Текст книги "Вован-дурак 2.0: Санитары Подземелий Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)

– Ну что ж, братишка, – говорю я ему. – Смею думать, что мы тебя научили на совесть. Жечь огнём ты умеешь, взрывать вечеринки тоже, так что не пропадёшь.

– Вы меня хорошо научили, я папе писал, он в ответ говорил мне, что такие, как я, там будут нужны.

– Не забывай и о нас, пиши хотя бы иногда, до чего там у вас дело дошло. А мы вам удачи пожелаем.

– Конечно, буду писать! И тебе, Гарри, и тебе, Ханна… – он посмотрел на свою подругу.

– Шей, а возьмёшь меня с собой? – несмело попросила она. – Я маме скажу, чтобы она в Дублин ехала.

– Только если ты сама этого хочешь.

– Хочу, конечно, хочу! – завизжала Ханна, повиснув у ирландца на шее. – Ты самый лучший!

На том на перроне и распрощались. Шеймуса встретил его отец, лишь вопросительно посмотревший на Ханну, но та была настроена столь решительно, что Патрик Финниган смог только кивнуть. А затем отец и сын покинули станцию, их ждал пылающий Белфаст.

Ну что ж, более вербовать некого, всякие там Эдди и Эрни не тех взглядов – англичане до мозга костей, видящие в нас, красных, лишь врагов. Это Фреду и Джорджу на любые авторитеты начхать, а меня они давно знают, кроме того, уважают за дельные советы и деятельную практическую помощь. Это девчонок я могу постепенно переубедить в нужную сторону – а вот Шеймус, как истинный ирландец, англичан люто ненавидит, это мы у него и развивали. Что ж, в добрый час…

Домой добираюсь один, однако Дора заприметила меня издали и влетела ко мне в объятия, стоило мне только из автобуса выйти.

– Ты приехал!

– Да, солнышко моё, я снова здесь, снова с тобой… – прошептал я, покрывая поцелуями милое и родное лицо растаявшей в моих руках девушки. – Всё хорошо, моя радость…

– Как ты добрался?

– Всё в порядке, Дора, никто не помешал.

– И то хорошо. Новости какие привёз?

– Шеймус Финниган, помнишь такого, уехал в Ирландию воевать. Прямо с вокзала.

– Ну, думаю, ты его хорошо поднатаскал.

– Надеюсь.

– А у нас тут тоже новость, папе предложили стажировку в Оксфорде, так что он тоже будет студентом!

– О, это отличная новость! Это немедленно надо отметить!

– Все уже собрались, только тебя и ждём!

За этим празднованием, моих каникул и стажировки Теда, засиделись до вечера. А потом, когда мы уже разошлись по спальням, ко мне привычно уже просочилась счастливая Дора, принявшаяся показывать, насколько сильно она по мне соскучилась. Впрочем, я по ней скучал не меньше, поэтому успокоились мы не скоро.

– Вов… А спой мне ту песню, что ты в поезде напевал, обо мне думая, – попросила Дора на следующий день, когда мы остались дома одни. – Мотив я уловила, мне понравилось очень.

– Какую?

– А ту, где «ты – мой день и ночь...»

– А, эту, – вспоминаю я, беру гитару и запеваю:

Ветер

Гонял листву по мостовой,

Был вечер светел,

Когда на площади Сенной

Тебя я встретил,

Хотел бы вспомнить я дословно,

Что так многословно

Излагал тебе целый час,

Боже,

Какую нёс я чепуху тогда, и даже

Казалось мне, я остроумен и вальяжен…

Кто мог поверить в этот вечер

В то, что наша встреча

Самой главной станет для нас!

Ты – мой дом, и мой очаг,

Мой костёр в лесу дремучем,

Мой корабль, мой маяк,

Солнца луч, пробивший тучи.

Ты – мой день, и ночь моя,

Небеса и моря.

Ты – моё свиданье с Богом у огня...[60]

– Как про нас… – прошептала завороженная Дора, когда я доиграл. – А ведь у нас всё так и было… ну, почти...

– Ага, – вспомнил я обстоятельства нашей встречи, и прижал к себе улыбающуюся девушку. – Вот как врезались мы тогда с тобой друг в дружку…

– Ага, врезались, да так и остались, – засмеялась Дора.

– Так и остались, став чем-то большим…

– Да, любимый мой… Теперь есть лишь МЫ.

– Только МЫ, любимая…

И мы так ещё долго сидели, обнявшись и вспоминая, с чего же начиналась тогда наша история, история нашей любви и нашего счастья. Вернувшиеся ближе к обеду Тед и Андромеда, увидев нас вместе, лишь усмехнулись о чём-то своём и поспешили оставить нас в покое. Так, тихо, мирно и благополучно, начались для меня рождественские каникулы 1993-94 года. Знали ли мы тогда, что это всего лишь затишье перед бурей?

[60] Максим Леонидов «Ты – мой дом» (сл.и муз. М.Л.Леонидов)

Комментарий к Глава двадцать седьмая. Попробовали – точно он... В новой, 27-й главе, в Хогвартсе объявляется новый вид кровожадных тварей, Вован же, перекрыв им дорогу в жилые помещения, проводит в жизнь кое-какие свои давние планы...

====== Глава двадцать восьмая. Хищникам в нашем лесу не место ======

…И тихо в мире, только временами

Травиночка в прицеле задрожит.

Кусочек леса редкого за нами,

Но дальше… Дальше Родина лежит.

А солнце жарит, чтоб оно пропало,

И нет уже судьбы у нас иной,

И я шепчу: «Постой, Виталий Палыч,

Постой, подпустим ближе, дорогой…»

Юрий Визбор «Рассказ ветерана»

Новости на каникулах прилетали, подобно птицам. Вслед за сменой вождя в Германии, когда престарелого Эриха Хоннекера, наследовавшего чуть ли не Герингу, предсказуемо сменил у руля Герхард Шрёдер, сменился Председатель и в России. Двадцать второго декабря неожиданно объявил об отставке товарищ Машеров, решивший уйти по состоянию здоровья, временно исполняющим обязанности назначен товарищ Романов Григорий Васильевич, бывший Первый заместитель, внеочередной созыв Верховного совета по поводу выборов назначен на середину января.

Английская королевская фамилия продолжала нести потери. Известие о расторжении супружества между Чарльзом и Дианой, присланное из Берлина, оказалось особо изощрённой формой издевательства, ибо в том же конверте лежало уведомление о предоставлении самой Диане, Уильяму-Вильгельму и Гарри-Генриху германского гражданства взамен британского. Более того, оба бывших принца Уэльских под титулом эрцгерцогов Заксен-Кобург-Готских зачислены в список претендентов на наследование германского трона, буде такой соберутся когда-нибудь возрождать. Внесены они туда были сразу после Гогенцоллернов, императоров Германских и королей Прусских, и Габсбургов, императоров Австрийских и королей Венгерских. Кроме того, Берлин, а следом и Москва, недвусмысленно заявили, что именно Вильгельма, эрцгерцога Заксен-Кобург-Готского, видят законным кандидатом и на трон британский, если в обозримом будущем сохранение монархии на Британских островах будет признано целесообразным.

Сказать, что королева Елизавета пришла от таких заявлений в бешенство, значит не сказать ничего. Своим собственным монаршим рескриптом она объявила, что оба младших принца, как и их мать, отныне и навеки вычёркиваются из списков королевской фамилии и лишаются всех и любых прав на титулы. На континенте над таким потоком сознания только посмеялись.

– Уверяю вас, она возьмёт свои слова обратно, когда мы её об этом попросим, – с ухмылкой на лице заявлял военный министр Германии, генерал-фельдмаршал Гольвиц. – Ибо нет более убедительного аргумента, чем штыки наших доблестных гренадёров, приставленные к холёному английскому горлу!

Наши подкрепили слова немецкого фельдмаршала ещё одним не менее убедительным аргументом – теперь практически любое гражданское корыто, выходившее из британских портов в Северное море, встречал весьма недружелюбно настроенный военный корабль под русским военно-морским флагом. Двумя днями позже к русским флагам добавились немецкие, а вход в Средиземное и Красное моря для стран «синей» коалиции отныне закрылся.

Более того, наши снова по-крупному пополнили списочный состав флота, вошёл в строй девятый из океанских ракетных крейсеров 1144 проекта, именуемый «Адмирал Макаров» – «Орланы» здесь именовали в честь флотоводцев российских – каковой после поднятия флага ушёл на Тихий океан. Десятый крейсер с именем «Адмирал Эссен», тоже для ТОФ, пока достраивается в Питере. Это ж как получается – крейсеров 1144 проекта здесь уже девять, десятый достраивается, ещё два – «Григорович» и «Бахирев» – в постройке. Крейсеров меньшего тоннажа, проекта 1164, каковые идут главным образом на Черноморский флот, тоже уже восемь килей в строю, два спущены и достраиваются, ещё два недавно заложили. Авианосцев в рядах славного флота Российского на данный момент девять, из них три – новейшего типа «Чкалов», ещё один достраивается. А ведь есть ещё и линейные корабли, которые построены по совместному русско-германскому проекту, восемь у нас, двадцать у немцев, и двенадцать линейных вымпелов стоят наготове на Главной базе – против англичан!

Новости культуры тоже радовали. Прямо на съёмках очередного новогоднего «Голубого огонька» задержали некоего Филиппа Бедросова Киркорова, болгарско-подданного, и по новостям прошло зрелище, как несостоявшемуся «королю ремейков», как он себя именовал в иной истории, прямо в студии заломали руки добры молодцы в синем камуфляже с надписью «БЕРКУТ» на спине, после чего увели в неизвестном направлении. Как выяснилось, гражданина Киркорова замели за выраженную действием склонность к противоестественным половым сношениям, доказательства не пришлось долго ждать, и поехал несостоявшийся «муж бабушки, да не дедушка» по этапу на урановый рудник в Степногорске, где и проведёт, если останется жив, следующие двадцать лет. А вот нечего было слаанешевый культ рекламировать!

Мы же с Дорой наслаждались нашей любовью, ибо моё солнышко наотрез отказывалась быть где-либо без меня. На Рождество к нам в гости заявились сначала Бродяга с Амелией под ручку, а потом и Лунатик, так вот, мы с Дорой демонстративно держались за руки, а то и в обнимку, и сидели за столом исключительно рядом. И если как для Бродяги, так и для Амелии наши отношения сюрпризом не были, то Люпин при виде нас как-то резко погрустнел – видимо, догадался, кого же именно тогда Дора имела в виду как своего жениха. Ну что ж, правильно ты всё понял, волчара позорный, разинешь пасть на кого не следовало – пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю… в угол поставлю…

Впрочем, предъявить Люпину что-либо именно в тот раз не вышло, поскольку волчара позорный предсказуемо слинял, поджав хвост, не дожидаясь десерта. Бродяга при виде такого лишь горестно вздохнул.

– Берегись там, крестник, – напутствовал он. – Отвергнутый оборотень может быть опасен.

– Буду при себе серебро носить, – говорю, и Бродяга согласно кивает. – А если кинется – сожгу на хрен без задних мыслей. Очищение огнём помогает от всего.

– Если честно, я не узнаю Лунатика. Что с ним стало за все эти годы?

– Крышей двинул твой друг, – заметила Дора, не питавшая к оборотню никаких чувств. – Потому что не понимает очевидного.

Под вечер закружилась вьюга, а мы с Дорой сидели в моей комнате, глядя на заносящий улицу снежный вихрь.

– Как красиво… – сказала Дора. – Там, в России, всегда так зимой?

– Когда как, солнышко моё, – отвечаю ей. – Бывают, конечно, годы, когда снега вообще нет, но у нас это редкость. Чаще вот так, а то и ещё больше – когда снега по колено, или даже по пояс…

– По пояс? Это как?

– Когда метёт несколько дней подряд, то может и намести сугробы до пояса. И тогда надо тратить несколько часов в день, чтобы разгрести снег от двери и до улицы.

– Хорошая зарядка, – смеётся Дора. – Пока помашешь лопатой…

– Во-во. Ещё, у кого печки в доме, те тоже дважды в день греются. Первый раз – когда дрова колешь, второй – когда они горят.

– Мы тут тоже это прочувствовали. Помнишь, когда ты устроил в школе лесоповал?

– Я и сейчас там это устраиваю. Кентавры уже Хагриду жаловались, что я в процессе почти половину их племени извёл. А вот не хрен копьями махать!

– Это да, – улыбается Дора. – В конце концов, не хотят по-хорошему – ты вправе с ними разобраться.

– Что я с успехом и делаю.

Тем временем за окном метель переросла в бурю, вокруг соседних крыш завыло-застонало. Дора прижалась ко мне, обхватив со спины.

– Как красиво… зловеще красиво… – прошептала она, глядя, как в свете фонарей кружится снежная круговерть. А я потянулся за гитарой, и спел песню, как раз под стать сегодняшней погоде:

Коронована луной,

Как начало, высока,

Как победа не со мной,

Как надежда, нелегка.

За окном стеной метель,

Жизнь по горло занесло.

Сорвало финал с петель,

Да поело всё тепло…

Играй, как можешь, сыграй,

Закрой глаза и вернись,

Не пропади, но растай,

Да колее поклонись.

Моё окно отогрей,

Пусти по полю весной.

Не доживи, но созрей,

И будешь вечно со мной,

Ты будешь вечно со мной,

Ты будешь вечно со мной…

Со мной…[61]

Дора подтягивала следом за мной, понимая смысл спетого через связь душ. И даже когда песня уже закончилась, мы ещё долго всё так же сидели, крепко обнявшись…

Второго января настала пора отправляться обратно в школу. Снова встречаемся со всеми нашими, за вычетом отбывших в Ирландию Шеймуса и Ханны. Эх, придётся теперь Фреду с Джорджем за четверых хулиганить – впрочем, для них это не проблема. Теперь шесть человек помещаются в одном купе, а всех остальных мы посылаем лесом.

Пир «за встречу» прошёл, как и всегда, а вот по пути от Большого Зала к нашему общежитию наткнулись даже не на одного, а на десяток расплодившихся какодемонов. Запихнув девчонок себе за спины, в три огня совместно с Фредом и Джорджем расстреливаем красных гадов, и тушки они забирают себе – на зелья.

Люпин дожидался первого урока Защиты, чтобы вызвать меня к себе.

– Всё-таки это ты тот самый таинственный жених дочери Андромеды.

– Он самый, профессор Люпин. А в чём дело-то?

– Я бы посоветовал тебе не переходить мне дорогу. Пока по-хорошему. Оставь её, ты можешь найти себе другую.

– А я бы посоветовал Вам оставить в покое нас. И больше никогда, мать Вашу, никогда не возвращаться к рассмотрению этого вопроса. Дора – моя женщина, и за неё я любому глаз на жопу натяну. И не посмотрю, что это старинный друг родителей.

– Гарри, Гарри, но откуда у тебя такое неуважение к старшим? Я ведь держал тебя на руках…

– А потом где и что Вас носило все эти годы? Бродяга сел, так он потом и вышел, и говорил, что ни с освобождением Вы его не поздравляли, ни на свадьбе Вас видно не было.

– Но Гарри, профессор Дамблдор сказал нам всем, что Сириус предал твоих родителей!

– Чё? Дамблдор, мать его? А то, что он определил меня в такие же условия, что и у Бродяги, это как, типа не считается? А на самого Бродягу этот же самый бородатый великомудрый пердун ярлык наклеил, не разобравшись, как следует, в обстоятельствах дела, это как, тоже само собой разумеющееся?

– Гарри, ты задаёшь слишком много вопросов.

– Потому что я, мать Вашу, хочу получить на них ответы. Главный из них – где были все эти «друзья-приятели» все те десять лет, что были до моего поступления в школу. У Бродяги хоть оправдание есть, он сидел. Тед и Андромеда не меньше сотни прошений в министерство накатали с просьбой найти меня и определить к ним под опеку, но на всех всё та же отклоняющая подпись Дамблдора стоит. Боунсы и Гринграссы аналогично, сами говорили. Так что… один сидел, другим намеренно не позволяли, а Вы-то где были?

– Ну, ты же понимаешь, Гарри, у таких, как я, есть свои сложности с работой и жильём…

– Допустим. Но Вы ведь могли, раз уж так, всё равно передать меня под опеку тем, кого хорошо знали – Тонксам, Боунсам, Гринграссам, в конце концов, раз сами не можете… Но нет, Вы предпочли вообще исчезнуть бесследно, а теперь туда же – «лучшие друзья» с моим отцом, надо же, как романтично, аж прям расплачусь… Лучшие друзья, к Вашему сведению, не верят на слово третьим лицам и не предают по голословному обвинению. Даже если это обвинение выдвигает тот, кто сам себя объявил богом и сам себе присвоил право распоряжаться судьбами других людей. За что в конце концов и получил ровно то, чего так страстно добивался.

– Не говори так о Дамблдоре, Гарри! То, что он в больнице, не даёт тебе права так о нём отзываться!

– Напротив, профессор Люпин, у меня есть полное право именовать Дамблдора выжившим из ума старым маразматиком, поскольку за два года я пришёл к пониманию того, что он есть такое. И не Вам, профессор Люпин, меня переубеждать.

– Но я повторяю тебе, Гарри: если ты не хочешь неприятностей, то послушай меня! Оставь её, и я думаю, что ты понимаешь, кого я имею в виду.

– А я предупреждаю Вас, пока ещё, мать Вашу, предупреждаю, ёпт… нах…, что любая, подчёркиваю, ЛЮБАЯ попытка посягнуть на мою женщину и наше с ней счастье – и кое-кто горько об этом пожалеет. К Вашему сведению, во всех нормальных странах низших оборотней, тех самых, что передают свою заразу через укус, приравнивают к тварям Хаоса и уничтожают на месте. Так что зарубите себе на носу, …Sie unglücklicher Schweinhund⁶², Sie verflüchtes Mistvieh⁶³, Sie beschissenes Arschloch⁶⁴… Ваш слишком непомерный аппетит может очень плохо для Вас кончиться. Урою и не поморщусь. Вам кто-нибудь рассказывал о том, как в школе образовался полноценный демон Хаоса?

– Н…нет… – опешил Люпин. – Откуда?

– Спросите у профессора Флитвика, он может многое об этом рассказать. Пока же… всего хорошего, и помните о том, что Вас предупредили!

Вот же хорошо, что связь душ есть! Сам-то я немецкий язык помню со школы довольно смутно, так нахватался арийских слов, и ругани в том числе, по связи душ от Светы – здесь немецкий язык имеет статус основного иностранного как язык главного союзника России. Так что все наши, во всяком случае, курсанты военных и специальных училищ точно, учат немецкий в обязательном порядке, так же как и немцы учат русский.

«Вов? Любимый, что такое?», пробивается Дора. «Опять чувствую, как ты на кого-то зол».

«Люпин, мать его, этот волчара позорный опять тебя хочет добиться».

«Я же ему сказала яснее некуда, что он мне не нужен… и мы ведь с тобой ему это показали воочию».

«Только что пришлось объяснять ему это снова. Ещё один такой диалог про белого бычка – и я могу не выдержать».

«Тише, тише, любимый мой, всё хорошо, я с тобой, я никуда от тебя не уйду…»

«Дора, любовь моя… Никому тебя не отдам! Сам лягу, но ему ты не достанешься».

«Не говори так! Ты мне живым нужен! Живым и здоровым! И Свете тоже… Куда мы без тебя?»

«А я – без вас…»

Дора обдала меня волной нежности и любви, и мою злость куда-то вымело. Следом добавила свою долю и Света, тоже догадавшаяся о причине моего хренового настроения. На том в тот вечер вопрос и заглох, однако Бродяге о неположенных поползновениях одного из его старых приятелей я таки написал. А тот, зуб даю, однозначно сказал и своей супруге. В ответ от четы Блэк прилетело письмо с повторным предупреждением об опасности оборотней, и рецепт по зачаровыванию серебряных пуль, неведомо откуда Бродягой вытащенный. Пришлось припахивать братанов-близнецов и приступать к делу. На том в тот момент и успокоились.

Однако не успокоились твари Хаоса, появлявшиеся всё чаще и чаще. На того же Люпина прямо по пути с урока сползлось четыре какодемона, и Лунатик с каким-то жалким скулением ретировался, будучи не в силах адекватно противостоять скопищу хищных красных шаров. Кстати, собственно Лунатик приобрёл достаточно побитый вид и больше разговоров, подобных прошлому, вести не пробовал – видимо, Бродяга со своей стороны также вкатил Люпину горячих. Интересно, долго ли Римус сидеть не мог?

А мне намёк – надо с официальным предложением Доре не затягивать, а поскорее купить кольцо и торжественно вручить. Как бы сама Дора через связь душ ни отнекивалась, что ей это неважно, но её аура по связи так и лучилась счастьем, так что быть на её пальце кольцу, и пусть не сомневается даже. А заодно и на Светином пальце, чтобы ни одна из моих девушек не чувствовала себя обделённой.

«Да, Дора, Света, вы правы, любимые… В моём сердце вполне помещаетесь вы обе…», подумал я, когда пришёл к этому выводу. Лучезарная улыбка Доры и понимающий кивок Светы были мне ответом. Действительно правы…

В конце февраля во время одного из квиддичных матчей понёс потери факультет Слизерин. Капитан команды Маркус Флинт во время матча с Хаффлпаффом получил от братцев Пруэттов двумя мячами сразу, и его вместе с метлой зашвырнуло точно в середину озера. Плававший там Ктулху очень обрадовался такому угощению, проглотив слизеринца живьём вместе с метлой.

Седьмая Уизли в марте приняла Хаос, став накапливать Дары – для начала в виде розового цвета кожи и резко изменившихся очертаний фигуры в более женственную сторону. Это она, видать, так надеялась завлечь меня – а мне не надо, у меня Дора и Света есть, мои солнечные красавицы, их любовь от любого Хаоса закроет. Пока мы вместе, от слаанешевого воздействия мы защищены.

Для подстраховки ещё осенью раздал сёстрам Гринграсс инквизиторские талисманы из нашего запаса, указав на необходимость иметь при себе постоянно. Так что Дафна и Астория тоже убедились в полезности такой защиты – некоторые суккубы, просачивавшиеся из подземелий, имели обоеполый вид, копируя своё лже-божество.

А вот гуталинам никто такой защиты не давал и давать не собирается, поэтому истинные гриффиндорцы с зимы начали проявлять склонность к Хаосу в открытую. «Львиный» факультет окончательно разделился на три противоборствующие группировки, и «оранжевая», «жёлтая» и «красная» банды собрались под знаменем Кхорна, а «лиловая», «бирюзовая» и «белая» присягнули на верность Слаанеш. Среди слаанешитов же оказалась и Джиневра Уизли, подруга сразу нескольких гуталинов и начинающая демонетка. Её братец Рон Уизли оказался шнырём[65] в рядах «зелёной» банды, которая стояла особняком от всех, и проявляла, судя по зашкаливающему чревоугодию, склонность к Нурглу. Скрытых адептов Тзинча на Гриффиндоре не было – им думать некогда, им за банан драться надо…

Наш мандрагоровый самогон в деле выявления культистов только помогал. Фред с Джорджем, вдохновлённые эффектом натурных испытаний, взяли себе за правило, украдкой подливать кому-нибудь в напиток рюмочку-другую мандрагоровки. А потом мы все дружно наслаждались последствиями содеянного. МакКошка пыталась кое-как урегулировать ситуацию, но ни в чём не преуспела, ибо гуталинские банды на неё не реагировали. В итоге декан Гриффиндора начала глотать большие дозы сердечных зелий и часто оставалась ночевать в больничном крыле. Ну да, ну да, ей, с горем пополам отошедшей от инфаркта, сейчас волноваться противопоказано. Так что, оставшись без присмотра, ибо других преподавателей гуталины и вовсе не брали в расчёт, они вообще потеряли всякий стыд. Джиневра в открытую усаживалась на колени к какому-нибудь из своих ухажёров, или и вовсе попадалась мне на глаза в весьма непотребном виде со следами бурной ночи с двумя, а то и с тремя истинными джентльменами сразу. Сьюзен и сестрёнки Гринграсс при виде такого ужаса краснели, словно флаг России, и прятались мне за спину, их каждый раз от такого зрелища откровенно мутило. И так с горем пополам продолжалось несколько месяцев подряд, пока один из дней не перевернул всё.

…На дворе стоял май, деревья в саду и Лесу выпустили листву, и мы со Сьюзен и сёстрами Гринграсс выбрались на помощь мадам Спраут в уходе за садом. И провозились так весь день, вернувшись в замок уже так, чтобы едва-едва поспеть к ужину. За ужином всё и случилось.

Седьмая Уизли при виде меня по привычке поёрзала резко раздавшимся за последнее время крупом на коленях своего текущего ухажёра. А тот, думая, что доставляет этим самым мне боль, начал хватать свою демонетку за всякие соблазнительные места, и та лишь постанывала от удовольствия. Я же при виде такого только усмехнулся, шлёпнув ладонью по лицу.

– Ох уж этот Шарик у нас… охотннничек нннашёлся, – тоном кота Матроскина проворчал я себе под нос, когда садились за стол. – Думает, паскудница, что ревность вызовет. Так мне такое и задаром не нать, и за деньги не нать….

Обе моих девушки дистанционно и все три подруги прямо тут за столом не удержались от того, чтобы хихикнуть.

– Это ты по поводу Седьмой?

– Ага, про неё самое. Замечаете, девчата, что у неё уже Дары Хаоса наружу вылазят?

– Ага, – синхронно кивнули Дафна и Сьюзен. – Оно самое.

– То-то гуталины радуются, когда лапают…

Меж тем занимавшийся как раз этим самым ухажёр Седьмой решил перейти к более глубокому уровню соблазнения, а демонетка охотно ему в этом вторила, более того, вознамерилась привлечь и соседа по столу за тем же самым. Ну а гуталинам только повод дай белую (ну, или розовую, в данном случае) цыпочку похватать за всякое. Однако стремление слаанешитов получить наслаждение в этот раз встретило крайне негативную реакцию со стороны приверженцев Кхорна.

– Э, твоя ишак! Твоя зачем заниматься это? Ваша дело не положено! – заорал один из кхорнитов в сторону демонетки и её ухажёров.

– Это твоя ишак! Твоя не обижать наша девушка! Её дарить наша истинный наслаждение!

– Наша боги не одобрять такой поведение! Ваша уходить, пока наша не оторвать ваша башки!

Новое задание: Найти способ избежать драки

Новое задание: Добраться до своего общежития, не понеся потерь

– Так, девчата, – говорю подругам, сматывая скатерть, а уже за нами повторяет весь Хаффлпафф. – Лучший способ выиграть сражение – это в нём не участвовать, так что нам надо валить отсюда, и поскорее. Потому что сейчас прямо здесь разразится драка эпических масштабов.

– Ты прав, – окинула ситуацию взглядом Сьюзен. – Бежим отсюда!

– Наша наплевать на ваша боги! Наша иметь свой боги! Наша боги не требовать воевать! Наша боги давать наша лубоф и радость! – наперебой орали тем временем слаанешиты. – Ваша боги никчомный боги! Ваша боги плохой боги!

– Ваша не посметь оскорблять наша боги! Иначе наша ваша сильно побить! Наша боги очень хотеть кровь свои враги!

– Ваша боги нечестный боги! Ваша боги не лубить наслаждение!

– С наша довольно! – заорал громче всех высоченный гуталин, разрывая на себе одеяния. – Наша бог хотеть кровь! Кровь для бог кровь!

– Кровь для бог кровь! Кровь для бог кровь! Кровь для бог кровь! – загорланили его сотоварищи.

Эти вопли я слышал, уже стоя в дверях, прикрывая отход последних хаффлпаффцев. Равенкловцы спасались через другие двери. Слизеринцы же, видя, как обижают их «божество», столпились своей кучей хоть и не за других последователей Слаанеш, но точно против Кхорна. Уходя, закрываю за собой дверь. Вовремя! Стоило нам в числе последних погрузиться на отходящую лестницу, ведущую к хаффлпаффскому общежитию, как закрытые нами двери Большого Зала вылетели, и по коридорам промчалась толпа последователей Слаанеш, которых преследовали кхорниты.

Останавливаем лестницу в положении «ноль», то есть так, чтобы нижним краем примыкала к нам, а верхний вёл в пустоту – нам не нужно лишнее вторжение. Фред и Джордж во избежание натягивают растяжку через коридор, после чего сооружаем из парт и лавок, позаимствованных из соседних классов, баррикаду. Выставляем пулемёт и гранатомёт, сунутся – остановим.

Только сейчас перевожу дух, и замечаю, что с нами прибились десяток человек с Равенкло, а также три преподавателя – Света, Аврора и мадам Спраут.

– Как ты догадался, что сейчас начнётся драка? – спросила наша декан.

– Это элементарно. Помните, полтора года назад один из учеников школы обратился в демона?

– Да, да, Гарри.

– Так вот, это был демон одного из богов Хаоса, Кхорна, бога войны и крови. Его последователи весьма воинственны, и им всё равно, чью кровь лить, даже свою. Второе божество, культ которого успел развиться в Хогвартсе, это Слаанеш, божество разврата и противоестественной похоти. Именно на этом тогда попался Локхарт, на чём его и упокоили. Так вот, Кхорн и Слаанеш терпеть не могут один другого, и соответственно их последователи испытывают друг к другу аналогичные чувства. Что мы все сейчас и видели во всей красе.

– Так значит, всё это не сказки? – удивилась мадам Спраут. – Когда-то, ещё в моём детстве, я слышала, что на континенте прорывался Хаос, но Дамблдор уверял нас всех, что этого больше не повторится.

– Увы, вероятнее всего, Дамблдор или ошибался, или сам ударился в Хаос, или же до своего помешательства всячески способствовал тому, чтобы прорыв случился и здесь, – мрачно говорю я. – Фред и Джордж подтвердят, что ситуация, аналогичная нынешней, складывается в школе уже давно.

– Так и есть…

– Гарри абсолютно прав…

– Нам говорили Билл и Чарли…

– Ещё когда Чарли поступал…

– Сюда впервые пришла…

– Такая толпа черномазых…

– И Дамблдор тогда объявил…

– Что это ради нашего же блага…

– Пустить их сюда…

– И дружить с ними!

– Эти твари развели здесь…

– Такую дружбу и братство…

– Что Билли и Чарли…

– Еле смогли от них отбиться…

– И такое благо нам всем…

– Категорически не нужно!

– Да, Дамблдор очень любил рассказывать об этом… – принялась вспоминать мадам Спраут. – Да, я теперь вспомнила. Он тогда действительно заявлял, что такая орда выходцев из Африки – это для нашего же блага. Неужели он имел в виду именно это?

– Увы, но это так и есть. Не могу, увы, сказать, чего он хотел и добивался на самом деле, да у него уже и не спросишь, но итогом его политики стало лишь усиление влияния Хаоса на возглавляемой им территории. Твари и культисты уже чувствуют себя здесь как дома, и если бы мы тут их не зачищали периодически, то они бы сожрали весь замок с потрохами и кинулись опустошать окрестности.

– Это так, – грустно говорит мадам Спраут. – Бесы и черти уже давно досаждают моему саду. А ещё эти… красные… Вы правильно делаете, что отстреливаете их. Но что теперь?

– Так, сейчас… – гляжу на часы. – Время позднее. Пора отдыхать. Идите, мадам Спраут, а мы тут втроём покараулим проход. Бог его знает, до чего там доведёт выяснение отношений.

– Хорошо, Гарри, Фред, Джордж, я надеюсь на вас. Не подведите.

– Не подведём, мадам Спраут, можете быть уверены.

– А мы? – спросила Света.

– С...Септима, – едва не называю её настоящим именем. – Переночуйте в моей комнате, вот ключи, – кидаю ей ключ. – Моё место сейчас – у пулемёта. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Гарри, – улыбается она, одновременно ободряя через связь душ, добавив от себя: «Хорошо, что ты удержался. Нам с тобой раскрываться рано. Когда разборка закончится, мы с тобой наверстаем».

С этим обе девушки – моя без пяти минут невеста и её подруга ушли в мою комнату спать. А мы втроём, я, Фред и Джордж, засели за баррикадой, карауля, чтобы никакая тварь Хаоса не прорвалась к нам.

Твари действительно не прорывались. Зато появился Люпин в ободранном балахоне. При его виде удивились братаны.

– Профессор Люпин? А Вы что здесь делаете?

– Всссё в порядке, – как-то странно прошипел Лунатик. – Всссё хорошшшо!

Талисман Инквизитора нагрелся, и у меня перед глазами начало мерцать. ОБОРОТЕНЬ В ФАЗЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ! Мать его… сегодня же полнолуние!

– Поттер… – проскрежетал Люпин. – Я тебе ушшше говорил… Оссставффф её… – следом его выгнуло дугой, искорёжило, руки и ноги изменились, превратясь в волчьи лапы, следом начало меняться и лицо оборотня.