Текст книги "Гарри Поттер и Истинный Наследник (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

В кабинете воцарилось молчание.

– Это если он узнает, – голос Малфой контролировал лучше, чем поведение собственных пальцев. – Он же… мертв?

– Не совсем, Люциус, не совсем. И… ты знаешь об этом не хуже нас с Гарри, правда? Я, разумеется, не слышал о… множественных дневниках подобного рода, но… Том не раз уже удивлял меня. Пожалуй, есть только один мальчик, который удивлял меня… больше.

Оба взрослых волшебника покосились на Гарри.

– Конечно, – продолжил Дамблдор, – вряд ли кто-то из тех, кто в курсе этой истории, – а это, как мы знаем, достаточно большой круг людей, – может послать ему сову прямо сейчас… Но, я думаю, что кто-то из его совсем уж – ты понимаешь, о чем я? – совсем уж верных сторонников Тома, вроде того же Корбана, я имею в виду Корбана Яксли из Министерства, узнают об этом…

– Чего вы хотите? – Малфой облизнул губы.

Гарри посмотрел на Дамблдора и едва заметно кивнул. Малфоя они дожали, наверное, не хуже, чем Шарлин с Самантой два года назад дожали Локхарта, но… Он просто не знал, чего можно потребовать от этого подонка. Деньги? Но разве деньги могут быть выигрышем в такой войне? Придется довериться Повелителю Памяти.

– Ну, кое-какие наши желания уже исполнились, верно, Гарри? К примеру, мне трудно представить, что после всего этого, – а особенно после твоего великолепного анализа сложившейся ситуации, – Род Малфой будет так уж стремиться к… возвращению Тома к активной деятельности, не так ли?

– Род Малфой… не заинтересован в возвращении мистера Реддла в политику, Альбус, – кивнул Малфой, затравленно косясь на Гарри и, видимо, вспоминая, как принимал его за Тома. – Ни под каким именем.

– О, это замечательно! – просиял Дамблдор. – Разумеется, мы поговорим о гарантиях, но чуть позже. И, я думаю, следует как-то вознаградить не только бедную девочку, но и… прочих людей, позволивших тебе принять это в высшей степени взвешенное и благородное решение? Что ты скажешь, например, о… лицензии согласно Закону о Торговле Немагическими Товарами? Экспортно-Импортной лицензии, я имею в виду?

– Вы хотите…

– Я не требую для них еще денег, Люциус. Я имею в виду, помимо той… стипендии. Деньги не вполне соответствуют ситуации, знаешь ли. Впрочем, мы обсудим и этот вопрос, уже применительно к Хогвартсу, хотя и тоже несколько позднее. В конце концов, ты… первым предпринял… некие действия. Но согласись – предоставление лицензии семье Уизли могло бы… значительно сгладить напряжение. И, пожалуй, пойти навстречу Августе Лонгботтом в аналогичном вопросе тоже было бы мудрым шагом.

Видимо, кто-то из Гарри-В-Голове слишком громко недоумевал, а может быть, Дамблдор решил дать Малфою время на то, чтобы смириться с чем-то не слишком приятным, но директор повернулся к мальчику и начал объяснения:

– Видишь ли, Гарри, продажа магглам волшебных предметов, к примеру, зелий или зачарованных амулетов – тяжкое нарушение Статута Секретности. Но если ты продаешь им обычные, неволшебные вещи, пусть и изготовленные с помощью магии – ты должен всего лишь получить в Министерстве соответствующую лицензию. К сожалению, еще четверть века назад, с выходом на арену определенных… политических сил, такие лицензии выдаваться практически перестали, но…

Дамблдор объяснял, а Гарри думал. Миссис Кейн всегда говорила ему на их вечерних занятиях, что не экономика следует за политикой, а политика за экономикой. И может быть, ограничение торговли магов с магглами – не следствие, а самая что ни на есть причина этой войны?! Ведь если такие чистокровные волшебники, как родители Мэри или тот же Малфой все равно взаимодействуют с обычными миром, то… Это же та самая монополия, вот что это! И если Малфой готов был убить нескольких детей ради одной-единственной монопольной сделки, то… ради постоянной монополии аристократы половину Магической Британии убьют и не поморщатся!

– …так что пойти навстречу Августе, Артуру и Молли было бы и в твоих интересах, Люциус, не так ли?

Малфой кивнул. Счастливым он не выглядел, но и вконец убитым тоже.

– Профессор Дамблдор, сэр, – Гарри поднял руку, как Гермиона на уроке, – но ведь пострадали и другие ученики, например, Джастин. Ну, Джастин Финч-Флетчли, с Хаффлапаффа… Я думаю, было бы неплохо, если бы его семья… Ну, отец там… Он хоть и маггл, но…

Малфой, как ни странно, оживился. Видимо, про «магглов и магглов» на их позапрошлой встрече он говорил не просто так. И, видимо, ему действительно очень, очень нужно было принести отцу Джастина действительно серьезные извинения.

– В самом деле, отличная идея, Альбус! Думаю, предоставление лицензии мистеру Финч-Флетчли, разумеется, младшему и, разумеется, отсроченной до его совершеннолетия, тоже было бы прекрасной идеей!

Теперь слегка скривился Дамблдор. Представители семейства Финч-Флетчли в его команду не входили. «А зря, между прочим», – подумал Гарри.

– Что же, лицензии для Лонгботтомов, Уизли и Финч-Флетчли и в самом деле были бы неплохим выходом, – с лучащейся доброю улыбкой согласился наконец директор.

– Но ведь пострадали не только они, мистер Малфой, сэр, профессор Дамблдор, сэр! Мистер Криви, мисс Клируотер (она, между прочим, префект и к тому же совершеннолетняя!), мисс Грейнджер, Драко Малфой… Ну, думаю, у Малфоев все лицензии есть и так, правда? И у Крэббов?

Люциус кивнул.

– Ну вот. А, еще Дин Томас же. И Шимус Финнеган. Они же тоже… помогли принять решения. Гермионе, Дину и Колину можно отсроченную лицензию выдать, а у Финнегана мама ведьма, так что можно и ей вместо него, ну, как Уизли.

– У Вас… есть деловая хватка, мистер Поттер. Но я не услышал в этом списке Вашей фамилии.

– Спасибо, что не возражаете против остальных, Лорд Малфой, сэр. Здорово, господин директор, правда? А что до меня…

Говорить о том, что Гарри еще надо было дожить до того времени, когда он сможет воспользоваться этой лицензией, мальчик не стал, это было бы, как говорила миссис Кейн, «потерей лица».

– Я…не чувствую, что мое предназначение в бизнесе, сэр. Оно… другое. Ну, Вы знаете.

Дамблдор сверлил его пронзительно-голубыми глазами. Люциус задрал подбородок еще выше.

– Малфои… не любят оставаться в долгу. Ни в каком отношении, Лорд Поттер, – к смирившемуся с неизбежным Малфою явно вернулось самообладание. – Что Вы хотели бы… потребовать лично для себя?

– Ага, – сказал Гарри, – я тоже. Я имею в виду, что я тоже предпочитаю отдавать долги. И тоже, ну, во вс-с-сех с-с-смыс-с-слах. И вот… о долгах. Ну, с Драко-то я долг стребую, но он такой… маленький.

– Я бы не сказал, что освобождение домового эльфа – нечто мелкое, – задумчиво произнес Дамблдор. – Даже переход к другому хозяину – уже неординарное событие, но вот освобождение… В сочетании со стремлением самого эльфа к свободе… я бы сказал, что это довольно беспрецедентно. Столь детский разум в сочетании со столь… серьезными возможностями… Это может быть… весьма опасным.

– Ну, у этого Добби же хватило разума… предупредить о том, что будет что-то плохое? А вот у взрослых волшебников… В общем, вряд ли он будет опаснее, если его освободят, чем тогда, когда, ну… – Гарри не договорил, но его поняли.

– И еще, – продолжил мальчик, – этот Добби же письма мои тырил, и бладжер заколдовал, и взорвать меня хотел этой вытяжкой, не насмерть, а так… И он же ваш слуга, правда? – Малфой снова попытался надеть на себя маску невозмутимости. – Ну… Он там пытался еще что-то сделать, чтобы мне повредить немного. И окаменел, а Вы же раскаменять его не хотели? Там же, ну, в том разговоре через камин, речь обо всех мандрагорах шла? Обо всех-всех-всех?

Малфой ожидаемо не прокомментировал, хотя в его почти белых глазах плескалась самая настоящая ненависть.

– Хотя я читал про этих – про вассалов и сюзеренов… – продолжил мальчик. – Там тоже какие-то взаимные долги есть, правда? Конечно, в основном, у вассала перед сюзереном, но и наоборот тоже должны быть? Ну там защищать, заботиться… Но Вы, как я понял, не особенно заботились о его раскаменении. А когда сюзерен не заботился о вассале, ну, в старые времена – вассал мог просто уйти. Ну и Добби пусть уйдет. С-с-соглас-с-сны? В смысле, согласны, Лорд Малфой?

Малфой кивнул. Змея моргнула.

Гарри выдохнул. Про себя.

– А насчет большого долга… Понимаете, у меня и так дел полно. Учеба, экзамены… квиддич… А тут еще магглорожденных волшебников спасать… Давайте, Лорд Малфой, Вы просто не будете ничего… эээ… злоумышлять против… магглорожденных? Никак?

– «Ни словом, ни делом; ни железом, ни златом; ни силою, ни магией», так, Люциус? – спросил Дамблдор. Малфой кивнул.

– Вы могли бы потребовать большего, Лорд Поттер.

– Ну, слишком много ведь тоже нехорошо! – пожал плечами Гарри. – А потом – ну это ж только за этот раз.

– Сомневаюсь, что Вам представится еще один случай оказать Роду Малфой сравнимую услугу, – процедил Люциус.

– Ну, не знаю, – сказал Гарри. – Я же не профессор Трелони, ну, та, которая прорицания ведет, – и уловил едва заметное моргание Дамблдора. Да, похоже, старушки опять попали в цель, когда заставляли его читать Библию и историю Эдипа. – Там увидим.

– Ну что ж, – преувеличенно-бодро воскликнул Дамблдор, – приступим к клятвам, Люциус?

Ноги Гарри не были такими ватными, даже когда он выбрался из Тайной Комнаты, так что по коридорам – все еще пустынным – он шел медленно, можно сказать – по стеночке. И когда прямо из стены коридора – ноги снова сами собой занесли его в Тот Самый Коридор – наперерез ему выплыла Миртл, он чуть не рухнул.

– Представляешь, Гарри, – в голосе привидения зазвучали плаксивые нотки, – пришел директор и запечатал дверь в мой туалет! И получается, что я теперь буду тут совсем одна, так что ли?

– Ну, ты же вроде не любишь, когда к тебе кто-то заходит?

– Миртл не любит, когда над ней насмехаются! Миртл не любит, когда над ней издеваются! А как только появляется кто-то, кто не насмехается и не издевается над Миртл, приходит директор и запечатывает дверь, чтобы тот-кто-не-насмехается над Миртл не мог к ней пройти. И представляешь, – ее голос из плаксивого стал ехидным, как будто она собиралась сделать кому-то мелкую пакость, – тебя он тоже обидел! Он, когда запечатывал дверь, сказал, что ты хуже Тома, вот!

– Да и ладно, – сказал Гарри. – Хотя погоди. Там же… Ну да, и с тобой поболтать тоже здорово. Запечатывал… и сказал… Как он сказал, ты говоришь?

– «Он хуже Тома». Но это же неправда! – подмигнула ему Миртл с особенно хитрой ухмылкой и легким кивком в то место, где, предположительно, раньше была дверь. – Том меня убил, а ты отомстил за меня, вот! Значит, ты лучше!

– Ага, – сказал Гарри-Который-Лучше-Тома, устраиваясь на собственных ногах потверже, – как бы тут… Вот она! – он нащупал пальцами ту самую выбоину в стене, куда ударила дубина тролля, не отрывая руки от углубления, встал спиной к стенке и пересек коридор под как можно более прямым углом. Вспомнив ту запертую дверь, за которой сидел цербер по имени Пушок, он трижды постучал по стене палочкой и заявил: «Он хуже Тома!»

Стена пошла рябью, и на ее месте появилась хорошо знакомая дверь.

– Ну вот, – сказал он Миртл, – вместе мы сила! – Миртл попыталась покраснеть, насколько вообще может покраснеть привидение. – Конечно, я буду к тебе заглядывать. И спасибо тебе.

«Все волшебники – идиоты! – подумал Ехидный Гарри внутри его головы. – А директор – в особенности. Ну ладно девочка мертвая, но зачем ее обижать-то, тем более так?! Девчонки без болтовни не могут, это же даже Рону понятно! Получается, Дамблдор ничегошеньки не понимает в девочках?!»

Поболтав с Миртл и рассказав о словесной схватке с Малфоем, Гарри направился в Секретную Лабораторию. Там он надел перчатки, спрятал валявшиеся на полу малфоевские книги в сундук и запечатал его «Коллопортусом». Подумал и написал сверху маггловским маркером: «Гермионе Грейнджер не открывать! Крайне Опасные Книги! Даже Хуже, Чем Тот Дневник!»

После чего подхватил сумку Дина и с чувством выполненного долга отправился в гостиную факультета. Если он что-то понимал в гриффиндорцах, его там уже давно ждали. Хотя, в принципе, могли начать и без него: в конце концов, зверюгу-то завалил Шимус.

====== Четыре Колдографии На Память ======

Занятия возобновились, возобновились и квиддичные тренировки. Замок изо всех сил пытался вернуться к нормальной жизни. Все старательно делали вид, что все хорошо, но зияющие прорехи в ткани школьной жизни то и дело напоминали: что-то не так.

Каждый вечер перед сном второкурсники бросали взгляды на аккуратно застеленную кровать Дина. Через три дня после битвы с василиском Хедвиг доставила от Бутлегера шикарный («Но не дороже денег», – согласился даже Экономный Гарри) набор инструментов, и его торжественно положили на подушку мулата. В спальне первачков, на кровати Колина Криви, точно так же лежал принесенный и положенный туда лично профессором МакГонагалл фотоаппарат.

А вот Гарри пустота била под дых каждое утро, когда он спускался в Общую Гостиную. Угловое кресло у обычно заваленного книгами столика угнетало незанятостью: никто ни с кем не сговаривался, но почему-то любимое место мисс Грейнджер также никто не занимал.

Еще одно пустое место резало глаз во главе стола Рэйвенкло. Да и Слизерин с его двумя щербинами за столом на месте младшего Малфоя и одного из его вассалов тоже как-то подприжался.

Джинни вышла из Больничного Крыла уже через неделю и потом весь вечер рыдала на груди поочередно всех братьев, включая Перси, а затем Гарри и Невилла (именно в этом порядке).

– Я же тебе сама его подарила! – всхлипывала она. – А потом сама и украла! Два раза! Меня так к нему тянуло, ну вот просто не знаю как!

Гарри рассказал ей и об абстиненции, и о наложенных на дневник чарах (хотя, похоже, о них-то Джинни знала как бы не больше него самого), и о том, что Волдеморт и не таких обманывал. Джинни шмыгала носом и ревела, но постепенно успокаивалась.

– Вот смотри, – объяснял он девочке, – когда василиском Том управлял, Миртл умерла, так? А когда она, змеюка в смысле, за тобой хвостиком таскалась, – тут Рон хрюкнул, – были только окаменевшие, и никто не умер. Никто из семерых, из целых семерых!

– И что? – непонимающе всхлипнула Джинни.

– И то, что это не может быть случайностью. Наверное, ты какие-то суперские позиции притягивала, чтобы не умер никто!

Потом ему долго пришлось объяснять ей про эти самые позиции, и мальчик дико жалел, что с ними не было Гермионы, которая могла бы объяснить про котов, сусликов и этого их Шредингера намного понятнее.

– В конце концов, ты ж от него, от Тома в смысле, избавилась, – нашел, наконец, подходящий аргумент Гарри, – ну, перед каникулами тогда. И если бы я его снова не нашел и не притащил в общежитие…

– Ага, – всхлипнула девочка, – профессор Дамблдор тоже сказал, что у меня феноменальная устойчивость к Темной Магии.

– Это точно, – Гарри все еще держал руку на ее плече. – Ты просто сама по себе очень светлая. И характер у тебя железный.

– С шестью братьями иначе нельзя, – улыбнулась, наконец, Джинни. – Была бы я послабее или потемнее – или они меня затюкали бы, или я бы их всех прокляла.

– Я знаю, что ты этого не помнишь, – он прижал ее покрепче, несмотря на расстроенный взгляд сидящего неподалеку Невилла, – но я уверен, что тогда, в туалете, на Валентинов День, ты меня заступефаила, чтобы василиск мне в глаза не посмотрел. То есть в первый раз, когда надпись появилась, это скорее всего был сам этот придурок ушастый, ну, Добби. Там щелчок был знакомый, он всегда так пальцами щелкал. Во второй – скорее всего, Локхарт, он любит «Обливиэйт» применять. А в третий – точно ты, «Ступефай»-то слабенький был, минут на семь всего. Если бы это Том был – он меня убил бы, так что это ты прорвалась из-под его контроля и меня спасла, чтобы я не окаменел и не умер, вот.

– Вот и директор так же говорил, – сквозь слезы и смех ответила Джинни, снова горячо обняла его, чмокнула в щечку и пересела к Лонгботтому. Невилл вел себя то ли как настоящий джентльмен, то ли как не слишком решительный подросток и обнимать Джинни не стал. Впрочем, она сама к нему привалилась.

На перемене к Гарри подошел Хиггс.

– Спасибо, Поттер, что не подвел меня, – сказал он, – хотя тогда, в коридоре…

– Да, я унюхал, – подмигнул ему Гарри, и Хиггс смутился.

– Я тогда подумал, что это все-таки ты, и плакали мои денежки. Смешно – такие дела, а я о галлеонах думаю. Но потом все прояснилось. Честно говоря, я думал, что это Заучка, а не Седьмая, ну…

– Я одно время тоже так думал. Но вообще-то там кто угодно мог быть, – сказал Гарри. – Реддлу-то все, кроме себя, любимого, вообще пофиг.

– Это да. Теперь я понимаю, почему Мэри свалила за Канал, – Хиггс не стал переспрашивать, кто такой Реддл. – Жаль, что я не могу. Кстати, – вдруг спросил он, – ты газеты-то читаешь?

Он протянул Гарри номер «Ежедневного Пророка».

С тех пор, как Гермиона оказалась в Больничном Крыле, Гарри сам подшивал свежие номера в папку, но читать их, как это делала за завтраком подруга, у него не было ни привычки, ни желания.

«ГИГАНТСКИЙ УДАВ ТЕРРОРИЗИРУЕТ МАГГЛОВСКИЙ КОРАБЛЬ В ПОРТУ МАКАПЫ!» – гласил заголовок.

– Добрался-таки, шнурок, – улыбнулся Гарри. – И, похоже, «Энгоргио» с него пока еще не спало, от души наколдовал. Слушай, Макапа – это ж Бразилия?

Матчи по квиддичу возобновились. Слизерин, поголовно на «Нимбусах-двухтысячных», почти всухую сделал Рэйвенкло, а всего за неделю до начала Пасхальных Каникул Гриффиндор обыграл Хаффлпафф, и это был первый матч, на котором с Гарри ничего не случилось. Хагрид наблюдал за матчем с трибун, а потом они пошли к лесничему пить чай, как обычно. Тем более, что Гарри надо было обсудить с Хагридом один потенциально денежный вопрос.

В качестве компенсации за утраченную двустволку Шимус с общего согласия вручил Хагриду тот самый клык, который, как надеялся Гарри, теперь будет время от времени посещать Малфоя-старшего в его ночных кошмарах. А может, и Дамблдора тоже. Хагрид растрогался, повертел трофей в руках, понюхал острие, а потом положил клык в шкафчик со стилетами, благо что в перчатке, а не так. Гарри оставалось только надеяться, что великан не будет жарить на нем сосиски.

– Не везет мне со стрелялдами, – вздыхал великан, – эта третья уже была. Но хоть не просто так пропала, а с толком, так-то! – сказал он, сворачивая осиротевшую перевязь и пряча ее в чулан – как подумал Гарри, до следующего подарка.

Про Азкабан Хагрид отказался рассказывать наотрез, мотивировав это довольно веским «Нечего тут!», и вместо тюремных баек они шаг за шагом разобрали весь ход расследования. Второй кроссовок Джинни, также найденный Клыком, теперь перекочевал в пасть волкодава взамен отданного Дамблдору.

– В следующий раз, – сказал Фред сестренке, – эти улитки маггловские надо дотла сжигать!

– Так что учи Адский Огонь, Джинджер! – поддержал его Джордж, а потом они все вместе полчаса выгоняли из хижины стаю летучих мышей, которых напустила на близнецов Джинни.

На каникулы все Уизли уехали в «Нору», точнее, улетели на бывшем блудном «Фордике». Они звали с собой и Гарри, но мальчик остался. Во-первых, после объятий Молли на следующее утро после битвы в Тайной Комнате у него довольно долго болели ребра. А во-вторых…

А во-вторых, Гарри каждый вечер приходил в Больничное Крыло, садился рядом с кроватью с проплавленной фениксом спинкой и то читал вслух учебники, то рассуждал о том, какие дополнительные предметы ему выбрать на следующий год.

Всего таких предметов было пять: Прорицания, Уход За Магическими Существами, Нумерология, Древние Руны и Маггловедение.

– Понимаешь, Гермиона, – говорил он, – без Рун и Нумерологии ну просто никуда. Это даже не обсуждается. Да ты и сама знаешь. УЗМС – это основа экономики, вместе с Гербологией. Еще бы волшебную геологию поизучать, но, говорят, в ней только гоблины разбираются. Ведь смотри – если бы не мандрагоры…

Гермиона не возражала, не перебивала и не делилась ни одним своим, несомненно, Очень Важным Мнением, отчего Гарри становилось только хуже. Он стыдился этого, злился на себя и на следующий вечер приходил снова. Гарри казалось, что если он не придет, то это будет что-то вроде предательства.

– Прорицания вроде бы фигня, – рассуждал Гарри, – но ты же знаешь, что именно фигня вокруг меня и творится. Вот зуб даю, мне еще предстоит со всякими предсказаниями разбираться. К тому же диаграммы эти твои…

На «Фигню» и «Зуб даю» мисс Грейнджер тоже не отреагировала, не реагировала она и на лесть по поводу диаграмм.

– А с маггловедением вообще странная история. Я тут конспекты старших курсов посмотрел, их за бесценок продают, дюжина кнатов за семестр всего, только История Магии дешевле будет… Так там такой бред, что Локхарт этот со своей «Мясорубкой» действительно гений на этом фоне. Смешно, да?

Гермиона не смеялась, но и не обижалась, что Гарри вспомнил про Локхарта. Тот из-за заварушки с василиском так и лежал в отдельной палате – видимо, мадам Помфри было не до него. Временами Гарри казалось, что спиной он чувствует злобный взгляд профессора, но дверь постоянно была закрыта.

Еще Гарри исподтишка любовался Пенни. Пенни была красивой даже в окаменении, и Гарри с трудом сдерживал себя от попытки прикоснуться к ней. Почему-то это казалось ему нечестным и стыдным.

Вечером мадам Помфри выгоняла его из Больничного Крыла, и Гарри с трудом удерживался от искушения либо спрятаться тут же под мантией-невидимкой, либо под ней же пойти в лабораторию и посидеть там на диванных подушках, просто ни о чем не думая. Но и то, и другое было бы слишком рискованно: Больничное Крыло регулярно посещал Дамблдор, который, как подозревал Гарри, мог найти его и под мантией, а привлекать внимание к тому факту, что они с Миртл нашли способ обойти защиту Директора, Гарри тоже не хотел.

Тем более, что они с вернувшимся с каникул Роном по вечерам переписывали конспекты: Гарри для Гермионы, а Рон – для Дина. Конспекты для Джастина переписывала Сьюзен, да и побледневший и осунувшийся Перси тоже увеличил количество писанины.

Матч с Рэйвенкло должен был состояться за неделю до экзаменов. На завтраке Гарри, под умоляющим взглядом Вуда, ковырял овсянку. Урок зельеварения вчера отменили, и Гарри подозревал, что знает причину. «Наверное, это раскаменяющее зелье очень сложное и его долго варить, иначе Снейп не отказался бы снять с меня еще пяток или десяток баллов», – подумал он.

Команда Рэйвенкло сгрудилась за своим столом, и Гарри временами замечал острые взгляды, которые бросала на него мисс Чанг, сидящая в обнимку с таким же «Нимбусом», как у него.

И завтрак, и предстоящий матч – все казалось настолько неважным, насколько это можно вообразить. Он буквально заставлял себе доносить ложку до тарелки, зачерпывать по привычке сдобренную сахаром кашу, затем нести ложку ко рту, открывать рот, закрывать, жевать, глотать… и повторять это снова.

– Надеюсь, ты продублировал для меня конспекты, Гарри Джеймс Поттер? – услышал он. – В конце концов, я же пропустила целых три месяца занятий, а экзамены уже через…

Он не помнил, как вскочил с места, и осознал себя уже уткнувшимся в пахнущие яблоками каштановые волосы.

– Гермиона! – прошептал он. Или не прошептал.

Полыхнуло, раздался громкий щелчок, и в следующий момент Гарри увидел, как две палочки – его и Гермионы – практически параллельно друг другу уставились на прикрывшегося фотоаппаратом Колина.

– Эй, это только первый! – первачок выглядел немного испуганным. – Первый из трех! Снимков в смысле. У меня еще два осталось, ты же сам обещал! И Гарри, представляешь, я его сфотографировать успел, ну, василиска этого, а у меня пленка сгорела. Дин фотоаппарат починил, а пленку эту никак восстановить не вышло! Кстати, – он сделал еще один снимок, прямо от груди, – это второй! Вы с палочками такие грозные, ужас просто. И мы же победили, да?!

Гарри и Гермиона переглянулись и рассмеялись. Потом мальчик посмотрел в сторону стола Рэйвенкло. Пенни глядела на него с легкой грустной улыбкой, но… Рядом, обнимая ее за плечи, стоял Перси, сама она держала ладонь поверх его руки, и Гарри просто не решился подойти к ней.

Шансов у Рэйвенкло не было. Сердце Гарри летело впереди него, и он просто следовал за ним. Он дважды разогнал охотников синей команды «финтом Поттера», так что счет был сорок к десяти (Вуд один раз купился на ложный замах Дэйвиса), когда они с Чжоу одновременно увидели снитч. Метлы у них были одинаковые, да и вес тоже – мисс Чанг была довольно миниатюрной – так что, казалось, с учетом способности Гарри он должен был иметь полное преимущество… однако, видимо, мистер Чанг гонял дочь не хуже, чем Дадли с компанией гоняли самого Гарри, так что у нее тоже было «Это». Определенно было. Но…

Но этого, точнее, «этого», оказалось недостаточно. Гарри с удивлением обнаружил, что радость и счастье подстегивают его не хуже, чем страх, злость и азарт. И, видимо, Чжоу радовалась за Пенни меньше, чем… чем Гарри за ту же Пенни, а еще за Дина, Колина, Джастина, даже за придурка Добби – не говоря уже о Гермионе.

Вуд рыдал, обнимая кубок и не отвлекаясь на девчонок-охотниц, повисших на нем сплоченной тройкой. Близнецы носились вокруг них кругами, но Гарри подошел не к своей команде, а к Чжоу.

– У тебя тоже есть «это», – сказал он, коснувшись ее плеча.

– Что «это»? – подняла заплаканное лицо девушка.

– Способность летать, ну или… не летать, а… не знаю, как сказать. Влиять на полет, что ли? Она есть у меня, немного у Невилла… И у тебя тоже. Только я… много тренировался, больше, чем ты, – про то, что такая же способность есть у профессора Снейпа и была (точнее, есть) у Тома, он умолчал.

– Ты совсем как отец, – всхлипнула Чжоу. – «Повтори десять тысяч раз!»

– Он у тебя крутой, – сказал Гарри, – он же домовика в камине поймать умудрился. Так что я бы на твоем месте его послушал. Если ты раскачаешь «это»… Думаю, в следующем году ты будешь не хуже меня.

– Придется ему рассказать, – снова всхлипнула рэйвенкловка, – он же меня теперь замучает! Хотя и обрадуется. Он ведь так переживал, что я не способна к… я не знаю, как это по-английски… это семейное… – Гарри внезапно вспомнил, как в каком-то китайском боевике, который он тоже смотрел из-за спины Дадли, забавный дядька с такой же фамилией, как у Чжоу (наверное, родственник) бегал по потолку и стенам и даже летал, правда, невысоко, но очень смешно. – А теперь он за меня так возьмется… Ты бы знал, какие у него методы, ну, тренировок! Ужас просто.

Тут охотницы, наконец, налетели и на Гарри, и ему снова пришлось уходить с поля с испачканными помадой щеками. «Изменщик и ловелас!» – прошипела ему в процессе расцеловывания Анжелина, но, слава Мерлину, в шутку.

Гермиона снова заняла свой любимый угол. Она так исступленно готовилась к экзаменам, что даже на Истории Магии не записывала за профессором Биннсом (запись его лекций за все семь лет Гарри по дешевке купил у старшекурсников), а прорабатывала конспекты, которые сделал для нее друг. Впрочем, Дин тоже, вопреки обыкновению, не спал, изучая каракули Рона. Из Общей Гостиной она уходила последней, а спускалась в нее минимум за час до Гарри, и как ни старался он, ставя свой Кусачий Будильник на все более раннее время, опередить девочку у него не получалось.

– Честно говоря, ты в Больничном Крыле даже лучше выглядела, – сказал ей как-то Гарри, глядя на круги под ее карими глазами. – Отдохни маленько, а? Пойдем, к Миртл на смертенины сходим? Там, конечно, не так круто будет, как у сэра Ника, все-таки пятьдесят лет, а не пятьсот, но хоть свечки на пироге задуть поможем, а то ей придется слезами заливать.

– Ну если только помочь, – с сомнением отложила учебник подруга, – но только ненадолго! А в Больничном Крыле ты, наверное, на Пенни пялился, а не на меня?

– Я тебе конспекты зачитывал, – обиделся мальчик, – и про дополнительные предметы с тобой говорил. Ты, конечно, не отвечала, но мне все равно надо было посоветоваться!

– Верю. Я тебе верю, – серьезно сказала мисс Грейнджер, спускаясь вслед за Гарри в подземелье. – Я этого, конечно, не слышала, но все равно спасибо. А… Почему ты не подойдешь к ней? К Пенни?

– Ну, во-первых, она сейчас снова с Перси, – ответил Гарри, – а, во-вторых, по-моему, она сама меня избегает.

– Кто ты и куда ты дел Ловеласа Поттера? – строго спросила его Гермиона. – Если тебе повод нужен, мог бы попросить обновить себе чары на кроссовках, а то они уже шуметь начинают. Слышишь? Негромко, пока, но шлепают, по камням-то!

– Я лучше в сентябре закажу, – сказал Гарри, взъерошив шевелюру, – на новые. Я ж должен за лето хоть немного, но вырасти.

Гермиона вздохнула и двинулась вслед за ним по лестнице.

Прощальный Пир не обещал никаких сюрпризов. Экзамены они сдали, причем Гермиона волновалась напрасно – ее результаты снова были лучше всех на курсе, хотя и немного хуже, чем полвека назад у Реддла. Очки за битву с василиском были начислены уже давно, и факультеты шли ноздря в ноздрю, с небольшим преимуществом Гриффиндора. Причем преимущество в десять баллов им добыл Невилл, как сказал Директор – «За Особые Заслуги Перед Школой». Гарри несколько раз хотел было расспросить приятеля, что такое эпичное тот совершил, но за экзаменационной лихорадкой все время забывал об этом. Так что зал был снова оформлен в красно-золотых цветах.

Директор толкал заумную речь, ученики и преподаватели аплодировали, МакГонагалл радовалась, а Снейп злился. Когда говорильня была закончена, Гарри улучил момент и подошел к столу Слизерина.

– Мистер Малфой, – улыбнулся он снейповской улыбкой, – я имел беседу с Вашим отцом, и он сказал мне, что Малфои предпочитают не оставаться у кого-то в долгу.

– Я не обещал, что это будет при всех, – прошипел Драко. Краем сознания Гарри показалось, что блондинчик не только раздражен, но и чем-то обрадован, как будто… Как будто Гарри сделал что-то давно от него ожидаемое.

– Мне казалось, что у Вас было достаточно времени. Не-а? – ядовито улыбнулся Гарри. – Но если Вы настаиваете – мы можем отойти в сторонку.

Малфой бросил на Гарри еще один ненавидяще-торжествующий взгляд, движением ладони осадил Крэбба с Гойлом, и они вышли в коридор. Гарри напрягся: его не отпускало чувство, как будто он идет в расставленную ловушку.

– Добби! – позвал Драко.

– Добби здесь, Молодой Хозяин, сэр! – домовик возник рядом с ними с хорошо знакомым хлопком. – Добби все сделал как приказано! Как только Молодой Хозяин, сэр, позвал Добби, Добби схватил…

– Молчать! – рявкнул Драко, и Гарри насторожился: блондинчик явно зачем-то заткнул домовику рот.

Тем временем Драко залез правой рукой во внутренний карман мантии и достал оттуда маленький сверток, который затем увеличился прямо в его руке.