Текст книги "Рождение сверхновой (СИ)"

Автор книги: Генрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц)

– Два раза! – поднимает пальчики «галочкой» БоРам.

– Два раза, – соглашается СонЁн, – И только когда мы сами собрались уходить, она начинает по-настоящему расправлять крылья. Девочки, это теперь не наши проблемы. Кто там в Billboard прорвался? JTS? Вот теперь Агдан это их проблема. А нам-то что? Мы уходим, мы молоды, красивы и богаты…

– А теперь ещё и свободны станем, – заканчивает за неё ДжиХён.

– Именно так, – не спорит СонЁн.

– Это-то и пугает, – неожиданно вздыхает КюРи. Все замолкают. Неизвестное всегда страшит. Много лет они жили, как солдаты в казарме или заключённые в тюрьме. Почти всё должны делать по команде, инициатива наказуема, видели это много раз на примере той же ЮнМи. И вот всё кончается, и вся ответственность за свои поступки только на них. Никто их не оштрафует и не накажет, но и ответственность на себя не возьмёт. Страшно.

– Тебе не этого пугаться надо, – заявляет не умеющая долго грустить БоРам, – Тебе надо бояться конти… контра… буции, которую на тебя ЮнМи положила.

– Не положила, а наложила, – хихикает ДжиХён.

– Навесила, припаяла, накатила… – гомонят оживившиеся девушки, – КюРи! Вперёд!

– Я бы сказала: КюРи, на передок! – поправляет ДжиХён.

Дружными усилиями несчастную КюРи примащивают на пол, БоРам включает смартфон на видеозапись и бедная девушка начинает отрабатывать наказание.

– Уэтю прессе? Тюа кёз минут, – начинает нести французскую тарабарщину КюРи с каждым отжиманием. После десяти раз взмаливается.

– БоРам, можно каждые пять раз говорить, у меня дыхание сбивается…

– Можно, – соглашается БоРам, – но если ЮнМи не понравится, придётся повторить. И с выражением давай говори!

Тот же вечер. Один из элитных ресторанов Сеула

Сидим с ЧжуВоном друг напротив друга. Листаю меню, ищу что полегче, на ужин нельзя много есть. Выбираю пару салатиков с небольшой рыбкой, под томатный сок. Официант записывает, отдаю папочку ЧжуВону.

– О, нет, ЧжуВон! – издаю стон разочарования, – Опять свиные шкурки?!

– А что не так? – изумляется пацак.

– Я веду учёт того, что ты любишь, – объясняю я, – и там всего одна сиротливая строчка: «свиные шкурки». Никак не могу расширить список.

– Мужчины любят мясо в любых видах, это всё, что нужно знать женщинам о мужских вкусах, – самодовольно изрекает пацак.

До сих пор не поймала его ни на чём! Пока ехали, он взял и положил мне руку на колено. Оставшись спокойной, полоснула по нему взглядом. Сделал вид, что не заметил. Морда! А я не стала руку скидывать, мне надо в себе разобраться. Противно мне или приятно? Приятно, глядь! Тёплая сухая ладонь, и лежит уверенно без раздражающей суетливости.

Хотела его на этом поймать, но он сделал это перед красным светофором. Машина стояла. А когда поехали, руку снял. На следующем светофоре повторил манёвр. Он что, специально к красному свету подгадывает? Когда тронулись, и рука лениво переместилась на руль, решаю наехать. Повод так себе, но на безрыбье…

– Разве я разрешала себя трогать? – мирненько так интересуюсь я. Пацак технично отражает.

– Да.

– Это когда?

– Когда я в первый раз положил руку тебе на колено, ты даже не пискнула. Несомненно, это разрешение, – непоколебимо изрекает ЧжуВон.

– Я посмотрела на тебя возмущённым взглядом!

– Не заметил, – пожимает он плечами, – К тому же бессловесное возмущение можно истолковать по-разному. Вдруг тебя возмутило, что я не на ту коленку руку положил. Или надо выше разместиться.

Думаю, как прижать его к стенке, но ничего в голову не приходит. Вот если бы он на ходу это сделал… о-о-о, вот тут бы я его размазала! Не судьба сегодня, видимо.

– Юна, так ты разрешаешь мне руку тебе на коленки класть?

– Нет, – на автопилоте отвечаю. Только потом думаю, правильно ответила или нет. Если бы у меня были сомнения по поводу своей половой принадлежности, то сейчас они исчезли бы.

– Запрещаешь?

– Нет, – я такая насквозь «логичная»… надо пояснить, – Я пока не знаю. По обстоятельствам. Потом как-нибудь решу.

– Ты молодец, – делает ЧжуВон неожиданное заключение, – становишься настоящей девушкой. Долой простую и ясную логику!

– Хочешь сказать, что я – нелогичная дура? – найду я сегодня повод или нет?!

– Все девушки – нелогичные дуры… – О! Вот и повод! Наконец-то!

Но пацак опять меня обрубает и расстраивает. И успокаивает.

– Все, кроме тебя. Ты – нелогичная умница.

Вот же гад!

Так за дружеской беседой не заметили, как добрались до места. Теперь продолжаем за столом. Наслаждаюсь своим ужином, принимаюсь за второй салат с рыбкой. Первый был похож на винегрет, поэтому его и взяла. Отдалённо похож, но лучших вариантов нет. Второй на основе капусты, но не кимчхи, бр-р-р… Надо бы как-нибудь найти ресторан с русской кухней. Озадачиваю пацака.

– ЧжуВон, разыщи ресторан с русской или украинской кухней. И лучше на обед приглашай, за ужином много есть нельзя.

– Юночка, а когда ты успела приобщиться к русской кухне?

– Во Францию через Россию летели, я там в дьюти-фри закупалась. Ну, и подсела… – лучше не объяснишь. Плюс извинительная нелогичность, так что прокатит.

– Так ты замуж за меня пойдёшь?

У-п-с-с-с! Он это чего? Пару секунд размышляю, вздыхаю… ну, не виновата я, он сам подставился.

– Нет, – с равнодушным спокойствием отвечаю и делаю вид, будто жду, как сильно его обрадует мой ответ. Ожидаемо не радует.

– Почему?! – несказанно удивляется ЧжуВон, – В прошлый раз…

– Ну, да, – подтверждаю я лучезарно, – В прошлый раз я согласилась. С массой условий, но согласилась. Но ты мне нравишься, мне не хочется тебя огорчать…

– Не понимаю, – трясёт головой пацак, – Можешь объяснить?

– Так я и объясняю, – слегка обижаюсь я, – Я согласилась, но раз ты снова спрашиваешь, значит, ответ тебе не нравится. Поэтому я даю тебе другой вариант. Может, на этот раз угадаю. Всё ради тебя!

Последнюю фразу говорю, аж подпрыгивая от восторга и желания угодить любимому оппе. Но что-то оппа смотрит хмуро. И главное, винить некого, сам дурак. Кажется, время прошло не впустую, на душе прямо цветы расцветают.

– Тебе не нравится? – участливо спрашиваю я. ЧжуВон соглашается, нет, ему не нравится.

– Ничего страшного, пригласишь ещё раз на свидание, снова спросишь…

– И ты согласишься? – недоверчивость так и сочится из него.

– Почему соглашусь? – удивляюсь его наивности, – Между «да» и «нет» есть много вариантов.

– Я надеюсь, их число не бесконечно? – хмурится пацак.

– Вот не понимаю я тебя! – теряю терпение, – Я тебе даю такие прекрасные поводы пригласить меня на свидание в очередной раз, а ты морду воротишь?!

– Просто пообщаться тоже неплохой повод, – бурчит пацак.

– Бестолочь! – припечатываю его по-русски, – Это не повод, это причина. А настоящие причины лучше скрывать.

Ужин заканчивается, я блаженствую. Прям разомлела, так классно время провела! Накапала я всё-таки ЧжуВону на мозги, не зря вечер прошёл.

– Шампанское будешь? – Неожиданно!

– Одна не буду, а тебе нельзя. Ты за рулём.

– Не проблема. Охранник машину поведёт.

– Тогда по бокальчику, – столько мне не повредит. Я надеюсь.

Немного всё-таки повредило, развезло меня. Нет, на ногах я держалась твёрдо, а вот сопротивляемость упала почти до нуля. Чуть сверхпроводницей не стала. И ЧжуВон воспользовался. Мы же вместе на заднем сиденье оказались. Долго он не думал, минут через пять нагло подтащил меня к себе спиной к себе и… кажется, всю помаду с губ съел. Её и так-то немного было.

Сопротивляться не стала ещё с целью соблюдения закона равновесия. Ему тоже нужно дать ощущение не зря проведённого времени. Только что-то думается мне, перевес в его сторону получился, у меня аж губы чуть опухли.

Когда провожал до двери, опять прижучил. Я начинаю шипеть.

– Отстань! Все губы мне искусал, гадская морда! – отворачиваю от него лицо, он довольствуется щеками и шеей.

Вырываюсь, когда он почти добрался нахальными руками до задницы. Вот это ты шалишь, парниша!

– Господин сержант! К святому руки потянули? – упоминание армейского звания всегда действует на ЧжуВона отрезвляюще, а продолжение выбивает напрочь глупый романтический настрой, – Всё-всё, целоваться на прощание не будем, мы не настолько близки.

Сбила его с толку буквально на секунду, которой мне за глаза хватило, чтобы скрыться за дверью. Наверху до странности пусто, интересно почему? Время только двенадцатый час ночи. Может разбудить всех и заставить отжиматься? Несколько французских слов заодно выучим… так, где моя кровать? Вот моя кровать!

Через две минуты.

Юркин!!! Ты где? Держи картинку!

Через несколько секунд приходит ответ с гневным комментом «Всё-таки дала себя излапать этому пацаку, зараза!»

Видение 8. Идиллия

Открываю дверь по команде папы. Сообразительный ребёнок в доме лет от пяти крайне полезная штука. Дистанционное голосовое управление очень многими вещами. Вот и сейчас, не надо самому вставать с дивана, бросая любимую газету на глупейшую тему футбола и хоккея.

Открываю. Стоят две мои любимые матрёшки, Катя и Зина. Морозец в последнее время стоит жестче обычного, вот и одевают всех детей так, что они на колобки становятся похожими. Открываю, не дожидаюсь, что скажут уже открывающие рты девчонки, тут же закрываю со словами:

– Подождите, я щас!

Теперь потрясти папу.

– Па, ко мне девочки в гости пришли. Можно, пап, а пап? – чуть-чуть нагнетаю. Родителей тоже можно дрессировать. Папахену приходится решать сложную проблему. С одной стороны, много детей в доме – неизбежный шум, чего не хочется. Это минус. С другой стороны, один Кирюшка его производит столько, что того же старшего вовсе не слышно. Опять же девочки, народ, в принципе, малошумный. И самое неприятное, этот гад Витюшка сейчас будет полчаса ныть и стонать. Нунафиг!

– Ладно. Но чтоб тихо у меня!

Ветром несусь в прихожую, за мной подрывается Кирюшка. Распахиваю двери на максимальную гостеприимную ширину.

– Заходите, девочки.

– Заходите, деечки! – восторженно орёт Кирюшка. Рад этот тип любому кипишу.

Слегка помявшись, заходят. Помогаю им разоблачиться, как истинный джентльмен. Всей толпой чинно входим в гостиную, папа с любопытством смотрит из-за газеты, мачеха выглядывает с кухни. Старательно склеиваю в голове всё, касающееся правил этикета в таких случаях.

– Это Зина, это Катя, – потом обращаюсь к другой стороне.

– Это папа, можно звать дядей Сашей. Это… – тут я малость помялся, но решил, что уж Киру-то она точно матушка, – мама, можно звать тётя Вероника.

Зина посмотрела на всех хмуро, но без злобы, что надо расценивать, как максимально возможную симпатию. Катя вдруг изображает нечто похожее на книксен. Напускная строгость на лице мачехи сменяется умильной улыбкой. Чего бы я так цвёл?

– Это Кирюшка, – продолжаю я, – можно звать «Эй, ты, быстро пошёл отсюда!».

Катя хихикает, Зина не реагирует, Кир задумывается, переваривая своё новое и такое длинное прозвище.

По окончании официальной части веду их в комнату. К вящему удовольствию родителей наперёд можно сказать, что провели мы несколько часов интересно и почти бесшумно. Единственный шумовой фактор – Кир, но он неизбежное постоянное зло в этом смысле, поэтому его можно не учитывать.

У меня есть, что показать девчонкам. Пару недель я провёл очень плодотворно. Для начала выкатил родителям длинный список того, что мне нужно. Кроме шашек и шахмат в списке была позиция «пачка пластилина – 4 шт.». Четырёх мне не хватило, докупали ещё две. Мне попался в руки журнал с изображением и описанием разных замков. Крепости самого разного стиля. Я составил из всех картинок некую фантазийную компиляцию. Ничо так получилось на рисунке.

Родители возражать не посмели. На этот случай у меня заранее была заготовлена истерика на тему: «Выбросили мои игрушки – покупайте новые! Иначе я ваши повыбрасываю!». Видать, почувствовали неладное, быстро всем снабдили. Надо же как-то откупиться.

Примерная прикидка расхода материалов сразу показала, что делать всё сплошняком не выйдет. Даже двадцати коробок пластилина не хватит. Только пустотелое, только хардкор! Но пластилин слабая опора. Поэтому для стен использовал пустые спичечные коробки. Замучился их собирать, родителям на мои планы плевать с высокой колокольни. Кончились спички, коробок летит в урну. И что мне потом эти «О, извини, сын, опять забыл». Заставил купить четыре упаковки и все распотрошил. Потом лишними спичками забил все наличные непустые коробки до отказа. Их там в два раза больше помещается, если до упора набить. Помнится, «любимая» мачеха удивлялась, почему спички так долго не кончаются. Я как увижу, что их мало, добавлял из своих запасов.

Так что с прямыми стенами я выкрутился. Их оставалось только облепить слоем пластилина. Приспособил Кирюшку раскатывать блины и кроить налепляемые листы. С круглыми башнями пришлось прибегнуть к другой технологии. Скручивал в плотную трубку листы из старых газет и журналов. Получилось прочно. Всё остальное, зубчики, башенки и прочее уже вылеплял целиком из пластилина.

Из упаковочной коробки из-под чего-то давно купленного и лежащего на балконе соорудил подставку. В несколько слоёв. В верхнем вырезал контур рва, который обозначил слоем синего пластилина. Вода, типа.

В общем, гигантский двухнедельный труд, несмотря на помощь и помехи, усиленно чинимые Кирюшкой, – этот мелкий гад один раз мне стену разломал, – почти завершился. Остались мелочи и заселение замка.

Девочек я постарался поразить. Сразу в комнату не впускаю.

– Подождите минутку. Кирюшка, посторожи, не пускай их пока.

Кир тут же встал перед дверью, растопырил руки в стороны. Бодигард, бляха! Я детишкам всё равно не доверяю, поэтому дверь блокирую изнутри. Повозиться пришлось с минуту. И вот открываю дверь, завожу гостей, Кирюшка тут же начинает прыгать вокруг стула, на котором стоит нечто под колпаком из журнальных лощёных листов. Я его соорудил для защиты от пыли. К пластилину легко всё липнет.

– Итак, девочки. Приглашаю вас в замок, в котором мы будем жить ближайшие два часа. Оп-ля! – сдёргиваю колпак.

– И-а-а-х! – вскрикивает Катя и, вытаращив глаза, отвешивает челюсть вниз. Зина просто залипает. Кирюшка из солидарности тоже старательно пялится, будто не видел никогда.

Замечаю, что дверь тихонько открывается. Заглядывают родители, привлечённые аханьем Катюшки. На лице мачехи неистребимое женское любопытство «чем это пасынок девочек завлекает?». И уходит позже успокоенного видом мирных детей отца. Блокирую двери, ну, их нафиг, у нас щас дел по горло.

Через полчаса я опомнился. Я всё-таки взрослый человек и понимаю больше. Девчонки у меня, а их родители знают? Спрашиваю.

– Ой, надо предупредить! – в глазах Катюшки вспыхивает огромная озабоченность и тут же исчезает, когда Зина, вообще отмахнувшаяся от меня, тычет пальцем в картинку.

– Вот такой шлем тебе подойдёт…

– Ты чего? Вот этот намного красивее!

Бесполезняк! Дети, да ещё и девочки, два в одном флаконе. Встаю, – мы тут совместно валяемся перед журналом со всякими замками, рыцарями, прекрасными дамами, – выхожу из комнаты. Вопросительно глядящему отцу поясняю проблему.

– Надо их родителей предупредить, что девчонки у нас…

Первой я решил навестить маму Зины, начинать лучше с дальних мест. Да и нравится она мне больше, чем изрядный сноб Катин папа.

Матушка Зины новость встречает абсолютно равнодушно. С лёгким налётом грубейшей игривости.

– Вот зараза! С шести лет по мужикам бегать начинает, дрянь такая!

Говорю, где наша квартира и ухожу. Слегка обескураженный, меня только что зачислили в славную когорту «мужиков». Гляди-ка, у меня писюн меньше мизинца, но тоже – «мужик».

В родном подъезде стучу по двери катиной квартиры кулаком. Иначе не прошибёшь, она обита мягким слоем коричневого материала. Дверь распахивается, на пороге материализуется Катин папахен.

– Что вам угодно, молодой человек? – высокомерно глядя сверху вниз, спрашивает папахен.

– Добрый день, Николай Дмитрич, – расшаркиваюсь я, мы тоже не лыком шиты, – Довожу до вашего сведения, чтобы вы не волновались. Катерина Николаевна почтила меня честью нанести визит и в данный момент находится у меня в гостях.

В два дыхания заканчиваю сложную фразу и задумываюсь над двумя вещами. Не переборщил ли я и не напутал ли чего в словах? Уж больно обороты сложные завернул.

– Это всё, молодой человек?

– Да. Позвольте откланяться, – разворачиваюсь и ухожу. Дверь позади меня закрывается не сразу.

Пластилиновые дела я затеял с дальним прицелом и не только для себя. Моторика мелких движений крайне полезна для детского развития. Мозг самым тесным образом связан именно с пальцами, именно туда тянется львиная доля нервных окончаний. Не знаю, займусь ли музыкой, наверное, займусь, но развиваться в любом случае надо. А нежный детский возраст даёт огромные преимущества для этого дела.

Катин папашка припёрся через четверть часа, не вынесла душа поэта и сноба. Не знаю, что он ожидал увидеть. Гнездо вертепа и разврата? Мы не обращаем внимания, – у нас масса дел, – на приближающиеся шаги, голоса и вот дверь открывается.

На первом плане Николай Дмитрич с нарастающим изумлением на лице. Бальзам на душу, вид замка его тоже потрясает. Если и была у него глупая идея вырвать дочку из лап малолетней Синей Бороды, то она испарилась без следа.

– Ого! – это всё, что он мог сказать.

Катюшка тут же подбегает и принимается тараторить. Что она там вливает отцу в уши, я не слушаю. И так понятно, сплошной поток эмоций.

– А мы думаем, чего это он тут притих? Оказывается, девочкам сюрприз готовил, – из уст мачехи патока льётся почти видимым потоком. Аж скулы сводит. И на мой уничтожающий взгляд не реагирует. Совсем от рук отбилась!

– Пап, мы обещали вам не мешать, – обращаюсь к отцу, который маячит на заднем плане.

– Да-да, сын, вы нам не мешаете…

– А разве это не предполагает ответных обязательств? – ехидно интересуюсь я.

Надо отдать должное Николаю Дмитричу, до него первого доходит смысл моего вопроса.

– Да, не будем вам мешать, – вслед за ним удаляются все, а я задумываюсь: не заблокировать ли дверь клином?

Через пару часов родители усаживают нас за стол. Вероника Пална, – временно прекратил называть её про себя Вероникой Падловной, – забацала какие-то вкусные плюшки и теперь суетится перед высокими гостями.

Зина пробует, ей нравится и чтобы выразить своё восхищение, она бурчит слово, слишком похожее на «абзац». Толкаю её локтем «молчи, дура!» и на ласковый вопрос мачехи «Что ты говоришь, деточка?» отвечаю за неё.

– Она говорит – очень здорово, – что интересно, я вовсе не вру, это прямой перевод с зининого языка. Катя хихикает. Хорошо, что Кирюшка далеко сидит, а то бы он немедленно ретранслировал на предельной громкости. А пределов его громкости не знает никто.

В общей сложности девчонки провели у нас часа четыре. Даже устал от них. Да что я? Кирюшка от них устал! Как только они ушли, он срубился спать. Прихожу после проводов до дому, я же джентльмен, а он дрыхнет. Прямо на полу, рядом с замком. Прибираюсь и сам валюсь рядом. День прошёл не зря.

Глава 12
АйЮ и другие

Чат поклонников АйЮ, 2 февраля

[*0*] – Ёксоль! Ничего не понимаю! Что происходит? Что я сделала не так?

[***] – Всегда что-то происходит. Всегда кто-то что-то не понимает. Всегда кто-то что-то делает не так. А что случилось?

[***] – Наверное, всё-таки что-то сделала не так, раз что-то случилось, кх-кх-кх…

[*0*] – Холь! Что ни скажи, куча остряков набегает, как стая шакалов…

[***] – Настоящая девушка! Ничего по существу не сказала, просто вывалила кучу эмоций и удивляется, что её никто не понимает.

[***] – О, как ты прав! Я уже её люблю. [*0*], давай встретимся? Я – высокий красивый блондин с серыми глазами.

[***] – Хватит врать! У корейцев не бывает серых глаз. И блондинов не бывает.

[***] – Как не бывает?! Смотри!

(Высыпается куча фотографий с корейскими айдолами самой разной масти, от белых и золотистых до малиновых).

[***] – Так они крашеные!

[***] – А я что говорю? Почему бы мне не покраситься в белый цвет и не нацепить цветные линзы? Раз-два, хоп! И вот я перед вами, красавица, высокий блондин с серым глазом. Вторую линзу где-то потерял, извините…

[***] – Клоун…;-)))).

[***] – Клоун? Нет, большого красного носа у меня нет.

[***] – Шутники… а что с девушкой случилось, так и не узнали (грустный смайлик).

[***] – И никогда не узнаем. Это останется загадкой на века. Девочки всегда такие загадочные…

[*1*] – Я бы сказала… но вы тут такого наплели… это что, если я скажу, то я не девушка, а не пойми кто?

[***] – А что, кого-то из нас ты выбрала своим оппой?

[*1*] – Нет, моего оппы здесь нет.

[***] – Тогда смело можешь говорить. Морочить голову девушка имеет право только своему оппе. Или парню, который нравится.

[*1*] – А может вы мне все нравитесь? (кокетливый смайлик)

[***] – Хочешь изменить своему оппе? Давай, я не против. Я высокий блондин с серыми глазами… кх-кх-кх…

[*1*] – Да ну вас…

[***] – Вот и ещё одна настоящая девушка заинтриговала нас и убежала. Никогда, никогда мы не узнаем этой страшной тайны.

[***] – Ой, да ладно! Знаем мы эти тайны. Небось доинтриговалась до того, что оппа обозвал её дурой и дал затрещину.

[*1*] – Нас АйЮ из друзей исключила на своей странице в фейсбуке. Комментировать, лайкать и всё такое мы теперь не можем. Только смотреть.

[***] – Ах, вот оно что! Щибаль! Меня тоже исключили!

[***] – А-д-ж-ж-ж! Меня тоже! Только что…

[***] – Что-то странное. И чем вы АйЮ обидели? Гадость ей какую-нибудь написали?

[***] – Да ничего такого! Клянусь!

[***] – До чего же вы тупые! Смотреть надо внимательно. АйЮ не только из друзей выбрасывает, кое-кого, наоборот, принимает.

[***] – И кого она в друзья принимает?

[***] – Может, сам посмотришь? Ладно, скажу… три дня назад в списке друзей появилась Агдан. И фотография вместе с ней. Они начинают работать вместе.

[***] – У АйЮ появился новая френдесса. Замечательно! Она начинает с ней совместный проект. Очень хорошо! Мы здесь причём?!

[***] – Не догадываешься?

[***] – Нет!!!

[***] – Агдан давит всех, кто ей не нравится. Мы ей не нравимся. И она заставила АйЮ выбросить нас из списка друзей.

[***] – В пасть кумихо её! Чем мы ей не угодили? Пусть себе работают, мы что, против?

[***] – Наверное, Агдан считает, что против.

[***] – Да что она себе позволяет?

[***] – Кто?

[***] – Агдан!!!

[***] – А что она сделала? АйЮ внесла её в список друзей. АйЮ устроила чистку своих френдов. АйЮ, не Агдан. То, что Агдан её заставила, это мы только что придумали. На самом деле, мы не знаем.

[***] – Действительно. Выкинула нас АйЮ, это её решение. Но Агдан могла подтолкнуть.

[***] – Могла. Но выкинула нас АйЮ.

[***] – И что мы ей сделали?

[***] – Надеюсь, она объяснит…

[***] – Уже четыре сотни френдов в ауте.

[***] – Внимание, друзья! На странице АйЮ новый ролик, она хочет что-то сказать…

Страница фейсбука АйЮ

На ролике АйЮ, стоит в простом наряде, без украшений и особого макияжа, на каком-то однотонном фоне. Голосок у девушки, как всегда, ласковый и нежный. И этим нежным голоском она ласково вгоняет несколько тысяч человек в жесточайший ступор. Но не сразу.

– Многие сейчас удивляются, негодуют и не понимают, что происходит. Почему вдруг я отказала в дружбе нескольким сотням человек и количество их всё растёт и растёт. Я объясню. Но начну с самого начала. Вы все знаете Агдан.

АйЮ тоже знакома с современными технологиями. Она ставит руки перед грудью, ладонями вниз, одна выше другой сантиметров на тридцать. Между ними возникает белый экран, на котором отражается смеющееся лицо синеглазой девушки. АйЮ убирает руки, экран исчезает.

– Я давно с ней знакома, она всегда мне нравилась. И она ко мне всегда хорошо относилась. Вы знаете, что я не в первый раз записываю её в свои друзья.

АйЮ делает паузу. Зрители ведать про то не могут, но первая и вторая запись ушли в корзину. На этом моменте девушка не могла удержаться от слёз. Первый раз она плакала тогда, когда ей Агдан всё объясняла. И в ролике она почти целиком цитировала её. Не как попугай, АйЮ пропустила выслушанное через себя, потому и текли слёзы. С ними выходила старая, похороненная в глубинах памяти обида. Замуровывание под тяжёлыми плитами забвения не помогло. Это уже невозможно стало терпеть, случайно увиденный образ Агдан в телевизоре, упоминание в новостях, написанное имя в интернет-форумах, всё это не давало зажить старой ране. Вместо того, чтобы зарубцеваться, кровоточащая язва всё увеличивалась и ширилась.

Самоуговоры тоже не помогали. Спасла её Агдан. Первый раз она плакала именно тогда, в агентстве СанХёна. После жестоких, но спасительных, как нож хирурга, слов.

– Ты же согласишься со мной, если я скажу, что изнасилование отвратительно? – ответа Агдан не ждала, да его и не требовалось, – Но насилие тоже бывает разным. Когда кто-то вдруг физически делает с тобой то, что тебе не нравится, это гнусно. Но представь, насильник вдруг требует, чтобы ты говорила ему нежные слова. И не просто говорила, а чувствовала. Представь, он насилует и при этом требует, чтобы ты его по-настоящему любила… потому что ему так приятнее тебя пользовать.

В этот момент АйЮ чуть не стошнило.

На ролике АйЮ продолжала свои речи.

– Что случилось на самом деле? Что такого страшного совершила Агдан? Её кошка вырвалась из запертого места и напугала гостей? Неприятно, да. Но что это говорит о её моральном облике? Ничего. К ней начали приставать парни на вечеринке, страстно желающие с ней поболтать? И в чём виновата Агдан? В том, что обаятельна, и с ней многие хотят пообщаться? С Агдан тогда случилась цепочка недоразумений, которая может случиться с каждым. Вот идёт человек и спотыкается. Вы кричите: ой, смотрите, он споткнулся и упал, ха-ха-ха! Ой, смотрите, рядом проехала машина и обрызгала грязной водой, хи-хи-хи!

АйЮ делает паузу и продолжает.

– Агдан – не алкоголичка и не наркоманка. Никто не видел её голой в непотребной позе среди толпы возбуждённых мужчин. И не надо мне рассказывать про тот случай в школе Кирин. Любой здравомыслящий человек понимает, что выглядеть, как она, так много и плодотворно работать, алкоголик не может.

– Так в чём дело?! – АйЮ слегка усиливает громкость, – Что случилось? Да ничего особенного, просто с Агдан стряслось несколько неприятностей, которые могут произойти в жизни любого человека. Но вы, те, которых я сейчас удаляю, впали в истерику и потребовали отказать Агдан в дружбе. Это был ваш каприз, и я ему поддалась…

АйЮ снова берёт паузу.

– Каждый человек имеет неотъемлемое право выбирать себе любимых людей и друзей. И никто не имеет права ему запрещать. Когда кого-то заставляют отказываться от друзей это худший вид насилия. Когда вы заставили меня исключить Агдан из числа френдов, вы меня изнасиловали. Я не хотела этого делать, и теперь исправляю ошибку. Агдан – моя лучшая подруга, а кому это не нравится, двери открыты, уходите. Лучше сделайте это сами, иначе я вас сама выгоню. Я уже начала это делать, вы видите.

– Это только тебе решать, – говорила ей Агдан, – Это только твой выбор. Твои фанаты предлагают тебе выбор: они или я. Ты имеешь право предпочесть их. То есть, подтвердить выбор, сделанный раньше.

В этот момент АйЮ уже плачет. Агдан целует её в мокрые глаза и шепчет.

– Ничего не изменится. Не просто так мы сначала обговорили условия совместной работы, и только затем я затеяла этот разговор. Ничего не изменится, что бы ты ни решила. Захочешь, всё останется по-прежнему, я с удовольствием буду с тобой работать. Захочешь, мы станем подружками, на совместную работу это не повлияет. Работа отдельно, личные отношения отдельно. Я не буду тебя насиловать ни под каким видом.

На следующий день АйЮ решительно открывает страницу в фейсбуке и принимается за дело. Агдан запретила ей начинать сразу.

– Ты должна подумать. Решение должно быть взвешенным, ты сейчас на эмоциях. Завтра. Завтра ты всё решишь.

Завтра наступило и решение принято. Количество френдов стало уменьшаться…

За несколько дней до.

Особняк семьи Ким.

30 января, утро.

Госпожа МуРан с удовольствием наблюдает, как ЧжуВон с аппетитом завтракает. Ей повезло, что ИнХе нет дома. Хотя везение не совсем удачное слово. Она заслала её с утра по магазинам, не предупредив, что ЧжуВон в увольнении. Застанет его дома? Её счастье, сам ЧжуВон не горит желанием с ней разговаривать.

– Рассказывай, внучек, чего ты так сияешь? – не находит в себе сил терпеть приступы любопытства МуРан.

– Как от чего? У меня ж свидание с Юной было, – удивляется ЧжуВон и смеётся, едва не выронив кусочек с палочек, – она отказалась выйти за меня замуж.

МуРан поражается несоответствию неприятнейшей новости и весёлому настроению внука. К тому же есть ещё одна несуразность. Она слегка потряхивает головой.

– Подожди, подожди… что-то ты меня совсем запутал. Ты же говорил в прошлый раз, что она согласилась. Выставила длинный список условий, но сказала «да».

– Я сам виноват, хальмони, – прожевав очередной кусок, отвечает ЧжуВон, – Взял и спросил её второй раз. А Юне только дай повод порезвиться, ни за что его не упустит. Ага, говорит, раз тебя не устраивает положительный ответ, тогда вот тебе моё твёрдое «нет».

ЧжуВон весело гогочет, запрокинув вверх голову. МуРан немного успокаивается, но продолжает допрос.

– А зачем ты её второй раз спросил?

– Я ж говорю, по глупости. Захотелось мне ещё раз её «да» услышать. Оказывается, это так приятно… – ЧжуВон мечтательно вздыхает.

– Тьфу, ты! – в сердцах МуРан стукает чашкой по столу, – Я уж думала, что-то серьёзное, а вы играетесь, как дети!

Успокаивается она быстро и продолжает спрашивать.

– Судя по твоему виду, свидание прошло удачно.

– Очень удачно. Юна, конечно, надо мной похихикала, зато в машине, когда ехали обратно, брыкаться не стала. Всю дорогу целовались…

– Вы разве первый раз целуетесь? – удивляется МуРан.

– В прошлый раз в ресторане первый поцелуй был. Но там на полминутки всего, – докладывает ЧжуВон, – можно сказать, что по-настоящему мы впервые целуемся.

– И как тебе? – как-то совсем по-женски любопытничает МуРан.

– Замечательно! Сразу видно, что не умеет. Но учиться быстро, – сияет ЧжуВон.

– Понравилось?

– Холь! Конечно!

– Я спрашиваю, ей понравилось? – уточняет вопрос МуРан, внук впадает в задумчивость.

– Судя по всему, да, – осторожно отвечает он, – она не вырывалась, отвечала… с учётом её характера, когда она чуть что, сразу мечет громы и молнии…

МуРан размышляет над услышанным. Агдан будто подслушала её мысли и мучить её внука не стала. Играет? Пусть играет, нет в этом ничего плохого. И ЧжуВону полезно в тонусе держаться, скучать не будет. Главное, что она не отказывает, вчерашний отказ не в счёт, девочка резвится. Внук ожил, слава небесам! МуРан испытывает приступ благодарности к Агдан.