сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)
Потоки холодного воздуха проникают под одежду, вызывая на коже мурашки и вынуждая тело временами содрогаться. Шуршащий шум листвы на ветках, что прогибаются под воздействием ветра, заполняет повисшую между группой тишину. Яркий солнечный свет пробивается сквозь высокие деревья и бликами падает на лицо. От него не исходит желаемого тепла, но оно избавляет атмосферу от серого пасмурного давления на плечи.
Рик рассказал и показал на карте, где есть промышленный завод, о котором они с Гленном раньше задумывались. И у Граймса есть предположения, что кореец мог направиться именно туда.
Других вариантов пока что нет. А если Ри там не окажется, то можно будет проверить заброшенное предприятие на безопасность, наличие продуктов или надобной техники. Нам бы
не помешал автомобиль. А кому-то ещё и сон, продолжительностью в несколько часов, ведь я еле тащусь на ногах. Хотя остальным, думаю, тоже. Все выглядят уставшими и вымотанными. Как выжатые лимоны. В таком состоянии сложно быть готовым ко всем неприятным
сюрпризам этой жизни.
Вытираю грязные разводы со лба, точнее, пытаюсь это сделать рукавом потрёпанного свитера. Недовольный взгляд опускается на мачете, состояние которого меня совершенно не устраивает.
Запачканное притупившееся лезвие нуждается в уходе.
Иду позади всей группы, время от времени пробегаясь глазами по их затылкам. Чувствую себя намного комфортнее, когда никого нет у меня за спиной. Время от времени приходится
вскидывать своё оружие и избавляться от встречных мертвецов, сильнее пачкая лезвие тёмной вязкой кровью. Плечи уже болят, что вызывает желание спустить с них весь груз и размять ноющие мышцы.
Сквозь кроны сосен и их массивные ветви проглядывается невысокая деревянная постройка. Бдительность и осторожность группы растёт в разы по приближении к поляне, что окружает
хижину. Здание словно покачивается на ветру, а его хлипкие тонкие доски издают тихий скрип. Во дворе есть маленький сарай, который подкосился из-за просевшего грунта, а ещё
старый пугающий колодец, уходящий глубоко в землю. Шторы на пыльных, мутных окнах хижины подраны, видимо, съедены молью. От здания веет неприятным холодом, от которого не
спасёшься, даже натянув горловину свитера повыше. Это мёртвый холод.
Рик подзывает людей к себе, приближаясь к порогу дома. Двери его оказываются не заперты, поэтому все спокойно заходят внутрь. Я вместе с Карлом и Дэрилом остаюсь стоять на улице. Борюсь с головокружением и желанием слечь на холодный грунт и погрузиться в сон хотя бы на пару минут. Мой организм изнемогает, но мы всё ещё не в безопасности, чтобы я могла по-человечески отдохнуть.
Скольжу взглядом по окрестности, сжимая плечи от холода и щуря глаза от нещадящего ветра. Перекачиваюсь с пятки на носок, так как сложно стоять ровно и держать равновесие. Скоро, Мередит. Совсем скоро ты сможешь вздремнуть. Думая об этом, слабо вздрагиваю, когда кто-то протягивает ко мне руку. Резко перевожу взгляд на арбалетчика, который машинально делает шаг назад, ведь уже натерпелся моих рефлекторных реакций. С недоверчивым лицом смотрю на ладонь мужчины, в которой лежит горсть
красных ягод. Брови хмурятся, создавая складочки на переносице. Осторожный шаг ближе, потому что Диксон настойчиво протягивает мне небольшое угощение.
Неуверенно подставляю ему свою ладонь, после чего арбалетчик высыпает ягоды мне в руку. Не привыкла к такому с чьей-то стороны, а потому чувствую себя чертовски неудобно. Но есть хочется, этого отрицать не могу. Слабый кивок головы, потому что большего не нужно. И точно такой же жест со стороны мужчины, после которого он отходит в сторону, вновь
вскинув подбородок, и внимательным взглядом принимается изучать горизонт.
Закидываю ягоды себе в рот и ем, как обычно, торопясь. Кислый сок вынуждает поморщиться, но тем не менее, я нахожу такое лакомство вкусным. Поднимаю глаза на источник громкого отчетливого треска — большую ветку в нескольких метрах впереди. В разброс недалеко бредет несколько ходячих. Ладонь моментально сильно стискивает рукоять мачете, будучи готовой к дальнейшим действиям. Вслед за ними появляется ещё с десяток мертвецов, и тогда становится ясно — неподалеку движется стадо. Гул их шагов слышится даже здесь.
— В здание, — ровным серьёзным тоном говорит Дэрил, вскинув в своих руках арбалет. Отступаем осторожно, не привлекая внимания, так как если эта движущаяся толпа учует человечину и пойдёт на хлипкое деревянное здание у нас за спиной — ничем хорошим это не закончится.
Изнутри постройка кажется намного больше, чем снаружи. Осторожно ступаю вперёд, прислушиваясь к тому, как безобразно скрипят под ногами старые ветхие доски. Дэрил
закрывает дверь и подпирает её ручку стулом с высокой спинкой. Я морщусь в лице, задержав дыхание, потому что вонь стоит невозможная. Прохожу большую гостиную комнату, с горечью опустив глаза в пол, на котором лежат тела когда-то семьи. Женщина в платье с узором в бледный цветочек, двое детей, от которых я сразу отвожу взгляд, и мужчина, рядом с которым
валяется ружье. Надо полагать, что он застрелил сначала своих родных, а затем пустил пулю и себе в лоб. Не все смогли выдержать обрушившегося на мир бедствия и стойко противостоять ему. Но я ни в чём не виню эту семью. Есть слабые, а есть сильные. Возможно, в тот самый роковой день им просто не хватило надежды.
Обследовав всё помещение, к нам навстречу из небольшого коридора выходит Рик, за которым шла Кэрол.
— Снаружи стадо, — объясняет Карл, продолжая уверенно держать в руках пистолет.
Граймс щурится, боком подходя к ближайшему окну. Осторожно приподняв край шторы, хмуро смотрит на улицу. Через пыльное окно можно разглядеть десятки мертвецов,
что бредут около здания, неестественно передвигая конечностями, врезаясь в деревья и друг в друга. Их хриплые рыки пробиваются сквозь стены хижины и доходят до слуха.
— Переждём, — коротко выдает бывший шериф, поплотнее задвигает светлую шторку и медленно отходит от окна.
Можно было бы пойти рыскать по зданию в поисках еды или оружия, как это сейчас делают все остальные, но мне катастрофически не хватает сил, поэтому захожу в одну из многочисленных комнат и опускаюсь на узкую низкую кровать. Кладу оружие рядом с собой, а сама наклоняюсь немного вперёд и опираюсь локтями о колени. Прикрываю лицо руками, после чего растираю ладонями горячую кожу щёк. Надеюсь, у меня нет температуры.
Не дёргаюсь, но шустро поднимаю взгляд покрасневших от усталости глаз на явившегося в дверном проёме арбалетчика. Он переминается с ноги на ногу, опуская свое оружие вниз,
параллельно телу. Отводит взгляд, ведь я смотрю на него с хмурым утомлённым лицом. Сейчас я смутно соображаю, поэтому даже не хочу задумываться о слишком обильном внимании мужчины в мою сторону, которое он пытается тщательно скрыть.
— Мы разбудим тебя, когда стадо пройдёт, — не поднимает глаза выше уровня моего лица, после чего поворачивается и покидает комнату.
Что-то всё равно не отпускает меня лечь на тонкий матрац на скрипучей кровати, хотя глаза просто слипаются, препятствуя моему бодрствованию. Просто я не в безопасности. Но тебе нужен
сон, Мередит, чтобы просто не свалилась с ног. Рядом с тобой есть люди, которые позаботятся о твоей спокойной дрёме, которые защитят тебя, когда ты сама не сможешь. Потому что они твои люди.
Полностью забираюсь на постель, переворачиваясь на левый бок. Оружие двигаю ближе, оставляя его практически под рукой, так как в случае чего, резко вырванная из сна я смогу быстро его схватить. И как только закрываю глаза, тело моментально охватывает сильнейшая слабость, которая вынуждает сознание стремительно кануть в темноту.
***
Ветер словно сорвался с цепи, метает по неровному грунту охапки листьев вместе с пылью и мелкими ветками, а верхушки деревьев заставляет не хило прогибаться. Резкими порывами он
бьет по щекам, кожа которых неприятно покалывает от холода. Чем ближе вечер — тем погода беспощаднее. А мы всё бредём меж деревьев, пускай и не прогулочным шагом, так как всё не
можем выйти на дорогу. Она послужила бы отличным ориентиром, благодаря чему мы скорее бы добрались до цели. И если бы группа не пожалела меня и разбудила пораньше — у нас бы было больше времени до наступления сумерек. А теперь нужно поторапливаться, ведь дороги пока нигде нет, а лес всё не спешит редеть.
Солнце уже не высоко в небе, но всё ещё играет своими лучиками, проникая светом между густо набитыми листвой ветками. Оно медленно движется к горизонту у нас за спинами.
Чувствую прилив сил после своего насыщенного отдыха, а потому шаги грубее и увереннее. По обычаю иду позади всех остальных, из-за чего изредка приходится оглядываться назад.
Резво верчу головой по сторонам, как только расслышу посторонний шум и взглядом провожаю бредущих вдалеке мертвецов.
Что-то яркое слепит меня, вынуждая сощурить веки и часто заморгать. Немного замедляю шаг, не понимая, от чего отражается солнечный блик. Но этот объект не стоит на месте, поэтому как только перестает мелькающе слепить, могу разглядеть позолоченную брошь на грязной, местами ободранной джинсовой куртке на теле истощённого мертвеца.
Роняю с губ тихий вздох с каждым неровным шагом приближающегося ходячего трупа, потому что осознаю, кто носил такую позолоченную брошь.
Скованный шаг назад, тряхнув головой, потому что не хочу видеть его таким мёртвым. Того, кто подобрал меня, растил, заботился, любил. Мужчину, который ради меня не раз жертвовал своей жизнью. Маркус.
Стискиваю челюсти до онемения скул, параллельно до боли сжимая в ладони рукоять мачете. Ещё шаг назад. Тяжелое дыхание, рвущее холодных воздух, потому что он приближается ко мне всё ближе и ближе.
Карл замечает, что я замедлилась, а потому тормозит, обернувшись.
— Мередит? — слабо хмурит брови, произнося моё имя, но я не могу заставить себя даже посмотреть на подростка, потому что взгляд прикован к телу мужчины, который однажды внушил мне желание жить и бороться. Я знала, что он погиб, прекрасно знала, что скорее всего он станет одним из ходячих, но я совершенно не была готова к тому, чтобы увидеть его таким, и это вводит в ступор.
Слабо пошатываюсь, чувствуя, как сильно шумит кровь в ушах от подскочившего давления, и как быстро стучит сердце о ребра. Хватаюсь рукой за шершавый столб дерева при очередной попытке сделать шаг назад, ведь запнулась о выступающий из земли корень и иначе зарылась бы носом в грунт. Мертвец налетает на меня, желая впиться гнилыми зубами в мою шею, но я с громким несдержанным рыком хватаю его за плечи и с силой давлю, сдерживая. Опрокидываю разлагающееся тело на землю прежде, чем Мишонн успеет взмахом катаны пробить его затылок.
Хрипло и рвано дышу, с болью на душе смотря в мутные красные глазные яблоки, что впали глубоко в глазницы и бешено мечутся из стороны в сторону, пока я прижимаю мертвеца лопатками к земле. С дрожью в губе вынимаю из-за пояса охотничий нож, который неуверенно подношу к лицу ходячего. Никогда не ощущала, чтобы моя рука тряслась настолько сильно. Ты должна сделать это, Мередит. Избавь это осквернённое тело от страданий и мучительных скитаний без цели. Ты и никто другой.
Резко вонзаю лезвие холодного оружия в голову мужчины, после чего моментально выдёргиваю его и бросаю в пожелтевшую траву. Капли крови оседают на сыром грунте, который быстро впитывает их.
Его дикие голодные рыки обрываются, в последствие чего виснет тишина, беспощадно давящая на ушные перепонки. Прижимаю костяшки правой руки к губам, крепко зажмуривая горящие глаза. Чувствую, как сильно рвутся на волю все те эмоции, которые я смогла спрятать глубоко внутри себя. За запертые двери, к которым даже сама себе не оставила ключи. Но теперь мою грудную клетку разрывает удушающее горе, от чего хочется завыть. Сижу на коленях перед безжизненным телом дорогого мне человека, которого, как мне казалось, я сумела отпустить. Тихо мычу, сквозь навернувшиеся на глаза слезы глядя на его оборванную одежду, на облезшую до костей кожу, что обнажает гниющие органы, на пугающе впалые щеки, описывающие контур челюстей. И мне хочется вернуться в тот день, когда он оторвался от нашей группы, и заставить всех уйти из проклятого дома раньше, лишь бы сейчас не задыхаться над его мертвым телом.
***
Группа стоит, замерев. Они толком не могут понять, почему это происходит, но есть то, что приводит их в шок сильнее: они никогда не видели Мередит такой. Не видели явных эмоций у неё на лице (кроме звериной ярости), никогда не слышали о людях, которых она потеряла, никогда не знали, что творится у неё на душе. Они видели лишь каменные стены, возведённые вокруг девушки, которые защищали её от всего дерьма этого жестокого мира и отгораживали от остальных людей. Но вот они видят человека, которому больно. И который не пытается это скрыть.
— Идите вперёд, — хрипло говорит Диксон, кивнув людям из своей группы. И они, словно разморозившись, спустя десяток секунд начинают медленно топать в нужном направлении. Они понимают, что сейчас ей нужно остаться одной.
Арбалетчик недолго провожает взглядом ушедшую немного вперёд группу, после чего оборачивается к девушке, к которой никак не решится подойти.
***
Рвано дышу, не сдерживая частые всхлипы, из-за которых содрогается моё тело. Мычу, кусая костяшки кулака и роняя слёзы на джинсовую куртку Маркуса, ткань которой моментально
впитывает солёную влагу. Пальцы второй руки зарываю в грунт, из-за чего земля забивается под ногти. Глаза, которые смотрели на меня с волнением, заботой и порой даже злостью
теперь мутными радужками устремлены в ясное небо. Сгибаюсь к земле и утыкаюсь лбом в свои колени, жалобно заскулив. Пускай я никогда не говорила ему, как он мне дорог, пускай
никогда открыто не показывала своей благодарности, он всё равно понимал. И не требовал этого взамен.
Блестящими от слёз глазами смотрю в пустую точку в пространстве, время от времени слабо вздрагивая и делая резкие рваные вдохи. Нужно двигаться дальше, так? Но я не чувствую своего тела, чтобы заставить себя подняться на ноги. Крупная дрожь продолжает бить по спине, рукам, грудной клетке. Нужно уходить. Ты не можешь вечность просидеть здесь, над его телом.
Медленно выравниваюсь в спине, грубо, со злостью к самой к себе вытираю рукавом свитера дорожки от слёз, что остались на щеках. Я вновь чувствую дикую слабость, только на этот раз не физическую, а моральную. Тянусь ко всё ещё блестящей броши на груди мужчины, которую не удалось испортить даже времени. Борюсь с дрожью в пальцах, отстегивая булавку, после чего снимаю украшение с джинсовой ткани и кладу его себе в карман. Хочется оставить на земле нож, испачканный этой самой кровью, но я понимаю, как оружие необходимо.
Пошатываясь в сторону, неуверенно поднимаюсь с колен, в чём мне помогает столб дерева, о который опираюсь измазанной в грунте рукой. Немного потерянный взгляд скользит по земле, я не поднимаю глаз на Диксона, который стоит поодаль и наверняка изучает моё лицо. Не хочу, чтобы он знал, что мне больно внутри. Прохожу мимо арбалетчика на ватных ногах, всё
так же хмуро глядя куда-то вниз. Иногда вскидываю руку и ладонью хватаюсь за встречные деревья, ведь не чувствую грунт уверенно под ногами. Дэрил ещё недолго стоит на месте,
взглядом то упираясь в мою спину, то переводя его на лежащее на траве тело. А потом всё так же привычно вскидывает в руках арбалет и следует за мной.
***
Погода всё никак не успокоится, словно движется буря с проливным дождем. Не взирая на погодные условия, мы всё продолжаем продвигаться вперёд. Нагоняем с Диксоном остальную часть группы, которая косо поглядывает в мою сторону, то ли беспокоясь о моём самочувствии, то ли о моральном состоянии, но они больше не увидят никаких бурных эмоций с моей стороны. Боли, сожаления, отчаяния. Я просто снова та же Мередит с каменным нахмуренным лицом, за которым прячется всё, что терзает мою душу. Но я не позволю людям знать.
Вечереет. Солнце заходит за горизонт, постепенно скрываясь за линией густо набитых деревьев где-то вдалеке. До того здания, куда нас ведёт Рик, ещё не одна миля. Нам не добраться туда до наступления сумерек, а поэтому придётся искать иное место, чтобы пережить эту ночь. Чем глубже осень — тем холоднее в тёмное время суток и тем сложнее оставаться без крыши над головой, когда чёрное небесное полотно усеивает россыпь мелких звёзд. Единственное, что может спасти — это костёр, но он так же привлечёт мертвецов или чужих лесных странников, что нам совершенно ни к чему.
