Текст книги "Янтарь и Лазурит (СИ)"

Автор книги: Чайный Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Постоялый двор Ханыльсан располагался у подножия самых низких гор невдалеке от единственной тропы. Скорее, эти горы даже больше походили на холмы, которые тянулись через весь Сонгусыль.

Караван проснулся с первыми лучами солнца, плотно позавтракал и незамедлительно двинулся в путь. Как ни старались Рури и евнух Квон вести себя тише, если верить их же словам, генерал Ю всё равно встал вместе с ними и посчитал своим долгом составить торговцам компанию. Он прибыл на собственной чёрной лошади, идеально сочетающейся с его чёрным нарядом, однако его не сопровождал ни один оруженосец или воин. Генерал приехал совершенно один.

Кохаку не понимала, зачем Ю Сынвону потребовалось так далеко проехать в одиночестве. Следил ли он за ней? А может, появились другие аккымы, из-за которых он и оказался здесь?

Она легонько дёрнула поводья, направляя собственную лошадь дальше от повозки с Рури и слугами, и приблизилась к Ю Сынвону.

– Генерал Ю, вы так и не рассказали, какими судьбами здесь оказались.

– Милейшая дева Кон, – ответил он, растягивая лицо в улыбке, затем чуть наклонился к ней и понизил голос. – Увы, это не моя тайна.

Всё-таки аккымы! И как она сразу не догадалась? Слишком удивилась вчера неожиданной встрече и сделала неправильные выводы.

– Фня?

Дзадза не понимал, о чём они разговаривали, но тоже хотел взаимодействовать с ними. Кохаку улыбнулась и погладила красную бумагу; зонтик стоял на её седле, иногда перепрыгивал ей на колени, но спотыкался и чуть не падал. К счастью, ловкая Кохаку успевала его поймать, поэтому он смирился со своей участью и на время остался в седле, откуда было сложнее свалиться.

Только Кохаку собралась притормозить и вновь скакать на коне рядом с повозкой, как заметила, что Ю Сынвон сам замедлился и занял её место рядом с Рури! Его чёрная лошадь шла к нему почти вплотную: если бы Рури откинул голову назад, то определённо бы столкнулся с ней.

– Монах Шуаньму, а из какого дерева вы высекли свои чётки?

Мало того, что генерал Ю невозмутимо общался с её другом детства, ещё и уважительно, но и Рури отвечал совершенно спокойно и даже подробно!

– Из какого-то чёрного, не помню.

Немного проскакав на лошади, Кохаку вдруг осознала, о чём именно они говорили. Рури сам высек свои чётки?! Это было каким-то важным обрядом монахов? И почему проклятый Ю Сынвон об этом знал, а она, подруга его детства, нет?

Кохаку понять не могла, что произошло прошлой ночью, раз эти двое ни с того ни с сего так сблизились. Не мог же Ю Сынвон поделиться своей тайной не только с ней, но и с Рури? Но ведь с ними ещё находился евнух Квон, вряд ли бы он открылся обоим… Кохаку уже начинала жалеть, что не согласилась разделить с ним покои.

Вместо бессмысленной злости и нелепых догадок, она чуть натянула поводья и поравняла шаг собственного коня с вороной лошадью генерала. Дзадза внезапно перепрыгнул на колено Ю Сынвона и принялся с любопытством разглядывать его своим золотистым глазом. Потрясающе – теперь и каса-обакэ решил отвернуться от неё! Хорошо, что она с торговцами ещё сблизиться не успела, а то и они бы сейчас следовали за великим генералом Ю. Краем глаза она заметила, что молодая госпожа Ли заинтересованно поглядывала в сторону юношей, поэтому Кохаку тем более постаралась собраться с мыслями и успокоиться, пока буря неуместных эмоций не вышла из-под контроля.

С другой стороны, а с какой это стати она должна добиваться их внимания? Кохаку фыркнула про себя, оставив Дзадза с Ю Сынвоном, а сама обогнула повозку и подъехала к молодой госпоже Ли, которая скакала с противоположной стороны.

– Дева Ли, расскажите, как вам красоты Сонгусыля? Слышала, Цзяожи более лесистая страна, а у нас тут одни горы.

– Я никогда не бывала в горах, здесь очень красиво! – неожиданно восторженно среагировала молодая госпожа, отчего Кохаку чуть не поперхнулась. – Скучно, когда окружают одни деревья.

Почему все сегодня вели себя слишком странно?!

– Если позволите, мне показалось, что я вам не понравилась.

– Ну… – молодая госпожа Ли запнулась. – Монах Сюаньму сказал, что вы его близкий друг. А ещё вы не боитесь нечисти, берёте её на руки… это вызывает восхищение.

Все определённо спятили…

Молодая госпожа Ли даже фамильярничать перестала, а обращалась к Кохаху уважительно.

– В Цзяожи не так много нечисти?

Кохаку была уверенна в обратном: в Цзяожи водилось гораздо больше нечисти, чем в Сонгусыле.

– Ох, дева Кон, у нас полно нечисти, и каждое существо меня пугает.

Что вообще происходило? Кохаку начинала налаживать отношения с молодой госпожой из другой страны?

– Хотите подержать? – она хитро улыбнулась.

– Кого? Вашего?..

– Дзадза! – позвала Кохаку и посмотрела на каса-обакэ. Он несколько раз моргнул, перепрыгнул с колена генерала на затылок Рури, сидевшего в повозке, сполз по его телу, со стуком проскакал по телеге и радостно взглянул в глаза Кохаку.

Она улыбнулась, подняла его на руки и протянула молодой госпоже Ли.

– Не бойтесь, только ножку его не трогайте, а то укусит.

Любопытные чёрные глаза расширились от испуга, но дочь торговца напряжённо свела брови и тоже вытянула руку, второй крепко впиваясь в поводья. Висящий в воздухе Дзадза вихлял своей ножкой из стороны в сторону. Оказавшись на локте молодой госпожи Ли, он прикрыл свой глаз и высунул кончик языка.

– Фня?

– Он… милый.

Та осторожно опустила его на седло перед собой, и зонтик остался с ней.

Дорога становилась уже, местами передвигаться было неудобно, появлялось всё больше кочек и разбросанных камней, обрушавшихся осколков с гор. Вскоре тропа оказалась настолько крутой, что торговцы, а с ними Рури со слугами слезли с повозок и подталкивали их сзади, чтобы товар случайно не укатился вниз.

Хотя Кохаку и прожила во дворце большую часть жизни, считаясь местной принцессой, каждый раз тяжело приходилось стоять и смотреть, как работали другие. Спрыгнув на землю, она погладила коричневого жеребца по спине, чтобы тот дальше продолжал свой путь, а сама приблизилась к остальным.

– Я помогу, – решительно заявила она тоном, не терпящим возражений.

Посторонние не знали, кем она являлась, для них она была девой Кон, а остальные скрывали её тайну. Дзадза спокойно сидел в седле молодой госпожи Ли, поэтому за него Кохаку не переживала.

– При… дева Кон, вы надорвётесь! – кинулся к ней евнух Квон и моляще сложил перед собой руки, мало ли госпожа передумает.

– Хеджин и Чанчан помогают, я тоже не останусь в стороне, – возразила она и поджала губы. Кохаку слышала, что имя Цянцян произносили немного по-другому, но не понимала, как выговорить этот звук, хотя и пыталась.

– Хеджин, уважаемый монах, почтенный генерал, – евнух Квон оглядел всех по кругу, продолжая держать руки перед собой, – сделайте что-нибудь.

Последний сидел на лошади и шёл рядом с ними, Хеджин молчаливо улыбалась, а Рури и вовсе не собирался отвечать.

– Пусть помогает, – усмехнулся Ю Сынвон. Он бы ещё подбородок рукой подпёр и локтем в колено уткнулся, но благо верхом было неудобно так делать.

– Дева Кон! – захныкал несчастный евнух Квон, не решаясь оттащить её в сторону. – Вы можете пострадать!

Узкая тропа становилось всё более крутой, лошади прилагали всё больше усилий, чтобы тащить груз наверх.

– Евнух Квон, мы все пострадаем, если не поможем.

Он тяжело вздохнул, вцепился руками в повозку и принялся толкать изо всех сил: хмурился, тужился, его лицо вскоре раскраснелось. Евнух Квон тяжело дышал, но не собирался сдаваться. Кохаку вклинилась между ним и Хеджин, тоже напрягаясь и помогая.

Вскоре они миновали крутую часть дороги, и тропа пошла по кругу. Ещё немного подняться – и можно будет расслабиться и потихоньку спускаться. Выше к вершине воздух ощущался иначе: Кохаку не могла понять, тяжелее ей становилось дышать или легче. Торговцы решили сделать небольшой привал, пока дорога не пошла резко вниз, и перекусить целым котлом риса, который они везли от постоялого двора Ханыльсан. Голодная Кохаку заглотила свою порцию практически мгновенно и решила немного прогуляться, пока остальные отдыхали. Редко удавалось настолько далеко сбежать из Сонбака и тем более подняться в горы, а не бродить по близлежащему лесу.

Она сошла с тропы и поднялась выше, запрыгнула на камни и расставила руки в стороны, позволяя ветру растрепать её волосы, заплетённые утром Хеджин в косу, раздуть лёгкую одежду. Поглядывая на земли, оставшиеся далеко внизу, Кохаку ощущала желанную свободу: она бы и сама желала также легко передвигаться, играться с листьями и ветвями деревьев, покачивать траву. Но маленькой выжившей лисе из павшей страны оставалась лишь участь несчастной птицы, запертой в золотой клетке, коим для Кохаку являлся дворец Сонгусыля. Ограниченная в передвижениях и использовании своих сил, теперь она откинула голову назад и взглянула на почти чистое небо с парочкой отдельных пушистых облаков.

«Вот бы оказаться здесь в свете луны».

– Нуна, – прервал её мысли Рури.

Кохаку обернулась. Ветер дул ему в спину и раздувал широкие тёмно-синие рукава, словно знамёна, развешиваемые знатными семьями.

Узкие рукава, бессмысленные ленты, да и множество слоёв ткани остальной одежды сковывали её движения, не позволяли расслабиться и ощутить себя по-настоящему свободной. Пусть Рури и вырос в далёком Цзяожи, но даже его вещи выглядели удобнее и похожими на те, что носили на Чигусе.

Сведённые брови и задумчивый взгляд не предвещали ничего хорошего.

– Что-то случилось?

– Запах.

Если лисы Чигусы славились своим острым слухом, то драконы могли похвастаться замечательным обонянием, поэтому Кохаку моментально отбросила посторонние мысли и сосредоточилась на делах.

– Что ты чувствуешь?

– Что-то гниёт.

Кохаку спрыгнула с камня на землю и слегка прищурилась. Если здесь и водился опасный хищный зверь, то вряд ли он бы бросил свою добычу гнить, а вовремя бы съел.

– Веди.

Некоторое время лазурные глаза внимательно вглядывались в её лицо, но в итоге Рури не выдержал и вздохнул. Принюхиваясь, он двинулся в сторону, противоположную месту отдыха каравана. Вокруг валялись валуны, отколовшиеся от горы, по которым Кохаку и ходила, но сейчас ей было не до игр.

Рури держался близко к ним и вдруг резко остановился. Сконцентрированная Кохаку ни на миг не теряла бдительности, но поблизости не слышала ничьих шагов – никакие хищники им не угрожали, либо находились сейчас далеко. Она собиралась спросить, куда дальше, но за камнями заметила торчавшую ногу, а до её слуха донеслось жужжание мух. Сглотнув, Кохаку медленно обогнула Рури и приблизилась к телу: молодая девушка в ярко-малиновом ханбоке – такие цвета сейчас пользовались популярностью, их же носила наложница Ча – лежала на земле, из левого глаза натекла давно засохшая кровь и покрыла половину лица, а также мелкую траву под собой. Сам глаз отсутствовал, а на его место воткнули тонкую ветку бамбука с несколькими листьями.

Хотя это был не первый труп, который видела Кохаку, в горле всё равно встал ком.

– Но мы упокоили дух Сыхуа… – пробормотала она себе под нос, обращаясь скорее к себе самой, чем к Рури.

Монах опустился на корточки и вытянул руку с чётками, чуть закатал рукав, внимательно осматривая тело.

– Этого я и боялся, – голос прозвучал прямо над ухом. Проклятый Ю Сынвон умел передвигаться практически беззвучно, поэтому Кохаку не расслышала его приближение.

– Аккым? – уточнила она, специально понизив голос, хотя караван торговцев располагался далеко от них.

– Да.

– Из-за него вы здесь, генерал?

Он посмотрел Кохаку в глаза, но на этот раз на его лице не сияла привычная улыбка, оставив место серьёзному взгляду и хмурящимся бровям.

– Да.

Из-под его воротника выглянул мышонок Джик, схватился лапками за нос и пискнул:

– Ну и вонь!

Кохаку редко сталкивалась с подобным Ю Сынвоном – слишком привыкла к весёлому юноше и теперь не узнавала его. Он обошёл разлагающееся тело, наклонился над лицом, по которому ползали мухи и черви, разогнал их и внимательно всмотрелся в бамбук, затем присел на корточки рядом с Рури.

– Следов нечисти нет, монах Шуаньму?

Тот отрицательно качнул головой и вновь спрятал руку в рукаве – чётки сейчас были бесполезны. Генерал вздохнул и наконец-то улыбнулся, взглянул сначала на Рури, затем посмотрел в глаза Кохаку.

– Аккымы оставляют метку, связанную с их именем, – пояснил он тихим голосом и чуть нахмурился. – У Сыхуа это были цветы, здесь бамбук. А может, смысл именно в листьях, но сейчас это не имеет значения. Я до последнего надеялся, что это происки нечисти, но всё указывает на то, что в Анджу объявился аккым. – Прикрыв глаза, он снова улыбнулся, а затем обвёл обоих своим хитрым взглядом. – Ваш черёд, что вы здесь делаете?

Кохаку прикусила нижнюю губу. Делать Ю Сынвона союзником или продолжать всё держать в тайне, когда даже Рури не знал конечной точки их пути? Записку видела лишь Кохаку, но под светом полной луны в разрушенном храме лисы она узнала тайну, из-за которой чувствовала к генералу особую близость.

– Генерал Ю, вам знакомо имя Пён?

Глава 13

Лазурит пробует уличную еду Анджу

Почтение – это глубокое уважение к тому, кто его заслужил своими словами и поступками. Когда шифу делился своими мыслями как о жизни, так и простых бытовых вещах, сердца слушателей наполнялись восхищением и мудростью. Он мог просто объяснить, почему нельзя друг с другом ссориться, а все замирали и соглашались, и Сюаньму не отказался бы прочитать написанный им трактат о дружбе и взаимоотношениях. Любую просьбу с радостью бы выполнил и не задал бы лишних вопросов – к шифу Сюаньму испытывал глубокое почтение.

Что касалось нуны, она так и не рассказала, куда именно и почему они направлялись, назвала лишь город Анджу, но Сюаньму и не испытывал нужды расспрашивать её. Если слова шифу были понятными и звучали разумно, то нуну Сюаньму не понимал большую часть времени, её поступки часто удивляли его, а слова оставались загадками. И всё равно был готов следовать за ней – не только в другой город, но и страну, даже на край света. Он ей доверял.

Оба раза, когда Нань Шичжун приставлял оружие к шее нуны, Сюаньму по-настоящему боялся. Винил себя в беспомощности и безответственности: сам позволил нуне ловить с ним опасного врага и в итоге не смог защитить.

Он также испугался, когда каса-обакэ вцепился в её руку, порвал одежду, но к счастью, не сильно поранил – во всяком случае, рука оставалась на месте. От улыбки и смеха нуны на душе Сюаньму становилось тепло и спокойно, хотелось делать ей подарки, веселить и радовать. Находясь рядом с ней, он ощущал себя дома – не просто окружённым монахами в келье, в которой вырос, а с кем-то родным… с семьёй.

Являлось ли это чувство простым доверием или всё-таки чем-то большим?

– Генерал Ю, вам знакомо имя Пён?

Голос нуны ласкал его слух, как желанные тёплые лучи солнца пригревали в холодные дни. Внимательно рассматривая тело, ища хоть какие-то улики, Сюаньму вслушался в слова нуны. Он не первый раз сталкивался с трупом, но всё равно испытывал отвращение от ужасного запаха и вьющихся поблизости насекомых.

Генерал Ю ничего не ответил – возможно, качнул головой, потому что дальше вновь заговорила нуна:

– Мне сказали разыскать её в Анджу.

– Надеюсь, это не она, – усмехнулся генерал и кивнул в сторону трупа, чьё тело уже начало разлагаться, а вокруг летали назойливые мухи. Даже в такой ситуации он старался пошутить и поднять дух товарищей, хотя такие шутки казались монаху неуместными.

В центре лба женщины, не изгвазданном вытекшей из глаза кровью, Сюаньму заметил точку, словно её укусило большое насекомое с носом-иглой, как у комара. Монах прищурился и наклонился чуть ближе, убеждаясь, что ему не показалось, но в нос ещё сильнее ударил омерзительный запах, поэтому он сморщился и отодвинулся.

– Что-то случилось? – послышался голос одного из торговцев, к ним приблизились двое мужчин и в ужасе отпрянули назад. Мирные жители не привыкли к виду трупов и испытывали страх при столкновении с нечистью.

Сюаньму поднялся с земли и оказался за спиной генерала, нуна решительно выступила перед ними и обратилась к торговцам:

– Не поднимайте панику, убийцы здесь нет, – её успокаивающий тон подействовал на них. – Мы охотники за нечистью, разберёмся с этим.

Губы Сюаньму дёрнулись в слабом подобии улыбки.

– Дева Кон правду говорит, – подтвердил её слова генерал Ю.

Хотя из них троих реальным охотником являлся исключительно Сюаньму, он не собирался перебивать и возражать – иначе бы только панику вызвал, а этого он желал в последнюю очередь.

– Давайте скорее спустимся в Анджу, – продолжала нуна и поспешила отойти от трупа, вместе с двумя торговцами они вернулись к остальным. Заметив свою хозяйку, сидевший возле молодой госпожи Ли на покрывале каса-обакэ запрыгал ей навстречу с высунутым языком. Однако она не побежала к нему, а прошептала так тихо, чтобы услышали лишь Сюаньму и генерал Ю:

– Мы можем похоронить тело? Или сначала сообщим жителям Анджу?

– Сообщим жителям, – понизив голос, мгновенно среагировал последний.

Только после этого она раскрыла руки и помчалась к Дзадза, подхватила его и обернулась с вымученной улыбкой, хотя взгляд её оставался задумчивым.

– По коням, – незамедлительно сказал один из перепуганных торговцев дрожащим голосом. – Выдвигаемся.

Второй молча занял место на козлах. Молодая госпожа Ли поднялась с покрывала, поднесла руку к груди и встревоженно посмотрела на Сюаньму.

– Уважаемый монах, что-то случилось? – К нему подошла служанка Цянцян.

Он качнул головой, ничего не произнеся вслух, в то время как нуна приблизилась к служанке и свободной рукой подтолкнула её вперёд.

– Поехали.

Под взгляды своих слуг она усадила Дзадза на коричневого коня, схватилась за седло и с лёгкостью подтянулась следом. Не задавая лишних вопросов, Хеджин и евнух Квон подобрали остатки еды с земли, свернули покрывала и залезли в повозки, Сюаньму расположился рядом с ними, а генерал Ю подъехал к нуне на вороном коне.

Несильный ветер дул им в лицо, игрался с волосами за спиной. Хотя до острого драконьего нюха всё ещё доносился далёкий запах гниющего трупа, обычные люди не должны были его почувствовать.

За время пути Сюаньму догадался: нуна не хотела, чтобы её узнали и поймали, остальные даже обращались к ней как к деве Кон. Если сейчас торговцы поднимут панику и разбегутся, то слухи дойдут до столицы Сонгусыля гораздо раньше, чем если они займутся этим делом по-тихому. Сюаньму в который раз задумался, как во дворце наказывали сбежавших принцесс – их ведь не пороли как монахов?

Спуск с горы прошёл почти в полной тишине. Евнух Квон заподозрил неладное и пытался расспросить и Сюаньму, и нуну, но оба молчали, а к генералу он обратиться не решался. Нуна выглядела необычайно задумчивой и грустной, хмурилась, грызла губы; даже каса-обакэ, которому она постоянно улыбалась, не мог её развеселить и хоть как-то отвлечь. Хеджин внимательно поглядывала на свою госпожу с беспокойством, но не спешила вытягивать информацию, а тихо вздыхала.

Всю оставшуюся дорогу Сюаньму сидел с опущенной головой – за несколько дней он привык к поездке на повозке, поэтому уже не так укачивало, – и продолжал принюхиваться. Запах гниющего трупа остался наверху в горах, среди камней и кустов больше не ощущалось ничего мёртвого или подозрительного, но он всё равно не позволял себе расслабиться. Теперь он не допустит, чтобы враг причинил вред нуне. Ни один волосок больше не упадёт с её головы.

По сравнению с Сонбаком Анджу выглядел не настолько внушительным городом, но достаточно крупным и светлым. Вокруг его территории была выстроена высокая стена – их также воздвигали в больших городах Цзяожи от вторжения нечисти, однако маленькие города и деревни оставались незащищёнными. Стражники проверили товар на повозках, перекинулись парой слов с торговцами и пропустили караван внутрь.

Сюаньму даже слезть не успел, как к нему на лошади подъехала молодая госпожа Ли.

– Уважаемый монах, куда ты теперь?

Он также заметил горящие глаза Цянцян, сидевшей в стороне на повозке и смотревшей в его сторону с некой надеждой. Монах не мог просто ответить, что они направляются на поиски женщины с фамилией Пён, и лишь пожал плечами. Он спустился на землю и обернулся к Хеджин, не зная, предложить ли помощь, и также ожидая, что евнух Квон вновь споткнётся, но на этот раз тот слез аккуратно, рукой придерживаясь за деревянный борт повозки, а служанка спрыгнула за ним. Цянцян, поджав губы, не отводила от него взгляда, как и её молодая госпожа, но дальше им было не по пути.

Нуна по-прежнему сидела на лошади вместе с каса-обакэ и поглядывала в сторону Сюаньму. Перед глазами промелькнуло, как он поймал её на руки прошлой ночью, и смущённо отвёл взгляд.

– Вы дальше сами или с нами? – также уточнил один из торговцев.

Точно, если они разделяются, то нуна должна вернуть им коня. Она успела повернуться в седле боком, как будто собиралась спрыгнуть, но всё ещё посматривала в сторону Сюаньму. Он на миг пересёкся с ней взглядом и чуть опустил голову, как вмешался генерал Ю и насмешливо поинтересовался:

– Дева Кон, вам помочь спуститься?

Она прищурилась и поджала губы.

– Нет, сама справлюсь. – И спрыгнула вниз, обернулась. Каса-обакэ с громким «Фня!» кинулся ей на руки и, зажмурившись, прижался глазом к её груди. Сюаньму впервые видел, чтобы тварь, за которой он охотился всю жизнь с остальными монахами, привязывалась к окружающим. Возможно, эти существа были не такими плохими, какими их считали. А если сам Сюаньму оказался драконом, то мог ли он сам теперь считаться нечистью? Этот вопрос беспокоил его, и, возможно, в том числе из-за этого он не спешил возвращаться в Цзяожи.

Сюаньму кивнул торговцам головой и негромко произнёс:

– Спасибо.

– Да, спасибо, что подвезли нас! – подхватила нуна уже более радостным голосом, чем то задумчивое состояние, в котором она пребывала с тех пор, как обнаружили труп. – Дева Ли, приятно было познакомиться, до встречи!

– Взаимно, дева Кон.

Молодая госпожа Ли улыбнулась и слегка кивнула головой. Сюаньму что-то пропустил? Они успели поладить?

– До встречи, уважаемый монах, надеюсь, судьба вновь сведёт нас, – также обратилась она к нему, натянула поводья и повела лошадь к торговцам.

Он не стремился к новой встрече с ней, но всё равно вежливо кивнул головой и сложил руки за спиной. Попрощавшись с остальными, они разошлись: караван тронулся вперёд – должно быть, в сторону торговой площади или других торговцев, которым и везли товар. Сюаньму не знал, как это работало.

Дома в Анджу стояли дальше друг от друга, чем в Сонбаке, ощущалось гораздо свободнее. Улицы оказались не такими оживлёнными: конечно, и здесь ходили люди, занимались своими делами, работали, торговали. Но отсутствовали толпы, в которых Сюаньму становилось неуютно. Ближе к зиме солнце садилось раньше, но до темноты у путников оставалась ещё пара часов, поэтому они решили пройтись по городу и расспросить жителей Анджу – возможно, кто-то из них был знаком с женщиной по фамилии Пён. Однако стоило пройти мимо ларьков с уличной едой, как глаза нуны загорелись хищными огоньками, и она, продолжая обнимать Дзадза, рванула к ароматно пахнувшему мясу.

– Дайте мне сундэ*! – воскликнула она, упираясь одной рукой в прилавок.

* Сундэ (кор. 순대) – корейская кровяная колбаска, получается в процессе варки или парения коровьего или свиного кишечника.

– А-а! – завидев моргающий красный зонт, вдобавок, высовывающий язык, вскрикнул торговец и попятился. – Уберите эту тварь!

– Дзадза не тварь, – возмущённо ответила нуна, обнимая каса-обакэ уже обеими руками, и чуть отошла назад. – Не переживайте, он не питается ни людьми, ни мясом.

– Душами? – испуганно переспросил торговец.

– Нет, в основном жидкостями.

– Кровью?! – Её слова только больше пугали мужчину.

– Да нет же!

Не умеющий общаться с людьми, Сюаньму не знал, как разрешить эту ситуацию, чтобы никто не остался в обиде. Пока он думал, Хеджин приблизилась к своей госпоже и обратилась к торговцу:

– Мы только сегодня прибыли из Сонбака, у нас такие зонты в почёте.

– Именно так! – поддакнула нуна и закивала головой.

– Какие странные люди живут в столице… – пробормотал торговец себе под нос.

– Дева Кон, – генерал Ю подъехал на своём вороном коне чуть ближе, – если вы голодны, то может отправиться на постоялый двор, разместиться и отобедать, а завтра уже продолжить поиски.

Нуна не спешила реагировать на его слова.

– Вы что-то ищете? Я могу чем-то помочь? – вмешался мужчина, как только в воздухе повисла тишина. Человеческое любопытство брало верх. Хотя он по-прежнему с подозрением и опаской косился в сторону каса-обакэ, к путникам он всё равно проявлял интерес.

Нуна поджала губы и прищурилась.

– Господин, скажите, в Анджу за последнее время не происходило ничего странного? Никто не пропадал?

– Что вы такое говорите! У нас тихий и мирный город.

Значит, об убитой женщине он не знал.

– Я всё-таки хочу сундэ, – заявила нуна, и торговец уличной едой протянул ей одну из палочек, нанизанную тёмным мясом или внутренностями, от которых исходил пар. Она надкусила кусочек и пискнула – еда оказалась слишком горячей. – Вы что-нибудь знаете про даму Пён?

– Нет, кто это?

– Мы приехали к ней по делу, но не знаем, где она живёт, – ответил вместо неё генерал Ю. В своей чёрной форме и полудоспехах – как минимум, наплечники и некоторые другие элементы сразу бросились в глаза – он выглядел внушающим и важным человеком.

– К сожалению, не могу вам подсказать, – торговец пожал плечами, а затем крикнул: – Жена! Жена, подойди сюда!

Сюаньму стоял чуть в стороне и наблюдал, как нуна грызла свой сундэ с наслаждением и аппетитом. Она поднесла палочку к каса-обакэ, Дзадза покачался из стороны в сторону, высунул язык и прикоснулся к мясу, после чего дёрнул им с омерзением, захлопнул глаз и отвернулся. Похоже, сундэ ему не понравилось. Уголки губ Сюаньму слегка дёрнулись, а грудь наполнилась теплом – он даже перестал замечать прохладный ветер, пробирающий до мурашек.

Из дома невдалеке, заслышав крик мужчины, вышла пухлая женщина с деревянным ведром в руках и вылила воду в сторону.

– Звали, дорогой супруг?

– Жена, про даму Пён не слыхала?

Нуна, казалось, и вовсе не слушала их слова, а горящими глазами смотрела на палочки с сундэ и вдыхала их аромат. Торговец с улыбкой протянул ей третью, в то время как заговорила его жена.

– Даму Пён? – переспросила она. – Не припомню, кто она такая?

Пухлая женщина прищурилась и с подозрением посмотрела на мужа, обхватив ведро подмышкой.

– И я не знаю, вот путники из столицы ищут её.

После его слов она внимательно обвела всех стоявших возле лавки проницательным взглядом, но в итоге вздохнула и пожала плечами.

– Мне жаль, но ничем не могу помочь. Как жизнь в столице? Получше, чем у нас будет?

Если честно, в Анджу Сюаньму ощущал себя гораздо спокойнее, свободнее и даже как будто легче дышалось. В Сонгусыль он приплыл под неприятный, давящий на уши гул кораблей, в Сонбаке сразу оказался на переполненной людьми торговой площади, где находиться было невыносимо. Если бы он не встретил нуну в тот день, то вряд ли бы раздобыл информацию про аккымов, а просто бы сбежал от такой толпы.

Женщина с подозрением рассматривала каса-обакэ, но не пугалась, как её муж.

– Не сказала бы, – возразила ей нуна, – каждый город по-своему хорош. Наверное.

Сюаньму взглянул на неё с любопытством, гадая, какие места нравились этой девушке: комфортно ли ей среди людей, а может, и она бы предпочла уединение где-нибудь в лесу или горах. Он также заметил, что генерал Ю, сидевший верхом на вороном коне, поглядывал в её сторону.

– Госпожа, – с аппетитом заглотив третью палочку с сундэ, нуна облизнулась и обратилась к пухлой женщине. Но не успела продолжить мысль, как та перебила её с добродушной улыбкой:

– Дитя, зови меня просто аджуммой.

Сюаньму не знал, что означало это слово, но предположил, что имелся в виду кто-то вроде госпожи.

– Аджумма, – нуна тоже улыбнулась, – что интересного можно посмотреть в Анджу? Стоит ли чего остерегаться?

Каса-обакэ зашевелился в её руках и несколько раз моргнул, внимательно разглядывая её собеседницу.

– Агасси*, я вижу, вам приключений не хватает, – добродушно рассмеялась женщина-«аджумма», кивая головой в сторону каса-обакэ. Затем она, подойдя к нуне, поднесла свободную руку к лицу и приставила её к кончику губ. – Но будьте осторожнее, агасси, у нас часто пропадают путники или бродяжки, особенно молодые девушки.

* Агасси (кор. 아가씨) – обращение к молодой незамужней девушке или младшей сестре мужа.

Нуна сглотнула: должно быть, вспомнила о трупе на горе.

– Молодые девушки?

– Может, они просто не хотят платить и сбегают. – Пухлая женщина пожала плечами. – Но мне кажется, что их похищают злые духи.

В её словах звучала непоколебимая решительность, поэтому спорить с ней было бесполезно, да и не имело смысла. Всё равно об аккымах не знал никто и, насколько понимал Сюаньму, их существование держали в тайне. Также не помешало бы проверить, вдруг и правда нечисть безобразничала.

Чётки и талисманы всегда при нём, поэтому он был готов заняться делом в любой момент.

– Они просто исчезали? Никто их не искал? – Генерал Ю спрыгнул и подошёл к женщине. Евнух Квон подбежал и поспешил отвести вороного коня за поводья в сторону, пока тот сам не утащил палочку сундэ.

– Нет, но господин Чо из постоялого двора Тэянджи жаловался на днях, что ему не заплатили, а в прошлом году и господин Сон ругал девушек, что те сбегали и оставляли его без денег. Но мне кажется, что духи…

– Да кого там духи украли! Просто сбежали эти нищенки.

– Даже у путников из Сонбака есть дух! – Пухлая женщина уже ведром указывала в сторону каса-обакэ, её муж тоже перешёл на крик:

– А я как будто не заметил – так перепугался!

Пока супруги спорили, генерал Ю вытащил из одежды мешок, сунул внутрь пальцы и положил на прилавок несколько монет.

– Не будем вас больше беспокоить… – с улыбкой проговорил он, как вмешалась нуна:

– А вы не голодны? – Она обвела окружающих взглядом. – Может, всем по сундэ?

– Нуна, я не ем мясо, – поспешил сообщить Сюаньму, пока и для него не купили палочку с едой – пусть остальные перекусывают. С другой стороны, мясом он не питался, так как рос и воспитывался монахом, а теперь его жизнь так изменилась, что он уже не был уверен, кем являлся. Нужно ли драконам мясо? Или он может дальше есть привычные овощи и рис?

Почему-то оба супруга странно посмотрели на него и улыбнулись.

– А что ты ешь? – забеспокоилась нуна, и их взгляды пересеклись. – Острое любишь? Я вот токпокки обожаю!

– Я… – Сюаньму никогда не ел острую еду и слово «токпокки» слышал впервые. – Не знаю.