Текст книги "Where Angels and Demons Collide (СИ)"

Автор книги: fifti_fifti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 44 страниц)

Апостолы озадаченно молчали. Это и правда показалось им задачкой не из легких. Неизвестно, какой из двух поступков перевешивал по своей силе. Апостолы молчали, как каменные, и даже скрип перышек секретарей в зале смолк. Все переглядывались и непонимающе смотрели друг на друга. У них не осталось никакого понятия, что делают в таких ситуациях. Были совершенно определенные законы, гласящие – виновного наказать по всей строгости, правого – вознаградить и даровать ему все, что он пожелает. Но вот что было делать, когда и правый, и виноватый – одно и то же лицо?

Давид был вымотан, как половая тряпка. Он устало смотрел на недоумевающих слуг Всевышнего, перевел глаза на голубое бескрайнее небо за окном.

– Рафаэль присматривает за ним, а уж он наш самый лучший светлокрылый Страж, на него можно положиться в любой ситуации. Как только все будет готово, тогда и принесет к нам смертного, – слабо добавил Златокрылый. – Это был мой приказ.

Он искренне надеялся, что обозленный Страж не имел в виду ничего серьезного, когда, улетая, погрозился больше не впутываться в эту историю.

– И где сейчас Вильгельм? – Павел тяжело посмотрел на Давида.

– Он... Там, на земле. Его нашли и держат где-то у себя. Ждут.

– Давид, это все совершенно недопустимо, Вильгельма и человека надо срочно доставить во Дворец. По правилам это или нет. Немедленно отдай Рафаэлю приказ!

Апостолы переглянулись и согласно закивали, поднимая в воздух руки. Ровно одиннадцать, Давид точно пересчитал. И все единогласны в своем решении.

– Я скажу Страже о вашем решении, – согласно кивнул он.

– Ты один попытался думать за нас всех. Это неправильно, Давид. И когда мальчишка будет здесь, нам нужно будет проголосовать. И уже там решить, как поступать. – Вклинился ни с сего молчавший доселе Артемий.

Давид знал это и понимал.

– Что будет с моей должностью? – напоследок печально спросил он.

– Там посмотрим. Давай сначала разберемся со всем.

– Сакий. Нам надо вернуть Вильгельма, пошли за ним Рафаэля. Он еще должен быть где-то недалеко. Ты все слышал.

Молча, не говоря ни слова, Сакий печатным шагом вышел вон из зала, оставив начальника сидеть с понурой головой. Рай катился в Ад. Ад ворвался в Рай. Все смешалось здесь, там и на Земле.

Апостол поднял свои глаза и снова обвел взглядом зал. Он почувствовал себя безумно одиноко в этом огромном пустом Колонном Зале, все так же залитом солнечными лучами и наполненном пением птиц. Стены помещения сейчас начали сжиматься вокруг него кольцом.

– Ну, Давид… – прорычали в один голос Павел и Петр. – Ну, знаешь!

Верховный Апостол затравленно смотрел на них. Он знал, что капитально облажался по всем фронтам.

====== Глава 27. Все дороги ведут в Ад. ======

– Ах ты, твою мать, – Дария потерла ушибленный бок, очень звучно шлепнувшись с большой высоты и не успев поймать свое собственное тело в полете.

– Блин, полегче нельзя, что ли? Ненавижу это заклинание все-таки, – она ворчливо поднялась с коленок и отряхнула одежду.

Ее, как и всегда, выкинуло прямехонько под то самое дерево, откуда она и начинала свое путешествие. До этого Фурия честно думала, что пребывание в мире людей займет немного дольше, но все получилось немного иначе. Дария завертелась на месте, заглядывая себе за спину и пробуя похлопать крыльями, которые, наконец-то, снова вернулись к ней.

– Моя маленькая деточка, – Демоница нежно схватила свой собственный хвост и полюбовно потерлась щекой о стрелочку на его конце, – мамочка так скучала по тебе!

Хоть какие-то плюсы в ее возвращении все же нашлись. Но в остальном ситуация была совершенно далека от прекрасного, с учетом того, что ей предстояло сделать, и что попросил ее нудный, мерзкий и подозрительный Дахил.

Дария осмотрелась. Не к добру помянутый древний Демон сейчас отсутствовал в поле зрения, и этот шанс стоило использовать. Девушка посмотрела на огромный мешок, который с характерным увесистым шлепком шмякнулся рядом с ней, материализовавшись прямо из воздуха.

– Так… Это Дахилочке видеть не надо. Мало ли, подумает еще чего про нас с тобой, Теодор, плохого. А мы и так, похоже, не на хорошем счету, – пробормотала она и одним мощным движением метнула ношу прямо в гигантскую черную яму меж корней огромного бугристого красного дерева.

– Полежи тут пока. Только смотри, не уходи, малыш, а то я все равно поймаю и надеру тебе задницу еще раз, – Дария бодро утрамбовала мешок подошвой сапога.

Ноша несогласно зашевелилась в ответ, но Демоница не обратила на это никакого внимания, на всякий случай пульнув в темноту оглушающим заклятием. Шевеление тут же стихло.

Дария всегда использовала это дупло, чтобы прятать всякие нужные вещи. Дерево было самым удачным местом – о нем мало кто знал, оно росло в отдалении и ничем принципиально не отличалось от сотен других деревьев, так что искать тут вряд ли кому придет в голову, если не знать наверняка, что тут что-то спрятано.

Подумав так, Дария бодро отряхнула руки. Крайне вовремя, потому что прямо по направлению к ней уже приближались две фигуры, она разглядела их, вырисовывающиеся из туманной Адской мглы.

Дахил шел не спеша, злобно чиркая копытами по земле и оставляя после себя весьма характерные следы. За ним, с шумом втягивая воздух, полз один из Личей. Вид у Демона был довольно кислый, это не ускользнуло от внимания Дарии.

Она мучилась многими вопросами, но особенно надеялась, что Билл удержит своего дурацкого вспыльчивого человека под защитой, это избавило бы всех от малоприятной работы.

Чем-то явно раздосадованный Дахил тем временем шлепнулся прямо перед ней около корней большого дерева.

– Мерзкие Светлые твари, ненавижу вас, чтоб вы все провалились в Ад. Ух, я бы повеселился на славу, – гневно прорычал он и весьма предсказуемо достал из складок плаща фигурку Ангела наподобие вуду. – Всю мою добычу утащили… Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – шумно дышал Демон, одну за одной втыкая иглы в фигурку.

Дария хмыкнула себе под нос.

– Не думаю, что стоит беспокоиться. Все будет нормально, Амулет станет нашим, рано или поздно. Не может не стать.

Дахил злобно покосился на нее.

– Разумеется, я не сомневаюсь в этом. Великий Дахил звучит лучше, чем какой-нибудь там Великий Давид, – пошутил Демон, захихикав своей собственной остроте. – Правда же, звучит?

– Конечно, – поспешила Демоница потешить его чувство собственной важности.

Лич наматывал вокруг них бесконечные круги, скользя бесшумной тенью чуть поодаль.

– Я войду в историю Ада, – Дахил все еще продолжал тыкать иголки в несуразную фигурку. Она уже стала больше похожа на ежа, чем на Ангела. – Вся Преисподняя склонится передо мной, Великим Демоном. Люцифер сделает меня своей правой рукой, турнув этого хлюпика Марбаса. Ооо, я уже вижу этот момент!

– Всенепременнейше, – каменным тоном отозвалась ему Фурия, – так оно и будет. Но что мы будем делать пока, Дахил?

– Мы? Ждать, конечно. Когда Амулет вспыхнет вновь. Раз иголочка, два иголочка, – напевал Демон свою песенку. – Рано или поздно мальчишка покажется оттуда, где бы он ни прятался. И тогда мы возьмем его тепленьким!

Дария напряженно уставилась в темную даль, искренне надеясь, что человек понимает, когда шутки уже кончились. Прямо сейчас Биллу настала пора отрастить себе десять глаз, чтобы присматривать за своим подопечным в разы внимательнее.

But time and time I’m falling back to you

Slowly dancing through your hell

And there’s nothing left for me to fake

I’m just a ghost inside of your embrace

I’m hollow, I leave you here

With a broken halo

In sorrow you will find your way

With a broken halo

( Broken Halo – Days of Jupiter)

Остаток ночи догорал очень быстро. Билл и Том лежали, обнявшись, и лишь дыхание их нарушало тишину помещения. Темноволосый Ангел уснул, но Том отчего-то не мог последовать его примеру. Голова его покоилась на груди Хранителя, а биение его сердца отдавалось в такт пульсу – ровным, мерным стуком, который, как колеса поезда, убаюкивал мальчишку. Тишина и догорающее тепло комнаты окутывали их, объединяя в моментах, которые навсегда оседали в памяти. Том почти не ощущал свое тело, его налила невесомость, подаренная нежностью его Хранителя, и даже синяки, нанесенные друг другу в раже драки, сейчас не казались болезненными. Все это было приятно сейчас – даже шумный рой чувств и мыслей, с которыми казалось так сложно справиться, это оставалось частью их, их сумасшествия, в которое они нырнули вдвоем, и не собираясь больше выныривать обратно.

Рука Билла проползла у Тома под шеей, прижимая его так крепко, как только можно. Тонкие пальцы Ангела гладили кожу мальчишки как теплый ласковый ветерок. Тому больше не было нужно ничего – лишь только лежать в этих объятиях вечно и чувствовать своего Ангела рядом. Он взял его руку и поцеловал ободранные костяшки. Том знал, что Билл улыбался во сне, пряча свою улыбку в его дреды, ему даже не требовалось поворачивать для этого голову. Страж Света тоже был умиротворенно счастлив в объятиях своего смертного.

Том не хотел знать, что случится потом, не хотел наступления завтра, ведь все, что было важно для него, уже находилось в его руках. Он хотел бы, чтобы у них получилось спастись от неминуемого бега времени, хотя видел, что ночь уже медленно разжимает свои объятия и тает за за окном, а темнота уступает место рассвету. Снаружи курился легкий туман; в синей утренней дымке предметы в комнате начали проглядываться отчетливее.

Перебирая в голове все свои желания, Том представлял, как заберет Билла к себе, как только они выпутаются из всей этой истории, и не пустит никуда, даже если за ним явится орда Рафаэлей и подобных ему холодных светловолосых Ангелов. Он бы не позволил никому обидеть это создание, которое так старательно защищало его, которое было таким самоотверженным и добрым.

Еще Том думал о том, что ему бы больше всего на свете хотелось вернуться домой к своей группе, обнаружить друзей живыми, в своих кроватях, помириться с гнусным Георгом, прийти на встречу к Петеру и начать обговаривать их новую программу, а потом написать несколько песен, составить план. Том хотел бы сидеть в кухне по утрам, уже не втроем, а вчетвером, он хотел бы жить своей обычной жизнью – дышать воздухом, наслаждаться наступающей весной, шагая по весенним лужам рука об руку с красивым темноволосым мальчишкой с заразительной улыбкой, и не бояться, что он носит на руке какое-то ядерное оружие замедленного действия.

Амулет подозрительно молчал последние несколько часов, и это весьма беспокоило. Юный смертный смотрел в небо на исчезающую круглую луну и надеялся на то, что следующий день пройдет просто, без приключений. Они с Биллом проснутся вместе, заглянут друг другу в глаза, улыбнутся, вспомнив вчерашнюю ночь, и приятно поежатся при воспоминании. Затем позавтракают тем, что осталось от вчерашних бутербродов, если там, конечно, еще что-то есть. Выйдут посидеть на крыльцо, встретят там закат и снова пойдут спать, отдавая друг другу без остатка все, что имели, – свой жар и свою любовь.

Том не боялся теперь произносить про себя это сильное слово, оно не казалось ему диким, оно было самым правильным. Что же это еще – когда слабеют колени, когда сложно разжать свои руки и отойти, чтобы не начать скучать друг по другу через пять минут? В лице этого парня, который заботился о них обоих, Том нашел то, что пропало, как ему казалось, уже давно – свой собственный потерянный Рай. Его Ангел так идеально вписался в эту земную жизнь!

Том слушал его дыхание рядом и надеялся лишь, что Билл не станет очередной невосполнимой потерей в его жизни. Он еще не сказал ему и половины того, что грелось в его душе, и не хотел бы повторять ту же ошибку, что допустил со своими родителями.

Пальцы Ангела все еще гладили его шею, уже еле заметно, сонно.

Том слегка обернулся и легонько провел по крылу тонкого носа брюнета пальцами, переходя на подбородок и скулу. Страж Света смешно поморщился во сне. Том прижал ладонь ко рту, стараясь не засмеяться, так мило и беззащитно выглядел во сне его личный Ангел-хранитель. Эта мысль была чертовски приятная и ободряющая. Какой еще смертный мог похвастаться таким ценным даром? Том едва ощутимо коснулся губами губ Билла и снова повернулся в его объятиях. Ему тоже хотелось спать, просто он был не в силах отпустить от себя все эти бушующие и прекрасные мысли, все эти надежды.

Через некоторое время, когда веки парня налились свинцовой тяжестью, и Том почти начал отключаться, он вдруг ощутил что-то. Прислушавшись к своему организму, парень вынырнул из теплой полудремы и едва не застонал. Под утро его начала душить вполне себе прозаичная проблема, как раз такая, о которой они с Биллом говорили накануне вечером – ему приспичило в дренажную по настоятельному зову матери-природы.

Том снова попытался закрыть глаза, но чувство не проходило, наоборот, оно лишь усиливалось с каждой секундой. Том закрыл глаза, потом снова их открыл. Перевернулся. Так в туалет ему понадобилось только сильнее. Совесть моментально подсказала, что неплохо бы разбудить Ангела, но тот был вымотан физически и эмоционально, и лишить его этого чудного момента отдыха, который тот заслужил, Том не мог. Жжение в мочевом пузыре тем временем становилось все острее.

Конечно же, юный смертный помнил, о чем они с Биллом говорили, он обещал не покидать своего Хранителя и быть послушным мальчиком. Осторожно повернув голову, он изучил ситуацию. Билл уже уснул. Он был такой красивый, мягкий и беззащитный, такой мирный, лицо его разгладилось, и свет утра, проникающий с улицы, освещал эти правильные и тонкие черты. Оторвать глаза от этого существа казалось просто невозможным.

Том окончательно сдался. Нет, трогать Ангела он был просто не в праве, он решил, что Билл даже ничего не заметит, только надо быстренько выскочить, поискать, где тут дренажная, сделать свои дела, да и все. Что случится за эти пару минут? Хотя сама идея о том, что придется выходить, возможно, даже на промозглую улицу, в какие-то сырые кусты, вместо того, чтобы греться в кроватке рядом с теплым небесным существом, не казалась Тому удачной. Оставался еще, конечно, теоретический шанс, что нечто похожее на туалет могло найтись где-то в доме, не совсем же люди дикие? Но встать все равно пришлось, сил терпеть уже не осталось.

Осторожно вывернувшись из объятий Билла и стараясь не разбудить его, Том отполз на край кровати. Наверняка, тот бы пришел в бешенство, поняв, что это такое подопечный собрался делать без его ведома. К счастью, сон Ангела не нарушался незначительным внешним раздражителем, так что человек без труда проскользнул щекой по его теплой руке, теперь уже обмякшей и без движения, и тихо сполз с кровати.

Утренний холод моментально продрал по голой коже весьма неприятным прикосновением, заставив Тома поежится. Он проклял минералку, собственный организм и выдавшийся в этом году слишком холодным и ветреным апрель, затем наспех оделся, натянул джинсы и толстовку и с сожалением обернулся на Билла.

– Я скоро вернусь. Ничего не случится! Ты даже не успеешь проснуться.

Том прошелся по всему домику, но ничего, даже отдаленно напоминающего туалет, тут не обнаружилось. Ожидаемо. Парень обулся и вышел на улицу, стараясь не особо скрипеть старой рассохшейся дверью, которая поддалась только с третьего тычка.

На улице стояла прохлада в это раннее утро понедельника. Том подумал, что сегодня его, по-хорошему, должны ждать в студии, к трем... Петер намылит ему шею за пропуск. Хоть бы все это разрешилось побыстрее! Вздохнув тяжело, он выбрал подходящий куст и отправился облегчать свою тяжкую долю прямо под него.

Утро дышало прохладой, и юный смертный зябко поежился, чувствуя, как весьма бодрящий ветерок пощипывает его за щеки, задувает под толстовку, хватает за голую шею и делает процедуру еще менее приятной. На листве лежал шероховатый, как наждачная бумага, налет инея. Деревья вокруг стояли еще без листвы, а макушки их пригибались под суровыми порывами ветра, гуляющего в вершинах. Сквозь них, насколько хватало глаз, виднелась лишь серая унылая даль, какое-то поле и бесконечное, такое же серое небо. И больше ничего на мили вокруг. Вся природа будто снова погружалась в зимнюю спячку, так от нее и не особо оттаяв.

Том снова поежился от странного чувства. Беспричинно, он ощутил прилив страха. Он и сам не понимал, откуда у него опять взялись подобные мысли в пятом часу утра.

Парень хотел было уже возвращаться обратно, вжикнув молнией ширинки вверх, когда вдруг руку его вдруг обожгло дикой резью в районе запястья. Он охнул и схватился за Амулет. Будто тысячи бритв разом впились в его кожу, он только и успел приоткрыть рот, но даже закричать сейчас был не в состоянии. Лишь невнятный хрип вырвался из его горла.

Резь оказалась такая неожиданная и острая, что человек не смог устоять на ногах и начал медленно оседать на землю, на одно колено, прижимая дико горящую, будто облитую щелочью, руку к груди. Даже в глазах все раздвоилось, а посмотрев на свою кисть, Том увидел, что проклятая висюлька стала красной, как раскаленная кочерга, которой ворошат угли. От нее на коже оставались страшные коричневые ожоги. Именно они вызывали дикую, прорезающую боль во всем теле. Том тихо застонал – это было отвратительное зрелище, к тому же, в нос ему ударил запах паленой кожи. Он оседал на землю, почти приникнув лицом к мерзлой, в ледяной корке и пожухлой прошлогодней травке, однако это нисколько не облегчило ситуацию – выносить эту боль и в вертикальном, и в горизонтальном положении оказалось нереально, она была просто запредельная. Руку жгло, точно она собралась сама оторваться от тела. Все мысли, все чувства мальчишки бились сейчас, пульсируя вокруг этой адской ломоты. Ледяными пальцами правой руки Том впился в холодный грунт, загребая в кулак пучок травы.

– Прекрати, ты! – прошептал Том, но Амулет как будто взбесился. Он не слушал своего хозяина.

Юный смертный поднял больные обезумевшие глаза, ища хоть что-то, что могло бы помочь ему. В кадр, сжалившись над замутненным сознанием, милостиво въехало корыто, стоявшее неподалеку от домика. Оно выглядело ржавым, но не прохудившимся, талый снег и дожди набрали его водой почти полностью. Сейчас эта блестящая поверхность казалась самым лучшим лекарством, надо было просто доползти, добраться туда, всего каких-то жалких пару футов.

Превозмогая сильнейшую слабость, Том пополз к этому спасению. Мутная и блестящая вода была так приятна на вид. Том достиг края корыта и закусил от боли губу. С внутренней дрожью он сунул в ледяную воду взбесившуюся финтифлюшку, ожидая, что от воды пойдет пар, как если бы в нее опустили раскаленный металл. Лед прикосновения казался самым приятным ощущением сейчас, вода расступилась и снова сомкнулась вокруг запястья парня, обволакивая его приятной прохладой.

Тому показалось, что кто-то резко включил вокруг него свет, выключив при этом звук. В сознании полыхнула какая-то яркая вспышка. Мальчишка открыл глаза. Все ощущения, минуту назад начавшие медленно покидать его тело, разом вернулись обратно. Необычайно острый слух возвратился с шумом в ушах, зрение вернулось, свет ударил по глазам. В носу стоял свежий воздух и запах холодной застоявшейся воды. Страшная резь прошла так же внезапно, как и появилась, просто отступив и оставив после себя лишь фантомную боль.

Звезды продолжали плясать перед глазами дикие танцы. Том вытер мокрый лоб и аккуратно посмотрел на свою руку сквозь мутную и грязную воду. К своему удивлению, он увидел, что на его гладкой коже не осталось и следа от недавнего происшествия, ничего, лишь нечистая вода искажала пропорции, делая руку несоразмерно маленькой. Рот юного смертного приоткрылся в удивлении.

– Да что это все такое? – спросил он неизвестно кого. – Билл был прав! Не стоило так часто его использовать!

Следовало вернуться. Том представил, что скажет ему Ангел, если узнает про это, но двигаться почему-то не получалось. Тома парализовало такой дикой слабостью, что он просто сел, прижимаясь лбом к ржавому корыту. Что-то было не так.

– Билл, – тихо прошептал Том, сообразив, что сейчас самое время позвать на помощь.

Он понимал, что Ангел не услышит его так, надо было дойти, вернуться к нему и рассказать про игры Амулета, но Том так и сидел, склонившись в три погибели. Холод начал медленно сковывать его, пробираясь неприятными прикосновениями под одежду, заползая дальше под кожу. Мертвая, остывшая земля словно притягивала, и чем дольше Том на ней сидел, тем более сложным казалось подняться. Человек словно начал проваливаться в кому, которая обволакивала, захватывала все его существование. Это был не просто холод, это было что-то другое, животный страх, безотчетный и глухо бухающий в ушах, совсем как тогда, во дворике за баром.

А затем возникло ощущение опасности.

– Билл… – прошептал Том одеревеневшими губами.

Ангел не услышит его, Том знал, что так и останется тут, один, в своем страхе и ледяном рассвете. Ветер относил его слова далеко в сторону.

За спиной раздалось громкое воронье карканье. Парень с дредами лишь слегка смог повернуть голову и увидел, как из окна домика метнулся силуэт черный птицы, рассекающий угольными крыльями воздух.

Теодор закружил над поляной, смотря пронзительными глазами прямо вниз, на Тома. Он напомнил грифа в ожидании своей добычи. Юный смертный с трудом вытащил руку из воды. Он не чувствовал конечность, она уже обледенела от холода, как и все его тело. Неимоверный, прорезающий органы страх все усиливался, он начался с шепота внутри головы и медленно превращался там в крик. Том едва смог поднести пострадавшую руку к лицу и попытаться протереть его холодной водой, согнать это наваждение. Его собственное тело прекратило слушаться, став вдруг каким-то совсем чужим и ватным. А ворон все кружил и кружил над поляной, оглашая окрестности громким карканьем, которое эхом разносилось в пустоте свинцового утра.

По земле, словно отблески пламени, заплясали темные тени. Они танцевали в бешеном кружении прямо перед Томом, издавая низкие утробные звуки и поднимая вокруг вихри ледяного ветра. В нос ударил отвратительный и тухлый запах серы, этот незабываемый аромат ни с чем не спутаешь. Сознание утекало куда-то. Медленно, как больной в терминальной стадии, Том повернулся назад и посмотрел, что его ждет там, подкрадывающееся из недр весенней мглы.

Без надежды на помощь, человеку оставалось только одно – посмотреть самому страху в лицо. Три черных пятна поползли, как три змеи в направлении мальчика. Постепенно оформляясь и принимая очертания, они медленно становились… Людьми? Животными? Существами? Том понятия не имел, кто они были.

К своему ужасу, он осознал, что узнает двоих из них. Слева он узрел противную кошачью морду с гнилыми желтыми зубами – это было то самое существо огромного роста, с лоснящейся, будто сальной шерстью, копытами и узкими красными зрачками. В центре группы выплыло неведомое создание, лицо которого скрывал капюшон – его Том видел впервые. А справа… Красные волосы. Смуглая кожа, высокие черные ботинки и огромные крылья, как у летучей мыши, которые Том как-то не приметил сразу, там, в переулке за баром. И эти красные глаза, сверлили его с дальнего расстояния и пригвождали к месту.

Нет, никакой ошибки тут быть не могло, даже в таком невменяемом состоянии Том вполне мог поверить собственному сознанию. Он задержал свой взгляд на крайней фигуре, безжалостно сверкающей красными глазами на ее кажущимся теперь отвратительном лице. В голове парня колоколом зазвучали слова Билла: «Дария – мой самый лучший друг, единственный, по правде сказать. Я знаю ее уже… Всю свою жизнь. Ей можно доверять». Огромный черный ворон, хлопая крыльями, тяжело осел на плече у девушки и теперь тоже воззрился на жертву Амулета недобрым глазом.

Том не имел понятия, куда смотреть, и надо ли пытаться бежать. Он начал вжиматься в корыто. Противная кошачья морда, которая зависла перед ним на расстоянии вытянутой руки, ухмыльнулась, глядя на человека, которому уже много раз удавалось обмануть стольких Демонов. Дахил зловонно дыхнул смертному в лицо какой-то кислятиной, и Том увидел свое бледное отражение в его зрачках – красных и полыхающих ненавистью.

– Доброе утро, – жизнерадостно поздоровалась тварь. – Мы увиделись даже скорее, чем я думал. Как это удачно, что ты перестал прятаться за светлой аурой Ангелочков в своем маленьком домике и облегчил нам задачу с тем, чтобы тебя найти!

За спиной Дахила Дария выглядела более чем хмуро. Она намеревалась высказать Вильгельму все, что думала о его способностях Хранителя, если встретит его в этой жизни.

– Хорошо, кстати, что ты не догадался использовать против нас Амулет, иначе я бы размазал тебя по этому корыту, – Дахил радостно дернул куцым хвостом.

Не моргая, Том смотрел на тварь и тихо проклинал себя. Он и хотел бы отшвырнуть этого гада, но двинуться не мог, его тело будто парализовало. Демон наслаждался моментом, зная, что мальчишка не в состоянии даже рта раскрыть, не то, что сражаться. Юный смертный прикрыл глаза, снова открывая их с большим трудом. Веки его весили, казалось, по килограмму. Он ощущал свою вину перед Биллом за то, что нарушил данное ему слово. Кажется, в конце концов, это все же обернулось трагедией.

Дахил тем временем внимательно изучал свою добычу.

– Хм, не понимаю, что в тебе нашел Амулет. С виду обыкновенный мешок с костями, тощий, как скелет, – Дахил передернул плечами.

Другой Демон в капюшоне издал невнятное шипение. Было похоже, что он радовался и был совершенно согласен со всем, что говорил его начальник.

– Ну, выбрал, так выбрал, конечно. Чего уж теперь. Гордись – это величайшая честь! Амулет, как я вижу, уже более чем готов, раз так себя ведет. Так что, нам с тобой пора на прогулку. Если ты не станешь сопротивляться, мы доставим тебя на место со всеми твоими конечностями целиком!

Том облизнул губы, а Демон по-своему трактовал его жест.

– Боишься? Правильно делаешь! Кажется, теперь некому вытаскивать тебя из приключения, да, парень? А где же твой маленький Светлый Страж, мм? Что же он не летит на помощь?

– Ангела тут нет. Можешь его не искать, – с трудом отозвался Том. – Он ушел. Я тут один.

Дахил сладенько ухмыльнулся.

– Надо же, ты разговариваешь. А тебя мама в детстве не учила, что врать нехорошо, особенно большим и страшным Демонам? Хранитель никогда не оставит своего подопечного, глупый мальчишка. Он не может это сделать. И я чувствую его запах на всю округу – этот приторный медово-пыльцовый аромат Ауры Светлых ни с чем не спутаешь! Какие вы, смертные, все-таки, дикие, не понимаю я вас. Ты сейчас пытаешься спасти его жизнь, которая, в отличие от твоей, не имеет конца.

Том упорно смотрел в глаза Демона. Страх его был очень силен, но сдаваться он не имел права.

– Не вмешивай его в это. Тебе нужен я? Вот он я, – тяжело прошептал Том, стараясь смотреть твари прямо в лицо.

– О, значит, ты привязан к нему! Впрочем, по вам это стало понятно еще с того момента, как я навестил вас в квартире. И что у тебя в его присутствии слабеют коленочки, ты не можешь отойти от него надолго, думаешь только о том, что он сейчас делает, и все ли с ним хорошо? – Дахил продолжал мерзко хрюкать, глумливо нависая над человеком.

– Что тебе за дело до того? Это никого не касается!

– Мне? – Дахил хохотнул. – Мне – ничего. Я тебе, может, доброго желаю, раскрываю глаза на правду, так сказать. Ты так самозабвенно заботишься об Ангеле, только видишь ли, парень, сила вашей связи так сильна, что ее очень легко спутать настоящим чувством. Ты не думал, что принимаешь желаемое за действительное? Ведь Ангелы не могут любить! У них и сердца-то нет...

– У Билла есть сердце! – огрызнулся мальчишка. – Самое доброе и самое светлое!

– В жизни не слышал большего бреда, – Дахил схватился за переносицу. – А вы?

С этими словами кот обернулся к своим приятелям. Дария молчала и только Лич продолжал утробно урчать, радуясь происходящему.

– Впрочем, парень, я тебя не виню, – рассуждал тем временем Демон, разводя грязными лапами, – силу договора и впрямь легко принять за нечто большее. Я тоже горячо люблю всех тех, кто отдавал мне свои души. Всех до единого!

Том поднял тяжелую голову и устало посмотрел на Дарию. Выражение лица ее оставалось каменным, как у истуканов с острова Пасхи – она не поддерживала веселье Демонов и прекрасно понимала, что при таком тоне разговора бойкий человечек может начать делать глупости.

– Дахил… – деликатно откашлялась Фурия. – У нас мало времени, надо забрать его побыстрее, я уже чую, Ангелы скоро будут рядом.

– Да, я тоже их чую, – Демон снова повернулся к Тому и с сожалением оглядел парня. – Как жаль, что придется тебя забрать от твоего светлокрылого и не дать вам попрощаться. Я, конечно, считаю, что от вас двоих проку было бы больше, но это будет все равно весело! Когда я заберу тебя и убью, он не проживет долго. Вам обоим предстоит развлечение! Длиной в вечность!

– Знаешь… Не суй свой склизкий нос куда не надо! Билл будет в порядке! И он спасет меня, когда придет время!

Вот тут Демон не выдержал и захохотал так, что даже Тео подпрыгнул на плече у Дарии, которая отчаянно боролась с желанием подойти и дать Тому по голове, чтобы он не пререкался.

– В жизни не слышал ничего более смешного, – Демон вытер слезы. – А ты отчаянный. Люблю таких, они всегда красиво сгорают. Ладно, заболтался я тут с тобой. Нам пора заканчивать.

С этими словами он почесался правой лапой.

– Забираем его. Идиот смертный!

В ледяной тишине его смех разнесся гулким эхо, а в комнате Билл внезапно проснулся и открыл глаза. Он тут же охватил взглядом сразу все – пустую комнату, никакой одежды на полу, свободную часть кровати рядом с собой, откинутое одеяло. Его спина покрылась ледяной корочкой.

– Черт, как знал ведь, – простонал он, резко вскакивая с кровати и подхватывая свои джинсы с пола. – Ни на секунду оставить нельзя! Том, что ты натворил…

Дахил протянул человеку руку.

– Идем. Не будешь сопротивляться, на некоторое время останешься жив. Впрочем, ненадолго!

Протянутая кошачья лапа с когтями показалась Тому огромной. Он знал, что у него нет выбора. Рафаэль и Михаэль не слышали их. А Билл... Пусть он не знает об этом. Том не хотел, чтобы это закончилось так, но все же взял склизскую ладонь Демона.

Его резко рвануло с места, завертев в тошнотворном вихре так, что он терял землю, терял воздух. Бесконечные деревья танцевали вокруг него, и последнее, что Том увидел в этом калейдоскопе образов, были сумасшедшие черные глаза Ангела, который выскочил из дома, налетев плечом на косяк и с трудом поймав равновесие. Билл ветром понесся через весь газон, не жалея своих легких, быстрее, чем позволяли ресурсы его человеческого тела. Растрепанные волосы цвета вороного крыла метались за его спиной, а глаза сверкали от отчаяния и безумия. Сердце Тома отдалось тупой болью.