сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)
Утопаю в потоке мыслей, из-за которых и без того бедная голова начинает гудеть. Кошусь на бутылку с водой, до последнего сдерживая себя, чтобы не сделать глоток. Но горло дерёт так сильно, что больно глотать. Поэтому беру пластиковую ёмкость в руки, внимательно оглядев со всех сторон. Не могу быть уверена в том, что она не отравлена или не содержит в себе какого-то снотворного, но без воды я долго не протяну. Для начала делаю маленький глоток, после чего тут же откладываю бутылку в сторону. Понаблюдаю за реакцией организма и своим самочувствием.
Тру пекущие глаза, но раздражение не уходит. Который сейчас вообще час? Поздний вечер, глубокая ночь? От этой неведомости хочется впиться ногтями в плечи и разодрать их кожу в кровь. Что там с моей группой? Переживают ли они обо мне? Ищут ли? Столько вопросов, столько догадок. Полный кавардак в голове, но с губ не слетает ни звука. Как бы не сойти с ума.
***
Мужчина грязными руками потирает лоб, но не смахивает с него чёлку, что так нагло лезет в глаза. Пение сверчков и яркие звезды на ночном небе совсем не успокаивают нервы, что плещут через край. Он прерывисто, то сильнее, то слабее сжимает пальцами арбалет, который держит на уровне груди. Кругом тёмный неведомый лес. Дэрил знал, как сложно будет искать пропавшего человека в такое время суток, но не мог просто остаться и сидеть без дела. Он хотел следовать по горячим следам, чтобы было больше шансов выйти на автомобиль, на котором увезли Мередит. Девушку, при упоминании имени которой Диксон тяжко вздыхает.
Рик хотел отправиться с арбалетчиком, но тот отговорил бывшего шерифа от этой идеи под предлогом, что он нужен группе, особенно в новом месте. На старом, страшном на вид заводе поначалу никого не оказалось, и люди, хоть и испытав горечь разочарования, решили остаться там переночевать. Другого укрытия поблизости не было, а с крышей над головой хотелось остаться всем. И как только сумерки начали сгущаться над лесом, оружие поднялось на пробравшихся в здание незнакомцев. Опасения были недолгими — этими незнакомцами
оказались Мэгги и Гленн. Тогда счастье и надежда вновь появилась в сердцах.
Дэрил шмыгает носом, щуря глаза от холодного ветра и окидывая взглядом горизонт. Небо такое чёрное, что практически сливается с деревьями и землёй. И только если хорошо приглядеться, можно разглядеть эту едва заметную черту. Он шел долго и упорно, выглядывая следы от шин на асфальте, взбирался на деревья, пытаясь оглядеть далёкую местность. В конечном итоге дошёл до города. До большого разгромленного мегаполиса, где так легко скрыться или потеряться. Место выглядело так, словно там остановилось время. Высокие здания с выбитыми окнами, следы от пожаров и побоев на каждом шагу, разграбленные лавки и магазины, мусор, обломки зданий и арматуры, мешающие шагать. Мёртвый город.
Мужчина долго вилял узкими и широкими улицами, убивая неимоверное количество мертвецов, что встречались на пути. Искал глазами ту самую машину, но так и не нашёл. Город слишком большой и особенно опасный, чтобы блуждать там, когда близится ночь. И как бы Диксону не хотелось остаться там до последнего, он нехотя принял здравое решение. Вернётся туда днём и обыщет всё до последнего здания. Будет искать хоть один след, хоть маленькую подсказку, которая приведет его к шатенке.
А пока арбалетчик уверенными шагами идёт по лесу, возвращаясь к группе, которая ждёт его, как с хорошими, так и с плохими вестями. За столь короткое время все успели привыкнуть к Мередит. И какой бы там дикой или жёсткой она не была, девушка никогда не подводила своих людей. Не смотря на все свои принципы и привычки, она вновь научилась существовать в группе, учитывать чужое мнение и интересы. Приходить другим на помощь, когда это было необходимо. И в обществе этих людей она начала чувствовать себя, как в своей тарелке.
Скоро рассвет. Уже через какой-то там час начнёт светать, редеть ночная темнота. А Дэрил не сможет спокойно закрыть глаза и погрузиться в сон, зная, что важная часть его группы где-то там. Одна. Возможно, раненая или нуждающаяся в помощи. И пускай Диксон понимает, кто такая Мередит и что она в состоянии постоять за себя, всё равно не сможет сделать ни вдоха без напряжения, переживая за чужую жизнь.
А ведь кто мог подумать, что она сможет стать такой значимой? Точно не мужчина, который в первый же день встречи с ней был готов пустить в девушку стрелу из поднятого на уровне её груди арбалета.
========== Chapter 26. ==========
Через маленький квадратик пыльного стекла видно лишь пасмурное серое небо, нагоняющее тоску и сонливость. Злость, апатия, отчаяние, разочарование — все эти эмоции я испытала за одно лишь утро. Пока что в голове лишь мысли о безысходности. Что мне предпринять? Как выбраться из этой ловушки? Могу наброситься на мужчину, когда он зайдёт в следующий раз, но что это даст? Цепь не позволит сделать многого, да и результата будет ноль. Крепко зажмуриваю глаза, задержав дыхание. Так ужасно я себя не чувствовала давно.
В очередном порыве гнева дёргаю ногой, в последствии чего железное кольцо снова впивается в уже воспалённую кожу, вынудив меня тихо промычать. Не знаю, как долго я смогу это терпеть. Рано или поздно мне просто начнёт сносить крышу и я буквально начну царапать стену ногтями.
Несмотря на воющий на улице ветер, в этой маленькой комнатушке, напоминающей кладовую, чересчур жарко. Впервые чувствую себя неуютно в этом свитере, колючая вязка которого неприятно касается кожи. Живот воет от голода, но я всеми силами пытаюсь это игнорировать. Половина бутылки воды, которую мне принесли, уже выпита. Но горло продолжает сушить.
Слабо вздрагиваю, когда дёргается дверная ручка, а следом до ушей доносится скрип ржавых петель. Кровь шумно стучит в висках, жар разливается по коже. Вместо того, чтобы угрожающе зарычать подобно дикому зверю, лишь до боли сжимаю кулаки. Замираю, враждебно уставившись на вход в мою «палату-комнату». В дверном проёме растёт высокий силуэт.
***
Хмурое небесное полотно, которое к обеду стремительно затянулось тучами, не позволяет ни одному лучику солнца упасть на землю. Несносный порывистый ветер гоняет листву и пыль по широкой одинокой дороге и между высокими деревьями. Мягкий грунт следами проминается под решительными шагами двух пар ног. Дэрил держит арбалет в сильных, но уставших руках, лишь изредка переглядывается или переговаривается со своим собеседником. Граймс движется следом за Диксоном, ведь в отличии от него не бывал в этих местах.
Почему Рик оставил группу и тоже отправился в неблизкий путь? Этой ночью ему приснился кошмар, остатки которого до сих пор колючками впиваются в кожу, как только бывший шериф вспоминает ненавистное сновидение. Ему приснилась его беззащитная малышка — маленькая Джудит. И с болью в сердце мужчина не смог оставаться в новом лагере. Хорошо, если она с Тайризом и Сашей, под чьим-то присмотром и в относительной безопасности. Но даже если так, Граймс должен отправиться на их поиски, своей группы и своей дочери. И Мередит, которая находится в сомнительных обстоятельствах, в руках неизвестных людей.
Лес такой шумный в последнее время. По пути встречается меньше мертвецов, что удивительно, но тем не менее радует. Хруст веток под собственными ногами лишь сильнее обостряет внимание, не позволяя отвлечься и расслабиться. Встречая по пути дома и фермы, они с предельной осторожностью проверяют их, надеясь найти там что-то или кого-то. Пока что всё безуспешно: здания либо пустые, либо с гниющими трупами. Но это не способно затмить их надежду.
***
На постель рядом со мной опускается большой алюминиевый поднос. Какая забота. Ради чего меня здесь держат, кормят? Недоверчиво смотрю на тарелку зерновой каши, несколько кусков темного мяса и шмат хлеба. Вилки нет — только ложка. Предусмотрительные. А жаль. Металлическими зубчиками столового прибора можно было бы сделать многое.
Тяжело сглатываю, в очередной раз кинув надменный взгляд на поднос. Живот уже болезненно сводит от голода. Если я хочу вырваться отсюда, если хочу сбежать, то мне нужны силы. А откуда ещё их, черт возьми, брать? Плотно сжимаю губы, подтянув к себе поднос, а следом глубоко вздыхаю. Каша вязкая, совершенно не солёная и далеко не вызывает аппетит. Хлеб не чёрствый, и то хорошо. А вот мясо — его я отодвинула на край тарелки и даже не решилась попробовать. Слишком уж это… рискованно.
Долго смотрю на наполовину опустевшую посудину, задумчиво сощурив веки. Очень жаль, что она жестяная, а не керамическая. Иначе битые осколки могли бы найти использование в моих руках. Думай, Мередит, думай. Чем ты можешь себе помочь? Понятия не имею, что в планах у тех людей, которые держат меня здесь. Но мне совершенно не нравится такой расклад событий.
Проходит около часа в полной тишине и моём терзании себя собственными же мыслями. Мне нужен план.
Скрип двери. Тихий, долгий, вынуждающий меня плотно сжать челюсти. Мой враждебный настрой только растёт, когда в комнату входит вооруженный огнестрелом человек. Толстый лысый мужчина смеряет меня неодобрительным взглядом, когда я рыпаюсь, ведь он приближается ко мне с верёвкой в руках.
Отпираюсь, гневно прошипев, когда он пытается закинуть эту самую верёвку мне на ладони. Я пока не поняла, как мне стоит себя вести. Ведь я могу сейчас просто начать впиваться ногтями, рычать и кусаться, буквально бросаясь на человека. Но не знаю, сделаю я себе лучше или хуже таким образом. Это один из немногих раз, когда мне приходится действительно поднапрячь мозги, чтобы понять, как поступить лучше.
Но верёвки на себя навязать я не позволю.
Поняв, что я не поддамся без сопротивления, мужчина хватает цепь и рывком тянет её на себя, дернув меня к самому краю койки. Стону, ведь железо врезается в поврежденную кожу, вызвав дикое жжение. От резких движений у меня моментально темнеет в глазах, а голова начинает кружиться, вызывая тошноту. Скорее всего, это в последствии заработанной травмы. Затылок до сих пор болит и пульсирует.
За то время, пока я выпала из реальности и пыталась вернуться в неё с помощью глубоких вдохов, запястья мои уже туго стянули. Мужик отстёгивает цепь от моей ноги, подарив конечности долгожданную свободу. Дёргает, насильно вынуждая встать с кровати. Ватные ноги не выдерживают резкого подъёма, поэтому падаю обратно на жёсткий матрац. Мужчине это не по духу, поэтому он с ещё большей силой дергаёт меня назад. Сдерживая рвотные позывы, неуверенно иду к двери, к которой меня тянет недружелюбный
незнакомец.
Коридор оказывается таким узким, что его синие стены давят на голову. Кровь сильно стучит в висках, словно скачет давление. Но мне приходится передвигать заплетающимися ногами, вздрагивая каждый раз, когда мужская рука грубо толкает вперёд. Множество дверей, непонятные комнаты, повороты. Не могу понять, что мне напоминает это место.
Кажется, мы завернули в другой корпус, ведь коридоры здесь другие, а стены и вовсе поменяли покрытие: вместо синей, местами потрескавшейся краски, к потолку тянется белая плитка с посеревшим цементом в щелях между каждой. Морщу нос, так как дышать становится тяжелее. Воздух пропитан чем-то похожим на хлорку. Едкий запах буквально вбивается в ноздри, вызывая покалывание.
Не хочу пытать судьбу и позволять кому-то вести себя неизвестно куда, а потому через боль в глазных яблоках кошусь через свое плечо на мужчину, выжидая нужного момента. Он оборачивается на хлопок двери где-то позади, и в тот же раз получает сильным ударом локтя в висок. У меня есть секунда, чтобы сорваться с места, но мужская рука хватает меня за длинные волосы, потянув обратно. От боли на лице появляется гневный оскал, если учесть ещё и то, что на затылке у меня красуется рана от удара тупым предметом.
В порыве злости во мне пробуждаются и силы, которые помогают сделать подсечку этому мерзкому типу, а ещё и одновременно толчок в грудь, что отбрасывает его на пол. Благодаря всему этому его пальцы разжимаются, пустив мои волосы и позволив мне рвануть по коридору. Без понятия, в какую сторону следует бежать, но просто несусь мимо высоких стен, панически оглядываясь по сторонам. Связанные руки ограничивают скорость и движения, верёвка трёт по коже рук, вызывая лёгкое раздражение.
Выбегаю к железной двери, которая находится в конце коридора. Она приоткрыта и впускает в мрачное помещение полоску рассеянного дневного света. Толкаю её и поспешно выскакиваю за порог. Ветер моментально ударяет в лицо, разносит волосы по плечам. Из-за яркого дневного освещения приходится щурить глаза, но как только я могу внятно оценить обстановку, губы приоткрываются, а желание вернуться в помещение возрастает.
Широкий и ограждённый высоким забором двор, с которым меня разделяет стена из металлической решётки. От разведённого большого костра высоко в небо стремится тёмный дым. На длинные шампуры наколоты крупные куски кровавого мяса. Взгляд метнулся к женщине, которая из двери соседнего здания вывозит тележку разделанного мяса. Её фартук замаран тёмно-бардовыми пятнами, которые давно въелись в светлую ткань.
Мелкий шаг назад, когда вижу под дальним забором груду костей. И до последнего пытаюсь заверить себя в том, что это просто скот, но вспоминаю странное мясо у себя на блюдечке, запах которого был подозрительно незнакомым, и тут мне становится тошно.
Разворачиваюсь, чтобы броситься прочь, но резко торможу, задержав дыхание, ведь в лицо мне направлено дуло пистолета. Напряженно сглатываю, понимая, что деваться мне некуда. Ещё двое мужчин выскакивают из здания и хватают меня под руки, силой потащив внутрь. Дёргаюсь, гневно зарычав, от чего получаю удар под ребро. Терплю боль, опустив голову вниз и до онемения скул стиснув челюсти.
В какое же дерьмо я ввязалась на этот раз?
***
Они останавливаются у въезда в город, внимательно, с вызовом и готовностью уставившись на бетонные здания разных размеров и высот. Для начала им придётся преодолеть ту часть города, в которой нет жилых домов. Сплошные супермаркеты, склады, торгово-развлекательные постройки, банки, фирмы и тому подобное. А за всем этим добром их ждёт спальный район. Где может быть Мередит? Один Бог знает. И пока он не особо помогает мужчинам в её поисках.
Даже от придорожной части, где только заканчивается лес и начинается город, слышно истошные хрипы мертвецов. На улицах их сотни, тысячи, и Дэрилу с Риком нужно быть в высшей степени осторожными, если они хотят сделать всё так, как надо. Они решили, что нужно искать районы, где меньше всего ходячих и где остались хоть какие-то уцелевшие здания. Иначе где тогда отсиживаться людям, которые забрали шатенку? Если она, конечно, находится где-то здесь. Ведь мир такой огромный, и кто знает, куда увезли девушку эти мерзавцы?
От таких мыслей Диксону становится не по себе. Мужчина медленно выдыхает, сильно сжимая в ладони своё оружие. Он до сих пор не понимает, почему для него так важно найти пропавшую шатенку. Почему он готов идти через огонь и воду, врагов и мертвецов, лишь бы спасти Мередит и вернуть её в группу. «Просто слишком привык к ней, будучи только вдвоём.» — успокаивает себя мужчина, ведь это действительно самое простое и логическое объяснение. Лишь бы оно действительно было так.
***
Тесная комната с минимумом мебели, тёмно-синие стены давят на глаза, от чего те болят. Сухие губы невольно приоткрываются, вдыхая душный пыльный воздух. Тошнота, что наплывами вынуждает дышать глубже и прикрывать припухшие веки. Такая дикая слабость, но не позволяю себе уснуть. Боль, но её источник почувствовать невозможно. Словно она, распространившись по твоему телу, занимает каждую его клетку. Стала твоей неотъемлемой частью. Она — и есть ты.
Вяло моргаю, переведя хмурый взгляд на железный браслет с цепью, что теперь прикован к другой ноге. Воспалённой красной коже, где раннее висели оковы, не помешала бы перевязка, но кто окажет мне такую услугу? Я даже не знаю, кто я: пленник или просто чей-то будущий обед. От такой мысли гудит голова, разбитый затылок до сих пор очень неприятно напоминает о себе. Могу предполагать, что рана там тоже не обработана.
Ну вот опять. Тошнит. Наклоняюсь немного вперёд, вдохнув воздух через нос полной грудью, но еле сдерживаю себя от кашля, ведь в комнате столько пыли и грязи. Хочется открыть окно. Хоть немного уличной свежести. Чтобы вдохнуть в себя жизнь.
Дёргаюсь, вскинув голову, о чём жалею, ведь виски пронзает острая боль, когда раздаётся скрип открывающейся двери. У человека, который проходит в комнатку и прикрывает за собой дверь, в руках лишь бутылка воды. Отползаю к изголовью железной койки, продолжая коситься на парня враждебным взглядом. Руки мне не развязали, что очень скверно. Это является большой помехой практически во всём.
