Текст книги "Всё началось с поцелуя (СИ)"
Автор книги: Этранжера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 76 страниц)
– Конечно, ты можешь остаться у меня. – быстро подтвердила она, мысль о том, что любимый будет рядом с ней день и ночь разлилась возбуждённой теплотой в животе.
Так как они выезжали в неурочный час, за номер Омеру пришлось доплатить ещё за сутки, Дефне ловила на себя огорчённый взгляд краеведа.
– Я подожду тебя у машины. Пока ты прощаешься со своими поклонниками живыми и не очень. – пробормотал жених и бросил на администратора насмешливый взгляд.
Николя вышел из-за стойки, отделявшей его от девушки.
– Мы надеялись, что вы передумаете и останетесь ещё на несколько дней. – он тяжело вздохнул. – Просто знайте, что в любой момент для вас здесь найдётся комната.
– Спасибо… Спасибо вам всем… – повторила она, увидев, что Гастон и несколько служащих Шато вышли в холл, её глаза немедленно увлажнились, и она часто и глубоко задышала, боясь расплакаться. Ею овладело странное чувство тоски, словно бы стены родного дома не желали отпускать её. – Дафне де Блосак приходила в Шато в новогоднюю ночь. Я видела её. – сообщила она напоследок. – Думаю, это важно для вас.
Женщины зашептались, Николя снял очки и схватил её за руку.
– Дафне? Она была с семьей?
– Нет, одна… В зелёном бархатном платье стояла у окна во внутреннем дворике и смотрела на меня. Семья не знала о её появлении.
– Она что-то сказала? – было очевидно, что краевед жалел, что у них не так много времени для уточнения деталей.
– Ничего… Просто стояла, смотрела и улыбалась. Да… Ещё дотронулась до кулона, висевшего на шее. – и девушка легко коснулась своего.
– Вернулась… – мечтательно протянул администратор. – Жаль, что ни у кого из нас нет ваших способностей.
Дефне пожала плечами, обменялась лёгкими прощальными поцелуями с провожающими и, пройдя через арку, увидела Омера, терпеливо ждавшего её у машины.
– Ты долго… Со всеми попрощалась? Из семьи кто-то был? – в его голосе сквозило любопытство.
Она отрицательно мотнула головой, обвела глазами фасад Шато и встрепенулась, заметив в окнах третьего этажа бледные, едва видимые силуэты, фигура Жюстины была плотнее остальных.
– Они там, на верхнем этаже. – прошептала девушка, и слёзы, которые удалось сдержать при прощании, градом потекли по лицу, исказившемуся от боли. Её правая рука поднялась в приветственном и прощальном жесте.
Переживая за её состояние, мужчина взглянул на окна, но ничего там не увидел, он усадил Дефне в машину, и медленно они покинули территорию Шато де Шиссе. На выезде у ворот стояла Мадлен, она улыбнулась ей и махнула рукой, всё ещё плача, девушка закивала в ответ.
– Там кто-то есть? – чуть пригнувшись и вглядываясь в пустоту, спросил Омер.
– Мадлен Дюпюи, бывший мэр этого города, умерла два года назад от рака. – эти слова вызвали у неё новый приступ отчаянных слёз.
Он ничего не сказал и, ведя машину одной рукой, другой накрыл холодную ладошку своей жемчужины.
Самолёт, доставивший Синана и Гюль в Стамбул, приземлился около шести часов вечера, их недолгие каникулы подошли к концу, и обоих послезавтра ждала работа. Эта поездка стала переломной в отношениях, а, вернее, просто подвела их к логическому завершению ‒ близости, на которую надеялся он, и которую планировала отсрочить она.
Наглое вторжение Ханде почти полностью обрушило тщательно спланированную двумя друзьями программу пребывания в Пуатье. Если Гюль знала Омера и его девушку очень поверхностно, то Синан не просто сопереживал старому другу, а принимал непосредственное и очень горячее участие в их размолвке, пытаясь удержать рвущиеся на глазах связи между влюблёнными, пострадавшими от внезапного появления из прошлого несостоявшейся невесты черноглазого заместителя Моник. Гюль уже встречался такой тип красавиц ‒ самовлюблённые, холодные хищницы не испытывали угрызений совести, оставляя за собой след из разбитых сердец. Женщине казалось странным, что Омер, о котором Синан отзывался исключительно положительно, привлёк в свою жизнь двух женщин похожего психотипа. Ханде, несомненно, была фигурой более значимой, более рельефной и опасной, чем Гюпсе, последней не доставало ни её внешности, ни интеллекта, ни финансовых возможностей, хотя по части изворотливости и пробивной наглости она не уступала заокеанскому юристу. Друзья планировали встретить Новый год вместе со своими парами в каком-нибудь кафе, предлагавшем интересную развлекательную программу, поэтому на следующий же день по приезду в Пуатье, Синан, изучив предложения, выкупил столик в одном из ресторанов в центре города. А потом случилась та роковая встреча на площади перед собором, ситуация осложнилась, быстро достигла критической точки, и Гюль оказалась втянутой в неё самым непосредственным образом через мужчину, которым дорожила.
Ей нравилась Дефне, милая, немного застенчивая девушка, была безумно влюблена в своего мужчину, она очень сочувствовала ей, но помочь, по большому счёту, ничем не могла, та неохотно шла на контакт, а потом просто исчезла, закрыв своих границы от их пусть и дружеского, но вмешательства. Омер тоже отстранился, вначале из-за резко негативной реакции Синана на общение с Ханде, на которую тот смотрел не иначе, как на проказу, а затем, потеряв из виду Дефне, он вообще потерял интерес к чему-либо и сосредоточился на единственной цели: найти возлюбленную, исчезнувшую в неизвестном направлении.
Однако следовало признать, что несмотря на эмоциональную подавленность и на страсти, бушевавшие рядом с ними, Синан старался сделать её пребывания в этом симпатичном французском городе комфортным и запоминающимся, они осмотрели исторический центр Пуатье с его основными памятниками, используя туристический маршрут, разработанный специально для любителей самостоятельно побродить по городу, не прибегая к помощи экскурсовода. Так как женщина плохо владела французским языком, её спутник читал информацию в туристическом справочнике и переводил для неё, добровольно приняв на себя функции гида. Они оба получили удовольствие от неспешной прогулки в месте, где их никто не знал и не мог с риском для репутации матери-одиночки распространять слухи об её слишком смелом поведении с едва знакомым мужчиной. Они держались за руки, обнимались, изредка целуя друг друга, и хотя оба хотели близости, возвращались после ужина в свои номера, не делая попыток продолжить общение в более тесном формате.
Всё изменилось после поездки в Фютюроскоп, где Синан и Гюль провели вдвоём целый день, расслабляясь и получая удовольствие от общения и посещения аттракционов. Ему вновь пришлось много переводить, но, казалось, это ничуть не напрягает мужчину, он много смеялся и, реагируя с непосредственностью ребёнка на спецэффекты аттракционов, заражал весельем свою спутницу. И уж совершенно неожиданно для женщины прозвучало предложение вернуться в этот парк мультимедийных развлечений вместе с её сыном. На обратном пути она вновь и вновь возвращалась к этой фразе, по её наблюдениям Синан не относился к числу мужчин, бездумно бросающихся словами, поэтому сказанное подчёркивало серьёзность его планов. И без того, день, проведённый в Фютюроскопе, был полон знаков внимания с его стороны, Гюль чувствовала на себе его тёплые, влюблённые взгляды, он держал её за руку, поглаживая запястье большим пальцем, обнимал, подолгу удерживая возле себя, а его полный неприкрытой страсти поцелуй взволновал настолько, что понадобилось время, чтобы она обрела контроль над своим телом. Он желал её, и она разделяла это желание, поэтому, когда после ужина мужчина предложил ей продолжить вечер в его номере, ответила согласием. Гюль не была ханжой и считала секс неотъемлемой, важной частью любовных отношений, иногда, а в последнее время всё чаще, она думала о том, каким любовником мог бы быть Синан, надеясь, что не в пример отцу её сына он не окажется безнадёжным эгоистом, считавшим, что для удовольствия женщины достаточно, чтобы мужчина спал в её постели. Будучи молодой, слепо влюблённой и наивной, она когда-то принимала это за норму, и только после их расставания поняла, как глубоко заблуждалась.
Когда на следующее утро женщина проснулась в кровати Синана, всё её тело горело от его прикосновений, он был таким нежным и одновременно страстным, и внимательным к потребностям её тела, что чувственность, проведённой с ним ночи, зашкаливала, заставляя Гюль сладко замирать и ждать повторения. Казалось, он предугадывал её желания, понимая язык женского тело лучше её самой, может, потому что был намного опытнее, но, вероятнее всего, в отличии от других самовлюблённых представителей мужского пола желал, чтобы она разделяла удовольствие от их близости, а не служила бы инструментом для его получения.
В день отъезда Синан постучался к ней и, поцеловав, сел, молча наблюдая за сборами, он казался сосредоточенным и слегка расстроенным.
– Чем обеспокоен? – она остановилась возле него. – Работа, дом или Омер? – перечислила возможные причины, запоздало осознав, что выстроить их стоило в обратном порядке, если только речь шла не о Ясемин.
– Ни то, ни другое, ни третье. – чуть улыбнувшись, ответил он, хотя нервозность скрыть не смог. – Может, просто жаль, что наши каникулы оказались столь скоротечны, и пришло время возвращаться.
Вздохнув, женщина присела напротив.
– Согласна, мы расслабились и после нескольких дней ничегонеделания трудно входить в ритм будних дней. – однако, более всего она сожалела о том, что их установившаяся близость прервётся, и ей придётся продолжить своё одинокое существование.
Мужчина пристально посмотрел ей в глаза.
– Тебе только этого жаль?
Гюль поняла, что он имел ввиду, и, подняв голову, решительно произнесла:
– Если я признаюсь, о чём сокрушаюсь по-настоящему, разве что-то изменится?
– Всё. – по-прежнему удерживая её взглядом, он вынул из кармана маленькую коробочку и открыл: на тёмно-синем фоне выделялся золотой ободок, увенчанный довольно крупным бриллиантом, а вдоль кольца с двух сторон от него, три подобных, но меньших по размеру драгоценных камня аккомпанировали ему своим сиянием. – Я люблю тебя, Гюль, и хочу, чтобы ты стала моей женой. – Синан вынул кольцо из коробочки и, не пытаясь скрыть волнения, ждал ответа.
Она не ожидала такого поворота и растерянно молчала, потом вдруг сообразила, что он может неправильно истолковать её растерянность и, глубоко вздохнув, проговорила:
– Ты уверен, что всё обдумал и принимаешь правильное решение? Меньше всего я хочу, чтобы ты действовал импульсивно, потому что это судьба не только моя, но и моего сына.
Он достал кольцо и взял её правую руку.
– Я люблю тебя… Рядом с тобой я счастлив, и мир вокруг меня гармоничен. Твой малыш мне не помеха, я люблю детей и надеюсь, что у нас их будет несколько.
Гюль попыталась собрать свои разбежавшиеся мысли, она, действительно, оказалась не готова к такой скорой перемене своей жизни, и прежние страхи, подняв головы, вдруг вылезли наружу, однако женщина понимала, что медлить с ответом в этих обстоятельствах неправильно.
– Я согласна, Синан, потому что тоже люблю тебя… Семья с тобой ‒ это счастье, о котором мечтает любая женщина… Ты чудесный человек и… прекрасный любовник. – чуть тише добавила она.
Облегчение и радость осветили его лицо, мужчина поспешно одел кольцо и склонился губами к её пальцам, скрепляя их судьбы невидимой печатью.
– Я поговорю со моими родителями, ты со твоими, и мы назначим день помолвки и свадьбы. Но на этих выходных я приеду, чтобы познакомиться с твоей семьей и увидеть, наконец, нашего малыша.
«Нашего малыша…», – про себя повторила Гюль, то, что Синан принимал её сынишку, было бесценным, и если бы этого не случилось, никакие чувства к мужчине не сподвигли бы женщину идти за ним, оставив мальчика на попечении её родителей.
Время в пути пролетело быстро, они то молчали, переполненные чувствами и взволнованные произошедшими в их судьбах изменениями, то, испытывая потребность в общении, обменивались впечатлениями от поездки или обсуждали планы на будущее. В аэропорту Стамбула пока они бок о бок стояли в ожидании багажа, у Синана спонтанно возник план, изменивший его прежние намерения.
– Гюль, сейчас мы возьмём такси и доедем до моего дома, я переоденусь, захвачу кое-что из вещей и отвезу тебя в Измир. Так у меня будет возможность познакомиться с твоей семьей, и мы вместе сообщим им о нашем обручении.
Она сомневалась в разумности его порыва, хотя и почувствовала волнение при мысли провести с ним ещё пару дней.
– Но разве ты не устал? Путь до Измира совсем не близкий, и уже завтра тебе придётся проделать его в обратную сторону.
– Ну и что? Разве мне станет легче, если я останусь дома один с мыслями о тебе? – энергично мотнув головой, Синан отмёл такой вариант. – Мы всё решили… Зачем тянуть время? А на следующих выходных ты можешь приехать ко мне вместе с сыном и осмотреть дом. Если он тебе не понравится, подберём что-нибудь другое. – он воодушевлялся по мере того, как строил планы их будущего. – Я поговорю с Моник насчёт работы, не исключено, что она сможет предложить тебе исполнять у нас те же самые обязанности. – помолчав, вновь вернулся к теме общего дома. – Комнаты ремонта не требуют, но обстановку можно поменять, к тому же следует выбрать помещение для детской. Его обновим полностью, купим мебель, игрушки, всё необходимое для малыша. Присмотрим хорошую школу и…
– Стоп, стоп, стоп… – засмеялась она. – Остановись, ты далеко зашёл в своей фантазии. – поцеловала его в щёку и прислонилась к плечу. – Я так тронута, что сейчас расплачусь. Ни один мужчина не проявлял обо мне такой заботы, но давай всё делать постепенно.
Он глубоко вздохнул и шумно выдохнул.
– Прости, я кажется увлёкся. Просто теперь всё обрело иной смысл, и мне не терпится заполнить свой дом вашими голосами.
Через час они уже двигались по направлению к Измиру и около одиннадцати вечера подъехали к её дому, родители ждали дочь позднее и удивились, увидев на пороге в обществе незнакомого мужчины. Мать сразу догадалась, кто это мог бы быть, и приветливо улыбнулась, отец, не посвящённый в сердечные привязанности дочери, нахмурился и довольно неприветливо оглядел Синана с головы до ног. Тот спокойно выдержал его изучающий взгляд и, чуть приобняв Гюль, слегка струхнувшую от сурового взгляда отца, спокойно произнёс:
– Я Синан Каракая, живу в Стамбуле, работаю во Французском институте. Приехал познакомиться с вами, потому что люблю Гюль и имею самые серьёзные намерения относительно её и Левента.
– Так прямо и серьёзные намерения… – мужчина недоверчиво, с подозрением оглядел новоявленного зятя. – А знакомы-то вы сколько?
– Больше полугода. – ответил Синан, пройти в комнаты им никто не предлагал, и они оба остались стоять у входа.
Мать взяла инициативу на себя.
– Неправильно держать гостей у порога… Проходите, мы рады видеть в нашем доме мужчину, сумевшего растопить сердце Гюль и заслужившего её доверие.
При этих словах дочь расслабилась и с благодарностью взглянула на мать, она села на диван рядом со своим спутником, и так как, он всё ещё держал её за руку, родители сразу же заметили кольцо. Они переглянулись, откашлявшись и обращаясь исключительно к дочери, отец спросил:
– Кольцо на твоей руке что-то означает?
– Синан сделал мне предложение и я приняла его. – женщина взглянула на жениха, ища поддержки, и получила её.
– Мы прилетели сегодня, и я настоял на том, чтобы привезти мою невесту домой. Я понимаю, насколько важный шаг мы собираемся сделать, поэтому хотел с вами познакомиться, заверить вас в серьёзности моих намерений и оговорить даты помолвки и свадьбы. – он переводил взгляд с мужчины на женщину, пытаясь определить, с какими чувствами они встретили его заявление.
Мать отреагировала эмоционально, быстро поднялась с места и направилась к ним, раскрыв руки, они едва успели встать, как она заключила в свои объятия сначала дочь, затем будущего зятя.
– Я так рада за вас. Моя дочь ‒ просто сокровище с нежным сердцем, береги её. – в разговоре с ним, женщина уже перешла на «ты».
– Обязательно буду, ни она, ни наш сын ни в чём не будут нуждаться. – и он прислонился лбом к её руке, оставив на ней почтительный поцелуй.
Отец не двигался, поэтому они подошли к нему сами, выказав такое же почтение, он держался строго, но видно было, что слова «наш сын», сказанные Синаном смягчили его, он обожал внука и в душе очень переживал о выборе мужчины, который рано или поздно войдёт в жизнь его дочери.
– Что ж, кузнечик мой… – он назвал её детским прозвищем и прижал к себе. – Если, наконец, нашла мужчину по душе, я рад за тебя. Только помни, что ты не одна, и отвечаешь перед Аллахом за благополучие своего ребёнка. – взглянул на Синана. – Надеюсь, мне не придётся приезжать в Стамбул и забирать внука, потому что кое-кто к нему плохо относится?
– Никогда, никогда я не обижу мальчика и стану любить его наравне со своими детьми.
– Ладно, поживём увидим. – мужчина сделал шаг ему навстречу и, обняв, похлопал по спине. – Тогда добро пожаловать в семью. – взглянул на жену. – А почему стол до сих пор не накрыт? Гюль, приготовь постель дорогому гостю в свободной комнате. Хорошо, что завтра вам не на работу, мы не спеша обо всём поговорим и подробно обсудим все вопросы… – повернулся к Синану. – А у тебя будет время познакомиться с сыном.
Глава 46. Возвращение домой
Пассажиры притихли, когда самолёт оторвался от взлётно-посадочной полосы, устало вздохнув, Дефне прикрыла глаза. «Ну, вот и всё, конец моим французским приключениям», – подумала она, не понимая, какое чувство в данный момент владеет ею более, радость от встречи с родными и от возвращения к привычному образу жизни или сожаление о том, что оставляла позади себя то, что стало привычным за почти четыре месяца пребывания в чужой стране.
Три дня, проведённые с Омером до его возвращения в Стамбул, были окрашены упоением вперемежку с грустью, девушка осознавала, что частица сердца осталась в Шато вместе с членами её давно умершей родни и, каким бы странным это не казалось, она тосковала по ним, прежде всего по Жюстине, к которой испытывала особую привязанность. Присутствие рядом любимого мужчины наполняло счастьем и страстью часы, проведённые в комнате полупустого общежития, куда студенты только начали возвращаться после каникул. Основные занятия в группе иностранных стажёров завершились, и они встретились в полном составе только на паре зачётов и при выдаче свидетельств о прохождении практики.
Омер подвёз её к факультету, и, войдя в пустую аудиторию, она нашла там Татьяну, они первыми заняли обычные места.
– Готова? – поздоровавшись, спросила она Дефне. – Сегодня пишем первый тест, завтра второй и всё. – вздохнула. – Даже не верится, что всё закончилось. Кстати, мы заходили к тебе в общежитие, хотели пригласить на новогоднюю вечеринку, но никто не знал, куда ты подевалась. – Татьяна смотрела на неё, ожидая ответа. – Твоя соседка тоже отсутствовала, и я по-настоящему обеспокоилась. Ты же не уезжала домой?
– Нет. – девушка улыбнулась. – Омер приезжал на рождественские каникулы, и я провела всё это время вместе с ним.
Дефне не собиралась никому рассказывать о том, как много событий произошло за короткий период между Рождеством и Новым годом, даже она сама, оглядываясь назад, с трудом могла в это поверить.
– Здорово. – произнесла одногруппница и замялась. – Извини за откровенность, но отдохнувшей ты не выглядишь, осунулась как-то. – чуть откинувшись на стуле, с завистью оглядела её фигурку. – Похудела даже… А я вот, наоборот, в весе прибавила. Прямо беда… И ем немного, и тренируюсь, а он проклятый ползёт вверх.
Девушка сочувственно улыбнулась и, взглянув на часы, перевела разговор на другую тему.
– А где наши румынки?
– Илина и Родика последнее время тусовались с немцами, с ними, очевидно, и появятся. А Лина в кафетерий пошла, проспала и позавтракать не успела, хотя я её будила три раза. – откинулась на спинку стула и несколько раз сделала вращательные движения плечами. – Мышцы болят. – пояснила она и грустно добавила. – Что-то уезжать не хочется… Так привыкли и к городку, и к соседям, и к учёбе.
Громкие голоса и смех перед дверью аудитории предупредили о появление шумной компании.
– Привет, девушки. – пропела Илина, но к ним не села, а заняла место рядом с парнями. – оглядела Дефне, усмехнулась и перевела взгляд на Татьяну. – Ну, я же говорила, что ничего с ней не случилось. Ты зря волновалась… Она, наверняка, где-то зависала со своим знойным красавцем. Смотри, даже с лица спала. – захихикала и подтолкнула локтём Родику. – Бедняжка… Мужчины, они такие…
– Илина, ты умная девушка, почему, когда ты говоришь о любовных отношениях, все твои мысли выше гениталий не поднимаются?
Румынка прищёлкнула языком и подмигнула парням.
– Малышка, я не подменяю секс любовными отношениями. К чему мне разочарования? Не будь такой серьёзной! Если ты иногда делишь с парнем постель, это не означает, что вы влюблены, и он обязан предложить тебе кольцо. – её взгляд скользнул по руке девушки. – Но все мы в курсе, что твой случай особый. – она собиралась ещё что-то добавить, но вошедшие студенты и преподаватель заставили её прикусить язык.
Госпожа Персево рассадила студентов по одному за стол и выдала каждому несколько листов тестовых заданий, большая часть которых включала в себя вопросы по грамматике французского языка. Зачёт по страноведению, который они сдавали через день, оказался объёмнее предыдущего и включал в себя множество вопросов по истории, политическому и социальному устройству Франции. Результаты двух тестов и самостоятельных работ, сданных для проверки ещё до ухода на каникулы, планировалось озвучить при вручении официальных документов через три дня.
Омер оба раза привозил её в университет и терпеливо ждал, когда она освободится, потом они ехали обедать в одно из кафе студенческого городка, за едой не задерживались, торопясь вернуться в общежитие и остаться наедине. Страсть между ними только набирала обороты, пережив тяжёлые дни возможного разрыва, они словно пытались наверстать упущенное, и теперь каждый взгляд приводил к прикосновению, прикосновение ‒ к объятиям и страстным поцелуям, и заканчивалось всё невероятным пожаром тел, который только близость могла на время унять. Не имея опыта и возможности сравнивать, Дефне воспринимала эту поразительную чувственность, как данность, то, что она вся горела и плавилась под его руками и губами, то, что напряжение быстро переходило в экстаз, казалось ей естественным и само собой разумеющимся.
Но Омер… Он-то прекрасно чувствовал разницу… Совсем неопытная девушка, для которой он недавно открыл двери в мир чувственных наслаждений, на каком-то глубинном уровне воздействовала на все его органы чувств самым непостижимым образом, вызывая страсть такого накала, о возможности которой он не помышлял в отношениях с другими женщинами. Дефне была единственным, неповторимым созданием, уникальным во всех своих проявлениях живого ума, сложного характера, удивительных способностей, и он поклялся, что пойдёт на что угодно, чтобы сохранить возле себя эту редкую жемчужину.
Его отъезд совпал с днём последнего зачёта в университете, он купил билет на самый поздний рейс, и хотя уже завтра его ждала работа, возможность провести несколько дополнительных часов в обществе любимой выглядела намного привлекательнее одиноких часов дома с мыслями о ней. Мужчина, как обычно, встретил её после занятий, они заехали в кафе, и к концу обеда он решил ещё раз попытать счастья и заручиться согласием своей невесты приблизить начало их совместной жизни.
– Ты уже предупредила родных о дате приезда? – начал он издалека.
– Как только выкупила билеты. Пчёлка сообщила, что Исо намеревается меня встретить, хотя я могла бы спокойно доехать до дома на такси. – она пожалела о своей оплошности, когда, упомянув про Исо, увидела, как изменилось выражение лица Омера. Да… Делать этого точно не стоило.
– А при чём тут он? – спокойно и даже вкрадчиво начал её не в меру ревнивый мужчина. – Полагаешь, я не смогу забрать тебя из аэропорта и отвезти домой? Кстати, ты собираешься сообщить своим о нашем обручении?
Сейчас настал самый удобный момент рассказать ему о выходке Гюпсе, если этого не сделает она, то кто-нибудь из родных проговорится потом о её возмутительном визите.
– Видишь ли, они некоторым образом уже в курсе… – глядя ему в глаза, произнесла Дефне, увидела удивление на его лице и объяснила. – Я ничего не говорила. Но хорошо известная тебе особа нанесла им визит, предупредив о твоей ужасной репутации соблазнителя молоденьких девушек и коллекционера женских сердец. Она же сообщила им о нашем предполагаемом обручении.
– Гюпсе приходила к тебе домой? – мужчина сразу понял, о ком шла речь, лоб прорезали морщины, взгляд прищуренных глаз стал холодным. – Эта ненормальная перешла черту… – и Дефне увидела, как его кулаки непроизвольно сжались. – Одно дело досаждать мне и совсем другое втягивать в это тебя и твою семью. – пару минут Омер молчал, глядя в окно и пытаясь, очевидно, успокоиться. – И как… Как твои родные отреагировали? – наконец, выдавил он.
– Полагаю, совсем не так, как эта милая женщина ожидала. – несмотря на его видимый гнев, она не удержалась и прыснула, вспомнив о письме сестры. – Представь себе, никто не ужаснулся, Сердар за тебя заступился, бабушка казалась скорее довольной полученной новостью, а Пчёлка просто выпихнула Гюпсе за дверь, обвинив во лжи.
Но её жениха это не развеселило, от него исходили вполне ощутимые волны раздражения, когда он произнёс:
– Я встречу тебя, и мы вместе пойдём к твоим родным, там и объявим о нашей помолвке.
– Ты прав, так будет лучше для всех, надеюсь только, что к этому времени ты уже успокоишься.
– Гюпсе перешла всякие границы, явившись к тебе. – упрямо повторил Омер. – Я позвоню Одри, пусть принимает меры.
– Ну, уволят её… Но для нас это мало что изменит, подумай хорошенько, её мстительность, напротив, может возрасти. Пока её всё-таки сдерживает страх потерять хорошее место, а что потом? – возразила девушка. – Может, наилучшим вариантом станет просто не обращать на неё внимание?
– Я уже давно перевёл всякие контакты с ней в подобный режим, но результат, как видишь, неутешителен. – мужчина устало вздохнул и потёр переносицу. Он казался сильно расстроенным.
Дефне потянулась через стол и взяла его руку в свои прохладные ладошки.
– Оставь это… Мы объявим о нашем обручении, назначим день помолвки. Она перебесится, рассорить нас ей не удастся, учитывая то, что мы с тобой преодолели.
– Вдобавок ко всем твоим достоинствам, ты ещё и мудрая, и очень рассудительная. Я самый счастливый мужчина! – улыбка тронула его губы, напряжённость стала спадать.
– Ты необъективен и приписываешь мне качества, которыми я вовсе не обладаю. Напротив, мне присущи нетерпеливость и вспыльчивость… Но я работаю над своим характером и, возможно, лет так через двадцать стану такой, какой ты хочешь меня видеть.
– Нет, не меняйся… – он поцеловал узкую ладошку и прижал её к своей щеке. – Я люблю тебя такой, какая ты есть. В тебе всё прекрасно, жемчужина моя… – они молча смотрели друг на друга, пространство между ними начало искрить. – У нас есть два часа до моего отъезда. Вернёмся к тебе? – спросил он, и в глубине глаз зажглись знакомые ей огоньки.
Девушка сглотнула и кивнула головой, успев подумать, что она совсем, кажется, потеряла способность сопротивляться его напору. Правда, ей пришлось скрыть от Омера свою переписку с Даниэлем, а вернее, два совсем коротких, безобидных сообщения, посланных в ответ на его письма, в которых он ни словом не упомянул о своих чувствах. Но рассказать о них, значило бы вызвать необоснованную ревность любимого мужчины, и хотя она сама держалась за свою самостоятельность и независимость от него в принятии решений, касавшихся её будущего, ей не хотелось, чтобы безоблачное небо их вновь обретённого счастья затянули тучи подозрений.
Омер вышел на работу не в лучшем настроении, при мысли о наглом вторжении Гюпсе в дом семьи Топал он буквально кипел от гнева, хотя, обычно, ему удавалось контролировать своё поведение и в любых, даже самых щекотливых ситуациях держать себя в руках. Ломая голову над тем, какое решение следует принять, он рассеянно оглядывал лица коллег, впервые после каникул собравшихся на планёрке. Госпожа Селен, выслушивала каждого из руководителей отделов, делая пометки в ежедневнике, и когда подошла его очередь, мужчина ответил односложно и уклончиво, желая поскорее освободиться и заглянуть к Синану, у того иногда возникали блестящие идеи о разрешении запутанных ситуаций, несмотря на то, что сам он частенько оказывался в паутине собственных неосмотрительных поступков. Моник никак не прокомментировала его отчёт, но окликнула, когда он собирался покинуть кабинет.
– Судя по вашему невразумительному ответу, вы даже не удосужились посмотреть папки, переданные Аслы. – от женщины, которую он видел в Пуатье не осталось и следа, она вновь вернулась к роли эффективного, жёсткого директора Французского института в Стамбуле.
– Я просмотрел их, правда, поверхностно, но не нашёл никаких серьёзных, трудноразрешимых вопросов. – парировал он. – Уверен, что к вечеру следующего дня я их разберу, и если выявятся проблемы, для них будут найдены решения.
– Надеюсь. – кивнула она головой, и карандаш замелькал в её пальцах, что означало переход к личным темам. – Вам удалось с пользой провести те два дня, о которых вы просили?
Мужчина улыбнулся и слегка расслабился при воспоминании о Дефне.
– Спасибо, они оказались чрезвычайно полезными. Я её нашёл, и наши отношения стабилизировались.
– Я рада и надеюсь, что вы оба извлечёте урок из произошедшего. – женщина сдержанно улыбнулась, но тон голоса из официального перетёк в дружеский. – Вы подходите друг другу, но, дорогой мой, вы старше вашей избранницы и имеете бóльший жизненный опыт. Будьте осмотрительнее. – Моник поколебалась, прежде чем спросить про Ханде. – Старая приятельница себя не проявляла?
Омер сразу понял, о ком шла речь.
– Нет… Не знаю… Я уехал раньше, чем рассчитывал и прощаться с ней в мои планы не входило. Очень надеюсь, что никогда больше не услышу о ней.
Он подумал, не рассказать ли о проступке Гюпсе, но вовремя сообразил, что Моник решит этот вопрос кардинально: позвонит своей коллеге в Измир, и нарушительница правил деловой этики будет незамедлительно уволена, учитывая сделанное ей ранее предупреждение. Вот только, как правильно заметила Дефне, их проблему это никак не разрешит, напротив, она может только усугубиться. Когда госпожа Селен изящно махнула кистью руки, отпуская своего заместителя, он, не заходя к себе, спустился в кабинет Синана, чтобы узнать, как тот провёл свой отпуск с Гюль, рассказать о наглом поступке Гюпсе и, возможно, получить совет о том, что ещё можно предпринять, чтобы остановить женщину, методично и маниакально портящую ему жизнь.
