Текст книги "Рождение сверхновой (СИ)"

Автор книги: Генрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 46 страниц)

– А «КинхЧжоунь»?

– Ха-ха-ха, – смеётся ЧжуВон, – эти мичинномы в самом конце списка. Вряд ли им что-то достанется. А если и заплатим, то это будет их последний кусок. Пусть подавятся.

– Не переживай, – я сажусь к нему вплотную, – пока канал не работает, я пять песен уже нарисовала. И кадровая служба работает. Чем дольше ты возишься с каналом, тем фееричнее будет начало его работы. Такой плотной связки с телевидением нет ни у одного агентства.

– Есть идеи? – заинтересованно смотрит на меня.

– Первое событие – наша свадьба. Совместим личное и бизнес, если ты не против.

– Холь! – дальше Чжу не находит слов, задумывается над перспективами.

Сеул, квартира Агдан

10 июня, время 8:30.

– Аннён, хальмони, – ЧжуВон отключается и впадает в прострацию. Завтрак уничтожен, но стакан с компотом, – непроизвольно я приучаю его к русской кухне, – целёхонек. Вот на него или сквозь него он задумчиво пялится расфокусированными глазами.

Про себя гадко ухмыляюсь. Я их сделала! Поставила всю зазнавшуюся семью чоболей на место. И они съели пилюлю от меня!

Всё началось вчера вечером перед сном.

– Завтра, в полдень нам назначена встреча. Приезжает отец, собирается вся семья, мы приглашены на важный разговор, – вдруг заявляет Чжу, стащив с себя рубашку.

– Обломятся, – немного подумав, отвечаю я и любуюсь ошарашенным видом муженька. Не свыкся парень ещё с ролью изгоя. Как будто и не было лишения наследства, чуть поманили пальцем, и он готов нестись, сломя голову. А на фига козе баян? Лишение каких-то прав всегда сопровождается обнулением каких-то обязательств. Если отец отказывает ему в правах, то тем самым дарит независимость. И теперь ЧжуВон не обязан выполнять все его прихоти.

Я уже переоделась в сорочку и прыгаю в кровать.

– Юна, я понимаю, что ты звезда и всё такое, – начинает нудеть ЧжуВон, – Но всему же есть предел. Я твой муж, нас приглашает мой отец, мы обязаны ехать.

– Чжу, мы им не собачки, чтобы мчаться по первому свистку, – дальше излагаю свои мысли по поводу его статуса и нынешних обязанностей. Если кратко, то сейчас его сыновние обязанности сильно кастрированы.

– Всё равно надо ехать, – решительность его всего лишь поколеблена моими доводами. Вот только я пока не применила главный калибр.

– Если тебе так надо – езжай. А я без подготовки срываться с места не могу, – сам ЧжуВон не догадывается, поэтому бью в лоб прямой наводкой, – Ты что хочешь? Чтобы я поехала на важную встречу в рваных джинсах и топике? Если тебе всё равно, как я буду выглядеть перед твоей семьёй, то мне – нет. Мне не улыбается нагло демонстрировать неуважение твоим родителям. Там и так кое-кто меня сильно не любит.

Чжу замирает. Я про себя хихикаю, этого обстоятельства он не учёл. Добиваю.

– Мне надо сделать причёску, маникюр, педикюр, тщательно обдумать наряд. Возможно, придётся что-то докупить. И на всё это три часа? Да ты с ума сошёл! Вместе со всей своей семьёй!

– И что делать? – кое-как любимый приходит в себя. Почти.

Пришлось ему слать эсэмэски отцу, брату и бабушке. Звонить уже поздно, кто-то уже и спать лёг. Хальмони, так наверняка.

Хальмони он и звонит утром. Объясняет со всем почтением, что они бы и рады, но вот никак. Обстоятельства непреодолимой силы заставляют перенести наш визит на сутки. Хальмони возразить нечего, она тоже женщина и осознает, это их прокол.

– Ничего не понимаю, – комментирую я, – Ладно твой отец, он – мужчина. Но у тебя есть нуна, мама, хальмони! Столько женщин и ни одна не догадалась, что мне нужно время на подготовку! Или они нарочно это сделали? Бойся женских интриг, Чжу! Бойся!

Последний вопрос опять выбивает ЧжуВона из колеи. Бедный мой глупый корейский мальчик! Теперь будешь подозревать своих женщин в интригантстве. И как ты выкрутишься?

– Против женских интриг у меня есть ты, – Бинго! Выкрутился!

А впереди нас ждёт целый день веселья…

11 часов, выходим из салона красоты, где мне навели ту самую красоту на все двадцать моих и без того очаровательных ноготочков. Попали мы сюда не сразу.

Два часа назад на выходе из дома меня осеняет очередная идея. Кто я сегодня? Сегодня я – капризная красотка, буду отрываться на полную! Why not?

На подходе к машине устраиваю ничего не подозревающему ЧжуВону лёгкий скандальчик. Маленькую истерику на ровном месте. И так хорошо на душе становится… вот оно, то самое женское счастье. Вот почему девушки мозг парням выносят. Это ж какое наслаждение!

Останавливаюсь и заявляю:

– Только сейчас поняла, какую ты свинью мне подстроил!

– Какую свинью? Что значит «подстроил»? Что ты такое говоришь, Юна?

– Это значит, ты мне пакость сотворил.

– …

– Ты знаешь, что означает для девушки первая близость? Самая первая в жизни. Это огромное и важное событие. Ты с этим согласен?

– Э-э-э, ну, наверное… – чувствует, что нечто назревает и поэтому мнётся ЧжуВон.

– Я только что вспомнила. Я очень давно не делала педикюр. И перед замужеством, которое ты обрушил на меня, как горную лавину, я не успела его сделать. Теперь меня до конца жизни будет терзать мысль.

– Какая мысль?

– Такая! На моём правом безымянном пальчике лак в одном месте скололся. А на левом мизинце был заусенец! В такой важный момент моей жизни, – мой голос наполнен нескрываемым трагизмом.

– Я не выглядела безупречно! И виноват в этом только ты. Народные традиции не зря предусматривают многодневную подготовку невесты к свадьбе.

– Неправда! – кажись, ЧжуВон опомнился и стал защищаться, – Ты выглядела на все сто. Не видел никакого заусенца! А если он и был, то мог тебя только украсить. Каждый миллиметр твоего тела идеален и совершенен. И тогда, и сейчас и всегда!

– Всё равно ты виноват, – резко сбавляю тон, против ударной дозы комплиментов устоять практически невозможно, – Моё самоощущение пострадало. Я не выглядела настолько хорошо, как могла.

– Принцесса, – ЧжуВон пододвинулся вплотную, – просто скажи, чего ты хочешь? Это же так просто.

Скептически хмыкает. Легко отделаться хочет. Нет уж! Чуть отворачиваюсь и задираю носик.

– Не знаю! – покапризничать самое время, – Ты виноват, ты и думай, что делать.

– Едем делать тебе педикюр? – неуверенно предлагает ЧжуВон.

– Точно! – немедленно вдохновляюсь, стервозный тон исчезает бесследно, – Ты – гений. Едем!

Салон, в котором мы побывали, описывать нет причин. Пафосный, с вышколенным персоналом, улыбки которого выглядят неотличимыми от настоящих проявлений неподдельной радости. И цена кусучая. Пятьсот долларов это что-то. Хм-м… может собственный салон открыть? Прибыльное дельце.

Так раздумывала, расслабленно возлегая на удобнейшем кресле. Кореяночка средних лет после омовения ловко обрабатывала ступни. ЧжуВон, этот излишне любопытный пацак, сидел сбоку и с интересом наблюдал. Попытка его выгнать провалилась. Ну, и фиг с ним!

Взамен чаевых нарисовала автограф. Против правил вообще-то, но предупреждаю, что автограф для салона. В частном порядке пусть в кафе СунОк идут. Узнавать меня стали везде. Хорошо, хоть перестали кричать «Что у тебя с глазами!».

На выходе нас перехватила улыбчивая симпатичная ухоженная дама. Хозяйка салона. Нерешительно посмотрела на ЧжуВона.

– Вам будет предоставлен лучший мастер, – лила елей хозяйка, непрерывно кланяясь, – услуги будут предоставлены с огромной скидкой. Да что там со скидкой? Бесплатно!

– Чжу, – вопрошающе посмотрела на ЧжуВона, – а это хороший салон?

– Один из лучших, Юна. Я бы не повёз тебя, куда попало.

Дальнейший разговор всё прояснил. Хозяйка хотела повесить мой портрет в зале ожидания и…

– И хоть иногда показывайтесь у нас, Агдан-сан.

Пожала плечами.

– Хорошо. Только портрет я выберу сама.

И в полном восторге нас проводили до самой двери. А ЁнЭ подвалила новая забота, выбирать фото.

В машине делюсь впечатлениями.

– Так здорово. Будто новые ноги получила.

– Я заметил, что ты упорно боролась со сном, – ухмыляется ЧжуВон.

– Ук. Такие процедуры меня усыпляют.

ЧжуВон продолжал улыбаться.

– Что?

– Ты не умеешь вести дела. Тебе надо было потребовать оплаты рекламных услуг. Она на тебе в десять раз больше сделает, чем затратит на тебя.

– Это я понимаю. Будет продавать дни, когда я буду приходить, в два раза дороже. Но я взяла плату. Процедуры мне будут делать бесплатно. Чем не оплата? Получается две тысячи долларов в месяц. Нормальная цена за рекламу от мелкого предпринимателя. А ещё я выбила пару бесплатных сеансов для СунОк. Как-нибудь обрадую её при случае.

Нашли парикмахерскую, где договорились о времени. Причёску лучше делать прямо перед визитом. Время назначили на 9:30. Час на работу мастера, час добираться, полчаса на непредвиденные задержки.

Пока разъезжали по «злачным» местам Сеула, наряд я обдумала. Поэтому в бутике пацака своего долго не мучаю.

– Как ты быстро, Юна, – выражает своё восхищение и удивление ЧжуВон, когда мы выходим всего через сорок минут, и покупки он несёт в относительно небольшом пакете. Одном!

Сеул, квартира Агдан

10 июня, время 17:30. ДжеМин-сии.

Женщину переполняет радость. Один вид юной парочки, младшая и такая шустрая дочка с красавчиком зятем, моментально поднимает настроение. Хотя она уже забыла, когда в последний раз серьёзно огорчалась.

Вот и сейчас, вернулись домой и, ворвавшись на кухню, Юна заявляет, поднимая вверх ухоженные длинные пальчики с матово сиящим свежим маникюром:

– Ну, вот! – в голосе нарастают капризные нотки, – Теперь я не могу лично заняться ужином для любимого мужа.

Неопытный человек может и напугаться такого накала трагизма. ДжеМин не сдерживает улыбку. Как и ЧжуВон, которого мимоходом обозвали «любимым мужем». Дочка подобные представления устраивает каждый день. Одним из своих пальчиков Юна тычет в ЧжуВона.

– Ещё одно огорчение! Счёт к твоей семье скоро станет выше Эвереста.

– Может, я могу как-то компенсировать, о, светозарная принцесса? – велеречиво интересуется зять.

«Принцесса» моментально находит повод для нового недовольства.

– Что-то ты слишком быстро сдался. Мне так не интересно…

– Отшлёпать тебя? Искусать? – зять тоже перестраивается мгновенно.

– Да как ты смеешь?! – радостно вспыхивает Юна.

И продолжаться это может долго. Хихикающая ДжеМин выставляет обоих из кухни. Теперь можно заняться делом. Юна настаивает, что слишком часто баловать зятя шкурками нельзя, но сегодня можно. Три дня уже прошло с последнего «баловства». И про Юну не забыть. С ней, кстати, намного сложнее. С мужчинами проще, а вот дочке надо обязательно диетическое, и очень хочется сделать для неё повкуснее.

До семи часов вечера почти полчаса, когда приходит старшая. ДжеМин не перестаёт удивляться, насколько она похорошела. Личико-то просто увереннее выглядит, блефаропластика своё слово сказала, и макияж стал элегантнее. Ничего сверхъестественного, в отличие от фигурки. ДжеМин как-то поймала себя на том, что любуется ножками СунОк. Один раз даже закралась крамольная мысль, что её ноги стали красивее, чем у младшей. Но нет, ДжеМин счастливо вздыхает, ножки Юны длиннее и вообще, идеальны.

Всё-таки это счастье, когда сравниваешь дочек и не можешь окончательно решить, кто из них красивее. Нет, с Юной никто не сравнится, но и СунОк за последнее время похорошела просто волшебно.

– СунОк, дочка, – ДжеМин решает, что сказать об этом будет совсем не лишним, – а ведь ты превращаешься в красавицу.

Зашедшая поздороваться с мамой девушка слегка краснеет.

– Помочь тебе, мама? – ДжеМин не отказывается. И в процессе готовки можно обсудить новости и перемыть косточки той парочке, голоса которой иногда прорываются на кухню. Прорывались.

– Что-то они затихли… – озабоченно говорит ДжеМин.

– Юна автографы ставит, – пожимает плечами СунОк, – Хорошо её идея работает. Каждый день новые посетители приходят. На десять миллионов прибыли в месяц кафе вышло.

– Неплохое приданое у тебя, дочка.

– Надо что-нибудь ещё, – размышляет СунОк, – ЮнМи растёт и мне надо. А как – не знаю.

– Так у неё спроси!

– Сама хочу, – качает головой СунОк, заканчивая шинковать капусту.

Ещё десять минут, и они выходят в гостиную с подносами, уставленными тарелками. Очередной семейный ужин.

Глава 30
Россия близкая и далёкая

Сеул, квартира Агдан

10 июня, время 21:30. Спальня.

Продолжить начатый в общей комнате разговор удаётся не сразу. В спальне усаживаю его на кровать, приникаю к нему, вытягиваю вверх руки. Чжу не любит, когда я сама раздеваюсь. Снимает с меня футболку, потом лифчик. Выворачиваюсь из его объятий, запрыгиваю на кровать за спину.

– Не торопись. Теперь я, – не спеша расстёгиваю ему рубашку, снимаю, трусь грудью о его спину.

За всеми этими играми, которые закончатся известно как, веду беседу.

– Надо понять, чего от нас ждут завтра, Чжу. Расклад в твоей семье нам давно известен. Хальмони за… о-о-о-х! Не спеши. Твоя мама меня ненавидит, нуне наплевать. Твой отец да, не понять, что он там думает. Но про это мы тоже знал-и-и-и… о-о-о-у-х!

Пришлось прервать разрешённые речи минут на тридцать. Лежим, переводим дыхание. А ведь парень меня заводит не слабо. Всё время стараюсь внушить ему мысль, что уступаю, но про себя-то знаю. Сама хочу.

Я лежу голая, а Чжу в шортах. Поднимаю и выворачиваю ногу. Оттянутыми кончиками пальцев касаюсь упруго-мягкого под шортами. Невольно пробивает на смех.

– Что? Поднялось настроение? И снова упало?

Мой глупый корейский мальчик оживает. Переворачиваюсь на живот, кладу голову ему на грудь. Можно продолжать говорить.

– Отец требует немедленной встречи с тобой. Не могу представить, зачем, – Чжу гладит меня по голой спине. Стараюсь не обращать внимания.

– Подумаешь, бином Ньютона. Явно наговорит мне всяких гадостей… ой!

– Юночка, побольше почтения к моему отцу, – Чжу легонько ущипнул меня за задницу. Наказал так, пацак.

– Перестань, Чжу. Мы одни. А говорит прямо всегда лучше. Люди и так склонны друг друга не понимать. Ты и я знаем, что ничего хорошего он мне не скажет. Так ведь?

Чжу вздыхает и в знак примирения поглаживает мою пострадавшую попку.

– Знать бы, чего он добивается. Понятно, что хочет, чтоб ты меня бросил. Только вот зачем ему это?

Я действительно не понимаю, с чего это ДонВуку впёрлось наше расставание. Не с той ноги встал?

– Слушай, а может он нарочно? Провоцирует тебя на бунт. Ты пойдёшь наперекор его воле, он тебя лишает наследства, тебе приходится крутиться и вставать на ноги самостоятельно. Если у тебя получится, то нас, как пару, признают и принимают в клан. Если нет, ты разочарованный и побитый жизнью, бросаешь меня и приползаешь обратно. Они тебя быстренько обженивают с ЮЧжин, а ты штампуешь с ней детишек.

ЧжуВон слушает меня, вытаращив глаза. Даже гладить меня перестал, пацак позорный. Легонько толкаю его в подбородок, чтобы он поднял отвисшую челюсть. Он в этот момент очень забавный, но не хорошо смеяться над мужчиной. Если только иногда…

ЧжуВон стукает зубами и ошалело смотрит на меня. Даже забыл про мою грудь, на которую до этого всё время глаза скашивал.

– Ты откуда всё это придумала? Ш-ш-шельма! – О-о-о-у! У него получилось! Я тут время от времени учу его ругаться по-русски, у него так смешно выходит. Дополнительный бонус к тому, что меня вообще веселит, когда он меня ругает.

– Хм-м… знаешь, Чжу, а ведь версия вполне рабочая. Даже если что-то не так, самое лучшее для нас исходить из этого. Конечно, если ты не подумываешь бросить меня.

– Даже не мечтай, – Чжу слегка хлопает по моей многострадальной заднице. Не обращаю на это внимания. Мысль захватывает меня.

– Твой отец опытный игрок, успешный делец. Вполне в его духе разыграть партию, в которой он гарантированно не проиграет. Если ты способен на самостоятельную игру, способен затеять успешный проект, то после его реализации станешь хорошим активом для семьи. Если нет… ну, что ж, пусть на тебе природа отдохнёт, зато дети твои могут оказаться талантливыми. Он ничего не проигрывает, а приобрести может.

Поднимаюсь и усаживаюсь на него. Зажав его бёдра своими. Чжу прикипает ко мне взглядом…

– Мы эту обсуждали. Я даже СанРи эту версию подкинул.

Меняю позицию, падаю рядом, лежу поперёк кровати, головой на могучей груди пацака. А то опять придётся прерваться. Пока рано, надо договорить.

– Чжу, нам надо выработать план. Что мы будем делать?

– А что мы можем?

– Давай сначала выясним, чего мы хотим? Ты готов меня бросить?

– Отшлёпаю, – грозит пацак.

– В принципе в твоей эмансипации есть большой плюс. Твои больше не могут на тебя давить. Больше им угрожать тебе нечем.

Чжу внимательно слушает. Правда замучилась стаскивать его руку с груди.

– Не отвлекайся. Разговор серьёзный. Мне не нравится, что мы по течению плывём.

– И что делать?

Я объясняю, что делать. Пацак быстро соглашается, сразу не понимаю, почему. Дошло, когда очутилась под ним. Возмущаюсь, «моя очередь быть сверху» и настаиваю на своём. Вот так женщины и вьют верёвки из мужчин. Это ещё что? Эти пацаки ради Елены Прекрасной десятилетнюю кровопролитную войну затевали. Всё-таки мужчины иногда из-за женщин такие глобальные глупости делают… но сегодня не тот случай.

Сеул, Особняк клана Ким

11 июня, время 12 часов.

Дипломатическая встреча высоких сторон начинается. Пусть не двух государств, но двух кланов. Клан Ким vs Группа Агдан. Заодно и пообедаем. Лишь бы сильно аппетит не испортили.

Выехали с запасом по времени. Сразу после парикмахерской, где сильно с причёской я мудрить не стала. Только не ради Кимов. Единственное моё условие – сапфировые серьги, подаренные ЧжуВоном должны быть видны. Юбку надела чуть короче, чем обычно. Ещё быстренько сделала разрез сбоку, по шву. Небольшой, сантиметров на восемь. Надела туфли на той же шпильке и застёжкой вокруг лодыжки. Колготки вытащила из французской коллекции, чёрные, настолько тонкие, что чёрный цвет сразу не угадывается. Со стрелкой сзади и выделенной пяткой. Они рвутся на раз, но у меня запас.

Когда наряжалась, пацака выставила из спальни, а то знаем мы, чем могут кончиться такие шоу.

Я во всеоружии и готова ко всему. Бляха, к типично корейскому обеду пришлось быть готовой. Противная сторона, – какое подходящее слово «противная», – не озаботилась о блюдах без специй для меня. Ковыряюсь в тарелке, не давая труда скрыть брезгливость. Если вы так, то и мы не будем церемониться.

– Тебе не нравится блюдо, ЮнМи-ян? – почти ласково спросил ДонВук.

Думала, что ответить почти пол-минуты. Человек заблуждается, надо его поправить. Обращение свысока я терпеть не собираюсь. И что сказать по поводу нравится/не нравится? А правду скажу. Это намеренное пренебрежение моими вкусами, значит надо ответить жёстко. Придётся отвечать два раза.

– Господин ДонВук, – не употребляя суффикса «сии», даю понять, что не считаю его старшим, пусть утрётся, – прошу обращаться ко мне «госпожа ЮнМи». Я не ваша младшая родственница, которой допустимо так говорить. А насчёт блюда вы угадали. Мне не нравится, чем меня тут угощают.

Будто морозом повеяло. Все так и застыли, кроме ЧжуВона. Тот даже быстрого взгляда на меня не бросил. Сидит себе, жуёт. Молодец! Всё, как договорились. Я его предупредила, что буду ставить его родичей на место.

– Это было грубо, девочка моя, – вмешивается МуРан, – очень грубо.

– Ах, хальмони, я не дипломат, чтобы плести словесные кружева. Вы прекрасно знаете, что я на диете, но угощаете меня исключительно острыми блюдами. Как это понимать? Понимать следует однозначно. Вам плевать на меня и на мои вкусы. Вы мне говорите с самого начала «Ты будешь делать, всё, что мы захотим». А я вам говорю: нет, я никогда не буду вашей марионеткой.

Очередной морозный приступ. Даже Чжу слегка дёргается. Я оборачиваюсь к служанке, которая старается быть незаметной.

– Налейте мне, пожалуйста, чаю, – отодвигаю от себя почти нетронутое блюдо. Даже знать не хочу, что это.

– Гонору хоть отбавляй, – отмирает после паузы ДонВук, – не находите, что для девочки с нищей окраины вы слишком… слишком дерзки.

Было заметно, что ДонВук подбирает слово. Бьюсь об заклад, хотел сказать, что я наглая или нахальная. Ну, держи, фашист, гранату…

– Если вы придаёте такое значение происхождению, тогда и мнение вашей мамы не должно иметь никакого веса в вашей семье. Она ведь по происхождению тоже «девочка с нищей окраины», если я не ошибаюсь?

У ДонВука такое лицо, будто его с размаху поленом ударили. А хальмони чуть заметно улыбается. Как интересно всё…

– Наверное, всё-таки более важно то, кем мы являемся сейчас, а не кем были в прошлом? Как вы считаете, господин ДонВук?

ДонВук быстро оправляется, всё-таки опытный мужчина. Но я видела, как он на мгновенье скосил глаза на мои ножки, когда мы входили. Женщины такие взгляды кожей чувствуют. Но я не только красивая девочка, я дам ещё возможность в этом убедиться. Давай, пацак, твой ход! А я пока чай попью.

Что-то меня достаёт матушка Чжу. Своими злобными взглядами. Уставляюсь в неё своими прекрасными непреклонными очами. Как там визажисты говорили? «Синий лёд»? Вот и держи льдину, госпожа ИнХе! Синюю, очень холодную и настолько дерзкую, что это уже не дерзость. Это подавляющая агрессия! Смотрю, не мигая, в упор. Не выдерживает тётенька, опускает свои глазки. Чего там ДонВук трещит?

– …ваш союз – мезальянс, вы с ЧжуВоном люди разного уровня. Извините… ЮнМи, но это так, несмотря на все ваши достижения.

Всё-таки называет меня по имени. А у меня язык не поворачивается назвать его так же. Но замечание сделать прекрасно повернётся. Так, включаем максимально холодный тон плюс немного высокомерия.

– Я не очень-то поняла, господин ДонВук. Вы предлагаете мне неформальное общение? Мне тоже называть вас только по имени? Не соизволите ли вы всё-таки называть меня «госпожа ЮнМи»? Иначе я вообще отказываюсь с вами разговаривать.

Опять нас накрывает арктическим холодом. Ничего, привыкайте, пацаки.

– Хорошо, госпожа ЮнМи, – холодно смотрит на меня ДонВук. Нежно ему улыбаюсь.

– Я полагаю, в этом нет ничего страшного, господин ДонВук. ЧжуВон-оппа молод, умён, энергичен и амбициозен. И я думаю, что через два-три года он вырастет до моего уровня и наш союз никто не назовёт мезальянсом.

Опасливо кошусь на оппу. Ему это может не понравиться. Но держит лицо, молодец! Хоть и предупреждала его вчера, но мало ли что. ИнХе не удерживается от провокации:

– Сынок! Как ты можешь терпеть от неё такое?! Она ведь унижает тебя!

Сынок хладнокровно смотрит на мамочку.

– Так ведь это правда. Она делает, что хочет и считает нужным. А я был вынужден делать то, что хотите вы. В семье у меня почти не имелось никаких прав, мама.

– Видишь ли, сын, тебе в любом случае крайне необходимо завершить образование. После этого и в семье твой голос станет громче. Тебе надо вернуться в Париж и закончить учёбу. Отправляйся в Париж, восстанавливайся в университете. К началу учебного года решите свои бизнес-проблемы. Когда вернёшься, мы подумаем над тем, как будем дальше строить наши отношения. Решим вопрос с твоим наследством, в положительном ключе.

У-п-с-с-с! Вот это удар! Ниже пояса, воистину ниже пояса. И сильный удар. ЧжуВон может пойти на многое, чтобы наладить отношения с семьёй. Обеспокоенно гляжу на него, слегка нажимаю ему каблуком на ногу. Смотрит на меня, я старательно семафорю взглядом «Нет! Нет! Ни в коем случае!!!».

– М-м-м, даже не знаю, что сказать, папа. Очень неожиданно.

– Нам надо посоветоваться, господин ДонВук. Это действительно неожиданное условие.

– А что тут обсуждать? – ох, как не хочется ему, чтобы я на Чжу наедине воздействовала, – Очень разумный шаг.

– Есть, что обсудить, отец. Есть обстоятельства, которые можно разобрать открыто, но вижу, Юна хочет мне что-то сообщить, касающееся только нас лично. Я тебя правильно понял, Юна?

Усиленно киваю с чувством огромного облегчения. Всё-таки Чжу не висит одним балластом. Что-то делает. Он встаёт, не дожидаясь прямого разрешения, подаёт мне руку. Уходим в сад. ИнХе что-то неразборчиво шипит вслед.

– Выкладывай, принцесса. Что там у тебя? – ЧжуВон греет мои руки в своих. В саду прохладно.

– Понимаешь, Чжу, тебе нельзя сейчас от меня отходить ни на шаг…

– Если ты о наших проектах, то и так ясно.

– Наличие бизнес-дел твоего отца не смущает. Наши трудности его волнуют слабо, да и помощь может пообещать. Он умный и нащупал уязвимое место. Наверное, случайно, но угадал. Ты мне сейчас нужен на физиологическом уровне.

Тороплюсь и вываливаю всё откровенно. Я давно ощущаю какие-то изменения внутри себя. И началось это после того, как мы начали жить вместе. Как бы нужные слова найти? И отставить панику!

– Как только мы с тобой… ну…

– Начали заниматься сексом?

– Да. С этого момента мой организм стал перестраиваться. И подстраиваться под тебя, – немного мнусь, сказать такое язык не поворачивается, но приходится, – грубо говоря, ты должен постоянно меня трахать. И тогда мой организм быстро и безболезненно перестроится по женскому типу. Я становлюсь женщиной, но для этого мне нужен ты.

Чжу слегка ошарашен и, вижу, польщён.

– Но может, воздержание не повредит? Может, перестройка твоего тела уже запущена и сработает сама?

– А если нет? Готов рискнуть моим здоровьем и красотой?

– К тому же ты меня раздраконил. Ты уедешь, а мне что, другого мужчину искать?

Вот это я ляпнула! От испуга, не иначе. Чжу аж покраснел от гнева. После паузы предостерегающе выдавливает сквозь сжатые губы:

– Юна…

Надо смягчать. Но то, что он так напрягся, это в плюс.

– Да не собираюсь я тебе изменять! Только на что это похоже? Представь, ты меня возбудил, а потом раз, и уходишь. И оставляешь меня в кругу других мужчин. Я удержусь, я уверена, но ты действительно хочешь так сделать?

Сдаётся. Кладёт мне руки на талию. У-ф-ф-ф! Кажется, пронесло.

– А ты меня любишь?

– Очень, – тут же соглашаюсь.

– Но вечером я тебя всё равно отшлёпаю, – грустно вздыхаю в ответ. Не самое страшное.

– Хорошо, Чжу, – я такая лапочка, – Разрешаю шлёпнуть один раз. И не сильно.

Смотрю прямо в глаза, не удерживаюсь, целую его в шею.

– А за что ты меня любишь? – соскакивает с темы, вот и хорошо.

– За то, что ты сильный и умный, – охотно говорю я, и ещё раз целую, – и очень красивый.

Немного забавно видеть, как он потёк. Мужчины любят комплименты не меньше женщин. И сама не могу удержать в себе приступ нежности, потому и целую. Я искренне всё говорю, абсолютно искренне. Но где-то внутри всё равно сидит хитренькая лисичка, которая постоянно подзуживает манипулировать своим мужчиной. Манипуляции это гнусно. Но если в меру и любя, то мужчина простит, даже если догадается. Ещё и сам подыграет.

На горячем нас застукивает служанка и передаёт пожелания старшего поколения вернуться.

– Кстати, учёбу тебе на самом деле лучше закончить, – высказываюсь, когда уже направляемся обратно, – Но не сейчас. Скажем, через год. Возможно, тебе разрешат заочно доучиться.

– А это компромисс! – вдохновляется ЧжуВон.

Ещё какой компромисс! Кстати, может я зря паниковала? В парижском университете свободное посещение, студенту можно набрать учебников и работать самостоятельно. В Сеуле найти специалистов для консультаций. Потом приезжать ненадолго, устранять неизбежные пробелы у тамошней профессуры и снова домой. Не, хлопотно, – окончательно решаю я. Зато через год можно открыть во Франции филиал агентства. И всё будет тип-топ. Чжу учится и работает, я занимаюсь шоу-бизнесом.

Кислое выражение пронеслось по непробиваемой физиономии ДонВука почти незаметно. Но я его улавливаю. Мы не упираемся стеной, наши доводы законны, поэтому обострять ситуацию поводов нет.

– Господин ДонВук, руководителю оставлять компанию в период становления абсолютно неправильно, – говорю я, – Допустим, я справлюсь. Но тогда чьей будет компания? Только моей. И что вы планируете для своего сына? Роль наёмного менеджера? Статус мужа рядом с успешной бизнес-вумен? Довольно жалко, вы не находите? Зато через год, когда наша компания встанет на ноги, всё будет выглядеть по-другому. И учиться ему будет намного легче. Получится так, что он на практике, не сходя с места, применяет полученные знания.

– Звучит очень разумно, – ДонВук держит удар. Я немного напрягаюсь.

– Звучит разумно. Но пока вы раздумываете, мы вынуждены ждать. И решения о лишении ЧжуВона наследства менять не будем.

М-да, а карты у него слабые. Поэтому, как ни делай покерфейс, а игра всё равно за мной.

– Вы неправильно понимаете сложившееся положение, господин ДонВук. Дело в том, что если бы вы не лишили ЧжуВона его доли в вашей корпорации, мы вынуждены были бы просить вас сделать это. На самом деле, вы своим решением нам здорово подыграли. И ваше обещание вернуть ЧжуВона в число наследников в наших глазах выглядит угрозой.

А теперь можно полюбоваться растерянностью на лицах Кимов. Только СанРи тушит улыбочку, а ИнХе своими выпученными глазами меня прямо радует. И ведь вижу: половину моих слов она просто не понимает. На интонацию ориентируется, как умная собачка.

Через час

Едем обратно. Обсуждаем. Никто ничего не добился. Но хоть отношения выяснили, и то плюс. Моё предложение Кимам о выделении нам льготной кредитной линии в сто-двести миллионов долларов ожидаемо не прошло. Что меня ни капельки не огорчает. А чего Чжу такой хмурый?

– Я надеялся на лучшее, – отвечает он.

– Всё прошло идеально, – глажу его по плечу, – Мы сделали им царское предложение, они отказались. Через год, когда мы встанем на ноги… а мы ещё как встанем, им придётся занимать очередь к нам. И мы ничем им обязаны не будем, участия их капиталов в наших делах не будет…

– Я, конечно, бизнесмен начинающий, но сразу скажу: без привлечения инвестиций со стороны не обойдётся, – возражает ЧжуВон. Надо сказать, по делу возражает. Основной риск быстрорастущих компаний – нехватка оборотных средств.

– Если прижмёт, выпустим акции в продажу. Совсем прижмёт, обратимся к правительству. Придётся дать им процент от прибыли, но не страшно. Пока компания доходна, государство вмешиваться в управление не будет.

И что интересно, этот пацак, который ДонВук, так меня ни разу «госпожой ЮнМи» или «госпожой Агдан» не назвал. Гвозди бы делать из таких людей! Лучше б не было в мире корейских гвоздей… хотя нет, один раз выдавил из себя «госпожа ЮнМи». Но как его при этом перекосило, ха-ха-ха…

Чат «Ред Алерт», организованный неделю назад, 17 июня. Заброшенный портал OhmyNews еле чадит

Объявление в топе чата: «Как угодно критиковать Агдан имеют право только лицензированные пользователи. Те, у кого ники начинаются с символа „&“. Хейт со стороны остальных строго воспрещается. Наказание за нарушение одно: изгнание из чата без права восстановления».

[***] – Холь! Пукхан ответил на вызов Агдан! Видели?!

[***] – Где?!

[***] – Вот ссылка… /…/