Текст книги "Короли Севера (СИ)"

Автор книги: Funny-bum

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Поляну убрали; тайный путь должен был остаться тайным.

Тушу животного сбросили в пропасть, откуда подняли тело эльда, и закидали камнями, словно это был оползень.

Поставили шатер для Арвен и дев, чтобы переночевать и далее двинуться в путь с утра. Там Арвен предложила Ветке и Тауриэль выбирать из своих нарядов. Ветка примерила пару вещей…

– Богата ты формами, леди, – сказала она. – И тря… платьями, достойными тебя.

– Это тебе не повредило бы быть пышнее, – улыбнулась Арвен. Ее декольте сваливались с Ветки чуть ли не до талии. – Владыка Трандуил очень рослый эльда.

– Ничего, – буркнула Ветка, – его мои… достоинства… весьма устраивают…

Но разобрались, поделили шелк,бархат и парчу, причесали и заплели друг друга – и в итоге вид у всех троих дев получился на диво хорош.

Распределили поклажу, лошадей.

И до первой звезды, так и не ложась спать, сидели у костра и пели в честь павших.

Ольва прислонилась спиной к Эйтару, который для такого случая снял доспехи и дал отдых телу. Ветка разглядывала профиль Эстеля, подсвеченный отблесками костра, слушала его голос, когда юноша пел вместе с эльфами. Смотрела на прекрасную Арвен Ундомиэль, красота и женственность которой так воспевались эльдар.

И думала, что любимейшая звезда эльфов, вечерняя звезда, звезда надежды Эарендиль, названа в честь эльфинита, родившегося в результате союза эльфа и человека. Эарендиль был такой же, как Даня или лорд Элронд. И в прекрасной Арвен течет четвертинка крови человека. И что уж говорить об истории о Берене и Лютиэнь…

Эйтар укрыл Ветку половинкой алого бархатного плаща и прижал к себе поплотнее.

***

Утром выехали очень рано.

Лантир, несмотря на то, что шел из Лориена, как-то невзначай прибился к лихолесцам.

На Сером ехала Ольва – в мифриловой кольчуге поверх платья и в диадеме Торина Дубощита, поскольку в свой побег она захватила только и исключительно украшения гномов. На шее – эреборская бляха.

На собственной белой лошади сидела Арвен, одетая в великолепное платье и окутанная плащом. У нее не было ни оружия, ни кольчуги.

Тауриэль была в платье, подаренном ей нежадной леди Ривенделла, но при этом в своих наручах, с новым легким луком за спиной, колчаном стрел, с мечом на боку. Ей Ветка выделила несколько очевидно гномьих украшений Даина из собственных запасов, которые так и кочевали в чересседельной сумке, в том числе легкую диадему из золота с черными бриллиантами.

Эйтар ехал в полном доспехе и с полным вооружением, в алом плаще, также взятом у кого-то из эльфов Лориена. Он держал вымпел Лихолесья с насаженной на него головой поверженного чудовища. Ему достался Гест. Рядом – Лантир в сверкающем металле, в ярко-синем плаще, покрывающем круп его лошади…

Также с лихолесцами ехал и Эстель – на лошади из Лориена. Крошка и еще пара лошадей с поклажей шли позади.

Со стороны леди Арвен скакали лютнист и последний оставшийся лориенский воин, Ородиль. Он был в кольчуге, длинном плаще и держал вымпел Лотлориена.

И приготовления, как и парадный вид, не были лишними – после полудня, когда, выйдя с первой утренней звездой, путники уже прошли Второй Утренний и даже Обеденный перевалы, и готовились встать на привал около Стального водопада, им навстречу выехала кавалькада воинов.

Во главе ее ехал лорд Элронд с обоими сыновьями, Элладаном и Элрохиром… а также вместе с ривенделльцами скакал сосредоточенный и серьезный Леголас.

Ольва присмотрелась – вымпелы Ривенделла, эльфы, знакомые по битве с драконами – Финель, Ларратрин… и еще десятка два эльдар в полном вооружении и доспехах.

– Tawar tar! – выкрикнула Ветка, и ее поддержал Эйтар, Тауриэль и даже Лантир. – Лихолесье приветствует тебя, лорд Элронд!

Леголас тут же отделился от войска Элронда и перебрался под сумеречный стяг.

Тихо спросил:

– Что происходит? Ты почему тут, Ольва? И… Тауриэль?..

– Все потом, – сказала Ольва так же тихо. – Что привело тебя, лорд, на эту тропу?

– Мы видели, как над Мглистыми горами летало чудовище, – выговорил Элронд. – И не одно. Такое, чья голова сейчас насажена на вымпел твоего оруженосца, Повелительница Ольва Льюэнь. Это встревожило нас и мы отправились навстречу нашей Арвен.

– Со мной все хорошо, ада, – сказала Арвен. – Но Лихолесье подоспело вовремя. Летающее чудовище уничтожило мою свиту… и чуть не уничтожило меня.

– Эстель?

– Да, лорд. Я закончил мое обучение в Пуще и возвращался… в Ривенделл.

– А мы присоединились к нему, – небрежно сказала Ветка. – Чтобы посетить твои владения лорд, и еще раз посмотреть на Средиземье поближе.

– Без… Трандуила?

– Без. Я могу рассчитывать на твое гостеприимство?

– Разумеется, Повелительница. Но…

– Средиземье в восторге от Ольвы, – буркнул Лантир. – Очень соскучилось и даже выслало новое крылатое чудовище навстречу.

– Знаешь, нолдо, – сказала Ветка, поворачиваясь к брюнету, – мне ведь когда-нибудь надоест.

– Говорю, что думаю, – огрызнулся воин.

– Не будем слишком долго задерживаться на тайной тропе, иначе она станет всеобщим достоянием, – сказал лорд Элронд. – Я благодарен тебе, Повелительница, за помощь, оказанную Арвен. Далее я предлагаю проследовать в Ривенделл, отдохнуть с дороги… и обсудить все последние новости.

– Разумеется, лорд. – Ветке стало печально от того, что их путь вчетвером завершен… больше не будет веселых песен и сна в обнимку с Эстелем или Эйтаром. Все, теперь протокол и этикет. А как славно проехались, как будто…

И Ольва задумалась, с чем же сравнить такое путешествие.

Но Повелительница Пущи – она и есть Повелительница Пущи.

Ольва подогнала Серого, поровнялась с Элрондом и Арвен, и приготовилась терпеть и произносить речи любой степени занудности.

– Она немного воспиталась, – сказал Лантир. – Но не могу не отметить все же, где Ольва – там неприятности. И предрекаю, что это, – он кивнул на голову летающего гада на вымпеле Сумеречья, – только начало.

Эйтар покачал головой.

========== Глава 25. Арагорн ==========

– Эти летающие… звери определенно создают беспокойство, – сказал лорд Элронд. – По-видимому, придется выследить и убить их… пока они не расплодились. И это несомненно итог новых опытов Саурона.

– Эти опыты и заставили меня сесть в седло, – ответила Ветка. – Мне не нравится то зелье, которое распространяет Враг. Мне не нравится, как оно именуется.

– Как Трандуил допустил, что тебе стало такое известно? – спросил Элронд.

– Так получилось. Я не могла бездействовать. Мне надо было понять… самой понять, что делается на Севере.

– Что же, леди… Аулендил Аннатар затаился в Барад-Дуре. Сам он, по всей видимости, не может более предстать в Мире во плоти. Но его задача – сильное войско. Быть может, он все еще чает возвращения Моргота, а быть может, намеревается сам захватить власть в Арде. Тревожные вести приходят отовсюду. Недавно говорили, что по Харадскому тракту неслась самая большая стая варгов из тех, кто еще пару столетий назад умели говорить. Теперь вот это животное… морн. На примере воинов моей дочери оно продемонстрировало, сколь опасным бывает нападение с воздуха.

Арвен, по версии следствия, дико соскучившаяся по отцу, ехала рядом с Эстелем.

Молодой следопыт показывал ей растения, называл их на различных языках Средиземья, рассказывал свойства. Леди весело изумлялась.

– Твой телохранитель – хороший боец. Я помню, Трандуил постоянно держал его в своей личной охране.

Эйтар ехал рядом с Лантиром, воины негромко разговаривали. Эйтар вез стяг Лихолесья и голову морна.

– Леголас заехал к нам отдохнуть и пополнить запасы, а также узнать, что происходит в Пуще. Нас встревожил неожиданный отъезд витязя.

– Глорфиндейл сражается у Дол Гулдура. Трандуил решил выкурить оттуда орков, так как они начали там размножаться. Но он не хотел надолго оставлять семью… и потому попросил златого возглавить этот бой, – сказала Ольва.

– Так где же сам Владыка?

– Отправился в Лориен и Морию, помочь Торину Дубощиту, – и Ветка хлопнула глазами – раз, два.

И Элронд хлопнул глазами – раз, два.

– В Пуще он оставил вместо себя Глорфиндейла… а сам отправился в Морию?

– Ага. Кстати, Эстель тоже слышал варгов, когда мы ночевали в Летнебродье. Надеюсь, Сет не прибился к ним.

Элронд помолчал.

– А что Тауриэль?..

– Она направлялась в Морию к своему супругу. Но по пути она попала в плен к оркам, и это временно лишило ее сил. Она поедет с нами в Ривенделл и будет там до тех пор, пока восстановится. Она не готова сразу сражаться в подземельях вместе с гномами.

Элронд вздрогнул и прошептал:

– Бедняжка… конечно, мы окажем ей всякое гостеприимство.

Элронд оставил Ольву и отправился выражать свое сочувствие Тауриэль, которую это скорее стеснило, чем подбодрило. Собственно пленение она пережила легче, чем то, что последовало за ним.

– Значит, путешествие в заповедный город накрылось, – скорее сама себе, чем кому-либо проговорила Ольва.

И правда, лишние пять или десять дней, как казалось, ничего не решили бы – но только не в том случае, когда тебе навстречу выехал лорд Элронд. Теперь отделяться от кавалькады и скакать на поиски приключений было бы крайне невоспитанно…

– Мы еще съездим туда с тобой, Ольва, – весело сказал Эстель, догоняя Ветку. Взгляд его… изменился.

– Что, попался? – спросила она.

– Мне кажется, это прекрасно, – сказал юноша, еще не учуявший всех сложностей, которые последуют за внезапно нахлынувшими чувствами, еще не научившийся сдержанности и отстраненности, еще умеющий радоваться, не ожидая никакой кары за свою радость.

В Ривенделле Ольве понравилось. Узкие дороги скального города, прекрасные анфилады и галереи – она сочла, что увиденное напоминает ей «Эребор наизнанку», чем чувствительно обидела лорда Элронда. Обнаружилась мать Эстеля, чего Ветка никак не ожидала – ее звали Гильраэн и она жила среди эльфов в Ривенделле.

Вечером после прибытия немного отдохнули, а ближе к полуночи Элронд прислал к Ольве дворецкого. Тот объяснил, что процедура предстоит ответственная, привел эллет для помощи в выборе наряда и принес кучу пышных платьев. Ветка подивилась – даже мелькнула мысль, что это будет уже помолвка Эстеля с Арвен… и правда, чего время терять…

А когда причесанная, заплетенная и идеально одетая Ольва Льюэнь прибыла в тайный зал, куда ее провела эллет, сомнения и вовсе почти отпали.

Здесь была сияющая, как звезда, Арвен; лорд Элронд, Элладан и Элрохир, одетые как принцы. Леголас в придворном платье, что случалось нечасто, и в светлом венце. Тауриэль в подаренной ей Веткой диадеме и пышном наряде, а еще Эстель и его мать.

– Восемь, – сказал Элронд. – Не лучшее число. Призовите воина из Лориена.

И когда Ородиль пополнил круг, Элронд заговорил.

– Мы собрались здесь в честь и во имя юноши из рода людей, который стоит с нами.

Эстель, одетый в черное и выглядящий восхитительно, подпрыгнул – Ветка видела, что ему неожиданна эта новость.

– Ты не помнишь своего отца, Эстель. И знаешь лишь то, что он погиб, когда ты только родился. По нашей просьбе твоя мать, Гильраэн, не открывала тебе твоего происхождения. Я принял тебя в свой дом и воспитывал.

Эстель наклонил голову.

– Пусть все присутствующие знают и хранят в тайне твое происхождение и далее, до тех пор, пока ты не сможешь достичь предназначенного тебе. Сумеречный Лес, Золотой Лес и Ривенделл будут свято оберегать то, что призвано стать открытым еще не скоро. Твое истинное имя – Арагорн. Ты сын Араторна Второго, прямой потомок Исильдура, старшего сына Элендиля и последнего Верховного короля дунэдайн. Ты единственный законный наследник трона Гондора.

Ветка запуталась примерно на Араторне, но Трандуил учил ее запоминать титулатуру; однако имя Исильдура было знакомо и ей.

Эстель же определенно выглядел потрясенным.

– Тебе предстоит отправиться в Дикие Земли и возглавить дунэдайн. Они признают тебя. Множество испытаний и трудностей встанет на твоем пути прежде, чем ты обьявишь открыто, кто ты есть. Я передаю тебе кольцо Барахира. Обломки Нарсиля и скипетр Аннуминаса будут храниться у меня.

– Нарсиль… мой по праву?

Элронд помолчал.

– В истинном золоте блеска нет;

Не каждый странник забыт;

Не каждый слабеет под гнетом лет —

Корни земля хранит.

Зола обратится огнем опять,

В сумраке луч сверкнет,

Клинок вернется на рукоять,

Корону Король обретет!

Горели факелы. Представители Сумеречья, Лориена и Ривенделла стояли молча, торжественно.

– Нарсиль твой по праву, Арагорн, сын Араторна. Ты всегда будешь желанным гостем в Ривенделле, где тебя растили, как сына. Но дороги ожидают тебя: отдохни и отправляйся в путь чтобы приблизить грядущее. И помни о том, кто ты есть.

Когда Ветка вернулась в покои, которые назначил ей Элронд, то увидела (и не поверила своим глазам) на страже около ее палат Лантира. Взор блистал, синий плащ богато стекал до пола.

– А что ты тут делаешь, зайчик?

Нолдо вспыхнул.

– Эйтар отдыхает. Я встал на стражу, потому что негоже Повелительнице Пущи шля… оставаться без должного почета.

– А почему ко мне, а не к допустим Леголасу?

– Леголас здесь свой и принят давно. А ты гостья. Не знаешь этикет, подучи. Но ты не переживай, как только Эйтар отдохнет, я отсюда с великой радостью уйду.

– Ты, помнится, разок стоял на… страже у моей спальни, в Эреборе? – лукаво спросила Ветка, которую вдруг обуяла жажда чуток пошутить.

Уши Лантира оттопырились.

– Желаешь напомнить мне о том темном колдовстве?

– Ну не такое уж оно было и темное, – сказала Ольва. – Я вот думаю, может, тебя поцеловать? Эйтара поцеловала, он не умер.

И скрылась за дверью спальни.

– Повелительница Пущи заигрывает со своей стражей, – задумчиво сказал Элронд на другом конце коридора.

Ветка, которой не спалось, в ночи прислушивалась к смене своего караула. Лантир, кажется, пытался то ли пожаловаться Эйтару, то ли что-то у него выспросить.

***

После того, как Галадриэль получила письмо от Элронда, прискакал и другой всадник – с посланием от Ольвы Льюэнь.

Галадриэль прочитала – и поняла, что Торин Дубощит не ошибся, выбирая путь, куда скакать. Также поняла, что ее собственный посланник, сообщающий о том, что случилось с Трандуилом, не достиг пока цели – просто потому, что гонец Ольвы приехал на лошади, накормленной гончим листом.

По просьбе Балина, для него начали строить гробницу в чертогах Мазарбул. Очень тихо, тесали камень снаружи, выбивали надпись; Фили и слышать не хотел о том, что Балина подстерегает тут конец… но пожелания Балина все же выполнили. Отрицать его возраст уже никто не мог; старый гном почти не вставал с небольшого креслица, полностью укрытого шкурами.

Вскорости прибыл и Саруман. Белый маг, призванный обсудить ситуацию с балрогом, теперь путешествовал в повозке, а лошадей он приноровился подстегивать так, что они могли дать фору меарас. Правда, после этого не жили долго. Саруман был недоволен тем, что его потревожили, а также тем, что принимают его во временном лагере без должных удобств. Все же выслушал историю про Торина и Трандуила, заметил, что один на один с балрогом никто не сладит, и отправился отдыхать.

Торин и его небольшой отряд торопили лошадей, чтобы скорее выехать на перевал, на тайную дорогу к Ривенделлу. Торин был молчалив. На привалах он рассматривал свои крепкие руки, гляделся в отшлифованный доспех – и ему все казалось, что глаза, ногти, зубы, все приобрело отблеск серебра.

– Дядя, – спросил его Кили. – Ты боишься, что умрешь? Что сам сделаешься балрогом? Что смущает тебя?

– Смерти я не боюсь давно, иначе не вышел бы никуда из Эребора. Балрогом… – Торин усмехнулся. – Балрогом делает не мифрил. Балрогом каждый делает себя сам. Так что нет.

– Встречи с Ольвой?

– Я думаю, – неспешно выговорил Торин Дубощит, – что долгие годы потратил на скитания. Затем удача улыбнулась мне… нам, народу Дурина. А я профукал эту удачу, своими руками подарил ее Даину. Я думаю, что если это все закончится как-то благополучно, я отправлюсь в Эребор и сделаю все, чтобы вернуть власть.

– Я буду с тобой, дядя. Только надо отыскать Тауриэль, как-то не верится мне, что она сидит в Дейле, – грустно сказала Кили. – Такая была хорошая затея с Полуденным приютом.

– Гостиный двор не устоял перед орками. Отстроишь заново, взяв больше воинов. Или… придумаем, где вам жить. Я не присматривался к твоей рыженькой. Она хороший воин. Надеюсь, и жена хорошая, – Торин пихнул племянника локтем. – Все же она теперь наша принцесса.

– Ну да… только мне кажется, она не счастлива со мной, – тихо сказал Кили. – Боялся себе в этом признаться. Потом вспомнил, как матушка обьясняла ей, зачем гному жена. И как Тауриэль слушала. Лучше бы я ее вовсе не приводил в Эребор. Встречались бы где-нибудь…

– Так ты от этих мыслей в Морию воевать пошел?

– Ну да…

– Ольву найдем, – решительно проговорил Торин. – И Тауриэль найдем. Есть в твоей рыженькой то же, что и в Ольве есть. Беспокойство какое-то, жажда. Обеих отыщем. И все у нас будет хорошо, парень. Вернемся в Эребор. Разберемся с Даином. Жаль лет, которые я отдал за пару повозок с мифрилом. А теперь надо еще побратима выручать…

– Кого?

– Это я так. Оговорился. Трандуила, кого же еще.

– Дядя…

– Не брошу я его там, – тихо сказал Торин и лег, завернувшись в волчью шкуру. – Не найду Аркенстон, сам на этого балрога пойду.

– Что-то новое…

– Новое, старое… спи уже. Нам до Ривенделла еще скакать и скакать. Надо отдохнуть.

На следующий день гномы и эльфы настигли гонца Галадриэль к Элронду – его лошадь поломала ногу в кротовине, и, упав, придавила и ушибла эльфа. Ему помогли и на одной из запасных лошадей отправили назад; Торин забрал письмо, чтобы доставить его самому.

***

Эстель, после получения своего имени и своей судьбы, уснуть не мог, долго гулял с Арвен по темным галереям Ривенделла и его подвесным садам. До тех пор, пока леди не напомнили о приличиях и слишком позднем часе.

Леголас же отправился побеседовать с Тауриэль и говорили они долго.

Сперва говорили в саду, а затем, так уж вышло, ушли посидеть перед камином в покоях Зеленолиста.

Тауриэль не скрывала своих мыслей и того, что случилось, о пленении и об орках. Разве что умолчала, сколько раз и почему Эйтар ее спасал.

Говорила о Келебриан. Об Ольве.

Сказала Тауриэль и о том, что искала встречи с ним, жаждала ее. И как хотела бы утолить эту жажду…

– Кили не будет противиться нашему союзу, – сказал ей принц. – Я всегда просил тебя стать моей женой, прошу и сейчас. Нет ничего проще объявить ошибкой то, что ошибкой и является. А если будет противиться…

– Это потом, Леголас, – сказала Тауриэль. – А сегодня… мы вместе. Смотри, какая ночь. – И положила ладонь на грудь эльда.

Леголас взял ее руку и поцеловал пальцы.

…– Лорд…

Элронд отвлекся от карт и свитков.

– Вы должны знать, лорд. Одна из гостий…

– Ольва, – уверенно проговорил лорд Элронд.

– Вовсе нет. Принцесса Эребора ночевала сегодня в покоях Леголаса Зеленолиста.

Элронд подумал.

– Не говори никому. Все равно это Ольва. Пока она не появилась, такого не происходило. Я поговорю с принцем. Негоже ронять честь Трандуила и Эрин Ласгален, равно как и Эребора. Что Арвен?

– Ушла спать, мой лорд, но лишь после напоминания. Гуляла с Эстелем.

– Надо сказать Арагорну, чтобы быстрее выходил на назначенную ему тропу, – задумчиво сказал Элронд. – Нам не нужно такого здесь, в Ривенделле. Повелительница Ольва… я надеюсь… уж чтобы дополнить разгул бесчестья и беспредела… не позвала к себе в покои своего телохранителя?

– Нет, лорд. Лаиквенди сменил нолдо, тот ушел спать. Лесной эльф стоит на страже со всем почтением.

– Слава валар, я уже жду чего угодно. Еще меня мучает тревога… я чувствую, что собирается Белый Совет. И думаю, в самое ближайшее время будут новости от леди Галадриэль либо от Трандуила либо от истари. И это будут не добрые вести. В чем-то надменный нолдо прав – когда Льюэнь в пути, добра не жди.

========== Глава 26. Морн ==========

Эйтар на самом деле вовсе не стоял на страже, а, когда неприметный эльф, видимо, собиравший какие-то сведения для лорда Элронда, ушел, бочком просочился в опочивальню, выделенную супруге Трандуила Орофериона.

Когда-то много лет назад, когда на страже возле покоев Владыки стоял Мэглин, случилось непоправимое.

Лантир, Эйтар, стражники Барда – тогда все они не торопясь приводили в порядок себя и оружие, беседовали возле дворца в Дейле. Погода была отличной – наконец-то стало заметно, что уже не зима с ее ледяными метелями и пронизывающим ветром, а начало весны. Небо голубое; яркое солнце золотило камни и стены возрождающегося города.

Пройдя мимо лаиквенди, пройдя мимо него самого, Ольва Льюэнь, ужаленная в сердце каким-то недоразумением, вскочила на роханского коня Азара – и унеслась в свое страшное будущее.

Эйтар – как и все, кто был тогда во дворе, за исключением разве что, может, Лантира – не раз и не два мечтал вернуть эту минуту. Удержать Ольву. Не дать ей совершить тот поступок. Задержать ее всего на несколько мгновений, чтобы ее нагнал Трандуил.

Эйтару казалось, что он что-то почувствовал тогда и даже окликнул Льюэнь – но она не обернулась, а его отвлекли.

Что бы сделал он, если бы стоял на страже, как Мэглин? Если бы имел такие же права дружбы на Повелительницу, как нандо? Остановил бы ее, держал бы силой, что?

Но теперь Эйтар предположил, что после дождливой ночи в Летнем Броде, когда Ольва то целовала его, то плакала, что он не Трандуил, то извивалась в его руках, пытаясь погасить жажду тела, то замирала от недомогания и слабости, они достаточно близки. И сделал то, что делал Мэглин – а именно вошел в опочивальню и тихо устроился в кресле. Что было намного удобнее в плане караульной службы, чем стоять за дверью.

Правда, менее парадно.

Эйтара что-то тревожило. Что-то, что было и тогда, и, как ему казалось, что он запомнил. Тонкий писк тревоги в свежем весеннем воздухе Дейла.

Он был слышен и теперь. И лаиквенди хотел быть готовым не упустить Ольву… ни в коем случае. Словно в оправдание того раза.

И действительно, когда Ветку выбросило из постели, словно пружиной, Эйтар схватил ее на взлете и сжал, не давая вырываться и куда-либо бежать.

По лицу повелительницы текли слезы, она, запинаясь, начала что-то рассказывать, сбилась. Начала снова, сбилась.

Перестала трепыхаться.

Попила воды.

Бросилась за ширму и начала одеваться, попутно что-то поясняя.

– Тебе приснился вещий сон? – спросил Эйтар. – Я слышал его, но не мог в точности распознать.

– Вот ты правильно сказал! Сон… он был такой явный! Я теперь точно знаю, случилась беда. В любом случае, мы собираемся и срочно отбываем домой.

– Я собран, лошади отдохнули. Кого мы берем с собой?

– Я иду к Леголасу.

Эйтар схватил полностью одетую Ольву за предплечье.

– С кем беда, Ольва?

– С Ри… с Даней… с ними. Они зовут меня, Эйтар. Надо бежать. Может, они и раньше звали.

– Может, – согласился лаиквенди. – Но мы переплыли Андуин, потом шли по Ирисной реке, потом горы и чудовище… мы, скорее всего, не расслышали их. Я подтверждаю твои слова, я также слышу тревогу.

Ветка распахнула двери своих покоев – и чуть не пришибла дубовой дверью лорда Элронда, который шел по галерее под руку с Арвен. И все-таки вышла из опочивальни в сопровождении телохранителя.

– Что произошло, Ольва Льюэнь? – резко вопросил лорд.

– Я отбываю немедленно. Я… имею основание предположить, что моему мужу и сыну грозить опасность. Сейчас я иду к Леголасу Зеленолисту.

– А завтрак? – осведомился Элронд.

– Нет времени… я могу захватить до половины пути эльфов Лориена, если им надо возвращаться домой.

Пока Ветка вприпрыжку бежала до покоев Леголаса, она успела немного успокоиться и даже постучала. Старший сын Трандуила ответил ей неохотно, но Ольва все же вошла. И, так как была осведомлена о намерениях Тауриэль, совсем не удивилась прядям рыжих волос, выбившихся из-под одеяла и золотой диадеме с черными бриллиантами на туалетном столике.

– Леголас, я срочно еду домой. Я думаю, с твоим отцом… и братом беда. Скажи, не чувствовал ли ты какой-либо тревоги в последние дни?

– Сегодня ночью… нет, но я не… вслушивался, – проговорил Леголас. – Конечно, я с тобой.

Очень быстро во дворе набрался небольшой отряд – Эйтар, Лантир, Тауриэль, Леголас, Ольва, лориенский Ородиль, Эстель. Эстель – теперь уже Арагорн – собирался пройти с ними часть пути в сторону Пустых Земель и помочь, чем получится, по дороге.

Лорд Элронд снабдил всех нужным оружием и пригодным в дороге снаряжением, лошадьми и шатрами, не выказав никакого удивления тому, что Ольва Льюэнь, супруга богатейшего Лесного Короля, путешествует столь налегке. Спасибо, что хоть одета – хотя, если подумать, она была одета в вещи Арвен.

Ветка ехала насупленная, собранная.

– Я же не маг, – сказала она. – И мне казалось, что я давно что-то ощущаю, но не умела это прочесть. А сегодня сон был таким явным, Даня звал меня. И говорил, что Трандуил в опасности и может погибнуть…

– Обратный путь снова проляжет через Мглистые горы, – сказал Эйтар. – Ольва, может, мы используем гончий лист для части дороги? Мы не торопились сюда, но мы определенно торопимся обратно…

– Мне жаль лошадей. Только Гест выдержит много листа. Но чтобы хорошо начать путь тут, на пути из Ривенделла, пока дорога хорошая и мы еще не поднимаемся в гору – да.

Ночевать остановились только тогда, когда силы и скорость лошадей иссякли; путь проделан был немалый, и изможденных лошадей поставили копытами в холодную горную речку. Животные пили и не могли напиться.

Путники раскинули шатры и устроились на ночевку. Арагорн вызвался дежурить.

Тауриэль заночевала с Леголасом. Ородиль и Лантир спали, чтобы восстановить силы, а Эйтар составил компанию Ольве Льюэнь, которая даже не разделась.

Ветка напряженно смотрела почти всю ночь в складки шатра, блуждая где-то мыслями, а может, и духом; и напряжение это было столь велико, что и Эйтар не спал.

Лишь под утро Ветка сказала ему:

– Тауриэль не права. Ты не станешь говорить с Леголасом?

– Он, как и я, не бесполый эльф. И он не мальчишка и не старик. Он принц и сын короля. Я думаю, Тауриэль достаточно открыто пояснила свои намерения. Что она хочет… попробовать для сравнения и выбрать того, кто радует ее больше остальных. Но так судьбу не ищут. Я предчувствую беду, – сказал Эйтар, одним разом выговорив все, что было у него на душе.

А утром Ольва, рывком вскочив, вышла из шатра – и уперлась взглядом в широкую грудь вороного жеребца Торина Дубощита, залитую потом и пеной.

***

Ольва никогда не умела скрывать то, что чувствовала. Торин бросил стремя; Ветка взлетела к нему на седло и обняла, сразу закопавшись лицом в пахнущие гарью и металлом волосы.

Камнем, огнем, мужчиной, горной дорогой, туманным утром, волнением крови… потянулась поцеловать.

– Погоди, – сказал Торин, отстраняя ее. – У меня письмо к лорду Элронду от Галадриэль. Но я и так знаю, что в том письме.

Ветка оглянулась – Даэмар, Иллуир, Гаин… Кили?

И да, в ту же секунду Тауриэль выходила из палатки… а следом Леголас.

– Говори, Торин Дубощит.

– Трандуил сгинул в Мории. Балрог, что обитает на ее дне, взял в плен меня и его. Меня выпустил, чтобы я доставил выкуп. Выкуп – то, что есть у тебя, Ольва.

– У… у меня? В… выкуп? Сгинул?..

Кили смотрел на Тауриэль, не отрываясь. Эльфийка глядела на мужа, но не шла к нему. Леголас опоясывался мечом возле Тауриэль.

– Так, – проговорил Торин. – Спешимся, отдохнем. Наши лошади не могу разом поворачивать назад. Кили, ты можешь идти и говорить с женой.

Арагорн варил чай на костре. Почти все путники, собравшись в единый круг, сидели возле огня – и вроде бы никто никуда не торопился.

– Трандуил и его эльфы пришли к нам на помощь в Мории, – говорил Торин. – Только благодаря ему вышли почти пятьдесят наугрим, иначе бы все полегли. Мы с ним упали ниже и попали во власть балрога. Фея… Король Трандуил, как оказалось, может с ним говорить. Балрог ослеп много веков назад, и его глаз – Аркенстон. Он желает свое око назад.

– Аркенстон в поклаже, – отмерла Ветка. – Дети им орехи кололи… но вроде не разбили… мы перекусим и поедем. Я могу накормить Геста гончим листом и поскачу вперед.

– Так-то оно и неплохо, – вговорил Торин. – Только, видно, Саурон нашел эту тропу под Красным Рогом.

– Нашел. Он присылал сюда свое чудовище, морна.

– Ну, а мы видали орков и даже размялись немного. Веревочка через тропу, а тут никуда не свернуть, и вы с лошадью упали, а Аркенстон у врага. Оно нам надо?

– Ри выдержит, – прошептала Ветка. – Но почему Даня? Почему мне снился Даня?.. И Йулька пела так грустно… маленькая моя…

– Беда в другом. В том, что камень нельзя отдавать балрогу. По крайней мере, отдавать не подумав, – проинес Торин Дубощит. – Трандуил запретил мне – и велел оберегать Средиземье. Потому что если это зло присоединится к злу Саурона, равновесие будет нарушено, и та война, которую все ждут, грянет.

– А может это и неплохо, – буркнула Ветка. – Мне не нравятся методы Саурона наращивать свою армию. Может, Север и не готов… но Саурон тоже не готов. Решим все сейчас. Галадриэль соберет Белый Совет.

– Ну уж отправиться к Восточным вратам необходимо, – проговорит Торин. – А там и подумаем вместе с мудрыми. Я рад, что… не ошибся с выбором пути и… встретился с тобой, Ольва. Хоть и не все тут меня радует.

Торин поднялся и пошел в сторону, к камням, где стояли Кили, Тауриэль и Леголас. С ним пошла и Ольва; прочие остались у костра и утеснили круг, несмотря на то, что было раннее и теплое утро.

– Что же, – проговорил Кили. – Ты не обнимешь меня, Тауриэль?

– Прости.

– Ты выбрала его?

– Я не знаю.

– Но ты с ним.

– Я люблю Тауриэль давно, – спокойно сказал Леголас. – Ее чувства к тебе, гном, были не настоящими. Ее сердце слишком горячее и мечется. Тебе придется отпустить ее. Ну какая Тауриэль принцесса Эребора, посмотри. Она вольный ветер… ей будет плохо в чертогах наугрим, какими роскошными они бы ни были. То, что вы строили, разрушено. То, что вы желали… – желваки на лице принца напряглись, – вы сделали. Вы были заложниками страсти отца к Ольве. И сватовство это… и свадьба. Еще не поздно исправить ошибку.

– А ты, Зеленолист, – сказал Кили. – Как ты мог совершить такую подлость?..

– Не говори глупости, – холодно проговорил Леголас. – Ты королевского достоинства, Кили из рода Дурина. И я не ниже – я Леголас, сын Трандуила Орофериона, наследник престола Эрин Ласгален. Я не сделал ничего, чтобы уронить либо запятнать твою или свою честь. Я не прикоснулся к Тауриэль – только как друг. Как только вы решите с вашим Балином, как признать ваш брак недействительным, я также забуду, что он был, и женюсь на Тауриэль. И лишь тогда она станет моей.

– Что же вы, эльфы, за проклятие такое на мой род, – жестко сказал Торин. – Что же за наказание такое…