Текст книги "Вован-дурак 2.0: Санитары Подземелий Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 49 страниц)

Кассета 1

Сторона А Сторона Б

1. Там, за туманами 1. Белый лебедь

2. Скворцы 2. Две подружки

3. Тянет к людям 3. Ребята с нашего двора

4. Покосы 4. Улочки московские

5. Бабушка 5. Младшая сестрёнка

Кассета 2

Сторона А Сторона Б

1. А заря… 1. Старые друзья

2. Ясный сокол 2. Охота

3. Свои 3. Эх, Москва…

4. Верка 4. Позови меня тихо по имени

5. Поёт гитара 5. Дорога

– Сейчас, как было сказано, хотят они записать альбом по военной теме, – сказала Света. – Кое-что у них уже есть, может, ты ещё что-нибудь подкинешь?

– Что-нибудь подкину, – усмехаюсь я. – Есть у меня тут некоторые наброски стихов, может, что и получится… – беру гитару и, изображая ожесточённый ход мыслей, напеваю:

Серыми тучами небо затянуто,

Нервы гитарной струною натянуты,

Дождь барабанит с утра и до вечера,

Время застывшее кажется вечностью.

Мы наступаем по всем направлениям,

Танки, пехота, огонь артиллерии.

Нас убивают, но мы выживаем,

И снова в атаку себя мы бросаем…

Давай за жизнь,

Давай, брат, до конца,

Давай за тех, кто с нами был тогда,

Давай за жизнь, будь проклята война,

Помянем тех, кто с нами был тогда… [66]

Песня, однако, немного отличалась от изначального варианта, в частности, в третьем куплете значилось: «…Деда, он был офицер Русской Армии. «Сыну на память. Май сорок четвёртого». Встретил Победу в далёкой Испании…» Тем не менее, прошло на «ура».

– Это будет нечто… – захлопала в ладоши Света. – Ту кассету, что я привезла, еле в Москве нашла, расхватывают на глазах. Таких песен мало в последнее время пишут…

– Я так подозреваю, что с этими песнями наши скоро в атаку пойдут.

– Учитывая, что в мире творится, не исключено, – кивнула Света.

Тем временем поспел шашлык, и мы продолжили наше скромное семейное торжество. Семейное – потому что и Дору, и Свету я уже считал своей семьёй. И обе мои невесты были с этим полностью согласны.

А пока мы втроём строили планы на будущую семейную жизнь, события продолжили нестись вскачь.

Вскоре после отбытия Светы в Хогвартс мы с Дорой наведались в Косой переулок за книжками для четвёртого курса. Покупать было надо мало чего, Дора дала мне свои старые учебники, какие попадали в список, тем паче что с тех пор они не поменялись ни на запятую, а вот ингредиенты для зелий нужно добывать свежие и каждый год.

Мы не сразу поняли, почему, но автобус неожиданно высадил пассажиров раньше, чем должен был. Странно как-то, раньше без проблем доезжали, от конечной остановки четыре улицы, и вот тебе «Дырявый Котёл».

Прямой путь преграждал полицейский кордон, не пускавший транспорт – однако пешеходы проходили без проблем.

– Странно как-то, пройдём дальше? – спросила Дора.

– Хм, мне как-то тоже странно… давай-ка лучше мы с тобой в обход пойдём.

Однако то, ради чего прямая дорога оказалась перегорожена, мы таки увидели. И увиденное мне очень не понравилось, живо напомнив кое-какие события…

Большая площадь в центре Лондона, та самая, где стоит колонна с памятником адмиралу Нельсону, оказалась запружена толпами народа, заставлена палатками и ограждена горами из автомобильных покрышек, выдранными со своего места скамейками, утащенной из окрестных магазинов мебелью и плакатами с самодельными лозунгами. Над всем этим вавилонским столпотворением развевались флаги, чаще всего красный крест на белом фоне английского флага, либо же коронный «Юнион Джек», но временами попадались жовто-блакитные либо бело-красные мотивы – видимо, потомки сбежавших от штыков Врангеля галичан и приверженцы польского сейма в изгнании не смогли пройти мимо такого качественного бесплатного развлечения.

Главным лозунгом всего этого беспредела была тема недопущения шотландского референдума и вообще самоопределения. Это подтверждалось громким воплем с импровизированной трибуны, какой-то майданный оратор на всю площадь распространялся, что сначала нужно придушить шотландских сепаратистов прямо у них в логове, а потом пойти и расквитаться с ирландцами. Восторженный вопль сотен откормленных глоток был ему ответом, и вся эта орава прыгала в такт вокруг этой трибуны, вопя что-то нечленораздельное. Короче, «кто не скачет – тот шотландец» в местной вариации. Более того, майданная шушера ещё и горланила какие-то речёвки, живо напомнившие мне что-то очень характерное:

…Ще не вмерла Британiя, i слава, i воля,

Ще нам, браття-англiчани, усмiхнеться доля,

Згинуть кляти шотландяки, як роса на сонцi,

Запануємо ми, браття, у своїй сторонцi,

Душу й тiло ми положим за свою свободу,

I покажем, що ми, браття, британського роду,

Гей же, братцi, смiло вiзьмемось за дiло,

Пiдем воювати, славу здобувати...

Если кто не понял, мотив практически полностью соответствует гимну петлюровских националистов, в иной истории ставшему позже государственным гимном нэзалэжной Украины-Руины. А поскольку ЗДЕСЬ самостийника проще найти как раз здесь, на клятом Альбионе, ибо вокруг Львова всю эту заразу ещё Врангель калёным железом повыжигал в двадцатом году, то немудрено, что сумевшие сбежать петлюровцы притащили сюда и свой поток сознания.

– Пойдём-ка мы отсюда, Дора, – шепчу своей невесте.

– Ты тоже об этом же думаешь?

– В точности. Добром такие вот истории не кончаются. Если с таких вот трибун призывают к тому, чтобы убивать тех, кто не согласен с заявлениями этих ораторов, рано или поздно прольётся кровь. Причём, судя по тому, что полиция бездействует вместо того, чтобы отходить ораторов дубинками и определить в околоток, гнев толпы явно направляют наружу, на шотландцев и ирландцев. За то, что отделились или хотят это сделать.

– Ты прав, пойдём отсюда.

Закупившись на скорую руку в магазинах и лавках Косого переулка, а также наведавшись в оружейную лавку, где я купил патронов и для себя, и для Доры со Светой, возвращаемся обратно к остановке автобуса. Наша дорога снова проходила мимо Трафальгарского Майдана, и я не был бы диверсантом, если бы не таскал при себе парочку сработанных братанами Пруэттами гранат с обсирательным газом, каковые и подбросил украдкой в толпу бунтовщиков. Название для этого боеприпаса когда-то родилось спонтанно после первого же применения, теперь на ящиках со сработанными гранатами красовалась надпись «Scheißgranaten» [67], а сами баллончики с газом мы красили в зелёный цвет с оранжевой и коричневой полосами.

Уже садясь в автобус, мы услышали дикий вопль, вой сирен кучи несущихся к площади «скорых» и громкие, слышные даже с остановки, призывы отомстить проклятым узурпаторам из Ирландии, подложившим добропорядочным джентльменам столь ядрёный дурнопахнущий сюрприз. Ага, значит, кто-то нашёл вброшенные в толпу баллончики и догадался, как их вскрыть. Ну что ж, представление, видимо, удалось, эффект от газа должны были прочувствовать многие.

Услышав эти вопли, Дора только хихикнула и поцеловала меня – уж кто-кто, а моя невеста такие проделки точно одобряет, она и сама у меня такая, две из четырёх подброшенных в толпу «шайзе-гранат» были запущены её рукой.

– Ишь их, – говорю уже в автобусе. – Ще не вмэрла, понима-а-ашь…

– Ага, – говорит мне Дора, прижавшаяся ко мне. – Британия давно уже рассыпается и дышит на ладан, только эти ещё не видят очевидного.

– Типа того. Ну, раз ще не вмэрла, так мы ей в этом поможем…

– Конечно, поможем, вместе, я с тобой до конца, любимый мой… – с этими словами Дора крепко обняла меня и положила голову мне на плечо. А я обнял её, и так мы и ехали до самого дома.

Вечером по телевизору мы как раз и видели всё это майданное буйство, равно как и те последствия, к каким привели наши «шайзе-гранаты» – на площади случился массовый приступ диареи, вонь стояла на весь центр Лондона. Премьер-министр Джон Мейджор предъявил по этому поводу ирландцам, те послали его по известному маршруту, заявив в ответ: «Если бы мы, конечно, знали, что послужило источником столь мощного извержения, мы бы и сами не преминули это перенять и повторить, а когда узнаем, кто же смог настолько качественно вам поднасрать, то не пожалеем ему наград». Ирландцы не напрасно так храбро отвечали бывшей метрополии – теперь за спиной Дублина встали большие серьёзные дяди из Берлина и Москвы, у которых имеется свой набор вполне себе веских причин не любить дельцов-гешефтмахеров из Сити.

Света, тоже слушавшая по телевизору эту же отповедь ирландских революционеров, безошибочно догадалась, чьё именно непредсказуемое чувство юмора сыграло во всей этой истории, мы с Дорой по связи душ даже не оправдывались – любая диверсия против наглосаксов есть дело благое. Так что составленный совместными усилиями отчёт о боевом применении нового противодемонстрационного оружия ушёл в Москву. В ответ прилетело извещение, чтобы мы поздравили Дору с зачислением в кадры как добровольно пришедшего на службу специалиста в звании старшины. Ещё по паре погон, тоже старшинских, отложены для братанов Пруэттов, когда они всё-таки появятся в Москве, или же Москва придёт за ними сама, что гораздо более вероятно.

Когда же вернулись с отдыха Тед с Андромедой и Сириус с Амелией, то они на показанное им зрелище из телевизора смотрели глазами крупнее тарелок.

– Такое чувство, что мы уехали из одной страны, а вернулись совершенно в другую, – говорит Андромеда.

– Такое я видел уже однажды, – говорит Тед. – Так бесновались в Бомбее, когда Раджастан отказался признавать власть королевы и отменил кастовый строй. Знать призывала к войне с безбожным севером и преуспела в этом, но, как мы знаем, война эта уже проиграна.

– Кстати, вам, молодёжь, аргумент к размышлению, – добавил свои пять копеек Бродяга. – Пока мы были в Испании, то познакомились с русскими пацанами из Ростова, они там отдыхали. Столько вина в баре мы с ними выпили… – Бродяга блаженно зажмурился, Тед улыбнулся, а дамы нахмурились, видимо, сей эпизод им был тоже памятен, только по-своему. – Мы даже рассказали им после третьего стакана, что мы из Англии, к нашему удивлению, русские нам морды бить не стали. Наоборот, эти ростовские пацаны очень звали к себе, приглашали переезжать к ним и пообещали помочь в постройке дома.

– Ты, Бродяга, этот вопрос прозондируй дополнительно, за это стоит подумать, – говорю ему. – То, что творится здесь, добром не кончится. Хаос рано или поздно прорвётся здесь на полную мощность, и в этот момент нам всем нужно будет находиться от этого места как можно дальше. В Америке твари уже бесчинствуют, появление их в Лондоне – вопрос времени.

– Думаешь?

– Не думаю – очень даже уверен, я и в Хогвартсе-то не одну сотню этих всевозможных тварей уже истребил. В Лондоне все предвестники их появления уже налицо, культисты там, как видишь, уже пляшут, не скрываясь, а где появляются культы и с ними при этом не борются, там рано или поздно открываются врата в Хаос, вот тогда уже приходится плохо всем. Уверен, что великие державы уже держат руку на пульсе событий.

– Хорошо бы, если так. Ладно, подумаем, крестник, что сделать тут. Хотя идея заманчивая, нам с Тедом эти пацаны обещали козырную житуху.

– Адреса и телефоны остались? Напишите им на этот счёт, таких людей терять не стоит.

– Мы с ними не только на пьяную, но и на трезвую голову потом общались, – добавляет Тед. – А как узнали, что я был в Армении и лечил пострадавших в землетрясении, так и вообще признали в нас хороших друзей – один из этих ростовских ребят служил срочную в тех местах и как раз тогда. Поэтому там мы сможем рассчитывать не только на хлеб, но и на масло.

– Однозначно стоит подумать, – соглашаемся мы с Дорой. – Здесь мы уже многого не добьёмся.

– Ещё надо Альфреду сказать, – говорит Амелия. – Гринграссы и сами одной ногой в Италии сейчас. Может, они чего подскажут.

– Может, и подскажут, – кивнул Бродяга. – Хотя у Джулии, жены Ала, родня на севере, возле Милана живёт, а там найти пустой дом трудновато – всё поделено. Хотя послезавтра они прилетят домой, тогда и спрошу.

Двадцать восьмого августа, за пару дней до отбытия в Хогвартс, так и собрались у Гринграссов, и Бродяга выложил результаты своего испанского вояжа.

– Значит, говоришь, русские предложили тебе ехать к ним? – спросил Альфред, когда все мужчины вышли на улицу.

– Не просто предложили, а ещё и помощь пообещали по обустройству на месте.

– Хватайся за это предложение, Сириус. Здесь становится опасно, и я говорю это не только потому, что многие «чистокровные» имеют виды на моих дочерей. Я отказал всем до единого соискателям рук Дафны и Астории, но чистокровные отродья Хаоса свои атаки не прекращают и могут пойти на крайние меры. Особенно настойчив Люциус Малфой, после таинственной гибели младшего Нотта он такой один.

– А ему не кажется ли, что им обоим из-под нар кукарекать положено? – спросил Бродяга.

– Мне такое кажется точно, – кивнул Альфред. – Потому-то я и поручил защиту своих дочерей Гарри, что он точно найдёт, что сказать и что сделать в таком случае.

– Найду, можете не сомневаться, – отвечаю, раз спросили. – И получит Малфой что-нибудь очень нехорошее вместо удовлетворения своей просьбы. Патронов на упокоение у меня хватит.

– Вот-вот, хрен им в обе руки вместо жён, – усмехнулся Бродяга. – Так что, крестник, дави их как Локхарта.

Время от времени от Доры по связи душ приходили волны нежности и любви. Моя любимая невеста и без пяти минут жена в это же время беседовала о чём-то со Сьюзен и дочками Альфреда, сообщая мне, что у них всё в порядке. В смысл беседы я не встревал – пусть наговорятся, может, она им от себя инструкции даёт, как чистокровным уродам противостоять. Но посоветовал сказать им, чтобы при случае ко мне шли, а я разберусь, кому там приспичило в неположенном месте.

– Сьюзен на тебя заглядывается, – сказала мне Дора уже дома, вечером. – И Дафна тоже. Когда я им твоё кольцо показала, они сразу как-то погрустнели.

– Странно, на что они рассчитывают? Дора, любовь моя, мне ведь вас со Светой более чем хватает, – отвечаю ей.

– Любимый, я знаю это, – улыбается Дора, прильнувшая ко мне. – А ещё я знаю, что ты никогда не будешь изменять мне… нам… потому что очень не хочешь причинить нам боль. Тебе изменили однажды, тебе разбили сердце, но ты не хочешь разбивать сердца сам.

– Да, моя радость, всё так и было, и залечить этот шрам удалось лишь вам обеим, сначала тебе, а потом и Свете.

– Конечно, – улыбнулась Дора. – И я взяла на себя цель сделать так, чтобы ни одного шрама на твоём сердце больше не было. А что по поводу внимания к тебе… ты ведь знаешь, что такие вопросы у нас решаю я?

– Конечно, счастье моё, ты у меня самая лучшая. Ты, наверное, видела, что на меня и в школе-то внимание обращают, но я всем говорю, что у меня уже есть невеста.

– Правильно говоришь, я на них на всех посмотрела и ни одной достойной не нашла. Так что доверься мне, любимый мой, если к тебе проявит интерес та, кто устроит меня, я сама разрешу тебе встречаться с ней. А Света подтвердит, если что, у нас с ней уже полное взаимопонимание.

– Так мне же вас обеих более чем хватает, – говорю ей.

– Это ты так думаешь, – игриво усмехнулась Дора. – Поверь мне, я смогу тебя переубедить… – а уж как она умеет меня переубеждать, в объяснениях не нуждается. Именно этим мы и занялись в очередной раз.

Так что первого сентября я пришёл на вокзал вымотанный, но улыбающийся, и Фред и Джордж, увидев меня, показали большие пальцы – одобряют, стало быть, о моих отношениях с Дорой я их сам поставил в известность… но ни о чём более, иначе уровень обожания и вовсе бы зашкалил. Придёт время – скажу.

Хаос, кстати, в Лондоне таки прорвался. Утром первого, пока мы завтракали, попутно смотря новости, так видели, как по улицам города, смешавшись с толпами сидельцев Трафальгарского Майдана, скачут черти и скелеты. А это означает, что наше задание вступает в новую стадию…

[66] Любэ «Давай за…» (сл.и муз.И.Матвиенко)

[67] Scheißgranaten – букв. «обсирательные гранаты» (нем., обр. от Scheißе – дерьмо)

Комментарий к Глава двадцать девятая. Ще не вмэрла? Ща поможем! И ещё одна глава, в которой Вован успешно делает предложение обеим своим девушкам, а также становится свидетелем возникновения на лондонских улицах чего-то похожего на приснопамятный “майдан”...

====== Глава тридцатая. У нас есть план, хороший, из Ташкента... ======

Пустынной улицей вдвоём

С тобой куда-то мы идём,

И я курю, а ты конфеты ешь.

И светят фонари давно,

Ты говоришь: «Пойдём в кино»,

А я тебя зову… в кабак, конечно…

Кино «Восьмиклассница»

Здесь, похоже, тенденция складывается такая, что каждое первое сентября погода хуже, чем в предыдущее. Первый раз ехал – светило яркое солнце, второй – небо тучи затянули. На третий раз на полпути пошел дождь, это тогда было, когда я свой пулемёт на дементорах испытывал. В этот же, четвертый уже по счету, раз, ливень лил уже на вокзале в Лондоне, причем лил так, что зонтики не помогали. Нам-то хорошо, кто колдовать умеет, а простым людям каково?

– Тётя Эми собирается присылать в школу отряд авроров, – говорит Сьюзен.

– Хорошо, что не дементоров, – саркастически усмехнулась Дафна. – От чего на этот раз?

– В Хогвартсе пройдёт Магическая Олимпиада, – отвечает Сьюзен. – Прибудет много иностранных делегаций, авроры понадобятся для обеспечения правопорядка. Более того, один из них будет вести в этом году Защиту, потому что сами знаете, что произошло с Люпином.

– Знаете, девчата, я более чем уверен, что в свете всего того веселья, что творится в замке, такие участники Игр, как Россия, Германия или Япония, вопрос обеспечения безопасности возьмут сами в свои руки. И да, там, в Москве и в Берлине, уже в курсе, что в школе стараниями Дамблдора был организован и активно творится сущий Хаос.

– Откуда? – удивилась Дафна.

– Девчонки, таки я вас умоляю! Сегодняшние утренние новости рассекретили всё это даже для простых граждан, ибо пробег тварей Хаоса по Лондону попал на камеры и в новостные сюжеты. А поскольку каждое уважающее себя государство имеет тайную полицию или какой-то её аналог, то все те, кому это положено по должности, уже обо всём этом давно знают. И не надо делать больших глаз, даже в Магической Британии есть Департамент Тайн, а это по сути то же самое.

– Хм, а почему тогда местом проведения Олимпиады выбрали именно Хогвартс?

– Пока Дамблдор не поехал отдыхать в тот весёлый санаторий, где он ныне пребывает, он весьма активно лоббировал сей проект, – под смех девчонок отвечаю им всем. – А подпевали ему в этом хоре Фадж и Малфой, активно эту идею пробивавшие и всё-таки пробившие. Прорыв же Хаоса случился уже значительно позже, чем место проведения уже было утверждено, потому переутверждать не стали. Но для всего остального магического сообщества известия о проведении Игр это как бы ещё тайна, так что самое главное сейчас – не засмейтесь в голос, когда МакКошка будет читать об этом длинную речь.

Девчонки снова прыснули смехом, братаны и вовсе ржали в голос. Смех оборвался, когда принесло Одноухого Малфоя, бесцеремонно вломившегося в наше купе и сходу вкатившего Дафне предъяву:

– Гринграсс! Какого Мордреда ты сидишь с теми, кто не ставит в кнат магические традиции? Ты что, сама хочешь стать предательницей крови?

– Отстань, Малфой, мне тошно от твоего манерного вида, – заявила в ответ Дафна.

– Ты пошшшалеешшш, Гринграсссссс! – зашипел Одноухий так, что обзавидовалась бы любая кобра. – Мой отецссс найдёт на тебя управу…

– Забыли его спросить!

– Аххх ты… исссменницссса! – побелел от злобы Малфой. – Я всссех вассс в порошшшок сссотру…

Что он хотел сказать дальше, истории осталось неведомым, потому что приём имени Вейдера, отброс с удушением, в моём исполнении вынес Одноухого из нашего купе и впечатал в стену коридора.

– Значится, так, хр-р-р-рм, – зловещим тоном объясняю этому слаанешиту. – Предупреждаю в последний раз. Если кого-то из вашего кружка любовников Слаанеш пронесёт мимо нас ближе пяти ярдов, в два счёта обеспечу свидание с покровителем. Всем понятно?

– Хр…хр… По…ттер… Хр… не смей по…хр…минать наш…шего покров…вителя… Ко…ко…ко…когда мой отец об этом узнает…

– Последует вслед за сыночком. Усёк, трепло одноухое? Или второе ухо оборвать для симметрии?

При упоминании о целостности ушей у Малфоя снова резко поубавилось энтузиазма. Привычно уже кудахча о своём отце и ответных мерах, бледнолицый слаанешит уполз в своё логово.

Проливной дождь не утихал, даже когда мы прибыли на место. Мысленно посочувствовал первогодкам-салабонам. Ритуал переправы через озеро явно менять не стали, судя по наличию на перроне собиравшего новичков Хагрида, так что молодое пополнение однозначно доберется до школы мокрое аки жаба.

Озеро возле замка, насколько это удалось увидеть с поезда и безлошадных маршруток, несколько изменило свои очертания. Ближе к замку появились три длинных причала, вероятно, прибывающих гостей будут ожидать на кораблях. Канал, соединяющий озеро с большой водой, тоже расширили и раскопали, чтобы могло пройти что-то широкое и глубокосидящее. Ну, раз яма выкопана под габарит трансатлантического лайнера, то мне потом будет проще пареной репы убегать на катере. Что по ширине, что по осадке проскочу с лихвой.

Зашли, обсушились кое-как, расселись за столом. МакКошка снова принесла Шляпу, так-так-так…

«Шляпа! Шляпа! Приём! Вован вызывает Шляпу! Шляпа, ответь Вовану! Приём! Приём!»

«Вован, здорово! Как жизнь?»

«Не жалуюсь. Что тут нового?»

«Ничего особого. Старикан так и не очухался, так в дурке и сидит. Тут МакГонагалл очень переживала по этому поводу, ибо через два месяца открывать какие-то Магические Игры, это, видимо, на замену Турниру Трёх Волшебников придумали, должен был это делать Дамблдор, а его нет».

«Ну и Тзинч с ним…»

«Тзинч, хе-хе, действительно с ним, не удивлюсь, если старик синим в замок вернётся».

«Если вернётся, закопаем на хер».

«Ты тут с оружием, тебе и карты в руки. Ну как, особые предпочтения по подбору учеников есть?»

«Ну да, нам как обычно. В Лондоне бушует майдан, так что сторонников оного держать подальше от нас. А противников – поближе».

«Хорошо, но тут уж как получится. Ладно, придумаю чего-нибудь. До связи через год! А сейчас – дискотека!»

Прервав связь, Шляпа запела снова, на этот раз сборник матерных частушек в исполнении всё того же старого доброго «Сектора Газа». И на весь Большой Зал некогда благопристойной и чинно-манерной школы «Хогвартс» во всеуслышание разнеслось:

…Мимо тёщиного дома

Я без шуток не хожу:

То ей хер в забор просуну,

То ей жопу покажу!...

…Из-за леса, из-за гор

Показал мужик топор,

Да не просто показал,

А его к х… привязал!....

…О-па, о-па, зелёная ограда,

Девки вые… попа – так ему и надо!!![68]

Тех, кто воспитывался в викторианской строгости, натурально перекосило, словно каждому из них подали на ужин живую жабу под лимоном. Во всяком случае, что сама МакКошка, что все до единого уцелевшие со времён весенней разборки слизеринцы выглядели именно так. А вот Света, моя ненаглядная и любимая, из последних сил сдерживается, чтобы не ослепить сиянием своей улыбки весь Зал. Меня по связи душ буквально обдало волной веселья. На лице сидевшей рядом со Светой Авроры отображалось то же самое.

«Ох, Вов… не знала бы, что это ты когда-то Шляпу подучил… чуть со смеху не лопнула. Заходи сегодня, хорошо?», послышалось от моей невесты.

«Конечно, Свет, зайду, сам по тебе соскучился».

Когда же Шляпа всё-таки затихла, МакКошка, не выйдя толком из ступора, снова огласила весь список. На наше удивление, ряды Хаффлпаффа пополнило достаточно мало народу. Гораздо больше новичков оказалось на других факультетах. Видимо, тех, кто морально устойчив к Хаосу, становится всё меньше. Выбыли все ирландцы, после своей «Клеверной революции» отозванные домой на Зелёный Остров. Многие из тех, кого я помнил по предыдущему году, тоже куда-то подевались – не иначе перевелись в другие школы за пределами клятого Альбиона. Чувствуют, видимо, что Хаос рвётся сюда, бегут куда подальше, и их можно понять…

За учительским столом на месте упокоенного весной Лунатика, сгоревшего от страсти к развращению чужих женщин, сидит какой-то мужик в красном балахоне – неужто кто-то из подручных Амелии?

– Добро пожаловать в Хогвартс на новый учебный год, – объявила МакКошка, когда список был прочитан, а Шляпу Филч унёс в кабинет Дамблдора. – Я рада приветствовать тех, кто прибыл сюда впервые, как и тех, кто продолжает своё обучение. В этом году у нас снова произошло изменение в преподавательском составе, так, вместо пропавшего безвестно профессора Люпина обязанность преподавания Защиты от Тёмных Сил возьмёт на себя аврор Джозеф Стивенс, который преподавательские обязанности будет совмещать с обязанностями начальника отряда Аврората, на который поручением мадам Блэк-Боунс возложена обязанность по обеспечению безопасности школы в связи с проведением в её стенах одного очень важного мероприятия.

– Что за мероприятие, профессор МакГонагалл? – не удержался кто-то.

– Именно об этом я и собиралась сейчас сделать объявление. В течение этого учебного года произойдёт событие, которое серьёзно затронет жизнь нашей школы на протяжении всего года. Дело в том, что нашей школе выпала честь принимать Двенадцатые Магические Игры, то есть спортивные соревнования между магами всех стран и народов. В связи с этим традиционный школьный турнир по квиддичу будет отменён, а меры по дисциплинарному контролю ужесточены. Я призываю всех учеников и преподавателей школы в течение этого года вести себя таким образом, чтобы не дать повода нашим гостям обвинить Магическую Британию в негостеприимном образе жизни. И я говорю не только от себя лично как лица, исполняющего обязанности директора школы «Хогвартс», но и по поручению Министра магии Великобритании Корнелиуса Фаджа и временного председателя Визенгамота, председателя Совета Попечителей лорда Люциуса Малфоя. О порядке проведения и приёма гостей я объявлю позже, по мере приближения дня открытия Игр. Иностранные делегации прибудут в Хогвартс тридцатого октября, открытие Игр состоится на следующий день. А теперь прошу всех принять участие в торжественном ужине.

После ужина, расположившись и проверив наличие в комнате мешка с тем, что интереса не представляло – книжками, тетрадками и прочим всяким подобным – иду в гости к Свете. Моя ненаглядная меня уже ожидала, сразу взяв у меня скатерть и поставив чай. Не успели сесть – постучалась в гости Аврора.

– Септима, привет! Можно, я зайду к тебе? Не помешаю ни в чём?

– Привет, Аврора! Конечно, можно, – говорит Света. – Заходи, мы как раз собирались чай пить.

– Спасибо! О, и ты, Гарри, тут?

– Он самый, привет, Аврора.

– Привет! Как вам сегодняшнее зрелище?

– О да, представление что надо, – смеялись все втроём. – Благородным сэрам этот элемент русской народной культуры явно был в диковинку.

– Ага, – усмехнулась Света. – Куда там Фреду и Джорджу бывшим Уизли, эта шутка куда как забористей.

– О них последнее время что-то и не слышно, – удивляется Аврора.

– Потому что за ум взялись с моей подачи, – отвечаю ей. – Используют, так сказать, свой талант на благо общества, – вот только какого общества, упоминать ещё рано.

«Хм, а она хорошая», пробивается Дора, поглядевшая моими глазами, чем мы там занимаемся. «Красавица, умница, точно как мы со Светой. Тебе ведь такие девушки нравятся. И как я раньше насчёт неё не подумала?»

«Счастье моё, ты серьёзно?»

«Более чем, любимый мой», улыбка Доры ясно видна. «Я со Светой ещё поговорю на этот счёт, а ты, кстати, насчёт Авроры тоже подумай, я тебе разрешаю».

«Подумаю, раз ты разрешаешь».

«Плохого не посоветую… Света тоже разрешит, можешь быть уверен. Они давно дружат, я знаю. И мы с Авророй, помню, тоже очень неплохо общались. Поговори как-нибудь с ней сам, а я уж узнаю».

«Попробую, любимая».

«О тебе же беспокоюсь, моё счастье. Я люблю тебя!» – и снова обдаёт таким теплом и нежностью…

«И я люблю тебя, сокровище моё солнечное», отправляю ей в ответ такой же тёплый луч.

«До встречи! Скучаю по вам».

«И мы по тебе тут скучаем, заглянешь на выходных?»

«Конечно, загляну! Ты ещё спрашиваешь! Ну, пока!»

Получив добро от любимой жены, окинул Аврору более внимательным взглядом. Хм, хм, а ведь посмотреть явно есть на что. Школьных балахонов она ведь тоже, как и мы, сроду не носила, и то, что обычно балахонами скрыто, заслуживает более чем внимательного подхода. Роскошная грива иссиня-чёрных волос, большие чёрные глаза, смуглое овальное лицо, выдающее уроженку каких-то южных краёв… кто она? Итальянка? Испанка? Фигура на вид не хуже, чем у обеих моих невест… а блузка так и норовит лопнуть на груди от распирающего изнутри весьма соблазнительного объёма… так и манит встать и обнять её прямо сейчас… вот только позволит ли?

– Знала бы, кто всё это учинил, расцеловала бы, – сияет Аврора в ответ на Светины слова.

– Можешь запросто расцеловать, – говорит Авроре хитро ухмыльнувшаяся Света. – Он сидит здесь, рядом с тобой.

– Гарри? Ты серьёзно?

– А я что, я ничего, когда сам распределялся, Шляпа у меня из головы песни, какие я знаю, взяла. Говорит, хоть что, но лучше, чем тот бред, что ей приходилось нести раньше. Вот и орёт теперь, что хочет.

– Ты не англичанин. Таких песен англичане не знают.

– Кое-что я тебе могу рассказать, – Света начала новый этап окучивания своей подруги. – Только поклянись, что не расскажешь никому.

– О чём речь? Если это нужно… Я, Аврора Исабель Мария Хуанита Синистра-и-Лопес, клянусь своей жизнью и магией не рассказывать никому то, что мне скажет сейчас Септима Вектор, до её собственного личного разрешения…

– Теперь, значит, слушай… – и Света вкратце, опустив, однако, кое-какие особо деликатные детали, рассказала Авроре о том, откуда мы тут такие возникли и как нас, вообще, в миру полагается звать. Аврора слушала, широко распахнув глаза.

– Значит, вы здесь всё это время… Вот только вы так могли! – ответила она. – Вы вдвоём и ещё Нимфадора, если я правильно понимаю… Давно догадывалась, что появление в школе такого количества тварей не могло оставаться без внимания. Стало быть, я была права.

– И тебя это не удивляет?

– Отчего бы мне удивляться? Когда я здесь появилась, ты, Светлана, здесь уже работала, и мне сразу стало понятно, что ты непохожа на остальных. Английские гринго чаще всего холодны и бесчувственны, словно рыбы в океане, ты же живая, словно горный ручей.

– Спасибо, – порозовела Света.

– Ты же, В…Влад, и вовсе радикально отличаешься от остальных англичан. Хотя бы тем, что ненавидишь аристократических cabrones⁶⁹ не меньше нашего. Я знала, я знала! – и Аврора выпалила по-испански нечто экспрессивное.

– А ты здесь каким образом? – спрашиваю её.

– Я прибыла сюда учиться. В Аргентине, откуда я родом, нет магического университета, мой дядя, работавший тогда в министерстве иностранных дел, посоветовал приехать сюда. Работа здесь была шагом сначала к магистерской, а потом и к докторской степени. С таким уже можно было возвращаться.