Текст книги "Where Angels and Demons Collide (СИ)"

Автор книги: fifti_fifti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 44 страниц)

– Прости меня, я все испортил, – прошептал он уже вслух, не имея никакого понятия, долетели ли эти слова до Ангела или так и остались висеть в воздухе облачком ледяного дыхания.

Билл бежал, до боли, лишь бы догнать, отнять у Демонов то, что принадлежало ему, этого парня с карими глазами, которые он не хотел видеть в последний раз вот так. Все его тело горело, вчерашние синяки и ссадины вдруг разом заболели с новой силой, но Ангел плевал на эту боль, она была ничто по сравнению с тем, что сейчас бушевало внутри.

– Избавься от него, Фурия! – бросил Дахил через плечо.

– Что? Нет, нет! Не смей! – Том закричал, видя, как большая темная тень отделилась от них и полетела назад выполнять приказание. Он кричал так громко, что его голос перекрывал шум ветра в его ушах. Он бился в сальных жестких лапах, но Дахил лишь приложил руку к его лбу, и Том безвольно повис в его когтях, не подавая больше признаков жизни.

– Я не обещал тебе, что я не трону Ангела, но ты не переживай. Какая тебе разница, ты будешь скоро мертвым, как дверной гвоздь. Мои друзья справятся.

Смех Демона в ледяной тишине утра разнесся далеко по вымершим окрестностям.

Goodbye for now – Two steps from hell OST

Время действительно замерло теперь. Билл почувствовал резкие движения мгновений на коже, они царапали его как острые осколки, разрезая на части все внутренние органы Ангела.

Обжигающее льдом утро дышало ему в лицо, пока обездвиженный серый мир с бешеной скоростью летел мимо. Билл все бежал и бежал в этом застывшем утре, сгорая от нехватки воздуха. Он рассекал клочки тумана, плешивой ватой стелящиеся вдоль обмерзлой дорожки. Мертвые, лишенные листвы ветви хлестали его по ногам, лицу, рукам, царапая до крови кожу. Ему было все равно, он не замечал, что его правое колено разодрано, он летел, не желая верить в то, что ему не догнать Демонов никогда, ведь у него больше не было крыльев, которые могли нести его тело со скоростью ветра. Он бы дорого отдал, чтобы из последних сил врезаться в этих тварей с черным сердцем и бить их до последнего, разрывая на части, и не имело никакого значения, что, скорее всего, это они бы разорвали одинокого Ангела на тысячу перышек. От быстрого бега соленые слезы текли по его лицу горизонтально и застывали ледяной коркой на висках и в волосах. В голове билась только одна мысль: «Я не успел».

Страж Света знал – он подвел их обоих. Легкие Ангела самовоспламенялись, принося вполне ощутимую боль. Он хватал ртом холодный воздух, а сердце заходилось от стука. Билл уже не мог дышать, Демонов уже даже не было слышно, и даже запах серного шлейфа таял в воздухе. С их скоростью они уже скоро будут в Аду.

Юный Ангел сейчас тоже находился в Аду, только в другом, в своем личном, в котором у него больше не было Тома. В котором он проснулся с утра и обнаружил пустую кровать.

В конце силы подвели смертное тело Хранителя, и Ангел поскользнулся на комке подстывшей весенней грязи, больно опустившись на колени и ладони посреди тропинки. Все кончено. Он больше не мог дышать, не мог видеть. Все, что было у него, разом ухнуло в черную пропасть, исчезая в когтях визгливо хохочущих Демонов. И никакого шанса спастись, ни для него, ни для Тома. И теперь, стоя на коленях на ледяной корке вперемешку с грязью, ему вдруг захотелось, чтобы земля разверзлась, и точно такие же жуткие когти втащили его в недра, неважно куда, лишь бы не ощущать эту дикую боль.

Это казалось так просто – закрыть глаза и открыть их уже на другой стороне. Почти, как умереть.

Какая-то тень мягко опустилась перед Ангелом. Билл даже не поднял вверх свои невидящие глаза.

– Билл! Ты что, помирать собрался? – позвал его откуда-то сверху знакомый звонкий голос. – Ты живой еще?

Билл был неживой. Живые люди дышат и видят, понимают, где они находятся, и знают, что для них еще придет завтрашний день, для него же вокруг сгустился лишь сплошной вакуум и непроглядный мрак. Он ощущал под ладонями только мерзлую почву, пытаясь хоть как-то уцепиться за реальность, которая улетала от него все дальше и дальше. Юный Страж Света начал медленно оседать на землю.

Дария спешно протянула когтистые лапы и резко вцепилась в плечи друга, разрывая до ткань его рубашки. Билл дернулся и застонал в этой хватке. Дария надеялась, что острое ощущение немного его отрезвит, это не помешало бы делу.

Видя эти страшные черные лапы, Ангел отшатнулся. Он только сейчас осознал, что Дария тоже одна из них, темных сил Ада, и если именно она пришла к нему затем, чтобы убить, не хотелось, чтобы она тянула. Юный Хранитель закрыл глаза и подался навстречу смерти.

– Ты пришла доделать начатое? Так не медли с этим… – мертво прошептал он.

– Ты дебил? – Дария посмотрела на него так, как будто впервые видела. – Кого я там хочу убить? Если б хотела, уже б давно сделала это, поводов имелось ой как много, ты мне в последнее время все нервы вымотал со своим мальчишкой, дурак влюбленный! Ты вообще понимаешь, что ты натворил?

Она осмотрела со всех сторон его разобранный вид, застегнутую на одну пуговицу рубашку, встрепанные волосы и синяк на шее.

– Кому было сказано – не отпускать парня, мать твою! Что ты за Хранитель такой! – продолжала отчитывать она его, все так же встряхивая за плечи. – И не дергайся, пожалуйста, ты делаешь себе только хуже, я могу поранить тебя! Они сейчас пропадут, видишь?

На глазах Вильгельма с ее лап на глазах медленно исчезла черная чешуя, розовая, вполне человеческая кожа и обычные ногти медленно проявлялись из-под лоснящейся кожи, заменяя кошмарные лезвия крючковатых когтей.

– Не пришлось как-то ни разу к слову тебя об этом предупредить… Они появляются, когда я зла, потому не заставляй меня превращаться целиком, это не для слабонервных. Билл. Послушай меня!

Дария еще раз с силой тряхнула его, видя, что он смотрит в пространство стеклянными глазами, не понимая и не видя ничего из того, что происходит вокруг. Прозрачные ручейки бежали вниз по его щекам, срываясь с подбородка.

– Билл! Пожалуйста, времени совсем нет! Приди в себя. Тому так ты не поможешь!

Услышав его имя, Ангел снова дернулся, как от пощечины, однако все-таки соизволил посмотреть на трясущую его подругу.

– Слушай меня… Я могу ему помочь, но чем дольше я успокаиваю тебя, тем меньше времени у него. Живые люди не могут быть в Аду долго, они сходят с ума очень быстро. Дахил нарушил этим своим жестом одно очень важное правило – он делает это без приказа свыше! И нужно постараться сделать так, чтобы он получил за это по кошачьей жопе как можно быстрее. Тебе надо действовать!

Билл медленно моргнул.

– Ты должен немедленно вернуться домой. Наверх. Скажи им уже, наконец, чтобы они очнулись и вспомнили про свои обязанности, ты должен это сделать! Оттуда есть способ попасть в Ад. Я тебе расскажу… Собери, кого можешь, ваших Стражей, в Аду сейчас почти никого, они все на земле, не зная о том, что искать уже нечего, сейчас еще не поздно, его еще можно спасти, я постараюсь ему помочь, задержать их… Но ты должен быть быстрее… Это твой единственный шанс.

– Почему ты помогаешь им? – словно не слыша ее, глухо отозвался Ангел.

– А какой у меня есть выбор? – отчаянно шептала рыжеволосая Фурия. – Не забывай, я Демон, все-таки. То, что я возюкаюсь с тобой, как с несмышленышем, всего лишь значит, что я е*аный хороший друг! Дахил заставил меня помогать ему, потому что заподозрил что-то!

Дария быстро обернулась.

– Мне надо срочно сейчас их догонять и помогать ему провести твоего живого еще пока человека в ворота. Так что, не советую меня задерживать, пока дурацкий Дахил не начал там нервничать и махать когтями!

– Я убью Рафаэля и Давида. Я уничтожу их как доберусь, – без единого желания пошутить, отозвался Ангел.

– Давно пора. Очень уж нерасторопные твари.

– Как ты себе представляешь, что я соберу Стажей? Ты знаешь, какие у меня отношения со всем Раем, – в отчаянии сказал Ангел. – До сих пор они меня не слушали, как я это сделаю теперь?

– Блин, я не знаю. Ты же Светлый, дипломатия вовсе не мой конек! Напомни, что благодаря им Амулет сейчас в Аду и только ты знаешь, как достать его!

Ангел стоял молча, обдумывая предложенный вариант. Ничего другого тут, казалось бы, просто и не оставалось.

– Вынуждена тебя предупредить, чтоб ты шевелился быстрее. Если не спасешь пацана – сам рискуешь остаться неполноценным.

– Я знаю.

– Влип ты по самые шары, мальчик мой, когда вызвался ему помогать добровольно!

– Я уже чувствую, что его нет рядом, – Билл обхватил голову руками. – Я не выживу, если с ним что-то случится.

– Это все лирика, конечно. Но если ты так его ценишь, как ты вообще проворонил его?

– Он... – Билл поневоле вспомнил вчерашнюю ночь, полную страсти и беспамятства. – Я не смог сдержать его, Дария. Он словно лишает меня разума! Я говорил ему, что нам надо быть осторожными, но он не слушал... Мы были слишком... Увлечены. А потом я заснул. Я не был должен засыпать!

От отчаяния Вильгельм закрыл глаза ладонями, а Дария закатила свои.

– Вот Дьявол. Ты хоть на пять минут оторваться от него что ли не мог? Придурки. Ладно, на это нет времени. Теперь отвлекать тебя некому, так что слушай, что говорю и не облажайся.

– Я слушаю... Говори, что мне делать? – Билл обреченно опустил плечи.

– Пропасть та самая, за Дворцом. Помнишь, у леса, где мы херней страдали? Если прыгнуть в нее, упомянув Дьявола, ты попадешь прямо в Ад. Когда прыгнешь туда, не бойся. Ты не погибнешь, тебя просто выбросит из такой же точно расщелины, но в Аду. Ты запомнил? Не забыть помянуть Дьявола.

– Да. Я понимаю. Запомнил.

– Тогда не жди. Я постараюсь сделать, что я могу, – Дария вытерла тыльной стороной руки соленые дорожки его слез. – Каждая секунда твоего промедления – это секунда его утекающей жизни!

Юный Хранитель сжал кулаки от ее слов.

– Ты и сама будь осторожна!

– Не переживай, я большая девочка. Разберусь. Хотя, тот факт, что я решила связаться с вами, не выдает во мне колоссального ума. Но... Я точно знаю, если ты потеряешь его, это будет самая большая гребаная ошибка в твоей жизни, – Дария прикрыла глаза, тон ее неожиданно стал совершенно другим. – И ты будешь мучиться этим всю свою оставшуюся паршивую вечность.

– Как ты, – больше утверждение, чем вопрос.

Дария посмотрела Ангелу прямо в глаза. Она никогда не рассказывала ему эту историю до конца, но на то они были и друзья, чтобы понимать друг друга без слов.

– Моя история давно осталась в прошлом. А вот твою еще можно исправить, – уголок ее губы дернулся слегка.

Билл поднял на нее огромные глаза.

– Я думал, ты говорила, я идиот и мне нужно отлипнуть от него?

– Ты идиот. Полный и инфракрасный. Но это делает тебя живым, разве не так? – она выдохнула облачко пара. – Короче... Давай не будем попусту терять время… Знаешь же, не люблю я подобные телячьи нежности и всякое такое рассказывать.

Билл все так же смотрел на нее. Ему впервые начало приходить в голову, что Дарии на самом деле нравится мир людей, хотя именно она орала громче всех и топала ногами, приговаривая, что больше туда ни ногой. Демоница поспешила перевести тему.

– Если хочешь знать, твой больной человек добровольно пошел с Дахилом, чтобы только тот не трогал тебя. В жизни не видела ничего более жуткого, когда смертный пытается спасти бессмертного только потому, что любит его до чертиков. Если ты относишься к нему так же, а я думаю, это так, ты найдешь способ, как перевернуть Рай наизнанку. Удачи тебе. А мне пора, я пойду посмотрю, что смогу сделать.

Дария взмахнула огромными черными крыльями и через секунду уже превратилась в темное пятно, исчезая в тени утренней хмари.

А Билл так и остался стоять один посреди вымершей пустоши, глядя огромными глазами на то место, где она только что стояла. Он был мертвый изнутри, но злость начала оживлять клетки его системы. Он не мог подвести их с Томом и просто так опустить руки. Потому что сейчас он остался единственным, кто мог еще что-то сделать в этой ситуации. И отступать он не имел права.

There’s so many things I should’ve let you know

So many things I need to say

There’s no way out alive

I’m running out of time

You may never get this letter

But if somehow I survive, make it out alive

I’m gonna love you so much better

(Better – Art of Dying)

====== Глава 28. Исключение из правил. ======

Поскальзываясь на мерзлой земле, юный Ангел брел обратно к хижине. Его тело было изломанным и мертвым, а все силы разом канули в бездонный черный колодец. Пошатываясь и чувствуя, как слабеют колени, Билл не особенно разбирал направление, в котором шел. Он смотрел себе под ноги и ориентировался только по длинным полосам своих же собственных следов. Весь мир, серый и такой холодный, осыпался вокруг него мелкими клочками и отслаивался, как краска, под которой находился слой другого застарелого покрытия – мрачного, угрюмого и однотонного. Реального.

Ангел не был готов решать проблемы сейчас, ведь все, о чем он мог думать был Том и только Том. Бессилие, горькое, как яд, ползло по его венам, разрушая всю систему. Хорош долбанный Хранитель, чего сказать, два дня на земле – и уже упустил своего подопечного! Но больнее всего ему стало от слов Дарии – «Он просил их не трогать тебя. Он добровольно пошел с Демонами».

Он просил. Глупый мальчишка! Было бы намного проще, если бы их забрали вдвоем, тогда хотя бы сила клятвы не разрывала их на части!

Теперь Билл хотел лишь дойти до хижины, где остался свисток, сдернутый с его шеи глупым смертным.

В глазах Ангела, уставших и не видевших сна уже пару ночей, серые деревья, промерзлая земля, вдруг начали вращаться, меняясь местами и завариваясь в какую-то несуразную кашу из веток и пней.

Внезапно откуда-то сверху раздался шум. Билл встал, как вкопанный, и вгляделся в серую высь. На виске его билась венка, совершающая свои удары все быстрее.

Стражи будто услышали его призыв. Когда Вильгельм открыл глаза, прямо перед ним, ломая обледеневшие ветви деревьев и сверкая доблестным ликом, на поляну обрушились два существа в белоснежных одеждах. Они свалились прямо с неба, грузно приземляясь перед младшим Ангелом. Это оказались все те же Рафаэль и Михаэль, впрочем, юный Хранитель в этом и не сомневался – раз приставили к нему именно эту дрянь, значит, именно эта дрянь будет тереться где-то рядом с ним в любом случае.

Воины света чванливо и надменно смотрели на своего падшего соратника. Тяжелый мах их крыльев всколыхнул пожухлую траву под ногами. При виде этих двух тупоголовых наседок, Ангел почувствовал, что готов взорваться прямо тут же.

– Вильгельм. Где носитель Амулета? Мы получили приказ. Ты должен передать его и пойти с нами, – Рафаэль огляделся по сторонам, попутно неодобрительно окинув с ног до головы младшего Ангела.

Билл с ненавистью посмотрел на этих существ, с которыми он вынужденно провел большую часть своей жизни. Он не видел в них ничего – перед ним стояло всего лишь два черных и пустых пятна.

– Носителя тебе подавай? Так забирай, что же ты стоишь? – Билл жутко улыбнулся и широко развел руки в стороны. Полы его разодранной рубашки заплескались на ледяном ветру.

Рафаэль ничуть не изменился в лице, однако челюсти его, казалось, сжались сильнее.

– Не создавай нам проблем. Где носитель? Тебя велено передать под трибунал. Нам нужен Амулет.

– Под трибунал. Амулет... Я думал, у тебя все под контролем, и ты посчитал, что твоя помощь нам не нужна. Что же, забирай носителя. Я его больше не держу.

– Как это понимать, Вильгельм? – Рафаэль огляделся, не понимая, что объяснял ему юный Ангел.

– Как есть. По-моему, тут все более, чем очевидно, Рафаэль. Ты опоздал.

Медленно и угрожающе, он двинулся к Стражам.

– На каких-то пару минут. Как всегда.

Еще пара шагов в сторону Ангелов.

– Демоны забрали его первыми.

Еще один шаг. Взгляд в голубые глаза Рафаэля, прямой и убийственный. Как ядовитая кобра, готовая к прыжку, Вильгельм все приближался. Михаэль, почуявший неладное, пододвинулся ближе, предупреждая не делать никаких глупостей, однако младшему Ангелу было уже все равно. Он хотел свернуть этой проклятой чопорной твари шею, разбить его на тысячи осколков, чтобы тот рассыпался ледяными блестками, из которых состоял, хотя Билл и знал – Рафаэль все равно не почувствует ничего. Он хотел бы передать ему хотя бы на секундочку частичку своей боли, чтобы посмотреть, как Страж скорчится и загнется насмерть от этого ощущения, но тот просто стоял и смотрел на него холодными глазами. Билл не двигался несколько мгновений, а затем резко толкнул Рафаэля в грудь так, что мощная фигура пошатнулась и отступила на пару шагов назад.

– Ну? Что же ты не забираешь носителя Амулета, ты! – его голос уже начал срываться на высокие ноты. – Где ты был? Демоны и те более живые твари, чем все вы вместе взятые! По крайней мере, они успевают сделать все вовремя пока вы возитесь с официальными разрешениями, мать твою!

Михаэль рванулся вперед, и в этот же момент Билл был скручен сильными руками светлого Воина. Младший Ангел вырывался, но сил его не хватало, потому что Михаэль оказался сильнее, а сознание почти покидало юного Хранителя. Мятежника очень скоро усмирили так, что не мог даже пошевелиться.

– Ты позволяешь себе слишком много, Вильгельм, – печально констатировал Рафаэль. – Этот мир сотворил с тобой непоправимое, ты и раньше-то был не самым идеальным примером для подражания, как Ангел. Но теперь это просто выходит за все границы.

– Ты не представляешь, как я счастлив, что ты это сказал! – прошипел Билл. – Да, я не такой как вы! И не хочу таким стать, никогда!

Он дернулся в руках Михаэля еще раз, но снова без результата, ведь одной злости было недостаточно, чтобы добиться справедливости. Билл все так же крепко сжимал челюсти, но Михаэлю уже не требовалось прилагать особых усилий, чтобы его сдерживать – арестант постепенно повисал в их неласковых объятиях, словно тряпичная кукла. Его рывки слабели, в итоге он глухо зарычал и прекратил брыкаться совсем. Веки его медленно закрывались. Рафаэль печально посмотрел на его лицо, частично скрытое черной занавеской волос.

– Михаэль, обыщи участок леса, проверь, правду ли он говорит. И следуй за нами так быстро, как можешь, – распорядился Рафаэль спокойным тоном. – Я возьму Вильгельма.

Последнего захлестывало бешенство, прожигающее все внутренности. Рафаэль совсем не понимал ситуации, но Билл даже не нашел в себе сил что-то доказывать бестолковому Стражнику. На это не было времени.

– Нам пора. Мне очень жаль, что все это складывается именно так, Вильгельм. – Рафаэль скорбно поджал губы.

Он принял скрученного по рукам заключенного. Михаэль испарился немедленно, желая поскорее сдуть с себя ледяным ветром этот отвратительный запах падшего Ангела, насквозь пропитанного человеком. Лицо его искажала гримаса отвращения. Рафаэль без лишних разговоров схватил узника и мощным прыжком оторвался от земли.

И снова рывок. Такое знакомое ощущение ветра, пружинящего от кожи. Билл закрыл глаза. Он не хотел смотреть на удаляющуюся толчками землю и не хотел загадывать, вернется ли сюда когда-нибудь еще, его глодали куда более страшные мысли о том, что он может больше не увидеть вживую никогда. Никогда – это самое страшное наказание, которое только можно придумать для человека, Ангела, Демона, любого, кому довелось испытать на себе силу привязанности, для кого-то, кому чужая жизнь стала дороже своей собственной. В конце концов, зачем нужна вечность, если в ней нет человека, который мог бы ее с тобой разделить?

Земля уплывала, унося с собою черные голые деревья, маленькую хижину на окраине, где все еще осталось тепло двух человек на смятой их телами постели, в догорающем камине, который все еще слабо дымился тлеющим угольком, в маленькой кухоньке с перевернутой мебелью. Там все еще задерживался запах присутствия двух мальчишек, влюбленных друг в друга и потерявших голову от страсти, но и он, оседая, исчезал с каждой секундой. Это оказалось слишком сильным, чтобы забыть так просто, и слишком мимолетным, чтобы успеть насладиться сполна. Слишком несправедливо, суметь проститься и смириться с мыслью, что все прошло.

Больное воображение уже начало играть с Биллом злые шутки – ему начало казаться, что ему приснилась вся эта короткая сказка, давшая ему такую ощутимую надежду на то, что бессмертный и холодный Ангел, мог сравниться с человеком, что он тоже мог быть счастлив, что кровь могла бежать по его венам, а в груди могло биться настоящее сердце.

Юный Страж лишь надеялся, что в холодном Раю ему все-таки удастся убедить Давида, в том, что тот чертовски неправ.

Билл прикрыл глаза и сконцентрировался. Все, что он мог сделать сейчас – лишь мысленно передать Тому слова надежды:

– Я найду тебя, я обещаю. Я буду с тобой, чего бы мне это ни стоило.

И он надеялся, что ветер донесет эту речь до адресата.

I never thought I would feel so much

Never gonna break the chains

That’s holding me back within my heart

This is why I gave my life to you

Love that takes me trough the night

Waiting for your words to save me

Without you I’ll never survive it

This is how the story goes

I’m lost without your lovе.

(Renegade 5 – Lost without your love)

Вильгельму казалось, что прошли целые сутки с тех пор, как Рафаэль поднял его в воздух. Мучительное ощущение ожидания тянулось бесконечно, а бесценное время утекало, как вода сквозь пальцы. Но что за дело было бессмертным Ангелам до жалких человеческих эмоций и жизней, которые казались секундой по сравнению с их вечностью?

Бесконечные облака обступали Билла и Рафаэля со всех сторон непроходимым плотным покровом, и казалось, будто надежде долететь до Рая можно уже сказать финальное «прощай», но Страж продолжал работать крыльями, упрямо сомкнув губы и не говоря ни слова. Он преодолевал свой непростой путь против сильнейшего ветра до тех пор, пока облака не начали становиться реже, откуда-то неожиданно не появилось солнце, а сильный ветер не стих так резко, что его ощущение на коже осталось горящими следами.

Что-то сверкнуло среди кучевых облаков, и Билл, который то проваливался, то снова просыпался от своей дремы, задрав голову наверх, рассмотрел блеснувшие вдали шпили Дворца.

Дом, милый дом. Ближе, чем когда–либо.

Вильгельм не мечтал увидеть его снова ни в одном страшном сне, но сейчас он встрепенулся от предвкушения. Лишь бы было еще не поздно.

Еще пара минут полета, и Рафаэль приземлился на лужайке перед Дворцом, мягко и плавно отпуская руки своего заключенного и ставя его на твердую землю. Он встал за его спиной так, будто боялся, что пленник резко сорвется с места и попытается бежать. Билл тяжело посмотрел на Стража. Делать этого он, уж конечно, не собирался.

У Дворца их действительно уже караулили.

Сакий и еще пара охранников примерно его комплекции подошли к ним, не говоря ни слова. Билл едва сдержался, чтобы не застонать. Ему всегда казалось, что ситуация не может стать абсурднее, но это оказалось не так.

По мере того, как они шли длинными коридорами, в которых Ангелу был знаком каждый камушек и закуток, он поймал себя на мысли, что отчасти совершенно перестал узнавать это место, как будто смотрел на него совершенно другими глазами. Ощущение было такое, что он не видел эти стены не два дня, а лет, как минимум, сто, и за это время изменилось очень многое. Впрочем, это не являлось неправдой, от того беспечного и легкомысленного Ангела Вильгельма уже не осталось ничего – за эти пару дней в нем расцвел другой большой и красивый новый мир, по-настоящему красивый, реальный, затмивший собой все. Ему было до смерти страшно теперь потерять эту ценность в этом чужом ненужном месте. Превозмогая свою ненависть и отвращение, он шел по коридору, говоря себе, что это лишь временно. Что у него все получится.

Охранники провели его к большому Залу и, распахнув двери, ввели пленника внутрь. Он ожидал чего-то подобного, при местной «насыщенной» на события жизни, такого вопиюще безнравственного преступника, разумеется, встретят всей суровой толпой. От ослепительного блеска колонн, мрамора и золота у Вильгельма прямо-таки свело челюсти.

Он поискал глазами Давида. Тот, разумеется, находился здесь, сверля любимого племянника таким острым взглядом, что любой другой на месте него, наверное, свалился бы замертво, но новоиспеченный Хранитель лишь поднял голову и ответил на этот взгляд, сцепившись с ним в немой схватке. Давид отвел глаза первым, как и всегда. Вильгельм не мог не заметить – на любимом дядюшке не было лица: Давид сидел в своем кресле во главе стола, напоминая гору тряпок. Парик его сидел криво, на лбу выступили капли и сама смерть не сравнилась бы с ним по бледности.

– Мальчик мой! – внезапно услышал Вильгельм взволнованный голос за своей спиной.

Мелькнули рыжие волосы, забранные в высокую прическу, и Симония бросилась к нему на шею, сжимая сына в объятиях. Она не видела его уже очень давно, ей редко удавалось вырваться во Дворец от своей большой семьи, и уж точно она не думала о том, что встретится с ним при таких обстоятельствах. Симония отклонилась от Билла, посмотрев на его изменившиеся черты лица, круги под глазами, обветрившиеся губы, странную темных цветов одежду. Он стал каким-то другим не только внешне. Она заглянула в его глаза, в которых словно затаился кто-то другой, этот Ангел походил на ее сына, такого, каким она запомнила его с их последней встречи.

Вильгельм смотрел на нее сверху вниз. Он выглядел очень усталым.

– Мальчик мой, все будет хорошо, – шептала ему Симония, успокаивая его и гладя по голове.

Билл кивнул ей в плечо. Он очень надеялся, что будет. Давид громогласно кашлянул на весь зал, приглашая прекратить сцену.

– Младший Ангел Вильгельм, – Верховный Апостол с явным усилием поднялся.

С ним определенно творилось что-то не то. Выглядел он скорее жалко, чем строго.

– Я весь глаза и уши, – ядовито отозвался дядюшке пленник. – И не называй меня Вильгельм, меня зовут Билл!

Давид ничего не сказал, лишь глаза его сузились до щелочек.

– Тебе придется ответить на несколько наших вопросов.

– А разве меня не чай привели попить? Я думал, мы можем еще потянуть время! – Билл удивленно поднял брови.

Он огляделся и, заметив свободный стул около двери, подошел к нему. Стоять для него становилось все сложнее. Светловолосая девушка-секретарь, готовившаяся записывать ход встречи, отпрянула с дороги на всякий случай.

– Боишься? – юный Хранитель смерил ее мертвым взглядом. – Ничего, я сегодня не в настроении быть собой. Я для этого немного не так себя чувствую.

Давид заскрежетал зубами. Вильгельм, управляться с которым было сложно и при его Ангельской службе, ничуть не изменился в характере и явно не собирался облегчать работу никому из присутствующих. Апостол был уже на пределе и мечтал, чтобы его выдержка держала оборону. Беседа обещалась быть трудной.

– Ты обещаешь говорить правду и только правду?

– Разумеется. Разве мне есть, что скрывать?

– Тогда перейдем к делу... – Златокрылый проигнорировал его выпад. – Тебя обвиняют в том, что ты, пребывая на службе во Дворце общался и более того, приводил на территорию Рая нечистых из Нижней Палаты. Что ты можешь на это сказать?

Билл фыркнул.

– Мой ответ прост: да, с Демонами я общался. Но я их сюда не приводил. Они сами знают дорогу, по правде, я удивлен, что твоя тупоголовая Стража не заметила этого за сотни лет. Хотя, о чем я? Они ведь вообще не видят вообще ничего дальше своего напудренного носа.

По залу снова прокатилась волна ропота. Никто не смел отзываться так о Дворцовой Страже в присутствии всех Апостолов. Симония в ужасе закрыла лицо руками. Присутствующие трепетали от негодования – у всех скопилось слишком много вопросов к Младшему Ангелу, но от этого его заявления они как-то разом раскатились бусинками в голове, будто там лопнула невидимая нить. Никто не ожидал такого прямого признания.

Вильгельм не стал отказывать себе в удовольствии издеваться над чопорными Ангелами. Он обвел взглядом совет Апостолов. Йоанн и Петр смотрели на него так, будто он сам был Демоном, глаза их сделались большие, как блюдца и исполнились удивления и гнева. Павел молча стоял, отвернувшись к окну. Артемий задумчиво поглаживал свою окладистую бороду. Остальные предпочитали вообще не смотреть на пленника, записывая что-то в свои листочки. Все они ждали, что он сам расскажет им что-то, а Билл прищурился.

– Еще вопросы есть? Разреши я тебе помогу, дядя: Билл, как тебе, понравилось на земле, куда я тебя выкинул пинком под зад, без спроса и объяснений? Ооо, это так здорово, что ты спросил! Гораздо лучше, чем здесь. И я познакомился с отличными людьми. Кстати, по совместительству, один из них оказался носителем Амулета Пятой Стихии, ты слышал про такой?

Давид молчал, однако взгляд его казался темным. Сакий надвинулся было на младшего Ангела, но Апостол сделал жест, чтобы тот не вмешивался.

– Ну, разумеется, ты слышал, – продолжал юный Ангел. – О нем только и говорил весь Дворец, не думаю, что ты был в меньшинстве. И раз уж я вспомнил, разреши тебе рассказать, что те самые Демоны, которых ты так боишься, чуть не убили невинного человека – носителя Кристалла – на пути за Амулетом. Аж три раза! И что же ты думаешь? – Билл щелкнул пальцами, как фокусник во время ключевого момента шоу. – Ни один Ангел не пришел к нам на помощь... Забавно, да? Где же они все были? Они игнорировали свою работу, которую ты так ревностно велел выполнять все это время, дядя. Но не беда. Мне повезло, что мой друг-Демон был всегда начеку, и, между прочим, если бы не она, я вряд ли выжил бы! Потому что знаешь ли, даже из правил все же бывают исключения!

Тишина в зале продолжала служить ответом на тираду юного Ангела, который продолжал свою речь:

– Я звал их! Просил Рафаэля оказать мне посильную помощь! И что я получил в ответ? «Разбирайся сам»! Но теперь все сделано как ты и хотел, ведь так? Амулет надежно потерян и в Аду, зато у тебя наконец есть я! Ты доволен? Наслаждайся своей победой!

Билл внимательно рассматривал родственника. Он знал, что взбесит Давида этим своим монологом до чертиков, так оно и оказалось. В Зале стояла гробовая тишина. Никто не говорил ни слова, да и что тут скажешь – Апостолы молча переводили растерянные взгляды друг на друга, на худенькую, но твердую и прямую фигуру темноволосого младшего Ангела, сидящего в кресле прямо, как статуя, а затем снова на Давида.

– Носитель Амулета действительно стал твоей задачей. Ты его Хранитель, – с трудом ответил Златокрылый.

– Разумеется. Ты ведь всегда мне доверял! Знаешь, что я думаю, дядя? Это просто твоя ошибка. Ты настолько не любишь меня, так захотел меня проучить, что гордость и твоя обида на меня были куда сильнее здравого смысла. Ну вот, посмотри, что ты наделал! В итоге, ты – тот, кто остался в дураках! Ты хотел наказать меня? Хотел, чтобы я все это время был один? Но в том числе из-за этого и из-за твоего недосмотра мы упустили Амулет!