Текст книги "Where Angels and Demons Collide (СИ)"

Автор книги: fifti_fifti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)

Билл помрачнел.

– Ничего, – он отвел глаза в сторону. – Воздухом дышу, видишь? Наслаждаюсь.

Дария скептически глянула на него сверху вниз.

– Да уж, конечно. Видела я, как ты вчера наслаждался. Аж встать не мог.

Она бесцеремонно плюхнулась рядом с другом, подвинув его бедром в сторону. Билл недовольно поморщился и освободил ей немного места на парапете. Ночка у нее была явно не из легких, и Ангел невольно подумал, что хороши они были оба – вдвоем, в человеческом мире, больше похожие на две отжатые тряпки для мытья пола, чем на пару бессмертных созданий, детей двух гордых, вечных враждующих между собой царств. И он не имел понятия, насколько близко подошел к истине в своих суждениях.

– Может, предложишь даме выпить? – прервала его мысли Дария.

Билл молча протянул ей абсент. Демоница приложилась к горлышку, делая большие глотки.

– И это ты говоришь мне про жизнь и откос? – прокомментировал друг ее действия.

– Иногда надо что-то менять в своей жизни, – глухо отозвалась Демоница, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Да, так однозначно будет лучше.

Они снова помолчали, но Дария первая нарушила тишину ехидным вопросом.

– Что, поссорился со своим Томом? Не прошло и нескольких часов, вы опять не поладили?

– Он не мой Том, – резко окрысился Билл, что заставило старую подругу фыркнуть.

– Ну точно, я никогда не ошибаюсь.

Ангел кисло поморщился.

– Не вижу причины радоваться.

– Я вижу. Меньше проблем на твой зад. И меньше боли всему существованию.

Это было сказано таким мрачным тоном, что Вильгельм поневоле задумался о сказанном. Впрочем, Дария всегда и во всем оказывалась права, почему этот раз должен стать исключением?

– Ты считаешь, это очень плохо? – немного помолчав, спросил Вильгельм.

– Плохо что? – не поняла Дария, отвлекшаяся на чтение состава спиртного.

– Ты говорила, помнишь? Что люди – зло. Чем дальше ты от них, тем лучше. И все так говорят, в общем-то. И ты. И один Ангел, с которым я пообщался перед тем, как меня сослали. И Давид так считал все то время, что я его помню. Почему все это так?

– Мне так кажется, у тебя был шанс самому убедиться, иначе почему я тебя вижу в обнимку с бутылкой уже второй раз?

– Вчера мне было весело.

– Это я заметила. Мне даже спрашивать не надо, что вы там именно не поделили. Все и так более чем понятно. И знаешь, что? – Дария доверительно толкнула его тыльной стороной ладони в плечо. – Так всегда было и будет до тех пор, пока стоит их мир. Человечки – это насквозь прогнившая и червивая прослойка, от которой нужно избавляться, чем быстрее, тем лучше. Он обидел тебя? Задел твои чувства? То ли еще будет. Выбрось его к черту и забудь. Вот мой тебе добрый совет! – выпалила она это так быстро, что Ангел с трудом уловил такой темп речи.

– Я не все из этого понимаю, – неуверенно пробормотал он.

– Сам посуди, – Дария, прищурила глаз и указала в направлении друга абсентом. – С Ангелами и Демонами все понятно. Одни – сплошное чистое зло и ты никогда не будешь ждать от них чего-то другого. В общем! Вторые – настолько высокоморальные и тошнотворно правильные, что аж зубы скрипят, но и от них сложно ожидать чего-то, кроме их добрых дел и сплошного занудства. Люди же вобрали в себя и то, и другое, всего понемногу, и ты иногда ждешь от них хорошего, а получаешь вместо этого топор в спину, в прямом или переносном смысле. И потом сидишь вот так вот и думаешь, что больше никогда с этим не захочешь связываться, только себе дороже! – сказав это, она сделала еще глоток. – И не говори мне, что ты не согласен!

– Но не все же такие плохие. Даже среди Ангелов бывают уроды. И хорошие среди Демонов!

– Ты сейчас на что намекаешь? – в тоне подруги послышалась моментальная угроза.

– Ни на что! – Быстро свернул Билл. – Просто констатирую факт.

– Поосторожнее с примерами, – Дария покосилась на него. – Я могу неправильно тебя понять.

Вильгельм приложил ладонь ко лбу, стараясь сформулировать свои мысли. Он не мог думать трезво, и виной этому был не алкоголь, а все ухудшающееся состояние.

– Понимаешь, я хочу сказать что... Откуда ты знаешь, какие все люди. Они ведь все разные, как и мы, Ангелы. И вы – Демоны.

– Угу. И ты хочешь сказать, что нашел себе такого. Неповторимого. В первый же день, как шлепнулся на Землю? – в голосе Дарии скользнули ядовитые нотки.

– Я... Я не знаю, я чувствую себя так странно, Дария. Мое тело, мои мысли... Словно меняются против моей воли, – Билл положил тонкие пальцы на колени, сминая ткань джинсов. – Когда я вижу человека, я готов улыбаться, в голове сразу фонтан мыслей, и вот тут, – он приложил руку к футболке слева, – и вот тут... И вот тут так жарко, как будто включается что-то, новый источник жизни!

– Я понимаю. Тебя согревает вечное тепло, и когда ты видишь его улыбку, ты готов помереть, и когда он смотрит на тебя, слабеют коленки, и руки лихорадочно трясутся, и ты не знаешь, куда себя деть от этих мыслей, – перебила его Дария. – Бла-бла-бла. История древняя, как сам Ад и Рай вместе взятые!

Вильгельм удивленно поднял брови.

– Да, все так. Ты знаешь?

– Что я, первый год на свете живу, что ли? – проворчала подруга.

– Что это за чувство? – Билл слегка прищурил глаза, так у него болела голова. – Оно достает меня.

– Это, малыш, называется смерть.

– Смерть? Но ведь Ангелы не могут умирать! – изумленно парировал юный сотрудник Канцелярии.

– Ну, вот считай, что могут, – отрезала Дария. – Так что бросай этот бред! Хочешь себя помучить, допей эту бутылку и ляг спать где-нибудь. Подожди, пока Рафаэль заберет тебя!

– Я уже думал об этом. И решил, что не не хочу, чтобы он меня забирал.

– Значит, тебя ждут окончательные и бесповоротные перемены и жизни ради кого-то еще. Когда ты доверяешь человеку слишком много, не факт, что он оценит то, что ты готов поднести ему на блюдечке.

– Почему у меня ощущение, что ты судишь обо всем из личного опыта? – выслушав ее тираду, друг с удивлением посмотрел на нее.

– Не знаю! Тебе кажется, – Дария закруглила беседу. – Я тебе еще не все рассказала вчера про этот Амулет. Ты готов послушать сейчас? – поняв, что разговор сворачивает в опасное русло, она проворно сменила тему.

– Готов, – Билл уныло сделал глоток зеленой гадости и приготовился к «уроку» по демонической артефактологии.

Подруга в паре доступных выражений объяснила ему все то, что знала сама. При этом она не скупилась на эпитеты и красочность.

– Короче, эта финтифлюшка, единожды выбрав себе хозяина, будет с ним. И будет его защищать, пока он ей не понадобится, и ей не приспичит изречь свое пророчество. И хрен знает, что тогда станет с этой человеческой жизнью. Это ты можешь понять? Эта штука была создана не так уж давно по меркам нашего мира, и пока она просыпалась только один раз, что будет сейчас, не знает никто. Между прочим, если бы твоя голова не была зажата в облаках, ты бы заметил, что Демоны уже поползли по пятам твоего человека. Я не знаю, что в этот момент делают ваши, но наши были изначально начеку. Все это становится гораздо опаснее, чем просто риск разбить твое несчастное сердце. Вряд ли это все очень хорошо кончится, если уж откровенно говорить, – грустно резюмировала она, замечая как темнеет взгляд Ангела.

Билл прослушал весь ее рассказ, затаив дыхание. Каждая фраза раздельно донеслась до него, медленно и четко. Вся злость на Тома окончательно испарилась, как будто ее и не было. Он слышал всю эту историю еще вчера, но алкоголь, притупивший чувство страха, не дал ему в полной мере оценить весь масштаб ситуации. Сейчас этот масштаб словно молотом ударил юного Ангела по голове.

– Так почему же ты сразу не сказала?

– Пф! С тобой вчера не то, что разговаривать было невозможно, на тебя и взглянуть было страшно! Ты что, не помнишь, как ты мне пьяные песни пел? – Дария постучала себя пальцем по голове. – Мозгов-то у нас нет, так вот просто кинуться в пропасть зубами вниз. Не боишься недосчитаться нескольких?

– Нет, – уперся рогом Билл. – Не знаю, боюсь или нет. Я еще не понял до конца. Я в процессе.

Дария закатила глаза и покачала головой.

– Смотри не затягивай с окончательным выводом... – дружески посоветовала она.

Ангел потеребил шнурок на своих кедах. Угрызения совести начали мучить его душу.

– Я зря оставил его одного! А что, если... – Билл резко вскинул голову. От этой мысли его прострелило ледяной молнией.

– Прекрасно, давай, давай еще себя обвини, – Дария фыркнула. – Все же тварь эта химия, лучших из нас корежит до неузнаваемости. Ничего с ним не случится за те пять минут, пока ты успокаиваешь свои двухсотлетние подростковые гормоны!

Но Билл все равно занервничал. Он понял, что ему нужно вернуться. Не известно как, но ему стоило пойти к Тому и убедиться, что все в порядке.

– Я хочу видеть его!

Дария молча смотрела на него. Был ли для этого существа способ спасения, или за то время, что Вильгельм провел без нее, он окончательно «поплыл»? В данной ситуации оставалось лишь надеяться, что его решение поведет его по правильной дорожке со счастливым концом.

– Какой же ты нелепый, – покачала она головой. – Поздравляю тебя, Пиноккио. Кажется, ты решаешь стать настоящим мальчиком?

– Да хоть девочкой. Мне не нравится, что меня сейчас нет рядом с ним! – пошатываясь, Ангел, поднялся на ноги.

– Ты знаешь, что-то подсказывает мне, что это и не нужно. Твой больной смертный сам нашел тебя.

– Что? – Билл обернулся, но на том месте, где она только что сидела, уже не было ни ее, ни Тео.

====== Глава 17. Тот, кого нельзя терять ======

When I hesitate

I know it’s just too late

to bring you back,

but still I need you

I can’t communicate the burden of this weight My world is black until I see you

(Art of Dying – Breathe Again)

Когда капли алой крови упали в центр белого амулета, окрасив прозрачный камень в багровый оттенок, Том понял, что это сработало. Он стоял и во все глаза смотрел, как грани украшения застилает кроваво-красная пелена. Через секунды она рассеялась, кулон снова принял прежний вид, однако внутри него как будто что-то ожило: водоворот светился, поблескивая сверкающим красноватым отблеском. Человек постоял немного, словно ожидая чего-то. Ну там, как вариант, разверзающегося неба, громогласного голоса свыше, какого-нибудь другого божественного знамения, но ничего такого не произошло, кулон лишь сухо выдал:

«Теперь ты можешь готовиться...»

– К чему готовиться? – тупо переспросил Том. Ему вдруг стало дико не по себе. – Эй! К чему готовиться? Ты! Побрякуха бижутерная, как мне найти Билла?

Его вообще не волновало, что произойдет, его волновала только его часть сделки, но кулон снова замолчал, и смертный воззрился на него в ужасе. Как будто с этим молчанием оборвалась и последняя надежда, единственное, на что он еще полагался.

– Ты обещал, я тут тебе человеческую жертву принес, а ты чего? Слышь! – возмущению Тома не было предела.

Парень не знал, чего он ждал. Что побрякушка вдруг резко заговорит механическим голосом? «Через пять метров поверните направо... Сверните налево... Идите сто метров прямо». Конечно, она обманула его!

Том часто-часто задышал, не веря в происходящее. Он начал уже, было, припоминать, где тут рядышком можно найти хорошую помощь психоаналитика, но кулон внезапно снова ожил. Рука Тома ожила следом, поначалу медленно, а затем все увереннее конечность начала приподниматься сама собой.

– Эй! Ты чего творишь-то? Руку отдай...

Однако украшение не спешило слушаться.

– Ты вроде говорил, я твой хозяин, а как будто все наоборот!

Молодой человек хотел было дернуть непослушную кисть, но она совершенно отреклась от него, будто на том месте, где она была раньше, возникла пустота. Он точно ощущал, что браслет тянет его куда-то в сторону. Сердце сильно забилось в ожидании, парень отчетливо понял, что украшение ведет его направо, на север... До этого Том бродил около центральной части города, которая, впрочем, уже заканчивалась и плавно переходила в окраины. Район выглядел диким и обезлюдевшим, но что еще оставалось делать, когда собственное тело перестало принадлежать тебе и двигалось само? Вот Том и несся как угорелый, кисть его была отведена немного вперёд, потому что за нее тянул какой-то невидимый поводырь.

– Я дождался. Видели бы это мои родители, – печально прошептал парень. – Они бы точно сдали меня врачу. Как пить дать, сдали бы!

Это было странно и дико, но финтифлюшка, похоже, все же решила выполнить свою часть договора, по крайней мере, надежда на это все крепла. Если так подумать, за какой-то пустячок в обмен всего лишь на маленькую каплю крови, делов-то! По идее, это все-таки должно было побеспокоить Тома: штука, как он уже начал медленно догадываться, была какая-то магическая, каким бы бредом это ни показалось, но в данный момент его волновали совсем иные проблемы. Молодой человек понятия не имел, что удумает бижутерия после этой небольшой жертвы, он не был уверен, что хотел это знать. Да, возможно, стоило выяснять последствия до согласия, а не после, но чего уж теперь? Теперь он только шевелил ногами и спешил получить то, что ему причиталось.

Через пять минут ходьбы он обнаружил себя перед воротами в Нордпарк – небольшое и захолустное, на его взгляд, местечко, обыкновенный скучный клочок зелени среди блочного городского массива.

– Значит, парк? Да, так фиг догадаешься, – Том с сомнением почесал затылок.

Цепочка потянула его ко входу. Со слабым вскриком Том полетел мимо небольшого фонтанчика, аккуратно подстриженных кустов, лотка с попкорном и велосипедистов, все глубже и глубже в недра по аллее, при этом он ощущал себя дебилом, ведь ему приходилось бежать довольно быстро: темп, который задавало украшение, был немилостивым.

– Стой, куда ты гонишь-то так... – Том наступил на собственный развязанный шнурок и едва не навернулся носом вперед. Он не имел понятия, кончится ли эта пытка вообще когда-нибудь.

Но мерзкий своенравный талисман, естественно, молчал. Когда ему не было нужно ничего, он становился угрюмым и немногословным, как статуя, мимо которой он только что проволок человека на полной скорости. Подвеска лишь немного внесла разнообразие во всю свистопляску, когда вдруг резко отпустила руку Тома, совершенно неожиданно и на самой середине пути. Тяга прекратилась так же внезапно, как и началась, и человек, не ожидая подобной подлости, налетел плечом на столб. Чувство магического воздействия тут же пропало. Том обнаружил, что стоит на небольшой аллейке, направо, налево, не было никаких людей.

– И? Где, спрашивается? – проворчал он.

Сделав пару шагов в одну, потом другую сторону, в итоге человек решил, что ему нужно прямо. Два спортсмена пробежали мимо. Какие-то пожилые леди негромко переговаривались неподалеку, возле аккуратно подстриженных кустов, окружавших тропинку. Том огляделся, рассмотрев столб с табличкой, указывающий всякие разные направления, огромного ворона, сидящего на дереве, парочку карих глаз, в упор изучающих его. Стоп. Карих глаз?

Том посмотрел вниз. Сердце его долбанулось о грудную клетку. Билл сидел на парапете прямо перед ним. Когда Том нарисовался на тропинке, Ангел поднялся на ноги, медленно, словно увидел призрак. Он смотрел теперь на человека квадратными глазами, потому что совершенно не ожидал увидеть его так скоро. Зато до него медленно начал доходить этот хитрый взгляд Дарии и то, что она имела в виду, когда сказала, что идти никуда не придется.

– Том... – Ангел удивленно выдохнул.

– Я нашел тебя. Я тебя нашел! – выпалил парень, прижимая ладонь ко рту. – Это невероятно!

Он тоже смотрел на Вильгельма, словно впервые видел его. Не желая слушать сейчас никакие из его объяснений, он сделал шаг к парню и стиснул его в объятиях так крепко, словно они не виделись тысячу лет. Для него это время тянулось именно так – долго и болезненно, словно прошла целая вечность.

– Убежал от меня. Не надо так делать! – прошептал он, закапываясь пальцами в его волосы.

– Я уже пожалел об этом, – Билл не замечал предательскую дрожь и собственные трясущиеся руки. Все, что было важно для него теперь – тепло мальчишки, находящегося в его объятиях.

Том вдыхал его запах и зарывался в его щекочущие черные волосы, хватая ртом воздух. У него было такое ощущение, будто до этого он не дышал, словно находясь под водой, а теперь вынырнул, наконец, на поверхность и глотнул кислорода полной грудью. Мир вертелся перед его глазами точно шальной. Он горячо зашептал Биллу в ухо, отчего Ангелу пришлось прикрыть веки, потому что сознание его резко пошло в пляс:

– Прости меня, Билл, прости, пожалуйста! – быстро говорил Том. – Это все Георг меня довел, я в жизни не думал того, что сказал! Я не знал, что мне делать! Я был не готов к расспросам относительно тебя! Прости-прости-прости меня, я так рад, что с тобой все в порядке! С тобой же все в порядке? – Том резко отклонился от парня, все так же держа руки по обеим сторонам его лица.

– Со мной все в порядке. Прости, что я ушел от тебя. Я сделал это необдуманно.

– Ты обещал этого не делать! – Том тряхнул его, впрочем сделал это совсем несильно, скорее ласково.

Билл отвечал на его взгляд. Он изучал прямой нос и губы мальчишки, которые снова были пугающе близко, пожалуй, чересчур, чтобы оставаться спокойным. Он не дышал. Как только Том подошел к нему и обнял его, весь дискомфорт пропал, а на смену ему пришло чувство переполняющего, легкого, наркотического счастья. Ангел был безумно рад, что с этим мальчишкой ничего не случилось.

– Ты сам в порядке? – на всякий случай спросил Билл ему куда-то в кожаную куртку. Том снова обнял его, не давая ему больше и миллиметра свободного пространства.

– Теперь да. Теперь да, – шептал человек как заведенный.

Мысли неслись галопом. Температура тела Ангела подскочила просто до предела, а Том замер, поняв, что притерся к Биллу уже целиком, настолько, что почти сцепился с ним в единое целое. Но разжать руки было уже невозможно, ему было все равно, что подумают окружающие. Все, что он мог сейчас, это лишь зарываться в черные пряди губами. Все, что он мог – лишь восстанавливать дыхание и прижимать к себе того, без чьего присутствия его жизнь уже не казалась прежней.

– Ты так меня напугал, – сказал Том, сминая его футболку.

– Я сам себя напугал, – Билл обнимал его в ответ. Он уже ни капельки не злился на смертного, он был так до безумия счастлив, что даже если бы Том наклонился к нему и нежно прошептал: «Спрыгни ради меня с башни Двенадцати Мыслителей», Вильгельм бы сделал это, не думая.

– Ты на меня сердишься? – тихо переспросил человек, покачивая Ангела в своих объятиях.

– Я не сержусь на тебя. Просто меньше всего я хотел бы причинять проблемы тебе. Твои друзья явно не поняли всего этого. Я подумал, мне не место с тобой под одной крышей!

– Билл, что ты говоришь? – Том отклонился от него, – Какое мне дело до того, что там подумают другие? Это больше ничье дело. Неужели ты подумал, что я могу говорить это все всерьез? Я просто не хотел, чтобы Георг лез в наши отношения.

– Том...

– Ни слова больше!

Парень ощутимо содрогался всем телом, но не спешил снимать с талии Билла руки или двигаться в сторону выхода.

– Послушай меня. Мне надо сказать тебе кое-что важное. Это будет непросто для меня, поэтому не перебивай. Я не знаю, с чего начать, но я попытаюсь, – Том выдохнул и принялся выдавать Биллу всю ту речь, что успел составить по частям, пока бежал по улицам города. – Я не знаю, что произошло за те полтора дня, что я знаю тебя, но у меня такое чувство, что мой мир перевернулся вверх тормашками. Я чувствую, что если ты не рядом, все не на своих местах, и хотя прошло всего ничего, как мы встретились с тобой в том переулке, мне кажется, я знаю тебя всю жизнь, – глаза человека были прикованы к лицу Ангела, а тот стоял, не двигаясь, слушая все, что Том говорил ему. – От твоих прикосновений мне становится дико жарко, как, например, сейчас, и мне остается лишь молиться, чтобы ты чувствовал то же самое. Я не знаю, что со мной происходит, потому что такое со мной впервые в жизни. Я не знаю, что это, но не могу этого не замечать. И ты не можешь. Ты, конечно, скажешь, что я сошел с ума, но это не изменит того, что я чувствую к тебе... И мне кажется, я... Я... Что мне...

– Не хватает воздуха и сложно дышать? – шепотом спросил Ангел, подаваясь немного вперед от любопытства.

– Да... Не хватает. Воздуха, – раздельно пробормотал Том и окончательно замолк.

Мысли Билла свалялись в невообразимую кучу-малу. Это было такое прекрасное ощущение, что он улыбнулся, точно на него вытекло ведро сахарного сиропа.

– Я чувствую то же самое, – смело сказал он, отдаваясь прекрасным объятиям. – Как хорошо, что я такой не один.

– Я так рад это слышать. Ты даже не представляешь, – Том коснулся носом его щеки.

– Я знаю...

Билл медленно поднес руку к его лицу, аккуратно поглаживая скулы, ощущая щетину парня. Он изучал его черты, карие глаза, ресницы. Оба мальчишки проваливались в вакуум, им нужно было не так много, достаточно просто прикоснуться к тому, второму, который безотчетно открывался навстречу этой внезапной ласке. Том сглотнул, его взгляд упал на губы Билла... Тот внимательно смотрел на него из-под черных ресниц, глаза человека вдруг стали близко, как никогда. Хриплое дыхание опалило кожу Ангела.

– Том... – невольно прошептал черноволосый молодой человек.

Хриплое дыхание, такое близкое, и руки человека поползли по спине Ангела. Им обоим оставалось лишь несколько миллиметров...

– Кхем. Ребят, мне совершенно не хочется прерывать вашу идиллию, но вам, кажется, пора.

Билл вздрогнул и шумно выдохнул, как-то разом сникая в сильных, сжимающих его приятным кольцом объятиях. Он прикрыл глаза рукой.

Том резко обернулся. Между ними будто распрямилась пружина, сжатая до этого туго-туго. Парень в разочаровании стиснул зубы, ведь еще бы чуть-чуть, и он сделал то, чего так хотело все его существо. И снова их прервали совершенно бесцеремонно и нагло. Чуть поодаль, сбоку от них, стояла все та же девчонка: огненные волосы, темная одежда и... почему-то бутылка абсента в руке.

Дария не отходила слишком далеко с того момента, как шаги смертного стали слышны в отдалении. То, что это был именно он, Демоница не сомневалась, по одной простой причине, которую еще не успела поведать Биллу. Она хотела, но Том приближался слишком быстро, так что ей осталось только скрыться. В нем изменилось кое-что, потому что теперь, вместо простой, довольно блеклой ауры смертного, он светился на весь парк подобно новогодней гирлянде. Это было видно даже с другого входа, контуры его буквально сочились энергией, которая, несомненно, исходила от Амулета. Что он сделал для того, чтобы это произошло, было загадкой, но теперь он выглядел так, что даже ночное освещение Магдебурга позавидовало бы его напряжению. Дария не сомневалась, что скоро на подобную лампочку начнут слетаться совсем не бабочки, а очень даже гнусные и сопливые твари.

Девушка пригляделась. Это было неспроста, мальчишка сделал что-то, и это что-то пробудило к жизни магию, дремлющую в талисмане Пятой Стихии. Выглядел Том откровенно фигово, на нем вообще не было лица, он словно отдал часть себя подвеске, которая только и ждала этого. Дария перевела взгляд с Тома на Билла и обратно. Эти двое попали в переделку куда более крупную, чем они сами могли представить.

Ангел обнимал смертного, смотря на старую подругу с надеждой, но что могла сделать Дария, даже будучи довольно опытным Демоном? Она могла бы посоветовать другу уйти, оставить этого человека, потому что ему, кажется, осталось жить не более пары дней при самых радужных раскладах, но вряд ли Вильгельм поддержал бы эту идею. То, как эти двое прижимались друг к другу, то, как Ангел хотел защитить человека, говорило Дарии лишь об одном: что бы ни случилось, Вильгельм, кажется, не собирался поворачивать назад. Что-то кольнуло слева, под ребрами от этой мысли. Дария не могла этого понять; ладно, парень, он был глупеньким смертным, но куда несло Вильгельма, двухсотлетнего Ангела, которого предупреждали, и при том не раз?

– Эх, идиоты. Еще никогда чувства не делали жизнь проще, – горестно вздохнула Дария. – Что ты сделал с цацкой? – эти суровые слова были адресованы уже Тому.

– Я сделал? – глаза мальчишки поползли на лоб от такого поворота разговора.

– Ну не я же! Ты весь светишься, как радиоактивные руины бывшего реактора!

Том машинально посмотрел вниз и изучил свои руки. Как по его мнению, так все и оставалось прежним. Откуда девица знала, что что-то произошло?

Билл метнул на талисман острый взгляд, однако не заметил ничего странного.

– Дело в том, мальчики, что, похоже, Том каким-то образом активировал магию Амулета. Я надеялась, он не дойдет до этого, но он смог. Как ты сделал это?

– Откуда ты знаешь? – страшным шепотом спросил Том.

– Поверь мне, я знаю больше, чем хочу. Так как?

В ожидании ответа, Дария поспешно обернулась. Она ощутила чье-то еще присутствие в этом парке.

– Ах, черт. Ладно! Расскажешь потом. Билл, вам надо идти. Я объясню все позже, – девушка сердито глянула на Тома, который так не вовремя потерял дар речи. – Валите отсюда. Быстрее!

Ее голос тревожным колоколом отозвался где-то в голове. Ангел привык слушать старую подругу, не стал изменять своим инстинктам и сейчас. Опомнившись, он схватил обалдевшего, открывавшего и закрывавшего рот Тома за руку, сжал его теплые пальцы и, проникновенно глянув ему в глаза, прошептал:

– Доверяй мне...

А затем как можно быстрее рванул с ним к выходу из парка.

Том, как под гипнозом, отдался этому наваждению, чувствуя лишь руку Билла в своей руке. Мир мерк своими красками, расплываясь и опадая хлопьями где-то там, в другой реальности, пока парень, как пьяный, позволял этой руке увлекать себя к выходу.

====== Глава 18. Кто ищет, тот всегда найдет. ======

В Райском Дворце царила абсолютная тишина. За столько веков его существования, а их уж минуло немало с тех пор, Давид вряд ли мог вспомнить, чтоб было так тихо. Он медленно брел от окна к окну, всматриваясь в даль бескрайнего простора.

Вот простирался большой Эдемский сад, который виднелся отсюда, как на ладони, со всеми его извилистыми дорожками, петляющими промеж зеленых яблонь, почти пригнувшихся к земле под весом спелых и ароматных райских плодов. А вот и Нескучный Лес за ним, Седые Горы, возвышаются бледной громадой с белоснежными шапками никогда не тающего и совершенно не холодного снега. Бесконечная, прозрачная, как слеза, и в то же время глубокая, как морщины старца, река Гихон мелькает среди деревьев, уползая бескрайней блестящей гладью куда-то вдаль, храня в своих глубинах многие и многие секреты давно уже ушедших столетий. Прекрасное, вечнозеленое царство тепла и света – разве могло найтись на свете что-то нарушающее эту идиллию?

Давид смотрел из своего окна на блики от солнца в воде, и его снедало безотчетное беспокойство; от этого ощущения он был готов грызть края прекрасного мраморного подоконника, отделанного золотыми вставками. Лишь бы только сделать уже хоть что-нибудь, а не стоять просто так тут, мучаясь незнанием. Однако Превосходительство держал себя в руках, ибо не пристало верховному Апостолу Всевышнего вести себя подобным образом, тем более, это, скорее всего, не закончилось бы ничем положительным, и разве только подоконник понял бы глубину его страданий. Поэтому Давид просто молчал и изредка кидал на него мечтательные взгляды. Он часто любовался видами, если безотчетная грусть мучила его. Смотреть на бесконечно манящую, как расплавленное серебро, воду доставляло ему удовольствие и уносило ненадолго мысли прочь от насущных проблем.

Все Ангелы любили реку, ведь именно по ней попадали к воротам Эдема новые души, которые в большинстве своем были прекрасны и чисты. Гихон никогда не ошибался в своем решении, за исключением, пожалуй, одного-единственного случая за всю историю Рая. И именно благодаря этому случаю Давид и стоял сейчас тут, таращась в глубины кристальных вод остекленевшим взглядом.

Услышав тихие шаги за спиной и, повернувшись на этот звук, Златокрылый увидел свою сестру, медленно бредущую по коридору Дворца в его направлении. Они уже относительно примирились, правда Симония все еще периодически сверлила брата злыми взглядами, но он был непреклонен в своем решении, упорно твердя, что пока он не разберется, Вильгельм будет сидеть там, где он есть сейчас. Симония долго ругалась, но от нечего делать мирилась с произволом, по крайней мере, больше не кидалась на его Превосходительство с алебардой. Давид велел Сакию убрать от греха подальше все колюще-режущие предметы в оружейную и больше не доставать их оттуда ни под каким предлогом. На дверь был навешен большой амбарный замок, и инцидент плавно сошел на нет, но Давид все равно с опаской посмотрел на сестру, хотя пока причин для паники у него не находилось.

– Тебя тревожит что-то, я это чувствую, – Симония подошла к брату. – Расскажи мне, это из-за Вильгельма? Или ты узнал что-то?

– Ничего я не узнал, – Апостол вздохнул. – В неведении самая большая тяжесть. Посмотри туда, ты когда-нибудь видела Нескучный Лес таким тихим?

Симония проследила за его взглядом. И впрямь, не роились над ним больше стайки разноцветных попугайчиков. Амуров не было видно, хотя обычно они резвились в кронах деревьев, отчего казалось, что те жили своей жизнью, постоянно сотрясаясь от веселого и заливистого хохота маленьких розовощеких младенцев. Давид все же надеялся, что Вильгельм еще не всех их успел отлупить из рогатки, и что те не собрали свои колчаны и стрелы и не улетели прочь искать себе новый дом куда-нибудь в Седые Горы. Не роились вокруг и белоснежные попугаи, патрулировавшие окрестности перед Дворцом, во дворе не суетился народ, одетый в светлые ниспадающие одежды. Не было никого и ничего, как будто вымерло все на расстояния и расстояния вокруг. Из двенадцати Апостолов Симония с утра натолкнулась только на Петра и Павла – те шли, что-то горячо обсуждая, погруженные в свои дела, и вряд ли заметили женщину. Сестра Верховного склонила голову.

– Да, не трудно сложить два и два и понять, что что-то не так.

– Я так жалею, что мне отсюда ничего не видно... Дворец оставили все, последний гарнизон ушел совсем недавно, – удрученно ответил Апостол, не отрывая печальный взгляд от горизонта. Я не могу бросить пост, а мне кажется, что скоро начнется что-то невиданное.

Симония положила руку на плечо брата. – Все будет в порядке... Я хочу в это верить и знаю, что мой сын вернется обратно. Давид раздраженно подумал, что вот уж чего-чего, а этого он хотел бы в последнюю очередь, но вслух, разумеется, ничего не сказал. Он лишь метнул на сестру подозрительный взгляд и, поняв, что она не смотрит на него, страдальчески закатил глаза. Он понимал, что рано или поздно мальчишку все же придется вернуть обратно, и, хотя разум говорил, что лучше сделать это как можно скорее, весь его организм, измученный десятилетиями страшных пыток и самых изощренных надругательств, панически голосовал за «поздно». Давид уже и сам не знал, куда себя деть от неизвестности. Ему думалось, что там, на земле, его племянничек сейчас совершенно не скучает. И ох, как не нравилось ему это ледяное молчание и отсутствие новостей от Рафаэля. Давид почти начинал раскаиваться, что просто не оставил парня в камере. Словно в подтверждение его страхам в коридор молнией влетел взмыленный и взбудораженный Сакий, бухая по мраморному полу ножищами толщиной с колонну.