драгоций, поведя плечами.
Слава часам, Року хватило такого ответа.
– Ну что, малышка, попала ты, – хохотнул Войт, единственный радуясь сложившейся ситуации, – а ты, Рэт, стал вторым Примаро: даришь всем вокруг счастье.
– У него рана на руке, – обратилась я к Року, – серьезная.
Рэт сморщился при моих словах, но кто-то же должен был это заметить.
– В Змиулане разберемся, – осадил нас Рок, – пора возвращаться домой.
Дорога в замок прошла в молчании, каждый думал о своем. И видит Время, нам это было нужно. Оставшихся мальчиков, которые летали с нами на озеро, забрали еще раньше, и они уже дремали в своих постелях. Я позавидовала им – забыться и погрузиться в сон, казалось, стало моей недостижимой мечтой. В одном из карманов лежала стрела Геллы, как будто девочка просто забыла ее. Надо бы отдать ее Року, растерянно подумала я, но так и продолжила сжимать полоску металла через ткань. Когда-нибудь потом.
– Астрагор захочет поговорить с тобой, – ко мне подлетел Рэт на своей белой птице. Я кивнула, такая мысль уже посетила меня. Соврать великому Духу значило стать предателем семьи, а на это пойдет только тот, кому нечего терять в этой жизни. Совсем не мой вариант.
– Перед ним не стоит меня выгораживать, – шаг сделан, и его след не стереть. Поэтому надо дойти до конца.
– Рэт, мы оба виноваты в случившемся. Но с меня меньше можно взять, – впереди показались острые шпили башен, – поэтому мне не так страшно.
– А ты удивляешь меня все больше, тебя очень легко недооценить.
И его птица умчалась вперед, оставляя меня обдумывать услышанное. Пожалуй, моя наихудшая часть была рада всему произошедшему, ведь теперь я прочно была связана с человеком, казавшимся столь недосягаемым.
Над Змиуланом уже дребезжал рассвет: скоро замок проснется и заживет десятками судеб, которые и не ведают о ночном горе.
– Войт отведет тебя в комнату, где ты быстро приведешь себя в порядок. Тебя хочет видеть учитель, – Рок скользнул по мне равнодушным взглядом, – а тебе стоит пойти к нему сразу, Рэт.
Я глубоко вздохнула. Самое страшное еще ждало нас впереди. И тут Рэт никак не мог мне помочь, напротив, это он отчасти зависел от меня.
– Пойдем, мелкая, ты же хочешь успеть на помощь этому недоумку, – тихо спросил меня Войт, силясь вдоволь насладиться ролью конвоира. Но я не собиралась вступать в спор, который лишь отнимал силы и время на обдумывание действительно важных вещей.
В моей комнате уже стоял большой таз с теплой водой и горел камин. Я, вспомнив черный костер, взглянула на очаг с опаской. Но быстро собралась и стала скидывать с себя опостылевшие вещи. Времени у меня было в обрез. Феи сразу же закружились вокруг, натирая тело теплой мочалкой до красной кожи. В комнате запахло тиной, болотом и жасминовым мылом. Сверху вылился ушат воды, смывая пену с волос. Я стала отплевываться, живо вспоминая, как продиралась сквозь озерную толщу.
Махровое полотенце обняло меня плотным коконом. Я высохла за минуту, чувствуя, как вся влага впитывается в зачарованную ткань. Напротив стояло старое, мутное зеркало, и из его глубин смотрела невысокая, растрепанная девочка с синяками под глазами. Что же, могло быть и хуже. Я выпила пару капель сладкой, укрепляющей воды, которую готовили феи, чтобы не упасть без чувств прямо перед учителем. Надела на себя новую сухую одежду и пошла на поклон к хозяину Змиулана. Теперь многое зависело от моих слов.
========== Глава 5. Узы крови ==========
Мы не судим детей за преступления их родителей. Но если дети сами начинают давать показания против них, то становится по-настоящему страшно…
Слова верховного судьи РадоСвета на слушанье по делу ключников
Что я знала о своем великом учителе? За все четыре года обучения мы пересеклись около тридцати раз, а обратился он ко мне и того меньше. Но его тень довлела над каждым Драгоцием, не давая нам забыть свое имя и кровь. И где бы мы ни находились, в каком времени ни жили – эта память всегда была рядом.
Моя судьба была в его руках, и всему, что мне досталось, я была обязана Духу. Противиться этому – все равно, что учить ремесленника часодейству. Бездарно и жалко.
Войт остановился напротив арочной двери с тяжелыми створками и любезно пропустил меня вперед, под дугообразные каменные своды. Я прошла внутрь, смиренно склонив голову. Время, заставь меня быть стойкой.
– Господин учитель, – полушепот, полувздох слетел с моих губ, оседая в серой темноте.
– Ну здравствуй, Вельга, – ответил мне мальчишеский голос. Я увидела новое обличье Духа.
Мара, этот человек мне был даже не знаком… Почему тогда так сложно держать спину под его взглядом. Сколько этому телу? Лет двадцать или меньше. Чем этот юноша успел прогневить время, что за столь короткую жизнь получил такую плату. Пожалуй, я бы могла спросить его душу и получить ответ – но есть знания, от которых стоит бежать.
Лицо Астрагора изменилось: оно разгладилось и налилось румяной свежестью. Вот только взгляд остался прежним: пробирающим до самого нутра, жадным и равнодушным. Так смотрят только те, кто прожил тысячу судеб и разочаровался в каждой из них.
– Дорогая ученица, – сказал великий Дух, – ты очень неприятно удивила меня.
Я молчала, не зная, куда деть руки. Они постоянно мяли юбку и никак не могли висеть смирно.
– Скажи, кто, по-твоему, виноват в столь ужасных событиях?
Сам великий Раскол задрожал у меня под ногами. И единственный мост через него состоял из моих слов.
– Виноваты многие, но больше всех тот, кто видел ее живой в последний раз. Ведь он мог все исправить.
Астрагор повел головой, кладя ее на сцепленные вместе пальцы. Мой ответ вызвал у него слабую усмешку.
– Ты знаешь этого человека?
– Да, господин учитель, – мой голос все же сдавили подступившие злые слезы. Нет, нельзя плакать на глазах у него… Марова Гелла, почему она только умерла. Я еще могу отказаться, могу скомкать слова и замолчать, и он отпустит меня. Нет. Заставляй себя говорить.
– Я могла ее спасти, если бы не испугалась за себя. И не отпустила. Но там были русалки, целая стая.
Мой учитель оторвал взгляд от какой-то рукописи и зевнул. Интересно, он слушал мои слова, а если и слушал, то предал ли им смысл?
– Русалки, говоришь… Одну мою ученицу растерзали эти рыбины, боящиеся простого одноступенчатого эфера. В то время как другая тряслась на берегу, словно побитая собака. Я ничего не упустил, Вельга Драгоций?
Еще там был Ваш ученик, которого носила на хвосте мара. А я вообще не должна была идти в воду, но захотела почувствовать себя сильной… Может, учитель прав, что не вводит девушек в старший круг.
– Молчишь? Ну тогда придется говорить мне, – Астрагор махнул рукой на кресло перед своим столом, – присаживайся. Кажется, нам с тобой еще не доводилось общаться по душам? – он дождался моего резкого поворота головы и продолжил. – Знаешь, кем был твой отец? Вряд ли, мне кажется, ты пошла в мать. А жаль, достанься тебе от Верда что-то помимо духовых способностей и взгляда, взяла бы родовую фамилию многим раньше.
– Отец пропал, когда мне едва исполнилось девять. И он никогда не рассказывал о себе больше необходимого. Я даже не знала, что он состоял в Ордене и был Вашим родственником, пока сама не поселилась в Змиулане.
– А я предупреждал Верда, когда у него появилась дочь, что достойно воспитать ее – работа нелегкая. Хотел, чтобы тебя отдали сразу после посвящения, но он заартачился и занятно усложнил мне задачу. С девочками всегда было непросто… Хвала Времени, оно послало мне сына, – Астрагор раньше никогда не делился со мной мыслями, даже такими нелестными. – Ты догадываешься, почему пропал твой отец, а уже через год я забрал тебя из параллели?
– Полагаю, хотели почтить его память, – не говорить же, что мой учитель как-то связан с гибелью моего же отца. Иначе, почему мать так противилась обучению?
– Память лжеца и предателя? – черные глаза Духа насмешливо сузились, – Верд Драгоций был неплохим специалистом по построению нужной ветки будущего, впрочем, ты тоже не совсем бездарна в этом. А ваши способности видеть и чувствовать затерянных весьма занятны. Но Верд не справился со своим последним заданием… Он дал мне неверную наводку, а сегодня его ложь раскрылась. Получается, твой отец обманывал меня на протяжении… шести лет. Будь он жив – пожал бы ему руку.
Время… Верд Драгоций давно мертв, но это не мешает отомстить ему. Ведь его дочь пока жива и сидит напротив.
– Господин учитель! – будь больше места, я упала бы ему в ноги, – прошу Вас, не надо. Я верна семье, клянусь своим часовым именем. Мой отец изменник и гореть ему в безвременье за это. Но я – нет.
Меня прервали властным взмахом руки.
– Прекрати лепетать, у меня начинает болеть голова. Время посмеялось над твоим отцом, и само раскрыло то, что он хотел утаить. Поэтому я не зол, мне досадно… Досадно, что нельзя верить даже собственной крови. Но такие сейчас времена, Вельга. Дочь отрекается от мертвого отца, чтобы учитель не разочаровался в ней.
– Так Вы не сердитесь на меня?
– Что ты, дорогая… Скажу больше, ты меня очень порадовала. Возможно, тебе удастся сделать то, что испугало Верда. Да, пожалуй, это было бы забавно, – взгляд Астрагора потерял остроту и стал задумчивым.
– А что с Геллой? Кто все-таки виноват в ее гибели.
– Жаль, нельзя спросить об этом Верда. Придется проводить расследование и разбираться, от чего моя ученица полезла в воду, кишащую русалками.
– Но Вы, – мне хватило смелости продолжить, – уже все знаете, верно?
– Ступай в свою комнату. На завтра я освобождаю тебя ото всех занятий, – мне осталось только поклониться и направиться к дверям, где меня снова окликнули. – И вот еще… Скоро к нам прибудет очень необычная гостья. Постарайся с ней поладить.
В голосе учителя послышался жесткость и даже злость. Кем бы ни была эта гостья, Дух ее очень не любил. И тем меньше мне хотелось иметь с ней дело.
В коридоре я столкнулась с Рэтом. Он выглядел очень измотанным и озадаченным. Но хотя бы его руку стягивал белый бинт, а мантия выглядела сухой. Он внимательно вгляделся в мое лицо, стремясь понять, чем обернулся мой разговор с учителем. Я ответила ему таким же сканирующим взглядом, но потерпела неудачу: Драгоций отвернулся и прошел мимо. Видимо, не одна я обросла сегодня долгом. Интересно, что мог потребовать Астрагор от Рэта? Только бы не кровавую плату.
Я с размаху упала на свою кровать, наконец, позволяя телу расслабиться. Мне еще ни разу не было так паршиво, даже когда я сломала руку, даже когда Феликс валил меня на экзамене под одобрительные смешки собравшихся, даже когда заблудилась на своей первой вылазке в Драголисе и плутала по лесу всю ночь… Дочь изменника, предателя. Что может быть хуже? Отец хранился в памяти размытыми мазками. Пара серых глаз, до дрожи напоминающих мои, резкий очерк скул и спокойная уверенность в движениях. Рядом с ним было безопасно, он как будто сдерживал весь мир, чтобы мы с мамой жили спокойно. Но теперь эти осколки летели мне в лицо. Нет, он допустил ошибку, но я всегда буду верна Духу, и имя Верда Драгоция забудется.
Сон спас меня от раздумий, укрывая своими темными крыльями от всех бед и переживаний. Чернота вытеснила любые другие силы из головы, и я с радостью приняла ее.
Разбудило меня настойчивое вибрирование браслета. Я пару раз моргнула, вспоминая, где нахожусь и почему валяюсь на кровати в одежде и сапогах. Минуту я так и лежала, приходя в себя и не реагируя ни на что.
Мой браслет снова задрожал, и этот противный писк окончательно вывел меня из забытья. Мне писала Захарра и очень настойчиво требовала встречи. Нет, как мне не хочется никого видеть… Просто забудьте о моем существовании, оставьте в покое. Но это была Захарра, а я слишком устала, чтобы сопротивляться. Мы договорились, что она придет ко мне, как закончит некоторые свои дела.
Драгоций явилась очень быстро, по-хозяйски войдя в комнату и уставив на меня свои внимательные карие глаза. Я жалобно хлюпнула носом.
– Тебе надо согреться и поесть, – Драгоций крепко ухватила меня за руку и потащила к камину, где накинула на плечи пуховое одеяло, затем начасовала горячую чашку чая и пару бутербродов. Время, как мне хотелось есть. Чай приятно обжег горло, постепенно возвращая к жизни.
– По замку такие слухи ходят. Рок же ничего нам толком не сказал, обмолвился лишь, что Гелла больше не будет с нами учиться… Все сразу же стали думать почему, что произошло. А мальчишки, что с вами летали, ничего вспомнить не могут. Я очень испугалась, что и тебя в это втянут. Или уже втянули? – Захарра пытливо посмотрела мне в лицо. Но оно было серым и вялым, не выражавшим ничего.
– Поверь, на твоем месте я бы держалась от всей этой истории подальше. Это как болото, ты ставишь одну ногу, а через секунду тонешь с головой.
– В такие моменты друзья обычно протягивают руку и помогают выбраться.
Я перевела удивленный взгляд на Драгоций. Друзья. Неужели, она, правда, так думает или просто хочет меня успокоить.
– Хорошо, я все расскажу. Только сама понимаешь, что больше никто этого услышать не должен. И постарайся не перебивать меня с вопросами.
Мой рассказ получился коротким и отрывистым. Пришлось о многом умолчать: о подробностях моего разговора с Астрагором, о стреле, о помощи затерянных. Захарра некоторое время молчала, обдумывая мои слова.
– Да-а-а, вот это вы натворили… Но старшие тоже хороши, как можно посылать вас на озеро, кишащее русалками и даже не сказать об этом! А еще эти затерянные и туман. Ставлю сто эфларов, что он мешал часодейству и не позволял Рэту тебя услышать, иначе бы он успел.
Мне уже было плевать, что и кому там мешало – ветка вероятности складывается один раз, обрубая все возможные «если бы». Драгоций прислонилась ко мне, опуская руки на плечи. От нее пахло корицей и дымом.
– Лучше жалеть о том, что сделано, чем оставаться наблюдателем. Поверь, я сама долго была в тени, но потом поняла, что пора действовать. И знаешь, как моя жизнь изменилась. Во всяком случае, тебе многим лучше, чем Гелле.
Я содрогнулась. Как мне не хотелось думать об этой девочке, чья гибель тенью нависла надо мной. Она умерла, как и мой отец, а я жива. И когда-нибудь они придут ко мне, требуя отдать настоящий долг. Хотя, может, это я навещу их раньше.
– Захарра, что случилось с Рэтом. Ты знаешь?
– Он в подземелье. И, мне кажется, это наказание вполне заслуженное.
Её там не было, чтобы судить, кто чего заслужил. Я глубоко вздохнула. Хватит жалеть себя, когда кому-то в десятки раз хуже.
– И еще, Вель, что тебе сказал Астрагор? Мы можем подумать, как действовать.
– Ничего важного. Только то, что разочаровала его, но когда бывало иначе, – я улыбнулась, и мы с Захаррой понимающе усмехнулись. Она мне не поверила ни на эфлар.
– Ну тогда отдыхай, а завтра нам поставили лекцию по ранней хронологии. Так что встретимся на завтраке.
Я осталась одна, но на этот раз со знанием того, что надо делать. Стрелки на часах уже замыкали свой круг, а за окном стелилась беспроглядная темень. Значит, я проспала все утро, день и половину вечера. Но за оставшиеся часы мне надо успеть еще кое-кого найти и задать пару вопросов.
========== Глава 6. Делясь своим теплом ==========
Гадаем на будущее! Гадаем на будущее! Не проходите мимо! Для всех, кто слишком доволен своей жизнью…
Слова зазывал с Ратушной площади Астрограда.
Быстро приведя себя в порядок, я вышла во внешний двор Змиулана. Тут сходились все маршруты учеников и всегда было шумно. На меня бросали косые взгляды, а некоторые ребята даже пытались завязать разговор. Но я отделывалась односложными ответами и коротким «до встречи». Во всей этой слившейся толпе не просто отыскать нужного человека, особенно, захоти он спрятаться. Но тот, кто мне нужен, скрываться не станет. Напротив, сам захочет увидеть меня и залить в душу проповеди отверженных.
Я села на лавочку рядом со стеной, где мы общались несколько дней назад, и стала ждать. Мимо проносились темные мантии учеников, спешащих с занятий. Их лица были бледнее и настороженнее обычного. Но это и ясно. Думаю, каждый успел поставить себя на место Геллы и спросить: если сейчас исчезла она, то почему следующим не быть мне.
Наконец, показался беловолосый Драгоций. Он шел в компании мальчишек, что было для него не свойственно. Я пошла им наперерез, собираясь с мыслями и разглядывая спутников Примаро. Ими оказались Дир и Эртур, все входили в самый старший круг.
– О, героиня, собравшая все сплетни замка, – окликнул меня Дир, стоило нам поравняться. Его тон не был ни злым, ни язвительным, но мне он не понравился. – Ты к нам?
Примаро мягко улыбнулся, чем слегка удивил меня.
– Думаю, только ко мне. Тебе, наконец, стали понятны мои слова, верно?
– Нет, все еще нет, – медленно произнесла я, – ведь чтобы понять их – надо проститься с рассудком. А я пока дорожу им.
Дир и Эртур с интересом взглянули на меня.
– Примаро, кажется, ты нажил себе опасного врага. На твоем месте я бы уже сбежал в другую параллель, – Эртур сам усмехнулся своей шутке.
– Пойдем, – устало вздохнув, Примаро поманил в сторону злосчастной скамейки. В наши спины посыпались смешки.
Драгоций задумчиво разглядывал меня все время, пока мы шли, а потом довольно улыбнулся.
– Ну вот, я же говорил, что скоро у тебя будет много здравых мыслей в голове.
– Нет, ты говорил не так, и эти мысли совсем не радостные, – ставлю стрелу, что Примаро в курсе всего того, что произошло. Этот прохвост вечно узнает обо всем раньше других, а потом ходит с задумчивой миной.
– Скажи, ты уже подумала, чего ради покинула родную параллель.
Чтобы убиться в этой, видимо. Благо, родословная способствует.
– Нет, но я подумала о другом. Ты мерзавец, Примаро. Ты сказал, что мне самое место в маровом Драголисе, как будто знал, что должно произойти. Говорить будущее намного легче, нежели отвечать за него, не так ли? – все слова вылетели на одном дыхании. Редко мне приходилось орать на кого-либо. Но это оказалось на удивление приятным делом.
– Всегда забываю, как сложно давать людям советы и спасать их от несчастий. Они так часто путают смысл в угоду своих желаний. Если так хочешь добиться правды, то знай: я видел другое будущее. И оно было многим лучше итогового, – Драгоций устало прикрыл глаза. А мне захотелось отмотать время и заново прослушать его слова. Как он мог видеть другое будущее? Почему оно не стало верным?
– Зачем вообще все это было? Все эти вопросы, намеки, загадки… Почему ты просто не мог предупредить о грозящей опасности. Тогда бы все было по-другому.
– Ты не понимаешь, видеть будущее это не то же самое, что читать книгу. Я не хочу лишать, кого бы то ни было свободы выбора и творить своими руками его судьбу. Этим в нашем замке и так есть, кому заняться.
– И что мне теперь делать? У меня была и свобода и выбор, но я ошиблась.
– Нет, в судьбе нельзя ошибиться. А что тебе делать… жить дальше и помнить о случившемся. Поверь, ты сама себя не знаешь, – Примаро открыто улыбнулся, и мрачная корка чуть осыпалась с меня. Эта улыбка оказалась на удивление ободряющей.
– Так говоришь, как будто тебе что-то известно обо мне…
– Тебя зовут Вельга, ты тут четыре года и до сих пор путаешься, когда идешь из птичника в столовую. Но может, в тебе кроется что-то еще, – задумчиво закончил он.
– Если это найдется, дам тебе знать, – он не хотел мне дурного, во всяком случае, в это очень хотелось верить, – прости, что обвиняла тебя. А теперь мне, пожалуй, пора.
– Пустое, давно уже привык. И ты еще могла бы успеть к одному человеку. Мне кажется, вам есть, о чем поговорить.
Я сразу поняла, о ком шла речь, и согласна кивнула. Мне действительно хотелось увидеть Рэта и убедиться, что с ним все нормально. Но сейчас он томился в самой мрачной и страшной части замка, где не жалуют посетителей. Хотя Захарра навещала Фэша во время его заключений, и никто не ловил ее. И другие поговаривали, что пробраться в подземелье не так уж и сложно. Да и хуже наказания мне все равно не светит, так почему бы и не попытаться?
Я забежала к себе в комнату, где все еще догорал камин и пахло корицей. Еще час до общего отбоя, после которого по коридорам лучше не ходить. Если ты не дежурный и не любитель поработать метлой, конечно. Время, что же я творю, никогда ведь не нарушала правила. Даже на спор с Захаррой.
У меня в руках появилась пара наэференных с кухни бутербродов (вряд ли его кто-то покормит), они тут же отправились в часолист.
Почти перед самым отбоем я распахнула окно, впуская ночную прохладу. Повеяло зверобоем и пижмой, а еще едва уловимо пахла мята – все эти травы росли в безлюдном садике под моим окном. Я настолько сроднилась с ним, что мечтала сделать личным уголком, чтобы навечно сохранить эту молчаливую свежесть. За спиной развернулась пара серебристых крыльев, выталкивая меня из комнаты. Я неслышно опустилась среди зарослей и кустов, становясь невидимой.
Дорога до подземелья была не очень длинной, но надо было пройти через внутренний двор, на которой выходили окна главной башни. А там свернуть на крайнюю аллею, засаженную высокими кипарисами, дойти до теплиц и взлететь в арочную галерею, находящуюся на высоте второго этажа. После чего уже долго спускаться вниз, под землю.
Внутренний двор затих, только двое мальчишек все еще пытались остановить время колышущемуся ирису. Но и они вскоре собрали вещи, убегая в натопленные комнаты. Я крадучись припала к стене и пошла, бросая опасливые взгляды на горящие окна. Вот бы все нашли себе занятие на этот вечер.
Наконец, надо мной зашелестели колоны кипарисов. Тут стало капельку спокойнее. Я быстро пересекла аллею и добралась до открытой галереи. Пара взмахов крыльев и мои ноги опустились на гладкие доски. Теперь осталось совсем немного. Но последние шаги зачастую требуют больше всего сил. Время, что он обо мне подумает… Кем надо быть, чтобы тащиться к парню ночью, да еще и сидящему за решеткой. Привет, милый, ты тут приуныл слегка. Я вот бутерброд принесла, давай поболтаем?
Лестница в подземелье сворачивалась тугой спиралью вокруг толстого каменного столба. Ее ступени были сточены по краям от времени, впитав каждый шаг, оставленный на них. Теперь им предстояло запомнить и меня, спускающуюся в полной темноте и держащуюся за холодные выступы стены. Запахло сыростью и затхлым воздухом. Ото всюду под кожу пробирался холод подземелья. Я была здесь пару раз и провела в общей сложности не больше шести часов, но каждый из них длился многим дольше.
Я ступила на плитки и все же вызвала огонек на стреле, всматриваясь в пустые камеры. За спиной слабо шелестели крылья, готовые накрыть меня при малейшей опасности.
– Вельга? – окрикнул меня Рэт, прислонившись к решетке одной из камер. Его волосы разлохматились и забавно торчали. Он щурился на свет, сонно моргая. Такой растрепанный и растерянный Драгоций очень не вязался со своим привычным насмешливо-надменным видом. Меня наполнило изнутри тепло, похожее на вязаный плед зимним вечером.
– Ну здравствуй, – я опустилась рядом с ним, вытягивая вперед ноги.
– Огонь погаси, недотепа. Тебя же засекут, – Драгоций беззлобно усмехнулся, а я радостно послушалась. Теперь мы сидели в десятке сантиметров друг от друга, видя лишь силуэты. Надо о чем-то спросить. Думай, Вельга.
– И надолго ты здесь?
– Не знаю, может неделя, может дня три, – Рэт безразлично пожал плечами, а потом сам задал вопрос. – О чем вы говорили с Астрагором?
Я не видела, но чувствовала его прямой взгляд. Нет, нет, он не должен знать. Верность семье – негласный четвертый закон времени для нас. Мара, но я же еще никого не предавала в отличие от отца.
– Что буду ему должна, – Драгоций замер, а потом чужое лицо оказалось прямо напротив моего. Даже в полной темноте в его глазах тлел отблеск страха, но не была понятна причина, вызвавшая его.
– Это плохо, он никогда не заключает такие сделки, если не знает, что можно взять с человека.
– Надеюсь, взять с меня можно немного, – задать бы тебе тот же вопрос, но вдруг ты ответишь.
– И не страшно тебе бродить по замку… ночью? Сейчас же ночь, – Рэт дождался моего кивка, – а ночью все послушные ученицы спят.
Есть вещи намного страшнее этого, теперь-то я знаю.
– Ты говоришь о послушании, сидя по ту сторону решетки. Может, мне захотелось пожелать тебе крепкого сна, – мара, что я несу.
Он усмехнулся, блеснув жемчугом зубов.
– Крепкий сон… Не самое лучшее пожелание для старшего ученика, – проклятье, мои щеки обожгло, – лучше поговорим немного. Тишина этого места угнетает.
– Ты голодный? Я тебе еду принесла.
Время, кажется, он сейчас действительно удивился.
– Я крысу недавно съел, так что не голодный. И мне Захарра кое-что рассказала пару дней назад. У тебя скоро экзамен и, кажется, намечается очередной провал, – в его голосе заплескалось веселье, так несвойственное этому месту, – я мог бы поднатаскать тебя. Но только заниматься будем по моим конспектам.
