Текст книги "Вован-дурак 2.0: Санитары Подземелий Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 49 страниц)

Объявление о прибытии иностранных делегаций для участия в Играх появилось двадцать первого числа, и говорилось там, в частности, что тридцатого октября всем и каждому сказано прибыть для встречи иностранных гостей в пять часов вечера. С учётом того, что это вообще-то воскресенье, то очень у многих планы понакрывались медными тазами. Даже у нас, ибо к встрече нужно было готовиться отдельно. Нам – то есть нам вчетвером, мне, Доре, Свете и Авроре. Знойная сеньорита в полной мере вошла в нашу компанию, и кольцо я ей таки приобрёл, как и обещал, с торжественным вручением при двух восторженных свидетельницах, всё по-честному. Связь душ с нею закрепилась окончательно после нескольких последующих встреч, и теперь мы с нею тоже могли знать, слышать и чувствовать, что происходит в наших связанных душах. Да, пускай внешне наши с Авророй и Светой отношения приходилось скрывать, но как минимум дважды в неделю я стабильно проводил ночь с одной из них. А то и с обеими. Ну, а по выходным мы собирались всей компанией на нашей базе в Хогсмиде, и к нам частенько присоединялась Дора, если не мешали её собственные учебные дела.

И вот оно настало, тридцатое октября одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года. Всех учеников и учителей школы выгнали на пронизывающий холодный ветер, погода, конечно, шептала и радовала, на таком ветре заработать простуду было проще простого. Однако никогда не имевшей своих детей МакКошке на такие мелочи было явно наплевать, судя по тому, что озаботиться зимней одеждой для учеников практически никто не счёл нужным. Практически – потому что я всё же закутался как следует в тёплое обмундирование, и в ватник, и в тёплые штаны, и шапку меховую на голову нахлобучил. Кроме того, подучил как следует Сьюзен, Дафну и Асторию, которые тоже спрятали головы под платки. Закутались потеплее и Света с Авророй, а также приехавшая по такому случаю Дора, всем трём специально по пуховому платку подарил, как раз для таких случаев. Как результат, все три моих красавицы стояли рядом, не особо боясь мороза, и о чём-то шептались.

А вот все остальные дрожали на промозглом осеннем ветру, словно осиновый лист, и стало даже страшно представить, сколько же народу завтра выстроится в очередь в Больничное Крыло. Мадам Помфри, наверное, с ног собьётся, лечебные зелья варить в таких количествах.

Но обитатели школы, в добровольно-принудительном порядке выгнанные на открытую всем ветрам площадку, были далеко не единственными зрителями намечающегося зрелища. Прийти посмотреть на день открытия спортивного фестиваля выбрались очень многие британские маги, лорды и леди, сэры и эсквайры, наследники и просто погулять вышедшие случайные типы – короче, площадка вокруг пирсов была забита достопочтенной и не очень публикой. Фадж, распинавшийся о чём-то с центральной трибуны, украшенной флагами, притащил сюда с собой даже симфонический оркестр, где он его взял – теряюсь в догадках, ибо ни театров, ни концертных залов в Магической Британии нет. На флагштоках, числом соответствующим количеству заявивших свои делегации государств, трепыхались на сильном ветру разноцветные флаги. Ветер рвал и уносил прочь мишуру, букеты наколдованных цветов и искрящиеся ленты.

Все до единого посетители фестиваля вглядывались в плывущую над водой серую дымку, гонимую ветром – именно оттуда, из мороси и тумана, должны были появиться корабли с участниками Игр. И вот, из-за ближайшего к школе холма, скрывавшего вход в канал к большой воде, появилась копна дыма, а спустя какое-то время – и первый корабль, на корме которого трепетал на ветру германский чёрно-бело-красный триколор. Надпись на его носу, начертанная на двух языках, гласила: «LORELEY – ЛОРЕЛЕЙ», а приписан корабль был к порту Гамбурга.

Германский теплоход, на леерах верхних палуб которого были вывешены флаги делегаций, прибывших на его борту, не спеша ошвартовался у среднего причала. И пока немцы, финны, шведы и голландцы сходили с палубы на причал, из входа в канал показался второй лайнер – на этот раз наша «Новороссия», севастопольской приписки, под красным флагом на корме и с красными же полосами на трубах. Английское магическое буржуинство и аристократство при виде надписи «НОВОРОССИЯ – NOVOROSSIJA» недовольно поморщило носы.

Русский теплоход ошвартовался у третьего, дальнего причала, и с его палубы сошли, помимо наших спортсменов, также делегаты остальных причерноморских и средиземноморских стран. Площадку перед замком заполнило и второй разноцветной и разноязыкой толпой, и стоявшие рядом со мной мои солнечные невесты горячо зааплодировали – наши идут!

Тем временем подошёл и третий корабль, на этот раз он принадлежал Южно-Африканской Федерации, имел имя «Трансвааль» и вышел из Капстада около месяца тому назад с заходом в Буэнос-Айрес, Рио-де-Жанейро и Каракас. «Трансвааль» причалил рядом с нашим лайнером у дальнего пирса, и на площадь сошли спортсмены в пончо, сомбреро и пробковых шлемах. Новый взрыв аплодисментов, и широкая улыбка на лице стоявшей рядом со мной Авроры – на борту этого корабля прибыли её земляки.

Четвёртым в импровизированную гавань вошёл и причалил к ближнему пирсу американский лайнер под звёздно-полосатым флагом, вышедший, судя по имеющейся у нас информации, из Бостона, ибо Нью-Йорк захвачен порождениями Хаоса, а Вашингтон и вовсе разрушен до основания, ибо прямо через город проходит фронт. Однако лорды и сэры оживились прибытию кузенов и собственного же канадского доминиона, а также ряда заморских владений.

Пятым пришёл лайнер с восходящим солнцем на белом полотнище, наполнивший площадь перед замком делегатами из арабских и индийских государств, а также самой Японии. «Идзумо-Мару» встал на якоря рядом с немцем, у среднего причала. Ну, а последним оказался лайнер принимающей стороны, привёзший на Игры австралийцев, новозеландцев и прочих обитателей многочисленных островных и индокитайских княжеств.

Ну что ж, всё, что ли? Приглашают зайти в Большой Зал, мол, гости проголодались с дороги, а нас, типа обитателей замка, зовут составить им компанию и проявить гостеприимство. Ладно, идём, что уж тут.

Большой Зал был наряден, как он бывает всего дважды в год, на встрече и проводах учебного года. Однако мебель переставили, столы оказались длиннее, и не четыре их теперь уже было, а восемь, и места каким-то магическим образом хватило на всех.

Все четыре факультета расселись по своим столам. Зашедшие следом иностранные делегации тоже принялись занимать места. В компанию к гриффиндорцам пристроились американцы, африканские делегации, набранные с бору по сосенке из выпустившихся ранее истинных англичан и самих же гриффиндорцев последних курсов. Равенкловцы делили стол главным образом с азиатами всех мастей, слизеринцы – с англичанами, канадцами, австралийцами, столу же Хаффлпаффа компанию составили, завидев нашу скатерть с самоваром, славянские, европейские и латиноамериканские делегации. Сюда же прицепом шла и делегация Конфедерации, обрадовавшаяся полному отсутствию за нашим столом истинно английских чёрных рож.

Преподавательский стол тоже изменил свой вид, теперь вместо кресел только для преподавателей там должны были сидеть главы делегаций, а учителей по приказу МакКошки спровадили делить стол со студентами. Впрочем, кому и как, нам-то это только по душе, ибо в непосредственной близости от меня тут же возникли все три мои невесты, в том числе и просочившаяся в замок под моим невидимым плащом Дора. И если Аврора и Света сидели на противоположной стороне стола, чтобы не выдать факт наших с ними устоявшихся отношений, то Дора, ничуть не смущаясь, пристроилась по правую руку от меня, как она всегда делала весь мой первый курс.

Внимание мужских половин большей части делегаций скрещивалось на нашем столе. И, как мы поняли впоследствии, на одной конкретной гостье из братской Сербии, девушке с платиново-белыми волосами и пронзительно-синими глазищами. Она сидела от нас достаточно близко, чтобы можно было её рассмотреть, но, в отличие от иных прочих хаффлпаффцев, я достаточно быстро отвернулся. Нечего вейл из братских стран взглядом раздевать – в этот раз, в отличие от, у меня с личной жизнью всё в порядке, и мои три невесты красотой ей ни в чём не уступят. То, что это вейла, притом свободная, было понятно сразу, ибо, как говорилось в справочнике по магическим существам и расам, так привлекать мужское внимание способны только они, причём сильнее всего такое их Очарование у тех из вейл, которые ещё не успели найти спутника жизни. Однако многие из тех, кто составлял нам компанию за столом, то бишь русские, немецкие, сербские и другие гости из числа «красных», проявляли моральную устойчивость – то ли у них вопрос с личной жизнью уже решён окончательно, по книжкам так и говорилось, то ли защитные талисманы какие выдали им при отправке, то ли они просто тренируются в таком ключе. А вот американцы, азиаты, англичане и особенно гуталины уставились на сербскую вейлочку, словно бараны на новые ворота, и некоторые стали при этом натурально исходить слюной, создав тем самым преотвратнейшее зрелище. Собственно говоря, именно эта конкретная особа была за столом не единственной вейлой – присутствовали ещё две таких же белокурых девицы в русской форме, одна в болгарской и одна в венгерской – но от остальных не исходило такого Очарования. Видимо, они прибыли сюда уже просватанными либо и вовсе замужними.

Так я и отвернулся, и переключился на беседу с Дорой, упустив из виду направленный на меня пристальный взгляд синих глаз. И это заимело далеко идущие последствия, только узнали мы об этом гораздо позже.

– Слышь, паря, твой самовар? – спросил меня кто-то из русской делегации.

– Мой, – отвечаю. – Купил когда-то по случаю.

– Богатый стол, слушай! Как у нас! А мы думали, что наглы ничем путным кормить не будут.

– Так то наглы, их еду за остальными столами смотрите. А я наш, русский.

– Откуда ж ты взялся-то, кормилец? Ить не было ж тебя! – пароль принят.

– Князь Милославский, слыхал про такого? – отвечаю вторую часть кодовой фразы. – Приятель Антон Семёныча Шпака.

– А-а, понял, понял, не дурак. Скажу кому надо. Иван Беспалов, – тянет он руку. – Я из Архангельска.

– Владимир Чернов, питерские будем, – пожимаю ему руку. Всё же из всех городов здешней России я лучше всего знаю именно о Питере, наслышан от выросшей там Светы, сию легенду и договорились с ней выдавать на-гора по потребности. А она соответственно это же и отослала начальству.

– Олексей УдОльцОв, вОлОгОдские мы, – называется второй.

– Матвей Космачёв, Верхнеудинск, – говорит третий.

– Сергей Гришин, Алушта.

– Пётр Берестов, Луганск.

– Мгер Саркисян, Гюмри.

– Файзулло Шарипов, Самарканд.

– Игорь Долгих, Рязань.

– Елена Чумак, Воронеж.

– Мирон Буткевич, Гомель.

– Хаим Кацнельсон, Бобруйск.

– Родион Исаченко, Челябинск.

– Ирина Наумова, Тамбов.

– Святослав Иванченко, Киев…

Здороваюсь со всеми нашими, кто смог дотянуться, в толпе и суматохе меня не видно, ибо сам я в своём полувоенном наряде выгляжу точно так же, как и все остальные русские. Но ритуал знакомства был прерван вставшим со своего места за столом Фаджем:

– Дамы и господа, мои дорогие сограждане и гости нашей страны! Я рад приветствовать вас всех в нашей почтенной школе чародейства и волшебства «Хогвартс», которой выпала честь принять Двенадцатые Магические Игры! Позвольте же от всего сердца и от имени всей магической Британии пожелать вам успехов и высоких спортивных достижений!

Слова, высокие слова… а то мы не знаем, что у господина Фаджа вместо сердца большая и холодная лягушка. Как и у абсолютного большинства ещё неупокоенных «чистокровных лордов».

– От лица принимающего Игры государства я заявляю, что мы обязуемся играть честно и непредвзято, проявлять дружелюбие и терпимость ко всем гостям нашей страны!

Так-так-так, а как, интересно, ты отнесёшься к тому факту, что в составе сборной России, к примеру, имеются трое леших и две русалки, в германской команде – четверо гномов, а в японской – и вовсе высший оборотень-лиса?

– Я обещаю вам, что составленная нами программа состязаний никого из вас не оставит равнодушным. И я приглашаю вас на наш скромный торжественный пир!

Расселись, кто-то, впрочем, не с первого раза, за едой разговорились повторно, сидевшие ближе всех ко мне рассказали о своём житье-бытье. Так, Ваня Беспалов, происходивший из Архангельска, родом был из потомственных поморских рыбаков, и соответственно родовую способность имел к приманиванию рыбы к баркасу, чем его родители на жизнь и зарабатывали. Самаркандец Файзулло выводил свой род от того самого воспетого в народных сказаниях Ходжи Насреддина, тем не менее, это не мешало его отцу зарабатывать на жизнь выращиванием арбузов и винограда, добывая воду даже без помощи арыков. Уроженец полесского Гомеля Мирон Буткевич был даже не городской, а из пригородного села Поколюбичи, и учился он на пчеловода, ибо умел подчинять пчёл, шмелей и ос своей воле. Крымчанин Серёга Гришин умел отводить от домов молнии, а его отец, тоже по этой же специальности, трудился энергетиком в депо крымской «городской электрички».

Все они, что парни, что девушки, попали сюда кто сам, по собственной воле, кто по добровольно-принудительной разнарядке от своего учебного заведения. Означенных заведений на территории Руси-матушки насчитывалось шесть. Главное самое – Китежградская ордена Трудового Красного Знамени чародейская академия имени Сталина, при ней же НИИ чародейства и волшебства. Далее университет в Киеве, на Лысой горе, Уральский институт в Аркаиме, Сибирский институт недалеко от Иркутска, на байкальском берегу, Закавказский институт близ Эчмиадзина в Армении и Туркестанский институт в Самарканде. Министерство располагалось в Москве, и министром ещё чуть ли не с революционных времён являлся товарищ Бессмертный, Кащей Родович, здесь присутствующий – за преподавательским столом и впрямь сидел старик в чёрном мундире с черепом и костями на нарукавном шевроне и с генеральскими погонами на плечах. Но это оказалась не вся делегация, кое-кто ещё решил с корабля со всеми не сходить, дождавшись момента, пока схлынет внимание масс. Ну да это понятно, откуда сии товарищи происходят, сами в штате этой же конторы числимся.

Когда все наелись и напились, Фадж снова взял слово.

– А теперь, дамы и господа, позвольте попрощаться с вами до завтра, ибо завтра днём, на наш праздник Хэллоуин, состоится церемония открытия Игр! Желаю всем спокойной ночи!

Выходим все, хором, мои невесты держатся возле меня, чтобы не потерять в этой суматохе, сам же я не выпускаю из виду делегацию России, перезнакомившись с остальными, кто не дотягивался. Снова натыкаюсь на беседующих между собой наших и сербских спортсменов, с которыми тоже перезнакомились. Капитан сербской команды представился как Драгослав Павкович из Вуковара, а вейлочка, привлёкшая столь много нежеланного ею мужского внимания, оказалась Миленой Стринич из города Нови Сад, что на Дунае. Сам назвался им всем русским именем – всё равно им с англоязычными аборигенами общаться не о чем, да и незачем, а все те, кому сие по должности положено, на нашем пароходе и так в курсе, что я тут. Не сегодня, так завтра вызовут точно.

– Скажите, а тут всегда так мрачно? – спросил сербский капитан.

– Последнее время да, друже, – отвечаю ему. – Это ещё прибрали тут к вашему приезду.

– Мы видели, что англичане очень к нам недружелюбны. Это так?

– В точности. Здешние лорды и благородные сэры никого, кроме себя самих, и за людей-то не считают, исключения из правил весьма редки.

– Тут что, ещё рабовладение не изжили? – удивился Серёга Гришин из Крыма.

– Вроде того. Тут порядки ещё пещерные, не ты съел – так тебя. Неудивительно, что тут нечисть плодится только так, о том, что происходит в Лондоне, слыхали, думаю? Здесь как бы не хуже ситуация, только успевай отстреливать.

Русские и сербы понимающе кивнули, о чём-то пошептались, после чего Ваня Беспалов, бывший, как оказалось, капитаном нашей сборной, сказал мне:

– Слыхали мы про всё про это, Володя. Приходи к нам, когда шум этот развеется, примем как родного. Посидим, поговорим.

– Приду, конечно, приду. Даже не один, – при этих словах державшаяся за мою руку Дора согласно кивнула.

– Конечно, приходите, всем места хватит. Ну, до встречи!

– Спокойной ночи! До завтра! – прощаемся с ними, проводив взглядом, как сборные расходятся по своим кораблям, после чего идём к себе. Свете и Авроре по своим кабинетам, провожаю их, поцеловав как следует каждую на прощание, возвращаюсь в свою комнату, где меня уже ждёт Дора, решившая переночевать здесь, со мной, за неимением уже в замке своей жилплощади. И нам таки понадобились мощные заглушающие чары, чтобы не перебудить всех остальных…

На следующий день, это был уже понедельник, тридцать первое, Дора позавтракала с нами, после чего, как следует меня поцеловав, отбыла на свою учёбу со словами, что снова ждёт выходных. У нас же уроки продолжались только до обеда, и оказавшийся на этот раз последним Флитвик отпустил нас на праздник, не задав на дом ничего, ибо собирался на представление и сам.

Выходим из замка и наблюдаем, что погода со вчерашнего несколько улучшилась, ветер несколько приутих и туман рассеялся, хотя не потеплело ни на йоту. Так что наши шапки, шарфы и платки снова пришлись впору.

Глядим на корабли при свете дня – все шесть пароходов увешаны флагами обитающих на борту делегаций, на дальнем и среднем причалах оборудованы КПП с часовыми и будками для досмотра. Насколько позволяет глаз видеть, якорные места четырёх «красных» теплоходов даже огородили сетью на поплавках, чтобы ничего не подплывало из того, что не должно. Большой воды отсюда не видно… интересно, где встали корабли сопровождения? Где-то на якорях или ушли по базам? После дальнего перехода нужно было пополнение запасов топлива и продовольствия, а его тут достать проще всего в Германии, так как Зелёный Остров сам ещё держится только за счёт наших конвоев.

Подходим к стадиону. На наше счастье, квиддичные трибуны, те самые, которые высотой с девятиэтажный дом, попросту не выдержали бы такой толпы, поэтому у их подножия выставили другие, пониже и поосновательнее, туда мы всей компанией и взгромоздились. Так, гляжу, в середине противоположной трибуны стоит большая чаша – как раз для Олимпийского огня. Откуда привезут – или зажгут прямо здесь?

И вот, зажигаются факелы на всей дороге от замка до стадиона, оркестр начинает играть торжественный марш, и из главных ворот Хогвартса начинают выходить делегации спортсменов. Первыми, под своим сине-белым флагом, идут греки, видимо по олимпийской традиции, проникшей и сюда. Вторыми, с чёрно-красно-зелёным полотнищем и табличкой «AFGHANISTAN», идут делегаты из этой горной страны, что к югу от туркестанских областей России. Третьими, вслед за афганцами, вышли делегаты из княжества Аннам, под жёлто-красно-жёлтым флагом. Следом за аннамитами идёт аргентинская делегация, и стоявшая рядом со мной Аврора воскликнула что-то по-испански, увидев земляков – увы, даже несмотря на связь душ с нею, я ещё не так хорошо понимаю её родной язык, но она пообещала научить.

За аргентинцами прошли индусы из горного княжества Ассам, следом австралийцы, потом – арабы с острова Бахрейн, что в Персидском заливе, затем – делегация из социалистического Белуджистана.

Делегации сменяли одна другую, поражая всех зрителей разноцветьем флагов и пестротой костюмов. Боливия сменяла Бихар, за ней сразу шла Бразилия, Китайская республика сменялась Конфедерацией, а следом за сражающимися южанами шли кубинцы. И так далее, в алфавитном порядке, Финляндия, Германия, Венгрия, Италия, Окситания, Португалия…

Зрители на трибунах встречали иностранные команды по-разному. Поскольку абсолютное большинство площади трибун было заполнено представителями «синих», а «красным» ввиду их малочисленности отвели лишь один невеликий сектор, то немудрено, что команды всевозможных индокитайских, африканских и южноиндийских княжеств проходили под аплодисменты и гул одобрения, а командам из арабских государств, стран большей части Европы и Латинской Америки хлопали только граждане этих самых стран. Самые же крупные «красные» страны, как Германию или Японию, и вовсе провожало гробовое молчание «синих» трибун – ага, знают, стало быть, сановные лорды, кто на их священный британский интерес точит рашпиль и грозит воткнуть его при первом удобном случае. Но это ещё Германия, враг старинный и испытанный, да японцы, на Тихом океане англичан в войну крепко поколотившие. Наша-то делегация где? Буква «R» следует в английской азбуке следом за «Q», за Португалией выходит Пенджаб, следом Катар…

Русская делегация оказалась где-то ближе к концу процессии, выйдя следом за родезийцами. Наши идут, словно строевым на параде, и поют что-то под стать обстановке, в которой находятся. Ну-ка, прислушиваюсь…

…Как на буйный Терек,

Как на буйный Терек

Выгнали татары сорок тысяч лошадей.

И покрылся берег,

И покрылся берег

Сотнями порубанных, пострелянных людей…

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить.

Да с нашим атаманом не приходится тужить…[76]

Наших спортсменов можно понять – болельщиков вместе со сборной прибыл самый мизер, если сложить в одну кучу всех «красных», кто прибыл сюда, получится где-то втрое меньше, чем понаехало «синих». Так что идут наши, будучи практически в полном окружении. Только на помощь флота и рассчитывают.

А первая пуля,

А первая пуля,

А первая пуля, пуля ранила коня.

А вторая пуля,

А вторая пуля,

А вторая пуля, пуля попала в меня.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить.

Да с нашим атаманом не приходится тужить…

На трибунах при проходе команды России воцарилась тишина. Англичане и так ненавидят нас даже больше, чем немцев, а уж если наши запели те самые песни, с какими во Вторую Великую войну стояли насмерть на перевалах Кавказа…

За нашей командой, пропустив Сайгон и Сальвадор, шли сербы, снова провожаемые тишиной, в которой растворялись аплодисменты от горстки «красных» болельщиков. Сербов сменили сиамцы, а за ними вышли южноафриканцы, чья делегация, как и родезийская, как ни странно, состояла из одних лишь белых буров. Площадка на стадионе заполнялась всё больше и больше, и предпоследней на стадион вошла делегация китайского княжества Юнань, а замкнула шествие команда хозяев, Великобритании.

Когда последний из будущих участников Игр вошёл на площадку, последовало принятие клятв – сначала от участников, потом от тренеров, и следом от судей. Не знаю, насколько это подействует на тех же янки-северян, к примеру, ибо они способны найти тысячу и один способ обойти положения своего же обещания либо и вовсе не исполнять таковое. А нас потом обвиняют в том, что сами же и совершили. Когда там уже наши скажут на весь мир: «Иду на вы!»?

Следом на центральную трибуну снова вышел Фадж, а его сопровождала МакКошка, как и.о. директора принимающей школы, и некий мужик в полосатом жёлто-чёрном балахоне с блёстками, живо напомнивший печально известного Локхарта. Этот же именовался «мистер Людо Бэгман» и работал в Департаменте магических игр и спорта.

– Дамы и господа! – заявил Фадж. – Мы очень долго готовились к этому событию, затратили немало сил и средств, чтобы эти Игры стали реальностью. И теперь мы постараемся сделать так, чтобы это время, что вы пробудете здесь, запомнилось вам навсегда. От имени Магической Британии я объявляю Двенадцатые Магические Игры открытыми!

По взмаху чьей-то ВП в чаше олимпийского факела вспыхнуло яркое пламя, ознаменовав начало Игр состоявшимся. Следом в небе вокруг стадиона расцвели огненные цветы фейерверков.

Расходимся с трибун, снова ищу в дикой суматохе нашу делегацию, и таки нахожу их, беседующих с сербами и мадьярами.

– Ну, братцы, вы и дали, здешние наглы аж притихли от ужаса, – говорю им, дождавшись, когда на меня обратили внимание.

– Пусть знают, – говорит ставрополец Миша Никонов. – Мой дед под эту песню в сорок первом в бой шёл и под Гори лёг, вся их сотня полегла, но врага на горы не пустили. Это ведь моя идея и была, нашего, казачьего, песняка вдарить.

– Отличная идея, – одобрительно киваю казаку. – Пусть знают. Они тогда к нам шли, деды наши им отпор дали, теперь внуки пришли к ним за расплатой. Так или нет?

– Так, точно так! – согласно зашумели наши, поддержанные остальными из числа «красных». А кто-то из сербов, не разглядел кто, даже затянул свою песню – тоже ведь и им от англичан досталось, когда в сорок третьем, пока наши совместно с немцами добивали лордов на Ближнем Востоке, на Сербию напали науськанные теми хорваты…

Тамо далеко, далеко от мора,

Тамо jе село моjе, тамо jе Србиjа,

Тамо jе село моjе, тамо jе Србиjа.

Тамо далеко, где цвета лимун жут,

Тамо jе српскоj воjсци jедини био пут.

Тамо jе српскоj воjсци jедини био пут…[77]

Дружным хором братушки-сербы пропели первый куплет, следом мужской хор смолк, и зазвенел одинокий девичий голос – вейлочка Милена звонко и мелодично затянула припев:

О зар jе морала доћ

Та тужна несрећна ноћ,

Када се драгане моj

Отишо у крвав боj…

Ну, раз хотите песен, мы тоже эту знаем, подхватываю мотив, а за мной поют и все русские.

Тамо далеко, где цвета бели крин,

Тамо су животе дали заjедно отац и син,

Тамо су животе дали заjедно отац и син.

Тамо, где тиха путуjе Морава,

Тамо ми икона оста и моjа крстна слава,

Тамо ми икона оста и моjа крстна слава…

Далее снова последовал припев, вытянутый дружным девичьим хором, а третий куплет все – и русские, и сербы – поём вместе:

Тамо, где Тимок поздравља Вељков град,

Тамо ми спалише цркву, у коjоj венчах се млад,

Тамо ми спалише цркву, у коjоj венчах се млад.

Без отаџбине, на Крфу живех jа,

Али сам поносно клиц’о: «Живела Србиjа!»,

Али сам поносно клиц’о: «Живела Србиjа!»…

Знание русскими сербских песен и наоборот никого не удивляло – ещё с той, Первой Великой войны Россия и Сербия находятся в союзе, а нынче и вовсе, как говорят газеты, в обществе двух стран вынашивается вопрос о полном объединении. Каждый житель Сербии с малолетства владеет русским языком как родным, ибо это там второй государственный. Так что я не удивлюсь, и никто, наверное, не удивится, если в течение нескольких лет Сербия станет частью России, отчего обе стороны сразу только выиграют…

Но, увы, на дороге к причалам надо расходиться – кому в замок, кому через причал на борт, а пропуска на КПП у меня нет. Впрочем, завтра однозначно позовут на беседу, и меня, и Свету, а учитывая связь душ, в курсе содержимого беседы будут и обе остальные невесты, и обеих же опять-таки нужно будет тащить туда же с целью легализации в России.

Перед беседой на всякий случай надо прокачать навыки, что-то ведь на Малфоях и прочих поднял по части опыта…

Сила 53

Маг.сила 52

Ловкость 38

Здоровье 53

Восприятие 38

Интеллект 40

Внушительность 47

Уровень 61

Опыт 48450

Сл.уровень 49800

Уклонение от крит. 24

Сопротивл.яду 73 (173)

Сопротивл.псих. 104 (204)

Сопротивл.магии 114 (214)

Авторитет 69

Интерес 56

Скрытность 18

Зрение 53

Защита (бл.бой) 80

Атака (бл.бой) 100

Урон (бл.бой) 55-105

Жизнь 1614/1614

Магия 1614/1614

Очки жизни за каждый уровень 52

Очки магии за каждый уровень 52

Очки навыков за каждый уровень 15

Стрельба 100

Метательное оружие 100

Тяжёлое оружие 41

Рукопашный бой 100

Разведка 64

Кулинария 54

Ловкость рук 88

Торговля 74

Вождение транспорта 50

Общение с дамами 80

Та-ак, уровень перевалил за шесть десятков, очки опыта приближаются к пятидесяти тысячам. Докачиваю на добытые баллы навыков ветку выживания и общественных умений, насколько это получается, а также кое-где беру продвинутый уровень навыков.

С учётом сделанного Авроре предложения и проведённого должным образом укрепления связи душ с нею поменялась и вкладка дел сердечных, теперь девушек со статусом невесты у меня уже три…

Дора (невеста) Совместимость: 100% Отношения: 100% (вечная любовь, неразрывная связь душ, благословение Магии – неснижаемая связь)

Света (невеста) Совместимость: 100% Отношения: 100% (вечная любовь, неразрывная связь душ)

Аврора (невеста) Совместимость: 84% Отношения: 100% (вечная любовь, неразрывная связь душ)

Сьюзен Совместимость: 88% Отношения: 66% (крепкая симпатия, предельное значение на ближайшие годы)

Дафна Совместимость: 81% Отношения: 64% (симпатия)

Астория Совместимость: 80% Отношения: 66% (крепкая симпатия, благодарность за спасение, предельное значение на ближайшие годы)

Ага, три невесты, три более чем очаровательные девушки, чьё общество меня более чем устраивает. И это предельное количество, которое я могу по своим нынешним заслугам получить, разве что по особому разрешению или же за Звезду Героя дозволят четвёртую. Остальные, кто значится у меня в списке как подруги без особых пометок, суть по причине малолетства оных просто подружки, которым портфель иной раз до общаги дотащишь да домашнюю работу дашь списать. Драку за их внимание уже никто не устраивает. Знают, давно на всех факультетах знают, с-самки с-сабаки, что задеть кого-то из них равно привлечь моё внимание и тем самым поиметь себе на голову большие проблемы. А как я умею их решать, знают все, потому младших девчонок и не трогают. Что же касается каких-либо отношений с ними, то об этом нечего и думать, Сьюзен и Дафне всего-то четырнадцать годочков, а Астории и вовсе тринадцать, пускай подрастают, да определяются, кто им вообще нужен и с какой целью. Сам же я для себя уже всё давно решил, и мои очаровательные красавицы-невесты мой выбор одобрили полностью, поскольку мой выбор – это они втроём и есть…

[76] Старинная казачья песня, существует во многих вариантах исполнения.

[77] Сербская народная песня. Аналогично предыдущей, также существует в нескольких вариантах.

Комментарий к Глава тридцать вторая. Песня тоже бывает оружием В очередной, 32-й главе, Игры, заменившие собой Турнир, всё-таки начинаются, прибывают иностранные гости, что для Вована и его невест означает неизбежную в ближайшем будущем беседу за жизнь...

Песня на сербском языке приведена без перевода, думаю, и так будет понятно, о чём именно там поётся.

Для справки: Милена Стринич есть воплощение Флёр Делакур в этом конкретном мире. Об истории её происхождения будет упомянуто несколько позже.

====== Глава тридцать третья. Неестественный отбор ======

Рождённый ползать получил приказ летать.

«Какой летать, я, братцы, неба-то не видел!»

«Что за базар, с горы видней, не рассуждать, ядрёна мать,

Чтоб завтра были, змей Петров, в летящем виде!»

Приполз домой, а там рыдает вся родня: