Текст книги "Вампиры (сборник) (СИ)"

Автор книги: Gierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Три защитника навалились на Элджерона, закрывая собой, и Мор видел, что они тоже пытаются закрыться, но им не хватало сил после сражения, они плохо владели магией, и было совершенно очевидно, что ни одному из них не суждено пережить удар подобной силы. Морган смотрел на них до тех пор, пока не ослеп от света защитных чар, и напоследок успел увидеть счастливую улыбку Хантера и руку Элджерона, обхватившего своего защитника.

Гильермо под ним дрожал от страха, и винить его было не в чем. Морган оставил немного сил на этот случай: коснулся сознания младшего, погружая в сон. В лучшие воспоминания о своей жизни. Потом стало горячо и больно, и Мор пожалел, что не успел расправиться с Гаарами, чьи крики звучали все ближе.

14. СКУКА

За окном неторопливо падали яркие осенние листья. В открытую форточку проникали запахи прелой травы, мокрого дорожного покрытия, печеных каштанов из лавки на соседней улице. Шарлотта жадно вдыхала воздух, потягиваясь, и разглядывала себя в небольшом зеркале на стене. На вампирессе было легкое платье бирюзового цвета с малиновой отделкой, изящные туфельки, усыпанный сапфирами пояс. Она была великолепна и не вписывалась в облик своей комнаты: скупой, немного обшарпанной, добротной и блеклой.

Тяжело вздохнув, актриса начала снимать драгоценности, складывая их в кожаный мешочек на кровати, потом убрала в чемодан легкое платье, снова нацепила удобные брюки, просторную блузу, в которой не видно было ее фигуры, заплела непослушные волосы в косу, подвязала коричневой лентой, натерла веки кремом, чтоб выглядели постарше, даже позаботилась об аккуратных коготках – отстригла щипцами.

Теперь в зеркале была Шота, так она решила называть себя на людях. Николас расхохотался, стал в исступлении прыгать вокруг сестры, и она окончательно убедилась, что в заточении брат стал безумней прежнего. Шарлотта часто потакала его безумствам, но для Шоты это стало непозволительной роскошью. Теперь они жили на периферийной планетке в резервации смертных, скрывали ото всех свою сущность и старались лишний раз не казать носа на улицу.

Порой долетали слухи из Столицы. Дориан жадно ловил их, и Шарлотта все боялась, что он их выдаст. Однако ученый оказался умелым болтуном и не оставлял следов, выскребая информацию у мальчишек рассыльных по крупицам. С Дорианом интересно было коротать вечера, и гениальная идея Шарлотты спастись в пылающей Столице благодаря старым связям ученого казалась уже не такой идиотской.

Им пришлось многое пережить, прежде чем подобие покоя воцарилось вокруг. Первые попытки были неумелыми и приводили к случайным жертвам. Николас хотел быть поближе к Дворцу, его охотничий нюх подсказывал, что вскоре может понадобиться помощь, но Шарлотта видела, как смотрели на них недалекие клерки на планетах Центрального Сектора. Конечно же, леди де Бофе знали здесь, и через несколько недель их разоблачали, даже если Шота прятала лицо за искусной маской. Вампиры тут были не в пример умней столичных, хватались за любую возможность выслужиться, и пришлось отправляться еще дальше.

Сложней всего было пересечь внутреннее кольцо. Они будто попали из цивилизованного мира в доисторическую эпоху. Люди тут пользовались органическим топливом, некоторые использовали скот, чтоб перевозить урожай в центральные города. Шарлотта считала, что такое возможно лишь в сказках, а Дориан разве что не округлял глаза от изумления.

– Мы скатились на тысячи лет назад, – шептал он, глядя, как на главной площади города люди собираются, чтоб обменять редьку на репу или другую чепуховую растительность.

Шарлотте было скучно, она хотела приключений, и хотя рисковать в Центральном Секторе было нельзя, ей было любопытно познакомиться с населением глубинных регионов. Здесь охотно шли на контакт, рассказывали свою жизнь до мелочей, делились опытом, давали советы. Красавицу Шарлотту сразу принимали, как свою, а ее чудаковатый братец получал неизменные кружки свежего пива. Пил, хохотал и пил еще больше. Дориан лишь провожал их хмурыми взглядами.

Конечно, ученому было скучно так далеко от Столицы. Он опасался за жизнь Императора – какая наивность! – и все время порывался вернуться, но Шарлотта тут же подбегала с новой газетой, где писали сводки погибших.

Погибших теперь было много.

Для местного населения все эти фамилии не означали ровным счетом ничего. Они возили редьку, им не было дела до того, что происходило в Столице, а леди де Бофе узнавала своих поклонников, покровителей, соперниц, любовников… Перед ней строилась очередь мертвецов, и от этого было жутко. Дориан смотрел печально, кивал и говорил, что можно подождать еще.

Гражданская война, охватившая Империю, затянулась на несколько месяцев. То, что Шарлотта хотела пережить, как веселое приключение, превращалось в трагедию. Гибли вампиры, опыт которых насчитывал сотни тысяч лет. Дориан становился все мрачней, хохот Николаса резал нервы, и Шарлотта приняла решение, что больше они не могут оставаться в стороне.

Спрятала драгоценности в чемодан, аккуратно переложила шелковые сорочки в льняной мешочек, зачехлила костяные гребни, отложила косметику.

– Мы найдем пилота, который сможет обойти на небольшом шаттле внешний кордон, – сказала она за вечерним ужином, когда они втроем, как обычно, делали вид, что принимают пищу в столовой, на первом этаже гостиницы.

Купить дом было бы безопасней, только вот такие траты для людей, живущих на одной только репе, неизбежно вызвали бы подозрение, а доложить «куда следует» о загадочных путниках – дело пары часов. Шарлотта решила, что разыгрывать ужины будет безопасней.

– Что мы сделаем там? – нахмурился Дориан. – Никто не будет слушать.

– Ты хочешь просидеть здесь еще столько же?! – вспыхнула Шарлотта. – Мы думали, это займет пару месяцев, и вот уже почти год прошел, а если считать по местному календарю, то даже больше! Представь себе, что мы вернемся на руины!

– Шота, присядь, – махнул Дориан, – остынь немного, ты говоришь чепуху. Для чего было лететь сюда и спасать свои шкуры, если теперь нам нужно бежать обратно? Ты – великий воин? Нет? И я – нет! Он разбудил своих защитников, их достаточно, чтоб уберечь Палату Траура. Кроме того, он рассказал о своей воле Моргану и Гилхарду – те уже, наверняка, разработали план, и…

– Ты просто не хочешь оторвать задницу и рискнуть шкурой! – хлопнула по столешнице Шарлотта. Их роли поменялись: теперь она хотела спасать чужие жизни, а он – свою собственную. – Меня уже тошнит от этой мирной глубинки. Здесь каждый день одно и то же, а стоит пройтись на прогулку – тут же сбегается с десяток ухажеров. Фу, мерзость! Я возвращаюсь в Столицу, даже если там камня на камне не осталось. Поплачусь над руинами и покончу с собой.

– Сестренка заскучала, – широко улыбаясь, отозвался Николас. За целый год он позаботился лишь о том, чтоб отпилить когти, и его облик вызывал ужас напополам со смехом. Роль дурачка удавалась в таком виде на ура.

– Боги! Пусть произойдет уже хоть что-то! Любая мелочь! – взорвалась леди де Бофе. Ей осточертело украдкой наряжаться для собственного зеркала, она соскучилась по публике, по тем прелестям бессмертной жизни, что заставляли биться сердце вопреки возрасту.

Дверь открылась, и на пороге столовой возник Морган.

– Есть разговор, – сказал он, и Шарлотта захлопала в ладоши от восторга.

***

Для обсуждения вопросов высочайшей важности Шарлотта купила у трактирщика напротив небольшой бочонок местного эля, одолжила у хозяина пять кружек и принесла все наверх, в свою убогую комнатушку.

Леди де Бофе принимала у себя в столичном замке сливки общества, у нее за вечер могло быть до сотни гостей, и с каждым Шарлотта непременно перекидывалась словечком. Разносить сплетни было ее любимым развлечением, она подсыпала слухи здесь и там, предвкушая эффект, а после с удовольствием пожинала плоды, наблюдая за скандалами.

Теперь же в ее убогой комнате, усевшись по углам, сидели четыре на редкость серьезных вампира. Дориан возле окна сверлил взглядом улицу, Николас разглядывал себя в зеркале, Морган сидел в противоположной от двери стороне, прямо на полу, опустив взгляд, а Гильермо – молодой вампир, которого Шарлотта помнила со скользким Бергштейном – ютился на стуле у кровати.

– Выпьем за встречу! – провозгласила вампиресса и грохнула бочонком по столу.

– Эту дрянь? – нахмурился Дориан и даже не подумал отойти от окна.

Морган предложение проигнорировал, Гильермо беспокойно переводил взгляд от одного вампира к другому, а Николас нашел что-то интересное у себя на лице, и Шарлотта отлично понимала – теперь его не оторвать от собственного отражения.

– Вот вы скучные, – вздохнула она, дошла до своей крошечной кровати и села с краю.

Молча они следили за тем, как постепенно комната заполнялась темнотой. Постучал хозяин гостиницы. Шарлотта заплатила ему за посетителей и велела не беспокоить до утра. Мужчина пробормотал по поводу шума и возни, но леди де Бофе умело убедила его в том, что никакого шума не будет.

– У вас не вышло, – тихо сказал Дориан, когда комната пропиталась ночной темнотой вся, насквозь. Очертания его лица показались Шарлотте печальными, хотя она знала за собой привычку драматизировать все, что ее окружало. Когда у тебя за плечами небольшая вечность, собственный характер становится просто еще одним обстоятельством, которое стоит учитывать по жизни.

– Я не пытался, – ответил из своего угла Морган. Он все еще смотрел в пол. – Я подумал, что вы не приказали бы мне перечить Его воле. Я спас Гильермо.

Услышав свое имя, Гильермо дернулся. Шарлотта посмотрела на него и отметила, как сильно он изменился с их последней встречи. Сейчас Гильермо был похож на молодого вампира и перестал напоминать ей кокон столичного клерка.

– Я бы не приказал, – сказал Дориан, не сводя взгляда с улицы.

Шарлотте казалось, что эти двое вели между собой еще один диалог, хотя она не чувствовала между ними связи крови. Дориан владел Морганом всю свою жизнь, получив защитника по наследству от старшего, но, судя по запаху, они не менялись кровью. Осторожный ученый едва ли мог позволить себе такой рискованный шаг. Однако между ними была протянута невидимая нить, и Шарлотте хотелось вывернуть разговор так, чтоб эта нить проявилась.

– И что теперь? – напрямик спросила она. Грубоватая провокация, но что поделаешь, когда в одной комнате сидят два мудрющих вампира. Того и гляди, станут ждать до рассвета, чтоб только начать разговор. Шарлотта видела, как иные древние общались месяцами, обсуждая краски на небе: один говорил с утра что-нибудь витиеватое, а второй ближе к вечеру сочинял ответ.

– Не знаю, – ответил Дориан. – Думал, ты подскажешь.

– Я?! – изумилась Шарлотта. Знала, что он ждет этого от нее, и не подвела. Все они нервно расхохотались. Николас отвлекся от зеркала и пошел наливать из бочонка местное пойло. Гильермо вскочил и подбежал к нему, чтоб налить и себе.

– Нужно наладить связь, – сказал Морган. Присоединяться к остальным он не спешил.

– В Столице? – обрадовалась Шарлотта.

– Нет, – ответил Дориан. Леди де Бофе снова подумала, что между хозяином и защитником есть какая-то связь. Не магической, а иной природы. – В Столицу возвращаться нельзя, мы это уже обсуждали.

– Хотя бы в Центр! – обиженно попросила певица.

– Теперь там везде патрули, наткнемся – нам крышка, – ответил Морган. – Придется работать отсюда.

Леди де Бофе изумленно посмотрела на древнего вампира. Работать «отсюда»? Что можно сделать на забытой богами, столичными сборщиками налогов и даже переписчиками планетке? Здесь, кажется, даже погода не менялась тысячелетиями. Не происходило ровным счетом ничего, за исключением бессмысленной смены времен года. Зимой местные садоводы торговали мочеными яблоками, весной – сушеными, а летом – свежими. Осенью впопыхах делали сидр.

– Кто-нибудь еще выжил? – спросил вдруг Дориан. Шарлотта обернулась к нему и увидела, что вампир смотрел на Моргана.

Защитник медленно помотал головой.

– Там ведь было много твоих знакомых? – продолжил Дориан.

Морган кивнул.

– Гилхард? Он тоже?

Морган кивнул еще раз.

– Только ты и Гильермо?

Морган поднял взгляд на хозяина и тихо ответил:

– Я закрыл его своим телом и придавил к земле. Мне удалось использовать кровь Гааров, чтоб восстановить нас обоих. Потом мы искали транспорт, на починку ушло несколько дней, почти все детали были расплавлены. У меня не было возможности почувствовать вас, так что я какое-то время летал по планетам внешнего сектора и собирал сведения.

Договорив, Морган снова опустил голову.

– Теперь нужно действовать, – отозвался Дориан. Шарлотта смотрела на придворного ученого и поражалась его холодности. Морган выжил в битве, где погибло много других защитников, он едва смог добраться до хозяина, и теперь тот даже не сказал доброго слова. Поразительная холодность, учитывая, что Морган вполне мог сбежать.

– Здесь много людей, – сказал вдруг Николас. Шарлотта привыкла, что брат молчит. С тех пор, как его упекли за решетку, он стал на удивление безразличен к жизни. Перед побегом из Столицы к ней в голову даже закралась мысль о том, что Николаса лучше оставить на попечение Судьбы. Но потом сердце дрогнуло – мало кому во всей Империи довелось разделить вечность с родным братом.

– Я думал об этом, – сказал Морган, – но это привлечет внимание. Исчезновение горожан в таком захолустье привлечет ИСБ. Даже если сюда никого не пришлют, за планетой установят наблюдение, а значит у нас будут связаны руки. Нет, нам нужны уже готовые вампиры.

– Сначала нам нужен транспорт, – нахмурился Дориан. Он словно был недоволен чем-то – смотрел на Моргана безразлично, даже немного зло. У придворного всегда было такое выражение лица, и все-таки теперь холодность на нем была особенно отчетливой.

– У меня есть транспорт, – ответил Морган. – Мы можем вылететь в любое время.

– Куда?! – не выдержала Шарлотта. Ей надоело, что спасенные ею существа теперь ведут себя, словно ее не существует.

– Есть одна база, – Морган улыбнулся, – Гилхард рассказал мне о ней перед смертью.

– Вы успели поболтать? – нахмурился Дориан.

– Прилетели раньше времени, – улыбка защитника стала шире. – На базе хватит места, там есть нужное оборудование, и я знаю, как доставить туда подходящих вампиров.

– Летим! – воодушевилась Шарлотта. Действие, приключения, какая-то авантюра – все равно, что! Лишь бы не сидеть в проклятой глуши.

– Я приехал забрать милорда, – продолжая улыбаться, ответил ей Морган. Леди де Бофе попятилась от его оскала. Николас тут же сорвался: зарычал, побежал закрывать собой сестру.

– Они не помешают нам, Мор, – возразил Дориан. – Они все-таки спасли мне жизнь.

– Уверен, вам ничего не грозило бы в Столице, – беззаботно отозвался Морган, словно не замечая Николаса и перепуганную Шарлотту.

– Удивительно, что ты узнал, где я, – сказал ученый. Леди де Бофе из-за плеча брата заметила, как он напрягся.

– Мне пришлось вернуться в Столицу, – ответил Морган, – там я выяснил, что вас нет в вашем доме, поспрашивал людей…

– Ты использовал магию крови, Мор, – строго сказал Дориан. – Очень мощные чары, в самом сердце Империи. Откуда ты взял столько сил?

– Там, куда вы меня отправили, было много Гааров, – пожал плечами Морган.

Шарлотте казалось, что если напрячь зрение, она увидит молнии, которые выпускает вместе с вопросами Дориан. Они отскакивали от Моргана, не задевая его. Певице стало жутко, и как кстати встал перед ней Николас.

– Там было много вампиров, – продолжал Дориан.

– Они погибли, – возразил Морган.

– Сложно поверить, что столько защитников Императора погибли от того же удара, от которого ты сумел защитить Гильермо. Сколько ему лет? Пятьдесят? Сорок? – усмехнулся Дориан.

– Шестьдесят девять, – тихо ответил Гильермо. Он тоже был напуган и не скрывал этого, просто смотрел за происходящим с кружкой эля в руках.

– Конечно, я помню, что сам посоветовал тебе найти покровителя, мальчик, – обратился к нему Дориан, – но я не думал, что ты отхватишь такой кусок.

– Причем здесь он? – Морган вскочил на ноги. Николас зарычал снова, и Шарлотта поняла, что ситуация вот-вот выйдет из под контроля.

– Нам нужно улетать! Эй, помните?! – крикнула она. Однако Дориан и Морган не обратили на нее внимания.

– Я был уверен, что мы больше никогда не встретимся, – тихо сказал ученый.

– Вы хотели моей смерти, милорд? – спросил защитник. Он снова улыбался своей неестественной, ужасной улыбкой.

– Я знал, что не смогу связаться с тобой. Значит, ты был свободен. Ты мог отправиться куда угодно и сидеть там до тех пор, пока все не уляжется. Но ты стал искать меня. Зачем? Я нужен тебе, чтобы…

– Чтобы открыть двери базы, – ответил Морган. Улыбка исчезла с его лица. Он смотрел на хозяина спокойно и расслабленно.

– Тебе нужна кровь младшего Императора? – удивился Дориан. Не стал скрывать удивление – так и стоял с широко раскрытыми глазами. Шарлотте это показалось забавным.

– Мне нужна кровь младшего Корвина, – Морган перевел взгляд на Николаса. Тот попятился, задев спиной Шарлотту. Морган расхохотался.

– В Столице не было младших Корвина? – холодно спросил Дориан.

– Не было, – Морган перестал смеяться и серьезно посмотрел на ученого. – Их убили.

– Всех?

Шарлотта отступила еще на пару шагов.

– Всех, – Морган кивнул. – Остался только Николас.

– Так зачем тебе я? – напрямик спросил Дориан. Леди де Бофе была уже на грани обморока, ее артистичная натура готовилась вступить в свои права, а рациональность вампира куда-то подевалась. Очень некстати.

– Вы в большой беде, милорд, – ответил Морган. – Я не смогу защитить вас иначе.

– Но ведь я могу приказать тебе остаться здесь, на этой планете.

– Зачем? – удивился Морган. – Чего мы добьемся этим?

– По крайней мере, не будет больше смертей, – ответил Дориан.

Шарлотта начала понимать, что ввязалась во что-то крайне неприятное, когда решила использовать придворного ученого, чтобы пересечь внутреннее кольцо. До сих пор ей казалось, что Дориан самый безобидный и миролюбивый из всех древних вампиров. И хотя сейчас он, кажется, пытался не допустить чужих смертей, быть рядом с ним стало опасно.

– Он не остановится, милорд, – сказал Морган. – Он вышел из капсулы стазиса. Больше он не сможет добраться до нас, но в этой войне погибнет еще много вампиров. После смерти Элджерона месть стала его главным мотивом. Многие присоединились к нему, возможно, вы слышали об этом. Он убивает древних, преследует целые семьи. Кланы. Уничтожает планеты. Нет, милорд, если мы ничего не сделаем, смертей не станет меньше.

Дориан тяжело вздохнул и вернулся к своему наблюдению за улицей. Николас тут же тряхнул головой и расслабился – пошел пить эль. Шарлотта смотрела на Моргана.

– Почему же тогда ты не защитил Элджерона? – спросил ученый. Тихо и почти безразлично.

– Если бы я ослушался Его приказа, он бы убил вас, – ответил Морган. – Сначала вас, потом, выбравшись из своего убежища, он убил бы Элджерона и меня. Нет, милорд, я не настолько глупое создание.

– Я уже понял это, – сказал Дориан. И они оба вдруг замолчали, словно обсудили все важное. У Шарлотты осталось столько вопросов! Но Дориан стоял у окна и смотрел на улицу, а Морган вернулся на свое место, сел на пол и опустил голову. Казалось, что он заснул.

15. ГИЛХАРД

На планете было много песка. Кроме него на планете не осталось ничего живого, Гилхард развлекался иногда перебежками, дорисовывал к пейзажу оазисы силой проснувшегося от безысходности воображения. Ему было скучно и временами он сварливо бранил обстоятельства, в результате которых попал на заброшенный рудник. Планету выскребли подчистую, списали и оставили прозябать в глубинах Внешнего Кольца. Выжить на ней мог только очень древний вампир, и Гилхард, к счастью для себя, как раз был таким.

Хуже всего было то, что у него появилась надежда, но путь к этой надежде был печально похож на последние сотни лет жизни: ожидание и забвение. Не видеть никого, ни о ком не слышать, ни с кем не общаться. Даже тоненькая нить, что связывала его с Морганом, была перерублена. Один в пустыне, без ресурсов, чтобы за тысячи лет соорудить себе космический корабль, без связи крови, без какой-либо информации.

Ждать. Просто ждать.

В пустыне легко было вспоминать. Гилхард нарочно избегал обжигающе-яркого дня и бродил по обширной теневой части, вращаясь вместе с экватором и перемещаясь, когда необходимо. Воспоминания в темноте приходили сами собой, и они были связаны не с последними событиями, которые поразили Гилхарда до глубины души, а с теми, что остались в далеком прошлом.

Чаще всего он вспоминал Корвина. Мысли сами возвращались к старшему. Вспоминал события, которые превратили вампира из рудников в Сиятельного, что руководил имперской армией. Вспоминал дни, когда про Корвина слышала только горстка вампиров-последователей, а следом дни, когда в его честь устраивали военные парады. Собственная жизнь отошла на второй план.

Гилхард закрывал глаза, ощущая песок под собой, и надеялся услышать на пределе доступного ему восприятия жужжание двигателя.

Может быть, сегодня?

16. ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Война с Гаарами растянулась на три тысячи лет по летоисчислению Столицы. Дориан помнил её наизусть – он был хронистом того времени. Император после коронации назначил его придворным историком, и эта должность для совсем юного, по меркам двора, вампира казалась божественной милостью. Дориан скрупулезно записывал отчеты, сводил карты, расчерчивал траектории движения войск. Потом, вечерами, после напряженного рабочего дня, он садился перед окном своего кабинета в дворцовом комплексе и представлял себе, что должны чувствовать вампиры, которые находятся за тысячи световых лет от них. Далеко-далеко, где кипят сражения. Сам он с детства не покидал Столицу.

Начать вторжение во внешние области предложил Император. Сиятельный пытался отговорить его, но на военных советах правитель был непоколебим. Ему хотелось произвести впечатление. Оставить после себя память.

– Мы навсегда покончим с ужасом, который владеет сердцами жителей пограничных секторов. Представьте себе, сколько чудовищ воображают себе молодые вампиры, смертные, и даже древние ученые тех систем? Представьте, сколько сил направлено на то, чтобы бороться с неизвестностью? Наш подвиг запомнят поколения, мы останемся в истории Империи, как герои!

Проникновенная речь, но слишком горячая и безрассудная для Императора. Не все дома аристократов поддержали его. Кое-кто открыто высказался «против» и отказался выдвигать войска. И всё же их было много. Достаточно, чтобы залить кровью весь периметр границ.

Именно тогда в Центральном Секторе впервые заговорили о Корвине. Сиятельный до Войны с Гаарами был лишь тенью при Императоре, одним из многих. После растянувшейся на три тысячи лет военной кампании Корвин получил реальную власть. Дориан присматривался к амбициозному вампиру, старался выяснить всю подноготную, и, в конце концов, убедился, что Корвину можно доверять. Сиятельный, прежде всего, думал о будущем, а уже потом о сиюминутной выгоде. Богатства для себя он не желал, не гнушался появляться на передовой, поддерживал солдат, хорошо разбирался в экономике. Его усилиями денежная дыра под названием «Гаары» превратилась в скромное отверстие.

Самым весомым аргументом для Дориана стал вердикт Мора. Древний вампир долго разглядывал фигуру Сиятельного на приеме, потом наклонился к своему хозяину и прошептал:

– Неплох.

Сиятельный Корвин оказался неплох для Моргана, и Дориан решил, что это – высшая оценка. Во всяком случае, до сих пор ничего, кроме язвительных реплик Морган не отпускал. Двор Императора неизменно приводил его в дурашливое настроение, так что приходилось угрожать магией крови. Морган никогда не пугался, не каменел, как другие защитники, но становился покладистей.

За время войны Империя потеряла несколько секторов возле Внешнего Кольца. В конечном счете, пришлось оставить гирлянду форпостов по периметру, а остальные войска вернуть в Центральный Сектор – зализывать раны. Дориан помнил, как защитники уходили в подземные комплексы. Помнил их лица – растерянные, испуганные. Они выполняли свой долг, а наградой стало заточение. Морган ничего не говорил ему, и все же Дориан сумел добиться особого положения для своего защитника. Император разрешил хронисту записывать со слов воина события великой кампании. Мор охотно рассказывал, понимая, что его свобода продлится до тех пор, пока будет длиться рассказ.

Затем все перевернулось с ног на голову. Корвин отдалился от двора, и поговаривали, что во Внутреннем Секторе заметили флагманы корпораций, которые перемещались неподалеку от Столицы. Пустили слухи о том, что Сиятельный готовил переворот. Дориан не стремился узнать правду. За тысячи лет при дворе он понял, что правда – очень относительное понятие. Правда доступна только тому, кто сконструировал её собственными руками, а всё остальное – всего лишь теории.

Так или иначе, Император стал осторожен. Все неугодные оказались за решеткой, а Моргана вместе с другими защитниками отправили в подземный комплекс. Тогда они с Дорианом сочинили инструкцию.

– На всякий случай, – многозначительно сказал Мор, стоя между двумя конвоирами из ИСБ. – Скажите мне цифры. Если я увижу их или услышу, я буду знать, что вам нужна помощь.

Дориан назвал несколько цифр. Конвоиры стояли совсем рядом, но не сказали ни слова. Возможно, уже не раз наблюдали такие сцены. Еще бы, мало ли кто грозится сбежать из подземелья Дворца? Оказалось, что Морган действительно был способен на это.

Теперь древний вампир вел небольшой корабль прямиком на загадочную станцию. Куда-то в дебри космоса, где требовалась кровь младшего Корвина, чтобы открыть замки. Дориан сидел на своем месте позади места пилота и думал о том, что Морган и Корвин провели вместе, на самом деле, не так уж мало времени. Если посчитать это время номинально, выходило почти восемь тысячелетий бок о бок. Конечно, Дориан знал каждый день из этого периода, от рассвета и до заката, но, с другой стороны, насколько сложно было вампиру, способному преодолеть охрану Дворца, подменить собственные воспоминания, чтобы рассказы вышли правдоподобными?

Дориану было жутко. Он летел в неизвестность, понимая (один из немногих), что рядом с ним летело существо, на порядок превосходящее остальных в хитрости и грубой физической силе. Возможно, Моргану не нужен был даже корабль.

Странно, но его успокаивало присутствие Гильермо. Мор так смешно возился со своим младшим, словно урвал сувенир на ярмарке смертных. Бывший лейтенант смотрел на своего старшего с опаской, но в его взгляде не было подлинного страха. Простая настороженность новообращенного перед создателем: «Чего это он хочет от меня?». Дориан сам чувствовал нечто подобное, когда Император сделал его вампиром. В те далекие времена Дориан мечтал выучить всю историю Великой Империи. Теперь, спустя почти двадцать тысяч лет, он хотел узнать хотя бы один достоверный факт, хотя бы немного правды в той веренице лжи, что окружала императорскую фамилию.

– Приехали! – воскликнул Мор, выпуская из рук штурвал, и корабль с ужасающим треском проник в искусственную атмосферу орбитального комплекса. Станция вращалась на орбите довольно крупной планеты, а вдали можно было увидеть тусклый свет ярко-красной звезды – умирающего карлика.

***

Пока Морган и Шарлотта занимались отладкой систем жизнеобеспечения, Дориан разбирал для себя отдельный кабинет. Отыскал современный интерфейс для связи с базами данных, даже нашел удобную мебель, а потом позвал Гильермо под предлогом знакомства. Молодой вампир все еще выглядел испуганным, а такое приглашение и вовсе застало его врасплох. В результате лейтенант Фрейдмен дрожал как осиновый лист и переминался с ноги на ногу.

– Насколько я понял, – начал Дориан, поставив перед гостем бокал с кофе, – генерал Бергштейн протянул недолго.

Гильермо напрягся, вспоминая неприятные события, и кивнул.

– Честно говоря, я был удивлен, когда Корвин обратил его и сделал своим младшим, – признался Дориан. Чтобы вызвать доверие, нужно немного правды и откровенности.

– Я тоже, – проглотил наживку Гильермо.

– Мор убил его? – теперь нужно было подсечь.

Гильермо поперхнулся кофе, посмотрел на Дориана округлившимися от ужаса глазами и промолчал.

– Да, я так и думал, – вздохнул придворный историк. Не впервой было плести интриги, пусть даже в таком глухоманье. Гильермо тут же расслабился. Шок – седативное, шок – седативное, кажется, так учили работать с пленниками?

– Честно говоря, – выпалил сбитый с толку Гильермо, – я никак не мог понять, чего он добивается. Когда понял – было уже поздно. Мерзкий человек.

– Мерзкий, – от души подтвердил Дориан. Под протекцией Сиятельного изредка появлялись такие вот «бергштейны». Что поделать – некоторую работу невозможно выполнить, не измазавшись по колено в грязи.

– Вы хорошо знали его? – заинтересовался Гильермо.

– Не особенно. Мы почти не встречались. Большую часть времени я провел в Столице, при дворе. Я обучал нынешнего Императора и служил придворным хронистом у прежнего. Бергштейн, наоборот, почти все время был на передовой. Военный до мозга костей. – Дориан следил за тем, как пожирает приманку Гильермо, и думал: «Возможно, для Мора мы все сейчас такие вот простачки?». Мысль бегала мурашками по спине, придворный хронист отгонял ее всеми доступными способами. Даже приложился к бутылке спиртного, чего за ним не водилось уже много сотен лет.

Разговорить Гильермо не составило труда. Особого толка от его рассказов не было, и все, что он сказал, соответствовало теории Дориана. Морган отправился выполнять приказ, затем вмешался Император, и все полетело псу под хвост. Особенно болезненным для Гильермо был рассказ о том, как Мор приводил его в чувства кровью Гааров.

Об этой субстанции среди древних ходили самые разные сплетни. Те, кто пробовал, либо называли кровь Гааров мерзкой гадостью и использовали слова вместо ругательств, либо же, наоборот, превозносили до небесных высот. Дориан никогда не пил кровь Гааров и составить собственного мнения не мог. Император не пил ее тоже, а добиться от Моргана вдумчивого ответа было почти невозможно – тот существовал словно в другом измерении.

– Как будто жизнь ударила под дых, – говорил он, когда был в хорошем настроении. Дориан не мог понять, хорошо это или плохо. У Мора была своя уникальная шкала, как у любого древнего. Примерить ее к нуждам простых вампиров было невозможно. Например, Моргана приводили в восторг пытки. Или народные песни в исполнении детского хора. Невозможно было предугадать, как древний вампир оценит то или иное событие, поэтому Дориан не взялся заполнять статью «Кровь Гааров» для энциклопедии своей эпохи. Пусть рискнут репутацией другие.