сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)
Зажигаю одну из свечей, так как на улице уже совсем потемнело, и теперь здание утонуло в густой черноте. Небольшое оранжевое, мягко греющее кожу пламя освещает мой путь до одной и единственной спальни.
Пол не перестает скрипеть под ногами, пока иду по узкому коридору. Темная маленькая комната встречает меня проникающим под одежду и одаривающим холодом сквозняком. Стекло в окне выбито, и ветер настойчиво врывается в здание.
Прикрываю свечу второй рукой, чтобы ветер не погасил огонь, и осторожно прохожу глубь комнаты, кидая вокруг хмурые взгляды темных глаз. Тишина словно тяжелая, она давит на плечи, вынуждая сутулиться. Лишь где-то вдалеке, в другом конце домика слышатся тихие шаги арбалетчика, чудным образом отгоняя мою тревогу на дальний план. Это здание совсем не кажется уютным, и мысль о том, что я в нем с нормальным более-менее знакомым мне человеком помогает угомонить играющие нервы.
Держу свечу в левой руке, горячий воск которой время от времени соскальзывает вниз и приятно обжигает ладонь, тут же застывая на коже. Пламя трещит и колышется под воздействием ветра, но не гаснет. За что я ему благодарна, ведь не хотела бы сейчас остаться здесь в полной темноте.
Подхожу к невысокому узкому шкафу и открываю хлипкую скрипучую дверцу. На металлической перекладине висит несколько вешалок с самой обычной непримечательной одеждой. Мужские стертые брюки, рубашка из плотной ткани, серая длинная футболка и резиновые высокие сапоги, стоящие внизу в углу. Оглядываю свою футболку, которая измазана в грязи и местами порвана. Раньше мои вещи реже выходили из строя.
Хочу потянуться, чтобы снять футболку с пластиковых плечиков, но отдергиваю ладонь, осознав, какая она грязная. Сжимаю губы, медленно отворачиваясь от шкафа. Не хотелось покидать здание с наступлением сумерек, но, видимо, придется. Бросаю последний взгляд на спальню, перед тем как покинуть комнату.
Дэрил нашел керосиновую лампу и зажег её, поэтому, когда я вернулась в зал, меня встретил мягкий распространяющийся по помещению свет. Сам парень расположился на диване рядом со
своим арбалетом, одну ногу согнув в колене и упершись подошвой ботинка в грубую обивку мебели.
Он ерзает точильным бруском по лезвию своего охотничьего ножа, с каждым движением делая его острее. Бросает на меня короткий взгляд темно-серых в данном освещении глаз и возвращается к своему занятию. Губы его дернулись, словно мужчина хотел что-то сказать, но в последний момент отдернул себя.
Подхожу к креслу в углу комнаты около зашторенного окна, так как по какой-то причине оно показалось мне уютным. Бросаю на него мачете, снимаю с плеча винтовку и отправляю её вслед за холодным оружием. Тоже самое происходит и с сумкой с патронами, когда я снимаю её со своего бедра. Позже, когда при себе остается только нож да пистолет, заправляю пряди неопрятных волос за уши, двинувшись в сторону кухни.
Замечаю, каким взглядом Диксон скрытно наблюдает за мной, но стараюсь вести себя спокойно и никак на это не реагировать. Он следит, наблюдает, всё ещё пытается понять, не выкину ли я какой-нибудь фокус. И мне кажется, что я поступила бы точно так же, а поэтому молча выхожу из гостиной, стараясь сделать грубые шаги как можно тише. Они кажутся такими громкими в этой тишине.
Распахиваю дверцы шкафчика с посудой, выискивая емкость с глубоким донышком, а в итоге нахожу небольшое ведро под раковиной. Беру пластиковую посудину за её край и иду к
входной двери.
Приходится пройти через зал и парня, который хмуро провожает на меня вопросительным взглядом, когда я открываю ту самую дверь. Искоса бросаю на него короткий взгляд, следом выскочив на улицу и тихо прикрыв за собой дверь. Не думаю, что должна перед кем-то объясняться.
Улица встречает меня зябким ночным воздухом, кучей мушек, летающих над поверхностью водоема и ровной гладью спокойного темного озера. На небесном полотне прояснился почти полный сияющий месяц.
Недолго смотрю по сторонам, убеждаясь в отсутствии посторонних, хотя в такой-то темноте вряд ли можно наверняка быть в этом уверенной. Иду по широкому бревну поваленного дерева, которое ведет меня к поверхности спокойной воды.
Но шорох и треск, который я расслышала более, чем хорошо, вынудил остановиться. Оборачиваюсь в бок, внимательным взглядом сощуренных глаз уставившись на деревья, ведь именно оттуда донесся звук.
Задерживаю собственное дыхание, чтобы никакой шум не мешал распознать чье-то присутствие. И вот шелест повторяется, что вынуждает меня напрячься, сжав челюсти. В стороне леса медленно движется низкий силуэт. Словно кто-то на четвереньках или ползком близится к этому деревянному домику.
Осторожно смотрю по сторонам, убеждаясь, что этот силуэт здесь единственно один. Хочу надеяться, что здесь достаточно темно, и незваный гость не может разглядеть меня. И вместо того, чтобы вернуться в здание и позвать Дэрила, ведь вдвоем против одного было бы легче, я медленно опускаю ведро на бревно и тянусь к пистолету. Сейчас на нем нет глушителя, что паршиво, но не думаю, что один выстрел создаст нам критическое положение.
Пока я уверенно держала перед собой оружие, медленно и тихо двигаясь к левому берегу, в голове с надеждой промелькнула мысль, что это может быть кто-то из наших. В тот же момент стало немного легче дышать, но дрожь в грудной клетке не пропадала. Это так же мог быть кто-то из людей, которые совершили на нас нападение. А в таком случает дела будут обстоять сложным образом.
Отставляю все мысли и рассуждения в сторону, продолжая украдкой приближаться к источнику шума и движения. Иногда то, что творится в голове, только мешает и делает ситуацию хуже, чем та могла бы быть.
Глаза понемногу привыкли к темноте, поэтому контуры деревьев и растений стали более очерченными. Прячусь за широким стволом, высунув лишь голову, когда шерудящий в кустах
незнакомец оказывается в метре от меня. Глубоко выдыхаю и резко выскакиваю из-за своего укрытия, наставив на куст пистолет.
Но плечи мои огорченно опускаются, а в глазах
меркнет огонек надежды, когда вижу не кого-то из нашей группы, а обычного мертвеца. Ниже пояса его конечности оторваны, и он ползет по траве, двигаясь с помощью рук. Гортанный глухой рык вырывается из разодранной глотки, и живой труп тянет руки ко мне.
Облизываю губы, пряча пистолет и вынимая из-за пояса нож. Незачем создавать шум и усложнять себе жизнь. Наклоняюсь над "ползучим", ведь ходячим его не назовешь, и вгоняю лезвие холодного оружия в гнилую черепушку. Хрипы прекращаются, и тело мертвеца безжизненно падает на мягкий грунт. Обтираю испачканное лезвие о его порванную рубашку и прячу оружие обратно за пояс.
Внимательно озираюсь по сторонам, возвращаясь к деревянной хижине. Поднявшись на обрушенный столб дерева, беру в руки ведро и наклоняюсь к воде. Правда, полное набрать не удается, ведь для этого нужно наклониться ещё ниже, а я не горю желанием грохнуться в реку. Да и ручка ведра хлипкая, не хочется её оторвать.
Вынимаю пластиковую емкость на поверхность и отношу её ближе к порогу. Чтобы не пачкать набранное, спускаюсь обратно к берегу. Опускаю руки в холодную воду, смывая с кожи землю, которая тут же оставляет в жидкости грязные разводы. Следом набираю немного в ладони и умываю лицо, чувствуя, как щипают щеки. Как же хочется нормально искупаться, чтобы почувствовать у себя на коже эту свежую чистоту.
Стряхиваю остатки воды с рук, что каплями тут же разлетается во все стороны. Глаза очередной раз оббегают противоположный берег и деревья, что находятся за спиной. Не улавливаю ни единого движения, но по спине всё равно пробегает неприятный холодок.
Вода в ведре бултыхается во все стороны, когда я несу его в сторону кухни. Опускаю на пол около стола, и только когда выпрямляюсь в спине замечаю консервную банку и вилку,
которые находятся по центру столешницы. Могу хорошо их разглядеть, так как свет лампы из гостиной комнаты попадает и сюда.
Решаю не сопротивляться, когда живот издает голодное урчание. Беру жестянку в руки, ощутив, как металлический холод обжигает пальцы, и тяну петельку на крышке вверх. Уставший вздох срывается с уст, когда вижу персики.
За время утраченной цивилизации наелась столько консервированных персиков, что потеряла счет. Но в данном положении нет выбора и поэтому смирно иду к шкафчику за тарелкой.
Хочу отложить половину банки, так как нужно экономить, к тому же я здесь не одна. Поднимаю глаза, коротко глянув на арбалетчика, который всё так же сидит на диване, затачивая, наверняка, и так уже острый нож. Не знаю, что будет дальше, на долго ли мы здесь одни, сможем ли мы отыскать группу, но убежать и остаться одной почему-то больше не кажется мне лучшей идеей. Особенно, когда больше нет припасов, которые спасали мне жизнь много раз.
Вываливаю половину банки в чистую тарелку, беру в руки вилку, опускаюсь на пол, опираясь спиной о брусья стены, и принимаюсь за свою трапезу. Чувствую себя гораздо лучше после еды. Хотя усталость и сонливость совсем не прошли.
Не беру свечу, когда иду обратно к спальне. Расположение коридора и мебели приблизительно запомнилось, а поэтому можно пойти на ощупь и не тратить даром свечу.
Дверцы шкафчика всё так же открыты, а леденящий кожу ветер скользит по рукам, вызывая дрожь во всем теле. В темноте ладонями нахожу мягкую ткань футболки и стаскиваю её с хлипких плечиков. Оглядываюсь на распахнутую дверь, остерегаясь того, что кто-то может войти в неё, хотя знаю, что этого не произойдет.
Цепляю пальцами свою старую и грязную футболку за края, после чего рывком стаскиваю её через голову. Расправляю плечи, уже совершенно не ощущая боли в лопатках. раны давно зажили и больше не дарят мне двояких ощущений.
Пускай я и быстро привыкаю ко всякой боли и терплю её, она всё же мешает и двигаться, и обращаться с оружием. Хотела бы надеяться, что в ближайшее время больше не заработаю никаких травм, но лишь тихо усмехаюсь сама над собой.
Раны и шрамы теперь и есть часть моего тела.
Поспешно натягиваю чистую футболку, так как сквозной ветер продолжает вызывать мурашки на коже. Слабо выдыхаю, на мгновение замерев на месте и томным взглядом уставившись на темноту под своими ногами.
Футболка мужская и свободная, мне удобно в такой. Но она так же и длинная, так что придется обрезать, но сейчас совершенно нету ни сил, ни желания этого делать. Поэтому просто заправляю её в джинсы, таким образом открывая доступ к пистолету и ножу.
Бросаю последний взгляд на маленькую комнатушку, в которой даже нет кровати и возвращаюсь в гостиную. На ватных ногах плетусь к креслу, на котором оставила свое оружие. Убираю его и сумку с патронами на маленький столик рядом, после чего опускаюсь на пружинистую сидушку.
Ощупываю рукоять пистолета и ножа, несмотря на то, что знаю о их наличии. Не смогу уснуть, не убедившись в своей защите и безопасности. Со спинки кресла снимаю клетчатый плед, который натягиваю на себя до самого подбородка. Значительно расслабляюсь, ощущая тепло, что распространяется по телу.
Дэрил, что всё это время водит бруском по, наверняка, и так уже заточенному лезвию ножа, теперь устало опускает руки к коленям. Устремляет взгляд к темному дереву на полу, уйдя глубоко в свои мысли. Теперь в помещении виснет полнейшая тишина, давящая на барабанные перепонки. Хочется подать хоть малейший звук, чтобы нарушить её, ведь находиться под этим давлением хочется в последнюю очередь.
Хочу поинтересоваться, какие же у арбалетчика идеи по поводу наших дальнейших действий (если он, конечно, не решил сбежать от меня ночью во время моего сна), но не могу заставить себя открыть рот и произнести хоть слово. А стоит ли?
Становиться всё тяжелее держать глаза открытыми. Вяло моргаю, переведя глаза на руки мужчины, в которых он уже битые пять минут вертит холодное оружие. Интересно, он вообще когда-то спит? Постоянно сидит и охраняет сон остальной группы, не позволяя самому себе подобающе отдохнуть.
А я готова вот так спокойно закрыть глаза и погрузиться в мир снов, доверив свой покой практически чужому человеку. Человеку, о котором не знаю совершенно ничего. Но тем не менее, нахожусь с ним в одной комнате на расстоянии трех метров. И кто знает, какими были бы наши жизни сейчас, не перевернись мир с ног на голову. Я ездила бы по стране, занимаясь реставрацией и восстановлением архитектурных памятников разных городов, жила бы в просторной студии и пила бы по утрам зеленый чай, стоя у окна во всю стену, и наблюдала бы за просыпающимся городом. А он.. Я даже не знаю, кем был бы Диксон. Строителем, дальнобойщиком, байкером, охотником. Кто знает. Сложно сказать о прошлом человека, не зная его в настоящем.
Но вот мы здесь. В одинокой заброшенной хижине в лесу, почти утратив надежду на свое спасение и на поиски группы.
Вместо того, чтобы мастерски владеть кистью, вымоченной в масляной краске, или мастерком, я перезаряжаю пистолеты, винтовки и размахиваю мачете.
Кто же знал, что всё, что мы имели и к чему стремились, превратится в прах? Остается только смести с себя пылинки прошлой жизни и пытаться существовать в жестоком и диком настоящем. Ведь мир изменился теперь навсегда. В один момент земля ушла из-под ног и поэтому уже не важно, кем ты был до этого. Сейчас мы все совсем другие.
-Что стало с твоей группой? - вопрос, неожиданно разрезавший повисшую тишину. Не сразу понимаю, что он был адресован мне и долго не осознаю его смысл. Одурманенный сонным состоянием мозг и вовсе был готов отключиться.
Брови хмурятся, создавая складочки на переносице, когда поднимаю вопросительный взгляд на мужчину. Лицо его слабо освещено пламенем керосиновой лампы, тенью практически
скрывая глаза арбалетчика. Но я почему-то уверенна, что те пристально наблюдают за мной.
Что стало с моей группой? По какой-то причине этот вопрос вызывает у меня столько злости и возмущения, но вместо того, чтобы выплеснуть все эмоции на своего собеседника, я лишь недовольно сжимаю губы, переворачиваясь на другой бок и повыше натягиваю одеяло.
Не хочу давать ответ, но продолжаю чувствовать на себя взгляд Дэрила, а от того не могу спокойно лежать на месте, а тем более уснуть. Не поднимаю глаз, чтобы посмотреть в ответ, так как не выдерживаю пересечения взглядов. Смотреть людям в глаза всегда удавалось мне с трудом.
Закусываю внутреннюю стенку щеки, плотно сжав кулаки под пледом. Пускай старая группа и была мне привычной и надежной, но по настоящему ценным в ней был только один человек. А мысли и воспоминания о нем вынуждают глаза жечь, а противную горечь подступать к горлу. Ведь его больше нет.
-Они мертвы, - короткий ответ ровным тоном, после которого закрываю глаза на теперь уже нахмуренном лице. Ничего больше не тревожит тишину. И последующий вопрос от парня тоже не следует, что позволяет мне дышать спокойно.
Медленно проваливаюсь в сон, с каждым ударом сердца всё дальше и дальше отдаляясь от реальности. Шаркающий звук заточки ножа возобновляется, но также становится для меня всё тише и тише, пока окончательно не кану в темноту.
Хотя желание закрывать глаза и погружаться в сон пропало совсем, ведь знаю, что стоит мне только потревожить старые воспоминания, они явятся ко мне во сне. И я уверенна в том, что так оно и случится.
Комментарий к Chapter 16.
Доброго времени суток, мои дороги! Бету, кстати, благодарю за проверку)
Хочу представить вашему вниманию ролик к данной работе - https://www.youtube.com/watch?v=tLPkGvslE3c
Предупреждаю, что я в этом деле не мастер (а если точнее: полный ноль), но при наличии желания, упорства и стараний можно чего-то добиться. В видео внешность героини немного не та и не до конца меня устраивает, но лучшего варианта было не найти. Не знаю, с какого перепуга ко мне пришла идея сотворить что-то подобное, если честно :)
В любом случае, приятного просмотра с:
========== Chapter 17. ==========
Только глупец же продолжит ждать того дня,
когда всё изменится.
***
Сильный ветер воет, со свистом проносится сквозь щели между высокими зданиями мертвого города. Буйными порывами он гоняет по дорогам сорванные с деревьев листья и клубьями
разносит по воздуху пыль, вынуждая щурить глаза, ведь те жутко слезятся.
Четверо людей пробрались в помещение на первом этаже многоэтажки, которое оказался продовольственным магазином. Трое парней ходят с места на место и собирают с полок
оставшиеся консервы и банки, которые будут пригодны для дальнейшего употребления. Все заняты работой, кроме темноволосой девушки.
Она стоит у окна, устало опустив мачете вниз, и с тлеющим блеском в глазах наблюдает за пустынной улицей, по которой бредут редкие ходячие. Прошла неделя с тех пор, как они потеряли Маркуса.
