Текст книги "Рождение сверхновой (СИ)"

Автор книги: Генрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 46 страниц)

Генрих
Рождение сверхновой

Глава 1
Эмансипация

Место: не известно

Время: не определено.

Юркин.

Я плыву в абсолютной темноте. Говорить «плыву» неправильно, нет воды, по которой или в которой можно плыть, ничего нет. Только любое другое слово будет ещё больше неправильным. Лечу? Над чем и где? Я в уютной спокойной беспроглядной темноте. Один…

Хорошо и спокойно. Так бывает, когда уходит боль, пусть небольшая, но постоянно изматывающая тело и душу. Невероятное чувство облегчения и покоя. Я теперь знаю, что значит слово «нирвана». Ни боли, ни волнений, ни страстей, только блаженный покой. И того невнятного, разговаривающего на языке чувств и эмоций, голоса изнутри тоже нет. Голоса тела, становящегося всё громче и невыносимее, рвущего меня на части.

Несусь к точке света, точка растёт, превращается в светящуюся фигуру. Хотя неправильно говорить несусь, это место не материально, здесь таких понятий, как близко, далеко, верх, низ нет. Рядом ещё одна тень, и знакомить нас не надо, догадываюсь, кто это.

О, старая знакомая! Моя ГуаньИнь! Здравствуй, здравствуй, чем порадуешь? Или огорчишь? Сильно.

– Твоя миссия закончена. Время твоё в этом мире вышло. Ты помог и можешь выбирать.

Многорукая светящаяся фигура сделала движение, обычное круговое, но у меня зарябило в глазах, или что там у меня вместо них. Рук-то много, вот в глазах и рябит. И что теперь, радоваться или огорчаться?

Передо мной возникает что-то круглое и серое. Окно, дверь, портал? Да какая разница?

– У тебя выбор. Можешь остаться и раствориться здесь. Можешь уйти в другое место.

В строгом смысле богиня не говорит. И слова в голове не высвечиваются перед «внутренним взором». Туфта всё это! Богиня говорит образами и понятиями. Смысл её речей просто проявляется в голове готовым. Не нужен сложный речевой аппарат и интеллектуальные модули, чтобы переводить человеческие речи на уровень понимания. Понимание возникает само, напрямую. Не материальный мир, что с него взять?

Остаться в теле ЮнМи не предлагается. Понимаю, почему, рядом женская фигурка. Этот голосок внутри меня, сначала почти неслышно одобряющий что-то или требующий всё больше с течением времени, вырос. Голосок стал голосом, как будто пророс сквозь меня, вобрал в себя весь мой опыт и теперь хочет стать у руля. Девочка, от памяти которой ничего не осталось, выросла и повзрослела. Понятно, почему не предлагается остаться. Доктор Джекил и мистер Хайд могли сойтись в одном теле только по недосмотру высших сил.

– А что там? Чего мне ждать? – прежде чем принять решение, надо узнать побольше.

– …

Облом-с! Богиня не знает. А если меня забросит в тело пожилой тётки? Вот это будет коленкор! Ладно, я как-то примирился, или пытался примириться с ЮнМи. Но та хоть девка красивая и молодая, она мне нравится. Неуютно в женском теле, но хоть какие-то плюшки.

А богиня ждёт и, кажется, проявляет признаки нетерпения… ладно, была – не была!

– Даёшь новую жизнь! Здесь уютно и хорошо, но уж больно скучно, – почти цитирую красноармейца Сухова.

И одним движением этой многорукой меня затягивает в серую дымку. Не так, чтобы сильно быстро. Сзади остаётся женская фигура, рядом чёрный, ещё чернее окружающей черноты, – как такое может быть? – комок. ЮнМи, нет Юна, машет мне прощально рукой. На самом деле нет, это мозг визуализирует возникающие чувства. Она остаётся? А справится?

– Да, – надо понимать это как особое благоволение? Богиня снисходит до объяснений.

– Да, она остаётся. Вместе вам нельзя, и теперь она справится. Ей ещё много надо сделать…

– А… – Эх, не успеваю ничего выпросить. Что ж ты так спешишь? Впрочем, краткий отзыв, смысл которого в том, что мои знания и опыт останутся при мне, получаю.

Всё! Меня засасывает и выбрасывает в место, по контрасту очень яркое. Зажмуриваюсь. Уже хорошо, глаза есть. Я в какой-то комнате, залитой солнцем, смотрю в белый потолок. В кровати. Приподнимаю голову, оглядываю себя, мелкого, очень мелкого… в ребёнка меня закинула? Так-так-так, лихорадочно, суетливо и неловко, детские руки не очень послушны, скидываю одеяло, оттягиваю резинку трусов… и начинаю радостно смеяться. Между ног он, маленький и смешной отросточек. Я – мальчик! МАЛЬЧИК!!!

…

Что у меня с опытом и знаниями? Произношу подряд одну длинную фразу на нескольких языках. Детский язык смешно искажает непривычные звуки, но воспроизводит старательно. Музыке опять придётся учиться, ладно, не привыкать.

Как-то всё стремительно в этот раз всё произошло… А что у нас вокруг?

Юна

Он ушёл. Только что рядом проявилась мужская фигура и богиня отправила его в серую непрозрачную дымку. Симпатичный парень… как непривычно это думать. Как он мне мешал, особенно последнее время! Но как я без него?!

– Между вами останется связь. Некоторое время. И я тебе помогу…

Богиня приближается, обнимает одной парой рук. Становится тепло, внутрь меня будто заливается свет.

– У тебя будет дар жизни. Какое-то время. Пользуйся осторожно. И он не навсегда.

И всё, больше ничего. Если для Сергея создавался портал, то я… просто исчезаю.

Токио, отель Tokyo Prince

20 декабря, время 10:20 утра.

ГаБи. Сидит за планшетом в интернете.

Да, многовато пропустила. Ничего, нагоню, пять учебных занятий – не конец света. Разбираюсь со второй лекцией за утро.

Я в Японии, надо же! Никогда о таком даже не снилось. Самые смелые мечты заканчивались тем, что принцесса доверит охрану на дальних подступах. Принцесса, мы все её так зовём.

Началось с момента, когда я в первый раз увидела и услышала Агдан. Тот самый марш, в честь которого назван клуб, срезонировал в душе так мощно, что с того момента вся жизнь изменилась. Бесповоротно. Как-то всё сдвинулось в голове и сложилось идеально. Жизнь приобрела смысл.

Мама смотрела подозрительно, «Так нельзя, дочка. Нельзя подчинять свою жизнь кому-то». Быстро отстала от меня… усмехаюсь. Напоследок обозвала фанатичкой и махнула рукой. А что не так? В университет хожу, учусь не хуже других. Кумир появился? А у кого их нет? Пол-Кореи по кому-то с ума сходит.

Фанатичка? И что? Зато смысл жизни есть, как раз по мне. Служить любимой королеве, принцессе, богине. Влюбилась в неё сразу и неотвратимо. И ничего такого, мне мальчики нравятся, но она такая, такая… вне конкуренции и вне критики.

Как-то ради любопытства задумалась, а если бы Агдан увела от меня любимого молодого человека? Его пока нет, но если? Без удивления понимаю, что даже глазом бы не моргнула. Принцессе можно ВСЁ!

Не знаю, чувствовала ли ОНА, что я чуть от счастья не умерла, когда она меня первый раз поцеловала. До этого казалось, что больше любить невозможно. Признаю, была не права! Я – её лучшая подруга, так ОНА сказала? Теперь и умереть не страшно.

Эти дурочки вокруг удивляются, как мы ладим с Мульчей. Натуральные дурочки. Да она такая же, как и я! По сути, сейчас рядом с НЕЙ две кошки, две телохранительницы.

В Японии когда-то существовало сословие самураев. Кодекс поведения – полное подчинение жизни интересам суверена, я отлично их понимаю. Вот я такой самурай и есть… и Мульча тоже самурай. Что-то я отвлеклась…

Так, схема работы двоично-десятичного процессора в булевых обозначениях выглядит так. С этим понятно. Будет вопрос на экзамене по поводу избыточности числа двоичных разрядов – отвечу. Это что?

На секунду каменею. Слышу даже не ушами, чем-то другим отчаянный вой… Мульча? Принцесса!!! Пулей вылетаю из номера, не обращая внимания на полетевший в сторону планшет, стул, попавшийся по дороге, не слишком проворно распахнувшуюся дверь. Быстро! Быстро! Быстро!!!

Несусь по коридору, чуть не сбиваю с ног какую-то горничную. Лестница. Снова коридор. Кошачий вой здесь слышен отчётливо. Откуда, мне говорить не надо. Мульчу я найду всегда. Даже в тёмной комнате ночью. Даже если её там нет.

Запрыгиваю в холл, – надо кого-то убить? – схватываю одним взглядом всю картинку. Сбившихся в испуганную кучку коронок, воющую Мульчу, что смотрит на меня отчаянными круглыми глазами и принцессу, лежащую на полу небрежно брошенной куклой. Прямой угрозы нет, из пальцев уходит стальная напряжённость, низким хрипом из горла вырывается остаточное напряжение после спурта по коридорам. Коронки вздрагивают, но замечаю это уже в прыжке к принцессе.

– Не мешай, Мульча, – кошка вьётся рядом, аккуратно, подобрав неловко вывернутую руку, переворачиваю принцессу на спину.

Палец на шею под скулу, пульса нет. Ухо к груди, сердце не бьётся. Оборачиваю лицо к коронкам, этим дурам набитым, не давая себе труда скрывать бешенство.

– Врача! Быстро, идиотки! Быстро!!! – кто-то с самым большим самообладанием, – ИнЧжон? – выскакивает в коридор.

Так, а мне что делать? Что там у нас было на занятиях о первой доврачебной помощи? В голове отчётливо всплывает картинка: инструктор на экране показывает на манекене методику искусственного дыхания. Запрыгиваю на принцессу, сажусь ей на бёдра. Как там было? Один сильный вдох рот-в-рот, пять-шесть энергичных нажатий на нижнюю треть грудины с левой стороны. Сдохну, но уйти ей не дам…

Приникаю к её лицу, голова принцессы чуть набок, это на руку. Я боюсь, что язык может закрыть горло, тогда его придётся вытаскивать и… – передёргивает от одной мысли, – прикалывать к щеке булавкой. Ужас какой! Но главное, не в ужасности, а в том, что я даже не представляю, как это делать. Но если голова наклонена набок, вероятность такого расположения языка не велика.

Всё получается, я плотно охватываю губами рот принцессы, – легко, у ней относительно маленький ротик, – и выжимаю из себя весь воздух до капли. Грудь заметно поднимается. Теперь сильные нажатия, пять раз хватит.

После третьего цикла в памяти опять всплывает картинка с инструктором. Мужчина предупреждает:

– Контролируйте сердцебиение пострадавшего. Если продолжите непрямой массаж сердца, когда оно забилось, можете нарушить его работу…

Нет, не бьётся. Продолжаю, в голове шумит. От собственной гипервентиляции лёгких кружится голова.

Под рукой неуверенно толкнулось под ладонью после седьмого или восьмого цикла. Давай, давай! Вдуваю очередную порцию воздуха, но на сердце не жму, слушаю. Удар, через паузу ещё, и вот ритм выравнивается. У-ф-ф-ф! Слежу за грудной клеткой, дыхание тоже появилось. Пульс? Есть!

Токио, отель Tokyo Prince

20 декабря, время 10:27 утра.

ЮнМи. Только что открыла глаза.

Глаза слезятся от нагромождения световых пятен. Промаргиваюсь.

– Г-га… ГаБи, к-х-х-х…

Вместо ответа на меня льётся поток солёной воды. Из глаз ГаБи. Вот не вру, буквально ручьи! На груди водолазка мгновенно промокает. Как бы это прекратить?

– Га-Би… слезь с меня, к-х-х-х-а… я тебе что, скамейка что ли?

Попыталась встать, не тут-то было. Голову ещё повернуть могу, – в щёку тычется холодный нос Мульчи, – а со всем остальным проблемы.

ГаБи подкладывает мне согнутую ногу под голову. То, что нужно, в голове немного проясняется. Чувствую себя очень странно, и не только потому, что не в себе. Я впервые одна «за рулём». При Сергее лишь изредка удавалось, когда его контроль ослабевал. К дьяволу! Чувствую, что даже думать об этом нельзя.

– Мульча, ты со мной останешься? – слегка побаиваюсь, вдруг… но нет, кошка бодает моё лицо головой, довольно мурчит.

– А чего я тут валяюсь? Я ж вроде в номер собиралась идти, – пытаюсь встать, не получается. ГаБи интересно себя ведёт, помогает мне, поддерживает и при этом отговаривает:

– Может не надо, ЮнМи? Сейчас врачи приедут…

А вот это-то меня и пугает.

– Врачи?! ГаБи, валим отсюда быстро! – я дёргаюсь, но встать не могу.

ГаБи секунду думает, потом подхватывает меня, встаёт вместе со мной на руках и прёт на выход, как танк. От неожиданности не могу выговорить ни слова до самой кровати в номере. По-мужски меня несёт и от натуги вовсе не пыхтит. У неё часом русских корней в роду нет?

– Сними, – требую снять мокрую водолазку, ГаБи стаскивает её, я окончательно падаю на кровать.

Всё. Теперь не трогайте меня. Но какой-то бес подслушал моё пожелание и в номер влетает бригада медиков. Совсем вовремя. ГаБи по-японски не очень, приходится включаться. Зато камень с души, я всё помню. Как в таком случае Сергей бы выразился? «Процесс самокопирования успешно завершён», – хи-хи, как-то так.

Меня обстукивают, обслушивают, обмеривают и выносят приговор: в больницу. Прямо сейчас, в дверях появляются парни в белых халатах и с носилками. Нетушки!

– Нет, доктор-сан, в больницу вашу я не поеду.

Врач, как и все японцы в таких случаях, внешне бесстрастен, но вижу, удивлён моим упрямством.

– Мне надо в мой госпиталь. В Сеуле. Они всю мою историю болезни знают. Я давно у них наблюдаюсь.

– А, так у вас было что-то подобное?

– Да. Мне удобнее у них. Если хотите мне помочь, отвезите в аэропорт. Два часа в самолёте я как-нибудь выдержу, а в Сеуле меня встретят.

– Хорошо, Агдан-сан, я соглашусь с вами, если вы сможете встать и хотя бы немного постоять.

Ох, ты ж… пришлось совершить этот подвиг. Не совсем уверенно, зато теперь знаю, что телом, пока худо-бедно, могу управлять. А то мало ли… хмурюсь. Выше пояса я в одном лифчике, парни с носилками челюсти отвесили. Ничего такого во мне нет, чего не было бы во многих других. Магия имени срабатывает.

Врач замечает моё недовольство. Устраняет причину одним движением руки, парни скрываются за дверью.

– ГаБи, мы уезжаем! – Больше ничего не надо ей говорить. Первым делом лезет в смартфон за расписанием рейсов. Заказывает билеты, отлёт через три часа, минут сорок на дорогу, регистрация за час, почти полтора часа у нас есть. С лихвой хватает на сборы.

– Вынесем мы вас всё-таки на носилках, – сообщает врач, – меньше вопросов будет.

И прекрасно. Двигаться я кое-как могу, но ужасно не хочется. Мне спать хочется.

Войсковая часть ЧжуВона

1 декабря, спортплощадка после ужина.

– Как надоели эти салаги, – недовольничает один из старослужащих, друзей ЧжуВона, когда тот присоединяется к тёплой компании, увеличивая её до обычного состава в четыре человека.

– Как ты можешь так говорить? – укоряет товарища ЧжуВон, – Это твои товарищи, из нашей роты.

– Столько времени мы тут спокойно сидели… – продолжал хмуриться недовольный, – а теперь не протолкнёшься. Захочешь на турнике повисеть – очередь надо занимать.

– Холь! – засмеялся другой и толкнул его в плечо, – Да ты ни разу по вечерам к турнику не подходил!

– А вот захотелось! – огрызнулся недовольный.

– Ничего, – вступил в разговор ЧжуВон, – Как только они уйдут, ты сразу расхочешь.

– Я сейчас хочу! – упрямился недовольный.

– Хорошо. Пойдём, я их отгоню, и ты позанимаешься, – решил «помочь» другу ЧжуВон.

Недовольный замкнулся, потом все четверо переглянулись и одновременно заржали.

– Это они все после Агдан так загорелись, – заметил четвертый, что лежал на спине, руками под головой.

– Да, есть в Агдан что-то зажигательное, да, предводитель? – солдат хитренько посмотрел на ЧжуВона.

– Не знаю, – пожал тот плечами, – Я её в пожароопасные места не водил.

Разговор, как обычно, скатился к излюбленной теме. Агдан и всё, что вокруг неё. ЧжуВон испытывает разнообразные чувства. И хочется о ней поговорить, и о многом нельзя, и вспоминать лишний раз тоскливо. Изо всех сил приходится себя убеждать, что нет, он не скучает по ней ни капельки.

– Она сейчас Японию поджигает, – заметил недовольный, – все япошки с ума сходят.

– О-о-о, видели, что они на стадионе вытворяли? – оживился самый весёлый солдат.

– Да мы и здесь её видали, да, предводитель? Как раз на нашей спортплощадке она и натренировалась так ноги поднимать.

ЧжуВон молчал, задумчиво покусывал травинку. Что-то такое говорила ему Агдан, и почему-то ему хотелось вспомнить что. Что-то про ресурсы? Или это не она? Да не важно. Главная мысль такая: всё есть ресурс, не только деньги. Не только деньги и связи, как раньше думал он. Друзья – ресурс, идеи – ресурс, талант или способности – ресурс. Всё, что может иметь человек, всё это ресурс. И сверхресурс – умение оптимально использовать имеющиеся возможности.

Его мысли, как и трёп товарищей, прервал приближающийся неуверенными зигзагами солдат из молодых.

– Чего тебе? Брысь отсюда! – неласково встретил его недовольный.

ЧжуВон жестом остановил приятеля. Сначала надо узнать, в чём дело. Вдруг что-то важное.

– Тут ребята говорят… – начинает мяться и выжимать из себя слова новобранец, – в общем, не могли бы, господин ефрейтор, ещё раз к нам Агдан пригласить.

– Ну, ты даёшь! – заржал самый смешливый, – В прошлый раз её генерал-лейтенант Им ЧхеМу пригласил. Понимать надо! Она айдол, она сангса! Как её ефрейтор может пригласить?

– Так это… – маялся солдат, – господин ефрейтор же с ней вроде…

– И что? Как он её пригласит без ведома командира части? А генералы должны с её агентством согласовать. Думаешь, так просто всё?

Солдат сник. ЧжуВон глядел задумчиво. Одна мысль билась в голове: знакомство с Агдан тоже ресурс? Почему бы и нет? Звучит цинично, так не для себя же лично он воспользуется знакомством с ней. Если ей не понравится его идея, кто ей помешает отказаться? Агдан – особа ещё более своенравная, чем госпожа Фортуна.

– Ты чего молчишь, хён?

– А если не в части? – посмотрел на вопрошающего ЧжуВон, – Мы же ходим в марш-броски.

Друзья переглянулись, новобранец ожил, как политый после жаркого дня цветок.

– Она будет в Японии ещё три недели, – обратился к новобранцу ЧжуВон, – потом неделю её лучше не трогать, ей отдохнуть надо. А там уже… я ничего не обещаю. Надо подумать. Попросить мне не трудно, но сможет ли она, не могу сказать. Но надежда есть.

Окрылённый новобранец ускакал, а друзья скрестили на ЧжуВоне требовательные взгляды.

– Ты, правда, можешь её к нам привести, хён?

– Вы что думаете, я что-то утаил от него? Как есть, так и сказал, – удивился ЧжуВон, – Я могу попросить, она либо согласится, либо откажется.

– А может здорово получиться, – задумчиво сказал один из друзей, – на дальнем стрельбище есть летний кинозал. Там раньше учебные фильмы крутили. Уходим в марш-бросок, встречаемся с Агдан, возвращаемся довольные. Ещё и с нами пробежится…

На следующий день ЧжуВон выбрал время после обеда и зашёл к ротному командиру. Они о чём-то долго совещались. А вечером, на той же спортплощадке ЧжуВон собрал всех новобранцев и сделал объявление.

– Внимание, друзья. Я уговорю Агдан встретиться с нашей ротой. Отдельно встретиться, не в части…

Его прервал радостный гомон. Пришлось успокаивать возбуждённых солдат.

– Внимание! Есть одно условие: вся рота, все до последнего, должны выполнить боевые нормативы не ниже «хорошо». Все нормативы по физподготовке, огневой подготовке, тактической и строевой. Как только рота добьётся результата, я звоню Агдан.

Солдаты загомонили на два тона ниже. И радости почему-то стало меньше.

– А вы как хотели? Хотите с ней встретиться – добейтесь! – гаркнул один из друзей ЧжуВона. Им-то боятся нечего, они давно выполняли все нормативы. Почти все на отлично.

Сеул, особняк семьи ЮЧжин

20 декабря, 8 часов вечера.

Поджав красивые губки, девушка внимательно смотрит запись концерта Короны в «Tokyo Dome». Просмотр совсем не похож на сеанс БДСМ. В той пикантной эротической игре зависимая сторона получает удовольствие от своих страданий. Да и можно ли считать пытки мазохиста пытками? Для него это всего лишь острая, возбуждающая аппетит приправа к любимому блюду.

С ЮЧжин происходит нечто другое. Не боль вызывает наслаждение, а наоборот, эстетическое удовольствие от зрелища пробуждает сильнейшие страдания. Безупречный, отточенный филигранный танец «Too me» под музыку, что властно перехватывает контроль мозга над телом и заставляет его дёргаться в такт, доставляет огромную боль. Потому что исполняет ОНА, эта тварь! Потому что придумала ОНА, эта дрянь! Как она смеет делать ТАКОЕ?!

Надо бы выключить, прекратить себя мучить, но палец уже положенный на кнопку пульта немеет.

– Споткнись хотя бы разочек, ну, хоть с ритма сбейся… – шепчет девушка.

– Пусть хотя бы кто-то из твоих подруг на попу шлёпнется… – сбавляет уровень притязаний ЮЧжин. Раз уж эта крыса помоечная неуязвима.

Муки стали менее глубокими, когда запели другие, СонЁн, ХёМин… но, когда ЮЧжин почти смирилась и почти полностью отдалась наслаждению от шоу, внутри опять разгорелся адский огонь ненависти и протеста.

Надо, надо было сразу выключить! Рука же на пульте! И она могла бы, но попалась, как и все зрители. Не поняла сначала, кто это на мотоцикле влетел на сцену. Стиснув зубы, ЮЧжин досматривает пылающими глазами всё до конца.

Наконец пытка кончается. Мелькают кадры с шумными зрителями, стаей обнаглевших соловьёв заливаются комментаторы. Обретшая контроль над телом ЮЧжин жмёт кнопку «On/Off». Некоторое время сидит, сжав пальцами виски, приходит в себя. Очень помогают в этом собственные мечты. Она же наняла киллера, нет-нет, она понимает, что там, в Японии, он вряд ли что сможет сделать. Говорил он об этом. Но как сладко представлять незаметный в общем шуме щелчок выстрела и пулю, пробивающую грудь мерзкой крысы… нет, не пойдёт. Красная кровь, красиво текущая из красивой груди очаровательной девушки под стон огромной толпы… нет чересчур прекрасная смерть для такой твари. В голову? Да так чтобы весь череп разнесло в куски? ЮЧжин, невзирая на всю глубину ненависти, поморщилась. Не эстетично.

Несмотря на то, что все варианты сама же и отвергла, стало легче.

Теперь можно подумать. Группа наёмников, разбросанная по чатам и форумам, фактически бездействует. Попытки вбросов негатива про Агдан вызывают крайне вялую реакцию. Или энергичную, но неожиданную. Публика сначала требует доказательств, а потом бана для провокатора. Её люди то и дело оформляли себе новые аккаунты. Но новый он и есть новый. Пока наберёшь авторитет, репутацию… да ещё риск спалиться. Разок такое было, когда кто-то вдруг спросил: «А ты откуда меня знаешь? Ты первый раз здесь. Модератор! Сюда!!!». Её агентурная сеть несла ощутимые издержки, теряла в качестве.

Она что-нибудь придумает. Пока велела притихнуть. В последнее время стало тяжело работать в сети. Какой-то бестолковый народ пошёл. Столько усилий она приложила, чтобы засечь момент отлёта Короны в Японию, а они всё просрали. В рассылках кто-то перепутал дату вылета, пока разобрались, вдруг поняли, что поезд ушёл. Вернее, самолёт улетел. В расписание аэропорта тоже вкралась ошибка. Чартерный рейс улетел раньше на пять часов, чем было заявлено.

Киллер. Самое опасное предприятие. Не в том дело, что тот может попасться и сдать её. За это ЮЧжин не боялась, такие профи живыми в руки не даются. И потом, поди привяжи её к этому делу. Она ни разу прямо не назвала убийство убийством, ни разу не назвала имя жертвы. Нет, с этой стороны она не опасалась. Но она пошла на риск, чтобы оплатить его услуги. ЮЧжин продала пол-процента акций из своего 5-процентного пакета, чтобы заиметь нужную наличную сумму. Теперь ей нужно каким-то образом вернуть эти деньги и скупить акции на рынке до прежних 5 %. Пока отец не заметил неладного и не призвал к ответу.

ЮЧжин запускает брокерскую программу и принимается изучать движение ценных бумаг и курсы валют на рынках. Если эта наглая необразованная мерзавка с окраины может успешно играть с котировками акций, то она, выпускница Сорбонны, сделает это лучше, легче и масштабнее.

Девушка внимательно присматривается и делает первую ставку. Пока небольшую.

Сеул, Агентство FAN

21 декабря, время 14:07.

У окна в коридоре, стараясь стоять так, чтобы их не заметили снаружи, двое. Директор ЮСон и менеджер КиХо. На улице за ограждением бушует огромная толпа. То и дело дружный рёв «Агдан! Агдан! Агдан!» сотрясает стёкла. ЮСон болезненно морщится, рука лезет в наружный грудной карман и замирает. КиХо не замечает, как директор косится на него и опускает руку.

– И что им нужно, менеджер КиХо?

– Очевидно, хотят увидеть Агдан, директор ЮСон – выдвигает «смелую» гипотезу КиХо.

– И где я им её возьму? – вопрошает директор.

Корона и сопровождающие её официальные и другие лица прибыли в Сеул примерно час назад. Таким же чартерным спецрейсом, что они улетали в Токио. И под прикрытием такого же дезинформационного приёма. Администрация аэропорта легко пошла навстречу. Им сложности с безумствующими фанатами тоже ни к чему. В расписании висело время прибытия 17:00, вот фаны и не напрягались. Всё, что они смогли сделать, это застукать Корону, когда девушки уже грузились в микроавтобус. Но у них были телефоны, конечная точка известна, так что их ждали.

Полчаса назад.

Волнующаяся толпа за оградой выкрикивает приветствия. Первой из микроавтобуса выходит ХёМин, машет рукой фанатам, получает свою порцию радостных криков. Потом СонЁн, ДжиХён, БоРам… когда вышли все, толпа стихла в ожидании. Раздался неуверенный и одинокий вопль «Агдан!», который растерянно оборвался, когда двери закрылись, и микроавтобус укатил прочь.

Минут пять потребовалось толпе переварить разочаровывающую новость: «Агдан с Короной не приехала». Ещё пять минут понадобилось, – большие скопления народа такой же большой сообразительностью не отличаются, – для того, чтобы додуматься потребовать ответа на жгучий вопрос: «Где же Агдан?».

ЮСон мрачно и со страхом следит за толпой. Молодёжь волнуется, напирает, ограждение трещит. Если разгорячённые фанаты решат его преодолеть, никаких проблем это не доставит. Вот за что ему это всё? ЮСон никак не мог забыть внезапно побелевшие от бешенства глаза Агдан, жуткий вой её жуткой кошки. А как ему досталось от японских партнёров! Нет, ничего такого ему прямо не говорили, почти не говорили, но внезапно он оказался виноватым во всём. Как будто он мог предвидеть, что Агдан вдруг съедет с катушек. Решили продлить турне? Ну, и что? Прошлый раз тоже продлили, справились ведь!

И после всего этого непростительного безобразия Агдан вдруг исчезает и никто не может сказать, куда она делась. Эти курицы из Короны забились в номера и только глазками хлопали, когда от них допытывались, куда делась Агдан. Кое-как выяснили, что медики отвезли её в аэропорт.

В Сеуле то же самое. Никто не видел её прибытия, кроме таможенников. Никто не знает, где она находится. Выяснили у ДжеМин-сии, сначала всполошив её сверх меры вопросом, где её дочь.

– Где ЁнЭ? – внезапно пришла в голову идея, на кого можно всё спихнуть, – Почему она не решает проблемы со своей подопечной?

– Вы не брали её с собой в Японию, директор ЮСон, – флегматично указывает КиХо, – Скорее всего, она и не знает, что происходит.

– Мы знаем, – воодушевляется ЮСон, – вызывай эту бездельницу. Пусть скажет, что Агдан переутомилась. Слишком много на себя взяла, и вот итог.

ЁнЭ, вышедшую к ним через сорок минут, – полчаса на дорогу и десять минут инструкций, – толпа слушает очень внимательно. После чего мирно стала расходиться. Но миром дело не кончилось, не в этот раз.

22 декабря

Чат нового фанатского сообщества «А-клуб № 2»

[**012] – Кто-нибудь объяснит, что случилось с Агдан и где она сейчас?

[**001] – По словам её менеджера у неё переутомление, она сейчас дома, ей прописан строгий постельный режим.

[**008] – Довели япошки нашу Агдан.

[**005] – Просто она молодая ещё, не умеет силы рассчитывать.

[**012] – Вот в этом-то и дело. Не зря закон запрещает несовершеннолетним работать больше пяти часов в день.

[**028] – Ёксоль! Она ведь ещё и продюсер. Понимаете, что это значит? Это значит, она придумывает танец или номер, а потом вместе со всеми разучивает!

[**005] – Все номера готовили в Корее.

[**028] – В том-то и дело, что нет. Ролик, где она на мотоцикле, выпустила японская фирма. И время выпуска уже ближе к концу турне. Его во время турне снимали. Агдан указана в титрах, как композитор, сценарист и продюсер.

[**001] – Интересно всё это, конечно. Но мне одного факта хватает: Агдан лежит с диагнозом – переутомление.

[**005] – Мы мало что знаем.

[**012] – Мы много знаем. Но недостаточно.

[**008] – И что мы знаем?

[**012] – Агдан успешно и по графику закончила турне. По окончании слегла в госпиталь. Улетела из Японии отдельно от остальных. На телефонные звонки не отвечает. Агентство сказало про переутомление, подробностей никаких не сообщило.

[**001] – Молодец, всё по полочкам разложил.

[**012] – Предлагаю ещё подать жалобу в трудовую инспекцию с просьбой проверить длительность рабочего дня Агдан.

[**001] – Хорошо. Только подождём, когда Агдан придёт в себя. Вдруг она против будет.

[**005] – Я тут поглядел последствия переутомления. Кроме физических недомоганий (тошнота, головные боли, боли в сердце и т. д.) указывается эмоциональная неустойчивость, повышенная раздражительность и капризность. Потом глянул возможные причины нервного срыва… люди! Всё сошлось! На первом месте среди причин нервного срыва – переутомление!

[**008] – Холь! Значит, что-то было! Поэтому она и сорвалась домой отдельно от остальных!

[**028] – И что там было?

[**008] – Да что непонятного! Агдан на фоне эмоционального истощения с кем-то сцепилась. Или со своими коронками или с руководством.

[**012] – С чего ты взял?

[**008] – Как с чего? С её независимым характером на фоне повышенной раздражительности? Неизбежно. Поэтому никто и не выходил из агентства, когда мы стояли.

[**005] – Холь! Это они сделали! Точно!

[**001] – Успокойтесь! Мы ничего не знаем.

[**005] – Мы многое знаем! Например, то, что она вернулась в Корею одна! С ней была только кошка и служительница при ней. И она точно не из агентства. Кто-то из своих. Раньше сестра за тодук-кояньи присматривала.

[**001] – И что?

[**008] – Щибаль! Как ты не понимаешь? Ей не дали никакого сопровождения!

[**012] – Могли до аэропорта сопроводить. А в Сеуле встретить.

[**028] – Такое впечатление, что в агентстве не знали, что сказать. Очень подозрительно. Мы им орём «Где Агдан?», а они молчат.

[**008] – Холь! Они что-то скрывают! Это они её до срыва довели!

Общежитие агентства FAN

Время – 9 часов вечера.

– Холь! – вскрикивает КюРи, уткнувшаяся в планшет, – Тридцать процентов всех фанатов Кореи – фанаты Агдан.

– Не может такого быть! – не верит ИнЧжон, – ЮнМи сильна, конечно, но это слишком.

– Может! – категорично соглашается с прозвучавшим числом БоРам, – ЮнМи всё может!

– Тут все вместе, – объясняет КюРи, – Только по Агдан фанатеет чуть больше десяти процентов. У остальных есть свои кумиры, но и Агдан они уважают. Несколько клубов так официально заявили.

– Тогда понятно, – недоверчивость исчезает из голоса ИнЧжон, – А у нас как?

– У нас тоже растёт, – докладывает КюРи, – Но все наши постепенно перестают называть нас Короной. Всё чаще называют «группой Агдан». Она нас всех подмяла.

ИнЧжон хмыкает, остальные переглядываются, только БоРам невозмутима. После длинной паузы СонЁн вздыхает: