Текст книги "Рождение сверхновой (СИ)"

Автор книги: Генрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц)

Глава 7
Ловушка для нетизенов

Школа Кирин, танцзал

5 января, время 15:00.

– Отличительная черта кей-попа – мелкие сложные движения руками. Всё остальное, движения корпуса, ног и головы, подчинено именно им…

В чёрном гимнастическом комплекте расхаживаю перед широким строем учащихся. ДжуБон собрал в зале человек сорок, раза в три больше обычного. Сам стоит поодаль, цветёт, иногда согласно кивает. После вступления включаю музыкальное сопровождение и пошла демонстрация от Агдан, то есть, меня.

Посмотреть можно здесь: https://youtu.be/1Q-4dOI7Blo.

Примечание от автора: Какие-то трансы танцуют, но делают это здорово.

– В свою очередь европейский танец тяготеет к размашистым, длинным движениям. На передний план выходят ноги, но вообще-то европейский стиль – танец всего тела. Это хорошо видно по балету и художественной гимнастике. Современный европейский бальный танец очень много берёт из гимнастики, балета, фигурного катания.

Десятиминутная лекция на эту тему и демонстрация основных равновесий в гимнастике.

Примерно так: https://www.youtube.com/watch?v=XbekAz_oeOg.

– Не призываю никого бросаться осваивать художественную гимнастику, но возможно, какие-то элементы имеет смысл вводить в общий рисунок танцевальных номеров. Это придаст им разнообразие, они очень красивые. С группой «Корона» я пробовала, попытка удалась, но что сыграло главную роль в успехе – не знаю.

– Госпожа Агдан, вы о «Me too» говорите?

– Да.

Как-то так я провела то ли лекцию, то ли занятие, то ли беседу. А закончив, ушла на занятия вокалом.

Возможности голоса похожи на возможности разных музыкальных инструментов. Каким-то голосом надо петь оперные арии, каким-то – романсы. Французский шансон, кстати, один из самых непритязательных жанров. Не требователен он к голосу. И поп-музыка в целом, тоже. Про рэп даже говорить не стоит.

Служба финнадзора. Кабинет инспектора по надзору

6 января, время 10 часов утра.

Выскакиваю из кабинета пулей. На предельной скорости. Захлопываю двери, командую вскочившей со скамейки ГаБи:

– Задержи его, – сама неторопливым, но широким шагом, направляюсь по коридору вон отсюда.

Когда отходила от кабинета, успела услышать грохот отодвигаемого стула на фоне крепких выражений. Ха, сработало! Бравый инспектор ЧонДок напоролся всё-таки на стул, что я нарочно бросила на пути к двери. Теперь мне надо успеть выйти, а ГаБи, надеюсь, выкрутится. Какая же я молодец, что взяла её с собой!

Последнее, что вижу, сворачивая на лестницу, ГаБи, упёршуюся согнутой в локте рукой в пухлую грудь инспектора. Мужичок он такой, полноватый. Следующим кадром мелькает злое лицо ГаБи и её другой локоть впечатывается под грудину инспектора. Она наносит удар с разворота и вталкивает его обратно в кабинет. Потом заскакивает туда сама.

Теперь ходу, ходу, ходу! Иду быстро, но по виду не торопясь, слегка раскачивая бёдрами. Расточаю всем встречным, поперечным лёгкие обворожительные улыбки. Вахта, выход. Очарованный моим видом охранник машинально отпускает турникет. Должна ли я ему что-то отдавать или показывать, не знаю. В России так просто из прокуратуры не выйдешь, надо подписанный следователем пропуск показать. Надеюсь, тут такого нет.

Подозрения у меня родились задолго до похода сюда. С какого рожна меня заподозрили в использовании инсайдерской информации при торговле акциями Кирин? Я что, учредитель сего уважаемого акционерного общества? Какая у меня может быть информация? Откуда? Воздействие на курс акций мне можно приписать, но это законом не преследуется. Я – обычный ньюсмейкер, делатель новостей. Все известные личности являются ньюсмейкерами.

Обходительный и предельно корректный инспектор подозрений не вызывал. Сочувственно выслушал все мои доводы, согласно кивал и писал, писал, писал протокол допроса или показаний, как у них считается, не знаю.

– Всё понятно, госпожа Пак, – доброжелательно улыбаясь, сказал он, закончив свою длинную протокольную писанину, – Ничего страшного. Ваши показания к делу, пишу заключение, что оснований для продолжения расследования нет, и сдаём дело в архив.

Он протягивает мне аж четыре листа. Вот откуда столько? Все мои ответы умещаются в три фразы: не было, не участвовала, не имею возможности. А-а-а, он ещё и свои вопросы записал. Читаю, потом мне надо расписаться под каждым листом, на титульном, вообще, три раза.

Пока читаю, краем глаза замечаю, что мой инспектор странно напрягается. И когда вижу строчки «…во время заседания Попечительского совета школы случайно проходила по коридору…», поднимаю глаза. Меня в такие моменты спасает ласковая улыбка. У меня это признак подступающей ярости, но окружающих сбивает с толку.

– Не волнуйтесь, госпожа Пак, там всё в порядке. Можете подписывать…

Да я и не волнуюсь. Переворачиваю страницу, быстро нахожу подобное: «…используя знакомства среди педагогов…», «…установив записывающее устройство…», тут же перелистываю. Дальше понятно, можно не искать. Эта сволочь накидывает мне петлю на шею, а теперь предлагает самой затянуть её и прыгнуть с табуретки. Выяснить бы ещё, кто его на меня нацелил…

На раздумья времени мало. Решаю, если удастся выбраться отсюда с этими листками, я в полной безопасности. Это они у меня в петле окажутся. Вот я из кабинета и рванула ракетой.

Протокол у меня и так в руках. Крутнувшись на стуле, разворачиваюсь к выходу, вскакиваю и прыжком к двери. Извините, прощаться не буду. Только стул уроню в проход между столом и стеной. В одной руке бумажные листы, другой хватаю сумочку и за дверь. Там ГаБи, она прикроет.

Уже сидя в машине на улице под охраной своих мордоворотов, думаю о ГаБи. Жду её и думаю. ГаБи напоминает мне верного пса бойцовой породы. Она будет стоять рядом абсолютно мирно, пока я с кем-то общаюсь. Может при этом мило улыбаться, вилять хвостиком. Но как только скажу «Фас!», незамедлительно вцепится в глотку. Пусть она и улыбалась этому человеку секунду назад. Мульчу этим напоминает. Недаром они мгновенно спелись.

ГаБи долго ждать не пришлось, полминуты не прошло. Выходит спокойно, без шума и криков. Прекрасно! Даже если она его серьёзно травмировала, скандал никто затевать не будет. У меня в руках бронебойное доказательство проводимой против меня провокации. В машине отдаю листки ГаБи.

– Девочка моя, займись этим, – «моя девочка», как обычно, слегка краснеет, – Хорошо бы выяснить, откуда этот гнилой ветерок дует. Про ценность этих бумаг, надеюсь, тебе объяснять не надо…

«Змеиное гнездо»

7 января, время 7 часов вечера.

– Парни, разрешение от Агдан получено. Но выбор удобного момента за нами! – провозглашает Холл пятерым парням, сидящим за компьютерами.

– И какой момент выберем? – спрашивает Гонт, – Министерство культуры нам все карты смешало. Как вывесили объявление о награждении Агдан Серебряной короной, так все сразу и заткнулись.

– Мы об этом знали, – отвергает возражения Холл, – Сколько там они насобирали подписей под петицией в агентство Агдан?

– Шесть тысяч с хвостиком, шеф! – браво докладывает Робби, – И замерло на этом уровне. Больше уже не будет.

– А когда вылезет наружу новость, что Агдан больше не в агентстве, то всё уйдёт в песок, – удовлетворённо резюмирует Холл, – Все поймут, что зря суетились. Когда минкульт планирует провести награждение?

– Восемнадцатого числа.

– Щибаль! – яростно ругнулся Холл, – Мало времени!

Холл после грустного раздумья берётся за телефон. Когда он произносит первые слова, все замолкают и навостряют уши. Сам Холл встаёт чуть ли в стойку смирно и даже кланяется. Выглядит забавно, но никто не смеётся.

– Аньён, ваше высочество. Простите, что беспокою, это Холл.

– Ваше высочество, у нас проблема. Слишком мало времени для полноценной реализации плана «Овечий загон». Самое лучшее приурочить к дате награждения Серебряной короной, но очень мало времени. Так… так… вы это сможете? Хорошо, ваше высочество, тогда мы начинаем? Мне всё ясно. Разрешите начинать? Хорошо. Аннён, ваше высочество.

Холл кладёт телефон, обводит всех ясным взором, в котором не осталось ни одного вопроса.

– Начинаем, парни!

Все встают, коротко кланяются, снова садятся. Гонт успевает буркнуть:

– ГаБи сообщи…

С чего и кому начинать, все знали. Первый стратегический ресурс, самый надёжный и самый твёрдый оплот антифанов Агдан… в последнее время слегка увял, но ничего. Сейчас Гонт и его друзья щедро польют его керосином.

Чат поклонниц ЧжуВона.

Титульная страница увенчана его фотографией в военной форме. Ниже – тактико-технические данные: рост, вес, размер наследства и др.

Угасающее пламя редких признаний в любви и обожанию к титульному объекту чата резко оживляет первое сообщение.

Джина: Девчонки! Пока вы тут сопли жуёте, Агдан окончательно ЧжуВона уводит в своё стойло. Гляньте сюда (ссылка на видео, где ЧжуВон с Агдан заходят вечером в многоэтажный дом, а утром ЧжуВон выходит).

СтеллаЮ: Щибаль! Как он мог?! Как она посмела, тварь?!

Ники: Не верю!!! Это не он!

Джина: Он. Я его из тысячи за километр узнаю. Вот мерзавка!

Мелинда: Может они по делу? Они же в одной части служат…

СтеллаЮ: Знаем мы эти дела! С раздвигания ног они начинаются!

СонЮ: Не волнуйтесь, девочки. Семья Ким давно эту стерву раскусила. Отец ЧжуВона уже запретил ему с ней встречаться.

Джина: Почему же встречаются?

СонЮ: Командование так велит. У них в армии свои дела с Агдан. Она вилянием своей попки солдат вдохновляет… на подвиги всякие, кх-кх-кх.

Ники: В казарме она с ними ещё не ночует?

Мелинда: Ночует. Но женская казарма отдельная, и все женщины – офицеры. Солдатам туда точно доступа нет.

Ники: Да, эта тварь меньше, чем на генерала не согласится. Знает, кому и когда давать. Но как он мог?!

Джина: А то не знаешь, как? Никогда сама так не делала?

Ники: Как?

Джина: А так. Приглашаешь парня ближе к вечеру. Любой повод сойдёт. Компьютер барахлит, с новым телевизором не можешь разобраться, всё, что угодно. Затем ужин, бокал вина. Затягиваешь его подольше. И концовка: Зачем тебе в такое позднее время переться куда-то на другой конец города? Оставайся! Место есть.

Мия: Чувствуется опыт, кх-кх-кх…

Джина: Ты что, в начальной школе учишься? И, видать, плохо учишься. Любая девчонка про такие дела с первого класса знает. Это самое примитивное. Агдан работает совсем на другом уровне. Она вроде ничего не делает, а парни с ума сходят.

Мия: Кэ-нёнь!

Ники: Кто?

Мия: Агдан, кто же ещё?!

Холл обращается к парням:

– Джина это кто?

Парень под псевдонимом Робби поднимает руку.

– Молодец! Так держать. Слово произнесено. Продолжай!

– Билли, подхватывай! – обращается к товарищу Робби.

Эния: Я поняла. Агдан давно так делает. Помните, её тошнило, когда она в машине проехалась? Сказали, что из-за сотрясения мозга, а может всё-таки не только из-за него?

Ники: Хочешь сказать, что они с ЧжуВоном уже тогда?

Эния: Не сказать, а спросить. А она только с ЧжуВоном? Вдруг она ему голову морочит, а сама направо и налево?

Мелинда: Как-то это слишком. Все айдолы под контрактом ходят. Им нельзя.

Эния: Не угадала. Все под контрактом, а ей разрешили. Вопрос: почему?

Мелинда: Попробуй чеболю не разреши.

Эния: Опять не угадала. Ему сейчас самому не разрешают. А ей разрешают всё.

Джина: Вот она и решила форсировать, пока он в армии. Весной службу закончит, а она с ним уже вовсю. Чувствую, девчонки, что придётся наш чат закрывать. Либо он на ней женится, либо его наследства лишат, а он всё равно женится.

СтеллаЮ: Не бывать этому!

Джина: А что ты сделаешь? Она сейчас в Министерстве культуры Серебряную корону получит, и никто её не достанет.

СтеллаЮ: Надо петицию в Минкульт отправлять. Срочно!

Мелинда: Пробовали. Не в Министерство, но всё равно. Ничего не получилось. И какие основания?

Эния: Поведение, недостойное айдола. У меня родная тётка в поликлинике работает, где Корона медобследование каждый год проходит. Она говорит, что видела результаты осмотра у гинеколога…

СтеллаЮ: И что, что?! Не тяни!

Эния: Не девственница она, короче…

Ники: Щибаль! Я так и знала!

Джина: Давно это ясно было!

Далее посыпались сообщения, в которых никто уже не выражал сомнений по поводу безнравственного поведения Агдан.

Холл поднимает руку.

– Робби, Билли! Теперь по личной почте пообещайте, что достанете копию справки гинеколога.

– А где мы её достанем?

– Не проблема. У моей замужней сестры есть такая. Снимем копию, подставить имя и данные Агдан в фотошопе, как лёжа пирожок съесть.

Административный суд г. Сеул

8 января, время 15:10.

Мне сообщили, что сегодня суд выносит ключевое для меня решение по поводу покалечившихся отроков, кидавшимися в меня яйцами. Я с ГаБи и ЁнЭ, без ГаБи я по таким местам не хожу. С военными юристами, защищающими меня, уже познакомилась. Подтянутый молодой мужчина строгого вида и молоденькая помощница. Тоже старается быть строгой. Главное, чтобы толк был. А он есть!

Судья зачитывает решение. Пропускаю все канцелярские обороты мимо ушей, вот! Ловлю главное:

– …вследствие вышеперечисленного суд выносит решение перенаправить иски, предъявленные госпоже Пак ЮнМи, по адресу агентства FAN Entertaiment, так как госпожа Пак ЮнМи во время происшествия находилась на рабочем месте и выполняла указания своего руководства…

Всё! По этому поводу мне можно не волноваться. Выкрутится агентство или нет, мне глубоко фиолетово. Теперь не мои проблемы.

Что я ещё хотела сделать до отъезда во Францию? Мне надо разобраться с антифанами. Они много из меня крови выпили, теперь я из них пить буду. Посмотрим, кто кому больше жизнь испортит. Операция «Овечий загон» запущена, я готовлю им большую пакость. Если получится, им придётся очень худо. Если сорвётся, я их просто помоями с ног до головы оболью. Мой излюбленный стиль – загнать противника в положение цугцванга.

Есть ещё одна задумка, если Чо СуМан согласится, я по ним ещё один удар нанесу. Так сказать, фланговый… мой взгляд наткнулся на неприязненные взоры истцов. Четверо чудом выживших после нападения моей жутко страшной и опасной кошки здесь. Одного нет. Не дожил что ли? А чего они на меня так уставились? Кстати… я суживаю глаза. А почему я их просто так отпускаю? Они же яйцами в меня кидались, возможно, кто-то из них банан мне в глаз залепил. Ещё возможно, что они входили в группу поддержки и подготовки того придурка, который хотел меня краской облить. Зелёной, между прочим. Они или соши, или союзники соши. А значит, что? А то! Можно и с другого фланга удар нанести!

Когда все формальности заканчиваются, и публика начинает расходиться, отсылаю ЁнЭ за военными юристами. Устраиваю краткое совещание. Через пару минут ГаБи начинает улыбаться, очень она уважает такие вещи.

– Господин ДонЛи, – обращаюсь к мужчине-юристу, – Мне кажется, что мы упускаем заманчивые возможности. Не могли бы вы организовать против истцов встречные иски?

– Со стороны агентства нет, госпожа Агдан. Они для нас посторонняя организация.

Небольшое обсуждение прояснило ситуацию. Агентство они представлять не могут, а меня – да. И более того, согласны. И более того, им эта перспектива нравится. И мы перешли к предмету разговора конкретно.

– Господин ДонЛи, почему-то никто не озаботился целым рядом вопросов. Рядом с агентством собралась толпа. Кто-то же её организовал? Пусть даже они стихийно собрались, кто-то же предложил собраться? Так или иначе, организатор, пусть коллективный, какой-нибудь клуб фанатов, есть. Он и должен нести ответственность за безопасность организованного мероприятия. Почему бы не прояснить этот вопрос?

– А как, госпожа Агдан? – спрашивает помощница юриста.

– Обычно они все анонимны. Накидают в сети кучу грязных сплетен, закидают из толпы яйцами и никто их найти не может. Так вот же они! – я театрально протягиваю руку в пространство, – Известны их имена, адреса, они дают показания в суде. Пусть расскажут, кто их организовал, кто был с ними рядом, кто кидался яйцами, что могло привести к опасным травмам…

– ЮнМи-сии, – теребит меня за рукав ЁнЭ, – ты перегибаешь палку. Как яйцо может нанести травму?

– Очень просто. Края разбитого яйца достаточно остры, чтобы поцарапать. Я модель, целость лица для меня критически важна. К тому же, могли повредить глаз, а это фактически инвалидность.

– Теоретически такое можно допустить, – с улыбкой соглашается ДонЛи.

– Ещё их надо очень дотошно допросить насчёт той акции соши с обливанием зелёной краской. Прямо заподозрить их в соучастии, желательно обвинить в этом. И потребовать компенсаций в пользу агентства FAN и лично президента СанХёна…

– Интересы агентства мы защищать не можем, – притормаживает меня ДонЛи.

– Скооперируйтесь с юристами агентства, – меня не остановить, – покушение-то было на меня, президент пострадал случайно. Ещё надо вспомнить случай, когда наше кафе изрисовали, немножко побили мою сестру СунОк и довели мою маму до сердечного приступа. Это тоже были они и их сообщники.

Последние слова произношу с предельной твёрдостью в голосе. Глаза ДонЛи уже горят азартом, ГаБи гадко улыбается. ЁнЭ заводит глаза вверх, прикидывая, где и как ей придётся побегать. Бегай, моя лапочка, бегай! Пару дней назад я ей перекинула тринадцать тысяч долларов, да, округлила в большую сторону. Но там ещё какие-то суммы придут, так что тысячи полторы-две ей со временем ещё подвалит.

– Если у вас получится хотя бы нервы им до предела вымотать, с меня причитается. Платить я вам не могу, в коррупции обвинят, но пригласить в ресторан, наверное, имею право. В любой, на ваш или мой выбор.

– Мы учтём, госпожа Агдан, – улыбаются во всё лицо оба юриста.

8 января, время 8 часов вечера

Чат фанатов АйЮ

[**] – Всё, Агдан ушла и с третьего места во французском «SNEP».

[А1] – И ей на длинный хвост наступили. Вечного ничего не бывает. Но АйЮ она сделала, надо признать. АйЮ двенадцать недель держалась, Агдан – тринадцать, и ещё потом на пару недель выпрыгивала.

[**] – Это АйЮ ей дорогу пробила. Французы оценили корейских певиц после того, как АйЮ их очаровала.

[А1] – АйЮ исполняла песню Агдан. Её успех – заслуга Агдан.

[**] – Холь! Ерунда! От певицы всё зависит. Плохая певица любую песню испортит.

[**] – Точно! Наша АйЮ – лучшая!

[А1] – Агдан тоже хорошая певица. Она же на первом месте была. Получается, тоже не испортила песню…

[**] – АйЮ всё равно лучше!

[А1] – Французы считают, что Агдан лучше. И для АйЮ песню Агдан написала.

[А2] – Наша АйЮ не водит к себе мужиков, как твоя Агдан!

[**] – Где? Кого она к себе водит?

[А2] – Сами смотрите (ссылка на видео)!

[**] – Холь!

[**] – Агасси она, обычная агасси с окраины. Такой навсегда и останется…

[А1] – Агасси не агасси, а Министерство культуры её награждает.

[**] – Ёксоль! А здесь подписи собирают в Министерство культуры (ссылка на сайт)!

[**] – Куда собирают? Какие подписи?

[**] – Петицию подписывают. В Минкульт. Пишут, что она не достойна высокой награды из-за своего аморального и безнравственного поведения. Пишут, что есть доказательства её интимных встреч с мужчинами.

[**] – Какими мужчинами?

[**] – С Кимом ЧжуВоном, какими ещё?

[**] – Так он жених, почти официальный.

[**] – Они не женаты! Она известный айдол и должна вести себя безупречно!

[**] – И родители запретили им встречаться!

[А2] – Холь! Вы, как хотите, а я пойду, подпишусь.

[**] – Я тоже!

[**] – И я!

Особняк семьи ЮЧжин

То же самое время.

ЮЧжин закрыла страницу со своим любимым чатом. Хоть здесь всё хорошо! Эти двое А1 и А2 её люди. Эта помоечная тварь сама рада закопаться в навозную кучу. Её нетизенам и стараться особо не пришлось. У неё не получилось за ней проследить, нашлись другие, ловкие и шустрые. Но ЧжуВон, как он мог?! ЮЧжин поморщилась. И почему её самый крутой наёмник на связь не выходит? Хотя рано переживать, до 31 января времени ещё много.

Наёмные нетизены давно дразнят фанатов других групп и айдолов. ЮЧжин слабо улыбнулась, ей очень нравилась собственная задумка. Это на самом деле гениально, усиленно нахваливая Агдан, вызвать к ней злобу и раздражение. Только вот побочный эффект крайне неприятен, ЮЧжин сознавала всё отчётливее, что её нетизены говорят правду. Агдан великолепна… как же она её ненавидит!

Какой удобный момент! Не её одну Агдан бесит. Нашлись ещё люди, способные на что-то. А она им изо всех сил поможет. ЮЧжин нацелила свою группу на то, чтобы петицию в Министерство культуры подписало как можно больше народу. И девочки из чата, посвящённого ЧжуВону, поднялись, как один.

А вот вчера она сильно провалилась. Нельзя оставлять на бирже открытые позиции без присмотра! Но ведь и на работу ходить надо. Она заметила перспективные закономерности в движении индекса Никкей, сделала пару ставок – всё сработало. Осторожные ставки принесли ей тридцать тысяч, и она решила сыграть по-крупному. Всё было рассчитано, стоп-ордер должен был снять прибыль даже в её отсутствие. Но пока она находилась на работе, индекс резко рухнул вниз, настолько глубоко, что сгорел весь её миллионный депозит. Щибаль! Закономерность неожиданно перестала работать. И страховочный ордер она не поставила, настолько была уверена в успехе. Сейчас её общий баланс – восемьсот тысяч долларов убытка. И ещё полмиллиона ушло тому крутому наёмнику (называть его киллером ЮЧжин опасалась даже в мыслях). И столько же должно уйти. Ей надо выиграть почти два миллиона, иначе отец рано или поздно узнает. Что он сделает, она даже предполагать не хочет.

Агентство FAN, кабинет директора

9 января, время – 11 часов утра.

Грызёмся с СанХёном уже полтора часа. По всем моим предыдущим претензиям президент СанХён пошёл навстречу. Почти полмиллиона за мерч на моём образе я получила. Вот интересно, если даже мне с процентом от двух до пяти, причитается четверть миллиона, то сколько поимело агентство? Как минимум, пять миллионов! Хочу собственное агентство!

Контракт, подписанный ЮСоном, он тоже признал. Скромно умолчал о том, что сделать иначе не мог, представил, как проявление своей доброй воли. Ладно, чем бы ни тешился… в конце концов, плюсы от него тоже есть. Пробил мне всё-таки орден от Министерства культуры. И как только сумел, наши чиновники пугливые, как зайчики. Чуть что, сразу в кусты. Мне это представление к награде очень кстати. Объяснить сама не смогу чем, но Холл очень радовался, когда узнал. И ГаБи хихикала. А вероятность того, что из-за истерики в сети министерство пойдёт на попятную, привела Холла в полный экстаз.

Я заканчиваю пятую минусовку, пять песен на французском почти готовы. Ещё столько же, включая песню-другую для АйЮ и одну для БоРам и репертуар для визита во Францию в кармане. Надо ставить номера, обвешивать песни аранжировками, а ещё… ещё мне нужен саксофонист. Но о нём позже подумаю.

– Сорок процентов мне, это моё шоу, – настаиваю я, – без меня ничего не будет.

– ЮнМи-ян, не больше тридцати, – улыбка СанХёна это украшение брони супердота двухметровой толщины из легированной стали. Не пробьёшь, знаю эту его улыбочку.

Я задумываюсь. На тридцати процентах они все стоят твёрдо, та же «Sony music». Неужто так дорого стоит свобода творчества?

– Саджанним, если вы твёрдо, на сто процентов, были бы уверены в успехе, какую долю отдали бы мне?

– Я уверен на все сто процентов и именно такую долю тебе и отдаю, – улыбается СанХён, – Нет, я мог бы дать больше, будь моё агентство единственным организатором. Но есть принимающая сторона, есть Чо СуМан. Оставшиеся семьдесят процентов мы делим на троих.

– Девочкам платите вы, – не спрашиваю, а утверждаю я, – и не жалкие тридцать процентов, как в Японии.

– Сам над этим думал, ЮнМи-ян, – опять попадаю на подготовленный рубеж обороны, – Семьдесят, как раньше, это слишком, здесь ЮСон был прав. На сорок я точно соглашусь, а больше не знаю. Там считать надо…

– Плюс мои продюсерские, скажем, три процента, – предпринимаю очередную атаку.

– Ты получаешь тридцать процентов со всего объёма, твои продюсерские в них, ЮнМи-ян…

В конце концов, я устала. Пригрозить обойтись без FAN не могу, мне нужна Корона и СанХён про это знает. Устала и согласилась. Минимальный объём, который мы ждём от Франции, пять миллионов долларов. Полтора из них будут мои. Неплохой урожай за месяц работы. СанХён измотал меня и я согласилась.

– Мне тридцать и все расходы на вас, – мой последний выстрел перед капитуляцией.

– Это подразумевалось, ЮнМи-ян, – улыбается СанХён, – Но своих людей берёшь за свой счёт. Ты же будешь их брать?

Я киваю, соглашаясь и на заданный вопрос и по итогу переговоров. По итогу одного направления. Выторговываю бонус:

– Мою ЁнЭ посвятите во все тонкости организации гастролей. ЁнЭ и, наверное, ещё кого-то в помощь ей выделю.

СанХён соглашается. Во всём, что не касается денег, он покладист и сговорчив. С одним покончено, я тяжело вздыхаю, теперь процент от продаж песен. У меня там сейчас три с половиной цента с каждого доллара. А чо так мало?! Собираюсь и снова бой, покой нам только снится…

Сторговала через полчаса упорных, тяжёлых боёв восемь центов. И то, с оговоркой.

– Только для этих французских песен. Ради эксперимента и с правом пересмотра. Потому что можем не сговориться с дистрибьюторами.

Зато теперь понимаю, почему СанХён согласился в своё время оставить за мной авторские права. Доля автора в общем объёме поступлений исчезающе мала.

– Сегодня не буду работать, вы меня измотали в ноль, саджанним, – я жалуюсь и одновременно заканчиваю переговоры, – я домой, на обед. Кстати, восстановите порядок, когда обеды нам привозит моя мама.

СанХён соглашается и добавляет озабоченно.

– ЮнМи-ян, должен предупредить тебя, что в сети начинается нехороший шум про тебя. Мне уже звонили из министерства, они немного нервничают. Что это за история с ночёвкой у тебя ЧжуВона? Мне самому всегда казалось, что моё разрешение на твои отношения очень рискованно…

– Пусть вас это не беспокоит, СанХён-сии. Мои люди занимаются этой проблемой. Не забывайте, что я контролирую тридцать процентов всех фанатов Кореи, – никакой озабоченности в моём голосе уловить невозможно. По простой причине, её там нет.

– Почему они молчат?

– Потому что так надо. Они готовят ответ, мы отобьёмся, саджанним. Может понадобиться небольшое содействие министра. Награждение хорошо бы отложить на неделю, за которую всё решится.

– Это поможет, ЮнМи-ян, – с явным облегчением вздыхает СанХён, – Для министра это самый естественный шаг. Отложить, чтобы посмотреть, что получится.

Один из элитных ресторанов Сеула

14 января, время 12:20.

– Пафосный ресторанчик, – говорю я, заходя в отсек. Так здесь устроено, вдоль стен столики со скамьями или стульями. Каждый столик отделён от других переборками. Отсеки со скамьями побольше, со стульями – поменьше. Нам соседей не надо, мы заняли малогабаритный отсек. Мой, теперь уже полноценный сержант морской пехоты, пригласил на очередное свидание. Что-то он частить стал, к чему бы это?

Я в своих любимых джинсах, утеплённых и не рваных, не сезон, знаете ли. Куртку снимаю, остаюсь в белой свободной блузке с длинным рукавом. На ногах кроссовки, короче, не при параде я. Выход в ресторан не повод наряжаться в пух и прах. Да и то, слишком я красива, чтобы ломать голову с нарядами. И так все смотрят, что иногда раздражает, а иногда… нет.

Юркинский подход к одежде и образу согласно принципу «И так сойдёт» я потихоньку ломаю, но без спешки. Волосы отпускаю в длину, уже до плеч достают. Начинают не только плеч доставать, а вообще доставать. Требуют ухода, но привыкаю. И красивые платья я люблю носить, но сознательно себя сдерживаю. Опасаюсь резко менять манеры и безопасность не на последнем месте. Яркие, красивые женщины привлекают внимание, а уж в Корее совсем беда.

– Вечером тебя бы сюда не пустили, – делает мне замечание ЧжуВон, который хоть и без галстука, но в костюме.

– Днём в вечернем наряде тоже не комильфо, – парирую я.

ЧжуВон делает заказ, я комментирую и корректирую.

– Ты бы хоть для разнообразия взял бы что-нибудь кроме шкурок. Мне стакан тёмного крепкого пива закажи.

– Ты глупая чусан-пурида, Юна. Рецептов свиных шкурок десятки. Сегодня вариант из требухи. Тебе, как всегда, мясо без специй?

Соглашаюсь с предложением. Сегодня он душка, даже против пива ничего не сказал.

Со слабым стуком ЧжуВон ставит на стол небольшую коробочку. Пододвигает. Смотрю вопросительно. ЧжуВон слегка пожимает плечами, что, дескать, за вопросы? Однако к коробочке я не притрагиваюсь. Что-то мне как-то всё подозрительно, пусть и страшно любопытно, что там.

А, ладно! Посмотреть-то я могу? Всё равно не выдержу, прямо разбирает. Открываю, вытаскиваю колечко, с трудом сдерживаю стон восхищения. Ажурная сложная конструкция из золота удерживает изумруд. Не очень большой, но слишком большие камни – моветон. К тому же вокруг россыпь мелких бриллиантов. Полюбовавшись, надеваю на средний левый палец. Не лезет. ЧжуВон берёт дело в свои руки и одевает на безымянный палец. Ук, я так и знала! Полюбовавшись, снимаю и кладу обратно в коробочку.

– Если просто подарок – приму. Если с обязательствами – нет, – информирую о своих условиях. Мне очень хочется, чтоб без обременений, уж больно колечко красивое, не хочется отказываться.

– Просто подарок, – соглашается ЧжуВон, – никаких обязательств.

Ага, а на безымянный палец, как в знак помолвки, ты случайно одел? Пацак ты, хитромудрый. А я снесу колечко ювелиру, и он мне на средний палец кольцо раскатает или на мизинец ужмёт. Пожалуй, пусть на мизинчик, на средний как-то слишком жестоко будет.

Между тем официант заполнил наш столик и тихо исчез.

– Кольцо твоё независимо от того, как ты ответишь на моё предложение…

«Руки и сердца», – чуть не сорвалась с языка банальная шутка по банальной причине. Это оно и было. Предложение.

– Юна, ты выйдешь за меня замуж?

Каюсь, растерялась. У девчонок всегда так? Если подумать, к этому всё и катилось. Неуклонно и с нарастающей скоростью, как под гору. Если подумать, то я его сама туда подталкивала. Непринуждённо подталкивала, играючи, невзначай. Но сейчас меня хватило только на то, чтобы растерянно хлопать ресницами. Первую минуту.

– Вряд ли, но ты продолжай, продолжай, – я втыкаю палочки в первый горячий и лакомый кусочек. Смотрю на ЧжуВона глазами благодарного зрителя, попавшего на редкое шоу любимого артиста.

– Юна, прости, не понял. Что продолжать? У меня возникают вопросы, это понятно. Почему ты отказываешь? Что означает «вряд ли»?

Моё лицо начинает заполнять огромное разочарование. Как? И это всё? Разочарование велико и начинает сменяться обидой. Безадресной, непонятно на кого направленной. Представьте, что вам, ребёнку, пообещали невиданное ранее лакомство под незнакомым и таким чарующим, обещающим невиданное блаженство, названием «киви». А потом суют под нос какую-то мохнатую, зелёную и кислую хрень. Я думаю, что именно в такие моменты неокрепшие детские души попадают под власть Зла и вырастают впоследствии из них геростраты, гитлеры и джеки-потрошители.