Текст книги "Вампиры (сборник) (СИ)"

Автор книги: Gierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

В стазис-капсуле, куда Император отправился после получения короны и благословения совета Высших, он был беспомощен. Безопасность Его Величества осуществлял лично совет, охрана дворца и, по традиции, младшие. Однако младших у нового Императора почти не было. Один только Элджерон, маленький вампир, обращенный в детском возрасте. Существо-загадка.

Гильермо не понимал, по какой нелепой ошибке все это опустилось до ИСБ, не представлял себе, что может поделать в заговоре, который организован против одного из самых могущественных вампиров Империи, но ему отдали приказ, и он знал, что следует делать с приказами.

Рука машинально опустилась на кортик.

– Прорвемся, – сказал он самому себе. Пальцы чувствовали шероховатости кожаных ножен. – Еще и повысят.

Система показывала Гильермо крупным планом портрет генерала Бергштейна. Лицо аристократа: длинные светлые волосы, выразительные глаза, изящный рот, идеально очерченная линия скул и волевой подбородок. Такие не приходят служить по контракту, таких выискивают на задворках Империи самые сильные кланы аристократов. За Бергштейном стоит какая-то семья. Гильермо надеялся, что у этой семьи достаточно влияния для того, чтобы остановить покушение на второе лицо Империи.

***

Бергштейн оказался настоящим засранцем. На Гильермо он посмотрел мельком, искоса и даже не удостоил кивком – продолжил отдавать приказы выстроившимся в шеренгу офицерам. Говорил быстро, коротко, отправляя их одного за другим по делам. Гильермо так и не успел вникнуть в суть происходящего. Ждал несколько минут, чуть не начал переминаться с ноги на ногу, словно какой-нибудь подросток смертный. Гордость терзала, но куда сильней был страх, и он пересиливал желание выскочить с громким приветствием и привлечь внимание.

– Лейтенант? – уточнил Бергштейн, когда его подчиненные выбежали из кабинета, один за другим. Гильермо кивнул и добавил вежливое приветствие. – Пойдете со мной, у нас сегодня плотный график. Вы успели поесть?

Гильермо ответил, что успел, и это было правдой, но Бергштейн достал из внутреннего кармана кителя свою фляжку и протянул лейтенанту.

– Пейте, дел по горло, не хватало, чтоб у вас потекли слюни на людях.

Проглотив обидную фразу, Гильермо сделал небольшой глоток. Кровь была свежей, донор был здоров, и вечного привкуса химикатов молодой вампир уловить не смог. То ли не было, то ли слишком слабо развились рецепторы. Казалось, что кровь эта вытекла из жертвы секунду назад. Гильермо ни разу не пил кровь «из горла», как шутливо называли это аристократы. Должность лейтенанта не предполагала права на Охоту. Довольствуйся пайком и будь полезен Империи.

– Пейте всё, – Бергштейн внимательно следил за новым подчиненным. Под генеральским взглядом Гильермо выпил всю фляжку и долго распинался в благодарностях.

Неплохое начало, но страха смерти даже самая вкусная кровь победить не в силах. Когда ты уже победил смерть один раз – это слишком сильное испытание.

Бергштейн взял с собой пару рядовых для сопровождения, уселся в личный планер и вместе с молодым лейтенантом отправился выполнять пункты своего плотного графика. Первым делом они направились в филиал ИСБ, что немало удивило Гильермо.

– Разговаривать буду я, – сообщил Бергштейн. – Ваша задача наблюдать. Если сможете подметить что-то интересное – расскажете. Все остальное я беру на себя.

Судьба играла с Гильермо по своим непонятным правилам. Часом раньше он считал, что теперь ответственность за жизнь целиком ложится на его плечи, а теперь выходило, что Бергштейн взял дело в оборот и не собирался делиться деталями с лейтенантом.

– Позвольте узнать… – Гильермо предпринял единственную попытку в планере, но аристократ перебил его достаточно жестко. Велел знать свое место. Лейтенант подумал, что место его теперь в гробу или урне для праха. Но шутить на эту тему не решился.

Здание филиала было современным, и Гильермо никогда не бывал в этой части Столицы. Они прошли через коридоры, провожаемые вытянувшимися по струнке офицерами. Гильермо еще не видел, чтобы кто-нибудь отдавал ему честь с таким рвением. Было забавно посмотреть на изнанку Империи перед смертью.

– Разговор, который вы услышите, лейтенант, вам придется забыть, – сообщил Бергштейн, когда они спускались на лифте в подземные этажи филиала. – Можете упомянуть о том, что мы были в ИСБ, но без деталей.

– У меня приказ отчитываться перед майором Вайзманом, сэр, – вежливо возразил Гильермо.

– Считайте, что я отменил этот приказ, – Бергштейн посмотрел строго и почти зло. Лейтенант почувствовал, что «мешается под ногами». – Отвертеться от представителя ИСБ у меня не вышло, но если мы поймем друг друга, недоразумений не случится.

Гильермо кивнул неопределенно. Не рассказывать Вайзману о разговоре? Зачем же тогда вообще брать с собой свидетеля?

– Не будьте дураком, Фрейдмен, – нахмурился аристократ. – Мне необходимо действовать с санкции ИСБ. Вы – мой пропуск. Я хочу спасти Элджерона не меньше вашего, поэтому прекратите так смотреть на меня. С вами все будет в порядке, а если ухитритесь помочь – подам прошение об улучшении вашего… хм, материального положения. Это понятно?

Гильермо это понятно не было. Он привык к четкой системе чиновников и военных «контрактников». Намеки и оговорки остались за пределами его мира. Гильермо точно знал, за что несет ответственность, что произойдет в случае нарушения субординации. Всегда представлял себе, какой отдел занимается конкретным сегментом дел, всегда понимал, к кому обратиться с вопросами. Бергштейн, вероятно, существовал в другом мире. В мире аристократии, которая никогда не говорила прямо.

Они вышли на последнем этаже. Гильермо успел устать. В коридоре было жарко. Ядро планеты, вероятно, находилось совсем рядом. Система вентиляции шумела так сильно, что у лейтенанта разболелась голова. Бергштейн оставил рядовых у лифта и пошел дальше в сопровождении Гильермо. Двери по обе стороны коридора охранялись автоматической системой. В помещении не было ни души.

Бергштейн выбрал одну из дверей, набрал комбинацию, приложил палец к панели проверки ДНК, дождался сканирования сетчатки и назвал свое имя. Система пропустила их дальше.

– Я буду говорить с заключенным, – зачем-то сказал аристократ. – Он находится здесь за серьезный проступок, но в остальном это надежный человек. Он может помочь нам. Постарайтесь не выводить его из себя, Фрейдмен.

Гильермо хмуро кивнул. Пятьдесят лет в Академии, десять лет в ИСБ, а его основное задание – не вывести из себя заключенного. Чудесное начало.

Пройти в камеру было еще сложней. Система проверяла Бергштейна несколько раз, затем уточнила, кого привел с собой аристократ. После они ждали одобрения центрального сервера. И, наконец, створки открылись, пропустив их в небольшую комнату для посетителей. Здесь стояла пара металлических лавок и столик, а прямо напротив входа была стена сплошного стекла высокой прочности. По ту сторону, свернувшись на полу возле стены, лежал вампир. Когти отросли так, что сомнений в его расовой принадлежности не оставалось. Заключенный неподвижно лежал несколько секунд, а затем Гильермо увидел его стоящим возле стекла. Момент – он лежит у стены, момент – стоит у стекла. Молодой вампир не мог заметить даже намек на движение, все произошло мгновенно.

– Рэйли! – радостно крикнул заключенный, обращаясь к Бергштейну.

– Николас, – генерал улыбнулся.

Гильермо понял, что эти двое хорошо знают друг друга, и невольно почувствовал себя лишним.

– До меня дошли невеселые слухи, – выпалил Николас, горячо и быстро. Иногда Гильермо замечал такое за древними вампирами. Им словно было невероятно сложно существовать в ритме, привычном для других. Они выпадали из времени во всех смыслах. Николас, располагая койкой, металлической раковиной и полинявшим ковром, не мог поддерживать себя в форме, поэтому выглядел отталкивающе, но его внимательные, неподвижные глаза притягивали. Николас когда-то был красив и мог стать красив снова, из чего Гильермо заключил, что знакомый Бергштейна, вероятно, тоже аристократ. Аристократ за решеткой – должно быть, его проступок был поистине чудовищным.

– Слухи верные, – кивнул генерал. – Расскажи, что еще ты слышал.

– Разное, – Николас положил голову на плечо, вывернув шею неестественным для смертного образом. Он был настоящим вампиром из страшных человеческих сказок. В нем было больше жути, чем в серийных убийцах из отчетов ИСБ, хотя он просто стоял по другую сторону стекла от Гильермо и смотрел. – Я слышал, что птенчика хотят убить. Слышал, что это произойдет скоро.

– Ты слышал, кто? – напрямик спросил Бергштейн.

Николас перевел взгляд на Гильермо и долго молчал, разглядывая детали одежды, задержавшись взглядом на кортике, качая головой из стороны в сторону.

– Итан учил тебя, мальчик? – заключенный обратился к Гильермо.

Вспомнив, о чем просил в лифте Бергштейн, Гильермо осторожно кивнул.

– Выйди из комнатки, мальчик, – прошептал Николас. – Поживи еще немножко.

Гильермо покосился на своего спутника – генерал коротко кивнул. Лейтенант вышел и остановился перед дверью, чувствуя себя лишней деталью механизма. Он словно отработал положенный срок, а теперь его нужно было заменить. Система заботилась о том, чтобы в ее организме были только пригодные детали. И Гильермо по какой-то причине отбраковали.

– Тебе на хвост сели федералы, – усмехнулся Николас, – какой позор.

– Ты сидишь в клетке, – в ответ усмехнулся Бергштейн. – Вот где настоящий позор.

– Я не буду делать то, что тебе нужно, Рэйли. Даже по старой памяти. Ты пришел сюда зря.

– Я могу найти других. Но я думал помочь старому другу.

– Помочь? Он никогда не простит тебе. Не простит никому из вас.

– Давно ты отрекся от старшего, Николас? Давно забыл это чувство? Тебе не стыдно?

– Две эпохи в клетке? – Николас отступил от стекла и отвернулся. – Считаешь, я могу думать о чем-то еще?

– Он бы хотел этого. Он бы хотел…

– Нет. Он никогда не сделал бы такого со своим младшим.

– Как знаешь, Ник. Я надеялся, что ты поймешь меня.

– Я понимаю, Рэйли. Просто не могу помочь.

Бергштейн вышел хмурым, и Гильермо не стал его ни о чем спрашивать. Они прошли к лифту и поднялись в холл филиала молча. Генерал был погружен в свои мысли, а Гильермо гадал, сколько еще заключенных увидит сегодня.

***

В планере Бергштейн смилостивился и рассказал лейтенанту немного полезной информации. Гильермо не представлял себе, как эти сведения помогут делу, но покорно слушал. Встреча с таинственным заключенным ИСБ подействовала на него сильней фляжки с настоящей кровью.

– Николас находится там уже много веков. Вампиры его возраста неплохо владеют магией крови, и при желании Николас может подслушивать мысли существ, в которых течет его кровь. Таких при его возрасте много. Кроме того, он лично заинтересован в безопасности Элджерона. У меня не хватит полномочий выпустить его из клетки, но я надеялся, что он поможет нам информацией.

Гильермо не верил своим ушам. Он помнил, сколько раз пил кровь из бутылки, не задумываясь о том, что делает. Помнил, что в некоторых случаях кровь давали ему старшие офицеры. Несколько раз кровь ему давал Итан. Если подумать об этом в разрезе сказанного, выходит, что он, Гильермо, ходячий спутник для древних вампиров. Лейтенанта передернуло. Представление, в котором он был марионеткой, становилось все меньше похоже на реальность, к которой Гильермо привык.

– Теперь мы поговорим с другим древним вампиром. Постарайся сохранять хладнокровие, – объяснил Бергштейн, когда планер остановился на площадке возле частного дома. Немыслимая роскошь по столичным меркам.

Гильермо выпрыгнул из транспортника и осмотрелся. Кроме площадки для планеров на территории особняка был небольшой сад и пара непонятного назначения пристроек. Сверху особняк защищал надежный кинетический купол. Возле главного входа, заброшенного, занесенного листвой, стоял вампир. Он заметил Бергштейна и пару сопровождающих, махнул им рукой и пошел в дом, оставив дверь открытой. Бергштейн, как и в первый раз, приказал рядовым оставаться у транспортника.

Дом выглядел заброшенно и жалко. Гильермо никогда в жизни не бывал в домах столичной аристократии. Все вокруг было выполнено из натуральных материалов. Настоящий камень, кожа, цветы, шерсть, меха, драгоценные камни. Такая отделка стоила баснословных денег, но все покрывал толстый слой пыли, а мебель местами была разрушена, словно здесь устраивали обыск наименее квалифицированные сотрудники ИСБ.

– Ордер у вас, конечно же, есть? – крикнул хозяин дома из соседней комнаты. Они прошли дальше и увидели, что он сидит в кресле возле окна, выходящего в сад. В этой комнате был все тот же непонятный беспорядок.

– Нет, мы по другому поводу, – ответил Бергштейн.

Гильермо, наконец, смог рассмотреть вампира. Он ничуть не удивился длинным белым волосам, прямой осанке и внимательному взгляду – аристократы были его главным аттракционом сегодня. В отличие от Николаса этот вампир выглядел здоровым, хотя его цвет лица говорил о плохой диете. На фоне богатого убранства видеть такое было странно. Гильермо тратил большую часть денег на кровь лучшего качества, и для него приоритеты аристократа казались блажью.

– Информация? – будничным тоном спросил хозяин дома. – Вон, там бар, угощайтесь сами. У меня нет прислуги.

Бергштейн отказался и представил себя и Гильермо. Вампир вежливо кивнул:

– Дориан, – усмехнулся он и добавил: – Хотя вам это должно быть уже известно.

– Ответьте на несколько вопросов.

– Конечно, – Дориан указал жестом на просторный диван. В отличие от других предметов он не был устелен пылью. Возможно, усилиями хозяина, а, возможно, усилиями его частых гостей.

– Расскажите, известно ли вам что-то о готовящемся покушении на кого-либо из аристократов Империи? – осторожно спросил Бергштейн и принял предложение сесть на диван. Гильермо присоединился к нему. Чувствовать гостеприимство одинокого аристократа было непривычно. Бергштейн относился к лейтенанту, как к грязи, Николас пытался запугать, а Дориан, вероятно, использовал этикет, как универсальную маску.

– Нет, ничего подобного мне неизвестно. Я нахожусь под строгим надзором и мне запрещено покидать поместье.

Дориан говорил буднично, и за его словами нельзя было услышать ни горечь, ни сожаление, ни тень иронии. Только тонны вежливости. Гильермо поразила чужая выдержка.

– Мне известно, что вы практиковали в прошлом магию крови, – начал с другого конца Бергштейн, и Гильермо понял, куда тот клонит. Гость, впрочем, никак не отреагировал.

– Это правда. В личном деле ИСБ есть запись об этом. В прошлом многие аристократы моего возраста практиковали магию крови.

– У вас остался доступ к другим вампирам? – напрямик спросил Бергштейн.

– Остался, – кивнул Дориан.

Гильермо почти видел искры, которые высекал напор генерала, сталкиваясь с чужой выдержкой.

– Вы использовали этот доступ в последние месяцы?

– Нет.

Спокойный, уверенный ответ.

– Мои полномочия позволяют мне использовать магию, Дориан, – нахмурился Бергштейн.

– Разумеется, генерал. Благодарю, что вы заранее информировали меня об этом.

Лейтенант наблюдал за фехтованием, которое устроили у него на виду, и понял, что вежливость может быть оружием посильней того же кортика.

– Я повторю свой вопрос. Известно ли вам о готовящемся покушении на одного из аристократов Империи?

– Нет, генерал Бергштейн, я абсолютно уверен в том, что у меня нет информации о том, что кому-то из аристократов Империи, за исключением меня самого, угрожает опасность.

Ответ Дориана заставил Гильермо улыбнуться. Шах и мат. Единственное покушение, которое можно обсуждать теперь – это угроза генерала. «Мои полномочия позволяют мне использовать магию», – фраза, которую можно использовать как обвинение в суде Высших. С последующей публичной смертной казнью. При умелом адвокате, разумеется, с хорошими связями, но Гильермо был уверен, что такие связи и средства на адвоката у Дориана имеются.

Бергштейн резко вскочил с дивана, разом растеряв свое показное хладнокровие.

– Я абсолютно уверен, что такая информация у вас есть.

– Возможно, генерал, – тихо ответил Дориан, – у меня есть какая-то информация, но я в силу отсутствия иных сведений не могу считать ее представляющей реальную угрозу. Может быть, вы объясните мне больше о вопросе, который задаете?

Гильермо готов был расхохотаться в голос.

– Дориан, я настоятельно не рекомендую вам шутить в моем присутствии.

– Генерал, я просто отвечаю на ваши вопросы. Вы объяснили мне, что имеете право применить силу в случае моего сопротивления. Мне понятно, что вы можете выбить из меня сведения. Но я хотел бы рассказать вам то, что знаю, по собственной воле. Мое сотрудничество с ИСБ занесено во много протоколов, и за последние десять лет я помог раскрыть несколько тысяч дел, поэтому, пожалуйста, генерал, сядьте и объясните еще раз, что вы хотите узнать?

Гильермо зажал рот ладонью, мечтая, чтобы со стороны это выглядело нервно. Если Бергштейн решит, что лейтенант публично потешался над ним…

– У меня есть сведения о том, что второму лицу Империи грозит смертельная опасность, – сдался Бергштейн и сел на диван. Дориан, заключенный в своем разрушенном поместье, ухитрился поставить на место выскочку-генерала, даже не повысив голоса. Гильермо решил разузнать о загадочном аристократе как можно больше при первом удобном случае. – Я хочу, чтобы вы рассказали мне о слухах, которые доступны вам благодаря магии крови.

– Я не обращался к связи крови с тех пор, как совет Высших запретил мне делать это, – Дориан посмотрел на своего гостя с жалостью, чудно наклонив голову. Это было похоже на жест Николаса. Он разглядывал существо, которое находилось в тысячах лет от него.

– Тем не менее вы помогали раскрывать дела, – рявкнул Бергштейн. Его лицо искажала гримаса злости, и он, казалось, вовсе забыл о свидетеле своего неожиданного позора, потому что смотрел только на Дориана.

– Действительно, вы очень внимательны, генерал, – кивнул хозяин дома. – Следователи ИСБ приходили ко мне за помощью, вводили в курс дела, и я анализировал информацию, используя ту память о фамилиях аристократов, которая доступна мне в силу моего опыта. Благодаря этим данным и моему образованию я помогал им прийти к нужным выводам.

Гильермо отчетливо расслышал скрежет зубов.

– Дориан, вы были младшим Его Величества.

Гильермо дернулся на диване, его глаза округлились от ужаса и восхищения.

– Мне это известно, генерал.

– Вы не могли отказаться от магии крови!

– Генерал, за моими действиями следит совет Высших, решение которых я нахожу унизительным, но подчиняюсь беспрекословно, как и надлежит преданному гражданину Империи. Если вы хотите обвинить меня в государственной измене и проверить мой дом на наличие запрещенных предметов, я могу…

– Перестань! – Бергштейн снова вскочил на ноги. – Прекрати делать вид, что не знаешь, будто мальчишку, который увел у тебя из под носа глоток Его крови, такие как ты…

– Генерал, – Дориан впервые повысил голос, оборвав тираду Бергштейна, – вы пришли в мой дом и оскорбляете младшего Его Величества, надеясь на мою помощь? Его выбор священен, и я не потерплю таких слов в своем присутствии. Совет запретил мне использовать магию крови, но я могу убить вас без помощи магии, при вашем возрасте это не составит большого труда. Если вам нечего больше спросить и если вы не хотите перейти к использованию силы, я советую вам покинуть мой дом и ожидать приглашения к трибуналу Совета.

Бергштейн замер, с его лица сползала гримаса гнева. Он был напуган и, кажется, окончательно забыл о Гильермо.

– Я нахожусь здесь с санкции…

– Убирайтесь, генерал, – повторил Дориан, – вы оскорбили Элджерона и пытались обвинить меня в государственной измене неоднократно. Нам больше не о чем говорить.

– Ведь он тебя предал, – прошептал Бергштейн. – Он предал тебя и сотню других Высших. Вы должны были оказаться на месте Элджерона. Вы должны были…

Гильермо ждал, что Дориан поднимется с места и ударит генерала, но хозяин дома просто закрыл глаза. Он молча слушал то, что говорил Бергштейн, но никак на это не реагировал.

– Вы должны были встать на его место. Корвин должен был… Как ты можешь так просто смотреть на это и ничего не делать. Половина Столицы желает его смерти! Неужели тебе все равно?

Дориан молчал, и, наконец, Бергштейн понял – тот не произнесет больше ни слова. Пытки и угрозы не помогут. Генерал встал со своего места и пошел к выходу, а Гильермо, как завороженный, сидел и смотрел перед собой, прямо на фигуру замершего в медитации вампира. Бергштейн шумно хлопнул дверью.

– Тебе грозит большая опасность, мальчик, – сказал Дориан, резко открыв глаза. Взгляд его был пронзителен, и Гильермо удивился, как без использования магии крови вампир мог добиться подобного эффекта. Все его тело словно окаменело под взглядом ярко-алых глаз. – Бергштейн обязан отчитываться своему руководству. Он играет грубо и неумело, поэтому пустит в расход всех, кто окажется у него на пути. Найди себе покровителя. Тебе понадобится защита, когда все закончится.

Гильермо не знал, что ответить. Он впервые видел кого-то из императорской семьи. Возраст вампира перед ним был, вероятно, астрономическим. Сотни тысяч лет, больше? Гильермо не понимал, что двигало такими существами. Сам он мечтал о карьере и, возможно, славе, но Дориан жил в обшарпанном особняке, и никто давно не слышал о нем. Ему было запрещено даже связываться с другими вампирами. Он бы заперт здесь. Сколько? Неужели со дня Коронации? Пять сотен лет в таком убогом месте?

– Не жалей меня, мальчик, – улыбнулся Дориан, и его улыбка показалась лейтенанту искренней. – Позаботься лучше о себе. Тебе не удастся спасти Элджерона. Попытайся хотя бы спасти самого себя.

– Так вы…

Дориан приложил палец к губам и кивнул на выход, а Гильермо по дороге думал о том, что Бергштейн своим визитом дал древнему вампиру достаточно информации для того, чтобы тот понял о покушении на младшего Императора.

Генерал ждал в планере, хмурый и сосредоточенный.

– Он сказал тебе что-нибудь?

– Что мне скоро крышка, – честно ответил Гильермо. Бергштейн посмотрел на него, отвернулся и велел пилоту лететь в следующий пункт назначения.

3. ЗАПИСКА

Гилхард ждал гостя, нетерпеливо перебирая в руке четки. Фокус заключался в том, чтобы создавать ровный для человеческого уха шум. Шелест, похожий на тот, что доносится из осеннего леса. Кусочки нефрита ударяли друг о друга так быстро, что звуковая волна искажалась, и восприятие сторонних слушателей должно было уловить нечто совершенно иное. Шуршание пакета, легкий металлический треск – что угодно. Гилхард машинально тренировался таким образом, как только выдавалась свободная минутка.

Гость опаздывал, и это раздражало – Гилхард постоянно перемещался с планеты на планету, а вынужденная задержка могла быть опасна. Секундная стрелка немилосердно бежала по кругу, он успевал перебрать четки дважды, дожидаясь, когда указатель передвинется на одно деление. Ждать было тяжело, он давно ничего не ждал, и внезапная надежда казалась слишком эфемерной.

Наконец, дверь распахнулась. Резко, и Гилхард с надеждой обернулся. Один удар нефритовой костяшки – и гость уже стоит перед ним. Улыбка, впервые за долгие годы, расплылась на лице древнего.

– Я думал, это ловушка, – признался Гилхард.

– Рад тебя видеть, Гил.

Они обнялись, позволив себе две полных секунды. По удару сердца на каждого.

– Времени мало, – гость достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Гилхарду, – возьми, там координаты. У меня почти не осталось сил.

– Надеюсь, мы увидимся, – прошептал Гилхард, продолжая прижимать к себе тело, растекающееся из его рук потоками крови.

– Я тоже, – прохрипел умирающий.

Гилхард посмотрел на разбросанную одежду, на лужу крови и остатки костей, которые медленно преображались в ту же алую субстанцию. Он смотрел с жалостью и благодарностью. Записка перекочевала в карман брюк.

Магия крови позволяла использовать чужое тело, но отнимала у принимающей стороны уйму сил. Буквально высасывала жизнь. Кому-то не повезло однажды выпить крови высшего и теперь он поплатился за свою беспечность. Гилхарду не было жаль случайную жертву, он беспокоился о том, что в миллиардах световых лет от него другой вампир корчится от боли – неизменного спутника магии крови. Ему пришлось написать записку, добраться до Гилхарда, и все это отняло несколько дней. Несколько дней работы на расстоянии. Выматывающий, чудовищно болезненный опыт. Гилхард не пожелал бы подобного даже врагу.

Он осторожно прикрыл за собой дверь и побежал в космопорт – загружать полученные данные. Стрелка на часах передвинулась еще на одно деление. Время играло против него, но если бежать очень быстро – еще можно успеть.

4. ЭЛДЖЕРОН

Сиятельный Корвин был лучшим из них.

Дориан бродил по дому, и эта мысль не давала ему покоя. Сиятельный Корвин мог сказать Ему, что Он не прав. Мог спасти положение, когда ни одному из них не хватало решимости. Сиятельный Корвин был единственным, о ком все они без тени зависти говорили: «Он второй в Империи».

Весть о том, что младшему Сиятельного грозит опасность, поразила Дориана сильней, чем он решил в самом начале. Когда сноб Бергштейн и его напуганный молодой спутник ушли, Дориан долго стоял возле окна, разглядывая сад, который они засаживали несколько эпох назад вместе с юным Императором. Было тяжело, они ничего не понимали в растениях, но уже тогда Император был упорным. Они справились за пару дней, а потом ждали результатов, лежа в гостиной, изучая друг друга, книги, приглашая вампиров и смертных. Заводили полезные знакомства. Дориан мог похвастаться тем, что знал Императора хорошо, но Корвин…

Корвин был частью Императора.

Они думали, Корвин станет следующим Императором. Но Корвин не мог. Говорили, что они с Ним одногодки. Немыслимое и невероятное совпадение. В мире, где даже совпадение на сотню лет – редкость среди аристократов.

Дориан помнил, что произошло с Корвином. Помнил день, когда Он выносил приговор. Помнил слезы младших Сиятельного, их мольбу и позорное, отвратительное в своем вероломстве изгнание. Наследник поступил по-варварски, выгнал древних существ, власть которых распространялась на весь Центральный Сектор.

– Почему? За что?

Они не могли понять. Император превратился в статую, и несколько дней совет Высших не видел его. В личных покоях происходило что-то важное, но никто из Высших не имел туда доступа.

Дориан считал, что Корвин в своей настойчивости перешел некую грань. Он так и не решился задать Ему прямой вопрос. Все они забыли Корвина, вырвали страницы с ним из своей памяти, делая вид, будто ничего не произошло.

И тогда появился Элджерон.

Мальчик с длинными антрацитовыми волосами. Удивительно хрупкий, изломанный и прекрасный в своем отличии от них. Он был напуган и вел себя живо, естественно. Дориан полюбил Элджерона и почтительно называл его Феей по странной просьбе юного вампира. Они никогда не оставались наедине, но Дориану казалось, что Элджерон успел перенять у Корвина его величие.

– Вы так похожи на него, милорд, – вежливо заметил Дориан во время очередного приема во дворце. – Думаю, он мог бы гордиться вами.

Элджерон растерял все свое спокойствие, подобрался и стал похож на маленького ежонка. Дориан отпрянул, а вслед ему донеслось:

– Не смей говорить об этом ублюдке!

Словно пощечина. Дориан убедил себя, что ослышался, но скоро стало ясно, что Фея получил высочайшую милость. Младший Наследника – они почти поверили, что Наследник последует древней, почти забытой традиции не иметь младших до дня Коронации. Благородное и сложное испытание – они не ждали такого, но были готовы. Слишком безразличным выглядел Наследник, слишком мало интереса вызывали в нем все они вместе взятые.

Однажды Элджерон пришел во дворец с новым запахом. Они обернулись разом, словно услышали Его приказ. Фея выглядел напуганным таким вниманием, и они улыбнулись, показывая свою радость. Элджерон перенял благородство Корвина – они считали, что в нем их главная надежда.

Благотворительность, наука, экспедиции к владениям Гааров. Элджерон поражал их тем, с каким рвением он берется за самые сложные кампании. Несколько лет он мог заниматься улучшением условий резервационных рабов, а затем, очертя голову, несся в закрытую лабораторию и работал над лекарством от тяжелой болезни смертных. В нем было так много от Корвина, что постепенно они успокоились. Потеряли бдительность.

День Коронации Дориан помнил до секунды. Он воспроизводил в памяти этот день бессчетное количество раз. Казалось, это стало смыслом всей его жизни.

Император был одет просто, но элегантно. Дориану это показалось важным. Он хотел запомнить Его красивым, величественным. Хотел увидеть последние секунды жизни старшего во всем их великолепии. Все они, весь совет Высших, хотели этого.

Все началось, как учили древние свитки. Они заняли надлежащие места, взяли в руки ритуальные кинжалы, надрезали запястья, склонили головы и стали ждать. Ждать, когда их прежний старший покинет этот мир, а Престол займет новый вампир, Наследник. Тот, кому предстояло стать их новым старшим. Тяжелый ритуал, изматывающий и опасный, но необходимый для их странного мира.

Кровь вытекала, по желобам стекаясь к фигуре Наследника. Они ждали, прислушиваясь к дыханию двух фигур по разным концам комнаты. Боялись шелохнуться, чтоб не упустить момент истины.

Боль потери накрыла Дориана неожиданно, хотя он неделями готовился к этому часу. Ощущение пустоты в месте, где раньше можно было пальцами почувствовать волю старшего. Горе было настолько сильным, что он рухнул на колени. Все они рухнули, чувствуя одно и то же. Потеря старшего – самое худшее, что может произойти с вампиром.

– Катитесь в бездну!

Голос Наследника стал вторым ударом. Они обернулись к тому, кто нарушил древние законы, и увидели только его спину. Наследник уходил из зала, приняв на себя проклятье Императора. Он сделал то, что должен был, согласно ритуалу, но не сделал их своими младшими. Бросил умирать от боли, разрывающей сердце. Дориан зарыдал, впиваясь когтями в вековой гранит. Борозды от их когтей остались в зале надолго. Заменить плиты, наверное, было чертовски сложно.

Когда удалось прийти в себя, Дориан увидел, что некоторые уже поднялись на ноги. Они бесцельно бродили по залу, но один из них выкрикнул в пустоту:

– Все из-за него. Из-за Фея. Он не принял нас из-за него!

Дориан слышал фразу, но долго не мог понять ее смысла, а потом к ним ворвалась ИБС. Потеря крови, боль от гибели старшего, ужас от краха системы, которая успешно функционировала бессчетное количество эпох – они не сопротивлялись. Позволили заковать себя в приготовленные федералами кандалы и ушли. Кого-то отвели в камеры, кого-то – на допрос, кого-то домой, сообщив, что выйти до высочайшего одобрения они уже не смогут.