Текст книги "Вован-дурак 2.0: Санитары Подземелий Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)

Рунных систем, как выяснилось, в мире существовало и существует и доныне превеликое множество, любой язык в той или иной форме сам есть система символов, имеющих ту или иную магическую окраску. И как для нас чем-то мистическим кажется китайская грамота, так и для китайца письмо, написанное по-русски, точно так же покажется чем-то пребывающим за гранью понимания. Поэтому если брать все существовавшие когда-либо системы письменности, то им несть числа, начиная от вавилонской клинописи, через кириллицу и армянский алфавит и заканчивая вполне себе современной формой иврита.

Однако в школьной программе изучались отнюдь не все, кто-то шибко умный в министерстве счёл, что нам для полного счастья должно быть достаточно древнеегипетской, древнескандинавской, одного из древнеиндийских и древневавилонской системы символов. Мой логичный вопрос, а как же остальные, ибо та же славянская кириллица, грузинская или же арабская вязь могут таить в себе не меньше магии, остался без ответа. Как и вопрос сестричек Патил, а почему же, собственно, был признан кошерным только один из великого множества индийских алфавитов, если у них практически в каждом княжестве своё наречие и своя письменность. Китайцы тут же принялись расхваливать свои иероглифы, каковых у них в азбуке больше трёх тысяч и малейшее изменение в начертании которых порой может поменять смысл написанного на прямо противоположный, ну, а гуталинам привычно уже было на всё наплевать с породившей их пальмы. Их, собственно, на уроке Рун не было вообще, как и на нумерологии – истинным англичанам вообще, такое чувство, вся эта магическая древность никакого интереса не представляет – это ж не кумар-трава, её не покуришь. А сами они предложить в копилку знаний ничего не могут – нету у африканцев ни письменности своей, ни памятников литературы, которые могли бы эту письменность передать. Даже религии у них более-менее устойчивой нет, в каждом племени по своему пантеону богов малых и великих, и каждый жрец знает лишь своего бога, тайны поклонения которому передаёт только своему сменщику, а такого более-менее единого толкования, как Тора, Библия или Коран, Чёрная Африка никогда не порождала.

Короче, ожесточённая дискуссия шла весь урок, чуть было с подачи китайцев не переросла в драку, но ни к какому определённому выводу так никто и не пришёл, все при своих остались.

Братаны-близнецы вечером просветили, что урок по Уходу за магическими существами чуть было не окончился трагически. Хагрид славился как специалист по жутким и опасным для жизни тварям, поэтому притащил на первый же урок существо под названием «гиппогриф», явивший собой гибрид лошади с орлом, то бишь клюв и крылья от орла, остальное от лошади. Сие существо оказалось весьма гордого норова, куда там джигиту с Кавказских гор, и для общения с ним необходимо было обязательно поклониться. Так вот, Одноухий Малфой кланяться отказался, но вместо этого начал привычно качать права. Гиппогриф не преминул ответить, острым как бритва клювом разодрав аристократику левую руку. Мелкий провокатор кинулся жаловаться собственному папаше. Старший петух не замедлил явиться, достав из широких штанин свой статус председателя Совета Попечителей, размахивая оным налево и направо словно дубиной, и лично отстранил Хагрида от уроков. Гиппогрифа забрали и увезли в неизвестном направлении. Доводы многочисленных свидетелей, что-де Хагрид не виноват, а это младший Малфой его спровоцировал, не подействовали.

Впрочем, Одноухий за свои проделки тоже ответил. На уроке у Слагхорна он не смог ничего толком сделать, даже несмотря на помощь обоих своих бабуинов, и получил в результате заслуженного «гуся»[57]. Зельевару глубоко пофигу все эти авторитеты и полномочия, у него система ценностей своя, им самим лично изобретённая.

В четверг выбрались-таки на урок к Люпину. Шли, если честно, с противоречивыми чувствами, мало ли кто и чем там сможет настроение испортить. Однако первое впечатление было не столь мрачным, как в прошлый раз, ибо кабинет Защиты поменялся радикально. Исчезли висевшие на первом курсе вязанки чеснока, которым Квиррелл пытался спастись не только лишь от вампира. Исчезли как многочисленные портреты Локхарта, так и обгоревшие доски парт на месте устроенного оному экстерминатуса. Один только портрет и остался, где сияющую морду лица получившего по заслугам мошенника и растлителя наискосок перечёркивала чёрная надпись «ОН НАСИЛОВАЛ ДЕТЕЙ И ПОЛУЧИЛ ЗА ЭТО ПО ЗАСЛУГАМ!»

Сам преподаватель появился со звонком на урок, поставив на стол портфель. Был он облачён всё в тот же много раз заштопанный старый балахон, да и мешки под глазами у него никуда с торжественной встречи не делись, но похмелье, видимо, начало спадать.

– Добрый день, сказал он. – Спрячьте, пожалуйста, учебники, оставьте только палочки. Сегодня у нас будет практическое занятие.

Половину класса при упоминании о практическом занятии нервно передёрнуло. Ещё не все забыли, как единственный практикум, проведённый Локхартом, привёл лишь к публичному посрамлению самого преподавателя. Ну да, ну да, это был тот самый урок, когда великий специалист по магическим тварям и защите от них пытался выдать нам за неизвестного науке вредителя самого обыкновенного Leptinotarsa decemlineata⁵⁸. Но не прокатило, и изобретателя всякой туфты публично подняли на смех. О его истинном лице мы узнали значительно позже…

Но, тем не менее, книжки все попрятали в сумки, оставшись с одними ВП наперевес. Я же, за неимением ВП, достал штурмовую винтовку – для борьбы с тварями подойдёт вполне.

Все готовы? – спросил Люпин. – Тогда пойдёмте со мной.

Судя по показаниям карты, кабинет, куда он нас вёл, был обозначен как учительская. И зайдя туда, Лунатик повёл нас к большому шкафу, который трясся, скрипел и покачивался.

– Успокойтесь, – говорит Люпин. – Там всего лишь боггарт.

Девчонки, однако, при упоминании очередной «всего лишь» незнакомой твари проявили самую разную, но моментальную реакцию. Сьюзен мигом материализовалась у меня за спиной, Дафна и Астория держались неподалёку. Я же на чистом инстинкте передёрнул затвор, загнав патрон в ствол, и наставил оружие на шкаф. Вылезет – изрешечу на хрен.

– Боггарты любят темные, замкнутые пространства, – объяснял нам Люпин. – Шкафы, места под кроватями, раковинами, один раз я нашёл такого в старых напольных часах. Этот поселился здесь позавчера, и я попросил профессора МакГонагалл, не оставят ли его для практических занятий. Вчера у меня уже были гриффиндорцы и слизеринцы, остались весьма довольными. Итак, первое, о чём нам нужно знать – что такое боггарт?

Руку поднял Майкл Корнер с Равенкло.

– Боггарт меняет облик, он превращается в то, что, по его мнению, больше всего нас испугает.

– Молодец, Майкл, пять баллов Равенкло, – поблагодарил Люпин. – Я сам не объяснил бы лучше. Итак, боггарт сидит в темноте, еще не приняв форму. Он еще не знает, как напугать человека снаружи. Никто не знает, как выглядит боггарт сам по себе, как только я его выпущу, он сразу же превратится в то, чего боятся многие из нас. Это означает, что у нас есть перед боггартом большое преимущество. Кто-нибудь понял, в чем оно заключается?

Класс молчал. Затем несмело потянула руку Дафна.

– Если нас много, он не знает, во что превратиться?

– Точно, – ответил Лунатик. – Когда вы имеете дело с боггартом, лучше подходить с кем-нибудь, это собьёт его с толку. Если на него пойдут двое, он не будет знать, в кого превратиться, в безголовый ли труп, в плотоядного слизня, или во что-то еще. Однажды я видел боггарта, который так вот запутался, попытался напугать двоих и стал половиной слизняка. А это было уже не очень страшно. Так вот, заклинание, отпугивающее боггарта, достаточно простое, но оно требует умственных усилий. Дело в том, что боггарта можно победить только смехом. Что вам нужно будет сделать, так это заставить его превратиться в то, что кажется вам смешным. Сначала попробуем без палочек. Повторяйте за мной: РИДИКУЛУС!

– РИДИКУЛУС! – дружно выкрикнули мы.

– Очень хорошо, – ответил Люпин. – Но, боюсь, это была лёгкая часть. Одного слова недостаточно. И здесь нам поможет… ну, к примеру, Эдди.

Эдди Кармайкл вышел вперёд на дрожащих ногах.

– Скажи мне, Эдди, кого ты больше всего боишься?

– Ва…ва…вампиров… – столь же дрожащим голосом промолвил Эдди.

– Хорошо. А теперь попробуй представить вампира… ну, например, в клоунском наряде и с резиновой грушей в зубах.

Эдди хихикнул, закрыв ладонью рот.

– Ага, значит, представил. Так вот, сейчас я открою шкаф, боггарт вылетит и превратится в вампира. Ты взмахнёшь палочкой, кажешь «Ридикулус!», он примет вид клоуна. Понял?

– П…понял…

– Очень хорошо, тогда начинаем.

Люпин взмахнул своей ВП, шкаф открылся, и оттуда действительно выплыл вампир, выглядевший точно так же, как его рисуют в фильмах ужасов – бледный, закутанный с ног до головы во что-то наподобие монашеской рясы.

– Ри… Ри… РИДИКУЛУС!!! – заикаясь, произнёс Эдди. Хлопок – и вампир обратился в клоуна, бессильно сжимающего клыками резиновую грушу.

– Молодец, Эдди! – обрадовался Лунатик. – Теперь кто следующий? Падма, подойди, пожалуйста.

При виде Падмы Патил боггарт превратился в индусского старика с длинной седой бородой, в оранжевом одеянии и большой чалме на башке, вопившего что-то на местном наречии.

– РИДИКУЛУС! – и старик обратился в выкрашенную в оранжевый цвет обезьяну, тщетно отбивающуюся от диких пчёл.

Следующим вышел Майк Корнер с Равенкло, и у него боггарт стал скелетом, который по звонку принялся вертеться в нижнем брейке, словно обкуренный рэппер. У Парвати Патил боггарт снова стал стариком-индусом, хлопок – теперь уже дикая собака в чалме отбивается от шипящей на неё кобры. Боггарт Сьюзен принимал вид воющего волка, обрётшего ярко-зелёную шерсть и попавшего на цепь. У Лизы Тёрпин боггарт превратился в стайку синих пикси, вспыхнувших алым пламенем. Трейси Дэвис, как выяснилось, больше всего боялась мумий, замотанных в бинты, и её боггарт от заклинания размотался на ленточки вроде тех, с какими художественные гимнастки прыгают.

У китайцев боггарт в основном принимал вид каких-то неизвестных мне местечковых страшилищ. А вот у Дафны Гринграсс боггарт превратился в Гилдероя Локхарта, в том самом розовом балахоне, что в день Нечестивого Валентина. И Дафна вместо «Ридикулус» на чистом инстинкте выкрикнула что-то отбрасывающее – наверняка Альфред подсказывал после того случая. Богголокхарта отбросило в сторону, он задёргался от попадания в него пуль – я проявил схожую с Дафной реакцию и выпустил достаточно длинную очередь, а затем, пока тварь поднималась с пола, быстро поменял оружие на огнемёт. Да ещё и успел навести прицел, приготовившись жечь огнём.

– Прекратите сейчас же! Что вы делаете? Что такое?– вмешался Люпин. – Дафна? Гарри? В чём причина столь необычной реакции? И при чём тут Локхарт?

– Эта тварь, чей вид принял боггарт у Дафны, была поймана с поличным при попытке изнасилования её младшей сестры, – отвечаю я. – Мадам Боунс попыталась его арестовать, но остановить Локхарта удалось только путём сожжения его на месте.

– Хм… – явно смутился Люпин. – Тогда я вас понимаю. И всё же… так боггарта не одолеть.

– Очищение огнём помогает от всего, – усмехаюсь. – Во всяком случае, от тварей такого уровня вполне. Проверено на практике, бля…

– Где же именно?

– А Вы не знаете, профессор Люпин? По школе практически свободно разгуливает нечисть, которой приходится периодически отвешивать по рогам для успокоения.

– М-да, я, конечно, видел уже свободно разгуливающих по школе скелетов, но неужели их столь много?

– Уверяю Вас, Вы не останетесь разочарованным, – ехидно отметил я. – И да, там не только скелеты бывают.

– Хм, с этим я ещё разберусь, – ответил Люпин. – Но вернёмся к уроку. Кто ещё не одолел боггарта? Так, Дафна Гринграсс… Кто ещё?

Пусть и через большую силу, но Дафна таки выдавила из себя «Ридикулус». Недостреленный Локхарт превратился в огородное пугало в ошмётках того же розового балахона. Следующей была Панси Паркинсон, чей боггарт принял вид чего-то рогатого и явно демонического по виду, под заклинанием же демон обратился в виновато выглядящего щенка. Оставался только я, но Люпин перехватил внимание боггарта на себя, и тот превратился в висящую среди туч полную луну. «Ридикулус!» – и луна обращается в спущенный воздушный шарик, принявшийся летать по кабинету.

– Ну же, ну же, у нас почти получилось! – воскликнул Люпин. – Давайте, кто ещё? Эдди, давай ещё раз!

И снова вампир обращается в жующего резину клоуна, громкий смех всех собравшихся – и клоун взрывается, рассыпавшись на конфетти.

– Великолепно! – сказал радостный Лунатик. – По пять очков всем, кто справился с боггартом, а Эдди – десять, коль он сделал это дважды. Домашнее задание – законспектировать главу учебника о боггартах. Сдать прошу в понедельник. На этом все свободны.

Галдящие ученики начали покидать кабинет. Остались только мы со Сьюзен и Дафной.

– Вы что-то хотели мне сказать? – удивился Люпин.

– Да, профессор Люпин. Господин Бродяга просил передать горячий привет господину Лунатику.

– Сириус? Но как же…? Он ведь в Азкабане?

– Вышел уже скоро год как, будучи полностью амнистирован за отсутствием состава преступления. Более того, он уже успел не только привести в порядок свои личные дела, но и разобраться с семейными, женившись на тёте Сьюзен, Амелии Боунс, – отвечаю я.

– Но как? Неужели кто-то смог найти доказательства его невиновности?

– Вот именно, мы же это и сделали. Прошлой осенью мы изловили одного очень любопытного крысёныша, в дальнейшем известного как «Хвост», а он на допросе рассказал обо всём, что знал, и о чём не знал – тоже.

– Как? Хвост, он же п…погиб! Сириус его…

– Ничего с ним не сделал. Хвост его подставил, и инсценировал свою гибель. Так что всё, в чём обвинили Сириуса, это дело лап Хвоста.

– Моя тётя подтвердит, Гарри ей лично в руки крысу сдал, – добавляет Сьюзен. – А она приложила все усилия, чтобы восстановить справедливость.

– Вот именно, – подтверждаю я. – Сириус же, сделавшись свободным человеком, выразил Амелии свою благодарность, взяв её в жёны и выполнив тем самым то своё обещание, что он давал ей когда-то.

– Как всё поменялось… Но почему я об этом ничего не знал? – удивился Люпин.

– Прошу прощения, но где Вы были всё это время? Из этих фактов никто не делал секрета.

– Я… в общем, имел затруднения с жильём и работой… – начал оправдываться Лунатик. – Д…Дамблдор вышел со мной на связь, попросив прибыть в школу, но когда я появился в замке, здесь его уже н…не было, и мадам МакГонагалл сказала, что директор угодил в больницу…

– Дамблдор выжил из ума, – заявила Дафна. – Иначе он бы не позволил такому выродку, как Локхарт, приближаться к нам.

– Никогда бы не поверил! – отрезал Люпин. – Дамблдор – умнейший человек! Он никогда не ошибался в своих решениях!

– Тогда... как Вы отнесётесь к тому, что после гибели моих родителей он определил меня под опеку к тем, кому и собственных-то детей не следовало бы воспитывать, конкретно семейству Дурслей…

– Ты до школы жил у Петунии? – Люпин от изумления аж разинул рот.

– Вот именно. И условия пребывания там были примерно такие же, как у Бродяги в Азкабане, и мне пришлось незадолго до школы уходить оттуда, основательно испортив им жизнь. Письмо от Дамблдора сохранилось, я его Андромеде Тонкс отдал, в чьём доме на сей момент и проживаю.

– Что-то здесь не так… – задумчиво промолвил Люпин.

– Уверяю Вас, профессор Люпин, всё именно так и обстояло. Впрочем, Бродяга тоже не сразу во всё это поверил, и потом очень долго ругался в адрес некоего бородатого старца. Точнее, уже безбородого.

– Ты о чём? Как мог Дамблдор лишиться бороды?

– Потому что больница, в которую он угодил, была психиатрической. А там борода не полагается. Старец от своего великого ума попросту малость умом своим подвинулся, и попал ровно туда, где таким очень рады.

– Да, да, Гарри, что-то в этом мире определённо пошло не так, и мне срочно нужно повидаться с Бродягой. Как ему написать?

– Письмо отправить, где он может быть – чаще всего нынче обитает в особняке семьи Боунс, с молодой супругой своей навёрстывают упущенное. Иногда заглядывает и к нам, я имею в виду дом семьи Тонкс, где проживаю и я.

– Что ж, хорошо, Гарри, спасибо тебе, я напишу ему. Можете идти.

– Странно как-то… – говорю девчатам. – Бродяга говорил мне, что от Люпина всё это время ему не прилетело не было ни единого слова. Ни когда он сидел, ни когда вышел. Да и на свадьбе мы ведь вот этого вот кадра не видели.

– Ну да, это более чем странно, – хмыкнула Сьюзен. – Особенно мне его глаза «понравились», когда ты говорил ему о своих опекунах.

– Так выглядит разрыв шаблона, – отвечаю, и Сьюзен хихикает. – Он ведь, видимо, был уверен в непогрешимости нынешнего обитателя одного весёлого заведения, и не желал принимать прямых доказательств обратного. Впрочем, Сириус ему их покажет более наглядно.

– Этот может, – кивнула Сьюзен.

Тем же вечером я спросил сестричек Патил по поводу их боггарта. Как выяснилось, близняшки-индианки очень переживали и боялись, что их продадут в номерные жёны какому-нибудь старику-брахману, у кого найдётся достаточно денег на уплату выкупа их родителям. Обнадёжил, сказав, что к их родным местам катится красный фронт, а красные пенджабцы и раджастанцы всех брахманов у себя уже извели и кастовый строй отменили, изведут и там, в Гуджарате. Не знаю, полностью ли успокоил, но сестрички повеселели.

Незаметно подкрались выходные, и я, набросив на башку невидимый плащ, просочился за ворота замка. В деревне встретился со Светой, которая показала мне дорогу к лодочному сараю.

– Вот, смотри, Вов, будет наша база здесь, – показала мне девушка. – Старик владелец продал за бесценок, теперь мы можем собираться тут.

– Ну да, помещение большое, хорошее, – оглядываюсь по сторонам, действительно просторно, видимо, не поскупились на чары расширения пространства. В центре зала стоит нечто стремительных очертаний, прикрытое брезентом. – А это, надо понимать…

– Да, это наш катер, прислали как средство для эвакуации. Помоги мне брезент откинуть, – говорит Света. Вместе откидываем чехол, и я замираю. Зрелище действительно стоит того, на таком катере не стыдно не то что эвакуироваться – просто так девушек катать по Чёрному морю… и они ещё сами упрашивать будут… в очередь выстроившись.

– Какая скорость?

– Говорят, что узлов сорок-сорок пять, на форсаже до пятидесяти наберёт.

– А вот это очень хорошо, когда припрёт пора удирать. Какая мореходность?

– До девяти баллов в бумагах написано.

– И то хлеб. Будем надеяться, что на более сильную волну не наткнёмся, а там и наши где-то ведь ходят.

– Да, установлен радиомаяк, настроенный на нашу волну. Радары наших кораблей нас увидят. Но это ещё не всё, в посылке не только это было.

– Та-ак… – вслед за Светой иду к штабелю ящиков. Поддеваю ломиком крышку первого – так, тут пачки патронов 7,92 миллиметра, как раз для пулемёта моего. Второй же ящик явил на свет револьверный гранатомёт с барабаном на восемь 40-миллиметровых выстрелов. Гранаты оказались двух видов, осколочно-зажигательные и газовые – ну да, коротким стволом бронебойные не покидаешь, а вот запульнуть из такого приборчика бочоночек с чем-нибудь убойно действующим, да в окошко или коридорчик – самое оно. Короче, дрожите, слизеринцы, потому что если завопите опять про чистую свою голубую кровь, то именно это я с вами и сделаю…

В третьем ящике лежал гранатомёт уже более серьёзного вида, полноценная «шайтан-труба» с запасом гранат, но тут уже бронебойно-зажигательные и кумулятивные, на крупного зверя.

– Это про запас приготовили, – говорит Света. – Если вдруг появится в этот год что-то, что не получится убить из пулемёта, или ещё что-то демоническое, как в тот раз.

– Вот-вот, из такого танки жгут. С таким ружьецом можно и на Кровожада выходить.

В четвёртом ящике лежали динамитные бруски с понятным предназначением, а пятый скрывал крупнокалиберную снайперскую винтовку, на глаз 12,7 или что-то наподобие.

– Это для стрельбы с дальней дистанции.

– О! Как раз мишени пока ещё летают, на них и потренируемся.

– Это ты о дементорах?

– А о чём же? Я ж на них ещё в поезде целую ленту извёл, пока прогнал. Кроме того, оснований пребывать здесь они не имеют, Беллу же нашли, причём наши же морячки её и подобрали. Так что можем тренироваться, пока их не отзовут отсюда… уцелевших… – я ехидно захихикал, ко мне подключилась и Света.

– Уговорил, потренируюсь и я, – улыбнулась девушка. – Мне ведь тоже ружьё помощнее дали, вот, смотри, – она показала на шестой ящик, из которого мы достали по винтовке «Винторез» девятимиллиметрового калибра. – Тут две штуки для нас с тобой, на диверсии ходить.

– Вот-вот, упокоить кого-нибудь шибко чистокровного, на кого не получится навести наших.

– Читаешь мои мысли. Но и это ещё не всё, – Света показала на цилиндрическую упаковку с надписью «Вскрыть по получении сигнала «Тайфун-2».

– Это наш с тобой приказ на эвакуацию. Когда объявят готовность два, взять, установить где-нибудь в замке, включить и бегом сюда. Когда придёт подтверждение, уходим.

– Ясно, по готовности три ещё катер наш спустить на воду нужно.

– Он и так готов. Повернёшь вон тот красный рубильник, и вода заполнит док, где катер стоит, он всплывет и можно делать ноги.

– Уж скорее бы, – говорю я, и Света с улыбкой кивает. – Вас с Дорой в охапку – и поскорее отсюда. Как там в той песне говорилось… – достаю из рюкзака гитару и пою:

На маленьком плоту

Сквозь бури, дождь и грозы,

Взяв только сны и грёзы,

И детскую мечту,

Я тихо уплыву,

Лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить

Мир, в котором я живу.

Ну и пусть

Будет нелёгким мой путь,

Тянут ко дну боль и грусть,

Прежних ошибок груз.

Но мой плот,

Сбитый из песен и слов,

Всем моим бедам назло

Вовсе не так уж плох...[59]

– Если нам разрешат оставить катер себе после того, как всё это закончится, – говорю Свете, доиграв песню. – Тогда точно на югах возле моря поселимся. И будем на катере вот на этом кататься вдоль берега.

– Жду не дождусь, чтоб так всё и было, – улыбается Света. – Обожаю загорать на пляже!

– Я тоже, – обнимаюсь с ней. – Тогда вдоволь назагораемся.

– Если на таком вот катере, так можно и вообще… без купальника… – задумчиво как бы размышляет девушка, явно подпустив намёк.

«Мне бы тоже», хихикает сквозь связь душ Дора. «Только представь, любимый, как мы такие будем, только мы и никого больше...»

«Солнышко моё, так ты ж заранее знаешь за мой положительный ответ».

«Конечно знаю. Я тебя насквозь вижу, и оттого люблю ещё больше. Передавай привет Сеп… Светлане, скучаю без вас».

«А ты к нам загляни на выходные, как раз тут и встретимся».

«Ты серьёзно предлагаешь…?»

«Конечно. Хоть нам пока и не разрешают выходить из замка законно, но что б я был за диверсант, если б нуждался в разрешениях?»

«Точно! Слово в слово мои мысли, пока я сама там училась! Ты как знаешь, что мне предложить! Конечно, приеду!», фонтанирует радостными эмоциями Дора. «Я люблю тебя!»

«И я люблю тебя, счастье моё».

«На следующей неделе встретимся обязательно! Маринуй шашлыки, устроим вечеринку! Пока!»

– Дора привет передаёт, – улыбаясь, говорю Свете. – Обещала заглянуть на той неделе. Говорит, шашлыки готовь-маринуй.

– А что? Хорошая идея, как раз тут и посидим, пока тепло.

– Если мяса на шашлык не достанем, пойду в Лес на охоту, авось что-нибудь вкусненькое подстрелю.

– Только не как в прошлый раз, – смеётся Света. – Когда ты на глазах у Хагрида спалил лесного упыря.

– А что, незачем ему было на нас из-за деревьев кидаться, – включаюсь в смех. – Пусть знают, что это наши дрова, и мы их пилим…

День, как и вечер за ним, прошёл не зря, завершился очень хорошо, и получил продолжение на следующей неделе. Иду по улице Хогсмида, вот уже и лодочный сарай наш рядом, и тут мне закрывают лицо две очень знакомые ладошки.

– Угадай, кто?

– Ты, моё счастье… – беру их в свои руки, оборачиваюсь, и прижимаю к себе радостно сияющую Дору. – Это ты, любовь моя…

– Угадал, любимый! – она жарко меня целует. – Я приехала к тебе, и очень сильно соскучилась! Где вы тут отдыхаете?

Завожу её внутрь лодочного сарая, и устраиваю краткую экскурсию. Ящики с оружием были прикрыты чехлами, а вот на катер Дора насмотрелась вдоволь.

– Это у вас там такие катера?

– Ага, и у нас такой будет, когда мы туда переберёмся жить.

– Точно нам такой понадобится. Ух, и назагораемся там!

– Если этот не отдадут, то никто не запретит нам купить такой же.

– Тогда я буду помогать тебе выбирать!

– Конечно, счастье моё, – улыбаюсь Доре.

– А попробовал бы ты сказать иначе! – лукаво прищурилась девушка. – Ну как? Шашлыки там будут?

– Будут, Дора, будут. Пойдём, всё уже готово, ещё со вчера мяско замариновал.

– О, Дора, привет! – выходит Света. – Всё-таки не утерпела?

– Конечно, как же я могла, когда тут такое! Так что я с вами – хоть на край света!

– Пойдём тогда, отметим нашу встречу, – обнимаю обеих своих девушек, и мы втроём идём к раскинутой поляне…

Бродяга и Лунатик всё-таки встретились в середине сентября, и об итогах этой встречи Сириус написал мне:

«Сохатый-младший!

В общем, повидался я с Лунатиком, и, знаешь, ты был прав. Мой старинный приятель то ли находился под влиянием господина Д. ещё до того, как всё это тогда произошло, либо попал в его сети сразу после. Потому что он был не в курсе даже того, что я вышел, до того, как ты ему об этом сказал, но даже тебе он не поверил, пребывая в уверенности, что я на самом деле сотворил то, за что меня закрыли. Так что одному безбородому теперь старцу лучше не покидать палаты в дурке и дальше, потому что иначе я его придушу сам за всё то, что он с нами сделал.

Привет вам от моей Эми. Она встречалась с Фаджем и выдвигала вопрос об отзыве дементоров из школы, но ответа пока не было. Похоже, её, да и мои, доводы пока не перевешивают тех галлеонов, что платит Малфой. Подключили к решению вопроса Цисси, она на своего бывшего давно зуб имеет. В деле и Ал, который оказался очень впечатлён боггартом Дафны и снова просил передать тебе благодарность за упокоение той мерзкой твари.

Так что, крестник, на Лунатика особо не рассчитывай – быть может, я и смогу со временем его переубедить, но это дело не одной недели и даже не двух. А если он сам не желает и упирается, то мои усилия будут и вовсе бесполезны. Да и незачем биться головой об стену, что мне, что тебе. Как-нибудь нагряну к вам в гости, проведаю, чем школа нынче дышит. Жди встречи и готовь поляну.

С отцовской любовью,

Бродяга»

Ну что ж, вот и ответ. Значит, Люпин – действительно человек Дамблдора, и мнение бороды многогрешной для него перевешивает старинную дружбу. Так что «он окрасил себя в те цвета, в которые он окрасил себя», как говаривал один крупный мыслитель в неслучившемся будущем, и тем горше, значит, будет пилюля разочарования, когда Дамблдора грохнут либо разоблачат – впрочем, слухи о сумасшествии директора ходят по замку уже давно, и находятся даже те, кто видел его в больничном халате в тот самый день его появления.

Ещё через пару дней мне, Сьюзен и Дафне пришло приглашение от профессора Слагхорна посетить собрание Улиточного клуба. Как я уже знал от Андромеды и Амелии, да и Сириус тоже что-то помнил, Клуб этот создавался преподавателем зелий для представителей аристократической молодёжи и особо талантливых выходцев «из низов», и представлял собой что-то вроде кружка по интересам с дополнительными факультативами навроде курса «хороших» манер и этикета, принятого, как выяснилось, в местном волшебном мире.

Скажу честно, лично я чувствовал себя на этом заседании примерно так же, как уличный кошак породы «дворовый обыкновенный», очутившийся на кошачьей выставке элитных пород. Ну, или как революционный матрос, зашедший с винтовкой наперевес в особняк к какому-нибудь богатому буржуину с целью раскулачивания оного. Тарелку пополам не разрезал на фуршете – и на том спасибо.

Что же до принятых, как оказалось, в магическом мире одёжных традиций вроде ношения балахонов и высоких остроконечных шапок, то меня в чём-то похожем не видели вообще с самого момента моего первого появления в стенах замка. Как похолодало, так и проходил я всю зиму в шапке-ушанке да валенках. Все делали больших глаз, но свое «фе» не высказывали – заготавливать дрова, к примеру, в балахоне было неудобно, кое-кто на горьком опыте убедился. Да и не грели они, балахоны те, ни фига, зимой это было очень ощутимо. Преимущества же отопления по-русски, то есть с печкой и на дровах, с моей подачи осознал на собственном опыте весь Хаффлпафф, и согревшиеся таким образом люди так или иначе разносили по школе весть, что где-то нормально топят и можно спать по ночам, не клацая зубами от холода.

Дементоры отказывались покидать школу, и вскоре записали на свой счёт первую жертву. Стал ею Седрик Диггори, избранный в этом году капитаном квиддичной команды. Начавшиеся тренировки привлекли внимание неупокоенных тварей, и они слетелись на стадион. Будучи предупреждён об этом буквально свалившимся нам на голову вместе с метлой товарищем Седрика по команде, я выскочил за ограду сада, достал пулемёт и хлестнул по дементорам очередью. Не меньше десятка тварей рассыпалось в прах, остальные сбежали, но было уже поздно, и Седрик превратился в бездушную куклу. Мадам Спраут только руками всплеснула.

– О нет! Седрик… Сколько же ещё будут находиться здесь эти ужасные твари?

– Мадам Боунс уже в курсе случившегося, – говорю ей. – Она не преминет сказать словечко Фаджу.

Помимо Амелии, претензию Фаджу высказал и безутешный отец Седрика, Амос Диггори, работавший в министерстве, и распоряжение об отзыве дементоров всё-таки было подписано. Впрочем, по доброй воле уходить твари отказались, и пришлось мне истратить на них ещё целую ленту «на нежить», чтобы, подгоняемые убийственными выстрелами, последние уцелевшие из них всё-таки покинули территорию школы.

По поводу нашей расправы над дементорами на нас достаточно долго дулась МакКошка, но ничего предъявить она не могла – выданный на моё имя Амелией мандат на вооружённую самозащиту перевешивал, а в опасности дементоров для обитателей школы теперь были убеждены все. На том вопрос и заглох.

Люпин после беседы с Бродягой устроил нам ещё один семинар-практикум, на сей раз предъявив нам болотного духа, бултыхавшегося в закрытом аквариуме и светившего чем-то, напоминавшим гнилушку. На Руси, глянул в энциклопедию, проживает похожее существо под названием Кикимора. На тварь Хаоса не потянет, а вот динамит или обычная граната типа Ф-1 должны подействовать в случае чего.