Текст книги "Маг и его Тень. Рождение Мага (СИ)"
Автор книги: Blizzard
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 62 страниц)
– Это не бой, это самоубийство какое-то, – хрипло проговорил Гарри, облизывая пересохшие губы. – Противнику легче подождать, пока я не ошибусь и не расшибу себе голову о камень. Не понимаю, как можно носиться как бешеная белка и одновременно следить за василиском.
«И колдовать, – непреклонно добавил Крис. – Не только накладывать заклинания, но и успешно отражать их».
Гарри сдавленно застонал и закрыл глаза. А со стороны все было так просто и даже красиво. Не сказать, что Крису постоянно удавалось уворачиваться от змеиного носа, но его движения, по крайней мере, со стороны походили на изящный танец, а не на скачки тушканчика в брачный период. Гарри не покидали подозрения, что все это было местью наставника за согласие учиться у Люпина. Знал бы он, в чем будет заключаться познание искусства дуэлей, не отреагировал бы на вкрадчивое предложение Криса с энтузиазмом малыша, впервые получившего палочку. Но тогда... Люпин научит его призывать патронуса, Крис – уходить от вражеских заклинаний. Чем плохо?
Наивный. Мог бы сразу догадаться, что поводов для радости не предвидится. Но что самое обидное, занятия у разных учителей протекали с поразительно-одинаковым успехом: вместо патронуса в воздухе клубился жалкий серебристый дымок (наверное, дементорам предлагалось им надышаться и прилечь в сторонке), а вместо отточенного скольжения – череда рваных прыжков.
«Ну и долго ты собираешься отдыхать? – с затаенным злорадством поинтересовался волшебник. – Может, еще и поспишь здесь?»
Гарри даже не подумал шевельнуться. Нет уж, так хоть перед глазами не вращается неопределенно-темное нечто, из чего в любой момент и неизвестно с какой стороны может вынырнуть тупая морда василиска. И Мерлин, как же хорошо и уютно становится на душе, когда ты точно знаешь, где находится пол, а где потолок!
«Скажи, у тебя тоже кружится голова во время таких вот... пробежек?»
«Не-а, – он паскудно ухмыльнулся. – Человек ко всему привыкает. Сначала с помощью зелий, а потом уже вестибулярный аппарат начинает понимать, что в покое его в любом случае не оставят. И вообще, это был щадящий режим. Завтра попробуем с палочкой. Давай, поднимайся, пока змеюка не подумала, что пришибла тебя ненароком».
Саашшесс точно ни о чем подобном и не помышляла. Свернулась тугим клубком в центре Тайной комнаты и с любопытством смотрела на него.
– Саашшесс, можешь бросаться чуть помедленнее, а то я не успеваю даже заметить, не то что увернуться, – простонал Гарри.
– От меня убежал бы и трижды хромой олень, детеныш. Разве можно атаковать еще медленнее?
Значит, поблажек не будет. Его и так уже загоняли до полуобморочного состояния, а хотят довести до полумертвого. Тело ломило так, что Гарри казался сам себе несуразно большой тряпичной куклой, которую настойчиво, но безуспешно пытались впихнуть в маленький сундук. Во тьме над головой ему почудилось шевеление. Должно быть, Химера взмахнула крыльями, извернулась, выискивая положение поудобнее. Пусть висит, если хочет, лишь бы не мешала. Вопреки ожиданиям, они с Саашшесс относительно неплохо поладили. Порой крестраж – впрочем, Гарри не был уверен, что это все еще можно называть крестражем, слишком велико оказалось влияние грани и его собственной магии, – укладывался прямо на змеиные кольца, раскидывал хвосты и лапы по полу, и василиск казался гигантским спрутом.
Гарри, пошатываясь, встал... и тут же улегся снова.
«Если я еще куда-нибудь рванусь, меня точно стошнит. Объявляю перерыв».
Честно говоря, он уже не был уверен, что обучение вообще стоит продолжать. Ну его на гхыр, этот стиль «падающего пера». Конечно, выглядит красиво, эдакая танцующая в воздухе хрупкая бабочка, кружащееся перо, всякий раз выскальзывающее из пальцев, но проще все-таки поставить щит. Тем более, его магические способности уже позволяют использовать даже чары второго октана. И ноги дико болят. Заколдованные ботинки, безусловно, хороши, но они лишь облегчают работу, а не делают все за него. Кроме того, страшно представить, что случится, если в круговерти размытых образов он пошлет заклинание не туда. Н-да, более чем некомандный стиль боя, да и применять его лучше в достаточно просторных закрытых помещениях, где есть место для маневра. На открытом пространстве, да еще и с несколькими противниками таким образом все равно долго не продержаться.
Идти в Хогсмид не хотелось. Да что там, Гарри вообще не хотелось никуда идти: вчера втертая в мышцы расслабляющая мазь, казалось, немного погрела, но совсем не помогла. Если бы в Визжащей хижине, общими стараниями принявшей почти жилой вид, не ждал Люпин, Гарри предпочел бы провести субботу в Тайной комнате.
– Готов? – ободряюще улыбнулся профессор.
Гарри кивнул. Он-то всегда был готов, а что толку?
– Expecto Patronum! – дымок вышел даже не серебристый, а какой-то сизый, но импровизированный дементор все равно впечатлился. Или просто всколыхнулся от небольшого сквозняка?
Рассеянно кивая заверениям учителя, что заклинание сложное, и освоить его никогда не удается за месяц, он размышлял, где допустил ошибку. Все ведь правильно, так почему же ничего не получается? Вторая и третья попытки результатов тоже не дали, после чего Люпин предложил отвлечься на чай. В чаинках на дне Гарри, далеко не самый любимый ученик Трелони, как всегда, судьбы не увидел. Не увидел вообще ничего, что можно было бы принять за осмысленный образ.
«Крис, как долго ты учился чарам патронуса?»
«Не помню, – сразу ясно, врет, не хочет окончательно его расстраивать. – Оно правда сложное, с первого раза ни у кого не получается».
Угу. Но что делать, если не получается и с двадцать первого? Не получается не только в присутствии Люпина, но и под руководством Криса, чей патронус плавно скользит в воздушный потоках, озаряя комнату мягким светом и позволяя вделанным в стены изумрудам искриться холодным пламенем. Гарри знал, что форма патронуса всегда связана с чем-то приятным, но е спрашивал, с чем именно. Чувствовал, что это личное, и не каждому захочется этим делиться. Образ стремительной ласточки не вязался со знакомым ему Крисом. Значит, то и правда было личное, о чем ему знать не полагалось.
Рон и Гермиона, казалось, окончательно рассорились из-за пропавшей крысы. Рон громогласно твердил, что ее съел кот Гермионы, Гермиона в свою очередь недовольно фыркала, будто речь шла о какой-то нелепости. В глубине души Гарри был с ней полностью согласен, но в спор вмешиваться не желал. Короста в последнее время выглядела так, словно давно уже искала, где бы тихонько сдохнуть, не утруждая хозяина необходимостью ее закапывать. Видимо, крыса наконец нашла удовлетворившее ее место, где и упокоилась. В пользу этой теории говорило и то, что ни один уважающий себя кот и близко не подошел бы к облезшей страдалице, не говоря уже о том, чтобы принюхаться или – о, ужас! – хотя бы подумать о ее съедобности.
– Посмотрел бы я на нее, если бы сожрали ее Живоглота, – бурчал он, раз за разом взмахивая палочкой.
Единственная тварь в Хогвартсе, которая могла бы сожрать кота, сидела у Гарри в подсознании и интереса к кошкам пока не проявляла. Василиск предпочитал добычу покрупнее, да и школьные совы что-то не торопились клевать шар рыжего меха на кривых лапах.
– Недостаточно резко, Рон, – зевнул Гарри, отрываясь от книги. – Тренируй движение без заклинания, пока не услышишь свист рассекаемого воздуха. И отставь немного руку, а то сам себе локтем в живот заедешь.
Уизли старательно повторил взмах, на этот раз отставив локоть в сторону так, что чары наверняка улетели бы в сторону. Пришлось отложить учебник и показать нужный жест.
Ничего такого, просто дань вежливости. Гарри и не думал учить Рона по-настоящему, до победы, изнеможения и снова победы, как учил его Крис, пока заклятие не начнет словно само собой срываться с кончика палочки, не нуждаясь даже в полной мысленной формулировке. Всего лишь согласился помочь разобраться с найденной в библиотеке книгой о наиболее распространенных атакующих чарах. Учебник, хоть и старый, оказался на удивление хорош. Гарри и сам разучил пару почти безобидных проклятий, чтобы в какой-нибудь дуэли с остальными школьниками ненароком не перейти на темную магию.
– Везет тебе, Гарри, – с восхищенной завистью проговорил он. – Тебе так легко дается магия! Папа говорит, что ты будешь очень сильным волшебником. У нас в семье только у Чарли получалось так колдовать, чтобы все заклинания сразу безупречно получались. Мама думала, он пойдет в авроры – а что, работа хорошая, и платят много, – а Чарли в драконов просто влюбился. Показывал колдографии своей комнаты в Румынии, так там даже на камине статуэтки дракончиков. Ну, у Билла тоже неплохо получалось, но это потому, что он над учебниками мог часами сидеть, пока не разберется. И Перси тоже такой, – вслух размышлял он, отрабатывая движение. – Близнецам как-то все равно, вечно они своим заняты. А я... Ну, у меня тоже неплохо выходит, правда, Гарри? Не с первого раза, конечно.
Гарри осторожно кивнул. Не хотелось бы вселять в Уизли ложные надежды, но и говорить, что усердие не возмещает отсутствия силы, было бы нетактично. Наверное, все-таки не стоило позволять ему так легко разоружать себя на прошлой тренировке. Не хватало еще, чтобы тот возомнил себя великим дуэлянтом и кинулся защищать его, ну, к примеру, от Блэка.
– Зачем тебе это, Рон? Из-за того, что ты говорил летом?
На покрытом веснушками лице проступило легкое замешательство.
– Ты о чем, Гарри? Мы же не виделись тем летом.
– Конечно, – Гарри медленно перелистнул страницу. – Это было в июне, в перерыве между экзаменами.
– А-а-а, – Рон нахмурился, пытаясь вспомнить то, чего никогда не было. – Точно! Чтобы как следует врезать Малфою, если он опять начнет оскорблять мою семью.
Если Дамблдор стер ему память, то почему не попытался стереть воспоминания и Гарри? И как давно он это сделал? А если это был не Дамблдор... Нет, кому это надо кроме директора? Допустим, в ответ на указания мудрого старца Рон мог строптиво заявить, что отныне ему не подчиняется. И намекнуть, что собирается рассказать Гарри о слежке. Тогда Дамблдор вполне мог бы подчистить его память, не подозревая, что разговор уже состоялся. Может, это произошло еще в начале сентября. Гарри неожиданно ощутил укол совести. Надо же было не заметить, что к его официальному лучшему другу применили чары забвения. Странно, что осталось стремление овладеть приемами дуэлей. Должно быть, оно оказалось куда более сильным, чем все прошлые детские желания Рона, и просто обернулось другой мотивацией, прикрылось иными причинами.
– Ты можешь быть неплохим дуэлянтом, только надо учить заклинание не до тех пор, пока оно начнет получаться, а до тех, пока оно не станет вылетать, повинуясь одному только желанию, а не слову, – поделился он секретом.
Крис негодующе фыркнул, но особо не разозлился. Только бросил ему образ Уизли, год за годом с небывалым рвением разучивающего ступефай.
«Зря ты, у него наверняка первый октан, значит, все получится».
«Ага. Только после инициации в семнадцать лет. Что же ему теперь, оставшиеся три года одно проклятие разучивать?»
– Кстати, я сегодня на перемене подходил к Далмошу, он мне то же самое сказал, – прервал их Рон. – Только не объяснил почему. Искал кого-то.
Гарри заметно скис. Он-то хорошо знал, кого искал старый профессор. До сих пор не понимая, отчего тот рядом с ним прямо-таки светится от счастья, кутаться в мантию-невидимку в укромном уголке он научился тоже практически неосознанно, как и колдовать.
– Так гораздо быстрее. Успеешь наложить два-три проклятия вместо одного.
«А если разучить связку, то и пять-шесть», – заметил Крис.
«Ух ты! Давай лучше займемся связками».
Окончание фразы – ...а не суматошной беготней по стенам, – он благоразумно опустил.
«Правда хочешь? – как-то уж подозрительно ласково осведомился наставник. – Вольному воля, но учти, уставать будешь еще сильнее. А первые результаты появятся хорошо если к лету».
«Надеюсь, мне можно будет стоять на одном месте хотя бы во время обучения?»
В своей способности в совершенстве освоить любимую технику Криса он разочаровался, убедившись, что попадает куда угодно, но только не в нужную мишень. Наставник не признавал этого из чистого упрямства, и продолжал немилосердно гонять ученика.
На защиту Гарри ходил лишь потому, что не видел повода отказаться. Не говорить же декану – Снейпу, не МакГонагалл – что профессор на него смотрит. Алхимик на него тогда тоже посмотрит, да еще так, что самому захочется сбежать к Далмошу. Поэтому пришлось притворяться, что он в упор не видит застывшего перед ним старика. Еще и на первую парту попросил пересесть – мистер Поттер, у вас все так великолепно получается, дайте же всем посмотреть. Конечно, с обессилевшим после чар десятка учеников водяным не справился бы разве что маггловский ребенок. Слизеринцы хихикали. Крис, вместо того, чтобы поддержать, принимался ехидно восхвалять «великого мага с большим будущим».
– Мистер Поттер, задержитесь ненадолго, – скрипуче произнес Далмош после звонка. – Мне понадобится ваша помощь.
Гарри, не успевший первым выскочить за дверь, подчинился. Ну, какой нелепый повод он придумал на этот раз? Если профессор опять скажет, что не может один принести книги из библиотеки, придется все-таки рассказать ему о чарах левитации. А то он о них явно подзабыл в старческом маразме. Оказалось, что нужно найти пылящийся в одном из заброшенных кабинетов портрет средневекового мага, ставшего свидетелем наложения на магглов чумного проклятия. Бродить с Далмошем по пустым коридорам ему было не в новинку, но Гарри все равно пропустил профессора вперед. Во-первых, так положено, а во-вторых, в спину, если что, уже не ударит.
В кабинете среди сломанных парт, которые пришлось отодвинуть от шкафа, чтобы найти вожделенный холст, Далмош впервые коснулся его руки. Пальцы у старика оказались неожиданно горячие, тонкие и сухие. Гарри не отдернул руку, не потянулся за палочкой. Спокойно поднял голову, выпрямился и прямо посмотрел на профессора. В старчески-светлых глазах застыла непонятная тоска.
И приготовился атаковать ментально, если возникнет необходимость. То есть если пальцы старика переместятся не на протянутый ему грубый серый холст, а, скажем, поползут к запястью ученика. Пока у Далмоша все еще оставался шанс сказать, что дотронулся до Гарри совершенно случайно, когда подросток передавал ему портрет.
«Я должен был догадаться раньше», – прошептал Крис.
Прежде чем Гарри успел поинтересоваться, что тот имел в виду, левая рука с зажатой в ней палочкой взметнулась к виску профессора, и тот, пошатнувшись и удивленно округлив глаза, принялся медленно заваливаться на бок. Гарри успел подхватить тело в последний момент, опустил на пол. Не сказать, чтобы ему было так уж сильно жаль Далмоша, но кто знает, как древний организм отреагирует на скорую встречу с камнем. А еще оставалось только догадываться, как происшедшее выглядит для самого старика. Только бы не «я потянулся за картиной, а Поттер меня атаковал». Впрочем, менять ему память скорее всего придется.
«Ты что сотворил с бедным, полоумным Далмошем? Он нам ничего плохого не сделал, и вообще у меня все было под контролем, – Гарри проверил пульс, послушал дыхание. Кажется, спит, ничего непоправимого не случилось. – Неужели ревнуешь?»
«Обижаешь, – с достоинством отозвался Крис. – Наоборот, хочу сделать ему приятно. Сейчас еще наколдую веревку покрепче, и будут ему незабываемые ощущения от Гарри Поттера».
«Я ничего такого делать не собираюсь», – возмутился Гарри, но все же помог привязать профессора к стулу. Даже если тревога ложная, и Далмош ничего особенного не замышлял, пара часов на привязи точно убедит его, что Поттер не его любимый ученик. Лишь бы потом из школы не выгнали. Рита ведь наверняка напишет именно о сексуальных домогательствах, а то и о большой любви. И с кем! С динозавром, что учил еще Дамблдора?! Это было бы еще веселее чем визит к Гриндевальду.
Веревкой Крис не ограничился, сковав сухие запястья с вздувшимися венами еще и маггловскими наручниками, увиденными по телевизору. Затем обыскал старика и не только вытащил все содержимое карманов (палочку и небольшой флакон), но на всякий случай оторвал пуговицы с мантии.
«Так что мы все-таки будем с ним делать? Труп-то хоть потом зарывать не придется?» – попытался пошутить Гарри.
Он очень надеялся, что не придется. Крис не ответил, продолжая ощупывать манжеты и воротник чужой мантии, и во рту подростка появился кисловатый привкус. Который только усилился, когда на стол лег почти незаметный кожаный чехол с парой смазанных ядом иголок.
«Я обычно тоже такие ношу, но ты же обязательно уколешься, я же знаю, – как ни в чем не бывало заговорил маг. – Учись, при должной сноровке в мантии можно спрятать не только палочку».
К счастью, ножа в ботинке у профессора не оказалось, видно, меру он все же знал.
«Ну Далмош дает, – потрясенно выдавил Гарри. – А мы-то всей школой гадаем, кто его в сто пятьдесят лет поставил преподавать. Ха! Да он снаряжен круче авроров!»
«А это и не Далмош, – поспешил обрадовать его Крис. – Сейчас познакомимся по-настоящему. Enervate!»
Действие оборотного зелья прекратилось быстро и внезапно. Гарри только и успел, что кинуться связанному магу – вдруг он окажется толще дяди Вернона, и веревки, рассчитанные на старика, вопьются в тело. Но этого не случилось. Исчезла борода, потемнели волосы, разгладились морщины. Затем изменились черты лица, словно с него смыли нарисованную маску. Пленник оказался высоким и худощавым, в темных волосах кое-где виднелись серебристые нити, а под глазами – темные круги. То ли от недосыпания, то ли от постоянного применения оборотки.
Гарри его, естественно, не узнал. Крис, повертев голову за подбородок, задумчиво заявил, что близким знакомством похвастаться не может, но где-то его точно видел. А вот где и когда – не помнил.
Пленник, судя по всему, представляться не торопился. Более того, он выказал завидное самообладание, лишь слегка улыбнувшись при виде лежащих на парте отравленных игл и пуговиц. Мол, у мальчика хватило ума отобрать не только палочку, похвально. Только ментальное прощупывание, умелое и аккуратное, показало, что происходящее волшебнику все же интересно. Менталистом он был неплохим, не слабее Криса, но с Гарри тягаться не мог. К счастью, ему вовремя хватило ума не калечить сознание бесплодными попытками разбить чужие блоки.
– Альбус Дамблдор. Какая неожиданность, – усталый, чуть хрипловатый голос был по-своему приятен, но владеть им маг явно не умел.
Гарри впервые видел, чтобы чувства мага выдавал именно голос, а не хорошо скрытая аура и эмоциональный фон. Видимо, он контролировал себя не так тщательно, как стремился показать. Что ж, так будет легче. Не придется выпытывать информацию силой.
– Взаимно, мой мальчик, – он даже провел рукой по груди, будто приглаживал несуществующую бороду. Конечно, исключительно ради смеха, как его вообще можно было спутать с директором? – Как ты догадался?
– В Британии не так много искусных менталистов, а магов третьего октана и того меньше. Темный лорд не тратил бы время в школе.
Он говорил о Волдеморте так, словно точно знал, что он жив. Откуда? Гарри сомневался, что история с философским камнем оказалась известна общественности.
– Когда вы вселились в Поттера?
– Когда вы стали Далмошем?
Сопротивления уже не предвиделось, и Гарри убрал палочку. Свою Крис держал в ладони, не показывая магу.
Вместо ответа тот вдруг усмехнулся:
– А все-таки, кто вы?
– Альбус Дамблдор, – не моргнув глазом, солгал Гарри. Жалко, что ли?
– Корнелиус Фадж, – без тени сомнения представился он.
Гарри вздохнул. По-хорошему не получится. Может, сломать к Моргане все его щиты и счесть информацию напрямую? Тогда лучше не задерживаться в кабинете, а то «Далмоша» начнут искать...
– И не стесняйтесь, направьте на меня палочку. Ту, что в вашей левой руке, – любезно предложил фальшивый профессор. – Дамблдор правша, он не стал бы держать палочку в левом рукаве. Привычки, которым уже более ста лет, так просто не меняются. А в вашей правой руке во время атаки был холст.
«Глазастый, сволочь, – удивился Крис. – И не дурак».
О, да. Явно не дурак. И все-таки, почему он так спокоен? Словно не с похитителем беседует, а... ждет чего-то? Гарри обошел вокруг стула, осмотрел веревки. Нет, пленник не пытался ни тайком развязаться, ни дотянуться до припрятанного артефакта. Решил отдохнуть и присел ненадолго, а детские игры его вообще не касаются. Либо он совсем сумасшедший, либо точно знает...
Вопль Криса застал Гарри врасплох. Палочка отлетела в угол, левая рука взметнулась, оставляя в воздухе алую дорожку капель, на мгновение застывавших и разбивавшихся о пол. Краем глаза Гарри заметил, что к ладони прицепилось что-то серое, но что именно, понять не успел. В шею впились мелкие острые зубы, та же участь немедленно постигла и пальцы, попытавшиеся сбросить животное с плеча.
На теле следующей взвившейся в воздух крысы, метящей ему в лицо, сомкнулись клыки Химеры.
Когда рядом с первой покойницей оказались три разорванные пополам товарки, животные успокоились. Их было около двух дюжин, разного размера и степени облезлости, но с одинаково острыми зубами и хищными глазами. Веревки они разгрызли в мгновение ока, а вот с маггловскими наручниками возникла заминка. Впрочем, судя по доносившемуся из-за стула скрежету, зубов крысы не жалели и в результате были уверены. Надо было лишь подождать.
Кажется, оба мага оказались в патовой ситуации. Палочка Гарри каким-то непостижимым образом оказалась среди недвижного серого ковра, сквозь разорванный рукав текла струйка крови. Чувствовать левую руку он не мог, но видел, что Крису тоже прокусили палец. Наколдовать они могли разве что бесполезный в такой ситуации люмос. Химера, видя, что хозяина не трогают, устроилась на парте, изволив уменьшиться до размеров собаки. «Далмош» не сводил с нее взгляда, правильно оценив опасность. Гарри удостаивался лишь крохами внимания с его стороны. Крыс он будто бы и не видел. Те, в свою очередь, вели себя совершенно не так, как полагалось животным. Застыли, словно брошенные плюшевые игрушки, двигаясь лишь затем, чтобы сменить друг друга у наручников. Но что самое странное, Гарри не мог понять, как их можно контролировать. Сам он, вроде бы лучший менталист, чем пленник, не только не мог подчинить себе хоть одну серую тварь, но – как такое возможно? – вообще их не видел. В плане хоть какой-то разумности крысы ничем не отличались от парт, с которых свешивались лысые хвосты. А этого можно было ожидать только от растений и низших животных, но никак не от млекопитающих.
Скрежет металла оборвался. Маг медленно, не сводя глаз с Химеры, протянул руку к палочке, которую крыса кинула ему на колени. Кончик артефакта то поворачивался то в сторону Гарри, то возвращался к крестражу. На запястьях красовались металлические браслеты. Крысы все-таки перегрызли цепочку, соединявшую кольца.
Гарри все еще мог атаковать мага ментально, но тот в любом случае успел бы произнести заклинание. «Далмош» мог проклясть его или Химеру, снова натравить на них крыс, но не хотел рисковать, не зная скорости и способности к сопротивлению магии Химеры. Гарри, оставшегося без палочки, он в расчет не принимал. Бестия равнодушно рассматривала крыс, отделенных от нее проходом между партами, те отвечали ей взаимностью. Они тоже не торопились друг друга кусать.
Пока Гарри лихорадочно соображал, получится ли обойтись без драки (все-таки взрослый, чистокровный и прекрасно обученный маг это не Малфой с его ограниченным арсеналом, в ярости не думающий, какое заклинание использует), Крис как ни в чем не бывало изучал прокушенный палец, сунув его под нос ученика. Сквозь разошедшиеся края раны виднелась кость.
«Придется смазать заживляющим. Глубоко тяпнула, зар-раза. Вот где твой Крысолов, когда он нужен? Ладно, дай мне тело на пару минут».
«Не стоит с ним драться. Ты все равно сейчас не удержишь палочку», – возразил Гарри.
Тем более что бывшему пленнику палочка для призыва помощников не понадобилась. Осталось только решить, кто займет вакантное место на стуле и будет отвечать на вопросы.
«И не собирался. Не хватало еще с голыми руками броситься на некроманта и его дохлый зоопарк».
«Дохлый зоопарк» буравил его немигающими красными и черными глазами. Гарри с детства недолюбливал крыс, признавая мелких хвостатых грызунов разве что в качестве ингредиента для зелий. К Коросте Рона он относился вполне терпимо, порой подкладывал крысе семечек, но на плечо никогда не сажал. Но двадцать неупокоенных крыс! Его передернуло.
– Крысы. Очень предусмотрительно. Маленькие, юркие, способные прогрызать ходы даже в бетоне. А уж если их предварительно заколдовать и припрятать в замке... – тут Гарри не удержался от смеха, представив Далмоша, подкладывающего в учительскую дохлую крысу со скрюченными лапками и приоткрытой пастью. – Велел домовикам не обращать внимания на своих игрушек? – рассуждал Крис, панибратски перейдя на ты, но все еще не сводя глаз с пальца, будто тот интересовал его куда больше собеседника.
В его голосе Гарри смутно различал знакомые золотисто-медовые тона, которым хотелось доверять без оглядки.
– Иногда люди заводят... экзотических животных, – невинно заметил профессор.
«Экзотическое животное» зевнуло, показав три ряда клыков, и сменило форму. Нечто паукообразное зацепилось хвостом за люстру, растопырив в воздухе членистые не то когтистые лапы, не то ядовитые жвала, и въедливо зашипело.
– А это сова, – нагло заявил Крис. – Раз мышей ест, значит, сова. И вообще, что ты хотел от Гарри Поттера? «Пророк» не читал, что ли? Какой хозяин – такая и птица. Брось палочку, – скомандовал он. Теплые, обволакивающие нотки на мгновение сгустились.
Маг повиновался.
– Мне следовало сдерживаться. Снейп мог узнать симптомы, и я не рисковал лишний раз. Но... двенадцать лет! Двенадцать лет – и это так невыносимо! Ты... нет, ты не можешь понять, что это такое... – он побледнел, обхватил плечи руками и беззвучно затрясся.
Если это и был ход, призванный сбить противника с толку, то он удался. Крис предоставил Гарри самому утешать сломленного, готового расплакаться человека. Подобные перепады эмоций: от почти идеального самоконтроля до начинающейся истерики, не являлись чем-то нормальным ни для одного из миров, что маггловского, что магического. Но Гарри подтверждение его ненормальности не удивило. Если маг невесть зачем притворялся Далмошем, ходил по пятам за учеником и прятал в Хогвартсе дохлых крыс... В общем, либо волшебники принялись коллективно сходить с ума, либо Гарри с Крисом приобрели родственную душу.
– Не расстраивайся, я никому не скажу, что ты не Далмош. Можешь остаться в школе, – Гарри неловко коснулся черной учительской мантии и немедленно оказался в чужих объятиях.
Химера и крысиные тушки воззрились на хозяев с нескрываемым интересом. Гарри изо всех сил старался не думать, в какой невероятный фарс превратился допрос.
– Спасибо, милорд, спасибо, – горячо прошептал маг. – Я вас не подведу!
Минут через пять он немного успокоился и наконец назвался, но ладонь Гарри из горячих, дрожащих пальцев так и не выпустил.
– ... отец держал меня под империо, но проходили годы, и я понемногу учился противостоять ему без палочки. Но не пытался сбежать. Отец сильный маг, если бы он понял, что его чары не действуют... У меня была только одна попытка. И мне повезло. На заднем дворе умер бродячий пес. Я нашел его первым, милорд.
– Я не милорд, – вздохнул Гарри. – Я Гарри Поттер, я и в самом деле Гарри Поттер. Зови меня по имени.
Должно быть, Краучи были древним и могущественным родом, иначе как объяснить обширные познание Барти в некромантии? Этот раздел темных искусств был запрещен еще в восемнадцатом веке, сейчас труды по некромантии могли найтись разве что в родовых тайниках. И далеко не все их обладатели стремились попрактиковаться в поднятии мертвых. Бартемиус Крауч без видимого напряжения призвал два десятка крыс, не держа в руках палочку. Это уже не просто магия или отточенный до автоматизма навык. Это уже аркан. Правда, если это аркан, свидетеля применения силы полагалось устранить, чтобы он не болтал о главной тайне рода. Но некромант, похоже, не собирался этого делать.
– А Хогвартсе ты как оказался?
– Далмош жил с нами по соседству. Я собирался спрятаться в его доме на какое-то время, он понял бы меня, вот только когда я вошел в его комнату, старый Далмош уже никому не мог помочь, – Барти горько покачал головой. – Жаль, он был хорошим человеком. В тот же день пришло письмо с просьбой ненадолго заменить учителя защиты в Хогвартсе. Отец ищет меня, знаю, но сюда он не придет. Сперва я собирался проработать здесь до Рождества, а затем перебраться на континент, но ты... Ты, Гарри... – он несколько раз медленно, размеренно вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями.
«Есть одно проклятие, – тихо объяснил Крис. – Его можно снять не позже трех дней после нанесения. Если время упущено, человек начинает чувствовать чужую магию. И чем она сильнее, тем ярче, интенсивнее ощущается. Казалось бы, ничего особенного, можно привыкнуть и жить дальше. Да, можно. Но не тогда, когда у тебя некогда была возможность чуть ли не ежедневно лицезреть одного из величайших магов Британии и греться в потоках его силы, а потом эту возможность отобрали. Магия такого уровня вызывает привыкание, лишиться источника силы все равно что резко прекратить прием восточных дурманящих зелий на основе мака и драконьей травы после многомесячного употребления. Ничто не может заполнить образовавшуюся пустоту и заглушить тупую боль, с годами становящуюся настолько привычной, что вспоминаешь о ней, только когда рядом оказывается кто-то, потенциально не слабее Волдеморта, и на смену боли приходит блаженство».