Текст книги "Янтарь и Лазурит (СИ)"
Автор книги: Чайный Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Глава 6
Во время грозы Янтарь в заброшенном храме лисы
Нагёпто – остров Опавших Листьев, пристанище для большинства ужасных заключённых, не отправленных на смертную казнь. Окружённый острыми скалами, остров располагался на огромной возвышине, из тюрьмы сбежать было невозможно. По крайней мере, раньше этого никому не удавалось. Заключённые находились в каменных камерах и не видели солнечного света даже из своих крошечных окон – остров окутывал непроглядный мрак, как и некогда солнечную Чигусу. Тюремщики почти никогда не покидали эту непреступную крепость, зато много получали за работу и на эти средства содержали свои семьи.
Несмотря на всё это, Кохаку не сомневалась, что жестокий убийца вроде Нам Сокчона способен сбежать оттуда.
Она выпустила когти и впилась в собственные руки, сжимая их в кулаки. Тёплые струйки крови потекли по коже, но Кохаку не ощутила боли, а пришла в ярость. Ну что за безмозглый у них король?! А люди ещё и продолжали восхвалять его.
Они не понимали происходящего, для них это было не больше, чем весёлое зрелище. Точно также радостно они бы смотрели на казнь в другой день – Кохаку бывала в Сонбаке, когда некоторых преступников вешали, а кому-то более знатному даже голову отрубали. Это было ужасно, но собирало большие толпы любопытных зевак. Продолжая злиться, она пробежалась взглядом по толпе, заметила и Рури, и Ю Сынвона, и Джинхёна с Джинги – здесь собрались все знакомые лица. И никто из них не пытался возразить королю, кроме Кохаку, которая вчера заявилась в тронный зал и потребовала, чтобы в этот праздник урожая освободили кого угодно, но не того жестокого убийцу. Она даже кричала, что сама чуть не погибла при встрече с ним, однако и король припомнил ей, что принцесса не должна была там находиться, и пригрозил вновь посадить под замок.
Кохаку заранее знала, что король отправит Нам Сокчона в Нагёпто, как происходило с остальными, поэтому решила лично проследить, чтобы он туда добрался и не сбежал. Тайно, конечно же.
– Принцесса, не вредите себе, – пискнул мышонок Джик, прятавшийся в складках её чогори или бесившего её тонкого верхнего джанота*. Кохаку не следила за его перемещениями. Она разжала руки и поймала джанот, который чуть не сдуло сильным порывом ветра.
* Джанот (кор. 장옷) – халат, который носили на голове и использовали как вуаль, разновидность по (кор. 포).
Затем вновь бросила взгляд в толпу – в то место, где стоял Ю Сынвон. Генерал уже успел приодеться: напялил на себя чёрное допо* с гатом** и теперь походил не на генерала, а на какого-нибудь чиновника или просто знатного человека. От них он отличался лишь цветом – если те носили красные или синие, то Ю Сынвон всегда появлялся на людях в чёрном, словно жнец смерти или палач.
* Допо (кор. 도포) – халат, разновидность по (кор. 포).
** Гат (кор. 갓) – просвечиваемая шляпа из конского волоса и бамбука.
Посмешище. Пришёл любоваться зрелищем вместо того, чтобы вершить правосудие. Кохаку понять не могла, почему в прошлом вообще питала к нему интерес, в особенности теперь, когда повстречала друга детства… Живого…
А вдруг выжил кто-то ещё?
Но она боялась возвращаться и проверять. Хотела, но помнила всепоглощающий пожар, помнила плач и крики, помнила тёплые руки матери и смерть близких – страх перед прошлым приковал её к Сонгусылю тяжелеными цепями, словно она сама сейчас находилась заключённой в Нагёпто и не могла вырваться на свободу.
Под ликование толпы слуги подняли гама* с сидевшим внутри королём и отправились в сторону дворца, принцы и принцессы в сопровождении собственных слуг разошлись по городу к ларькам – всё-таки в праздник урожая не хотелось сидеть во дворце весь день, однако вечером надо было вернуться на семейный ужин.
* Гама (кор. 가마) – паланкин.
Краем глаза Кохаку следила за тем, как стражники спускали Нам Сокчона с эшафота, а сама искала Рури в толпе. Хотя бы в отличие от Ю Сынвона он не вырядился на это событие, а носил свою привычную тёмно-синюю одежду, вот только всё равно умудрился затеряться среди людей.
– Джик, ты Рури не видишь?
Она почувствовала шевеление в противоположном рукаве чогори, где Джик сидел в прошлый раз, и вскоре из складок показалась мышиная мордочка, которая внимательно осмотрелась по сторонам. Он высунул свой тоненький хвостик и указал вдаль:
– Вон.
Рури успел сбежать на противоположный конец площади, как можно дальше от людей, что Кохаку не смогла сдержать улыбку. Видимо, этот монах не привык к толпам и большим городам, он и выглядел хмурым и молчаливым, в то время как Кохаку помнила озорного сорвиголову.
Придерживая джанот пальцами, она опустила голову и ловко проскользнула мимо людей, вынырнув прямо перед носом монаха.
– Принцесса Юнха! Принцесса Юнха! – донеслись до неё крики служанки Хеджин и евнуха Квона.
Она обернулась и краем глаза заметила, что те потеряли её из вида. Отлично, так даже лучше.
Не успел Рури среагировать, как Кохаку схватила его за руку и понеслась вперёд, как можно дальше от слуг и эшафота.
– Нуна? – только и сказал растерявшийся монах, а та лишь рассмеялась.
Продолжая сжимать его руку, Кохаку мчалась без остановок, пока перед ними не выросла городская стена. Она взглянула на своего друга: тот дышал тяжелее обычного, как и она сама, но уставшим не выглядел.
Рури молча смотрел, словно ждал от неё объяснений. Его ясные лазурные глаза напоминали ей и небо над родным домом, и окружавшее его море, из-за чего только больше хотелось вернуться и узнать, не удалось ли выжить кому-то ещё.
– Нуна же не собирается последовать за Нам…?
– Именно! – усмехнулась она, заметив, что Рури либо не запомнил имени убийцы, либо не смог выговорить. – Рури, ты проследишь со мной, чтобы Нам Сокчон точно добрался до Нагёпто?
Он молча смотрел на неё. Кохаку ожидала, что он будет ругаться или поддержит её, хотя бы вопрос задаст какой-нибудь: «Думаешь, стража не уследит?» – этот вполне бы подошёл. Однако вместо этого Рури сказал лишь:
– М.
Она опустила взгляд и осознала, что по-прежнему держала друга детства за руку, и он сам не спешил отпускать её. Кохаку неловко вытянула свои пальцы и полезла поправлять джанот, а затем под взглядом Рури рассмеялась и заговорила:
– Только нам придётся перелезть стену, а то через обычный выход стража не пропустит.
Вернее, не пропустит только принцессу, а странствующий монах мог бы спокойно покинуть город.
Поскольку Рури молчал, Кохаку задала вопрос:
– У тебя не найдётся какой-нибудь верёвки, а лучше сразу лестницы? А может, ты летать умеешь?
На последних словах она хитро прищурилась, уверенная, что летать он умел, но возможно, не помнил. Она сама не принимала свою истинную форму уже лет двадцать и подозревала, что из-за пережитого Рури обо всём позабыл и теперь считал себя человеком.
В крайнем случае, можно было вернуться в лавку Джинхёна и одолжить лестницу, по которой Кохаку не раз перелезала эту самую стену. Только её было сложно переносить – слишком много внимания привлекала к себе девушка с такой громадиной.
Её друг ничего не ответил, но из своего длинного тёмно-синего халата вытащил несколько талисманов, исписанных иероглифами. Ловким движением он раскидал их по стене от низа до верха примерно через один джа*,поднёс к губам правую руку с вытянутыми указательным и средним пальцами, в то время как большим придерживал тёмно-синие чётки и что-то пробормотал себе под нос. Иероглифы на талисманах подсветились голубоватым и растворились, а на их месте появились выступы, напоминающие лестницу.
* Джа (кор. 자) – 0,3 м.
– Рури, ты моё золотце! – воскликнула Кохаку и бросилась к нему на шею, но в следующий миг покраснела и упрыгала в сторону.
Не оборачиваясь назад, она схватилась руками за выступ и с ловкостью взобралась на стену, однако джанот не удержался на её голове и упал, подхваченный порывом сильного ветра, но это ничуть не беспокоило её – всё равно неудобный.
– Догоняй!
Она не стала терять времени и сразу соскочила вниз, присев и упав на руки при приземлении. Пока она отряхивала их, наверху появился Рури и тоже прыгнул.
На этот раз их путь шёл не через лес, а в противоположную сторону через поля до самого берега, где их будет ждать специальная джонка. На самом Нагёпто корабли никогда не оставались и всегда возвращались в портовые города, чтобы у заключённых не было возможности сбежать. Насколько знала Кохаку, раз в месяц, если не реже, туда привозили провизию и сразу уплывали.
Нам Сокчона ещё не должны были вывести из Сонбака, поэтому Кохаку решила спрятаться невдалеке и дождаться, когда появятся стражники, тогда они смогут следовать за ними на расстоянии.
– Пока подождём, пошли, – вслух сказала она, махнула Рури рукой, избегая его взгляд, и двинулась вперёд, так как спешила отойти от городской стены. Не хватало, чтобы слуги успели отыскать её и притащить обратно во дворец – а настойчивый евнух Квон вполне мог это провернуть.
Она увела их на достаточное расстояние от Сонбака и остановилась у небольшой рощи, где присела на землю в тени деревьев. Отсюда виднелась тропа, по которой должна пройти стража вместе с Нам Сокчоном, поэтому пока Кохаку расслабилась и прислонилась к стволу дерева спиной.
Она приоткрыла глаза из-за того, что Рури чем-то накрыл её – тот самый джанот, который свалился, когда она перелезала городскую стену. Она вопросительно посмотрела на друга, а тот лишь произнёс:
– Холодно.
Кохаку прикусила нижнюю губу, как в её воспоминаниях из детства всегда делал Рури.
Обычно о ней заботились слуги: приносили тёплую одежду и горячие напитки, укрывали в холодные вечера и закрывали окно, когда она ленилась встать с кровати. А на этот раз так поступил Рури, и это ощущалось очень приятно. Кохаку улыбнулась себе под нос и натянула джанот к шее, используя его как одеяло.
Некоторое время они сидели в тишине, как вдруг молчание нарушил Рури:
– Здесь все королевские особы носят золотой?
Кохаку резко обернулась и уставилась в лазурные глаза, друг невозмутимо смотрел на неё и дожидался ответа. Она пребывала в шоке не только от того, что он сам начал разговор, но и что поднял не какую-то серьёзную тему, а цвет одежды!
– Принцы, принцессы и королева. Наложницы носят разные яркие цвета, но их дети всё равно ходят в оранжевом и золотом, от которого меня уже подташнивает, если честно.
Или напоминает о пожаре. Но эту мысль она озвучивать не стала.
Кохаку и Рури смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Её друг забавно подёргивал носом, как и в детстве, когда о чём-то думал. Кохаку стало интересно, что сейчас творилось в его голове и что он хотел сказать. Она заметила, что он бросил взгляд на её одежду, но быстро поднял его вновь. Через некоторое время он спросил:
– А король?
Почему-то в глубине души она ощутила разочарование и даже на миг дёрнула бровями. Быть может, надеялась, что Рури как-то прокомментирует её одежду, сделает комплимент или, наоборот, вместе с ней поругается на цвет.
Ничего не поделаешь, Кохаку пришлось ответить:
– Король ходит в красном, но с золотым узором. – Однако этого было мало, она по-прежнему ощущала разочарование, поэтому решила говорить дальше, чтобы занять чем-то мысли: – А, и если остальные носят более тёмный золотой, то лишь у наследного принца он самый чистый и светлый, потому что он – будущее солнце Сонгусыля, в то время как остальные – просто огоньки, освещающие страну.
И она замолчала, осознав, что в голову больше ничего не шло. Кохаку прикусила губу, опустила голову и сделала вид, что поправляет якобы сползающий джанот.
Рури вновь удивил её тем, что не стал молчать, а задал следующий вопрос:
– Косы носят все девушки?
Чего это её друг решил поговорить о внешнем виде? Ладно, его решение, Кохаку подыграет:
– Только незамужние, и ещё ленты вплетают, а остальные их убирают выше, как в чопчимори*, например, или высокие с париками оёмори**, их носят знатные замужние женщины, но и у простых тоже какие-то похожие, сам видел. – Она даже не задумывалась, что грузила Рури непонятной ему информацией. – Ненавижу парики, между прочим. А мужчины в основном ходят с санту и минсанту*** и гораздо реже можно увидеть хвосты, но это больше про Ю Сынвона. Ой. Наверное, тебе это всё неинтересно, извини, унесло меня.
* Чопчимори (кор. 첩지머리) – убранная в пучок коса с заколкой чопчи, носили представители королевской крови и знатные женщины.
** Оёмори (кор. 어여머리) – высокая причёска с использованием парика и подголовника, носили королевы. Кохаку живёт во дворце, поэтому называет их в первую очередь.
*** Минсанту (кор. 민상투) – высокий пучок без повязки мангон, носили простые мужчины.
Она наконец-то пришла в себя и неловко почесала нос, а Рури махнул рукой, как бы говоря: «Ничего страшного».
– А распущенные?
– В Сонгусыли не носят, но Рури приехал из Цзяожи, так что нестрашно, у тебя и одежда другая. – Она улыбнулась, осмотрев его с головы до ног.
Кохаку подумала, что её друг переживал о собственном внешнем виде.
На некоторое время повисла тишина, но Рури нарушил её по собственной воле, очень тихо пробормотав себе под нос:
– Вот почему он заплетал волосы нуны, – и сразу после этого, смутившись, уже громче спросил: – В каком цвете хотела бы ходить нуна?
Кохаку взглянула в лазурные глаза, стараясь не утонуть в их глубине. Неужели Рури ревновал её к Джинхёну? Она почувствовала, как к щекам прилил жар, но тоже решила не продолжать эту тему, а прокашлялась и мечтательно произнесла:
– Никогда не задумывалась, может, в голубом?
И опять прикусила губу. Ну почему она сначала говорила, а потом думала?! Рури сам носил тёмно-синий, а тут ещё и его манящие лазурные глаза, вот голубой и пришёл в голову первым. А вдруг она только спугнёт друга детства? Но он вроде проявлял к ней интерес…
Рури поразил её в очередной раз своими словами:
– Нуне идёт золотой.
Она приоткрыла рот и не смогла ничего ответить.
И как, чёрт возьми, на это реагировать?! Что он хотел сказать? Просто похвалил? Или намекнул, что голубой ей не подойдёт?
Кохаку покраснела и спрятала руками лицо, потёрла глаза, пока не начало щипать. Рури больше ничего не говорил, а она стеснялась проверять выражение его лица и ощущала себя совершенно потерянной в сложившейся ситуации. Даже выслеживать и ловить убийцу гораздо проще!
Она радовалась, что Рури перестал холодно относиться к ней и делать вид, что она лишь стена, но и сама Кохаку почему-то начинала меняться в его присутствии, зачем-то смущалась и говорила глупости. Должна была просто радоваться, что друг детства выжил и теперь сидел рядом с ней; пусть он ничего не помнил, но глубине души оставался всё тем же весёлым Рури.
К счастью, ситуацию спасло цоканье копыт. Кохаку затихла и насторожилась: по тропе шла лошадь с всадником, за ней плёлся уже знакомый Нам Сокчон в сопровождении четырёх стражников, державших оружие наготове, и шествие замыкала ещё одна лошадь.
Кохаку еле удержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу. Почему на такого опасного заключённого выделили жалких шесть человек?! Даже отсюда доносилось бормотание этого чудовища, а она со своим прекрасным слухом разбирала отдельные слова.
Не зря сбежала из Сонбака и решила последовать за ними, теперь их хотя бы будет восемь. Когда они отдалились на достаточное расстояние, но всё ещё оставались в поле зрения, Кохаку накинула джанот на голову и немедленно двинулась следом, стараясь держаться тени деревьев, которые вскоре закончатся – тогда придётся прятаться в высокой траве. Некоторые поля уже скосили и собрали весь урожай, поэтому им нужно было быть максимально осторожными и не попасться. Благодаря своему слуху она слышала цоканье лошадей с далёкого расстояния, поэтому могла ориентироваться на него, если ничто не отвлечёт её.
Словно тень, Рури молча следовал за Кохаку и не отставал ни на шаг. Она изредка поглядывала назад, беспокоясь, что он не успевал, а тот дышал ей прямо в спину. Кохаку невольно улыбнулась: примерно так рассказывали о верховной лисе, за которой всегда следовал её верный хранитель и помощник золотой дракон. Рури тоже находился рядом и помогал, не заставил вернуться во дворец, а отправился за Нам Сокчоном вместе с ней, за что она была благодарна.
В лучшем случае, они успеют до заката выйти на побережье к небольшой гавани, где будет дожидаться джонка, в худшем – придётся остаться на ночлег. Тогда Кохаку будет следить за заключённым в оба глаза.
Некоторое время они передвигались беззвучно и скрывались за деревьями, словно два наёмника. В какой-то момент Нам Сокчон заоорал на всю округу:
– Я не хочу на этот проклятый остров!
И немного изменив интонацию, сам себе же и ответил:
– Сам это заслужил, надо было сразу идти к нашему будущему шедевру.
Кохаку услышала, как раздался звон металла: должно быть, стражники достали оружие и приставили его к заключённому, а тот и без них звенел цепями.
– Я не хочу умирать!
– А я как будто хочу.
Уже собираясь рваться вперёд, Кохаку не удержалась и взглянула на Рури, а тот покачал головой, словно твердил «Не делай этого». Пришлось сдержать себя.
Один из голосов звучал более жалко, а второй – твёрдо и непоколебимо, словно в тело Нам Сокчона кто-то вселился и общался с ним самим. Или же вселились сразу два духа и переговаривались между собой.
Кохаку переминалась с ноги на ногу и сжимала руки в кулаки, делала резкий шаг вперёд и тут же отступала назад. Она просто не могла не вмешаться, когда дело касалось столь жестокого убийцы, но и понимала, что пока он не сбегал и не пытался напасть на других. Отсюда им было видно, как он упал на колени и схватился руками за голову, потянул за свои волосы. Одна огромная цепь, сковавшая его шею и конечности, звенела на руках и ногах от малейших движений.
Его странные речи и звон металла настолько отвлекли Кохаку, что она потеряла бдительность и не заметила, как чужая рука легла ей на плечо. Кохаку вздрогнула, покраснела и обернулась, подумав, что Рури решил придержать её на случай, если она всё-таки сорвётся с места. К своему удивлению, перед собой она обнаружила вовсе не монаха, а генерала Ю. Тот слегка склонил голову набок и самодовольно улыбался:
– Принцесса Юнха, слуги обыскались вас.
Краска вмиг сошла с её лица, испарилось всё смущение. Она выглянула из-за его спины, но не обнаружила ни Хеджин, ни евнуха Квона. Пронесло. Теперь можно было возмущаться.
– Генерал Ю, ты что тут забыл?
Она даже позабыла о вежливости, в то время как Рури молча стоял в стороне и не вмешивался в разговор.
– У меня тот же вопрос к вам, принцесса.
Она сжала руки в кулаки и ударила его по груди; генерал слегка свёл брови – Кохаку била сильно, – но продолжал улыбаться.
И тут её понесло:
– Что вы делали на той площади? Просто смотрели, как этого убийцу помиловали, и даже не возразили? Вы должны вершить правосудие и карать зло, а не смотреть, как его выпускают на свободу! – Когда Кохаку делала паузу, она била генерала кулаком в грудь. – Проваливайте в свой Хунсюй.
Генерал Ю не пытался её остановить. Вместо этого он поднял руку и провёл пальцем по её лбу, отчего она застыла на месте и в шоке уставилась на него. Совершенно невозмутимо он взял выбившуюся из косы прядку волос и заправил за её ухо.
– Вы всё ещё злитесь на меня, принцесса. – Он даже не попытался оправдаться.
– Кто там?
Послышался звон металла и топот приближающихся шагов. Конечно же, её крики донеслись до стражников – о чём она только думала?
Генерал Ю схватил её за руку и потащил вперёд, им навстречу. Кохаку растерялась, пытаясь вырваться и попятиться, бросила взгляд на Рури, но тот молча последовал за ними. Как только они вышли из-за деревьев, генерал отпустил её и, гордо приподняв голову, взглянул на стражников.
– Генерал Ю! Принцесса! – воскликнули те и принялись кланяться, пока Кохаку смотрела на гат Ю Сынвона. Вот для чего на таких головных уборах делали специальные ленточки для завязывания: чтобы гат не упал, когда некто очень гордый задерёт голову так высоко.
Ю Сынвон в принципе довольно странно смотрелся с этим гатом, он не вписывался в его обычный наряд воина в чёрном.
– Мы желаем лично проследить с принцессой Юнхой и монахом Ш… – он бросил взгляд на Рури, позабыв его имя.
– Сюаньму, – кратко напомнил тот.
– Шуаньму, – повторил генерал. – Как Нам Сокчона посадят на корабль и заберут в Нагёпто.
– Конечно, генерал Ю, – поклонился стражник без каких-либо возражений. Надо же, не пришлось ни оправдываться, ни уговаривать. Кохаку была благодарна, что на этот раз Ю Сынвон решил помочь ей.
А вот Нам Сокчон после его речей оглядел всех безумными глазами и зацепился взглядом за Кохаку.
– Принцесса, я не хочу в Нагёпто!
– Замолкни, пока не казнили, – опустив голову, ответил он себе же.
Она оскалилась, позабыв о своём статусе, и чуть не плюнула ему в лицо:
– И я не хочу, лучше бы тебя убили.
– Помилуйте, принцесса! – захныкал он и так низко поклонился, что ударился головой о землю. Кохаку становилось противно от одного его вида.
Она отошла за спину генерала и приблизилась к Рури, рядом с ним гораздо спокойнее, а ей сейчас не стоило выходить из себя.
Стражники опустили свои копья и приставили их к горлу заключённого.
– Поднимайся, Нам Сокчон, и не смей обращаться к принцессе Сонгусыля! – прикрикнул на него один из стражников, а затем обернулся к Кохаку. – Принцесса поедет на лошади?
Один из них уже успел слезть на землю и подвести к ней тёмно-коричневого коня, придерживая его за поводья.
– Нет, спасибо, – привыкшая бегать не пойми где целыми днями, она бы не устала от прогулки до гавани.
Обычно стражники вели заключённого пешком, чтобы утомить его и не оставить силы на побег, в то время как некоторые из них ехали верхом на случай, если тот всё-таки умудрится сбежать, а они мигом настигнут его.
Ю Сынвон обернулся к ней с очередной самодовольной улыбкой:
– А принцесса дойдёт?
– А у генерала без лошади ножки не отвалятся? – буркнула она ему в ответ и посмотрела на Рури.
Кохаку не знала, привык ли её друг к долгим прогулкам, и надеялась, что в случае чего скажет и попросить отдохнуть. Хотя… судя по сложившемуся характеру, будет молчать до победного.
Такой весёлой компанией они и двинулись в путь. Большую часть времени все шесть стражников молчали, только периодически кричали на Нам Сокчона и требовали либо двигаться дальше, либо закрыть свой рот, зато Нам Сокчон голосил вовсю: то генерала просил о помощи, то молил принцессу о пощаде, а монаха просил избавить его от зла.
Небо потемнело задолго до заката, сгустились чёрные тучи, вместе с ними поднялся сильный ветер, поэтому Кохаку посильнее натянула на себя джанот, благодарная, что Рури всё-таки забрал его.
В какой-то момент, размышляя над болтовнёй Нам Сокчона, она не выдержала и спросила:
– Рури, ты точно уверен, что им не овладел злой дух?
– М. Чётки бы почувствовали его присутствие.
Его слова рассмешили Ю Сынвона.
– Ты только на них полагаешься, Ру-ри? – он ехидно растянул его имя и хитро прищурился. – Я бы просто прирезал убийцу и уже потом разбирался с духом.
Кохаку заметила, как её друг нахмурился, но не спешил возражать генералу, поэтому она сама решила постоять за него:
– Эй, Ю Сынвон, только я могу называть его Рури, для тебя он уважаемый монах Шуаньму.
Рури вздохнул, сложил руки за спину и молча продолжил идти вслед за стражей, а вот генерал вовсю смеялся. Кохаку свела брови и сердито посмотрела на последнего, стараясь не отставать от остальных:
– Эй!
– Оя-оя, слово принцессы для меня закон, – улыбнулся он, насмехаясь теперь и над ней.
– Ю Сынвон!
Она попыталась ударить его в грудь, как вдруг он перехватил её запястье и потянул в сторону своей шеи. Джанот сдуло с её головы, сильный порыв ветра утащил его в сторону, где тот и приземлился, зацепившись за ветки куста. Кохаку со всей силы выдернула руку и поспешила за Рури, пока генерал смотрел на неё свысока и посмеивался.
– Принцесса, не злитесь! – крикнул он вдогонку и сам ускорился. – Ну простите меня, принцесса.
Кохаку фыркнула и отвернулась от него.
– Принцесса, ваш джанот, – он догнал её и вежливо поклонился, протягивая накидку.
В другое время она бы отказалась её принимать, но от сильного ветра по её телу носились толпы мурашек, поэтому она вырвала джанот из его рук и сразу накинула на голову, стягивая у шеи.
Почти чёрное небо рассекла яркая вспышка молнии, и на землю опустилась темнота.
– Зажечь талисманы? – предложил Рури, очертания которого Кохаку едва видела.
Его слова заглушились сильными раскатами грома, от которого она, позабыв о джаноте, что вновь сдуло на землю, сразу прижала руки к своим чутким ушам. Кохаку не имела ничего против дождей, но гром сводил её с ума.
Пошёл сильный ливень.
Пока она стояла и щурилась, очередная вспышка украсила небо белой паутиной и погасла, а за ней последовал новый раскат. На его фоне Кохаку едва уловила звон цепей и громкое ржание лошадей, холодок пробежался по её спине. Она приоткрыла глаза и заставила себя опустить руки к щекам, высвободив уши.
– Рури? Ю Сынвон? – обеспокоенно позвала она, пока цепи звенели со всех сторон.
Что-то большое упало. Снова. Третье.
– Нуна? – голос Рури прозвучал совсем рядом, в его руках появился слабо светящийся талисман. Но это уже было лучше, чем ничего.
Кохаку расслабилась и вздохнула с облегчением, не осознав, что слышала топотанье лошадей уже вдалеке, как вдруг заметила ужас в глазах друга.
– Нуна!
Она ощутила жжение в правой части шеи: холодный металл кольнул её кожу, но не вошёл далеко; одновременно с этим цепкая рука впилась в её левое плечо.
– Нам Сокчон, – пробормотала она себе под нос.
Снова попалась. Ничему её жизнь не научила.
– Пойдём, принцесса, – произнёс он над самым её ухом с омерзительно ласковой интонацией и затем повысил голос: – Если кто-то из вас последует за нами, она умрёт.
Кохаку сглотнула и наконец-то смогла осознать, что творилось перед её глазами. Шесть стражников лежали на земле с перерезанными глотками, вокруг них успели образоваться красные лужи – это падение их трупов она сумела разобрать в гуле шумов. Рури с талисманом в руке и чётками в другой стоял всего в нескольких шагах от неё, совсем потерянный.
Она в ужасе забегала глазами, пока её тело дрожало и не слушалось. Как только она заметила Ю Сынвона в стороне, то ощутила, как камень упал с души – всё-таки он тоже был её другом, и она переживала за него.
А ведь Кохаку была права: если Нам Сокчона не казнить, он будет убивать дальше, и теперь она сама станет его следующей жертвой.
Он дёрнул её назад.
– Иди, если дорога жизнь.
– А потом ты и меня убьёшь? – выпалила она, но шаг сделала.
– Я сейчас не в настроении для шедевров, но… – начал говорить он, как нога Кохаку запуталась в отлетевшем в сторону джаноте, до которого они дошли. Она не устояла и споткнулась, копьё вновь царапнуло её шею, однако кровь сразу смыло дождём. Кохаку зашипела от боли.
– Я же сказал, что не в настроении! – возмутился Нам Сокчон и дёрнул её за плечо со всей силы, но копьё слегка отодвинул в сторону.
Они находились в поле, заросшем высокой дикой травой, хоть какие-то деревья стояли далеко позади, куда и пятился убийца, пристально следя за Рури и Ю Сынвоном.
У Кохаку были припрятаны козыри в рукаве, умирать в руках этого чудовища она не собиралась. Только не могла понять, куда он вёл её: Нам Сокчон вдруг резко свернул и потащил её в другую сторону.
Вскоре они перестали видеть свечение талисмана Рури, и тогда убийца толкнул её сильнее.
– Быстрее, – прикрикнул он над её ухом, но ливень заглушал его слова.
Они уже шли не спиной вперёд, а шустро передвигались через высокую траву. Нам Сокчон не просто торопился сбежать, а постоянно менял маршрут, словно хотел запутать и как будто шёл в какое-то конкретное место.
Молния почти не сверкала, и гром гремел реже, Кохаку начала привыкать в темноте, как вдруг заметила очертание небольшого домика, к которому они стремительно приближались. Она чуть не споткнулась о разрушенную статую у её ног, но вовремя успела заметить и переступить.
К её удивлению, Нам Сокчон привёл их не в своё убежище, а в очередной заброшенный храм верховной лисы. Кохаку понять не могла, почему его так тянуло сюда, или же он и её решил расчленить здесь и воткнуть в её тело цветы? Она вздрогнула и постаралась отогнать эти мысли из головы. Она так просто не сдастся.
– Тише, – сказал Нам Сокчон и сердито дёрнул её за плечо, подгоняя вперёд.
Он втолкнул её в храм и зашёл следом.
Тяжело дыша, Кохаку пробежала мимо алтаря и повернулась к убийце лицом, решительно сжала руки в кулаки. Она хотела сыграть на неожиданности. Пусть он сначала поверит в её беспомощность и приблизится, тогда она перегрызёт ему глотку – точно так же, как он поступил с невинными стражниками. Хотя он заслуживал куда большей боли, Кохаку не собиралась его мучить, а лишь желала избавить мир от зла, поэтому для этого прикинулась жертвой.
Чтобы лучше войти в роль, она постаралась стереть решительность со своего лица и приняла испуганный вид, поднесла один кулак к груди и смотрела на приближавшегося Нам Сокчона бегающим взглядом. Пусть он думает, что она боится, пусть считает, что загнал кролика в норку – кролик ещё покажет, какой лисичкой может оказаться.
– Принцесса, ты не помогла мне, чем разозлила этого господина.
«Господина? Эта тварь считает себя господином? Ещё бы королём назвался!» – пронеслось в голове Кохаку, но внешне она старалась оставаться испуганной. Пятилась, пока не врезалась спиной в стену.
– Каково это, чувствовать себя загнанным зверьком? – игриво произнёс Нам Сокчон, направив на неё лезвие копья. – Неприятно, верно?
В полумраке она смутно видела его широкую улыбку, от которой по телу пробегались мурашки. Ветер продувал сквозь дыры в стенах и приносил с собой капли дождя, который также барабанил по неповреждённой крыше.
Слегка склонив голову на бок, он ласково произнёс:
– Не бойся.
И замахнулся копьём.
От его интонации Кохаку чуть не вырвало, но она сдержалась до самого конца. Как только он приблизился достаточно, она улыбнулась.
Янтарные глаза засветились в темноте, в ушах почувствовалось лёгкое жжение, пока они приобретали лисью форму. Нос удлинился вместе с когтями, ставшими её оружием, клыки заострились, тело покрылось мехом, а за спиной вырос хвост. Всё это произошло настолько быстро, что Нам Сокчон только шаг сделать успел, как Кохаку выскользнула из своей одежды, оттолкнулась задними лапами и бросилась на него.
Впервые за двадцать лет она приняла свою истинную форму. Одну из.
Долгое время она думала, с какими словами это сделает: «Ликуйте, выжившая с Чигусы вернулась!», «Имя мне Кохаку, и я верну Чигусе былую славу», «Выжившая с Чигусы Кохаку приветствует вас», но сейчас было не до этого.
